Обратный отсчет: Распад

Часть 5 12.06.24–27.09.23. Луна, кратер Пири, город Кларк

12 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин ещё со двора услышал разговор на повышенных тонах, ускорил шаг — но опоздал буквально на пару секунд. Когда он вошёл, хмурый Мэллоу сидел на диване, за его спиной стояли Гарсия и Винки, а из расступившейся толпы, поворачивая к северному концу ангара, выбирался Смит. За ним молча шли ещё четверо, все небольшого роста; никто из них не входил в боевые тройки, и, скорее всего, все когда-то были людьми Спаркса. Гедимин остановился в дверях, недобро щурясь.

— А вот и ты, Джед, — вздохнул Мэллоу. — А мы тут решаем… несколько административных вопросов. Начали без тебя, надеюсь, ты не в обиде.

Сармат молча сел рядом с ним, с другой стороны от угрюмого Дальберга.

— Рори, — негромко позвал Мэллоу. — Иди сюда.

— И его отряд, — буркнул Гедимин, глядя на смятый рукав ближайшего бойца. Синяя метка была на месте — её подрисовали, сделав ярче.

— Девятка Рори пусть тоже подойдёт, — сказал Мэллоу, прижав на секунду палец к правой брови. — Разойдитесь, дайте место!

Площадка перед диваном и так была свободна, но после прямого указания все подались назад, отступив к стенам. Бормотание чтеца стихло, и он, прижав к груди смарт, развернулся к предводителю. Ему было видно лучше всех — он сидел на верхнем ярусе, в перекрестье балок.

— Что такое, шеф? — спросил Рори с широкой улыбкой. — Я, как ты и велел, тренирую тут своих парней…

— Знаки, — буркнул Мэллоу. — Почему не смыл?

Рори развёл руками.

— Парни отказались, шеф. Не заставлять же их силой! Это ведь не по правилам…

Он улыбнулся ещё шире.

— Уважаешь правила? — угрюмо посмотрел на него Мэллоу. Рори энергично кивнул.

— А как же! Мы вместе их устанавливали тут, помнишь? У тебя было всего три бойца…

Мэллоу поморщился.

— Надеюсь, ты будешь уважать их и дальше. А вот нам пора разойтись. Иди своей дорогой, Рори Донахью. Ты больше не боец механика Джеда и не командир отряда.

Гедимин ждал, что Рори ухмыльнётся, но тот вздрогнул, как от удара, и облизал губы.

— То есть? — спросил он, растерянно глядя на Мэллоу. — Ты вот так решил…

— Механик Джед так решил, — холодно отозвался Джон. — Хочешь свою банду? Валяй. Двадцать койнов за любого бойца. Без выкупа не отпущу никого.

Рори повернулся было к своей девятке, но, услышав последние слова, перевёл взгляд на Мэллоу и недобро оскалился.

— Вот как, Мэлли? И кто же станет их командиром? Ты сам? Или эта… гора слизи?

Перехватить его взгляд Гедимину не удалось — Рори стоял, набычившись, слегка наклонив голову. «Гора слизи,» — повторил про себя сармат. «Смелая „макака“.»

— Зачем? — Мэллоу равнодушно пожал плечами. — Они больше не бойцы. Гарсия, Винки, вы слышали? Не пускать этих людей ни в патруль, ни на тренировку. Никаких больше важных мест. Мне тут не нужны двойные агенты, с этой толпой и так полно хлопот.

Он жестом приказал всем разойтись и устало откинулся на плечо Гедимина. Гарсия и Винки вместе со своими отрядами двинулись вперёд. Гедимин услышал несколько недовольных и растерянных возгласов. Рори громко выругался, плюнул на пол и быстро зашагал к северному концу ангара. Мэллоу протяжно вздохнул.

— Гилли, иди сюда. Сменишь Гарсию на тренировках. Гарсия, Винки, — всё внимание на Ривза и Донахью! Никого больше тут не побьют и даже не запугают. Ясно?

— Надо ж было так влететь, — еле слышно пробормотал Винки, глядя туда, где только что исчез Рори. — Дебил какой-то… Ясно, босс. Больше никакой ерунды. Всё по правилам.

16 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Толпа в душевой после всех регулировок и перетасовок чётко разделилась надвое — банда Ривза в дальнем левом углу и все остальные. «Нейтральная полоса» прошла по одному из душевых устройств, и Гедимин несколько секунд досадливо щурился, глядя, как вода льётся впустую, а потом подошёл и встал под ней — так, чтобы не загораживать обзор бойцам Гарсии.

— Вот это кстати, — еле слышно сказал Гарсия, когда сармат встал неподалёку. — Теперь точно не полезут.

Гедимин, угрюмо щурясь, разглядывал людей Ривза. Численность его банды дошла до сорока двух — и на этом остановилась, и вот уже три дня к ней не присоединялся ни один человек. Последними, кто ушёл к Ривзу от Мэллоу, был Смит и его товарищи; Рори — один, без компании — держался в стороне, ближе к правому углу. Синяя метка на его запястье почти стёрлась, и сейчас он смывал въевшиеся остатки. Гарсия и Винки следили, чтобы никто из людей Мэллоу к нему не приближался; какие распоряжения отдал Ривз, Гедимин не знал, но его люди к Рори не подходили тоже.

— Ну вот и зачем? — спросил сам себя Гарсия, выразительно пожимая плечами. — Точно — дебил какой-то…

— Он чего-то другого ждал, — еле слышно пробормотал Гедимин, глядя на изгнанника. — И от нас, и от них.

Гарсия хмыкнул.

— Видел его девятку? Ни у кого не осталось меток. Один подходил вчера, просился в запасной отряд.

— Взял? — спросил Гедимин, сузив глаза. Гарсия мотнул головой.

— А мне-то зачем предатели?

«За три дня никого не побили,» — отметил про себя Гедимин, выходя из душевой. «И к Ривзу все расхотели. Теперь пойдут обратно?»

Видимо, Ривз отдал какие-то распоряжения, — его банда держалась плотно и с людьми Мэллоу не соприкасалась, пока охранники не выгнали всех в вестибюль и не перетасовали по своему усмотрению. Гедимин, присматривая за Ривзом, потерял из виду Рори, — скорее всего, тот затерялся в толпе. Общаться с ним Мэллоу запретил — всем, кроме Гарсии и Винсента — но своих бойцов у Рори не было, и ему поневоле приходилось стоять среди людей Мэллоу, раз Ривз его к себе не пускал. Гедимин знал, что за ним присматривают, но всё же настороженно щурился, выглядывая бывшего бойца в толпе. «Если он кого-то тронет, придётся мне влезть. Как же надоели эти „мартышки“ со своей иерархией…»

Он вошёл в камеру и потянулся, упираясь ладонями в стены, — после тёплой воды его слегка разморило, и он снова пожалел, что в душевой нет отдельного холодного крана. Решётка опустилась, замки защёлкали; генераторы защитного поля обычно включались централизованно, сразу по всему ангару, но решётки реагировали на наполнение камеры — Гедимин был на месте, можно было закрывать. Через несколько секунд пришёл Дальберг, и камера напротив тоже закрылась, но люди ещё шли по коридору редеющим потоком. Гедимин протянул руку за смартом, но что-то мелькнуло слева от него, у решётки, и он невольно обернулся. На полу трепыхалось, расползаясь во все стороны, что-то белесое, полупрозрачное.

Отступать в камере было некуда — когда Гедимин врезался спиной в крышку над нужником, аморфная тварь всё ещё была слишком близко, в одном броске от его ног. Он смотрел на неё, оцепенев, и слышал, как за его спиной хрустит крышка. «Наверх,» — мелькнуло в мозгу. «Убрать ноги…»

Кто-то захохотал, а затем смачно плюнул. По ту сторону решётки стоял, наклонив голову набок и широко ухмыляясь, Рори Донахью. Гедимин запоздало учуял эфирные масла и выругался про себя, с отвращением глядя на размазанное по полу фруктовое желе.

— Эй, слизистый урод! — Рори вскинул голову и ухмыльнулся ещё шире. — Это ты теперь главарь? Ты, тупая гора слизи?

— Стоять! — запоздало рявкнул кто-то из охранников, и по коридору пронёсся грохот стальных «копыт». — Донахью, в камеру! Пошёл, пошёл!

Предупредительный разряд станнера ударил в потолок. Рори, плюнув напоследок на решётку Мэллоу, развернулся и быстро пошёл к своей камере. Охранник выстрелил ещё раз для отстрастки и остановился у камеры Гедимина.

— Что там у тебя?

— Грязь, — отозвался сармат. Теперь он видел, что перед ним не эа-форма, понимал, что от куска желе он ничем не заразится, но смотреть на белесую жижу было очень противно.

— А, — охранник поморщился. — У Матейки отгул… Ладно, на обеде дам тебе тряпку, вытрешь.

Он ушёл. Гедимин краем пустого контейнера поддел жижу и дотолкал до решётки. Защитное поле уже опустилось, и выкинуть гадость наружу сармат не мог, но теперь она, по крайней мере, не была похожа на эа-форму.

— Рори Донахью, твою же мать, — пробормотал Мэллоу, подойдя к решётке. — Ох как завтра кого-то взгреют… Джед, ты как?

Гедимин поморщился.

— Баселар за оскорбление сломал бы обе руки, — сказал Дальберг, выглядывая из камеры. — И челюсть впридачу. А нам придётся делать всё по правилам — суд и всё такое…

Мэллоу тяжело вздохнул.

— Джед! Может, ты сам его искалечишь? Мы все скажем под присягой, что он напал первым.

Гедимин покачал головой. Теперь, когда и страх, и ярость прошли, он был крайне озадачен. «Или этой лысой мартышке надоело жить,» — думал он, разглядывая мокрый пол, — «или он знает, что его не тронут. Интересно, сегодня он выйдет на прогулку?»

17 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Конвоир опоздал на четверть часа и так спешил вытолкать Гедимина во двор, что даже не стал застёгивать наручники — так, накинул на запястья сармата одну пару для вида и вывел его за плечо. У дверей ангара уже стоял, выглядывая Гедимина, кто-то из бойцов Винки; увидев сармата, он уважительно кивнул и втянулся внутрь.

— А, Джед. Заходи, — мрачно взглянул на пришельца Джон Мэллоу. — Ничерта у нас не выгорело. Рори у Ривза.

Гедимин развернулся к северному концу ангара. Ривз был там — как обычно, на диване. Банда собралась вокруг; бойцы отогнали «сброд» к стене и настороженно смотрели на Гарсию и его отряд. Гарсия прикрывал север, но глядел в основном на Рори — тот сидел рядом с Ривзом на диване, и ухмылка то и дело сползала с его бледноватого лица.

— Разумно, — признал Гедимин, недобро сузив глаза. — И что Ривз?

Мэллоу тяжело вздохнул и посмотрел наверх.

— Краус, оторвись на секунду.

Чтец, прижав смарт с недочитанной книгой к груди, развернулся к северному концу ангара.

— Эй, Ривз! Ты вроде как заключил договор и собирался держать слово, — сказал Мэллоу, не напрягая голосовые связки. Краус громко повторил его слова.

— Я помню, Мэллоу, — донёсся с другой стороны незнакомый голос — видимо, Ривз тоже воспользовался живым «микрофоном». — В этом договоре не было пункта «отдавать тебе своих людей по первому требованию».

Мэллоу поморщился.

— Твой человек нанёс оскорбление нашему лидеру. Ты обязан разобраться с этим — или выдать его на суд.

На той стороне раздались нестройные смешки.

— О чём ты, Мэллоу? — спросил Ривз; голос «микрофона» не отразил его интонаций, но Гедимину показалось, что главарь ухмыляется. — Я не видел, что случилось с вашим лидером. Мои люди слышали невежливые слова Рори Донахью — это так, и я уже упрекнул его за несдержанность. Но — по твоим же правилам — за слова теперь не бьют, верно, Мэллоу?

Джон еле слышно выругался и повернулся к Гедимину.

— Я могу рассказать ему, что сделал Рори?

— Он знает, — отозвался сармат, недобро сузив глаза. — Он его не выдаст.

Мэллоу на секунду сжал кулаки и резко выдохнул. Дальберг молча хлопнул его по колену.

— Нас больше, — мрачно напомнил он.

Гедимин, выпрямившись, ещё раз оценил численность банды Ривза. «Оружие у одного… двоих… а, ещё и этот с заточкой,» — он вгляделся в лица, пытаясь запомнить неразличимые «мартышечьи» черты.

— У них оружие, — тихо сказал он, вернувшись на место. Мэллоу и Дальберг, одновременно вздрогнув, развернулись к нему.

— Видел, у кого? — тихо спросил Джон. — Гилли, иди сюда. Есть новости для охраны.

— Встань, я покажу, — отозвался Гедимин, подавив невольную ухмылку. «Охрана! Верно же. Почему сам не догадался⁈ „Макаки“ против „макак“…»

Рори, увидев, что сармат смотрит в его сторону, презрительно ухмыльнулся. Но Гедимина сейчас интересовал не он. Гилли, приподнявшись на его плече, слушал его тихие пояснения и кивал.

— Ага. Всех знаю. Сейчас бегом к охране.

— Ещё бы в тайниках порыться… — донёсся с дивана голос Дальберга. Гилли кивнул.

— Не дурак. Напомню. Идти?

…Охрана себя ждать не заставила — Гедимин даже удивился, как быстро четверо экзоскелетчиков добрались до ангара. Один из них громко назвал имена, приказав всем названным выйти во двор, и с каждым именем вздрагивал и менялся в лице не только его обладатель, но и Рори. Ривз сидел спокойно, сложив руки на груди и глядя прямо перед собой; его веки слегка опустились, но лицо не дёргалось. Трое бойцов вышли, и через несколько секунд со двора донеслась ругань — сперва охраны, затем — заключённых, утаскиваемых в карцер. Мэллоу повернулся к Гедимину и с широкой ухмылкой хлопнул его по ладони.

— Краус, отвлекись ещё на минутку, — попросил он. — Эй, Ривз, тебе настолько дорог этот парень?

Теперь смешки послышались в толпе, окружившей его диван.

— Они вернутся, Мэллоу, — спокойно ответил Ривз. — Только не удивляйся, если у них появятся претензии… к тебе и твоему лидеру.

Мэллоу ухмыльнулся.

— Гилли, поможешь Гарсии на периметре. Джед, тебе об осторожности напоминать не надо?.. Не могу понять, что он так вцепился в Донахью. За нами ведь не заржавеет каждый раз поднимать охрану…

«Надеюсь, тайники они обыщут,» — думал Гедимин. Недавний шрам на спине ныл и подёргивался — впервые с прошлого сентября. Сармат досадливо сощурился. «Угораздило же влезть в дела „макак“…»

24 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Ничего нового, Джед, — вздохнул Мэллоу, разведя руками. — Но, по крайней мере, всё тихо. Ривз сидит в своём углу, мы — в своём.

Гедимин кивнул, стараясь не показывать недовольства — после недели, проведённой на космодроме, за разглядыванием земных и инопланетных кораблей, вспоминать о мартышечьей грызне ему не хотелось.

— Гарсия выслеживает Донахью, — продолжал Мэллоу с одобрительной ухмылкой. — Но пока что без толку. Тот из кольца не выходит. Даже в строю держится от нас поодаль.

Гедимин хмыкнул.

— Нападения были?

Мэллоу издал негромкий смешок.

— На глазах у Гарсии и Гилли? В нашу сторону даже не смотрят. Гарсия думает — из-за этого Рори и не ловится. Может, устроить ему западню?

Гедимин качнул головой.

— Ну его. Рано или поздно выйдет. Сколько людей у Ривза? Новые за неделю появились?

— Сорок три вместе с Донахью, — ответил Мэллоу. — И как минимум десять уже сильно об этом жалеют. Кого-то Ривз посылал говорить с новичками, но мы успели раньше.

— Бойцы Рори, — буркнул Дальберг, подняв взгляд на сокамерника. — Скажи про них.

— Можно подумать, у тебя рта нет, — беззлобно фыркнул Мэллоу. — Да, бойцы… Его бывшая девятка. Каждый день просятся обратно. Я думаю взять их на испытательный срок. Разделить по одному на отряд. Если что, их быстро успокоят.

Гедимин кивнул.

— Только подальше от Ривза, — сказал он. — Пока — подальше.

Мэллоу ухмыльнулся.

— Тоже думаешь, как выманить Донахью? Он тебя тогда сильно задел…

Гедимин молча сузил глаза.

25 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Макнайт, проверив наручники на запястьях Гедимина, довольно хмыкнул и, махнув на прощание, ушёл к терминалам космопорта. Сармат, едва дождавшись, когда жёлтый экзоскелет исчезнет за дверью, крепко сжал пальцами браслеты, распуская магнитную «цепь» на два дополнительных метра, и отошёл от ограждения, вглядываясь в толпу у карантинного ангара. Там на стенах висели уже четыре монитора — ещё два добавили недавно; развлечений у скучающих пассажиров было немного, и большая их часть, как обычно, бродила у ангара и разглядывала зверьков. Гедимин тоже посмотрел на мониторы, но ничего интересного не увидел — на этой неделе карантин проходили только представители земной фауны. Сармат перевёл взгляд правее, на разрисованный ангар байкеров; сегодня ворота были приоткрыты, и Гедимин довольно ухмыльнулся.

Едва он отошёл от ограды на пару метров, как услышал знакомый свист и еле успел шарахнуться назад, прижимаясь к ограждению спиной, — ярко раскрашенный флиппер выписал полукруг у его ног, поднялся на дыбы, опустился обратно и замер, слегка наклонившись набок.

— Джед! — Люнер радостно усмехнулся. — Извини, что давно не появлялся. У нас тут были вакуумные гонки…

Сармат мигнул.

— Какие?

— По вакууму, — пояснил Люнер. — Значит, по ту сторону купола. С баллонами, само собой. Без баллонов нам запретили. А жаль — так было веселее… Ну, а у тебя что нового?

Гедимин пожал плечами.

— Скука… — он перевёл взгляд на лицо байкера, стараясь не смотреть ему в глаза. — Какое из фруктовых желе белое и полупрозрачное?

Люнер озадаченно хмыкнул.

— Да как краски пожалеют, так оно и прозрачное… Эй, ты есть хочешь? «Копы» тебя ещё и голодом морят⁈ Жди тут, сгоняю к «Бобби»…

— Стой! — Гедимин еле успел поймать его за шиворот до того, как флиппер стартовал. — Я не голоден. Нужно самое дешёвое, самое прозрачное желе. Привези его, я скажу Макнайту, чтобы деньги вернул.

— Да ну тебя, — отмахнулся Люнер. — Сейчас привезу.

Флиппер сорвался с места и, перемахнув через пустые скамейки, унёсся к терминалам. Гедимин недовольно сощурился. «Может, лучше было бы взять Би-плазму,» — думал он. «Но здесь её нет. Это или в госпитале, или на пищекомбинате. Люнера туда не пустят.»

… — Вот! — байкер уронил прозрачный контейнер на скамейку. Белесое содержимое всколыхнулось, и сармат, судорожно сглотнув, отвёл взгляд. «Просто жижа,» — напомнил он себе. «Оно неживое.»

Взяв контейнер в руки, Гедимин рискнул на него взглянуть. Сердцебиение неприятно участилось, но пальцы не дрожали — теперь, когда жижа не шевелилась, проще было поверить, что это не ошмёток эа-формы. Сармат встряхнул контейнер, с трудом заставив себя не отводить взгляд. Руки свело судорогой.

— Эй-эй, ты чего? — встревоженный Люнер, спрыгнув с флиппера, заглянул Гедимину в лицо. — Ты в порядке?

— Да, — отозвался сармат, с досадой отметив, что пальцы всё-таки задрожали. «Вот что бывает от мартышечьей еды,» — сердито подумал он. «Когда ел Би-плазму, меня так не дёргало.»

— Вот что, — он бросил контейнер на скамейку, заставив себя проследить за колыханиями желе, пока оно не вернётся к неподвижности. — Поможешь мне? Вот эта штука. Я встану там. Бери её кусками и кидай в меня.

Люнер неуверенно усмехнулся, заглянул сармату в лицо и озадаченно хмыкнул.

— Серьёзно? Э-э-э… Встань тогда боком — иначе коп прицепится. Не знаю, что ты там удумал, но…

Пожав плечами, он снял обрезанную перчатку, зачерпнул пятернёй белесую жижу и, не размахиваясь, кинул её сармату под ноги. Комбинезон забрызгало. Шматок желе, расплескавшийся по мостовой, несколько секунд ещё трепыхался, прежде чем потерять остатки формы и растечься безвредной лужей. Гедимин смотрел на неё, не мигая; за спиной было ограждение космодрома, и отпрыгнуть было некуда, но в первые мгновения сармат с трудом удержался, чтобы не взлезть на него и не распластаться по городскому куполу. «Желе,» — повторял он про себя, пытаясь совладать с окостеневшими мышцами. «Мартышечья еда. Пахнет мартышечьей едой. Ну, давай! Ter… du… un… Attahanke!»

Повторение про себя сарматских слов вывело его из стопора. Сармат наклонился и, брезгливо морщась, тронул лепёшку пальцем. Она трепыхнулась; Гедимин вздрогнул, силой заставил себя не убирать руку, тронул снова, старательно принюхиваясь к запаху фруктов. «Просто мартышечья еда…»

— Ещё, — отрывисто приказал он, выпрямившись. Люнер смотрел на него, расширив глаза и машинально отряхивая мокрые пальцы, будто сам частично впал в тот же стопор. Услышав голос сармата, он вздрогнул.

— Вот что, — пробормотал он, пытаясь вытереть руку о контейнер. — А я, баран, не понял сразу… Это та дрянь, от которой тебе плохо. Я видел… там, в ангаре… На кой тебе это, а?

Он ткнул пальцем в прикрытый контейнер. Гедимин досадливо сощурился — кажется, что-то пошло не по плану.

— Я хочу к ней привыкнуть, — ответил он, покосившись на брызги желе, прилипшие к комбинезону. Они были слишком мелкими, чтобы напомнить ему об эа-форме, но всё равно хотелось побыстрее их стереть.

— Вот как… — пробормотал Люнер, глядя на сармата с опаской. — Вроде лечения, да? Теск, мне не по себе. Вдруг тебе станет совсем худо. Я ж не доктор…

Гедимин досадливо сощурился.

— Просто кидай эту штуку, — буркнул он. — Если что, кликнешь Макнайта. Он у Дэйва.

Люнер неуверенно усмехнулся.

— Да уж наверное, у Дэйва… Ну ладно, ещё раз. Так же — под ноги?

— Как хочешь, — отозвался Гедимин, стараясь сосредоточиться на мыслях о «мартышечьей» еде. Желе оказалось пахучим — запах фруктов до сих пор висел в воздухе.

Второй шматок врезался сармату в грудь и размазался по комбинезону. Гедимин остался на месте, только дёрнулся всем телом и стиснул зубы. Кровь стучала в ушах, и он втягивал воздух, снова и снова напоминая себе, что это всего лишь «мартышечья» еда — Би-плазма, загустители и ароматизаторы.

Третий кусок попал ему в плечо, капли брызнули на лицо. Гедимин, сердито сузив глаза, резко провёл ладонью по щеке и почувствовал, что сердцебиение замедляется. «Кажется, работает,» — неуверенно подумал он, переводя взгляд на Люнера. В контейнере оставалось ещё много — на десяток бросков, если не больше.

Люнер снова зачерпнул из контейнера, на секунду замешкался, выбирая, куда кинуть, — и вместе с Гедимином вздрогнул от пронзительного свиста.

— Эй, урод! Да, ты, на флипе!

У дальнего ряда скамеек стояла некрупная самка и показывала Люнеру кулак.

— Не лезь к нему, слышишь? Ему и без тебя паршиво!

Люнер с растерянной ухмылкой развернулся к ней. Забытый кусок желе выпал из его руки и размазался по мостовой далеко от Гедимина. Сармат досадливо сощурился — самка снова засвистела, и на шум уже обернулись двое «копов» у ближайшего терминала.

— Да тихо ты! — заговорил Люнер, двинувшись к самке; она мгновенно подалась назад и поднесла руку ко рту. — Я ничего плохого не делаю…

— Что тут за шум? — раздражённо спросил экзоскелетчик, подходя к скамейкам. — Люнер Чицу? Ну что ещё⁈ Самому-то не надоело⁈

Люнер растерянно оглянулся на Гедимина. Тот был занят — пристёгивался обратно к ограде, сматывая «провисшие» магнитные «цепи».

— Напал на вот того, прикованного, — быстро-быстро заговорила самка, указывая пальцем на сармата. — Просто так швырял в него грязью!

— Он сам меня… — начал было Люнер, но «коп» уже двинулся вперёд.

— Ну и куда тебя теперь? К Торнтону или сразу к Фостеру? — устало спросил он, протягивая руку к штурвалу флиппера.

— Не трогай его, — вмешался Гедимин, досадливо щурясь. — Мы просто шутили.

Самка, уже шагнув к нему с какой-то белой тряпкой в руке, быстро подняла на него взгляд — и, побледнев, попятилась. Экзоскелетчик ловко поймал её за плечо.

— Не пугайтесь, мисс. Это механик Джед, он странный, но безобидный. В наручниках, по крайней мере.

Свободной рукой он тыкал в клавиши передатчика.

— Макнайт сейчас подойдёт, — сказал он Гедимину. — Говоришь, шутили?.. Чицу, ещё раз увижу такие шутки — оттащу к Торнтону за шиворот!

Самка, уже справившись с испугом — или, возможно, отвращением — стояла у крайней скамейки и молча переводила взгляд то на людей, то на сармата. Люнер, угрюмо кивнув, подобрал полупустой контейнер и оглянулся в поисках урны. Гедимин протянул к нему руку, насколько позволила укороченная «цепь».

— Оставь мне. Это съедобно.

Макнайт уже спускался с крыльца терминала, грохоча стальными «копытами» при каждом шаге. Люнер, вскочив в седло, махнул Гедимину на прощание и с места набрал скорость. Макнайт ещё не успел сойти с последней ступеньки, а байкер уже исчез за ангаром.

— Привязывай его где-нибудь в другом месте, — недовольно сказал охранник космопорта. — С этим теском вечно проблемы!

— Я же не могу взять его с собой к Дэйву, — буркнул Макнайт, отцепляя сармата от ограды. — Всё, пошёл! Хватит с тебя на сегодня.

Самка стояла там же, так и не двинувшись с места, и расширенными глазами смотрела на экзоскелетчиков, изредка оглядываясь туда, где недавно исчез Люнер. Макнайт шёл быстро, подгоняя Гедимина; вскоре и самка, и вся окраина космодрома пропали из виду. Сармат досадливо щурился, думая о сорванной тренировке. «Слишком много „макак“ вокруг,» — думал он. «Забыл о них. Глупо вышло.»

30 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Вот тебе ещё, Джед, — сказал Мэллоу, просовывая контейнер с прозрачным желе под решётку. Гедимин благодарно кивнул. Он подобрал упаковку с пола, встряхнул её, наблюдая за колыханием аморфной массы, — ничего внутри не дрогнуло, только рот свело оскоминой. За эту неделю сармат съел много фруктового желе, и оно ему очень надоело, — ещё одна порция «мартышечьей» еды в желудке, да ещё и похожая на нормальную Би-плазму.

— Больше не надо, — сказал он Джону, уже вошедшему в камеру, и, вскрыв контейнер, погрузил обе руки в шевелящуюся массу. «Сработало,» — облегчённо вздохнул он, не почувствовав ничего, кроме лёгкой брезгливости.

Мэллоу, обычно с интересом наблюдавший за экспериментами Гедимина, в этот раз даже не повернулся к решётке. Он вполголоса обсуждал что-то с Дальбергом, ещё более мрачным, чем обычно. Лицо самого Мэллоу то и дело перекашивало от кривой ухмылки.

— Прямо в ангаре, понимаешь? — его передёрнуло. — Не знаю, что там думает Ривз, но новичков от этого дела чуть не стошнило. Если он решил такими выходками заманить новобранцев…

— Это Донахью веселится, — мрачно отозвался Дальберг. — Видимо, давно мечтал хоть куда-то пристроить свой стручок. У нормальных людей девушки…

Гедимин озадаченно мигнул.

— Что там с Донахью? — спросил он, смутно догадываясь, что речь о спаривании — но кого с кем, и почему в прогулочном ангаре?

— Дебил наш Донахью, — отозвался Дальберг и замолчал. Мэллоу выразительно хмыкнул.

— Хорошо, что тебя не было, Джед. Паршивое зрелище. Он посреди ангара спустил штаны и сунул свой стручок в чужой рот. Бедолага Смит! И что ему помешало остаться у нас⁈

Гедимина передёрнуло. Несколько секунд он недоверчиво смотрел на Мэллоу — рассказанное походило на очередную нелепую «мартышечью» шутку — но почти сразу понял, что если кто и шутил, то не Мэллоу.

— Зачем? — спросил он, растерянно мигая.

— Мэллоу, — буркнул Дальберг. — Ты не вовремя заткнулся.

— Да, верно, — вздохнул Джон, брезгливо поморщившись. — Он ещё сказал кое-что. Он обращался к своей девятке и другим бойцам. Он позвал их к себе — «к настоящим людям», как он сказал, «чтоб не пачкаться в слизи». Он пообещал, что скоро сделает с тобой то же, что со Смитом.

Гедимин ошалело мигнул.

— Sa hasu… — выдохнул он, стараясь не задумываться о замысловатых традициях «макак», связанных со спариванием. — Это… серьёзное оскорбление?

Мэллоу мрачно кивнул.

— Гарсия и Винки предлагают не ждать, пока Донахью высунется. Даже половины наших отрядов хватит, чтобы загнать Ривза туда, откуда он вылез.

Дальберг поднял голову и смерил сокамерника угрюмым взглядом.

— Охрана, небось, обрадуется…

Мэллоу поморщился.

— Верно. И правила придётся переписывать. Ну, я их в любом случае перепишу, вот только сначала надо что-то сделать с Донахью…

Гедимин, выкинув наконец из головы все рассуждения о странностях «макак», вспомнил, что упустил один важный момент.

— Почему охрану не позвали? Когда Донахью… спаривался со Смитом? Это что, законно?

Мэллоу и Дальберг переглянулись.

— Это люди Ривза, — поморщился Мэллоу. — И он вправе делать с ними, что хочет. А сам этот бедолага никуда не пожалуется. Ему ещё сильно повезло, что…

— Мэллоу, заткнись, — ровным голосом сказал Дальберг.

— Понятно, — сказал Гедимин, стараясь не мигать слишком часто. «Если я отсюда выберусь, к традициям „макак“ не притронусь даже в скафандре…» — он потёр гудящий висок.

— Мне завтра появиться во дворе?

Мэллоу поспешно закивал. Его лицо немного прояснилось.

— Посмотрим, в своём уме Донахью или уже нет. Если он и при тебе продолжит… — Джон, не договорив, развёл руками и вздохнул. Гедимин молча сузил глаза.

02 июля 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— На сегодня работы нет, — сказал, войдя в камеру, сержант Матейка. — Опять на космодром?

Гедимин качнул головой и повернулся к нему спиной, привычным жестом подставляя запястья. Сегодня Матейка был в хорошем настроении — браслеты закреплял небрежно, «цепи» не подтягивал и за руки на выходе не хватал. «Чем только ни приходится забивать голову,» — досадливо поморщился Гедимин, обнаружив, что и правда отслеживает настроение конвоиров — машинально, по шагам в коридоре, ещё не видя их лиц. «Видимо, это и называется „рабство“. Вот Линкен давно бы сбежал…»

Подходя к закрытым воротам тюремного двора, Матейка замедлил шаг. Гедимин остановился — надо было дождаться, пока его охранник договорится с местными, и вход откроют. Ему было не по себе. «Мэллоу говорил, что вчера было тихо,» — думал он. «Или Донахью включил мозги, или… или он ждёт меня.»

Зайдя в ангар, он первым делом повернулся к дивану, на котором обычно сидел Ривз. Банда была там, и, судя по размерам человеческого сгустка, не увеличилась и не уменьшилась. Гедимин досадливо сощурился — сегодня люди Ривза столпились вокруг дивана, и плотность толпы не позволяла рассмотреть, кто там сидит. Рори Донахью был рослым, его рыжая макушка обычно торчала выше всех; в этот раз Гедимин её не видел. «Значит, с дивана не выгнали,» — отметил про себя сармат. «Он Ривзу всё ещё нужен…»

— И вот так они и стоят, — мрачно сказал Мэллоу, кивнув в сторону соперника. — С тех пор, как нас сюда привели. Всё тихо, Джед.

— Сверху не видно, чем они заняты? — спросил сармат, настороженно щурясь. Мэллоу поднял голову и переглянулся с Краусом.

— Там их четверо, — доложил тот. — Говорят о чём-то. Рори тоже там.

Мэллоу скривился.

— Значит, у них совет… Ну ладно, Джед. Если что-то случится, ты не пропустишь.

Гедимин огляделся по сторонам. Весь северный периметр кишел бойцами Мэллоу. Все мирные развлечения перенесли в южный конец ангара. Гилли приглядывал за дверями, Гарсия и Винки — за Ривзом. Где-то были ещё две банды — Гедимин сейчас не мог даже вычислить их участников.

— Где люди Донахью? — спросил сармат. Мэллоу поморщился.

— Там, — кивнул он на дверь. — За ними смотрят, Джед. Не волнуйся.

— Можешь перевести их на северный край? — спросил сармат. — Присмотр не ослабляй. Но Гарсия и Винки пусть отойдут. Позови их к себе.

Мэллоу криво ухмыльнулся.

— Уверен, Джед?

— Двое встали, — доложил Краус. — И третий тоже. Теперь там только Ривз. Все разошлись, теперь стоят, как обычно.

— Совет окончен, — усмехнулся Мэллоу, внимательно глядя на Гедимина. — Говоришь, отозвать Гарсию?

… — Что-то они не торопятся, — заметил Винки, покосившись на северный периметр. С тех пор, как оба командира ушли, ничего не изменилось, — отряды следили за бандой Ривза, бойцы Ривза — за людьми Мэллоу. Донахью стоял у дивана — за углом, на южном краю, довольно близко к периметру.

— Его люди далеко от него? — спросил Гедимин.

— Да прямо под носом, — отозвался Винки. — Ты не спеши. Так сразу он не вылезет…

Краус под потолком громко щёлкнул пальцами. Гедимин развернулся к северному периметру и жестом приказал очистить проход. Рори, покинув круг бойцов Ривза, стоял у границы и что-то быстро и тихо говорил. Несколько человек из ближайшего к нему отряда слушали, переглядываясь, но ничего не отвечали. Подойдя ближе, Гедимин заметил, что Рори стоит как-то странно — держится к собеседникам боком и не опускает приподнятый локоть. «Опять нож?» — сармат брезгливо поморщился. «Охранники, наверное, везде слепые…»

Ускорив шаг, он врезался в толпу. Бывшие бойцы Донахью шарахнулись в разные стороны, кого-то из них сармат задел боком. Теперь он стоял прямо перед Рори, и тот, обнаружив это, с горловым бульканьем подался назад.

— Уходи, — сказал ему Гедимин, внимательно глядя на его локоть. Рори снова развернулся боком, теперь уже к нему; что-то у него с собой было, и, судя по размерам, не нож.

— А ты прогони меня, слизь, — Донахью широко ухмыльнулся. Он остановился, широко расставив ноги, и хлопнул себя свободной ладонью по низу живота.

— Я кое-что пообещал, пока тебя не было, — сказал он, старательно удерживая на лице ухмылку, и внезапно свистнул.

Не надо было упускать его из виду, но Гедимин невольно отвёл взгляд, когда четыре шматка прозрачной слизи расплескались по его комбинезону. Один летел в голову — скорее всего, в глаза, но размазался по виску и уху. Сармат выругался и услышал ответный резкий выдох. Затем все звуки стихли. Все, замерев на местах, смотрели на Донахью. Он держал в руке укороченный до предела боевой бластер.

— На колени, слизь, — сказал он, небрежно махнув стволом и снова наставив его на сармата. — Смотри сюда, Мэлли. Смотри на своего глава…

Бластер в его руке дрогнул и на долю секунды отклонился вслед за его взглядом, и этого было достаточно. Гедимин взлетел вертикально вверх. Приземлился он уже на Донахью — и успел про себя отметить, что давно ему не было так приятно дать кому-то пинка.

Человека отшвырнуло в сторону, голова резко мотнулась, локоть согнулся в обратном направлении, и по ангару пронёсся отчаянный вой. Под ногами сармата что-то хрустнуло — мелкие желтоватые осколки в луже непривычно светлой крови. Рори скорчился, закрывая лицо уцелевшей рукой, но сломанная по-прежнему сжимала бластер. Кто-то из бойцов Ривза двинулся к нему, но Гедимин небрежно оттолкнул его и встал над хрипящим Рори.

Банда Ривза расступилась — точнее, расплескалась по стенам, как фруктовое желе. Гарсия и Винки уже были здесь, и их отряды плотным клином врезались в редеющую толпу. Ривз остался на месте, только его лицо слегка побледнело.

— Гилли, друг мой, позови-ка охрану, — нарочито медленно протянул Мэллоу. Сейчас ему не нужен был живой «микрофон» — его и так все отлично слышали.

— Я здесь ни при чём, — сказал Ривз, поднимаясь на ноги и демонстративно отряхивая руки. — Это твой человек, Мэлли, и это его пушка. И нечего на меня так смотреть.

Последнее относилось к Гедимину — тот следил за Ривзом немигающим взглядом. «Надо было шарахнуть по нему, пока бластер был у Рори,» — запоздало сообразил он. «Одной проблемой стало бы меньше.»

Со двора донёсся грохот, перемежаемый отрывистыми криками, — охрана сорвалась с места до того, как всё было кончено, и не была уверена, что стрелок обезврежен. Винки и Гарсия быстро отступили, и Гедимин подался к стене, внимательно следя за Рори. Бежать тот не мог, и, похоже, рука у него не разжималась — кисть свело судорогой.

— Ствол, — коротко сказал экзоскелетчик, остановившись в дверях. — Кто?

— Рори Донахью, — ответил второй, сверившись со смартом. — Камеры целы? Просмотрим. Есть раненые?

Он перевёл взгляд на Гедимина. Тот только сейчас заметил, что по шее что-то стекает, прижал пальцы к мокрому виску — и презрительно фыркнул: это таяло фруктовое желе.

— Он целился в меня, — угрюмо сказал сармат, кивнув на раненого. — И кто-то бросил в меня эту слизь. Я не ранен.

— Групповой сговор? — охранник обвёл молчаливую толпу у стены недобрым взглядом. — Фортен, проверь их. Что это за слизь?

— Банановое желе, — Фортен втянул носом воздух. — Значит, предумышленное нападение, пронос огнестрела… Донахью, из медчасти ты выйдешь на второй этаж. Это уж точно!

21 июля 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Решётка опустилась, закрыв выход из камеры, а через несколько секунд поверх неё легло защитное поле. Охранник включил генераторы и прошёл по коридору, проверяя системы защиты. Мэллоу сел на койку и стянул носок, высыпая на одеяло мелкие сложенные листки.

— У нас пополнение, Джед, — сказал он, показав сармату одно из посланий. — Боец Ривза хочет перейти к нам.

— Боец? — Гедимин хмыкнул. — На испытательный срок. И не в отряд.

Мэллоу, не возражая, передал листок Дальбергу, и тот потянулся за общим списком. Гедимин отметил, что у заключённого с собой ручка — видимо, охранники за хорошее поведение сняли с него часть запретов.

— Да, Джед, — Мэллоу, ненадолго отложив неразобранные прошения, вытянулся вдоль стены, закинув руки за голову, и широко ухмыльнулся. — Даже бойцы уходят от Ривза. Дела его, видно, плохи.

— Сколько у него людей? — спросил Гедимин.

— На сегодня — четырнадцать, — ответил, вычёркивая кого-то из списка, Дальберг. Один из больших листов почти целиком был покрыт зачёркнутыми именами — там перечислялись «бескодные», не задерживающиеся дольше месяца ни в банде, ни в тюрьме. Сегодня список снова уменьшился — в честь праздника тем, чей проступок был незначителен, объявили амнистию.

— Смит у нас? — спросил Гедимин. — Ты знаешь, какая помощь ему нужна?

Мэллоу пожал плечами.

— Его никто не трогает, и я разрешил ему спиртное — он до одури не напивается.

Гедимин кивнул. «Он видел, что стало с Донахью,» — сармат криво ухмыльнулся. «Ему должно было стать легче. С кем там теперь спаривается Донахью? Или кто-то спаривается с ним? Никогда не пойму местных обычаев…»

01 августа 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Роботы-уборщики ползали по ангару, прибирая в опустевших камерах и время от времени упираясь в опущенную решётку — Гедимин по-прежнему сидел в закрытом помещении. Сержанта Матейки не было, и в этот раз он опаздывал уже на двенадцать минут.

Услышав гул открывающихся ворот, Гедимин поднялся на ноги и отложил смарт — но тут же насторожился, услышав чужие шаги. Матейка был не один — с ним пришли ещё двое, шумные и неуклюжие, как большинство «макак», но без экзоскелетов. Один из них был в какой-то лёгкой броне, похожей на пехотную, но немного отличающейся конструкции; второй шёл тише всех — ему достался только бронежилет.

— Вам было бы лучше подождать снаружи, сэр, — услышал сармат незнакомый голос.

— Я хочу сам услышать, что он скажет, — холодно ответил другой. — Где все заключённые? Я думал, их довольно много.

— На прогулке, сэр, — ответил Матейка, останавливаясь перед камерой Гедимина. — Мы выбрали удачное время. Эй, теск, подойди!

— Решётка мешает, — едва заметно ухмыльнулся Гедимин, встав перед защитным полем. Двое чужаков поравнялись с Матейкой и, обойдя его, встали напротив сармата. Один из них действительно был в бронежилете, прикрытом уличным комбинезоном, а второй — в лёгкой броне. «Механическая прочность, амортизация ударов,» — Гедимин внимательно смотрел на необычный скафандр, подмечая про себя его особенности. «Небольшой запас кислорода. Креплений для оружия нет. Из бластера пробивается, разряд станнера должна держать. Странная конструкция…»

— Это он и есть? — спросил человек в скафандре, оглянувшись на спутника в бронежилете. — Механик, восстановивший «Пантеру»? Вы говорите, он работал в одиночку?

«Пантеру? А, тот глайдер с регаты…» — Гедимин настороженно посмотрел на чужаков. «Прошло два месяца. С чего они вспомнили о том ремонте?»

— Лучший, кого мы могли найти, — отозвался второй. — Вы знаете, мистер Карденос, мы стараемся устроить всё наилучшим образом.

— Я знаю, мистер Иварсон, — ровным голосом ответил Карденос, на секунду поднимая взгляд на лицо сармата и тут же опуская. Он не дёрнулся и почти не побледнел, но больше на Гедимина не смотрел.

— Мне самому расспросить его? — спросил секунду спустя Иварсон, заметив замешательство. Карденос шумно сглотнул и едва заметно качнул головой.

— Я пришёл сказать вам «спасибо», мистер… Кет? — он быстро оглянулся на охранника. — «Пантера» хороша, как никогда. Все деньги у вас на счёте — я лично проверил перечисление и добавил немного от себя. Жаль, я в тот день не смог наблюдать за ремонтом — Иварсон не предупредил меня.

Иварсон зашевелился и слегка помрачнел.

— Вас не хотели беспокоить после аварии, — пробормотал он.

Гедимин пожал плечами.

— Ремонт был несложный. Замена стандартных блоков… Это ты врезался в кого-то на регате?

Иварсон нахмурился, по лицу Карденоса скользнула слабая усмешка.

— Да. Вот об этом я и пришёл поговорить, мистер Кет. О несработавших тормозах. Сейчас они в полном порядке, но… Иварсон говорит, была какая-то заминка с их ремонтом? И в ней участвовал его помощник, некто Диксон?

Гедимин мигнул. «А. Значит, эта „макака“ всё-таки сообщила. На два месяца позже, чем надо. Теперь они концов не найдут…»

— На шлангах были надрезы, — сказал он. — Продольные надрезы на двух из четырёх. Достаточно, чтобы вызвать сбой.

Карденос, шумно выдохнув, на секунду поднял взгляд на его лицо.

— Вы держали в руках эти шланги и видели надрезы? И… вы кому-нибудь сообщили?

Сармат пожал плечами.

— Меня не спрашивали, — он угрюмо сощурился на Иварсона, вспомнив его брезгливый взгляд. Карденос проследил за его взглядом и слегка скривил губы.

— Это не вы придумали позвать мистера Кета, правильно?

Иварсон, помедлив, кивнул.

— Я обратился на ремонтную базу Маккензи, но… она уже была ликвидирована. Диксон наткнулся на этого… механика.

Пилот коротко усмехнулся.

— Он был рядом, когда вы работали? — он снова повернулся к сармату. — Стоял рядом с вами и… возможно, вмешивался?

Гедимин хмыкнул.

— Только когда увидел эти шланги. Он отнял их. Пытался засунуть в карман. Под бронежилетом. Очень неудобно.

— И получилось? — спросил без тени усмешки пилот. Гедимин качнул головой.

— Он их куда-то унёс. Теперь их никто не найдёт. Надо было искать, когда я сказал.

Он смотрел в упор на Иварсона, и тому явно было не по себе.

— Не волнуйтесь, мы найдём, — ровным голосом сказал Карденос. — Сержант Матейка, вы всё записали? Мистер Кет, вы готовы повторить то же самое под присягой?

Иварсон беспокойно зашевелился.

— Мне не хотелось бы до этого доводить, сэр. От шумихи никому не будет пользы. Это всё легко можно решить в своём кругу…

Карденос поморщился.

— Иварсон, я всегда был вами доволен. Не надо напоследок портить впечатление. Итак, мистер Кет?

— Я повторю, — буркнул сармат, настороженно глядя на людей. — Если меня не пристрелят раньше. Или тебя. Можешь кое-что объяснить?

Карденос поднял руку, заставив помрачневшего Иварсона оборвать начатую фразу.

— Я прослежу, чтобы с вами всё было в порядке, — спокойно пообещал он. — Спрашивайте, постараюсь ответить.

— Если им не хотелось, чтобы ты ездил, — Гедимин неопределённо кивнул куда-то вбок, — на кой они чинили твой глайдер?

Карденос фыркнул в респиратор — совсем по-сарматски.

— Они хотели, чтобы я в тот раз чуть-чуть не доехал. О том, чтобы я не ездил вовсе, речи не было. Правильно, Иварсон?

Человек в бронежилете нахмурился.

— Если есть подозрения в отношении меня, давайте поговорим о них отдельно… и не здесь, — он неприязненно покосился на Гедимина. Карденос хмыкнул.

— Надеюсь, мистер Кет, вам стало чуть-чуть понятнее. Я плохо понимаю, что такое сарматы, вы, наверное, так же разбираетесь в людях. Но вы очень помогли мне, и не только с машиной. Прошу прощения за беспокойство. Сержант Матейка, не проводите нас к выходу?

Ворота закрылись. Гедимин сел на койку, покосился на часы и досадливо сощурился — от времени, отведённого на прогулку, остались считанные минуты, и было ясно, что Матейка уже не вернётся. «Hasulesh,» — он, тяжело вздохнув, вытянулся во весь рост и подсунул руку под гудящую голову. « Saat has— sulesh…»

15 сентября 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Тележка с вечерними пайками громыхала по коридору, нигде не задерживаясь более чем на пару секунд, пока охранник отработанным движением забрасывал контейнеры в проёмы в решётках. Мэллоу, оживившись, отложил бумаги, поднялся с койки и встал у прохода.

— Ну что, сегодня будет джин?

Гедимин едва заметно ухмыльнулся — о джине Мэллоу спрашивал во время каждого праздника, хотя десяток контейнеров с этим напитком лежал прямо сейчас в «общаке». Их Джон расходовал экономно, по «стакану» раз в неделю, но спрашивать не переставал. Гедимин уже не пытался выяснить, в чём смысл таких расспросов — Мэллоу в ответ лишь сочувственно усмехался и менял тему разговора.

— Смотри не спейся, — буркнул охранник, останавливая тележку между камерами Мэллоу и Гедимина. — Дальберг, это тебе, это на всех, а это тебе, теск. Кипяток на обратном пути заброшу.

Гедимин радостно усмехнулся — в ярко-жёлтом пакете лежала чёрно-белая коробка с чайным концентратом. Кроме неё, там были два цельных синтетических фрукта — скорее всего, апельсины. Коробка была закрыта негерметично — видимо, внутри было что-то кроме чая, и сармат открыл её с волнением и тщательно подавляемой надеждой.

«Сегодня День Луны, мистер Джед,» — так начиналась записка на жёстком листе скирлиновой бумаги, положенная сверху. «А через пару недель, если я не ошиблась, — ваш праздник. Навряд ли кто-то ещё в Кларке его отмечает, но я постараюсь найти вас и поздравить. Лю в очередной раз порывался проехать по ограде тюремного двора. Мне кажется, он скучает по вам, так же, как и мы все. Миссис Агуэра получила с утра письмо с Земли. Джой Флоренс передаёт вам привет. Она вернулась к танцам и уже прошла пробы в хорошее место. Она жалеет, что, когда вас выпустят, она уже, скорее всего, будет слишком стара для выступлений. Ей бы хотелось станцевать для вас. Миссис Агуэра попробует договориться, чтобы вам разрешили смотреть видеозаписи, хотя бы в присутствии охранников. Тогда Джой сделает запись для вас. А я нашла какие-то научные труды — это переснятые статьи из австралийского журнала, там что-то про клонирование. Качество прескверное, но ничего лучшего мне не попалось.»

Диск с переснятыми статьями лежал на дне коробки, под шариками чайного концентрата. Гедимин перечитал послание и поставил контейнер в нишу. Вскоре должен был появиться охранник с кипятком — можно будет читать и одновременно пить чай, прямо как в тех старых фильмах про человеческую жизнь. «Маккензи порадовался бы,» — ухмыльнулся про себя Гедимин, вспомнив, как Кенена тянуло к разным человеческим «штучкам», и как он уговаривал всех подвернувшихся сарматов эти «штучки» попробовать. «Занятие не хуже любого другого. Если бы ещё добраться до регуляторов в душевой…»

14 октября 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Охранник прошёл по коридору, подгоняя перед собой испуганного человека. Его руки не были скованы, среди вещей, судорожно прижатых к груди, не было униформы, — в тюремный ангар привели очередного «бескодного». Мэллоу, выглянув из камеры, ободряюще улыбнулся, но новичок, скорее всего, не заметил этого — он с опаской покосился на Гедимина, растянувшегося на койке с «читалкой» в руке, нервно вздрогнул и ускорил шаг, едва не обогнав охранника.

— Сюда, — отрывисто скомандовал тот. Раздался звук поднимающейся решётки, кто-то зашевелился, убирая ноги с прохода.

— Обед в одиннадцать, — буркнул охранник, закрывая камеру. — Кун Тедань! На выход, пока без вещей.

Гедимин удивлённо мигнул и отложил «читалку». Не прошло и минуты, как Теданя провели мимо камеры сармата, крепко держа за плечо. Он шёл уверенно, почти не хромая, и, проходя мимо, отвесил дружелюбный кивок.

— Куда это ты? — спросил Мэллоу, едва не уткнувшись носом в защитное поле.

— Не лезь не в своё дело, — отозвался недовольный охранник. — Пошёл, пошёл!

…После дня в тесной камере было приятно пробежаться по ангару — сначала по полу, потом — по стенам и потолку. Люди привычно отступали к середине помещения, пропуская сармата, тренирующиеся бойцы смотрели ему вслед и отчего-то вздыхали.

«Ещё круг?» — Гедимин замедлил шаг, проходя мимо дивана — и остановился, услышав негромкий голос Теданя.

— Трудно поверить, да? Я и так тут подзадержался. Завтра за мной приедут.

Гедимин подошёл к дивану, сел на мгновенно освободившееся место и с недоумением посмотрел на азиата. Тот выглядел непривычно довольным, даже улыбался краем рта.

— Вовремя пришёл, Джед, — повернулся к нему озадаченный Мэллоу. — У нас тут новости. Тедань выходит на свободу. Завтра с утра его здесь не будет, а мы даже не вскрыли общак по этому поводу. И посылать в киоск уже поздно.

Тедань едва заметно улыбнулся.

— Запоздалое проявление почтения? Не беспокойся. Если бы я чего-то хотел, я бы сказал. Даже как-то жаль вас покидать — интересно же, до чего ещё вы тут додумаетесь…

Мэллоу растерянно покачал головой.

— Ты давно тут? — спросил Гедимин.

— Шесть лет, — отозвался Тедань без тени улыбки, хотя Гилли, стоящий за диваном, и даже Мэллоу от ухмылок не удержались. — Дольше, чем хотелось бы.

— Ты кого-то убил? — спросил сармат, недовольно покосившись на Мэллоу — он не понимал причин веселья.

— Нет, — серьёзно ответил Тедань. — Но теперь это и неважно.

— Куда пойдёшь? — спросил Мэллоу. — У тебя теперь, наверное, ограничения?

Тедань едва заметно сузил глаза.

— Да, вернуться не выйдет. Но место мне найдут. Много где нужен бухгалтер или мелкий клерк.

Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Джеду не верится, что ты мирный страховой агент, — хихикнул Мэллоу. — И я его понимаю. Но это правда, Джед. Почти все, кого ты тут видишь, никого не убивали. А большая часть — даже не била. Ядерные террористы попадают сюда редко.

— Я убил, — хмуро сказал Дальберг, на секунду подняв взгляд от исчёрканного списка. Гедимин изумлённо мигнул.

— Не начинай сначала, — поморщился Мэллоу, протянув руку к его колену. — Это был несчастный случай, и точка. И могло так выйти с каждым.

Гедимин промолчал, не найдя, что сказать. «Шесть лет,» — вертелись в голове ненужные и бессмысленные подсчёты. «Выходит, ещё война не закончилась, а Тедань уже сел. Тут уже отстроили тюрьму… А, такой ангар строится за день. Если спать так долго, как люди, — за два или три… Не помню — у нас после ухода людей кого-то сажали? Нет, скорее всего. Ничего об этом не слышал.»

01 ноября 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Когда из пустого коридора донёсся грохот стальных «копыт», Гедимин даже не шевельнулся — он перечитывал в очередной раз статью о восстановлении повреждённого ДНК вымершей птицы и не хотел отвлекаться на мимопроходящего охранника. Когда шум затих, сармат не сразу понял, что экзоскелетчик остановился у его камеры.

— Эй, теск! — подал голос, выждав пару секунд, удивлённый сержант Матейка. — Ты что, заболел?

Гедимин, подняв на него взгляд, растерянно мигнул.

— У тебя отгул, — напомнил он Матейке, снова утыкаясь в экран смарта. Сержант выразительно хмыкнул, и сармат услышал свист отключаемого генератора защитного поля, а затем — лязг поднимающейся решётки.

— Вставай, вставай, — поторопил сармата конвоир, позвенев гирляндой наручников. — Некогда с тобой возиться!

«Обиделся,» — отметил про себя Гедимин, когда Матейка притянул его запястья вплотную друг к другу и вцепился в руку стальной «клешнёй», больно сдавив предплечье. «И отгул ему не дали. Правильно. Когда-то надо работать.»

Когда Гедимин вошёл в ангар на тюремном дворе, все разговоры там моментально смолкли, и очень смущённый Мэллоу замахал руками на заключённых, рассевшихся на диване.

— Ну ладно, поболтали — и будет. Садись, Джед. Парни, где у нас водка?

«Дался же им этот спирт,» — Гедимин едва заметно поморщился, но выпил. Согнанные с дивана отошли подальше и снова загомонили; среди обрывков фраз, долетевших до ушей сармата, он распознал слова «Марс», «Прожиг», «Чикаго» и «крейсер».

— Извини, тебя не ждали, — Мэллоу смотрел на Гедимина с прежним смущением. — Разве у Матейки не отгул?

— Пришёл, — отозвался сармат, пожав плечами. — Что у вас тут? Победа над… слизью?

— Не надо, Джед, — Мэллоу смутился ещё больше. — Я же извинился. Парни празднуют. Про тебя никто ничего плохого не сказал.

Гедимин огляделся по сторонам. Сегодня — видимо, из-за праздника — никто не залезал на потолок и не лупил боксёрские груши. Все небольшими группами распределились по ангару, запасшись контейнерами с едой и спиртным, и вполголоса что-то друг другу рассказывали.

— И вот он командует высадку, — услышал Гедимин слова Гарсии. — Мол, дальше бомбить нельзя, надо брать живьём. И вот мы там и на всё это смотрим. А потом один из наших орёт…

Издалека донёсся свист и гул быстро движущегося механизма, следом захлопали быстро формирующиеся защитные экраны, и кто-то закричал, перекрывая все шумы:

— Стой, болван!

— Торнтон, — буркнул Дальберг, покосившись на дверной проём. — У нас гости.

Что-то с грохотом пронеслось по крыше ангара, от северного конца до южного, взревело, и снова раздался грохот, но уже приглушённый — второй ангар стоял дальше. Гедимин выбрался наружу и увидел, как на крыше ангара самок вертится волчком ярко раскрашенный флиппер.

— Люнер! — крикнул сармат, сузив глаза. «Опять придурок нарвётся…»

Флиппер, прекратив вращение, взмыл под небольшим углом вверх и с грохотом опустился на противоположный ангар. «Не Люнер,» — понял Гедимин, мельком рассмотрев прорези в шлеме и длинные чёрные волосы, мотающиеся на ветру. «Самка. Как „придурок“ в женском роде?»

Самка собралась было раскрутить флиппер для следующего прыжка, но, на долю секунды наклонившись вниз, резко рванула назад и, ещё раз проехав по крыше ангара, перелетела на гребень ограждения. Гедимин услышал треск электрического разряда и увидел, как флиппер, лишившийся опоры — «подушка» защитного поля, разорванная разницей потенциалов, уже не прикрывала его снизу — летит под углом к земле, и его траектория упирается в следующий участок ограждения. «Hasu!» — успел подумать Гедимин, бросаясь наперехват. «Без скафандра,» — запоздало вспомнил он, когда декоративное «крыло» флиппера проехалось по его рёбрам. Машина, крутнувшись в воздухе, выписала пару кругов по земле, визжа тормозами. Увернуться Гедимин успел и теперь смотрел на тихий замерший флиппер, прижимая руку к задетым рёбрам. Под ладонью была драная ткань и что-то липкое.

— Стой! — запоздало крикнул Люнер. Его флиппер, быстро и почти бесшумно перемахнув через ангар, замер рядом с севшей на брюхо машиной.

— Кимри, ты как? — спросил он, спрыгнув на землю. Самка, повернув к нему голову, молча кивнула. Гедимин видел, как её пальцы намертво сомкнулись на штурвале и дрожат вместе с ним.

Со стороны ворот донёсся пронзительный свист. Люнер вздрогнул, повернулся было к ним, но его взгляд упал на Гедимина, и он вздрогнул ещё раз.

— Джед⁈ Эй, все, где тут медик⁈

Гедимин, уже выпрямившийся и осмотревший повреждения (несколько полос содранной кожи и, скорее всего, поверхностный ушиб, — крыло флиппера прошло вскользь, удар был не таранный), недовольно сощурился.

— На кой вас сюда внесло⁈

Ответить Люнер не успел, только понурился, глядя на четвёрку экзоскелетчиков, ворвавшихся во двор. Один из них отцепил самку от флиппера — она не сопротивлялась, только шумно дышала и смотрела расширенными, совершенно чёрными глазами прямо перед собой. Другой, выдрав из флипперов активирующие чипы, кивнул третьему на обездвиженные механизмы и крепко взял Люнера за плечо.

— Кимри Вендар? — первый сверился с наручным передатчиком. — Из новых поселенцев, у нас впервые. Ну что ж, начало хорошее.

Девица мигнула и странно встряхнулась, но таращиться в пустоту перестала. Гедимин облегчённо вздохнул, и тут же четвёртый экзоскелетчик взял за плечо его.

— Идти можешь? Давай в медчасть.

— Матейку позови, — посоветовал первый, настороженно глядя на сармата.

— По пути догонит, — отмахнулся четвёртый.

— Эй, не трогай мой флип! — услышал Гедимин недовольный возглас Люнера, уже выходя со двора. Девушка поддержала его еле слышным ворчанием. Сармат вспомнил полёты с крыши на крышу и едва заметно усмехнулся. «Где-то я видел её,» — подумал он. «Или слышал голос. Тут много „макак“ — я давно запутался.»

02 ноября 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Да не хотел никто ни на кого нападать! — буркнул Люнер, не поднимая глаз. Он как вышел во двор, так и уткнулся взглядом в пол, не реагируя на подначки Джона Мэллоу и фырканье Дальберга. Гедимин его не трогал — он, устроившись так, чтобы ничего не прикасалось к повреждённому боку, читал очередной том «бреда о космосе» и подсчитывал про себя ошибки и нелепости.

— Не хотел! — передразнил байкера Джон. — Да ну? А выглядело, как рейд на базу тесков! Делишься опытом с новичками, а, Чицу?

Люнер поморщился.

— У меня в мыслях не было прыгать по крышам. Нельзя было ей трогать ограду под током. Не успел сказать…

Он прерывисто вздохнул и покосился на дверь, по-прежнему не поднимая взгляд слишком высоко.

— Прямое нападение, — продолжал Мэллоу, переглянувшись с Дальбергом. — И не на кого-нибудь, а на механика Джеда. Джед, как твой бок?

— Заживёт, — буркнул сармат — ему не нравилось, что его отвлекают от книги. — Не трогай Люнера. Я сам влез.

«И показал себя последним идиотом,» — мысленно добавил он. «Ладно бы ты был в скафандре!»

— Мы не хотели обижать тебя, Джед, — пробормотал Люнер, слегка покраснев ушами. — Ни я, ни Кимри. Нельзя было трогать ту ограду…

— Ограда или что иное, — Мэллоу протяжно вздохнул. — Ты, Люнер, приходишь сюда, как к себе домой. Надо бы тебе куда-нибудь переехать. Подальше от тюрьмы, чтоб не тянуло.

Люнер, внезапно вскинувшись, посмотрел на него недобрым взглядом.

— Куда это?

— На Землю, — Мэллоу пожал плечами. — Земля большая. Там, если не врут, за городскими куполами хватает места для прыжков и полётов. И при этом не нужно покупать кислород. Переезжай!

Люнер фыркнул.

— Не смешно. Я — лунарь, и, сколько бы раз меня сюда ни запихали, я с Луны не уеду. Это моя планета, понятно?

Гедимин, прикрыв книгу, задумчиво посмотрел на него. «Моя планета,» — повторил он про себя; перебранка Люнера и Мэллоу сама по себе его не занимала, но последние фразы задели что-то в мозгу и засели в нём накрепко. «Осталось найти мою планету. Раз уж не осталось ни города, ни станции…»

25 декабря 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Бубенцы, бубенцы… радостно звенят… — еле слышно напевал Мэллоу, перебирая вороха ярких обёрток. И его койка, и постель Дальберга, потеснившегося и заползшего в угол, были сплошь засыпаны контейнерами и коробочками. У Гедимина улов был поскромнее — контейнер чистой Би-плазмы от доктора Фокса, чайный концентрат и открытки из «Сюаньхуа» и каталог новинок для флипперов — подарок Люнера. Каталог попал к сармату на замусоленном диске, еле-еле открывшемся на его смарте, — это было не официальное издание, а сомнительный файл, набранный где-то на Земле. «Резервные нитроускорители,» — Гедимин лениво пробегал взглядом по строчкам, снабжённым небольшим смазанным фото. «Имитатор шума двигателя. Накладки на штурвал… Что? Какой ещё ядерный ускоритель⁈»

«Специальный ядерно-ирренциевый ускоритель,» — сообщал каталог. «Сделан по сарматским секретным чертежам. Взлетишь, как на крейсере!»

«Hasu», — Гедимин досадливо сощурился. «Надеюсь, эти идиоты не расковыряли в самом деле какой-нибудь ЛИЭГ…»

— Ну что, собратья по несчастью, — Мэллоу сгрёб все упаковки в кучу на середине постели и повернулся к решётке. — Этот год был не так уж плох, верно?

Дальберг поморщился.

— Мэллоу, ты когда займёшься делом? Кого ты оставляешь вместо себя? Осталось четыре месяца — некуда тянуть!

— А, — Мэллоу откинулся к стене и протяжно вздохнул. — Преемник. Четыре месяца, Дальберг! Это кошмар как много. Ты что, уже боишься, что без Джона Мэллоу всё развалится?

Дальберг сердито фыркнул и покосился на Гедимина, как бы призывая его в свидетели.

— Не над чем смеяться, Мэллоу. Если Ривз на пару месяцев притих, это не значит…

Мэллоу отмахнулся.

— Ривз сам выйдет в июле — и я не знаю, как там у него с преемниками. Что ж, посмотрим, кто у нас есть… Сам механик Джед, например.

Дальберг поморщился.

— Он сто раз тебя просил не мешать ему спокойно жить. И, при всех его достоинствах, организатор из него так себе.

Гедимин отложил «читалку» — кажется, то, что обсуждали соседи, касалось его серьёзнее, чем он думал.

— И меня не проси, — продолжил Дальберг. — Я веду списки — буду их вести и дальше. Твоя работа — твоя.

Мэллоу открыл было рот, но в ту же секунду закрыл и кивнул.

— Мас тоже не подходит, — сказал он, задумчиво глядя на маленький листок, сплошь покрытый наползающими друг на друга словами. — Хотя сам рвётся… вот поэтому и не подходит.

— Так можно долго перебирать, — сказал Дальберг. — Я бы посмотрел среди новичков зелёного кода. Кто-нибудь, кто задержится тут на два-три года…

Мэллоу задумчиво посмотрел на список.

— У меня тут трое на примете. Трудный выбор… Вот, например, Альвин Лоренц…

Дальберг, собрав в кучу на краю койки все упаковки, придвинулся к нему и склонился над списком.

— Лоренц? Он тут на три года. Нормально… Попробуй поставить его на главный пост в предбаннике — сойдёт за проверку.

— Вот так вот сразу? — недовольно отозвался Мэллоу. — Я бы начал с поста поменьше…

Гедимин ещё несколько секунд прислушивался к оживлённому обсуждению, потом, пожав плечами, снова включил смарт. Ни одно из называемых имён не было ему знакомо, и сказать ему было нечего.

«Мэллоу уйдёт,» — повторил он про себя, покосившись на соседнюю камеру. «Этого нового главаря переведут сюда? Или Дальберг переедет к нему?.. Опять придётся запоминать имена „макак“. Почему они все в голове так путаются?..»

02 января 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Праздники кончились, — со вздохом сказал Мэллоу, заглядывая в контейнер с едой. — Дальберг, у тебя не завалялся кекс?

Сокамерник Мэллоу, сегодня особенно хмурый и невыспавшийся, буркнул что-то неразборчивое. Гедимин щёлкнул пальцем по вскрытому контейнеру с кипятком — там растворялся шарик чайного концентрата — и достал из судка с едой светло-жёлтый пласт, подписанный как «омлет». На вкус он ничем не отличался от пластины с надписью «хлеб», но по консистенции был более упругим. «А люди различают все эти вкусы,» — напомнил себе сармат, покосившись на соседнюю камеру — там Мэллоу вполголоса жаловался на отсутствие в судке пирога. «Иногда в это трудно поверить.»

Ворота загудели, открываясь, и бормотание по всей протяжённости тюремного коридора внезапно стихло. Гедимин удивлённо мигнул, услышав тяжёлые шаги двух пар стальных «копыт» — в ангар, кроме лёгкого экзоскелета кого-то из местных охранников, вошёл незнакомый «Шерман». Он шагал не так, как тюремщики, — без нарочитого топота и лязга, и пластины его обшивки были пригнаны не в пример лучше и ещё не разболтались.

— Это к тебе, — буркнул Дальберг, повернувшись к сармату. Тот усмехнулся, приняв это за шутку, но тут же вспомнил, что Дальберг не склонен шутить, — и обнаружил, что экзоскелетчики замедляют шаги перед его камерой.

— Гедимин Кет? — спросил, покосившись на запястье напарника, человек внутри «Шермана». Сармат кивнул. Досадливо щурясь, он поднялся на ноги, — что-то подсказывало ему, что допить чай он не успеет.

— Макнайт в отгуле, — хмуро сказал Гедимину незнакомый охранник. — Но пульт у меня. Пойдёшь без наручников. Без фокусов, ясно?

Сармат молча кивнул. Пока охранник убирал защитное поле и поднимал решётку, Гедимин рассматривал экзоскелет его временного напарника в поисках знакомых отметок. Обшивка «Шермана» была светло-жёлтой, по груди шли параллельные синие полосы, — определённо, это был не полицейский, скорее, представитель какой-то технической службы Кларка. «Опять что-то сломалось,» — думал Гедимин, выходя из камеры. «Спрашивать не буду — сами расскажут.»

— Спасибо за содействие, — тихо сказал «Шерман» местному охраннику, пока они поднимались на второй этаж, в комнату для допроса. — Два месяца переговоров с Землёй ничего не дали. Все гетто закрыты намертво. Этот сармат… он действительно имеет отношение к атомной энергетике?

Гедимин мигнул.

— За это и сидит, — коротко хохотнул охранник, опустив на плечо сармата стальную «клешню». — Сюда, сэр! Вы проходите, а я останусь.

За прочным экраном из прозрачного рилкара стояли четыре тяжёлых экзоскелета с отключенными мониторами, и Гедимин не мог определиться, куда ему смотреть. С той стороны его внимательно разглядывали, это было ясно, но сам он видел только полосатую обшивку. «Кларк Централ Пауэр» — прочитал он мелкий шрифт на небольшой нагрудной бляшке одного из экзоскелетов. «А, эти… Помню, с ними долго вели переговоры, пока я копался в кабелях под космопортом. Какие-то проблемы с доступом…»

Пятый экзоскелет — тот самый «Шерман» — втиснулся в тесную комнату. Гедимин услышал пару тихих коротких фраз.

— Гедимин Кет? — в очередной раз уточнил ближайший к окну экзоскелетчик. — Пришлось вас поискать. Вы знакомы с Кененом Маккензи?

Сармат молча кивнул, озадаченно глядя на людей. «Маккензи? А он тут при чём? Он снова на Луне?»

— Он указал на вас, — продолжал экзоскелетчик. — Атомная мини-электростанция «Маккензи»… вы там работали?

Гедимин на секунду задумался — работал там скорее Айзек, он сам только помогал с некоторыми операциями и крайне редко садился за пульт — но всё же кивнул.

— Вам приходилось перегружать топливо? — спросил человек. Гедимин, поняв, в чём дело, недовольно сощурился.

— У Айзека была машина, — буркнул он. — Куда дели?

Из-за стекла донёсся сдержанный смешок.

— Вас и не просят таскать сборки вручную, — сказал другой голос. — Собственно говоря, вам вообще не придётся работать. Наша смена прекрасно справляется, справится и с этим.

— А я там на кой? — не выдержав, перебил Гедимин. Ему бы следовало сидеть спокойно, но сердце против воли забилось чаще, — на базе он не был очень давно и впервые услышал, что там вообще происходит. «Их смена…» — он недобро сузил глаза. «Tzaat hasulesh!»

— Будете наблюдать за перегрузкой, — отозвался экзоскелетчик. — Для пущего спокойствия. Как вы говорите, майор? У него личный конвоир?

— Да, Морис Макнайт, — ответил «коп», почти невидимый за широкими спинами «энергетиков». — Подготовьте пропуск на него… и на этого теска. Если будет нужна дополнительная охрана…

— Допуск к щиту управления, — услышал Гедимин приглушённый голос кого-то из «энергетиков». — И к реакторному отсеку… да, необходимо… Спецодежда? Ремонтный скафандр… у них же должны сохраниться?

— Идём, — буркнул охранник, взяв Гедимина за плечо. — Завтра с утра готовься. Сразу с подъёма поедешь на атомную станцию.

03 января 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Стотонный бронированный контейнер, притащенный на гусеничном прицепе, стоял в аварийном оцеплении, занимая крайнюю полосу, и глайдеры притормаживали перед объездом. Гедимин покосился на проезжую часть — водители никак не могли идти своей дорогой, не выглянув из кабины, и сармат опасался, что кто-то в конце концов в прицеп врежется. «Копы», выставив оцепление, держались поодаль от контейнера, увешанного символами радиационной опасности, — обычная реакция «макак» на чёрно-жёлтый трилистник.

— Вскрывайте, — буркнул сармат, остановившись в безопасной зоне. Такого рода контейнеры обычно открывались со всех сторон для удобства погрузчиков. Их слегка модифицировали со времён «Полярной Звезды» — вот только масса, несмотря на открытие ипрона и кеззия, осталась прежней.

Ближайший «энергетик» молча ткнул пальцем в запястье, и водитель гусеничного тягача прервал свой спор с оператором погрузчика на самом громком месте и быстро пошёл к кабине. Насколько разобрал сквозь гул механизмов Гедимин, «макаки» решали, как выгружать топливо — подогнать прицеп вплотную к кораблю и привлечь загрузочную машину или загнать на обочину погрузчик, добавив в эту цепочку ещё одно звено.

Обшивка контейнера пришла в движение. Её пластины приподнялись и начали складываться, заползая друг за друга. Сармат удивлённо хмыкнул — эту модификацию он не заметил, потратив внимание на спор водителей. «Похоже на конструкции Кумалы,» — подумал он. «Вроде моей брони. Только здесь элементы одинаковой формы.»

Когда обшивка превратилась в едва заметные бортики, большей частью втянутые под прицеп, Гедимин поднялся на край платформы и тронул пальцем длинный контейнер. Их тут было немного — всего восемь; в этот раз топливо заменялось частично. Сармат поискал маркировки и хмыкнул, увидев обведённую кружком букву «W» — «Вестингауз» пережил войну, отстроил заводы и снова снабжал топливом весь Западный блок и даже Луну.

— Куда⁈ — недовольно окликнул Гедимина «энергетик», увидев, что тот пытается вскрыть контейнер и оголить сборку.

— Проверка, — отозвался сармат. Возможно, у людей был специальный ключ, но Гедимин справился и так, запустив два когтя в нужные точки. Контейнер вскрылся, и сармат помянул про себя уран и торий, увидев на хвостовиках знакомые обозначения. Эти твэлы были выпущены в ноябре прошлого года в Ураниум-Сити.

Резкая боль в сердце заставила сармата отшатнуться и прижать руку к груди. Отпустило быстро — Макнайт нажал на кнопку всего один раз — но этих секунд хватило, чтобы Гедимина сдёрнули с платформы и посадили на обочину. Когда он продышался и поднял голову, закрытый контейнер уже разворачивали для разгрузки.

— Не лезь куда не просят, понял? — сердито прикрикнул на сармата сержант Макнайт и повернулся к «энергетикам». — Куда его теперь?

«А проверить так и не дали,» — думал Гедимин, сердито щурясь, пока его вели к главному шлюзу бывшего корабля. Покинутая сарматская база снаружи изменилась незначительно — её только перекрасили в жёлтый с синими полосами и втащили под городской купол, накрыв им по самую корму. Гедимин успел заметить заново прорезанные вентиляционные шахты — они нагнетали в корпус корабля городской воздух, видимо, от кислородных станций новые хозяева отказались.

По перекрашенным коридорам гулял сквозняк. Шлюзовых камер прибавилось; кроме гермостворок, кое-где поставили тройные турникеты и посадили охранных роботов. Уборщики гроздьями свисали со стен — работы для такого количества механизмов тут не было, и они ждали, пока пройдут пришельцы, чтобы сразу смыть их следы. Где-то между турникетами и «стоянкой» роботов мелькнула заваренная дверь бывшей капитанской рубки. Информаторий приспособили под пост охраны; сетевой терминал, скорее всего, остался, где был. Гедимин вспомнил, как Иджес жалел о его разрушении после «атаки» Линкена, и криво ухмыльнулся. «Знать бы, что тут засядут „макаки“, — так и оставили бы в обломках…»

— Что значит «допуск запрещён»? — громко и сердито спросил в передатчик один из «энергетиков». — Что значит «непроверенный специалист»? Возможность диверсии⁈ Мы два месяца бились, вытаскивая этого спеца, чтобы вы рассказывали нам про диверсии⁈

Что ему ответили, Гедимин не услышал, но «энергетик», остановившись, резко развернулся.

— Реакторный отменяется, — бросил он Макнайту. — В отсек управления.

Гедимин досадливо сощурился — увидеть, что «макаки» сделали с корабельным реактором, ему хотелось больше всего. «Ну, теперь это не моя станция,» — мрачно думал он, дожидаясь, пока отсек управления откроет шлюз перед чужаками. «Сейчас ещё и от пульта отгонят.»

…Мониторы не тронули, разве что сдвинули ближе к полу; панели на щите управления были заменены другими, приспособленными под человеческий рост и длину пальцев. Гедимин скользнул по ним равнодушным взглядом и повернулся к монитору с основными показателями. На экран над ним было выведено изображение с видеокамеры дрона-разведчика, и, судя по ряби и точкам на экране, камера доживала последние часы. «Ещё один дохлый дрон в реакторе,» — мелькнуло в мозгу сармата, и он с трудом подавил ухмылку.

Экраны были частично сняты, но обшивку ещё не вскрыли; загрузочная машина остановилась на краю поля, расчерченного на сегменты. На плане были отмечены сборки, которые предстояло выгрузить; Гедимин проверил их показатели и довольно хмыкнул — он сам выбрал бы те же объекты. С одной сборкой люди, пожалуй, даже поторопились, но и вреда от её выгрузки тоже не было.

Между сарматом и пультами управления выставили защитное поле, и Гедимин мог только выглядывать из-под прозрачного купола, хотя руки так и тянулись к знакомым клавишам и переключателям. Он убрал их за спину и смущённо сощурился.

— Скоро начнут?

Препятствий для работы вроде бы не было — цистерны для выгрузки стояли рядом с кораблём, в зоне досягаемости загрузочной машины, но операторы не торопились. Они собрались вместе и что-то вполголоса обсуждали, изредка оглядываясь на Гедимина. Чтобы не смущать их, он уткнулся взглядом в монитор с основными показателями. «Никто не любит работать при проверяющих,» — думал он. «Тем более — у них первая выгрузка. Но пора бы начинать. Чего они ждут?»

Прошло ещё пятнадцать минут, прежде чем операторы разошлись по своим местам и обменялись короткими командами. После повторного обмена загрузочная машина стронулась с места и плавно пошла к самой дальней сборке. Экраны сдвигались на её пути и тут же смыкались, перекрывая выброс излучения; дрон, попав под его «хвост», замигал, зарябил, но выдержал.

— Камеру пора бы менять, — вполголоса отметил Гедимин, наблюдая за движением машины. После выброса, накрывшего дрон, механизм пополз ещё медленнее — оператор дожидался полного восстановления экранов. «Теперь станция под куполом,» — напомнил себе Гедимин. «Любой выброс пойдёт в город. Это правильно, что они так осторожны.»

Наконец машина добралась до отмеченного элемента и накрыла его. Квадрат на схеме замигал, отмечая стадии работы — вот был убран экран над сборкой, вот сработал электромагнит, захватив хвостовик… Здесь машина обычно запрашивала разрешение на подъём — так её настроил Айзек; Гедимин, всегда считавший, что целостность сборок и исправность захватов надо проверять до работы, а не во время, предлагал этот запрос убрать и сделать выгрузку непрерывной, но Айзек всегда отказывался. Вот и сейчас квадрат на схеме налился красным — пора было нажимать комбинацию клавиш, но операторы отчего-то медлили. Гедимин на секунду предположил, что они её не знают — всё-таки Айзек не передавал им станцию с рук на руки. Он оглянулся на Макнайта.

— Они знают, куда жать?

— Тихо, — конвоир сердито ткнул его в плечо, впрочем, сармат ничего не почувствовал сквозь броню. — Ничего не трогай, понял?

Один из операторов сделал заметку в наручном смарте и отдал короткую команду другому. Обмен командами продолжался ещё несколько секунд. Сделав новую заметку, оператор поднёс руку к нужным клавишам. Гедимин одобрительно кивнул — блок наконец был снят, и загрузочный механизм втянул отработанную сборку внутрь.

Теперь её надо было вынести наружу, но люди не спешили — передвижная колонна замерла на месте, защитное поле над проёмом в обшивке мигало, не то растворяясь, не то уплотняясь. Оператор со смартом напряжённо смотрел на его экран — видимо, выходил на связь с кем-то за пределами корабля. Гедимин покосился на часы.

— Может, мне к ним сесть? — он кивнул на операторов. Макнайт снова ткнул его в плечо.

— Тихо!

Ещё через пять минут машина тронулась с места и медленно, плавно переползая от экрана к экрану, двинулась к проёму. Он всё ещё был закрыт, и передвижная колонна, добравшись до него, начала с ним совмещаться. Гедимин, пронаблюдав несколько секунд за этим процессом, заметил, что его пальцы непроизвольно шевелятся, и, сжав их в кулаки, снова убрал руки за спину. «Не лезь,» — напомнил он себе. «Они работают медленно и осторожно. Это ты привык таскать сборки в руках.»

Стыковка прошла успешно, и колонна вместе с захваченной порцией топлива выехала из реакторного отсека. Снаружи висел дрон-наблюдатель; изображение с его камеры транслировалось на отдельный боковой монитор, но сейчас его переключили на один из центральных. Захват, обёрнутый непрозрачным защитным полем, снова проходил медленную, мучительную стыковку с ячеистой цистерной. «Сейчас снова будет прерывание,» — подумал Гедимин. «На той стороне подтвердят готовность… Когда машина поедет назад, может, будет недолго видна вода. Посмотрю ещё раз на свечение…»

Он покосился на изображение реакторного зала. За всё время изъятия сборки из-под экранов ни разу не проступил затопленный реактор — ни единого синеватого всплеска. «Они сюда не глазеть пришли,» — напомнил себе Гедимин. «Это хорошо, что всё экранировано. Так и должно быть.»

Наручный смарт оператора замигал и издал негромкий писк. «Сигнал есть,» — Гедимин довольно кивнул. «Теперь они опустят сборку и отключат захват.»

Он покосился на показатели температуры — топливо, извлечённое из воды, разогревалось быстро, поэтому сармат обычно не тянул с погружением его в цистерну — медлить было опасно. У людей были свои соображения — может, они считали, что сборка уже опасно нагрета, но в цистерну она опускалась мучительно медленно. Когда отключился захват, Гедимин снова покосился на часы. «Похоже, сегодня они не успеют,» — подумал он. «Если только дальше работа пойдёт быстрее.»

…Четвёртая сборка опустилась в цистерну. Гедимин смотрел на еле заметную черту — там экран, прикрывающий пустые ячейки, стыковался с защитным полем, намотанным на передвижную колонну. Именно в этом проёме, если оператор зазевается, можно было увидеть черенковское свечение. «Эти операторы не зевают,» — отметил сармат со слабой досадой. «Константин был бы ими доволен.»

Загрузочная машина въехала в реакторный отсек. В этот раз она двигалась над экранами и шла несколько быстрее — не прошло и трёх минут, как она замерла на исходной позиции. Оператор с наручным смартом поднялся с места и подошёл к Гедимину. Остановился он в паре метров от защитного поля. Сармат с жалостью посмотрел на его лёгкий скафандр — конечно, с таким снаряжением нужно было соблюдать предельную осторожность…

— Замечания есть? — отрывисто спросил оператор, глядя куда-то мимо Гедимина — тот даже не сразу понял, что обращаются к нему.

— Нет, — сказал он. — Вы хорошо работаете. Очень осторожно.

— Перерыв на час, — сказал оператор, по-прежнему глядя куда-то мимо, и вернулся на место. Остальные, поднявшись, окружили его. Гедимин изумлённо мигнул.

— Какой перерыв? Там же ещё четыре сборки…

— Тебя забыли спросить! — сердито буркнул Макнайт. — На выход, теск. Есть будешь?

На перерыв они устроились в камере дезактивации — наружу их не выпустили бы без полной процедуры, а Гедимин знал, что ему ещё возвращаться. Еда была жидкая, но не Би-плазма, как сначала подумал обрадовавшийся сармат, — ему дали что-то вроде растаявшего желе с солоноватым привкусом. Чем занимались операторы, он не знал, — через санпропускник вроде бы никто не проходил (хотя тут мог быть запасной — Гедимин заметил дополнительные люки в отсеке управления). Когда сармат вернулся, все были на своих местах, а старший оператор снова разглядывал экран передатчика. «Сейчас-то чего?» — Гедимин удивлённо мигнул. «Разве что… Они же не отпустили на перерыв цистерну? Она не уехала?»

— Ещё десять минут, — отрывисто сказал старший оператор. Гедимин посмотрел на потолок. «Определённо, они не успеют за один день. Зачем было отпускать цистерну⁈»

…Загрузочная машина вернулась на первоначальное место и отключилась. Восемь квадратов на расчерченной схеме были отмечены чёрным — туда предстояло опустить новые сборки. Внешний монитор погас — цистерна закрылась и поехала к космодрому. Операторы снова чего-то ждали. «Ждут погрузчик с топливом,» — предположил Гедимин. «Опять какая-то заминка. Хоть сам за штурвал садись…»

Санпропускник открылся внутрь, пропуская новую смену операторов. Старший, подойдя к поднявшемуся от пульта коллеге, протянул ему руку.

— Опережаете график? — одобрительно заметил он, взглянув на мониторы. Гедимин изумлённо мигнул.

— Да, мы сильно разогнались, — отозвался оператор, с сомнением глядя на основные показатели. — Как бы это не аукнулось. Следи за ним. Я бы выждал до понедельника…

— Пошёл, пошёл, — поторопил Гедимина Макнайт, крепко взяв его за плечо. — Скажи им что-нибудь и двигай к выходу. И так опаздываем к отбою!

Сармат снова мигнул — после перерыва он ни разу не посмотрел на часы. «Уже так поздно? М-да, странные у них тут графики. Даже на „Полярной Звезде“ Фюльбер не заставлял так затягивать.»

— Завтра я буду нужен? — спросил он, глядя на операторов. Все тут же замолчали. Начальник старой смены повернулся к нему.

— Да, приходите. Есть замечания?

«А быстрее никак?» — вертелось на языке, но сармат мысленно себя одёрнул и покачал головой.

— Пока всё в порядке.

— Пошёл! — Макнайт подтолкнул сармата к выходу. — А этот… счётчик… он и меня тоже проверяет?

— Вы тоже тут были, — бесстрастно ответил ему оператор. — Соблюдайте правила, пожалуйста. Снаружи вас встретят.

…В тюремном ангаре было почти темно — горела только тусклая цепочка светодиодов вдоль потолка и сигнальные лампочки на стенах. Стальные «сапоги» экзоскелета в ночной тишине грохотали особенно громко — Гедимин даже удивился, что почти никто не приподнялся на койке, чтобы посмотреть ему вслед.

— Привет, — донеслось из камеры Мэллоу — судя по голосу, Джона разбудили шаги и лязг решётки.

— Спи, — отозвался Гедимин. От восьми часов, проведённых в неподвижном ожидании, он устал так, как не выматывался ни за сутки работы с ирренциевой фольгой, ни за смену с пневмомолотом на руднике. «Понятно, почему делали перерыв. Операторы устали ещё сильнее,» — мрачно думал он, дожидаясь, пока вода вечернего умывания высохнет на коже. «Видимо, станция не очень нужна, если её могут отключить на неделю.»

Он тихо вздохнул и прикрыл глаза. Не прошло и минуты, как под веками задрожала тёмная вода, подсвеченная изнутри. Холодное синеватое сияние поднималось со дна, обволакивая столбчатые колонны урановых сборок. Это определённо был уран — сармат, сколько ни вглядывался, не заметил в спектре его свечения примесей желтизны…

04 января 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Сегодня закончили быстрее,» — думал Гедимин, с усталым одобрением глядя на операторов. Они, не обращая внимания на сармата, следили за мониторами и чего-то ждали. «У них ещё полчаса на запуск, как раз успеют к пересменке.»

Минуты шли, а к запуску никто, похоже, не собирался приступать. Гедимин ещё раз проверил показатели сборок, затем — общие, — всё было в порядке. Загрузочную машину уже убрали из реакторного зала, все экраны поставили на место, и изображение, выдаваемое камерой дрона, перестало наконец рябить. Дрон отогнали в угол и прикрепили к переборке, но камеру не выключили — один из операторов наблюдал за залом.

— Ну чего? — сердито спросил конвоир, надавив стальной «клешнёй» сармату на плечо. Тот удивлённо мигнул, но сообразил, что снова дёргает руками, как будто тянется к пульту, — видимо, это охранника и потревожило.

— Когда запуск? — тихо спросил он. — Чего они тянут?

Он не хотел отвлекать операторов, но его всё-таки услышали. Начальник смены поднялся и повернулся к сармату.

— Вы можете идти, — сказал он. — Успеете освободить санпропускник.

— Спасибо, сэр, — с облегчённым вздохом сказал конвоир. — Всё, теск. Твоя работа закончена. Больше никаких станций!

Гедимин изумлённо мигнул.

— А запуск?

Он не успел расслышать, что ответил оператор, — Матейка уже втолкнул его в камеру дезактивации и задвинул крышку люка.

На выходе они столкнулись с вечерней сменой, и охранник вдавил Гедимина в ближайшую переборку, пропуская операторов к отсеку управления. Они, ускорив шаг, прошли мимо, бросив на сармата пару опасливых взглядов. Всю дорогу до главного шлюза Гедимин прислушивался к гулу механизмов внутри корабля, но турбины молчали — похоже, реактор так и не запустили.

— Завтра приведёшь меня на запуск? — спросил он у Матейки.

— Нет, — угрюмо ответил тот, покосившись на часы.

«Они всерьёз решили затянуть до понедельника?» — сармат недоверчиво хмыкнул.

— Тогда — когда?

— Никогда, — буркнул охранник, подталкивая Гедимина к открытому фургону. — Дальше распоряжений не было.

Гедимин, быстро развернувшись боком к проходу, успел выглянуть наружу сквозь закрывающийся люк и увидеть неподвижный жёлтый корабль с синими полосками и полицейские посты с двух сторон от него. «Может, больше сюда не вернусь,» — подумалось ему, но тут же он ухмыльнулся. «Через три года привезут обратно. Если реактор не демонтируют, замену топлива никто не отменял.»

… — Ну что, Джед? — Мэллоу, которому давно полагалось спать, и который вроде бы лежал тихо, когда Матейка привёл Гедимина, теперь, когда охранник ушёл, снова высунулся из камеры. — Снова атомная станция? Как она там, ещё не скоро взорвётся?

Гедимин сердито сощурился. Лет десять назад он взялся бы за подробные разъяснения, но сейчас только устало вздохнул.

— Ты успеешь выйти.

— Вот это-то и пугает, — хмыкнул Мэллоу. — Сейчас-то мы далеко, и ближе нас не пустят. А потом — кто знает, куда меня занесёт?

Сармат провёл мокрой ладонью по макушке — это немного уняло гул в голове. Он думал об отложенном запуске. «Может, так и правильно. Выждут, убедятся, что всё в норме, утром вернутся и запустят. Может, и нам следовало работать медленнее,» — он досадливо сощурился. «Если бы мне дали каких-то два года…»

18 января 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Идём-идём, — поторопил Гедимина конвоир Матейка. — Вот твой космодром. Сейчас оставлю тебя на старом месте и… Твою мать!

Едва обогнув карантинный ангар, экзоскелетчик налетел на штабеля контейнеров. Они были расставлены слева от ворот ангара — десятка четыре, не меньше, разного размера, но с одной и той же маркировкой биологической опасности. Охранник в ярко-фиолетовом «Тилацине» без средней пары «рук» натягивал вокруг штабелей полосатую ленту. Запоздало заметив чужаков, он двинулся вперёд.

— Сюда нельзя, — сказал он. — Прошу прощения, офицер. Тут нужно место для погрузчика.

Ряды ящиков протянулись до самых скамеек, полностью перегородив проход вдоль ангаров. С другой стороны стоял ещё один «Тилацин» той же окраски, с облегчённым вооружением и отсутствующей парой «рук». За ним виднелся тот самый погрузчик, неподвижно стоящий у пустого ангара с настежь распахнутыми воротами. Из ангара доносился гул и скрежет, изредка заглушаемый громкими командами.

— Разрешение есть? — спросил Матейка и, не дожидаясь ответа, крепко взял Гедимина за плечо и поволок назад. — Видишь, тут занято. Сейчас отведу тебя туда, где поспокойнее.

— Поставь меня у пустого ангара, — попросил сармат — ему хотелось посмотреть, как «макаки» спешно перестраивают здание. Конвоир что-то буркнул — кажется, ему эта идея не понравилась.

— Вот тут, — сказал Матейка несколько минут спустя, остановившись в нескольких метрах от ангара аукционщиков, рядом с запасным выходом на космодром. Аукцион шёл — на табло были отмечены два лота: «Джунгси», прошедший конверсию и продающийся как строительный робот, и неопознанный глайдер, кажется, северянского производства, названный в описании «трофейным сарматским транспортом». Гедимин несколько минут его разглядывал, забыв и о наручниках, пристёгнутых к ограждению, и о перестраиваемом ангаре, и о ящиках, перегородивших улицу. «У кого-то была рядом большая свалка. А вот глайдера не было,» — заключил он по итогам осмотра.

Слева донёсся грохот и скрежет, и сармат повернулся на шум и увидел, как погрузчик выползает из открытого ангара. Экзоскелетчики сбежались к нему; кто о чём говорит, Гедимин не слышал, но машина приостановилась и сдала назад. Ненадолго стало тихо, и сармат уловил непонятный ритмичный звук, доносящийся, вроде бы, с той же стороны. «Ангар байкеров,» — сообразил он через несколько секунд. «Музыка. „Макаки“ с контейнерами сегодня шумят громче — байкеров совсем не слышно…»

Видимо, те, кто сидел в разрисованном ангаре, тоже так подумали, — не прошло и минуты, как ворота распахнулись, выпуская пять флипперов. С рёвом и свистом они выписали круг между воротами и ограждением космодрома, прямо у борта остановившегося погрузчика, и подались куда-то к северу. Гедимин увидел, как блеснул светлый металл, — один из пилотов высоко закатал штанину на механической ноге, и широкий красный бант мотался на ветру, постепенно развязываясь. Рядом, борт о борт, ехал пилот с длинными прядями чёрных волос, пропущенными сквозь отверстия в шлеме. На поворотах он немного обгонял соседа и затем рывком притормаживал. Между ангарами пространства для построений было мало, и колонна, растянувшись в цепочку по одному, быстро за ними скрылась. Люнер ехал последним, на ходу поправляя бант.

«Не увидел,» — подумал Гедимин с лёгкой досадой. «А самка, значит, из их отряда… Кому понадобилось завозить с Земли байкеров? Их вроде и тут было немало…»

Он перевёл взгляд на неопознанные ящики. Погрузчик окончательно загнали в ангар, а с крыльца спустился сотрудник карантинной службы. Два «Тилацина» вскрыли перед ним самый большой контейнер — он лежал отдельно, и ни на нём, ни вплотную к нему ничего не стояло. Под ребристой серой обшивкой со множеством странно выглядящих маркировок обнаружился прозрачный контейнер из толстого рилкара — насколько мог разглядеть Гедимин, материал был ещё и упрочнён металлическими волокнами. Четыре отверстия в нём были плотно закрыты гладкими заглушками с символом биологической опасности. Внутри, занимая всё пространство, лежал продолговатый объект дымчато-серого цвета. По его бокам проходили рёбра жёсткости с торчащими из них крючковатыми шипами, выгнутыми в одном направлении. Поверхность между ними заметно проминалась внутрь, как будто сейчас он находился в сложенном или сдутом состоянии. Среди шипов и складок лежали, слабо колыхаясь, кольчатые тросики, ветвящиеся по всей протяжённости. Несколько секунд сармат разглядывал объект, пытаясь угадать назначение этого странного механизма; затем среди складок шевельнулся, открываясь, круглый фасетчатый глаз.

Карантинщик посветил внутрь, несколько раз легонько ударил щупом по стенке контейнера. Самые тонкие отростки щупалец вяло шевельнулись, и Гедимин увидел, как на их концах проступают серые капли. Вещества выделилось немного, и оно моментально высохло и распалось на едва заметные волокна. Карантинщик что-то отметил в наручном передатчике и повернулся к ближайшему «Тилацину». Тот что-то объяснял, жестикулируя двумя «руками»; Гедимин даже засмотрелся, как он шевелит подвижными манипуляторами, в точности повторяя движения настоящих пальцев, — видимо, с экзоскелетом он давно сроднился, и тот его нисколько не сковывал.

«Странное существо,» — думал сармат, глядя на неподвижный складчатый объект. Ему явно было тесно — он лежал впритык, упираясь шипами в прозрачные стенки. Гедимин не знал, насколько это соответствует инструкциям, но ему стало не по себе. «Это временное помещение,» — подумал он. «Для перевозки. Может, так ему спокойнее при перелёте? Животным ведь не объяснишь, что нельзя метаться по трюму…»

Карантинщика что-то смущало. Он обошёл контейнер несколько раз, посветил фонариком в разные точки, многократно сверялся со смартом и снова о чём-то спрашивал. «Тилацины» терпеливо ждали. Из ангара вышел водитель погрузчика; он был в лёгком скафандре, и Гедимин определил его принадлежность к приезжим только по цвету — скафандр был ярко-фиолетовым, как и обшивка «Тилацинов». Карантинщик выслушал его, резким движением приказал закрыть контейнер и ткнул щупом в следующий, меньшего размера. Гедимин, забывшись, сделал шаг вперёд — ему уже стало интересно, что ещё привезли на карантин. Магнитная «цепь», которую он забыл ослабить, тут же дёрнула его назад. Сармат взялся было за браслеты, но, подумав и посмотрев на «копов», стянувшихся от терминалов космопорта к горе ящиков, разжал пальцы и сделал вид, что никуда не собирался. Пока «Тилацины» были заняты и не могли отгонять зевак, вокруг — особенно со стороны терминалов — подошло несколько десятков скучающих пассажиров. Кто-то уже делал снимки — очередной контейнер тоже был прозрачным, и внутри шевелилось что-то, состоящее из суставчатых конечностей и сложенное в несколько раз. Этому существу было так же тесно, как и предыдущему. Гедимин, присмотревшись, предположил, что газовая смесь в контейнере содержит хлор, причём концентрация на порядок выше той, что поддерживалась когда-то в гостиничном номере «господина Лиута». «Это не илэн,» — определил сармат. «Может, животное с их планеты? Из каких-нибудь низин, куда стекается хлор?»

Карантинщика всё ещё что-то смущало. Он резким жестом отмахнулся от «Тилацинов» и взялся за передатчик. Из ангара вышел второй сотрудник, посмотрел на штабеля ящиков, покачал головой и быстро что-то проговорил. «Тилацины» вскинулись и снова замахали «руками» — видимо, услышанное сильно им не понравилось. Водитель, выразительно пожав плечами, пошёл к погрузчику. Через несколько секунд машина выехала из ангара и развернулась к ящикам, уложенным ближе всего к ограждению. «Тилацины» попятились, открывая пространство для манёвра. Карантинщик, перебравшись через штабель, спрыгнул на крыльцо ангара и развернулся к машине.

«Всё, началась погрузка,» — Гедимин разочарованно отвернулся — как работают погрузчики, он видел не раз, ничего интересного в этом обычно не было, а наблюдать за чужими ошибками и — тем более — авариями было ещё и неприятно. «Странные существа. И им всем определённо нечем дышать. Надеюсь, их быстро подключат… хм, а ведь состав газа для каждого свой. Быстро не получится. Может, уже половина сдохла…»

Он поморщился, но решил раньше времени не считать неведомого перевозчика идиотом. «Он должен был учесть такие накладки. И запастись баллонами. Если он привёз этих тварей живыми — наверное, они нужны ему живыми, а не дохлыми…»

Без аварий обошлось. Судя по звукам, доносящимся из ангара, там контейнеры встречали и, возможно, подключали к компрессору. Кто-то прикрыл здание с боков и дальнего торца плотным защитным полем. Карантинщик, ненадолго зайдя в свой ангар, вернулся с двумя табличками на шестах и мотком красной ленты и вручил их «Тилацину». На табличках был изображён символ биологической опасности.

— Что, глазеешь? — услышал Гедимин весёлый голос Матейки. Конвоир подошёл незаметно — видимо, обогнул оба карантинных ангара с дальней, глухой стороны.

— Чьи это ящики? — спросил сармат. — Там очень странные животные.

— Хозяин — какой-то Эверланн, — Матейка неопределённо повёл стальной «клешнёй». — Вон там его корабль, видишь?

Гедимин, засмотревшись на контейнеры и возню вокруг них, даже не взглянул на космодром — иначе он сразу вычислил бы корабль, на котором всё это добро прилетело в Кларк. Он, как и униформа его команды, был ярко-фиолетовым, с прорисованными по бортам электрическими разрядами жёлтого цвета. Рядом с ним стоял второй корабль той же окраски, но меньших размеров. Гедимин принял было его за барк, но секунду спустя понял, что это миниатюрный спрингер — и не исключено, что внутри для питания антиграва установлена четвёрка ЛИЭГов. «Вот тебе и запрет на ирренций,» — невесело ухмыльнулся он. «Должно быть, снял с трофейного „Ицмитля“ или „Стимфалиды“ — вон их сколько продавали с молотка…»

— Я думал, есть запреты на инопланетное зверьё, — сказал Гедимин. Матейка уже отстегнул его от ограждения и лёгким тычком в плечо направил к проходу между ангарами, но сам очевидно никуда не спешил, и сармат тоже не стал торопиться.

— Без понятия, — отозвался конвоир. — Если притащил — значит, там позволили. Видел, сколько ящиков? Если в каждом по какой-то зверюге… Вот бы их оставили на Кларке! Знаешь, у нас в Праге… в Новой Праге, как они тут говорят…

Он презрительно хмыкнул. Гедимин напряг память, но только и смог предположить по отсутствию каких-либо данных, что речь о населённых территориях Старой Европы — каком-то ошмётке, с которого люди не ушли, несмотря на чудовищный уровень заражения.

— Туда свозили зверьё со всей Солнечной системы, — мечтательно продолжал Матейка. — Ну, ещё до запретов. Мне было восемь… или девять? — уже не помню… Начался весь этот шум — жестоко, запретить, всех вывезти… И мать говорит — это, мол, последний случай, своди его, пока всё не закрыли. Вот тогда я туда и сходил. А больше, теск, туда никто не ходил — в этот зверинец с инопланетными тварями. Всех увезли. М-да… Ну ладно, пошли, и так задержались.

«Эти существа в контейнерах — явно не из Солнечной системы,» — думал сармат, уже вернувшись в камеру. Перевозной зверинец занимал его мысли до самого вечера — очень нескоро он смог сосредоточиться на недочитанной книге. «Они из Мианы. Я уже видел мианийских тварей на карантине — значит, запрет сняли… Но в этот раз их уж очень много. И они крупные… У кого-то будет свой экзотариум.»

Он вспомнил огромные отсеки, отведённые под живую коллекцию Ассархаддона, и не удержался от ухмылки. «Может, для него и привезли? Да, он был бы доволен.»

14 февраля 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Я сегодня, может, задержусь, — пробормотал Макнайт, пристёгивая Гедимина к ограждению космодрома. — Ненадолго, минут на десять. Пиво будешь?

Сармат качнул головой и едва заметно ухмыльнулся. У сержанта Макнайта сегодня отобрали отгул, но он не стал расстраиваться и решил наверстать упущенное самостоятельно, — тут не было ничего неожиданного, и даже Гедимину не требовались пояснения.

— Тогда я пошёл, — сказал Макнайт, виновато покосившись на сармата, и быстро зашагал к терминалу, навстречу плавным ритмичным звукам — сегодня на космодроме играла музыка. Перед объявлениями диспетчеров её выключали, всё остальное время она разносилась по окрестностям. Гедимину несложно было от неё отвлечься, но на ангар байкеров он косился с сочувствием — их ритмы звучали совсем по-другому, и, вполне возможно, чужие звуки их раздражали.

Ангар был закрыт, но изнутри, а не снаружи, — кто-то там остался, но музыку не включал. Звуков ремонта тоже было не слышно. Гедимин покосился на мониторы на стенах ближайшего терминала — там было выставлено изображение человеческой пары в странных и очевидно неудобных одеждах среди цветущих деревьев. «День спаривания,» — сармат криво ухмыльнулся. «Мэллоу опять будет пить джин и спрашивать про мулаток. Сейчас в тюрьме есть мулатки? Надеюсь, есть. Если со спариванием у него не задастся, он будет ещё и ныть. Ah— saat— hasesh…»

Он перевёл взгляд на карантинный ангар — сперва на новый, сплошь затянутый белым защитным полем и обнесённый красной лентой, затем на старый — на его мониторы, как всегда, облепленные зеваками. Несколько минут он следил за изображениями — их быстро переключали, но среди них так и не попался ни аэростат с щупальцами, ни суставчатое животное с непропорционально длинными конечностями. Сармат повернулся к космодрому и легко нашёл взглядом пару фиолетовых кораблей — похоже, Эверланну так и не удалось провести свой экзотариум через карантин. С тех пор, как животных привезли, Гедимин ни разу не видел их ангар открытым — даже защитное поле с него не снимали. «Значит, это не для Ассархаддона,» — сармат невесело усмехнулся. «Он бы своих животных давно вытащил. А может, в ангаре уже пусто?»

Справа от него кто-то негромко хихикнул.

— Вы сегодня особенно задумчивы, мистер Джед, — услышал он голос Мишти. — Работа не отпускает даже в тюрьме?

Сармат обернулся. Самка, пока он глазел на корабли, успела подойти к нему почти вплотную и сейчас с интересом его разглядывала. Одета она была по-праздничному — в уличный комбинезон, чёрный с крупными белыми цветами, а плечи накрыла ярко-красным куском материи с золотистой бахромой.

— Даже странно увидеть вас здесь, — продолжала Мишти с лёгкой усмешкой. — У кого-то из ваших конвоиров, видать, был неудачный день…

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Он у Дэйва. Может, найдёт там самку. А ты что тут ходишь? У вас же сейчас самая работа.

Мишти хихикнула.

— В любой работе бывают перерывы, мистер Джед.

Она обошла сармата и, заглянув за его спину, поцокала языком.

— М-да, у него точно был плохой день. И он отыгрался на вас. Значит, сидит у Дэйва? Пойду за ключами, пока вам руки не свело.

Гедимин удивлённо мигнул — он за мыслями об инопланетных животных даже забыл о наручниках и о том, что магнитная «цепь» до сих пор укорочена.

— Не ходи, — он крепко сжал пальцами оба браслета, «отматывая» два лишних метра. Мишти хмыкнула.

— Значит, вы здесь по собственной доброй воле, а это всё — бутафория?.. Сядем на скамейку, мистер Джед, а то мне всё время хочется устроить вам побег.

Села она почти вплотную, только что не прижалась к его плечу. Сармат смущённо сощурился.

— Джой жива? — спросил он.

— Более чем, — хихикнула Мишти, доставая из кармана смарт. — Вот этот клуб в Чикаго. У них оранжерея на крыше — видите стеклянное кольцо? По вечерам, бывает, они танцуют прямо там — там есть площадка с бутафорскими растениями. Сейчас найду… вот они — Джой и две девушки.

— В шкурах? — Гедимин еле слышно хмыкнул, глядя на одежду танцовщицы. Навряд ли это была настоящая шкура — это животное, кто-то из крупных кошачьих, наверняка относилось к вымирающим — но выглядело очень похожим.

— Такой номер, — отозвалась Мишти. — Вот, смотрите, на руке сделано, как золотые когти. Что-то про Африку… колдовство и всё такое.

«Выглядит довольной,» — отметил про себя сармат, глядя на странно раскрашенное лицо танцовщицы. «Но занятие, похоже, не из лёгких.»

— Поедешь к ней? — спросил он. Мишти пожала плечами.

— Пока не знаю. Может, здесь останусь. В парке всегда нужны рабочие…

Она, выключив смарт, проследила за взглядом Гедимина — он поверх её плеча смотрел на закрытый ангар.

— Знаете, что там?

Гедимин кивнул.

— Его когда-нибудь открывают? Эти существа… Кто-то должен их кормить, подавать газ. Или их так там и бросили?

— Беспокоитесь о животных? — усмехнулась Мишти. — Сарматы вроде бы их не сильно любят… Тут каждое утро ходят люди Эверланна. А с ними — то карантинщики, то «копы». Похоже, они тут надолго застряли.

— Не знаешь, что с ними? — спросил Гедимин. — Что не нравится карантинщикам?

Мишти пожала плечами.

— Я вообще не знаю, как они работают. Там куча тварей с кучи планет. На каждой — куча своей заразы. Пока проверишь каждого зверя на каждую болячку — год пройдёт. И откуда они знают, что для людей опасно, а что нет? Да по каждой планете… Не знаю, я бы всё это никуда не таскала. Запустила бы дроны на те планеты и смотрела бы издалека, кто там бегает. А то, вон, люди вернулись с Кагета, а потом у них кости гниют…

Гедимин вспомнил флягу из панциря кагетской «улитки», потом — как сам из неё пил. «Могли бы „макаки“ уже сделать себе нормальный иммунитет и не дохнуть от каждой бактерии…»

— Зачем ему столько животных? — спросил он. — Будет показывать за деньги?

Мишти снова хихикнула.

— Это не для него, мистер Джед. Он только перевозчик. Их развезут по всей Земле… если они, бедняги, переживут наш карантин.

Она неожиданно протянула руку к ладони сармата и крепко сжала его пальцы — насколько позволила длина её собственных. Гедимин мигнул.

— Наклонитесь ко мне, мистер Джед, — тихо сказала она, слегка сузив весёлые глаза. — Какой сегодня день, помните?

Она провела пальцем по его скуле и, подавшись навстречу, осторожно прикоснулась губами к кольцу шрамов, сходящихся к его рту. Гедимин, изумлённо мигнув, только и смог, что придержать самку за плечо — ему показалось, что она сейчас не удержится и упадёт. Мишти, отстранившись, хихикнула и спрыгнула со скамейки.

— Мы скоро встретимся, мистер Джед… и я надеюсь, что заржавевший механизм удастся запустить.

Сармат несколько секунд смотрел ей вслед, ошеломлённо мигая. Ничего внятного он сказать не мог — и только махнул рукой, поднимаясь со скамейки, и провёл тыльной стороной ладони по шрамам вокруг рта. «Странные шутки у этих самок…»

Он подошёл к ограде, хотел сразу пристегнуться, но передумал и облокотился о перекладину, задумчиво глядя на фиолетовые корабли. У меньшего спрингера был открыт грузовой люк; через пару секунд из него выехал фиолетовый глайдер, и Гедимин невольно усмехнулся. «Последовательность…»

Глайдер подъехал к воротам, но наружу его не выпустили. Сармат сдвинулся вбок, чтобы лучше видеть происходящее, — никакой стычки не случилось, просто снаружи к воротам подогнали колёсную тележку, нагруженную ящиками, и вытолкали её наружу. Фиолетовый «Тилацин», выбравшись из кабины, приподнял её и небрежно вытряхнул в кузов, а потом пинком отогнал к воротам. Глайдер понёсся обратно к «кораблю-матке».

— А это нормально, что он здесь? — тихо спросил кто-то за спиной сармата. — А где конвой?

— Думаю, у них всё под контролем, — неуверенно ответил другой голос. — Вон там сидит, на вышке… или в диспетчерской. Смотри, вон там показывают зверюшек!

— Давай-ка лучше отойдём, — отозвался первый. — Вон туда, чтобы он нас не видел. Зря они их выводят. Дикость какая-то…

Гедимин не стал оборачиваться — ничего интереснее пары перепуганных пассажиров с транзитного рейса за спиной не было. Из корабля Эверланна, впрочем, тоже никто не вышел и не выехал — глайдер исчез в грузовом люке, и тот закрылся. «Живут на космодроме,» — отметил про себя сармат. «Не в отеле. Из экономии? Или надеются, что карантин снимут со дня на день?»

18 февраля 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Теперь-то не отстегнёшься, — ухмыльнулся Макнайт, помахав перед носом Гедимина ключом необычной формы. — Теперь там защита. Всё, набегался по космодрому. Знаешь, сколько на тебя жалоб?

Сармат равнодушно пожал плечами. Несмотря на жалобы, Макнайт снова вывел его к космодрому вместо тюремного двора — а значит, доступ к Дэйву и его выпивке того стоил.

Он даже подождал, пока сержант войдёт в терминал, прежде чем начать ощупывать наручники и искать «защиту». Он слабо надеялся, что механизм окажется незнакомым и займёт его на несколько лишних минут, но нет — ничего нового в области устройств удержания не придумали, только теперь нажимать приходилось тремя пальцами, с большей силой и под другим углом. «Растянув» магнитную «цепь» на удобную длину, сармат удовлетворённо хмыкнул и повернулся к космодрому.

Фиолетовые корабли были на месте. За ними, как всегда, под защитным полем и с броневиками по периметру, выстроились три мианийских звездолёта. Это были именно звездолёты — огромные вытянутые конструкции, покрытые сегментированной бронёй с несимметричными наростами, отдалённо похожие на панцирных рыб. Самый крупный из них уходил «хвостом» далеко за южный край космодрома; самый маленький был длиной всего в полкилометра. Гедимин жадно вглядывался в их очертания, пытаясь запомнить и систематизировать детали строения. Каждый новый мианийский корабль отличался от предыдущего — в мелочах, но таких мелочей набиралось по несколько десятков, как будто каждый из них строили по отдельному чертежу. «Может, и правда,» — думал сармат, сравнивая три звездолёта между собой. «Стандартные проекты — для всякой мелочи вроде шаттлов и зондов. А эти штуки где-нибудь выращивают. В каком-нибудь гигантском галактическом клонарии…»

За его спиной раздался протяжный гудок, и сармат развернулся всем телом, готовясь уклоняться от столкновения. Но гудели не ему — просто погрузчик пытался разойтись с бронеходом, неведомо как втиснувшимся в проход между скамейками и карантинным ангаром.

Оба ангара были открыты, на крыльце «старого» стояли двое карантинщиков в экзоскелетах и смотрели на ящики, расставленные перед ними. Судя по внешнему виду, контейнеры были из запасов Эверланна — то ли вывезли старые, то ли притащили ещё. Перед «новым» ангаром тоже было немало контейнеров. Погрузчик пятился от них, пытаясь развернуться, и было непохоже, что он собирается их вывозить. За дверным проёмом ангара мелькали силуэты разного роста — кто-то в экзоскелете, кто-то в лёгком скафандре. Ещё одна компания легкоснаряжённых людей стояла у ворот, глядя на отъезжающий погрузчик.

Их было трое, все в чёрных комбинезонах с внешними креплениями, пригодными и для переносного инструмента, и для оружия. Гедимин даже рассмотрел прикрытый слот для подключения чего-то дистанционно управляемого, вроде наплечного бластера — ещё один «ствол» при свободной руке. Шлемов у них не было, но сармат даже не успел недовольно сощуриться по этому поводу, как заметил прозрачную плёнку, плотно прилегающую к их лицам и срастающуюся с миниатюрными респираторами. Под определённым углом было видно, что внутри плёнки проходят тонкие розовые сосуды, причудливо переплетаясь и срастаясь. Гедимин узнал технологию и уважительно хмыкнул — кто бы ни были эти пришельцы, мианийцы поделились с ними оборудованием.

Пока он разглядывал людей — точнее, их головы и плечи, всё, что было видно из-за штабеля ящиков — что-то мелькнуло на краю поля зрения. Удивляться было нечему — по космопорту бродило множество людей и иногда даже пробегали животные, но это шевеление было каким-то… не таким. Гедимин перевёл взгляд левее, надеясь увидеть зеваку, залезшего на ящик, и вернуться к изучению мианийских шлемов. Но людей на ящиках не было.

Шевелился один из крупных контейнеров нижнего яруса. Его внешняя упаковка вздувалась пузырями — кто-то упорно прорывался наружу, и, похоже, из «стеклянного» ящика он уже вылез. Гедимин повернулся к ангару, открыл рот, чтобы кого-нибудь позвать, но тут снова загудел застрявший погрузчик, и сармат сердито фыркнул — весь этот шум не перекрыла бы и корабельная сирена.

Он снова взглянул на контейнер и увидел, что одной стенки у ящика нет. Её мелкие клочья, облитые чем-то прозрачным, лежали рядом. Никаких животных не было — ни внутри, ни поблизости. Что-то снова шевельнулось на краю зрения, и сармат, настороженно щурясь, присмотрелся к штабелю. «Двадцать один, двадцать два, двадцать три… А, теперь вижу. Вот оно. Чуть правее, другой угол… Да, точно. Сейчас замерло… меняет цвет… Где⁈»

Браслет от ограды отделился мгновенно. Кажется, Гедимин сломал его, но сейчас было не до ерунды. Животное уже перебралось к ящикам между ним и людьми в комбинезонах и замерло там, распластав по контейнерам костистые лапы. Оно всё было каким-то угловатым, с непонятно и несимметрично торчащими выступами и отростками, — длинная шестиногая тварь с прижатым к брюху хвостом. На её колючей спине что-то шевелилось — эти объекты (их было два), как и их носитель, легко меняли окраску и подстраивались под угол падающего света, но с некоторым отставанием. «Другие особи,» — предположил сармат. «Чего оно тут встало? Справа пусто — можно бежать…»

Существо сдвинулось в сторону. Теперь оно стояло чуть правее людей, собравшихся за ящиками. Гедимин увидел его морду — вытянутую, покрытую наползающими друг на друга кольцами пластин. Они смещались, освобождая боковые отростки — небольшие тупые шипы, постепенно вытягивающиеся в длину.

— Эй! — крикнул Гедимин, сжимая в кулаке лопнувший браслет. Тварь подпрыгнула вертикально вверх, выгибая тело зигзагами, и, развернувшись прямо в полёте, через долю секунды вцепилась сармату в плечи. Её морда на мгновение упёрлась ему в подбородок, когти верхних лап вспороли комбинезон и ушли глубоко в мышцы, и что-то с размаху вонзилось в солнечное сплетение, поддев сармата кверху. Хрипя от боли, он сам вцепился в тварь, сдавил что-то под её мордой — она тут же отдёрнула голову, но так было даже удобнее — кулак сармата раздробил неожиданно хрупкий внешний покров и ушёл глубоко в какие-то сетчатые структуры. Руку — а вместе с ней отчего-то левую ногу — обожгло болью. Вглядываться было некогда — всё вокруг заволакивал чёрный туман, то густеющий, то рассеивающийся. «Hasu!» — беззвучно выдохнул Гедимин из пустых лёгких, вколачивая руку глубже в ломающуюся сетку и лопающиеся волокна. Тварь дёрнулась — раз, другой, когти, всаженные сармату в плечо, разжались, и существо отвалилось с тихим хрустом и шкворчанием. Резкий запах чего-то горелого повис в воздухе.

— Стой! — крикнул отдалённо знакомый голос. Что-то прижгло ногу, и сармат услышал ещё один «шмяк», более тихий, — что-то отвалилось от лодыжки и теперь подёргивалось на мостовой, иногда задевая его пальцы. Гедимин опустил взгляд, — рядом, дымясь, валялось что-то, похожее на дохлую мокрицу полуметровой длины. «Зрение вернулось,» — отметил он, прижимая руку к солнечному сплетению и нащупывая жёсткий обломок и липкую жижу вокруг. «Hasu!»

— Нет! — крикнул кто-то — кажется, та самка в чёрном комбинезоне, что стояла напротив него с бластером в руке, но Гедимин уже дёрнул. Дальше он сполз по ограде и остался под ней лежать, зажмурившись от боли и пытаясь хотя бы вдохнуть. Сосредоточиться и отключить ощущения получилось далеко не сразу.

— Срочно медика! — чьи-то пальцы впились глубоко под грудину, и сармат дёрнулся, выворачиваясь. — Не двигайтесь! Вы меня слышите? Вы можете дышать?

— Фертильная самка и два зрелых самца! — послышалось поблизости — с той стороны, где осталась лежать убитая тварь. — Бог и все его святые! Этот Эверланн что, решил из корабля сделать инкубатор⁈

— Ничего не трогать! — быстро распорядился тот, кто ощупывал рану Гедимина. — Где яйцеклад?

Тонкая игла воткнулась Гедимину в плечо, потом к его губам прижалась мокрая ткань. Сармат только сейчас заметил, как пересохло во рту, — язык, казалось, покрылся костяной коркой.

— Сколько они летели? Эта тварь набита яйцами! — послышался третий голос, сердитый и испуганный. — Миссис Кунц, оставьте его, врач уже едет. Идите сюда! Это надо освидетельствовать.

«Кунц?» — сармат попытался открыть глаза. Боли он больше не чувствовал, но тело подчинялось ему как-то слабо — конечности дёргались невпопад, в голове шумело, сознание плыло. К его рту снова приложили мокрую ткань.

— Пить, — прохрипел он, чувствуя, как влага моментально испаряется с пересохшего языка. Сверху на ткань накапали немного воды, часть капель попала сармату на лицо.

— Пока нельзя, — ответил всё тот же голос; чужая рука положила что-то мокрое на живот поверх раны. — Сейчас приедет врач. Вы невероятно быстры и чудовищно отважны. Мы не оставим вас на съедение личинкам.

Сармат услышал шум — кто-то ещё обошёл ящики и замер на месте.

— Что тут происхо… Эй! Вы знаете, сколько стоило это животное⁈

Миссис Кунц — теперь Гедимин уже не сомневался, что это Дагмар, хотя судороги всё ещё мешали ему открыть глаза — выпрямилась со свистящим вздохом.

— Оно будет стоить вам корабля — а если мы найдём ещё заражённых, то и пожизненного срока. Дагмар Кунц, инспектор Межгалактической комиссии по охране биоразнообразия. Представьтесь и объясните, какое отношение вы имеете к этому… биообъекту.

В ответ послышалось сдавленное бульканье. Издалека донёсся знакомый вой — медицинский глайдер уже съехал с шоссе и теперь петлял среди ангаров.

— Очень хорошо, — услышал Гедимин холодный голос инспектора. — Документы на вывоз одной бесплодной рабочей особи. Теперь потрудитесь найти такие же на фертильную самку и двух самцов. Наши представители в Илэна-Карит, несомненно, выдали их вам. А равно проинструктировали по безопасному содержанию. Где ваш фтороустойчивый контейнер?

«Фтор,» — Гедимин попытался ухмыльнуться, но смог только дёрнуть уголком рта. «Понятно… Интересная форма жизни…»

Справа от сармата задрожала мостовая — медицинская тележка подъехала к раненому почти вплотную, а рядом с ней шёл медик в экзоскелете и ещё один — скорее всего, в костюме биозащиты.

— Вы быстро приехали, — деловито обратилась к ним Дагмар. — Тут ранение в живот — попытка отложить яйца. Сразу в гермобокс и на тщательнейшую проверку. Личинки не выживут, но реакция будет тяжелейшая. На ноге — укус, антидот я ввела, заражение исключено.

— Да, мэм, — только и сказал медик, втаскивая сармата за плечи на тележку. На ткань, прикрывающую рану в животе, снова чем-то накапали. Гедимин чувствовал, как поверх разорванной кожи и мышц пульсирует что-то горячее, временами порывающееся уползти. Он подумал сначала, что это и есть личинки, протянул руку, чтобы сбросить их, но его перехватили за запястье и пристегнули к тележке.

— Не трогай, приедем — вправим, — тихо сказал медик, прижимая палец к его шее. — Франк! Звони доктору Фоксу, это по его части!

«Дагмар,» — очередная ампула, влитая в кровоток, незаметно уняла судороги, и теперь сармат чувствовал только усталость. Он не заметил, как его вытащили из космопорта и погрузили в глайдер. «Вот уж не знал, что её встречу. Тем более — так. Определённо, не узнала. Да и зачем бы ей помнить…»

20 февраля 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Да, Гедимин, — Питер Фокс смерил сармата задумчивым взглядом и усмехнулся. — Вы будто нарочно собираете на себя самые странные травмы. Инопланетная инвазия!

— Ты всех личинок достал? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь на веселящегося медика. Он снова сидел в гермобоксе госпиталя, за толстой стеной из прозрачного рилкара, практически голый, если не считать подштанников, с прозрачным фиксатором поверх зашитой раны. С тех пор, как анестезия перестала действовать, при каждом вдохе и движении приходилось отключать болевые ощущения, но сармата беспокоило не это — рана, судя по нарастающему зуду, быстро заживала, но если что-то осталось внутри…

— Всех, — кивнул Фокс. — Шесть штук, если быть точным. Хотел принести показать, но пришлось отдать инспектору Кунц. Не бойтесь, Гедимин, у них не было шансов выжить, — вы для них категорически несъедобны.

— Зачем тогда их отложили? — сармат вспомнил, как инопланетная тварь выжидала в засаде и примерялась к жертвам, и брезгливо поморщился. — А если бы она добралась до людей?

Фокс махнул рукой.

— Это животное, Гедимин. С мозгом умного, но животного. Думаете, оно успело провести химический анализ? Их настоящие инкубаторы, видимо, выглядят или пахнут похоже на людей… ну, или на сарматов, — вы, кажется, больше ей понравились. Фертильные самки строго запрещены к вывозу, а уж вместе с самцами и — тем более — в одном контейнере… Не хочу даже знать, чем и о чём думал этот Эверланн. Теперь за него взялись мианийцы, и подробностей мы не узнаем.

Гедимин угрюмо кивнул.

— Дагмар… миссис Кунц была тут?

Фокс усмехнулся.

— Вы знакомы?.. Она оплатила вам лечение и карантин — ту часть, что город нам не возвращает. Но тут её интересовали только личинки. Снова мне пришлось прервать исследования на самом интересном месте…

Гедимин еле слышно хмыкнул. «Узнала? Или это в благодарность за… отсутствие личинок в ней и её коллегах?»

— Где она сейчас? — спросил он, спуская ноги с лежака. Живот немедленно отозвался дёргающей болью. Гедимин перенёс вес на левую руку — правую, с пальцами, раздутыми до неподвижности, лучше было не трогать.

— Вот это вы зря, — спокойно заметил Питер, впрочем, не пытаясь помешать. — Слишком рано, да и незачем. Вода справа от вас. А инспектор Кунц ещё вчера покинула Кларк вместе с кораблём сопровождения. Вы его, наверное, заметили, — такая бронированная акула серо-лилового цвета.

— Видел, — кивнул Гедимин, вспомнив мианийские звездолёты. — Она работает на Миану?

— Насколько я понял, в основном на Алити, — ответил Фокс. — Самые жестокие карантинные барьеры — это их рук дело. Все остальные к зверюшкам относятся сильно проще… Вы, наверное, очень давно не встречались с инспектором Кунц?

— Тогда она не была инспектором, — буркнул сармат. Он пытался подсчитать про себя, сколько самке лет, и как такой промежуток времени должен влиять на человека. Сам Гедимин казался иногда себе очень старым и совершенно износившимся — особенно сейчас, с дыркой в животе и распухшей от ожогов и аллергической реакции рукой.

— Что будет с животными Эверланна? — спросил он, старательно выкидывая из головы воспоминания о жизни в Ураниуме, прокладке сольвентных скважин… и всех тех сарматах, что не дожили до этого февраля.

— Мианийцы забрали их, — Фокс пожал плечами. — Тех, на кого в самом деле есть разрешения, обещали отдать покупателям. Но таких там, по-видимому, немного.

Сармат поднялся на ноги. Живот дёргало, особенно на вдохе, — животное яйцекладом дотянулось до диафрагмы и почти её пробило, а фторорганическая слизь серьёзно обожгла ткани. Хуже всего был зуд — рану чесать не стоило по понятным причинам, а до диафрагмы сармат не дотягивался. «Заживает,» — думал он, и это немного успокаивало. «Через пару дней уймётся. Интересно, другие инкубаторы этих существ — они выживают или дохнут? Или у них там специальная полость?»

— Надолго я тут? — спросил он.

— Недели на две, не меньше, — ответил Питер. — Будем наблюдать. Я бы на вашем месте полежал пару дней спокойно. Этот бокс ещё успеет вам надоесть.

«Пару недель,» — повторил про себя Гедимин. Вернуться на лежак было ещё труднее, чем встать с него, и сармат долго шипел от боли и досадливо щурился. «Животных увезли, корабли улетели, за Ривзом присмотрят. Куда я в принципе могу опоздать⁈»

05 марта 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Джед!

Мэллоу вскочил на ноги, едва Гедимин появился в коридоре, и с трудом дождался, когда уйдёт конвоир. Сейчас он прислонился к защитному полю, едва ли не приклеившись к нему носом.

— Слава богу, живой. Дальберг! Скажи — мы уже не ждали, что он вернётся! Тут ходили слухи, что в тебя отложила личинки какая-то дрянь из Мианы…

Гедимин досадливо сощурился — «макаки», сидящие в изолированном ангаре, всё равно узнавали новости быстрее, чем он, даже в те времена, когда он каждый день заходил в информаторий.

— Ничего не вылупилось, — буркнул он, машинально прикрывая давно затянувшуюся рану в животе. — Что тут нового? Тебя никто не бил?

Дальберг выразительно хмыкнул.

— Джед знает, о чём спрашивать, — пробормотал он еле слышно. Мэллоу недовольно на него покосился.

— Спасибо за беспокойство, Джед, — сказал он. — Нет, эту проблему мы всё же решили. Ох и дорого она нам обошлась… Ты помнишь Альвина Лоренца?

Сармат мигнул.

— Так и я знал, — не удивился Мэллоу. — Завтра на прогулке покажу его тебе. Мы сошлись на том, что он переедет в мою камеру, когда я уйду… и в других местах тоже меня заменит.

Гедимин пожал плечами.

— Тебе виднее. Он никого не убивал?

Мэллоу покачал головой.

— Нет, никакого насилия. Подпольное казино на дому.

Дальберг поморщился.

— И он продолжит, — заметил он, ни к кому не обращаясь. Мэллоу бросил на него недовольный взгляд.

— Мы это уже обсудили. Тут вообще редко встречаются ангелы, ты не заметил? Лоренц — лучшее из того, что у нас есть. Держи его игры в рамках наших правил, только и всего.

17 марта 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— А, вот оно что… — Мэллоу достал из горки сложенных бумажек одну, небрежно скомканную, и аккуратно развернул. — На вчерашнем осмотре доктор разрешил нашему Винки один контейнер пива в неделю. Даже справку выписал… наверное, Винки очень просил.

— Дай сюда, — протянул руку Дальберг, недоверчиво сдвинув брови. — Да, в самом деле. «В пределах пяти-шести градусов…» Пожалуй, мы найдём такое пиво. Но я бы всё равно не рисковал. Вон, полюбуйся!

Он ткнул пальцем во что-то на той же бумажке. Мэллоу развёл руками.

— Ну, пририсовал лишний ноль. Ничего неожиданного, Дальберг. Совершенно ничего.

— Откуда у Винки ручка? — спросил Гедимин, досадливо щурясь. То, что Винсент, скучающий по спирту, подправил официальную справку, его не удивило — тут, как и сказал Мэллоу, ничего неожиданного не было. «У каждого в камере есть ручка,» — думал сармат. «Один я опять всё пропустил.»

— Разрешили за хорошее поведение, — усмехнулся Мэллоу. — Мы все последнее время очень хорошо себя ведём.

Гедимин подошёл к решётке.

— Эй, Фортен! — позвал он. — Поясни кое-что.

— Если Матейка набрал отгулов, я тут ни при чём, — мрачно отозвался охранник, но к решётке всё же подошёл. — Подожди до завтра, теск. Хватит с тебя одной чужеродной личинки.

Гедимин сузил глаза.

— У всех в ангаре есть ручка и бумага. Почему мне не выдают?

Охранник хмыкнул.

— Жёлтый код, теск. Вся писанина — в допроснике, под проверку. Что-то надо? Давай я тебя отведу. Матейка, чтоб его с его отгулами…

Сармат задумался на секунду, но решил глубоко не вникать — «мартышечьи» обычаи, как и раньше, оставались странными. «Что такого может сделать ручкой и бумагой жёлтый код, чего не может зелёный или синий? Нет, я знаю…» — он смерил экзоскелетчика мрачным оценивающим взглядом, и тот подался назад.

— Эй, теск, без шуток!

— Отведи меня на космодром, — попросил Гедимин, сделав предельно тупое лицо — настолько, насколько позволяла сарматская мимика. — Ты же можешь. Я всё равно не сбегу.

Фортен ухмыльнулся.

— Знаю, что не сбежишь, — он покосился на закрытую дверь в конце коридора и понизил голос. — Снаружи неспокойно. И ты, Мэллоу, следи, чтобы твои люди по округе не бегали. Один выход под охраной — и назад.

— Неспокойно? — Мэллоу, отодвинув горку бумажек, поднялся на ноги. — Что-то новенькое, Фортен. Вот мы тут сидим… а там что, опять война⁈

Охранник поморщился.

— Не ори! До войны не дойдёт. Эти придурки из «Нашей планеты»… Им разрешили митинг на восточной окраине. Вроде бы они туда ушли. Но к вечеру, к самым рейсам, вернулись и выстроились вдоль терминалов. Хорошо ещё, никто из ушастых в это время не вышел. Не то позор был бы на всю галактику.

Гедимин мигнул.

— У нас в городе есть недовольные? — притворно удивился Мэллоу. — Надо же… Чем им не нравятся наши инопланетные гости? По мне, так надо ещё постараться, чтобы их увидеть.

Фортен махнул рукой.

— Это вроде бы из-за того зверя, что покусал теска. Мол, что будет, если завезут ещё сотню таких…

Гедимин фыркнул.

— Миана тут при чём⁈

— Да я уже заметил, что покусали тебя, а митингуют они, — угрюмо отозвался Фортен. — Ясное дело, что ни при чём. Но дошло уже до драк. Одного пассажира сбили с ног, а другой получил синяк.

— Скоро будет пополнение? — подал голос Дальберг, кивнув на пустой коридор.

— Да ну, — поморщился Фортен. — Штрафы полезнее, чем просиживание наших коек. Там в основном малолетки, их родители сюда не отпустят. Какого чёрта пускают в космопорт⁈

Передёрнув плечами так, что загремела обшивка, экзоскелетчик отошёл от камеры. Гедимин озадаченно мигнул. «Опять ничего не понимаю. Видимо, к этому не привыкнешь…»

19 марта 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Мы слышали, что с вами случилось,» — почерк на жёстком листке с чёрно-белой картинкой прыгал вверх и вниз, никак не вмещаясь в строчки. «Вы настоящий герой и убийца монстров. Пусть ваши раны заживают. Я могу ждать, сколько надо.» В самом низу открытки, присланной две недели назад из «Сюаньхуа», стояла приписка другим, твёрдым и убористым почерком: «Это было её решение. Я ни на чём не настаивала, но мне не хотелось бы, чтобы наши эксперименты вам навредили.»

Гедимин перечитал открытку и задумчиво усмехнулся, прежде чем спрятать её в почти пустую коробку с чайным концентратом. «Эксперименты…» — он смущённо сощурился, вспомнив подробности. «Интересно, им-то это на кой? Любой представитель их вида согласился бы с ними спариться. Хоть с экспериментами, хоть без…»

По коридору прогромыхали торопливые шаги.

— Давай на выход, — буркнул Макнайт, заглянув в камеру Гедимина. — Есть работа.

Он стянул руки сармата за спиной так, что запястья прикоснулись друг к другу, и повёл его вниз, к помещению, где на стапеле пылился без присмотра тяжёлый скафандр. Рывком подняв опускающуюся створку, охранник всунулся внутрь. Робот-уборщик потянулся было за ним, но его пинком отбросили назад.

— Идём, — буркнул Макнайт, пристёгивая к экзоскелету ремонтную перчатку, снятую со скафандра. Гедимин разочарованно вздохнул — видимо, ремонт предстоял мелкий.

Он ждал, что его поведут к космодрому, но Макнайт развернул его к северу, и они, обогнув тюремный двор, вскоре вышли к шоссе. Вдоль него бродили двое мрачных «копов», пинками сгоняя к обочине какие-то обломки и крупные обрывки.

— Да чтоб им всем… — еле слышно пробормотал Макнайт, перешагивая через порванный пополам плакат с перечёркнутой мордой (похожую Гедимин видел на нескольких обложках местной фантастики).

— «Наша планета»? — спросил он, скрывая ухмылку.

— Слышал уже? — слегка удивился Макнайт. — Когда их уже нормально разгонят⁈ Мне вечером с работы идти, а у них тут «планета»!

— Ты ж в экзоскелете, — отозвался Гедимин, пытаясь вспомнить, как выглядит митинг, и что могут с собой притащить митингующие. Здесь, в Кларке, бластеров хватало.

— Думаешь, мне его на дом выдают? — проворчал Макнайт, дёргая сармата к себе. — Давай за угол, теск. Тут был запасной вход…

Приоткрытая дверь, у которой остановился конвоир, была Гедимину знакома — здесь его когда-то встречала самка из «Сюаньхуа». Тогда он приехал по делу и занимался именно им — и сейчас, судя по прихваченным с собой инструментам, его тоже ждала работа. В этот раз встречать никто не вышел.

— Обещали встретить, — буркнул Макнайт на его удивлённый взгляд. — Это пусть тут полежит.

Он бросил рукавицу от скафандра к стене и ушёл, плотно закрыв за собой дверь. Гедимин остался один в плохо освещённом коридоре, озадаченно мигнул — и только теперь обнаружил, что его руки по-прежнему скованы и крепко притянуты друг к другу.

«Вот мартышка!» — он пошевелил пальцами, убедился, что не дотягивается, и прислонился спиной к стене для дополнительной опоры. «И как, предполагалось, я буду работать?»

— А, мистер Джед, — из совершенно неприметного отнорка, сворачивая на ходу серую накидку и уминая её в маленький чехол, выбралась Мишти. — Надеюсь, вы не успели испугаться. Сейчас я освобожу вас.

Она была в рабочем — белые складки причудливого комбинезона стекали вниз, бесполезно болтаясь и оставляя открытым живот и почти всю грудь. Самка подобрала маленький предмет, оставленный рядом с ремонтной перчаткой, и деловито взялась за наручники.

— У вас массивные запястья, — говорила она, позвякивая браслетами. — А эти штуки всегда выставлены на минимум. И всё время сильно сдавливают… Вот так, это тоже не нужно. На самом деле тут хороший запас ширины, только надо заморочиться с подгонкой.

«А ты много знаешь,» — думал Гедимин, растирая запястья и наблюдая за манипуляциями с гирляндой наручников. Мишти как будто в самом деле решила подогнать их по ширине — она возилась с ключами и стопорами несколько минут, пока не перебрала все браслеты.

— На самом деле, — сказала она, подняв взгляд на сармата и широко улыбнувшись, — я специально попросила всё это оставить. Сегодня оно пригодится. Вы ведь поняли, зачем вы здесь?

Гедимин мигнул.

— Ты уходишь из «Сю», — сказал он, глядя, как в тусклом свете золотится пух на её плече. Только в таком освещении, идущем из-за спины, можно было увидеть, насколько «мартышки» на самом деле пушистые… или на ощупь, если позволяла чувствительность огрубевших пальцев.

Мишти улыбнулась.

— Вы как будто этого… ждали?

Она встряхнула наручниками и небрежным движением прикрепила их к поясу. Он слегка отвис, но костюм не перекосило, — только заметнее проступили полосы ткани, отвечающие за жёсткость.

— В прошлый раз мы вас связали, — напомнила она, задумчиво разглядывая сармата. — И вы порвали верёвку. Сегодня я хотела бы закрепить вас понадёжнее.

Сармат смущённо сощурился.

— Я не хотел никого раздавить, — буркнул он и смутился ещё сильнее — он прекрасно помнил тот момент, и тогда ему было нечем замечать окружающих и тем более заботиться об их безопасности.

— У вас и не получилось, — хихикнула Мишти. — Я не боюсь быть раздавленной. Я хочу быть с вами, когда механизм сработает. Каждую секунду. Вы не против?

Гедимин мигнул. Её ладонь тронула его живот, и даже сквозь плотный комбинезон сармат почувствовал, как внутри, под солнечным сплетением, свивается тугая пружина. «Механизм,» — повторил он про себя. «Верное название.»

— Инструменты полежат тут, — сказала самка, покосившись на перчатку. — В коридоре тихо и сухо. В тот раз мы сильно поспешили, не дали подготовиться ни себе, ни вам. Сегодня начнём издалека. Снимайте куртку, мистер Джед. Я хочу на вас посмотреть.

Он спустил расстёгнутый верх комбинезона к ногам и обвязал рукава вокруг пояса, подставив плечи прохладному сквозняку. Мишти смерила его задумчивым взглядом и тронула пальцем свежий рубец чуть ниже рёбер — перекошенную звезду с тремя концами.

— Сюда оно ударило? Брр! — самка обхватила себя за плечи и вздрогнула. — Гадкая зверюшка. Здесь тёплые стены, Джед. Прислоняйтесь к любой на выбор, стойте молча и терпите.

Сармат мигнул — его слегка удивило слово «молча» — но пальцы Мишти уже сдавили его левый сосок, и он замолчал, прислушиваясь к пульсации тепла под кожей. Нервные окончания реагировали не сразу — сначала он не чувствовал ничего, кроме давления и прохлады чужой руки. Мишти крепко сжимала комок тёмной кожи, то перекатывая его в пальцах, то прищипывая и оттягивая, пока желёзка не отозвалась ноющей болью и вспышкой тепла, волной прокатившейся по телу.

— Пуск? — самка запрокинула голову, заглянула сармату в глаза и коротко усмехнулась. — Я слышу, как вы дышите.

Она сжала в пальцах правый сосок, и сармат резко выдохнул — обе желёзки незаметно набухли и отвердели. Все нервные окончания подключились; волны тепла, сходясь под солнечным сплетением, сталкивались и многократно усиливались. Гедимин двинулся вперёд — ему хотелось прижать эту точку, запустить третью волну. Мишти опустила руку и шагнула назад.

— Не сейчас, Джед, — её дыхание тоже участилось, а взгляд временами мутнел. — Надо ещё… добраться до места. Уберите руки за спину…

«В этой штуке есть карманы,» — отметил про себя сармат, не зная, чему удивляться, — то ли тому, что до сих пор их не заметил, хотя раньше находил тайники на любой одежде, то ли тому, что ещё способен на такое отвлекаться.

— Зажимы, — коротко усмехнулась Мишти, поднимая на ладони два небольших предмета с прицепленной к ним цепочкой на карабинах. — Вы умеете терпеть. Терпите дальше…

Две короткие болевые вспышки практически мгновенно перешли в волны пульсирующего жара, и сармат, прижавшись спиной к стене, прикрыл глаза. Когда он их открыл, его штаны были расстёгнуты, подштанники приспущены, и самка, засунув в них руку, деловито приклеивала что-то к коже.

— Вот тут, — она прижала два пальца к основанию его выделительной трубки. — Здесь и здесь, и ещё одна сзади. Очень маленькие железы. Если повезёт, мы их расшевелим.

Она застегнула ширинку и коротко хихикнула.

— Ваше лицо, Джед. Это надо видеть. Теперь повернитесь спиной. Да, и руки сюда.

От предметов, приклеенных к коже промежности, её немного жгло и пощипывало. Гедимин вспомнил вещество, впрыснутое в его уретру, и решил, что это сходный состав, но более мягкий вариант воздействия. Он пошевелил выделительной трубкой, вызвав новый приступ хихиканья у Мишти. Самка, надев на сармата гирлянду наручников, обошла его спереди и остановилась, разглядывая его с прежним любопытством.

— Будь этот коридор короче и прямее, я бы завязала вам глаза, — она взялась за цепочку, свисающую с груди сармата и холодным звеном прикасающуюся к его животу, и легонько потянула на себя. — Но это, пожалуй, рискованно. Идёмте, мистер Джед.

Сармат повёл плечами — все браслеты сидели плотно, не в пример надетым Макнайтом или Матейкой, не врезаясь в мышцы, но и не сползая. Настороженно сощурившись, он выгнул запястье и ощупал наручники. Мишти ослабила цепочку и, убрав с лица усмешку, заглянула ему в глаза.

— Вы можете освободиться?

Гедимин не ответил. Волны жара перекатывались под кожей — две сверху, одна снизу, и от этого мутнело в глазах, и наползала предательская слабость. «Могу,» — подумал он. «Если смогу сосредоточиться. Механизм начинает работать…»

— Только скажите, и я всё уберу, — сказала самка, понизив голос. — Если только вам станет тревожно или страшно… или захочется всё прекратить — тогда лучше прекратить. Мы идём?

Сармат молча кивнул.

Самка была очень осторожна — пожалуй, даже слишком. Сармат ждал, что она дёрнет цепочку на себя, дополнит сжатие растяжением и вызовет новый всплеск жара, но она примерялась к его шагам, и цепочка провисала свободно. Гедимин досадливо сощурился — ему казалось, что «механизм» вот-вот заглохнет. Он остановился — Мишти замерла вместе с ним и, оглянувшись через плечо, улыбнулась краем рта.

— Ещё далеко, мистер Джед. Не бойтесь, оно проснулось и уже не уснёт.

У очередной развилки сармат беспокойно шевельнулся — сквозь наплывающий со всех сторон красноватый туман ему почудились шаги. Через несколько секунд чужак вышел из-за поворота и остановился, растерянно глядя на странную пару.

— У вас тут запросто заблудишься! — услышал Гедимин слегка запинающийся голос Люнера и, вздрогнув, запоздало подался назад. Покраснеть он не мог, но и уши, и затылок обдало жаром, и сармат уткнулся взглядом в пол.

— Сейчас направо, а там до упора, — отозвалась Мишти без капли смущения. — На флиппере ты тут не плутал!

— На флиппере как-то не до того, — проворчал Люнер. — Ого… Это, небось, больно?

— В этом и смысл, — Мишти слегка натянула цепочку, и сармат от неожиданного вслеска боли и приятного тепла стиснул зубы. — Хочешь подёргать?

— Н-нет, — Люнер сунул руки в карманы и решительно замотал головой. — Надо же… Ну ладно, я пошёл. Значит, направо и прямо?

Мишти потянула за цепочку — пора было сворачивать налево, да и шаги байкера быстро стихали — возвращаться он не собирался. Гедимин не двинулся с места, только сузил глаза, — боль в сосках очень мешала сохранять ясность разума.

— Зачем ты это сделала? — спросил он, кивнув на перекрёсток. Пояснения не потребовались — видимо, его смутная догадка оказалась верной. Мишти усмехнулась.

— Чтобы вы изнывали от боли и смущения. И ведь сработало, верно?

Сармат смущённо сощурился. «Разнесёт же по всему космопорту,» — мелькнуло в мозгу, но тут цепочка снова натянулась, и красноватый тёплый туман смыл ненужные мысли. «Ну и торий с ним…»

С какого-то момента коридоры стали знакомыми, но Гедимин понял это, когда узкая металлическая створка уже отодвинулась, стали слышны голоса, и запахло фруктовыми ароматизаторами и густым чайным концентратом. Дверь открылась чуть сбоку от длинного стола, накрытого в вестибюле; самки уже были там, только Мэрикрис, как обычно, сидела на своём месте с отдельной чашкой и маленьким чайником из тёмной керамики.

«Hasulesh!» — сармат сощурился от смущения. Самки развернулись на шум и одобрительно засмеялись, кто-то захлопал в ладоши, и другие подхватили. Гедимин, глубоко вздохнув, смерил их недовольным взглядом. «Успокойся. Это не Люнер. Эти видели и не такое.»

— Я оставлю вам чаю, — пообещала Мэрикрис, подняв взгляд на сармата, и снова сосредоточилась на полупустой чашке. Одна из самок, встав из-за стола, пошла к завесе, закрывающей проход, и отодвинула её.

— Лиззи, — кивнула Мишти в её сторону. — Лиззи пойдёт с нами.

Гедимин не был уверен, что обращаются к нему, но на всякий случай пожал плечами. Завеса с шелестом и звоном опустилась за его спиной; ещё пара поворотов и приоткрытых дверей — и он вышел в одну из крошечных раздевалок.

— Отлично, отлично, — Мишти похлопала его по груди. — Вы хорошо продержались. Давай, Лиззи, мы всё это уберём, пусть тело отдохнёт. Видишь, он весь в испарине?

Сармат повёл плечами и только теперь заметил, что кожа блестит от мелких капель. Дело было, скорее всего, в наклейках в промежности, — когда Мишти сняла их, жар сразу схлынул. Сармат облегчённо вздохнул, покосился на ноющую грудь, — зажимы тоже сняли, но их следы разгладились далеко не сразу.

— Отлично, Джед, отлично, — Мишти погладила его по скованным рукам. — Вы готовы. Теперь… подготовимся… мы.

Она уже сбросила складчатую одежду и осталась в нескольких полосках белой ткани. Её грудь на секунду коснулась руки сармата. Она поднесла ненадолго руку к своей промежности — Гедимин не отследил, что она делает, но её дыхание слегка участилось.

— Крюк готов, — сказала Лиззи. — Думаешь, надо?

— Всё под контролем, — отозвалась Мишти. — Поднимите руки, Джед. Получится?.. Вот так. Мы подвесим его и немного приподнимем, он встанет на пальцы.

Вялое воспоминание о пытках Ассархаддона всплыло на секунду в памяти и тут же растворилось — «механизм» уже запустился. Больно не было… точнее, было, но это не имело значения.

— Хватит, — сказала Мишти, жестом отгоняя помощницу от пульта управления. Сармат по-прежнему стоял на полу — привстав на пальцы, не на всей ступне, но стоял твёрдо. Суставы сигналов не подавали; слегка натянулись мышцы, но это даже было приятно.

— Очень хорош, — отрывисто сказала Мишти, погладив сармата по горячему животу. В её руке блеснуло тоненькое лезвие.

— Помните, что это значит? — она поднесла скальпель ближе к лицу сармата и аккуратно закрепила на лезвии эластичную полоску. — Полтора сантиметра, как в прошлый раз. Но теперь кровь будет стекать…

Лезвие ушло в кожу и легко, не встречая препятствий, скользнуло вниз, оставляя за собой узкий, почти незаметный надрез, постепенно покрывающийся набухающими чёрными каплями. Кровь пошла не сразу — скальпель уже дошёл донизу, и самка выдернула его, когда первая капля сорвалась вниз. Сармат тихо зашипел, стискивая зубы. Мышцы непроизвольно напрягались, и края надрезов расходились, усиливая кровотечение. Регенерация включилась сразу же, и сармат снова зашипел — не так страшна была боль, как нарастающий зуд по всей протяжённости длинных царапин. На коже снова выступила испарина, и чёрные потёки, смешавшись с ней, превратились в тёмно-красные.

— Вот так, — еле слышно выдохнула Мишти, отступая на несколько шагов от подвешенного тела. Она слизнула кровь с тонкого лезвия и посмотрела сармату в глаза.

— Вы весь в крови, — она коротко усмехнулась, проводя пальцем по слегка поджившему надрезу. — Отпусти его, Лиззи. Думаю, пора.

Любое движение давалось Гедимину с трудом — по телу вслед за волнами тепла перекатывались слабые судороги, и мышцы дёргались невпопад. Он растянулся на спине, свесив руки; с ними что-то делали — сармат не обратил внимания. Тугая спираль в солнечном сплетении разворачивалась медленно, толчками, заставляя всё тело выгибаться назад. Кто-то брызнул холодной водой сармату в лицо, и он ошалело мигнул.

— Поднимите, — скомандовала Мишти, взяв его двумя пальцами за выделительную трубку. — Да, вот так. Вертикально. Держите… пока… не… А-ассх!

Трубка вошла в неё резко, сразу на две трети, — Гедимин почувствовал, как её со всех сторон сжимают горячие влажные стенки. Самка всхлипнула, приподнялась, крепко вдавив ладони в исполосованный живот сармата, и насадилась до упора. Он шевельнул трубкой и услышал короткий вскрик.

— Стой! — её пальцы больно впились в подживающий надрез. — Не… сейчас…

Самка снова приподнялась и опустилась. Гедимин чувствовал, как её тело дрожит. «Влага,» — щёлкнуло в просыпающемся мозгу. «В тот раз не было. Ранена? Нет… был чехол… сейчас нет. Так надо?»

— Сейчас… можно… — выдохнула Мишти, дрожа всем телом, и всадила ногти в изрезанную кожу. — Давай!

Когда трубка зашевелилась внутри неё, она сдавленно застонала, погружая ногти ещё глубже, и странно мотнула головой. На грудь сармата легла чужая рука — Лиззи, о которой он уже забыл, подошла вплотную.

— Пора? — деловито спросила она. Мишти, всхлипнув, отрывисто кивнула. Сармат шевельнулся, пытаясь рассмотреть, что у второй самки в руках, но она уже оттянула его сосок и вложила в зажим.

Гедимин зашипел, напряг руки, забыв, что металл и магниты так не сломаешь, но вторая вспышка боли заставила его обмякнуть и тихо застонать. Судороги усилились — скоро спираль должна была развернуться до конца, и в этот раз он не мог упасть и отползти. Мишти тронула ногтем его набухший сосок и криво ухмыльнулась.

— Такие чуткие. Такие беззащитные… Лиззи, перо…

Сармат зашипел. Эту игру он помнил — и как извивался от легчайших прикосновений, будто снимающих кожу с нервных окончаний, тоже не забыл. Джой как будто видела каждый рецептор и не пропускала ни одного. Он зажмурился, ожидая той же пытки, но почувствовал только неумелый тычок. Чувствительная желёзка слабо заныла.

— Не то? — озадаченно спросила Лиззи. Мишти вскинулась, но с шевелящейся внутри трубкой говорить было трудно, и она только дёрнула головой.

— Острым концом, — выдохнула она, приподнимаясь над телом сармата, и коротко вскрикнула.

«Не умеет,» — сармат досадливо сощурился. Боль и жар пульсировали не в такт; спираль замерла в одной секунде от распрямления. Её надо было развернуть до конца, и самка, зажмурившаяся и раскачивающаяся из стороны в сторону, тоже этого ждала. Незаточенный конец пера снова коснулся тёмной кожи — тычок был слабый, неумелый, но что-то внутри будто его и ждало.

— Правее на два миллиметра, — отрывисто приказал сармат. — Приставь, но не тыкай. Atta… ашшссс!

Он навалился на тонкий стерженёк, погружая его в собственное тело, прямо в набухший и пульсирующий болью комок. Пружина развернулась, отбросив сармата назад, и он запрокинул голову, уже не пытаясь сдерживаться. Кажется, это он выл, дёргаясь всем телом, чувствуя, как конец выделительной трубки покрывается изнутри вязкой влагой. Думать было нечем, но сармат успел удивиться, что там могло выделиться, — сперму его тело перестало вырабатывать задолго до пыток в Сокорро.

С этой мыслью он и пришёл в себя некоторое время спустя. Сверху на него падали частые мелкие капли, смывая пот и размазанную кровь и охлаждая разгорячённые мышцы. Все части тела были свободны — все посторонние предметы с него сняли, оставив его отдыхать под тёплым душем.

— Пожалуй, что… — Мишти, не договорив, с шипением стиснула зубы. — Он был прав. Насчёт мягких тканей. А вот я погорячилась.

— У тебя кровь, — с опаской заметила Лиззи. — Может, к медику? Миссис Агуэра…

— Это его, — отмахнулась Мишти, попыталась подняться на ноги и снова зашипела. — Д-да… Ходить теперь… будет трудно.

— На, засунь, — Лиззи, пошуршав вещами, что-то ей протянула. — И подумай насчёт медика. Я бы не решилась с теском. Чёрт! Ты что, не защищалась⁈

Мишти коротко фыркнула.

— Он чистый и неуязвимый. А это… Знаешь, оно того стоит. Вот только ходить будет трудно. Эй, мистер Джед, вы там как?

Сармат рывком сел, провёл ладонью по глазам и встряхнулся, отгоняя остатки красного тумана. Сладости под языком больше не было, и тело не сводило судорогой. Он почесал затянувшиеся надрезы — от них осталась только белесая сетка на серой коже — и поморщился от боли в сосках. «Пройдёт. Но комбинезон… М-да, одеваться будет неудобно.»

— Ты с самцами своего вида тоже так делаешь?

Зачем он об этом спросил, он и сам не знал — и что будет делать с ответом, тоже. Мишти выразительно хмыкнула, поднимаясь на ноги — в этот раз без шипения и стонов, видимо, «засунутое» сработало как надо.

— Лежите тихо. Мы поможем вам отмыться. Нельзя вас отпускать на улицу в крови и слизи.

При слове «слизь» сармат вспомнил о странных ощущениях в выделительной трубке и подозрительно принюхался — аммиаком вроде не пахло, видимо, дело было не в системе выделения. «Что бы там ни было, оно вытекло в самку,» — Гедимин досадливо поморщился, глядя на Мишти. «Хорошо, что я бесплоден. Только второго Харольда нам и не хватало…»

— Что-то ты его не моешь, — недовольно сказала Лиззи, остановив руку с мягкой губкой на груди сармата. — Что ты там высматриваешь? Увечье — оно и есть увечье.

Гедимин смущённо сощурился — обычно он забывал о сетке рубцов в промежности, но иногда приходилось вспомнить. Мишти качнула головой.

— Я хочу ещё кое-что сделать, Лиз. Если он разрешит.

Она склонилась над сарматом, заглядывая ему в глаза. Он настороженно сощурился и покосился на свои соски. «Не. Ещё немного — и кожа лопнет.»

— Я хочу вырезать на вашем теле свои инициалы, — сказала Мишти. — Свои и Джой. Она попросила… если вы не против, конечно. Вот здесь, где не видно.

Она ткнула пальцем в небольшой участок относительно гладкой кожи на лобке. Лиззи еле слышно пробормотала что-то про психов. Сармат вяло шевельнул плечом — он опасался, что «механизм» от прикосновения снова запустится, но он, видимо, выработал свой ресурс и отключился надолго.

— Режь, — равнодушно сказал он, глядя в потолок. «Тут тоже растения. Не обращал внимания. Это вроде как лес. И мы тут, как дикие мартышки. Кажется, это должно возбуждать. Или нет. Не помню.»

— Вот так, — сказала Мишти, вытирая скальпель. — Как тебе, Лиз?

Сармат приподнялся на локте. Вырезанные знаки только-только начали сочиться кровью, и сейчас их было легко разглядеть, — две наползающие друг на друга буквы в незамкнутом круге. Боли не было — так, слегка щипало и ныло.

— Хватит уже, — сказала Лиззи, протирая порезы мокрым тампоном. Запахло антисептиком.

— Больше вас не побеспокоят, — прошептала Мишти, мимоходом касаясь губами шрама на щеке сармата. — Надеюсь, вам не было очень уж плохо. Я буду вспоминать вас на Земле.

…Мэрикрис, посмотрев на Гедимина, вздохнула и молча подвинула к нему наполненную чашку.

— Эксперименты, эксперименты… Я вздохну с облегчением, когда и одна, и вторая найдут себе дело на Земле. Тут ещё остались желающие поставить опыт. Но я закрываю лабораторию. Не бойтесь, больше вас не потревожат.

Гедимин, покосившись на неё исподлобья, осторожно сел на высокий табурет и взял чашку. Сидеть было не так больно, как в прошлый раз, но грудь ныла гораздо сильнее. Сармат украдкой оттянул комбинезон и поморщился. Как и следовало ожидать, сильнее всего болела та железа, в которую он сам загнал твёрдый стержень. «И ведь куртку не снимешь…»

Мэрикрис положила на стол небольшой закрытый пакетик.

— Вот это поможет. Тут клейкая кромка. Прижмите к коже — и будет держаться. Крупнее у меня не было. Немного прикроет от трения о ткань.

Сармат удивлённо мигнул. «У них тут всё предусмотрено…» — думал он, разглядывая две жёсткие полусферы с клейкими кромками — что-то вроде защитных наклеек на соски. «Опасное дело — спаривание.»

— Так легче, — признал он, повозившись немного с наклеиванием — на сморщенной коже ореол дрянной клей никак не хотел держаться. — А зачем было брать с собой инструменты?

Он вспомнил о них только теперь, когда отпустило, — и озадаченность сразу сменилась раздражением. «Люнер,» — он досадливо сощурился. «Вот что он там делал. Он пришёл за моей перчаткой. Tza hasu!»

— Я пошёл, — мрачно сказал он, вставая с табурета. Мэрикрис сдержанно улыбнулась.

— Он обещал вернуть, — донеслось из-за стола. — Всё лежит там же, в конце коридора. Лиз, отдай ему наручники!

«Вернуть,» — сармат поморщился. «Чем я тут занимаюсь, пока „макака“ ломает мои инструменты⁈»

Наручники он надел, но скреплять не стал — так и пошёл в подвальный лабиринт, позвякивая гирляндами браслетов. Было немного времени, чтобы потренироваться не щуриться от боли и не выдавать её происхождение, — Гедимин подозревал, что Макнайт не будет рад его развлечениям. К концу пути надрезы на лобке перестали ныть, но сильно зачесались. Под пальцами они ещё ощущались — тонкие припухшие полосы на коже, и сармат очень надеялся, что до воскресенья они исчезнут. «Что-то похожее со мной хотел делать Кумала,» — вспомнилось ему, и он поморщился. «Тогда я послал его на Седну. А теперь… Sa hasu! Вот поживёшь среди „макак“…»

Перчатка лежала у той же стены, где сармат её оставил, и почти на том же расстоянии от двери, — видимо, никто не рассчитывал, что Гедимин обнаружит её отсутствие. Он подобрал механизм и долго крутил его, проверяя инструмент за инструментом и вытирая о комбинезон невидимую грязь. От этого занятия его отвлёк только шум открывающейся двери и лязг разболтанной обшивки экзоскелета.

— Только отпустили? — сочувственно хмыкнул Макнайт, посмотрев на сармата. — Ладно, пошли, в ангаре тряпкой протрёшь.

Он отобрал перчатку и снова сковал Гедимину руки, заведя их за спину. Тот прислушивался к своим ощущениям — не отреагирует ли «механизм» на схожую ситуацию? — но всё было спокойно. «По крайней мере, сам по себе он не запускается,» — с облегчением подумал сармат. «Я ещё не совсем „макака“. Может, доживу без мутаций до освобождения.»

22 марта 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

К северу от космопорта незнакомые голоса что-то хором скандировали. Этот звук был Гедимину незнаком. Он задумчиво сощурился, вспоминая, не назначен ли на сегодня какой-нибудь мелкий праздник, на который его конвоиру не дали отгул; память молчала, но это ничего не значило.

— Понял, иду на перехват, — отрывисто проговорил в передатчик сердитый «коп», сворачивая за ангар. На сармата, отстегнувшегося от ограды космодрома и севшего на ближайшую скамейку, он даже не посмотрел. Ещё один пошёл следом, но свернул на два ангара позднее. «Все на север,» — думал Гедимин, наблюдая за перемещениями полиции. «Сегодня их тут много. Видимо, дело не в празднике.»

— Ну да. Видишь, я без флипа? — раздался справа от сармата знакомый голос, и тот, сузив глаза, мягко поднялся и развернулся, аккуратно перекрывая дорогу. — А где сказано, что мне нельзя сюда ходить? Я — нормальный лунарь… Эй!

Люнер, резким тычком отключив передатчик, отступил на шаг, поднял недовольный взгляд на Гедимина, вставшего посреди дороги, и его уши медленно побагровели. Сармат следил за изменениями их окраски с любопытством биолога и думал, чем она может быть вызвана, — то ли «мартышка» знает, что чужие инструменты без спроса не берут, то ли вспоминает, при каких обстоятельствах эти инструменты взяла.

— Я никому и ничего! — энергично замотал головой Люнер. — Честно!

— Зачем брал перчатку? — тихо спросил сармат. Люнер шумно выдохнул. «Теперь понятно, что его смутило,» — отметил про себя Гедимин. «Ну, это ожидаемо.»

— Мы со стариками хотели сравнить наш инструмент с вашим, тесковским, — ответил байкер уже не так смущённо. — Ваш лучше. Но мы ничего не взяли, ты не думай!

— Видел, — кивнул сармат, отходя с дороги. — Мог бы меня спросить. Зачем тайком?

Люнер покраснел пуще прежнего.

— Я и собирался, — с досадой сказал он. — Мишти же не сказала мне… Она говорит — там будет Джед и его инструмент, приходи и жди. Откуда мне было знать⁈ А… зачем, кстати, были те штуки?

«А ведь он сам с кем-то спаривается,» — подумал Гедимин, пытаясь прикинуть на глаз возраст байкера и соотнести с тем, что слышал об обычаях «макак». «Или нет?»

— У меня нет гениталий, — пояснил он, наблюдая, как уши и щёки Люнера постепенно меняют окраску. — Подключаем все рецепторы, что-то да сработает.

Между ангарами мелькнуло что-то белое, а за ним — жёлтое.

— Земля для землян! — заорал, вылетев из переулка, человек в длинной белой футболке. — Чужие — вон с планеты!

— Эй! — крикнул Люнер, разворачиваясь к нему и сжимая кулаки. — Здесь Луна, ты, дебил! Вали на свою Землю и там…

— За-аткнись! — нараспев скомандовал «коп» — усталая и сердитая самка в жёлтом экзоскелете — подцепляя землянина «клешнёй» за футболку. — Кто ещё рвётся в обезьянник?

Люнер спрятался за спину Гедимина, а тот запоздало убрал руки с болтающимся незамкнутым браслетом. «Коп» со вздохом исчез за ангаром, утащив за собой вырывающегося землянина.

— Задрали! — выдохнул Люнер, опускаясь на скамейку. — Когда приезжают чужаки, по крайней мере, нам выезд не запрещают! А тут сидишь, как идиот, из-за этих… землян! Чего им на Земле-то не оралось⁈

Гедимин прислушался к затихающим возгласам — похоже, большая часть «землян» разбежалась, а меньшую согнали в кучу у стены терминала и теперь вели к зданиям полиции. Два или три голоса ещё выкрикивали лозунги, остальные огрызались на подгоняющих «копов» или пытались унять орущих. «Теперь их всех сгрузят к нам?» — сармат представил, как хорошо будут разноситься вопли по тюремному ангару, и досадливо сощурился. «Надо будет припугнуть их, иначе у меня череп лопнет.»

— Мианийцы не привозили тех животных, — угрюмо сказал он, глядя на порванный плакат, оставшийся в переулке. — Это сделал человек.

— Что?.. — Люнер, задумавшийся о чём-то своём, растерянно оглянулся на него. — А… Да я в курсе. Но это же думать надо! Кто кого завёз, зачем, что потом было… Земляне!

Он презрительно фыркнул. На окраине космодрома снова стало относительно тихо. «Коп» вышел из переулка, подобрал по пути порванный надвое плакат, подозрительно посмотрел на Люнера, мгновенно уткнувшегося взглядом в землю, и пошёл к ближайшему терминалу.

— Выходит, у Дэйва сидит твой охранник, — задумчиво протянул байкер, глядя на высокое крыльцо, окаймлённое пандусами. — Напрочь сопьётся за эти твои тридцать лет! Пойду поищу его.

…В ангаре было тихо. По камерам шуршали и негромко переговаривались, готовясь к отбою. Мэллоу выкинул в коридор последнюю пустую обёртку и повернулся спиной к решётке, чтобы переодеться. Гедимин отметил в книге последнюю прочтённую фразу и поднялся с койки — пора было стелиться.

— Никого не привели, — задумчиво сказал он, стягивая комбинезон. — Вообще никого.

— А? — Мэллоу развернулся к нему. — Кого не привели?

— Этих… землян, — сармат поморщился. — Которые орали в порту. Их же арестовали, верно?

— А, этих, — Мэллоу махнул рукой. — Эти парни к нам не пойдут. Заплатили штраф — и свободны. Тем более, там половина несовершеннолетних.

Гедимин озадаченно мигнул — о таких тонкостях он вспоминал редко.

— Хорошо, что не привели, — заключил он, опускаясь на койку. — Без них спокойнее.

13 апреля 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Новые мочалки,» — отметил про себя Гедимин, глядя на полку вдоль стены. «Те были другого цвета.»

Мочалки быстро разбирали — людей недавно запустили в душевую, первая партия заходила в «мокрую» часть и устраивалась под душем, и дежурные следили, чтобы никто нигде не застревал. Сармат забрался под разбрызгиватель и привычно вздохнул о недосягаемых регуляторах температуры — вода была чуть тёплая. В проходе между предбанником и душевой встали двое дежурных — запуск людей временно прекратился, и мочалки, и удобные места закончились. Гедимин успел заметить третьего — короткие тёмные волосы, быстрый жест двумя руками, странное тёмное пятно на предплечье. «Мэллоу опять побили?» — мелькнуло в голове, и сармат, выжимая на ходу мокрую мочалку, направился к предбаннику. «Когда успели⁈ Я ничего не видел…»

— Механик Джед! — удивлённо окликнул его знакомый голос. Мэллоу стоял себе у стены в компании Дальберга, в четырёх метрах от проёма. Гедимин быстро скользнул взглядом по его рукам — никаких пятен не было.

— Ты куда так быстро? — продолжал Мэллоу. — Ты же любишь купаться. Сдай мочалку, если хочешь, и постой с нами. Времени ещё куча!

Гедимин мигнул.

— Я думал, ты там, — он кивнул на проход между душевой и предбанником. Мэллоу ухмыльнулся.

— Надо когда-то и отдыхать, — сказал он. — Я сдал пост Лоренцу, и он трудится за меня. Так ты к нему шёл? Ну, иди. Я-то думал, ты нас различаешь!

«Значит, Лоренца побили?» — Гедимин уже не был уверен, что правильно понял увиденное. «Посмотрю, что у него с рукой.»

— Эй, Лоренц! — крикнул Мэллоу, поворачиваясь к проходу. — Выйди на минутку.

Лоренц на ходу махнул рукой дежурным — «впускайте ещё пятерых!» — и зашёл под душ, с любопытством покосившись на Гедимина.

— Пока порядок, — сказал он. — Все уже привыкли, и никто не скандалит. Думаешь, я затянул с запуском?

Мэллоу покачал головой.

— Да не, всё отлично. Джед, смотри. Это Альвин Лоренц. Ты постепенно запомнишь, не переживай.

Несколько человек вокруг очень старались не смеяться, но приглушённое фырканье Гедимин услышал — и сердито сощурился.

— Ну да, механик Джед, — кивнул Лоренц, смерив сармата любопытным взглядом. — Очень не любит, когда ему мешают. Никто и не будет, или я не Лоренц.

Он оглянулся на полку с мочалками, на дежурных — и снова махнул рукой: «ещё пятеро!» Гедимин одобрительно хмыкнул.

— Ты переедешь к Дальбергу?

— Да, будем соседями, — усмехнулся Альвин. — Надеюсь, крупных беспокойств не будет, и не придётся тебя тревожить. Но если что — мы ведь можем на тебя рассчитывать?

«Не люблю драться с „макаками“,» — подумал Гедимин, но, покосившись на Мэллоу, всё же кивнул.

— Что у тебя на руке?

Лоренц показал предплечье, отмеченное слегка размытым синим рисунком — простой ромб, вытянутый от кисти к локтю.

— Это ещё довоенное, с первой ходки. Тогда тут были… — он слегка поморщился. — Другие правила.

— Они не вернутся, — сказал Мэллоу. — Ладно, Лоренц. Запускай сейчас двоих — и сам, наконец, помойся. Потом устрой пересменку.

Гедимин проводил человека задумчивым взглядом. «Надо запомнить его. Скоро он сменит Мэллоу окончательно.» Ему было слегка не по себе, как будто имя и лицо «макаки» в соседней камере что-то для него значили.

— Совсем уже скоро, — тихо сказал Мэллоу, переглянувшись с Дальбергом. — А потом и ты. Только мы-то не вернёмся, верно?

30 апреля 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Рейсы «Луна-Земля» и «Земля-Луна» выделялись на табло зелёным цветом, дальние — красным; сегодня оно пестрело разноцветными полосами сверху донизу — на ближайшие полчаса были назначены вылеты спрингеров на Венеру, Титан, Ио и Ганимед. Только что прибывший барк с Земли уже разгрузили, и он разворачивался, готовясь принять пассажиров и груз для нового вылета. Три ближайших гравитационных батута были подсвечены красным — их уже зарезервировали, четвёртый вывесил аварийный сигнал, и к нему помчался ремонтный глайдер. Гедимин следил за ним, досадливо щурясь, — сармату тоже хотелось работать, но в такие «жаркие» дни космопорту некогда было договариваться с тюрьмой, и люди справлялись своими силами. Справлялись, по мнению сармата, очень плохо, но ему оставалось только ждать — через пару недель Земля разойдётся с Юпитером и Сатурном, уже третий месяц находящимися практически вплотную друг к другу, а тогда и дальних рейсов, и ближних станет гораздо меньше, и будет время для нормального ремонта.

Два барка стартовали, в считанные секунды превратившись в едва заметные точки, а потом и вовсе исчезнув; две зелёные строки на табло погасли, уступив место двум другим — зелёной и красной. «Луна-Амальтея» — прочитал Гедимин и тихо вздохнул. «Не был. Освоена людьми, без сарматов… Даже интересно взглянуть.»

— Ещё сорок минут, — услышал он знакомый голос. — А тут совершенно негде сесть. Давай-ка поспокойнее, без суеты. Без нас никто не улетит!

«Мишти,» — сармат едва заметно ухмыльнулся. «Ещё здесь? Думал, давно улетела…»

Он посмотрел на табло. Сорок минут оставалось до рейса «Луна-Чикаго», и объявленный барк ещё не вернулся из предыдущего полёта — а скорее всего, ещё стоял на земном космодроме.

— Не налегай на пончики, Тэс, — снова услышал он голос Мишти. — Теперь, без имплантов, мы быстро округлимся. Я бы не торопилась!

Вторая самка хихикнула. Гедимин повернулся на неожиданно громкий звук и сразу наткнулся взглядом на пару уезжающих — они устроились на краешке скамейки в считанных метрах от него. Если бы Мишти не заговорила, сармат навряд ли узнал бы её, — она была одета в обычный пятнистый комбинезон расцветки «под космофлот», волосы собраны в пучок безо всяких шпилек, только шею обвивал знакомый яркий платок.

— Дома меня откормят, — хихикнула Тэс — очень смуглая самка с самоходной сумкой высотой с неё саму. — Когда я к ним вот так вернусь — то-то будет шуму! Скажут, что меня тут голодом морили. Посиди с сумками, ага? Я к киоску — и сразу обратно.

Мишти, забрав у неё пульт от робота-переносчика, села на край скамьи и завертела головой, кого-то высматривая. Гедимин задумчиво тронул браслет на запястье — «может, отстегнуться и подойти? Или незачем пугать?»

— Мистер Джед! — услышал он радостный возглас, а за ним — цокот механических конечностей. Пока он размышлял, Мишти уже подошла почти вплотную, а за ней подползли два робота-переносчика. Самка смотрела на сармата снизу вверх и радостно улыбалась.

— Я подозревала, что вы где-то здесь, — она небрежным жестом обвела терминалы космопорта.

— Я думал, ты давно на Земле, — сказал сармат. Он уже освободил руки и только по привычке держался за перекладину ограды. Самка, слегка сдвинув брови, шагнула в сторону и заглянула ему за спину.

— Никогда не понимала, держат вас на месте эти штуки, или вы только притворяетесь, — сказала она, щёлкнув по браслету на руке сармата. — Я ждала, пока освободится Тэс — вдвоём лететь проще. Миссис Агуэра обещала присылать вам чай по праздникам — говорят, он вам нравится.

Гедимин кивнул. Что-то сильно его смущало — настолько, что он щурился и норовил уткнуться взглядом в мостовую. Мишти перехватила его взгляд и усмехнулась.

— Я хочу посмотреть на наш знак, — тихо сказала она, приложив ладонь к животу сармата. — Он, наверное, почти уже стёрся. Можно? Не бойтесь, сумки нас прикроют.

Две механизированные сумки в самом деле стояли так, что самка скрывалась за ними полностью; они же прикрывали и Гедимина, пока Мишти, оттянув застёжку комбинезона, гладила свежие рубцы на его животе.

— Ещё заметно, — сказала она, усмехнувшись. — Только на ощупь. Тонкие такие линии. Не обиделись на эту выходку? Джой думает, что мы обе с ней больные — такое делать.

Сармат криво ухмыльнулся. Ему хотелось отодвинуться — «механизм» уснул и не собирался включаться, а вот смущение нарастало.

— Это я болен на голову, — буркнул он, глядя в мостовую. — Вы меня резали, и мне нравилось. А я думал, что Кумала — псих…

Он запоздало спохватился, что Мишти навряд ли знает, кто такой Кумала. Самка не стала спрашивать, только покачала головой.

— Вы не больны, Джед. И вы не псих. Вас просто… поломали. Очень сильно повредили. Мы с Джой не знаем, как это чинится.

— Внимание! — раскатился по космопорту голос диспетчера. — Объявляется посадка на борт «Эм-Би-Эф», рейс «Луна-Снежногорск»!

Мишти подалась назад, бросила взгляд на часы, потом — на табло с погасшими и снова зажёгшимися строчками.

— Тэс возвращается, — сказала она. — Киоск задержал её ненадолго. Придётся оставить вас, Джед. Мы могли бы немного поиграть, пока нас не видят, но при Тэс я не рискну.

Сармат смущённо сощурился и резко качнул головой.

— Нет.

— Как хотите, — Мишти пожала плечами. — Когда вы вернётесь на Землю… думаю, я уже буду слишком стара для таких вещей. И те пятеро детей, которых от меня все ждут… В общем, всё, что было, останется на Луне. Люнер не разболтает, не бойтесь.

Она пошла к углу скамейки, уже кем-то занятому, подгоняя перед собой механизированные сумки. Тэс с пакетом в руках уже ждала её, недовольно сдвинув брови и выпятив губы. Гедимин отступил к ограде. Самка давно убрала руку с его живота, но он ещё чувствовал прохладу её пальцев. Он проверил застёжку — кожа была прикрыта, дело было не в сквозняке.

«Спариваться с „макаками“…» — сармат досадливо сощурился. «Хорошо, что Линкен не дожил. Хорошо, что других сарматов тут нет.»

19 мая 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Опять пиво, — пробормотал Винсент, недовольно глядя на маленький контейнер. — Мэллоу! Это несправедливо, ты не думаешь?

Джон Мэллоу покосился на диван, где только что лежал весь запас спиртного, убедился, что всё, кроме пива, разобрано, и ухмыльнулся — без злорадства, скорее сочувственно.

— Ты знаешь, почему так, — сказал он. — Не знаю, что ты будешь делать на свободе, но вот мы бойцов терять не можем. Сядь и не порти мне праздник.

Винки понуро кивнул и отошёл за диван — там уже собрались командиры отрядов. Гедимин огляделся — вся банда Мэллоу стянулась к середине ангара, оставив обычные занятия, и даже Краус спустился из-под потолка, а новобранцы перестали лупить боксёрские груши.

— Вот и всё, Джед, — Мэллоу со вздохом откинулся на спинку дивана. Его взгляд слегка помутнел — рядом с ним лежали два пустых контейнера из-под джина, в руке был третий, почти допитый.

— Эти два года… — он сделал ещё глоток и задумчиво усмехнулся. — Это были весёлые годы. Не думал, что буду хорошо вспоминать тюрьму, но… пожалуй, так и будет.

— Ты займёшься чем-нибудь полезным, — пробормотал Гедимин — сейчас у него было особенно плохо с подбором слов. Мэллоу ухмыльнулся.

— У вас, тесков, всё проще. Лоренц, теперь ты главный. Прямо с утра тебя переведут в мою камеру. Не знаю, как ты уживёшься с Дальбергом и Джедом…

Дальберг сердито фыркнул.

— Ривз пока притих, — продолжал Мэллоу, покосившись на северный конец ангара. Там в самом деле стояла мёртвая тишина — Ривз и шестеро его бойцов заняли крайний диван и следили за толпой, расползающейся по ангару, не отвлекаясь более ни на что.

— Всегда охраняй периметры, слышишь? — Мэллоу развернулся к Лоренцу. — И не упускай новичков из виду. Они ещё не знают, что мы заступимся, их легко запугать. Не давай Ривзу и прочим вернуть старые порядки! Только дай слабину — и всё вернётся, ты глазом моргнуть не успеешь.

Дальберг угрюмо кивнул.

— С утра дам тебе списки, — буркнул он, с сомнением глядя на Лоренца. — У тебя там были какие-то соображения…

Гедимин молча разглядывал свои руки. Ему было не по себе, и он не мог понять, что именно его так тревожит. «Два года прожить с „макаками“,» — он тяжело вздохнул. «Заниматься делами „макак“. Вникать в их обычаи. Не видеть ни одного сармата. Ещё два года — и начнёт расти шерсть…»

20 мая 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Подъём! — донёсся из коридора хриплый крик охранника, подгоняющего перед собой гусеничную тележку с водой. Следом послышался лязг и грохот — экзоскелетчик то ли пнул тележку, то ли сам запнулся и налетел на стену.

«Вода,» — Гедимин покосился на пустые контейнеры в нише напротив койки и нехотя зашевелился. Подъём в тюрьме всегда объявляли по какому-то сарматскому времени — насколько Гедимин знал, люди в такой ранний час поднимались очень неохотно. Из соседней камеры донеслось сердитое бормотание — Лоренц, наклонившись над Дальбергом, тряс его за плечо, пытаясь разбудить.

— Не лезь к нему, — буркнул Гедимин, опуская босые ступни на подогретый пол. — Это без толку.

В его камеру влетели два контейнера, проехали по полу и врезались в глухую стену.

— Доброе утро, Джед, — Лоренц, выглянув наружу, широко улыбнулся. — Ты, похоже, прав. Мэллоу должен был оставить какие-то указания! Как он поднимал это сонное бревно?

Дальберг сердито фыркнул и натянул одеяло на голову.

— Списки под койкой, в зелёном контейнере, — сказал сармат, с сожалением возвращая ёмкость с водой в нишу. Он уже извёл треть на умывание, а кожа так и осталась неприятно-липкой, — выделительная система работала на износ, выводя «мартышечью» пищу из сарматского организма, и одним стаканом воды тут было не обойтись.

— Ты всегда столько моешься? — озадаченно спросил Лоренц, вытирая лицо мокрым полотенцем. — Значит, зелёный контейнер…

Он опустился на корточки и всунулся под койку Дальберга. Тот, моментально вынырнув из-под одеяла, вполголоса выругался и спрыгнул на пол.

— Джед не сказал «залезь в чужие вещи»! — он дёрнул Лоренца за майку, вытаскивая из-под койки. — Ничего там не трогай!

«Чай кончился,» — думал Гедимин, глядя на пустую чёрно-белую коробку. Он пока не решил, что с ней делать, — выкинуть, или так и оставить хранилищем для открыток, или выкинуть вместе с открытками. «На День доблести ничего не прислали. Может, на День регаты?»

— Вот тут проставлены статусы, — Дальберг, разложив на кровати списки, вполголоса давал пояснения. — Это Джед…

— Статус Джеда не обсуждается, — поспешно проговорил Лоренц, покосившись на соседнюю камеру. — Твой тоже, Дальберг. Я вообще не собираюсь их трогать. По крайней мере, в мае, до вашей плановой пересменки. Механик Джед! Ты выйдешь сегодня во двор?

— Да, выходи, — неожиданно поддержал его Дальберг. — Сегодня тебе лучше там быть.

…Во дворе было пусто, из ангара доносился тихий гул. Гедимин, досадливо сощурившись, ускорил шаг, — его конвоир опять опоздал, и Лоренц с Дальбергом уже пятнадцать минут как-то контролировали банду. «Без меня прекрасно обойдутся,» — успокоил себя сармат, заглядывая в ангар.

К нему развернулись все — даже Ривз и его бойцы, по-прежнему тихо сидящие в стороне. Рядом с центральным диваном стоял Лоренц, окружённый командирами отрядов. Отряды, оставленные без присмотра, потихоньку стянулись к тому же дивану, — кто-то остался на периметре, но у дверей никто не стоял, и тренировки тоже прекратились. Гедимин недовольно сощурился.

— Вот и механик Джед, — громко сказал Лоренц. — Он тоже так думает. До конца мая всё останется так, как было при Мэллоу. Все правила в силе, и все на своих постах. И ты, Гилли, и ты, Винки, и ты, Гарсия. Дальберг снова собирает прошения. Если есть что предложить — предлагайте. И лучше письменно. Чтоб потом не выяснять, кто что где сказал.

Дальберг угрюмо кивнул.

— Всё как с Мэллоу, только без Мэллоу, — пробормотал Винки, оглядываясь на свои отряды и резким жестом отправляя их на тренировку. — Ну, пока Джед здесь… Может, и не развалится.

01 июня 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Двери загудели, открываясь, и по коридору зацокали «лапы» роботов-уборщиков, разбегающихся из пустых камер. Гедимин поднялся с пола и сел на койку — очередную тренировку можно было считать оконченной. Можно было тренироваться и при Лоренце — в отличие от Мэллоу, он даже не шутил над «качающимся» сарматом — но Гедимин уже привык при чужаках уходить в себя и утыкаться в «читалку».

— Лунд! — сердито сказал Дальберг, заходя в камеру и с размаху падая на койку. — Слушай, что тебе говорят. Мэллоу всегда ставил на Лунда.

— Хватит тебе, — отмахнулся Лоренц, с ухмылкой помахав Гедимину и отвернувшись от опускающейся решётки. — Третье место — очень неплохо. Я всё ещё в выигрыше, занудное ты создание!

Дальберг сердито фыркнул, но Лоренц только ухмыльнулся. Достав из пустого контейнера стопку мелких бумажных листков, он сделал пару быстрых записей.

— А ты, Джед, не делаешь ставок? — спросил он, поворачиваясь к сармату. Тот покачал головой.

— Тут дело в статистике, Дальберг, — продолжал Лоренц, повернувшись к соседу и не обращая внимания на его презрительное фырканье. — Вот ты следишь за Лундом и видишь то-то. Вот ты следишь за Карденосом… Видишь? У него был только один срыв — в том году, из-за аварии. Вот теперь и думай!

Гедимин мигнул — имя Карденоса он ещё не успел забыть.

— Что там с Карденосом? — спросил он.

— Третье место, как я и предсказывал, — ухмыльнулся Лоренц. — Хороший пилот, хорошая команда.

«Значит, в этом году тормозные тросы никто не резал,» — подумал сармат. «Что он, всё-таки, сделал с той „макакой“? Может, был суд, просто меня не позвали? Или, как говорила та „мартышка“, решили всё в своём кругу? В любом случае — похоже, это сработало…»

Новый сосед ещё долго приставал к Дальбергу с какими-то расчётами, но Гедимин уже не прислушивался — всё, что ему было интересно, он узнал. «Скучно,» — он растянулся на койке, положив перед собой ладонь с «читалкой». «Сейчас было бы кстати что-нибудь починить. Хотя бы глайдер. Почему на космодром не зовут? От Юпитера уже месяц как ушли, Венера ушла, сейчас спокойно, — как раз привести бы технику в порядок…»

16 июня 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Выбираться из скафандра не хотелось. Мышцы, отвыкшие от долгой работы, слегка поднывали, массивная броня давила на плечи, пальцы в металлических перчатках казались наполовину парализованными и предельно неуклюжими, — приходилось заново их разрабатывать, и Гедимин досадливо щурился — это, по его мнению, отняло у работы много времени. «Я бы тут лёг,» — думал он, глядя на ангар для инструментов и жадно вдыхая приятные запахи металла, нагретого фрила и смазки. «Прямо в скафандре. К утру суставы бы разработались…»

— Пошёл! — охранник, потерявший терпение, грубо толкнул его в спину. — Пошёл, пошёл! Не опаздывать к отбою!

Был уже поздний вечер — по тюремным, конечно меркам; здесь отбой объявляли рано, странно сдвигая график активности к раннему утру. Ужин Гедимин пропустил, но на космодроме ему принесли паёк — есть он не хотел. «Завтра — обратно,» — напомнил он себе и едва заметно ухмыльнулся. Работать было приятно, думать о предстоящей осмысленной работе — приятно вдвойне.

— Завтра в семь, — буркнул конвоир, расстегивая наручники и вталкивая сармата в камеру. — Отрабатывай паёк!

Он побрёл к выходу, громыхая разболтанной обшивкой. Гедимин криво ухмыльнулся. «Я бы занял его чем-нибудь полезным, но не умеет же ничего…» — он вспомнил угрюмое лицо охранника, дожидающегося, пока сармат закончит работу, и ухмыльнулся ещё шире. «Умел бы — уже бы занялся.»

— А, вот и Джед, — Лоренц выглянул из камеры. Дальберг уже забрался под одеяло, а Лоренц так и сидел в комбинезоне — спать он пока не собирался.

— Ждал? — удивлённо спросил сармат, разворачиваясь к нему.

— Тебя надолго увели, — усмехнулся Лоренц. — Работа? Это паршиво, что вас, тесков, до сих пор считают живыми машинами. Ты, получается, проработал двенадцать часов. Неправильно так с тобой поступать.

Гедимин озадаченно мигнул.

— Кто-то должен работать, — буркнул он, вспоминая разбалансированные антигравы и деформированные почти до разрушения корпуса барков. — В январе опять подойдём к Юпитеру. И будут аварии.

Лоренц махнул рукой.

— Я, в общем, не об этом, — судя по лицу, он сам был не рад, что завёл разговор о работе. — Значит, завтра тебя во дворе не ждать?

Сармат качнул головой.

— И послезавтра, видимо, тоже, — сказал сам себе Лоренц, покосившись на задремавшего Дальберга.

— Опять Ривз? — Гедимин настороженно сощурился. «Этих „макак“ нельзя упускать из виду,» — напомнил себе он. «Хорошо хоть, что новички тихие…»

— Нет-нет, с ним никаких проблем, — отмахнулся Лоренц. — Я хотел слегка изменить правила, а тут без тебя нельзя. Дальберг… А, он уснул. Ладно, мы поговорим вдвоём. Ты не против?

Гедимин мигнул.

— Менять правила?

— Совершенная мелочь, пустяк, — поспешно заговорил Лоренц. — Никакой крови, никто даже синяка не набьёт. Тут так мирно, никто не боится… Почему бы не играть в карты? Не всем, тем, кто хочет. Тут десятка два желающих — вот, посмотри список…

Он приложил к защитному полю мятый листок с фамилиями, записанными в столбик разным почерком. Сармат озадаченно хмыкнул.

— В карты? — в мозгу мелькнуло слово «азарт», а за ним — безумный взгляд Иджеса и резкая боль в ладони. Сармат покосился на давно заживший порез и поморщился.

— Будут драки. Кто-то выиграл, кто-то проиграл… — он, не договорив, резко качнул головой. — И так всех еле успокоили.

Лоренц с ухмылкой похлопал ладонью по защитному полю — так, будто это было плечо Гедимина.

— Джед! Я не хочу никаких драк. Всё будет предельно тихо. Простая игра на интерес, строгие правила. Будет спор — я разберу. Ты просто не знаешь, о чём речь, Джед. А я знаю — и всё устрою.

Гедимин настороженно сощурился.

— Дальберг не хотел, чтобы ты это делал, — пробормотал он. «Не разбираюсь я в ваших обычаях,» — думал он с досадой. «Может, это вправду безобидно? Они же делают ставки на регате. Вроде не дерутся…»

— Я ему объясню, и он согласится, — пообещал Лоренц. — Значит, ты в целом не против? Когда закончатся эти твои работы, надо будет прийти во двор. Я расскажу про новое правило, а ты подтвердишь.

— Я ещё не согласился, — буркнул сармат, но Лоренца это не смутило.

— Узнаешь подробности — согласишься, — уверенно сказал он. — Я напомню через неделю. Нам тут некуда спешить, верно?

01 июля 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

У ограды, разделяющей надвое тюремный двор, выстроились пары — самец с одной стороны, самка с другой. Гедимин скользнул по ним равнодушным взглядом, проходя мимо, но сразу заметил одинокого человека в синем комбинезоне, вставшего в дверном проёме. Тот, едва увидев сармата, шагнул обратно в здание, и не успел Гедимин сам зайти в ангар, как навстречу ему выбрался хмурый Дальберг.

— С охраной он договорился, — буркнул он, жестом попросив сармата отойти к стене. Дальберг был не один — вместе с ним вышел озабоченный Лоренц, а за ними — рослый темнокожий боец в зелёном комбинезоне, кто-то из бывших людей Джайна.

— Да, так и есть, — сказал Лоренц, убедившись, что все, и Гедимин тоже, его слушают. — Охрана не против, но до первого шума. Как только у нас тут серьёзная ссора, не говоря уже о драке, — нас разгонят, а карты отберут. Но пока что копы не против. Неплохо, верно?

Он довольно ухмыльнулся, глядя на Гедимина. Тот мигнул.

— Ещё раз, да? — Лоренц обернулся к Дальбергу, и тот слегка наклонил голову. — Вот, слушай. Будут такие правила: играть только здесь, только тем, кто в списках, и с теми, кто в списках. И чтоб рядом был дежурный. Дежурить будет он.

Лоренц указал на рослого бойца.

— Он был командиром, но сейчас ничем важным не занят. Это Джитти.

— Джит, — буркнул Дальберг.

— Джитту, — отозвался боец и снова замолчал.

— Дальше, — Дальберг покосился на Лоренца и поморщился.

— Никто не играет на деньги, вещи, еду или выпивку, — продолжал главарь. — И никаких повреждений или унижений. Чистый интерес. Вот и всё. У нас две колоды, в списках уже тридцать человек. Ну что, Джед? Что скажешь?

Гедимин пожал плечами.

— Играйте, раз вам надо, — сказал он. — Мне всё равно.

Дальберг и Лоренц переглянулись.

— Идём в ангар, — буркнул первый. — Сделаешь объявление.

Ангар негромко гудел, но, когда главари вернулись, все звуки затихли. Лоренц подошёл к дивану и повертел головой, выискивая взглядом Крауса.

— У нас большая новость, — громко сказал он, не обнаружив живой «микрофон». — Внимание! С завтрашнего дня на прогулке разрешено играть в карты. Тридцать человек уже в списках, можно добавляться. За всё отвечает Джитти.

Джитту молча поднял сжатый кулак. Люди переглянулись. По ангару пронёсся нестройный гул — местами довольный, местами озадаченный.

— Никакого шума быть не должно, — продолжал Лоренц, слегка повысив голос. — Чуть что — и охрана снова всё запретит. Не провоцируйте их, парни. Всем всё понятно?

Гедимин молча стоял рядом с ним и чувствовал себя на редкость глупо. «Ничего не понимаю в местных обычаях,» — думал он, досадливо щурясь. «Зачем их носят мне⁈ Я-то одобрю, мне не жалко…»

09 июля 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Табло на стене ближайшего терминала мигнуло, убирая ненужную строчку, и выпустило новую. «Борт MBQ,» — прочитал Гедимин, машинально подняв на неё взгляд. «Рейс „Ураниум-Сити-Луна“, прибывает в четыре часа… Ураниум? Прямой ураниумский рейс⁈»

Сармат озадаченно покачал головой. То, что он в последний раз видел на месте Ураниум-Сити, рейсы на Луну отправлять не могло. «Там всё расчистили,» — напомнил он себе. «Снесли остатки бараков, построили город для „макак“. Видимо, крупный, раз есть прямой рейс на Луну…»

Он крепко сжал браслет, надетый на перекладину ограды, и через несколько секунд услышал щелчок — замок открылся, и можно было не стоять столбом у ограждения, а подойти к терминалу. Гедимин так и сделал, но внутрь войти не успел — «коп», до того спокойно цедивший через трубочку какую-то жижу из стакана, поспешно бросил недопитое в урну и загородил проход.

— Куда?

Сармат недовольно сощурился.

— Посмотреть.

— На что тебе там смотреть? — экзоскелетчик расставил металлические «клешни». — Бежать собрался?

Гедимин поморщился.

— Рейс на Ураниум. Тут много таких?

Охранник озадаченно хмыкнул.

— Ураниум? — он щёлкнул по наручному передатчику. — А, есть такой… Два рейса в сутки, два обратных. Иди на место, слышишь?

Он выразительно качнул бластерной турелью. Гедимин спустился с крыльца, мимоходом заметив, как те, кто уже поднимался по ступенькам, при виде сармата шарахнулись назад. Он прошёл мимо скамеек с беспокойно ёрзающими пассажирами и снова встал у ограды, задумчиво глядя на табло. Строчка с рейсом MBQ уже не была самой верхней — она спустилась на две позиции ниже, уступив место рейсам на Белоярск и Микатарру. «Ураниум-Сити,» — повторил про себя Гедимин. «Туда перебрался Кенен. Иджес и Айзек тоже должны быть там. Если к моему освобождению гетто не расформируют… надо будет их найти.»

13 июля 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Лоренц, едва войдя в камеру, сел на пол и с головой влез под койку.

— А я что говорил? — буркнул, догнав его, Дальберг. Он никуда не полез — сел на свою койку и подобрал ноги.

— Ничего, рабочий момент, — без особого огорчения отозвался Лоренц, доставая контейнер с бумагами. — Не хотят играть честно? Вычеркну их из списка. А Джитти проследит, чтобы не возвращались.

Гедимин беспокойно шевельнулся.

— Что случилось?

— Ничего интересного, Джед, — отозвался Лоренц, внося изменения в список. — Двое парней решили, что они тут самые умные. Теперь они не будут с нами играть, только и всего.

Сармат несколько секунд смотрел на него, потом перевёл взгляд на Дальберга. Тот выглядел угрюмым, но не больше, чем обычно, — видимо, ничего серьёзного не произошло. «Хорошо,» — он, пожав плечами, снова лёг на койку и развернул экран смарта. «Раз от меня ничего не нужно, буду читать дальше…»

27 сентября 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Ещё на три дня,» — Гедимин заглянул в почти пустую коробку с чайным концентратом и досадливо сощурился — на её дне лежали последние три шарика. Концентрат прислали на День Луны — чуть меньше двух недель назад, но сармат уже его израсходовал. «В прошлый раз коробка была больше,» — вздохнул он, убирая остатки в нишу. «Странно, что его вообще присылают. Те, кому я был нужен, давно на Земле…»

Из соседней камеры донеслось гулкое чихание. Сармат повернулся к решётке и успел увидеть, как Дальберг прячет пакет с салфетками. Очередной мятый бумажный комок валялся посреди коридора. Теперь их стало четыре — роботы-уборщики редко приползали сюда, а мусор накапливался быстро.

— Ты там как? — осторожно спросил Гедимин. Ответом ему было чихание и громкий трубящий звук. Сармат болезненно сощурился. «Это обычная респираторная инфекция,» — напомнил он себе. «Человеческая болезнь. Для меня неопасно. Для них вроде бы тоже. Но выглядит, как эа-формирование в последней стадии…»

— Послезавтра буду в норме, — мрачно сказал Дальберг. — А завтра свалится Лоренц. Надо бы больных рассаживать. Но кому это нужно⁈

Гедимин поморщился. «Если бы меня заперли с мутирующим…» — его передёрнуло, и он снова напомнил себе, что у Дальберга лёгкая болезнь, которая проходит за три дня, и он не разлагается заживо.

Из коридора донёсся гул открывающихся ворот. Сармат покосился на часы в углу экрана и удивлённо мигнул. «За мной, что ли?»

— Пошёл! — рявкнул на кого-то охранник. — Стоять! Лицом к решётке!

— Этот? — деловито спросил Фортен — его голос Гедимин уже различал, остальных «копов» постоянно путал. — Почему к нам?

— На второй его рано, — буркнул первый охранник. — Пошёл!

Кого-то втолкнули в камеру. Зазвенели наручники — судя по звуку, три пары браслетов. Гедимин озадаченно хмыкнул — новичков в тюремный ангар приводили часто, многие были в наручниках, но больше одной пары носил только он сам. В соседней камере беспокойно зашевелился Дальберг, выпутываясь из одеяла и прижимая к носу скомканную салфетку.

— Бен Рейес, — буркнул охранник. — К нам по третьему кругу, в этот раз на пять лет.

— Рейес? — переспросил Фортен. — Значит, вернулся? Не мог в этот раз на Земле залететь?

Гедимин мигнул.

— Я тоже очень рад вас видеть, офицер, — отозвался незнакомый голос. — Что такое? Разве в прошлый раз я как-то особенно вас расстроил?

Фортен выразительно хмыкнул.

— Тихо там! — снова повысил голос второй охранник. — Ты нас знаешь, Рейес. А мы знаем тебя. Без фокусов, понял?

Решётка лязгнула, опускаясь, но Гедимин всё равно расслышал, как Дальберг вполголоса выругался.

— Бенни Рейес, — пробормотал он. — Этого ещё не хватало… Вовремя Мэллоу унёс ноги…

Настала тишина, прерываемая только сопением и редким чиханием. Новичок немного пошуршал и затих. Гедимин в недоумении пожал плечами — кажется, не происходило ничего серьёзного.

…Лоренц, насвистывая, вошёл в камеру и плюхнулся на койку, заложив руки за голову.

— Как здоровье? — спросил он у Дальберга. Тот в ответ громко чихнул.

— Бенни Рейес здесь, — угрюмо сказал он. — Привели во время прогулки.

Услышав знакомое имя, Гедимин опустил «читалку» — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лоренц бледнеет.

— Бенни? Ты уверен? — быстро спросил он. — Мало ли Рейесов…

— Он, — буркнул Дальберг.

— Н-ну, что теперь сделаешь, — пробормотал Лоренц, глядя в пол. — Уже знает, что с Баселаром?

Гедимин мигнул.

— Завтра узнает, — отозвался Дальберг. — Джеду надо быть осторожнее.

«Из-за одного человека?» — удивился Гедимин. «Ладно, посмотрим. Если притащит оружие — сдам охране.»

— Что там за шум из-за одной макаки? — сердито спросил он. — Это бывший боец Баселара?

— Это друг Баселара, — угрюмо ответил Дальберг. — Когда-то командовали вдвоём. Бояться нечего. Но лучше бы он не возвращался.

«Я вижу, как вам нечего бояться,» — подумал сармат, но промолчал. «Завтра в душевой покажут этого Рейеса. В крайнем случае снова придётся драться.»