Обратный отсчет: Равнина

Часть 49 25 день месяца Лучей — 5 день месяца Огня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — пустыня Ксалан — Дальний Край

25 день Металла, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

На календаре, вывешенном рядом с комендантской, число 25 было обведено жирной красной чертой. Справа сверху, как знак степени, стояла пятёрка. Гедимин сверился с календарём в памяти «смарта» — пятёрка стояла и там. «Это теперь вместо восклицательных знаков? Пять по шкале… от чего до чего?»

Из вентиляции тянуло теплом. Из-за поворота, из вскрытого вентиляционного короба, доносились голоса ремонтников. Воздух постепенно остывал. Гедимин заглянул за угол — короб уже закрывали, из вентиляции тянуло прохладой.

— Сколько ледышек? — спросил сармат у ремонтника. Тот молча показал три пальца. Гедимин покачал головой. «Хороший сверху нагрев…»

Фонари вдоль стены замигали — не так, будто что-то гасило их, а так, будто они пытались гореть ещё ярче. Гедимин услышал тихий треск, воздух над светильниками задрожал. «Нагрев?» — ещё не успев ничего понять, сармат растянул вдоль стен защитное поле. Свечение выровнялось. «Воздействие снаружи? Лучевые всплески?» — Гедимин схватился за дозиметр. Кривая интенсивности «сигмы» извивалась на экране, вскидывая пики всё выше. За ней, отделяясь от оси времени, тянулась кривая «омикрона».

— «Элидген», приём! — сармат щелчком сбил височную пластину — и схватился за обожжённый висок. Щупальца хранителя были раскалены докрасна. Существо взвыло и дёрнулось, снова зацепив кожу сармата. Из-за угла донёсся знакомый булькающий звон. Гедимин, щурясь от боли в обожжённом виске, смотрел на дозиметр. «Булькалка и график, — у них же один ритм. Кто довёл хранителя⁈»

Дверь в командирский отсек он открыть не успел — бульканье стихло.

— Хепри!

Два сармата в тяжёлой броне стояли над опрокинутым уккуланом. Гварза ещё держал в руках кости, обмотанные кожаными ремешками. Гедимин, с присвистом выдохнув, шагнул к нему.

— На дозиметр смотрел⁈

Он сунул «командиру» под респиратор экран с извивающимися графиками. Сейчас они медленно выравнивались. Вепуат с лязгом приложил ладонь к шлему.

— А я что говорил⁈

Гварза скривился.

— Сбой в работе реакторов? Так иди в машзал! — он потянулся за перевёрнутым уккуланом. Гедимин вцепился в его руку, толкнул в грудь. По полу зазвенело — Вепуат вытолкнул устройство в коридор и уже там поставил на ножки, бормоча что-то злое.

— Хранитель не хочет, чтобы ты эту штуку трогал, — Гедимин впился взглядом в глаза Гварзы, узкие и тёмные от злости — да и сам сармат сейчас щурился совсем не добро. — С первого раза не ясно⁈

— Тебя… пора… гнать вон… с Равнины, — кое-как проговорил Гварза между попытками вырваться. Сопротивлялся он сильнее, чем ожидал Гедимин. «И этот на стимуляторах,» — сармата передёрнуло.

— Я эту штуку об тебя разломаю, — тихо пообещал он. — Так, что резонаторы расплющатся.

За стеной булькнуло. Гедимин уставился на дозиметр, на миг ослабил хватку, — и Гварза, отшвырнув его, метнулся в коридор. Бульканье стихло.

— Сказал же — не лезь! — крикнул Вепуат. — Ну не хочет оно тебя, не хочет!

«А ведь Гварза шлем-то держит закрытым,» — мелькнуло в голове Гедимина, когда он уже стоял снаружи, между Гварзой и Вепуатом. «Поэтому и дурит. С открытым шлемом вмиг всё дошло бы.»

— Пластину сдвинь, — негромко посоветовал он Гварзе, тронув висок. — Нам не веришь — пусть оно само скажет.

Гварза стиснул зубы.

— Эксссперт, м-мать твоя пробирка… Вы, двое, — и что я, по-вашему, делаю не так⁈

Вепуат растерянно пожал плечами.

— Это у него надо спрашивать. Как оно тебя вообще распознало-то⁈

Он прикрыл уккулан собой и вместе с ним медленно пятился по коридору, но расстояние не рассчитал — конструкция упёрлась в стену.

— Куда⁈ — Гварза повернулся на скрежет деревяшек.

— К себе заберу, — мрачно сказал Вепуат. — Чтоб тебе глаза не мозолило. Ну нельзя тебе, добра не будет!

Гварза скрипнул зубами.

— Нельзя⁈ — он переводил взгляд с одного сармата на другого; Гедимин подался чуть вперёд, готовясь к рывку — ему было не по себе. «Что его так тянет донимать хранителя? Я думал, он уже унялся…»

— Так и знал, — процедил Гварза, глядя на него в упор. — Вас нельзя было близко сюда подпускать. Вы, два куска слизи, настроили его против меня. Замкнули на себя. Возомнили себя командирами⁈ Да⁈

Гедимин ошалело мигнул. Даже про «слизь» промелькнуло мимо внимания. «Настроили… Он вообще в себе?»

— Гвар… Кенен! Что ты несёшь-то⁈ — Вепуат встряхнулся, «трилобиты» сердито зашипели и загромыхали перьями. — Кто кого настраивал? Они ещё на Земле тебя не очень…

Он косился на Гедимина, будто ждал от него подтверждения, — и Гварза, перехватив этот взгляд, сдавленно зашипел.

— Эта тварь с земными не связана! Что она знала бы без вас⁈ Нельзя было доверять вам контакт! Кому она теперь подчиняется? Тебе? Кету? Айзек, идиот несчастный, об этом знает? Что вы свалите — и станция станет неуправляемой?

Гедимин втянул в себя воздух. Он даже обиды не чувствовал — только оторопь и нарастающий страх. «Скрутить его — и позвать Айзека. Тесты на эа-мутацию у нас есть? Нет? Из-за чего ещё мозги могут так вытечь?»

— Эй! Чего шумим? — из отсека контрольной службы выглянул сердитый сармат. Увидев сборище, он растерянно мигнул. Вепуат с облегчённым вздохом повернулся к нему.

— Младан! Выйди на минутку! Вот, держи, — он сунул сармату две кости и отодвинул уккулан от стены. — Гвар… Кенен! Хранитель не злой. И на нас не замкнут. Это ты ему не нравишься. А с другими он спокойный. Вот Младан. Он — не я и не Гедимин. Так?

Гварза угрюмо сощурился на «контролёра». Тот смотрел то на кости в руках, то на странную конструкцию.

— А… что это за штуки? Это из-за них столько шуму?

Вепуат криво ухмыльнулся.

— Эти штуки издают звуки. А станции они вроде нравятся. Можешь аккуратно постучать костями по деревяшкам?

Младан, растерянно пожав плечами, щёлкнул по ближайшей плашке и хмыкнул, услышав булькающий звон.

— Забавно…

Горячее щупальце прижалось к виску Гедимина. Обжечь не успело — стремительно остыло до тёплого и зашевелилось, устраиваясь поудобнее. Младан, пожав плечами, щёлкнул ещё пару раз. Гварза медленно поднял руку с дозиметром. Гедимину был плохо виден экран, он покосился на свой прибор, — омикрон-излучение успокоилось, график «сигмы» выгибался плавными волнами.

— Забавная штука, — Младан на секунду прервался. — Станции нравится? А как это узнать?

Гедимин мигнул. «А ведь он не чувствует. Хоть и в лёгкой защите. Вообще нет контакта. А хранителю всё равно нравится…» — он покосился на Гварзу и едва заметно качнул головой. «Всё-таки он что-то делает… узнаваемо. Даже шлем снимать не надо, чтоб отличить. И это что-то хранителя бесит. Нашли же, кого поставить командиром…»

— Если не понравится, узнаешь по дозиметру, — Вепуат легонько хлопнул его по плечу. — У тебя хорошо получается.

Он повернулся к Гварзе. Тот уже изучил показания дозиметра, опустил руку, но зубы всё ещё стискивал.

— Ну вот. Мы с Гедимином к этой штуке можем вовсе не подходить. Он — так и не собирался. Вот, Младан с ней управляется, и всё нормально. А тебе — не надо.

Гварза тяжело вздохнул и перевёл взгляд на озадаченного Младана. Тот за разговором постукивал по плашкам и прислушивался к звону — кажется, его это занятие развлекало.

— Юнь! Ещё один приказ для тебя, — процедил он. — Этот инструмент передаётся под твою ответственность. Раз в день стучи по нему в течение пяти минут. Будут особые указания, но позднее.

Младан слегка сощурился, но кивнул.

— Ладно, раз так. Поставить это к себе? Оно прочное?

…Свернув за угол, Вепуат облегчённо вздохнул. Из отсека контрольной службы ещё доносилось звенящее бульканье. Хранитель шевелил щупальцами и заинтересованно прислушивался.

— Думал, он на меня бросится. При тебе, видно, не решился. Надо же, какой у хранителей на него нюх…

Гедимин угрюмо кивнул.

— Хорошо, на Младана не бросается. Вот же обязанности у него теперь…

Вепуат криво ухмыльнулся.

— Да он вроде не против обязанностей. А вот бешеный Гварза на его голову… Это было бы лишним. Мн-да-а… Сложно ему будет командирствовать. Что-то они с Айзеком тут не подумали…

26 день Мысли, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Металлосборники заполнило сантиметров на двадцать. Нижние слои металла были практически однородными — вещество заливалось внутрь быстро текущей жидкостью, смешивалось и подолгу не застывало. В верхнем слое Гедимин уже различал комки — туда металл попадал вязким, остывающим. «Жарко же тут вчера было…» — сармат вытряхнул сгусток металла, перевернул его старыми слоями кверху — они уже потемнели, но ладонь чувствовала жар. Кое-где на плато под ступню попадали тёплые сгустки — капли металла, затвердевшие по отдельности, тоже не везде успели остыть. Нагрев был невелик — филки, выбирающиеся из шахты, даже не смотрели под ноги, а наступив на металл — не вздрагивали. За ангарами «дирижаблей» ползала волокуша-металлосборник. Судя по звону и перестуку из ущелий, кочевники тоже собирали металл — вчера нападало много рэссены, не вся успела глубоко просочиться.

— Что, опять половину мешков привезёшь драными? — донеслось из шахты. Наружу выбрался Вепуат с охапкой сшитого тряпья. Комендант, поднимающийся за ним, остановился в проёме. Сармат замедлил шаг и пожал плечами.

— Дасьен, они мне самому надоели. Когда уже будут готовы нормальные мешки⁈

В ангарах перекликались филки-грузчики, ворочались разбуженные туун-шу, — к вылету начали готовиться затемно. Гедимин завернул собранный металл в защитное поле и оглянулся на шахту. Ему было не по себе. «Вот так улетишь — а Гварза опять что-нибудь устроит…»

Он уже повернулся к шахте, когда за плечом сверкнула белая вспышка. На долю секунды она угасла — и тут же разгорелась ярче, разделяясь на три. Ещё две вспыхнули между зданий. Из ущелий донёсся гневный вой и треск броневых пластин.

— Хассек? — из ангара выглянул Вепуат. — А-а… И с чего вдруг такая толпа?

Руниен, не обратив внимания на его недружелюбный взгляд, коснулся пальцами лба. Хассинельг, волоча за собой посох, усиленно рассматривал гравий под ногами. Рослый инсектоид зажёг палку поярче, огляделся по сторонам и щёлкнул жвалами.

— Калиг и Навкет, довольно уже ходить по теням!

…Пятеро стражей обступили Айзека. Гедимин незаметно отодвинулся в тень ангара. Рядом тут же обнаружился хмурый Вепуат.

— То месяцами носа не кажут, то — нА тебе…

— Стражи не оставляли вниманием долину Эл-лид, — оглянулся на него Руниен. — И помогали вам в делах на Дальнем Краю. И снова готовы принять вас там.

Айзек досадливо сощурился.

— Давайте всё же к делу. Пусть вашему… снаряжению нужна подзарядка. Кто выгнал вас из Сердца Пламени? Там полно энергии и нет никакой… тлакантской гнили? Или как вы это называете?

Гедимин мигнул. «Гниль! И он это помнит? Или у самого бывали случаи… Да, наверное, — стражи наглые, а он-то в драку не полезет…»

Все четверо оглянулись на Гора. Инсектоид беспокойно зашевелил лапами.

— Никто из нас никогда не оскорблял юное Пламя. Вспомни о договоре, вождь Айсиек. В дни Земли было подтверждено — дом Пламени открыт для стражей Равнины. Это и твоё слово, о вождь. И жрецы подтвердили его, поделившись силой Пламени с Хассинельгом…

Гедимин покосился на Хассека. Тот стоял чуть в стороне, рассматривая гравий под ногами.

— На станцию-то я вас пущу… — протянул Айзек. — И Гедимин с Вепуатом помогут с… силой. А потом совет изгонит вас как заражённых?

Калиг гулко зарычал.

— Совету давно пора признать Пламя Элидгена. Мы отнесём его силу в Сердце Пламени. Пусть там увидят, что лучи не подвержены заразе.

Вепуат шумно вздохнул.

— Может, проще не посохи, а совет головой в реактор сунуть? Раз им снаружи не видно…

— Вепуат! — Айзек укоризненно на него посмотрел. — Что ж, ваше дело. Станция, если что, за себя постоит. И примет вас, если вы не отобьётесь от изгнания. Только ведь до неё ещё надо добраться…

…Пучок костяных посохов медленно наливался белым светом. Гедимин подавал энергию тонким потоком — эти штуки явно не были разряжены в ноль, и где у них предел ёмкости, сказать не мог никто. «Пусть светятся так ярко, как можно терпеть,» — повторил он про себя единственный признак «полного заряда». «А вот Калиг с Навкетом вообще терпеть не могут. Даже самый слабый свет. И, наверное, они такие не одни. Наши аккумуляторы хотя бы с рассчитанной ёмкостью…»

Он ополоснул горящие кости от невидимой пыли. В санпропускнике можно было выключать фонари, и всё равно было бы слишком светло. Подвес на дозиметрической рамке беспокойно шевельнулся. Гедимин обернул посохи защитным полем, проверился ещё раз, — скафандр не «фонил», но вот из костей излучение пёрло. «Перегруз, что ли? Ладно, стражи проверят.»

— А! Пламя щедро на силу! — Гор сжал клешни на светящихся костях, и сияние потускнело. Руниен смахнул невидимую пыль с навершия и приложил пальцы ко лбу.

— Сила Пламени чиста. Мы скажем это перед советом. И, в любом случае, — Хранящее Сердце вам благодарно.

Он слегка наклонил голову и повернулся к Хассинельгу. Тот приободрился и поднял взгляд от пола, хотя всё ещё казался смущённым.

— И тебе, страж Хассинельг. Хоть ты и неосторожен. Не тревожь Пламя перемещениями. Поднимемся на холм, оттуда проложим путь.

Провожать их пошёл Гварза, сегодня особенно молчаливый и угрюмый. Гедимин старался на него не смотреть. Когда чужаки скрылись, Айзек тронул его за плечо.

— Не знаю, что там решит совет… но вот это вот, и правда, одна из основных функций «Элидгена». Заряжать местные аккумуляторы. Может, через месяц, а может, через год, но сюда пойдут потоком. И… — он оглянулся на санпропускник и развёл руками. — В машзал не налазаешься. Нужен доступ к достаточно мощному излучению — но без смертельного риска. Помещение для подзарядки. Возможно, над камерой сброса. Или в ней самой.

Гедимин задумчиво посмотрел на стену.

— В камере сброса… Можно и так. При сомкнутых экранах там безопасно. Направить на линзу слабый поток, установить зеркало для контроля…

— Мифрильное зеркало? Кое-что ещё осталось на складе, — сказал Айзек. — Излучение мы хорошо контролируем… М-да, ещё одна обязанность для операторов…

— Да выдели отдельного филка, — махнул рукой Вепуат. — Их тут двести штук. Одного толкового можно выбрать. И… мы в Ксалан-то летим? Могу не лететь — мне так даже проще.

…Туун-шу нырнул в очередной разлом. Летели быстро — Вепуат уже освоился и почти не заглядывал в голографическую «карту». Гедимин изредка на неё косился — сочетание «мозаики» из камешков и голограммы выглядело странновато. «Главное, что работает,» — думал сармат, переводя взгляд на плывущие внизу островки. «Хотя как оно может работать, до сих пор неясно.»

— Гедимин, — Вепуат, оторвавшись от карты, повернулся к нему. — Руниен с командой, скорее всего, ничего не задумают. А вот другие… совет тот же… Они могут «Элидгену» как-то навредить? Изнутри. Или с близкого расстояния. Или поставить что-то на посох… мину какую-нибудь, что ли? Надо кого-то позвать, чтобы обнюхивал, — мы-то такое не распознаём…

Гедимин угрюмо сузил глаза.

— Не знаю. Я бы их внутрь не пускал. А обнюхивать… Кто не ладит со стражами? Попроси Кут’тайри. Он же жрец Пламени, вот пусть и ритуалит.

— Ага. И ещё сказать Джагулам, чтобы присматривали, — покивал Вепуат. — Хранитель, наверное, может за себя постоять. И что-то опасное учуять. Но и нам лучше ушами не хлопать. Вперёд!

27 день Кислоты, месяц Лучей. Равнина, пустыня Ксалан

Числа на экране дозиметра начали расти ещё с ночи. Сейчас туун-шу вынырнул из желтоватой небесной дымки — и кривые резко пошли вверх.

— Фонит? — Вепуат покосился на дозиметр. — Ага… Мы не там снижаемся?

Сквозь дымку уже была видна чёрная с фиолетовым отливом пустошь и торчащие из глинистой почвы скалы-останцы.

— Снижаемся там. Фон вырос, — сказал Гедимин, сравнив оттенки почвы. — Это окраина, а светит, как дальние области.

Вепуат досадливо хмыкнул.

— С таким фоном туун-шу не снизятся. Сейчас развернёмся. Придётся рыться на самом краю, у реки…

«Дирижабли» повисли над потрескавшейся пустошью. Вепуат с сомнением смотрел на одинокий трёхметровый останец, Гедимин — на экран сигма-сканера. Плёнка защитного поля, растянутая перед «щупами», едва заметно рябила зеленью и краснотой.

— Ирренций-то здесь есть?

— Мало, — Гедимин растворил плёнку и показал Вепуату экран.

— М-да, так себе руда… Хотя — всё равно лучше, чем на Земле, — сармат расправил крылья и спикировал на останец. Уже оттуда он помахал филкам-пилотам. На камень упали причальные тросы, и Вепуат, закрепив их, спрыгнул на потрескавшуюся глину.

— Тут должны быть слои помоложе, — заметил он. — Река-то рядом. Как думаешь, Бозек?

Филк, спустившийся с камня, ковырнул глину и неопределённо хмыкнул.

— Если тут слой ложился на слой, и их не перемешивало…

Что-то мелькнуло на экране, открытом на запястье. Гедимин покосился на него — и схватился за сфалт.

— Sata!

Вепуат взлетел вертикально, ухватив Бозека за плечо — и вовремя. Из зашевелившейся глины вырвался кольчатый ус. Гедимин выстрелил и, помянув спаривание «макак», перевёл сфалт в лучевой режим. На экране сигма-сканера змеились полосы ряби — от реки на пустошь сползались пирофоры.

— Ты посмотри! — Вепуат сел на броню туун-шу, отпустил Бозека (тот потёр плечо и отодвинулся) и уставился на глину. Излучение отогнало пирофор ненадолго — не прошло и минуты, как из земли полезли усы. Вепуат, прицелившись, метнул в них пригоршню Би-плазмы. Вслед за усом вылезли челюсти.

— Не сработало, — Вепуат разочарованно хмыкнул. — Я так думаю — пирофоры тут тоже не местные. Вон, туун-шу аж поёжился, а это — сожрало, будто так и надо.

Гедимин посмотрел на сфалт.

— Как работать-то будем? Облучать участок непрерывно?

— Река слишком близко, — донеслось из приоткрытого трюма. — И червяки какие-то злые. Кто как, а я тут копать не буду.

— Верно, — согласился Вепуат. — Поищем место подальше. Эгберт! Держись за мной. Пройдёмся вдоль окраины. Где останцев побольше, там встанем. Река дальше, в почве камни, — всем будет спокойнее.

…Туун-шу плыли над чернеющей равниной. Чем дальше от Эллура, тем фиолетовый отлив становился слабее. Вепуат смотрел вниз, на редкие камни, и качал головой — «не то!».

— Ага! Тут скал уже побольше, — он глянул на невысокий останец-гребень. — Значит, сюда… Смотри!

Внизу из глины торчали мелкие и крупные обломки, а над ними поднимались два столба-останца. Но смотрел Вепуат не на них. Он указывал на продолговатые тёмные пятна на горизонте. Они двигались вдоль окраины Ксалана от разлома к разлому. Туун-шу зашевелил плавниками и подался в сторону, второй — за ним.

— Два, три… шесть… Гедимин! Смотри, какая там эскадрилья!

Гедимин недовольно сощурился.

— Кьюссы? Чего им тут надо?

— Что, копать здесь будем? — из трюма выглянул филк. — А что с червяками?

— Погоди, — Вепуат тронул броню туун-шу, направляя зверя вслед за «эскадрильей». — Интересно, куда они все летят…

…Глины внизу стало меньше, разбросанных камней и рассыпающихся скал — больше. Вепуат смотрел на пятна на горизонте. Туун-шу замедлили полёт и теперь снижались над грудой тёмных камней. «Дирижабль» пролетел ещё сотню метров и остановился. Отсюда уже были слышны громкие щелчки и булькающий звон. Гедимин закрыл глаза тёмным щитком и поднял «телескоп».

Вокруг груды камней собрался десяток «дирижаблей». Гедимин уже видел рядом с ней силуэты в красной одежде. На плоский обломок поставили уккулан, и один из высадившихся сосредоточенно стучал по плашкам. Ещё двое стояли рядом, встряхивая звенящие бусы в такт его стуку. Ещё пара десятков Кьюссов сидела на земле, прижимая к ней ладони и уложив голову на грудь. «Какой-то ритуал?» — Гедимин перевёл взгляд на кучу камней. Часть из них просто стащили сюда и бросили, — но и на них сармат рассмотрел начерченные восьмилучевые звёзды. Чертили аккуратно, как по трафарету, на крупных обломках — пытались процарапать и занести пигмент в углубление. Один из Кьюссов, увешанных цацками, обходил камни и иногда останавливался. На его груди висел набор полых костей, запачканных пигментами.

«Тут только значки. А вон там камни обработаны,» — Гедимин посмотрел на центральную группу обломков. Они были куда крупнее — метра по три в высоту, примерно столько же в толщину. Восемь таких грубых, почти кубических «столбов» поставили рядом и сверху взгромоздили плиту — и что-то в процессе не рассчитали. Она раскололась наискось; её куски сейчас лежали вокруг — их стащили к «столбам» и пометили значками. На крупных «деталях» никаких пометок не было — только следы многочисленных металлических и кислотных ливней и перепадов температур. Они почти стёрли намёки на ручную обработку, — эта штука, похоже, стояла тут очень, очень давно.

Ритм бульканья и стука начал повторяться. Кьюсс с красками подрисовал последний значок, на секунду прижал ладони к древнему столбу и отошёл, низко склонив голову. Кто-то из сидящих на земле зашевелился и подполз к мелким обломкам. Он взял в руки камень и по земле отволок его в сторону. Другие Кьюссы, так же не поднимаясь на ноги, ухватились за кусок — так, что он исчез под их пальцами.

Ещё один туун-шу бросил якорь неподалёку. Кьюссы вылезли на броню и сели там, покачиваясь в такт бульканью. Внизу растащили и разделили меж собой часть мелких камней.

— А обломки-то фонят, — прошептал Вепуат. Он смотрел на все приборы сразу и — одним глазом — в «телескоп». Передатчик часто мигал боковым светодиодом — шла запись.

— Они из Сфена Лучей. Что ещё им делать? — буркнул Гедимин. — Это ритуальная штука. Нам она ни к чему. Летим дальше.

— Погоди, — прошептал Вепуат, не опуская «телескоп». — Улететь успеем. Как думаешь, что там за ритуал?

Гедимин сердито фыркнул.

— Нашёл этнографа!

— А вот зря ты даже не думаешь, — отозвался Вепуат. — Сейчас месяц Лучей. Мы рядом со Сфеном Лучей. Тут всё в ирренции, а камни фонят. И у Кьюссов тут святилище. Как по-твоему, в чью честь?

Бульканье стихло. Жрецы, отложив инструменты, подошли потрогать каменные столбы. «А интересно, если туда подойти — стрелка будет метаться?» — подумалось Гедимину; он покосился на дозиметр — кончик стрелки-указателя незаметно от центра пустыни развернулся к древнему сооружению и теперь мерно раскачивался.

— Вон тот участок вроде был ничего, — пробормотал Вепуат; он убрал «телескоп» и теперь рассматривал карту. «Дирижабль» плавно разворачивался в небе. Пара секунд — и он повис над высоким останцем. Гедимин оглянулся на Кьюссов — их вместе с их святилищем закрыл разлом. Стрелка-указатель развернулась в другую сторону.

— Э-эй! — Вепуат выглянул из-под брюха туун-шу и помахал Гедимину. — Пугани червей! Пока их не видно, но могут приползти!

«А на Кьюссов они не реагировали,» — подумал Гедимин, направляя сфалт на чёрную глину. «Или те были совсем далеко на окраине? Там безопаснее, но ирренция мало. Если только те обломки…»

Он огляделся по сторонам. «На краю камни другого цвета. Те, центральные, — явно издалека. Из Сфена Лучей? Да ну, кто туда прорвался бы? Придумать местные могут любую дурь, но смертельная доза есть смертельная доза…»

…Щупальце-трос быстро втягивалось в трюм. С него свисала гроздь мешков — всего центнеров на шесть. Вепуат стоял на скале и, не обращая внимания на филков, копался в передатчике.

— Ага, звук… — его запястье несколько раз булькнуло. — Эх, запись неполная…

— Что там у тебя? — спросил Гедимин, вполглаза следя за экраном сканера. Похоже, червей поблизости не было — а дальние, «услышав» сигнал проползающего Текк’та, не стали приближаться.

— Ритм записал, — отозвался Вепуат. — Покажу Младану — пусть попробует сыграть.

— На кой оно тебе? — Гедимин нахмурился. — Мало ли что там булькали…

Вепуат фыркнул.

— Не «мало ли что», а ритуальные ритмы Ку-унну. В такое время, в таком месте, — больше некому. Жаль всё-таки, застали не всё…

— Оно повторялось, — сказал Гедимин. — Я следил.

«Что я несу⁈» — он сердито сощурился.

— А может, в самом начале были другие повторы, — Вепуат оглянулся на дальний разлом, и его взгляд слегка «поплыл». Гедимин хотел ткнуть его под рёбра, но оценил высоту скалы — и только встряхнул за плечо.

— Не лезь к Кьюссам!

— А? Да я и не собирался, — пробормотал Вепуат, на мгновение уткнувшись взглядом в скалу. — Ага, тут стучать так, а тут так… Надеюсь, у Младана получится. У него опыта мало, пока выходит медленно, а тут быстрый ритм. Будем пробовать…

— Гварза тебя не гоняет? — хмуро спросил Гедимин. Грызня в командирской и вокруг «пульта управления» ИЭС — это было неприятно, но понятно.

Вепуат пожал плечами.

— Не запретит же он мне заходить в службу контроля. Хотя… подожду декомпрессии. Когда Младан научится, я-то буду не нужен — а к нему Гварза не прикопается.

29 день Льда, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

У входа в прядильно-ткацкий цех кто-то прилепил светящуюся плашку из красного стекла — «работаем, не входить!». Гедимин попытался вспомнить, когда он сделал эти индикаторы, но так и не смог. «Шихта есть, цера и пигменты есть, — чего бы не сделать?» — пожал он плечами, проходя шлюз. «Для этого мы их и учили.»

— А, Гедимин, — бригадир Зэйдек небрежно помахал сармату, остановившемуся у входа. — Процесс запущен. Думаю, к тридцать первому запустим и ткачество. На мешки должно набраться, а остальное — отложим на будущее.

— Стандартная нить? — Гедимин посмотрел на сигма-сканер. Он не зря возился с корпусами — теперь рабочие части станка были закрыты, к ним подвели выделенную вентиляцию с «магнитами» для пыли. «Для мешков сошло бы и погрубее… Ну да ладно. Пока важнее не усложнять работу. Как настроено, так пусть и крутится.»

…Костяная решётка с выемками выглядела не слишком надёжной, но в руках не разваливалась. Гедимин ещё раз замерил расстояние между выемками, задумался, вспоминая длину выступов-отростков на стражеских посохах, — выходило каждый раз по-разному. «Пусть пока будет так,» — решил сармат, переворачивая решётку ребром. В проходы, ведущие в камеру сброса, она пролезала, — можно было не возиться с пересборкой. «Десять штук впритык поместятся. Надо будет больше — сделают решётку над вторым реактором. У нас всего-то трое дружественных стражей — и ещё два примазавшихся. На решётке и так места с запасом.»

…В камеру сброса можно было войти, не пригибаясь. Гедимин протолкнул впереди себя решётку, опустил её опоры в выемки над линзой, чуть надавил ладонью — «не развалится?». Что-то шевельнулось на краю поля зрения. «Глаз „Элидгена“?» — Гедимину упорно мерещилось, что ему в затылок кто-то смотрит. «Нет. Оно не светится… Что за дрянь⁈»

У стены повис небольшой колючий шар. Из его поверхности, почти по всему периметру, высунулись глаза. Оно шевельнулось, размыкая плотно пригнанные пластины, и из круглого стало чуть вытянутым — как будто туго свернувшаяся мокрица приподняла голову, но до конца развернуться не смогла. Гедимин пошевелился — оно провернулось на девяносто градусов вокруг оси и рывком метнулось к другой стене. Что-то дёрнулось уже вверху, под потолком. Гедимин поднял взгляд, не выпуская из виду летучий шар. Наверху висел второй. В нижней части его туловища просматривались три сопла, прикрытых маленькими шевелящимися плавничками. Гедимин осторожно, стараясь не спугнуть, подставил под них руку и ничего не почувствовал. «Они не выпускают газ. Это не реактивный двигатель…» — сармат приоткрыл экран дозиметра и растерянно хмыкнул. «Лучевое крыло!»

Это движение оказалось слишком резким — зверёк, хлопнув плавничком, метнулся к выходу. Гедимин заслонил проём, и существо, не долетев до него десятка сантиметров, крутнулось вокруг своей оси, взмыло к потолку, отрикошетило с прокруткой и улетело к стене. Теперь два организма висели рядом и таращились на сармата, растопырив коротенькие шипы.

«Как они сюда просочились?» — Гедимин оглянулся на лестницу за спиной. «Как выжили, когда шёл сброс? Их панцири пальцем продавливаются…»

Существо взлетело к потолку и отрикошетило к другой стене. Их слегка прокручивало вокруг оси, градусов на сорок-восемьдесят, — это Гедимин уже заметил. «Как будто летают недавно и с полётом не освоились,» — думал он, глядя на куцые плавнички. «Какие-то личинки? Занесло с воздухом, а они вылупились… Так. Личинки чего? Эта штука — она явно не переживёт металлический ливень. Какой-то симбионт? А где у них захваты и присоски?»

Он метнул в существо пузырь защитного поля — и «поймал» только воздух. Колючий шар уже висел у другой стены, всё так же не пытаясь за неё уцепиться. «Да им, похоже, нечем,» — понял сармат. «У них только глаза и лучевое крыло. И… рот-то у них есть?»

Что-то спугнуло летучий шар, и он шарахнулся к другой стене. Гедимин задумчиво на него смотрел. Эти рывки, прокрутка, общая форма, — странные существа что-то сармату напоминали. «А если убрать колючки и плавники, а глаза втянуть…» — Гедимин представил себе, как «шар» округляется, а выступы панциря сглаживаются. «Тогда эти штуки будут похожи на шаровые дроны. Чуть мельче наших „разведчиков“ и без… Мать моя колба!»

Он мигнул, встряхнул головой и схватился за сигма-сканер. «Нет, отбой. В них нет земных атомов. Хотя структура… Уран и торий! Может, это правда дроны?»

Что-то шевельнулось над головой — существо попыталось под шумок проскочить в дверной проём. Гедимин растянул поперёк двери защитное поле. «Или местная фауна — но ей тут взяться неоткуда. Или дроны-мутанты… а их как сюда занесло?» — сармат угрюмо сощурился. «Хотя… вот с ними-то всё понятно. Осталось проверить…»

Он достал флягу с Би-плазмой и вытряхнул немного жижи на ладонь. «Если это местные — есть нипочём не станут.»

Он думал, что выжидать придётся полчаса, но не прошло и минуты, как первый «шар» спикировал на ладонь. У него всё-таки был рот — коротенький втяжной хоботок на чуть приоткрытом «брюхе». Шире развернуться оно, и правда, не могло, хоть и пыталось. Гедимин стоял, не шевелясь, и смотрел, как существа с хлюпаньем тянут в себя Би-плазму. «Теперь понятно. Знаю я, кто тут разводит мутантов. Дроны он потерял, как же…»

…В пузырь защитного поля Гедимин плеснул воды и вывалил полфляги Би-плазмы — и пойманные существа даже не трепыхались. «Их же не кормили, пока они мутировали,» — сармат был в этом уверен. «Когда там Айзек их искал? Шестнадцатого? Двенадцатого они ещё были нормальными. Семнадцать дней… Девятнадцатого был сброс. Если они тут в это время были… Может, это и подхлестнуло мутацию. В камеры сброса редко заглядывают, а сканер… Да, сканер их не пробьёт. Грёбаный биолог, мать его пробирка…»

…Айзек заглянул в прозрачный пузырь и растерянно хмыкнул.

— Что это такое? И зачем оно на ГЩУ?

— Оно было в камере сброса, — буркнул Гедимин. — Гони сюда Вепуата. Похоже, это наши дроны-разведчики.

…Вепуат с присвистом выдохнул, рванулся было к пузырю — и замер, завороженно глядя на плавающие внутри «шары». Жидкости там больше не осталось, и Гедимин, забывшись, потянулся за флягами — но остановился, услышав короткое шипение Айзека.

— И давно оно в камере сброса?

Вепуат уткнулся взглядом в пол.

— Ну-у… тринадцать суток уже прошло. Местных тринадцать. Обратно их уже никак. Вы ж сами проверяли. Теперь так и останутся.

— За каким метеороидом ты вообще это сделал? — тихо спросил Айзек, пытаясь перехватить его взгляд. Вепуат пожал плечами.

— Их всё равно списали бы. Два года на Равнине, — на них же куча информации. Запалились бы, как Гедимин перед полицией.

Гедимин фыркнул от неожиданности. «Я-то при чём — и когда я…»

— Допустим, — медленно проговорил Айзек, глядя на странные организмы. Они успокоились и, хотя в пузыре больше не было пищи, не пытались из него вырваться. Вепуат медленно поднёс к ним ладонь. На его лице расплылась нелепая ухмылка.

— Их всё равно придётся утилизировать, — сказал Айзек. — Бессмысленные мутанты…

— Эй! — Вепуат шагнул вперёд, заслоняя пузырь собой. — На себя посмотри! Это нормальные животные. Не хуже моих «трилобитов»… или бедных филков — вот уж мутанты!

— Гедимин… — Айзек повернулся к сармату. Тот угрюмо сощурился. «Чего „Гедимин“? Нашли утилизатора…»

— Не трогай их, — с удивлением услышал он собственный голос. — Это зверьё Вепуата, пусть он и возится.

Вепуат растерянно хмыкнул. Под шумок он успел вскрыть защитное поле; пугливые «шары» сидели на его плечах, держась едва заметными присосками за перья Скафа, и никуда улетать не собирались.

— Я их не отдам, — решительно сказал сармат. — Ни тебе, ни Гедимину. Они останутся тут.

Айзек с тяжёлым вздохом взглянул на потолок.

— Странно, что ты сам ещё не мутировал…

…Гедимин уже собирался уходить из цеха, когда в шлюз заглянул Вепуат.

— Уехали! — шумно выдохнул он. — Я уже думал, не соберутся. Идём!

— Куда? — Гедимин настороженно сощурился. Вепуат хмыкнул.

— Забыл уже? К Младану. Учить мелодию.

— А я там на кой? — Гедимин оглянулся на затихший цех. Прядильные установки могли бы выдержать круглосуточную работу, но бригадир опасался перегрева, — на ночь их вырубили. Сармат проверял, как на них сказалась очередная смена — от конструкции из шатающихся элементов там, где должны были стоять вращающиеся, «ремонтное чутьё» впадало в оторопь и ничего не могло подсказать. «Ночью тут делать нечего. Но и дребезжалки Вепуата… Чем я ему помогу? Отгоню Гварзу? Так он уехал…»

— А ты проследишь, чтобы ему, — Вепуат дёрнул плечом в сторону главного корпуса, — чтобы ему там не стало худо. Мы-то не хотим ничего попортить. Мы ж не Гварза…

…Гедимин сел у стены и рассеянно смотрел на уккулан и двоих сарматов, склонившихся над ним. Младан устроился на полу, Вепуат навис сверху, тыкая то в экран передатчика, то в плашки. Затылком Гедимин чувствовал колебания фантомного тепла и чей-то взгляд. Он не оборачивался. Отдельные щелчки и бульки никак не соединялись в ритм — мелодия оказалась сложнее, чем думал Вепуат, и Младан всё время сбивался, да и сам разведчик путал «клавиши».

— Уф, — выдохнул Вепуат, когда последовательность звуков стала слегка похожа на образец, и провёл ладонью по шлему. Младан отложил кости и потёр предплечья.

— Жрецы из нас не очень.

— Ничего, — Вепуат старательно улыбнулся. — Главное, что станция не против. Она ведь не против?

30 день Пустоты, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

В коридоре что-то шуршало и булькало. «Би-плазму переливают,» — лениво подумал Гедимин, утыкаясь шлемом в матрас, но секунду спустя приоткрыл глаза и приподнялся на локте. И Би-плазма, и вода в открытых ёмкостях плескались по-другому; в коридоре кто-то расставлял небольшие закупоренные контейнеры с более лёгкой жидкостью. «Что у них там? Какие-то ёмкости… Из листьев, что ли?»

— Гедимин не будет, — услышал он голос Айзека. — На Земле не ел — и сейчас не станет.

— После всего, что мы тут съели, бояться «мартышечьих» пайков и алкоголя… — комендант Тенгель, не договорив, выразительно пожал плечами и отступил от двери. В коридоре снова зашуршало.

— Рождество? — озадаченно спросил кто-то из филков. — Опять шуточки Маккензи? Лучше бы он прислал…

— Гедимин! — Айзек, остановившийся на пороге, повысил голос. — Душевая свободна. Вепуат занял для тебя шланг и сейчас отбивается от экипажа станции. Быстро мойся — и на главный щит!

…Транспортёр провёз по коридору ведро пёстрых обёрток. Гедимин успел разглядеть зелёные ветки, красные ягоды и крылатый золотистый силуэт с витой ракушкой у рта. «Тощая какая-то,» — подумал он. «Или это кость? Кто её так закрутил?»

— Маккензи, как обычно, соблюдает все традиции, — Айзек покосился на ведро и криво ухмыльнулся. — Нацепил ветки на шляпу… Хорошо, в общем, что к нему не заходят инспектора с Равнины. И без черепов по стенам пока обходится.

Гедимин дёрнул углом рта. Он всё-таки вспомнил, где видел похожие орнаменты — и что силуэт дует вовсе не в ракушку или гнутую кость. Но вспоминалось с большим трудом — поверх этих «важных» сведений улеглось множество более свежих пластов.

В мониторах щита управления отражались накопительные сборки. Из красных они стали бордовыми. Светлых участков уже не осталось — энергия распределилась равномерно и со дня на день собиралась «вытечь».

— Мало накопителей, — буркнул Гедимин. — Мощность выше расчётной, ёмкости не хватает. Или добавь, или чаще сбрасывай.

Он смотрел на внутреннюю выстилку реакторов. Тёмно-синее «стекло» потемнело ещё сильнее. Этот накопитель было труднее перегрузить, но Гедимин думал, что «выжимать» придётся и его — после того, как сборки посветлеют.

Гварза, следящий за мониторами, повернулся к сарматам.

— Этой ёмкости достаточно. Хепри!

Вепуат, выглядывающий из угла, вопросительно хмыкнул. Вид у него был нахохленный.

— Где круглые твари?

— К Броннам отнёс, — отозвался Вепуат. — Тут им есть нечего.

— А что они… — начал было Гедимин, но Айзек крепко ткнул его в бок. Гварза поморщился.

— Кет! Проверить камеры сброса. И машинные залы. Посторонние предметы — уничтожать на месте!

Вепуат фыркнул.

— Гедимину ты не командир. Забыл?

Айзек с грохотом ударил ладонью о ладонь.

— Вепуат! Ты точно не оставил у реактора никакой фауны? Или флоры?..

…Когда сарматы, обойдя оба машзала, вернулись на ГЩУ, Вепуат смерил их угрюмым взглядом, выразительно фыркнул и отвернулся.

— Начинаем, — сказал Айзек, подойдя к операторам. — Гедимин, наблюдай!

…Щупальца, спокойно лежащие на загривке, вдруг дёрнулись и накалились докрасна. Гедимин схватился за шею, шипя от фантомной боли. Под сводами черепа метался вибрирующий вой. Доля секунды — и щупальца растаяли, оставив фантомный ожог. Сармат со свистящим вздохом посмотрел на потолок. Сфалт уже лежал в его руках. Развернуться к выходу не успел — кто-то повис на плечах, разлапистый силуэт загородил дверь.

— Куда⁈ — заорал Айзек прямо в наушник. — Сомкнуть экран!!!

«Экран! Гедимин, ты идиот,» — сармат развернулся к мониторам. Рычаги уже пришли в движение. «Вентиляция и сброс. Две бреши. Если перекрыть, та дрянь не дотянется…»

— Внутренняя вентиляция, — прохрипел он — горло судорожно сжалось, не сразу удалось протолкнуть в лёгкие воздух.

— Сиди уже! — Айзек, отпустив его, шагнул к мониторам. — Без тебя разберутся. Вепуат, смотри за… Эй! Ты-то куда⁈

Вепуат, под шумок почти протиснувшийся в приоткрытый шлюз, сердито фыркнул.

— Куда-куда, — сканировать! Под вашим экраном ядерный взрыв не заметишь!

…Гедимина за ним не пустили. Он остановился у выхода — оттуда был виден Вепуат и его поднятая рука. Больше ничего разглядеть не удавалось.

— Оно там, — говорил разведчик, зачем-то понизив голос. — Здоровенное. Уран… тяжёлый уран — двести тридцать восьмой. Фонит, как проклятый. Всё-таки там не без цепной реакции…

Гедимин стиснул зубы. «Эта тварь не может существовать…»

— Похоже, его, как и в прошлый раз, привлёк мощный источник энергии, — задумчиво сказал Айзек, оглядываясь на потускневшие мониторы. Хранитель забился в реакторы, и их мощность упала — и кто-то перекрыл коридоры оттока. Гедимин покосился на рычаги — похоже, на ГЩУ к ним не прикасались. «Может, уронили с блочных щитов…»

— Оно пытается что-то сделать? — спросил Гварза. Он стоял в шлюзовой камере, спиной к сарматам, и пристально следил за Вепуатом.

— Непонятно, — отозвался тот. — Ага, вот зашевелилось… Оно уползает. Куда-то вверх, как будто втягивается в дырку. Клубится и втягивается. И фон падает…

Горячее щупальце тронуло Гедимина за локоть. Сармат покосился на рукав.

— Оно уходит. Ты как?

Хранитель прогудел что-то невнятное и затих.

— Ушло, — выдохнул Вепуат. Он ещё минуту стоял, глядя на экран сигма-сканера, и только потом опустил руку и помахал предплечьем.

— Свело от натуги…

— Чисто, — Айзек выглянул наружу, «посветил» сканирующим лучом в потолок. — Гедимин, как там станция?

— Цела, — буркнул Гедимин. — Что там за тварь? Она теперь так и будет там болтаться?

Гварза развернулся к нему с кривой ухмылкой.

— Ну, твои попытки её ликвидировать так и…

Айзек хлопнул ладонью по стене.

— Тихо! У нас сборки разряжены наполовину. Что делать с оставшимся?

Гедимина передёрнуло.

— Если та тварь опять вылезет…

— С перекрытой вентиляцией её будет «слышно» не так «громко», — перебил его Гварза. — Сузить канал их связи, убрать только часть экрана.

Айзек повернулся к Гедимину.

— Иди в активную зону. С тобой хранителю будет спокойнее. Эрфольт! Возвращаемся к прерванной операции. Открыть колодец сброса!

…Сколько времени прошло, Гедимин не знал. Никакая связь в активную зону не пробивалась. Коридоры оттока были перекрыты, что происходит снаружи, сармат не видел. Он стоял, упираясь спиной в накопительную выстилку, и гладил твэлы. Жар, обдающий ладони, то был ровным, то распадался на волокна.

Зеркало над головой мигнуло жёлтым бликом. Гедимин поднял взгляд. Желтый огонёк замигал чаще. «О-т-б-о-й,» — по буквам расшифровал сармат. «Н-а Г-Щ-У.»

Он видел на обратном пути посветлевшие колонны сборок. Лучи оттока снова упирались в них, заряжая «опустевшие» кольца. «Ещё на десять дней места хватит,» — думал сармат. «Может, в конце месяца эта штука куда-нибудь денется.»

… — Больше не появлялось, — замотал головой Вепуат, едва сармат вошёл в коридор. — И сейчас всё чисто. Ему, похоже, энергия-то не нужна…

— А вообще — странно, — Гварза задумчиво смотрел на передатчик. — Сегодня день Пустоты. Всё, что связано со стихией излучения, должно быть ослаблено. Этот… объект выглядел ослабленным? В какой день он появлялся в прошлый раз?

— Не думаю, что это существенно, — без особого интереса сказал Айзек. — Этот… объект не имеет отношения к Равнине. Но что мы можем сделать, чтобы не привлекать его… Гедимин! Хранитель получил какие-либо повреждения? Что-то, что можно зафиксировать?

Гедимин мигнул.

— Он был напуган до полусмерти. Сам, что ли, не видел⁈

Айзек досадливо сощурился.

— Да, само собой. Моральный ущерб — это важно.

— А если бы кто-то влез под нейтронный поток, или наши экраны бы ослабли… — Вепуат выразительно скривился. — Хранитель, может, из нас самый устойчивый к этой… штуковине. Ты что-то говорил про её отваживание?

Айзек провёл ладонью по респиратору.

— Это вряд ли. Я говорил о не-привлечении. Гедимин! Ты думаешь, ежедневный сброс энергии был бы целесообразен?

Сармат кивнул.

— Да. Как на Земле. И, может, меньший выброс… Малые сбросы эта штука не замечала.

— Или замечала и брала на заметку, — пробормотал себе под нос мрачный Вепуат. — Откуда она всё-таки вылезает, вот что интересно…

— У тебя будет время собрать данные. Вам тут с ней ещё жить и жить, — отозвался Айзек, поворачиваясь к операторам. Они старались держаться спокойно и не отвлекаться от мониторов, но Гедимин замечал, как они осторожно косятся на сарматов. «А им, и правда, тут жить,» — сармат уткнулся взглядом в пол, чувствуя, как затылок наливается жаром. «А мы даже толком не разведали…»

— Добавляем четвёртого сармата в утреннюю смену. В полвосьмого утра — полная готовность. Проведём сброс. Дальше — по результатам. Возможно, станет ежедневным.

…Металлическая капля, подобранная Гедимином, ещё «фонила». Дозиметр не «нашёл» нейтронов, но какие-то кванты лезли наружу. «Наведённая радиация. Надо бы выяснить, как она влияет… ну, хотя бы на Би-плазму. Джагулы, вон, уже зашевелились. Но им нечем измерять — и, может, от этой дряни они… вот такие. И мрут на полсотни лет раньше срока.»

Из открытого ангара «дирижабля» доносилось шипение и частые щелчки. Потом наружу выглянул Вепуат.

— Гедимин! — он радостно ухмыльнулся. — Ещё не ушёл? Сильно занят?

— Ты изучал наведёнку? — сармат щёлкнул когтем по «фонящему» кусочку металла. — Как влияет на живое?

Вепуат огляделся по сторонам и пожал плечами.

— Живое разбегается. Эту… штуковину местные чуют издалека. Деревья вроде бы выживают… хм, а статистику по их паразитам я не собирал. Может…

Он взялся за сканер, повернулся к ближайшей роще — и, досадливо хмыкнув, крутнулся на пальцах и уставился на Гедимина.

— Здоров ты отвлекать! Изучим. Сейчас про другое. Как поставить поле, чтобы Тикса не обожгло? Ну, если попадём в нейтронный поток? Хочу подняться с ним до упора. И посмотреть, кто там из какой дырки лезет. Ты заметил? Оно высунулось и втянулось. Как щупальце. Если бы нам подобраться ближе, чтоб разломы не фонили…

Гедимин ошалело мигнул.

— Ты в себе?

…Купол местами пришлось растворить — непрозрачный мешал обзору, и туун-шу, накрытый колпаком, рыскал, жался к земле, выписывал круги, но подниматься отказывался. Теперь Гедимин косился на просветы в защитном поле — четыре прозрачных пятна прямо над глазами животного — и думал, что малейшая вспышка эти слабые участки выжжет — а затем спалит и сетчатку. «Если там вообще сетчатка… Как у них глаза-то устроены?»

Вепуат, высунув «щупы» сигма-сканера наружу, следил то за ним, то за дозиметром. Холмы давно скрылись из виду, утонув в серо-зеленоватой дымке. Чем выше сарматы поднимались, тем обзор становился хуже, а свечение серебристо-зелёных «трещин» в небе — ярче. «Они не такие уж тусклые,» — думал Гедимин. «Просто облака заслоняют.» Вблизи уже было заметно, что свет «трещин» пульсирует, и что после каждого всплеска воздух становится чуть холоднее.

— Что-то видно? — спросил Гедимин. Вепуат пожал плечами.

— Ещё бы я знал, что должен видеть… Урана тут нет, если что. И нейтроны не лезут.

Из дымки проступили очертания крупного объекта, бесформенного, но явно плотного. Гедимин услышал скрежечущий вопль. От объекта отделилась разлапистая тень, за ней — вторая. Они стремительно росли.

— Стреляй! — крикнул Вепуат, втягивая «щупы». Туун-шу «нырнул» на полсотни метров, уходя в дымку. Где-то сверху взорвался вылетевший из сфалта сгусток плазмы. Тени мелькнули в стороне и пропали.

— Так и знал, что остров с подвохом, — Вепуат постучал по броне Тикса, и тот нехотя развернулся кверху. Всплывал он медленно, плавно отходя всё дальше от опасного места. Вепуат тыкал когтем в экран, отмечая что-то на карте. Видимо, опасность миновала — туун-шу резко набрал скорость, пролетел полсотни метров и перевернулся кверху брюхом. Гедимин вцепился в панцирь, зажмурился, — голова слегка закружилась. «Аномалия!»

Секунду спустя, когда он открыл глаза, Тикс висел в воздухе, раздув бока. Сверху клубилась дымка, снизу вспыхивали и гасли протяжённые разломы. Отсюда было видно, что они объёмны, и что свет распределяется по их разлохмаченным краям.

— Главное — не забыть, где на самом деле низ, — Вепуат нервно ухмыльнулся. — Смотри!

Экран сканера пересекали крест-накрест полосы ряби. Здесь, наверху, где пейзаж не менялся, Гедимин уже не отслеживал разломы — а их было очень много. Он хотел было спросить, на что уставился Вепуат, — но тут белесый экран наискось пересекла полоса более густых помех.

— Во-он та дырка, — Вепуат махнул рукой «вниз». — Не самая яркая, но — фонит за двоих. А ты, кстати, заметил, что они разные? Одни смещаются, а другие — всегда там же.

— Смещаются — относительно чего? — спросил Гедимин, едва заметно щурясь. «Можно подумать, тут есть реперные точки. Хоть что-то, к чему можно привязаться. Тут холмы и долины ползают, куда приспичит…»

Вепуат досадливо хмыкнул.

— Я тебе что, астроном? Я только знаю — эти дырки все три месяца болтаются там же. Их тут всего-то три. И та урановая штука тянулась из одной из них.

Гедимин мигнул.

— Ты-то это как разглядел? — он кивнул на экран, залитый рябью. — Даже отсюда ни кварка не понятно. А с земли?

Вепуат вместо ответа хлопнул туун-шу по панцирю. Тот шумно выпустил воздух и шевельнул хвостом. Первые полсотни метров «вниз» он прошёл одним рывком, затем замедлил полёт, и Гедимин услышал, что он снова нагнетает воздух во внутренние полости. Вепуат щёлкнул его по панцирю.

— Давай-давай… Смотри!

Он ткнул пальцем в дозиметр. Цифры на экране шевельнулись, и Гедимин ошалело мигнул. Лучевой всплеск был слабым, не дотянул и до микрорентгена — но вдоль экрана зажглись все обозначения. «Гамма-кванты? Электроны? Здесь, на Равнине⁈»

— Ты посмотри-и, — протянул Вепуат, пристально глядя на экран. Туун-шу «снизился» ещё на полсотни метров и теперь готовился повиснуть в воздухе, но разведчик не подгонял его. Разлом мерцал, готовясь как следует полыхнуть.

— Смотри! — вскрикнул Вепуат. Гедимин видел краем глаза всё те же обозначения. Смотрел он на свой дозиметр, на пересекающиеся графики. Не все даже успевали сложиться в кривую — на экран «валились» обрывки, одиночные точки. Известные и неопознанные частицы и кванты — всё летело вперемешку, появлялось на долю секунды и тут же исчезало. «Куда оно девается?» — Гедимин повернулся в одну сторону, в другую, пытаясь «поймать» сканирующим лучом пролетающий нейтрон. Полсотни метров «вниз» — и шквал частиц и квантов бесследно таял.

— Тут всё-таки… есть… земные… частицы, — отрывисто проговорил Вепуат, стуча по панцирю Тикса. Зверь сердито громыхнул пластинами, чуть не стряхнув с себя сарматов, и с крайней неохотой «снизился» ещё на пару метров. Вепуат щёлкнул по щитку брони — Тикс дёрнул всей спиной. Гедимин всадил когти в панцирь и сердито фыркнул.

— Heta! Оно дальше не полетит.

— Мн-да… — протянул Вепуат, досадливо щурясь. «Палуба» под Гедимином едва заметно покачивалась — и вскоре сармат понял, что Тикс опять «набирает высоту» — отходит подальше от вспыхивающего разлома. «А ведь брюхо мы ему прикрыли…»

— Мн-да. У биотехнологий свои ограничения, — Вепуат отстегнул трос-щупальце и выпрямился. — Придётся так…

Гедимин вскинул «арктус», но защитное поле создать не успел — не пришлось. Оба «трилобита» раздулись, топорща перья. Чёрный пернатый шар повис у «борта», махая руками и сердито шипя. Гедимин ухватил его за ногу и втянул обратно.

— Эй! Вы-то чего⁈ — Вепуат с недоумением смотрел на раздувшихся «трилобитов». Сейчас, когда он никуда не летел, они постепенно успокаивались. Гедимин разглядывал экран сканера, пытаясь поймать момент, когда из «земных» частиц сложится хоть один атом. «Вероятность-то есть, но…» — он опустил руку, так и не дождавшись. «Тысяча тонн урана вот так вот не сложится. Исключено.»

Провозившись ещё пару минут с недовольным «транспортом», Вепуат тяжело вздохнул и сел на «палубу».

— Живой твари туда не прорваться. Гедимин! А если реактивный ранец…

— Без меня, — сармат решительно качнул головой. — Ты бы ещё на Солнце спрыгнул!

…На обратном пути он старался не терять из виду «неподвижный» разлом. Уже у выхода из гравитационной аномалии выбросы «земных» квантов перестали «читаться». Гедимин переписал все данные в отдельный файл и теперь задумчиво на него смотрел. «Это всё надо бы сдать Гварзе. Если он тут остаётся. Но…» — он поморщился. «Айзеку отдам. Пусть он разбирается.»

31 день Воздуха, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

«Особая» катушка ничем не отличалась от сотен других, кроме крестика, небрежно процарапанного на кости. Гедимин покосился на сигма-сканер, — прибор, в отличие от глаза, легко разглядел внутри нитей церитовую пропитку. Главный химик, проследив за действиями сармата, насмешливо хмыкнул.

— Проверяй-проверяй. В здешнем бардаке я сам за себя не ручаюсь.

— Это? — Уктанну, временный бригадир «вышивальщиков», взвесил катушку на ладони. — Светится?

— Под облучением, — отозвался Гедимин. — Это «плохая» цера, без притока энергии быстро выгорает.

Он оглянулся на ткацкий цех. За неплотно закрытым шлюзом шумели прядильные установки. Здесь же было почти тихо — не считая костяных щелчков фиксатора и еле слышного бормотания. Рабочие заправляли основу, бригадир Зэйдек заряжал челноки. Перехватив взгляд Гедимина, он едва заметно кивнул.

— На эту работу — дней десять, не больше.

«Справятся быстрее,» — думал Гедимин, глядя на батареи катушек, пока ещё не прикрытые кожухом. Большую часть пыли из «асбеста» выколотили на предыдущих этапах, но сармат, как мог, защищал от неё цех. Он ещё раз покосился на респираторы — сам с утра наблюдал за их заправкой, хотя этот этап на Равнине отрабатывали не один месяц…

— Лучше тут, чем с лопатой копать уран, — пробормотал один из филков, отвлекаясь на секунду от станка. — А так — тут много чего приходится делать. Или иди на пищеблок — вот там всегда одно и то же…

Цифры на приоткрытом экране дозиметра зашевелились. Колебания были небольшие, в пределах пяти микрокьюгенов. Вскоре Гедимин уловил знакомый ритм. Он шагнул к стене, приподнял височную пластину, — тёплые волокна скользнули по коже.

— Приём. Музыку слушаешь?

Волокно чуть нагрелось и плотнее прижалось к макушке. «Он спокоен,» — отметил про себя Гедимин. «По крайней мере, местный ритм его не раздражает. Правда, что ли, попробовать на Земле…»

Волокно замерло, нагреваясь на десяток градусов. В мозгу колыхнулась чужая тревога. «Они иду-ут!» — прогудело внутри черепа, и волокно растаяло. В ту же секунду издалека донёсся клёкот «гражданской» сирены.

…Наверху уже посветлело — до рассвета оставалось часа полтора — но весь холм заливал, вместо зеленоватого дневного, ослепительный красный свет. Над сторожевой башней повис плазменный шар. Отчего-то плазма не белела — оставалась почти багровой, хоть и выплёвывала синеватые протуберанцы. Под обрывом приглушённо рычали Джагулы. Их «звери-холмы» залегли в ущельях, приоткрыв бойницы. Над соседним плато, свесив хвосты, повисли на растопыренных крыльях четыре Кейланна.

Айзек вышел вперёд, обогнув ангар «караулки». За углом остановился угрюмый Кенен Гварза. Краем глаза Гедимин видел и Вепуата — он бы спрятался, но мешали встопорщенные перья. Те, кто прилетел, не спешили снижаться. «Как голограммы — даже крыло не шелохнётся,» — мелькнуло в голове Гедимина, следящего за Кейланнами. Существо, пристёгнутое к седлу переднего, подняло коротенькими лапами сияющий белый посох. Вместе с ним поднялось полтуловища — пришелец, похожий на гигантскую мохнатую тихоходку, гнулся с трудом и только весь целиком.

— Пусть твои воины успокоятся, — глухим утробным голосом проговорил он. — Вам нечего опасаться. Я, страж Уфаль, говорю от имён совета и самого Хранящего Сердца.

— Моё приветствие стражу Уфалю и самому Сердцу, — сдержанно ответил Айзек. — Мои воины не тронут вас, пока вы ведёте себя мирно.

«Совет…» — Гедимин недобро сузил глаза. «Я помню эту тихоходку. Она из отряда того инсектоида… короче, банда Тахушсу. Сам он где?»

Стражи прилетели ввосьмером; ни знакомых инсектоидов, ни агрессивного ящера Гедимин не увидел. «И наших союзников тоже тут нет. Чего их сюда принесло?»

— Слова были сказаны давно, — снова заговорил Уфаль; Кейланн под его длинным массивным телом даже крылом не шелохнул, хотя ветер дул, и сильный. — Но в дни Земли ты подтвердил их. Стражи вольны черпать из источника «Элидгена», кто бы из них и когда бы к нему ни пришёл. Так ты сказал Хранящему Сердцу.

Гедимин мигнул. «Они что, прилетели заряжаться?» — он посмотрел на сияющий посох в лапах «тихоходки». «В этой штуке и так энергии под завязку…»

Айзек пожал плечами.

— Так и есть. Вы все здесь за этим?

Кто-то из стражей беспокойно зашевелился, поднимая посох. Плазменный шар над сторожевой башней тут же всколыхнулся.

— Совет хотел бы тебе верить, — сказал Уфаль. — Но есть сомнения, что этот источник… достаточно чист.

Айзек хмыкнул.

— Стражи проверяли его дважды. Если вы не верите своим…

— В таком важном деле нет веры даже совету, — отозвался Уфаль. — Два слова верны — Хранящего Сердца и стража силы. Если вы и ваш источник чисты — пусть он подойдёт и проверит.

Айзек и Гварза переглянулись. «Страж силы?» — Гедимин обвёл взглядом всех прилетевших. «Кто-то из них?»

— Пусть подходит, мы его проводим, — сказал Айзек. — Тем, кто нам не враг, бояться нечего.

— Уйми огонь на башне, — Уфаль указал посохом на плазменный шар. — Дай стражам встать по углам холма. Если ты не враг Сердца, тебе бояться нечего.

…Над сторожевой башней повис сияющий шар. Гедимин оставил защитное поле полупрозрачным, и сквозь него теперь просвечивали бойницы. Их красный свет не дотягивался до обрыва — вдоль него протянулась широкая полоса белого сияния. Трое стражей встали у склона. Гедимин видел тех, кто «охраняет» другие стороны плато — они распределились симметрично, по трое на «севере» и «юге», по двое на «востоке» и «западе». Казалось, они совершают какой-то обряд — даже переглядывались они очень многозначительно.

— Увёл, — на холм, сложив крылья, опустился Вепуат. — За дальние плато. Ничего. Если что, они услышат.

Гедимин покосился на опустевшее ущелье. Джагулы отступили за плато и там затихли — даже «трилобиты» перестали перекликаться. «Даже ветер притих,» — мелькнуло в голове сармата, и он криво ухмыльнулся. «Чушь какая-то.»

Стражи, как по команде, подняли посохи и развернулись к башне. На запястье Гедимина мигнул светодиод. Кривые на экране дозиметра изогнулись, выписывая зубцы. Выглядели они отчасти знакомо, но сверить их сармат не успел — у башни сверкнула белая вспышка. Она схлынула, как волна — будто это была жидкость, а не свет — и оставила на гравии массивное бронированное существо.

Оно было ненамного ниже башни, рядом с которой стояло; белый посох в его тяжёлых клешнях казался маленьким и хрупким. Двое стражей шагнули в сторону от него и оперлись на посохи, переводя дыхание. Существо перевело взгляд шести глубоко посаженных глаз на Айзека. Гедимин услышал клёкот, перемежающийся щелчками. Айзек, дотронувшись до лба, издал похожие звуки. Гедимин покосился на дозиметр — жёлтый светодиод никак не мог погаснуть. Существо «фонило».

«А я его видел,» — сармат медленно, стараясь не привлекать внимания, поднял сигма-сканер. «Он охраняет реактор Куэннов. Его называют на „вы“… Как это произносилось? Дунгваа?»

— Дуунгуа, страж силы, пришёл, — снова подал голос Уфаль; он стоял у «северного» обрыва, положив короткий вырост-«лапу» на посох. — Покажи ему…

— Прикрой! — прошептал Вепуат Гедимину в наушник. — Ничего себе махина…

Глаза Дуунгуа шевельнулись. Одна из массивных конечностей приподнялась, указывая на сармата. Вепуат, резко выдохнув, шагнул за его спину. Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Убери сканер, — Айзек сердито сощурился. — Да, и ты тоже. Атомщики, мать моя колба!.. Трудно будет это сделать, Уфаль. Наши потолки для него низковаты.

Гедимин мигнул. «Они что, хотели засунуть это существо… на ГЩУ? В машзал? Да оно даже ползком не…»

— Дуунгуа пришёл не за потолками, — отозвался Уфаль. — Покажи ему силу «Элидгена». Пусть она поднимется и истечёт.

Айзек и Гварза быстро переглянулись и пожали плечами.

— Сброс энергии? — Айзек покосился на «северное» ущелье. — Пусть так. Но тогда я должен спуститься. Отдать команды.

— Делай то, что должен, — отозвался Уфаль; смотрел он только на массивного гиганта. Тот медленно, оставляя за собой борозду просевшего гравия, подошёл к «северному» обрыву и теперь разглядывал дно ущелья.

— Я их одних тут не оставлю, — громко прошептал Вепуат, дёрнув плечом в сторону стражей. — Ты иди, а мы тут…

— Забери Хепри, — перебил его Гварза, поворачиваясь к Айзеку. — Кет будет тут. Подальше от реакторов.

Айзек сощурился, но нехотя кивнул.

— Осторожнее с излучением, — сказал он Уфалю и направился к шахте, придерживая за плечо Вепуата. Тот сложил руки на груди и нахохлился. Уфаль ничего не ответил. Шаги двух сарматов стихли, прогудел подъёмник. Гедимин беспокойно зашевелился — от мертвенной тишины ему стало не по себе.

— Тихо! — прошипел ему в наушник Гварза. — Никогда инспекций не видел⁈

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Если кто-то тронет «Элидген»…

Дуунгуа примерился и сделал ещё шаг, обрушив в ущелье небольшой камнепад. Его массивная рука, сжимающая посох, выпрямилась и нависла над низиной. «А ведь под этим местом как раз линза сброса…» — успел подумать Гедимин, прежде чем из ущелья вырвались лучи яркого зелёного света.

— Fauw! — крикнул он, прикрываясь от излучения. Свет был слишком ярким — он не видел, что сталось с посохом, но не слышал ни шипения, ни треска. «Выдержало? Сгорело?» — он осторожно выглянул из-под пальцев. Свет уже погас, оставив фантомную красную полосу поперёк поля зрения. Дуунгуа, вроде бы целый, держал в массивных когтях сияющий посох и шумно втягивал воздух. Через пару секунд он резко опустил палку навершием вниз, выбивая из него зелёную вспышку, что-то булькнул и двинулся по протоптанной колее. Стражи быстро переглянулись. Двое сопровождающих уже ждали Дуунгуа у башни; пара секунд — и все трое исчезли, оставив только рябь на графиках интенсивности излучения. «Телепортация,» — Гедимин мигнул. «Эти двое тоже умеют? И неплохо, если такую махину таскают…»

— Можешь радоваться, строитель Кен-нен, — Уфаль тяжело развернулся к Гварзе, одновременно пытаясь ухватить коготками посох. — «Элидген» чист и не тронут гнилью. Таковы слова стража силы. Передай их Айсиеку. Пусть покинет Равнину со спокойной душой.

Строй стражей уже разрушился. Кейланны заворочались, принимая седоков и готовясь ко взлёту. К одному из них — очень быстро для огромной тихоходки — направился Уфаль. «Чего они косятся на небо?» — Гедимин проследил за взглядом стража — и сам замер, глядя вверх. По небесным складкам ещё текла зелень, медленно угасая по краям. Поперёк них, немного не в цвет, пролегли короткие ветвящиеся полосы. Гедимин насчитал полтора десятка; они выстроились то ли в кривой круг, то ли в «зачаток» спирали и повисли над холмом. Кейланны их тоже видели — и взлетали не вертикально, а под углом, так, чтобы даже случайно с этим кольцом не встретиться. Гедимин присмотрелся к полосам, мигнул и медленно поднял сигма-сканер. Тут же он вздрогнул — Гварза, сжав его запястье, наклонил руку к земле.

— Решил хоть кого-то спровоцировать? — его лицо дёрнулось в недоброй ухмылке. — Иди вниз. Тут уже делать нечего.

Он махнул рукой, разрушая защитное поле над башней. В небо тут же взмыл огненный факел. Гедимин задержал ненадолго дыхание, покосился на светящиеся полосы — они медленно утекали к краям небосклона. «Полтора десятка Элогвенов. Вот их точно притянуло нашим сбросом. Хорошо, хоть „уран“ не вылез. Хотя — можно было бы стравить со стражами…»

Подъёмник ещё ехал вверх по шахте, когда у люка что-то сверкнуло, и на «чердак», отталкиваясь посохом от стен, скатился Хассинельг. Что ему помешало нормально спуститься, Гедимин так и не понял — еле успел подставить руку и не дать существу ухнуть в шахту лифта.

— Они тут были? — выдохнул страж, втыкая посох в камень. Тектон заскрежетал, но не поддался, зато Хассинельгу удалось выпрямиться.

— Дуунгуа, совет… Тут был Дуунгуа? Прямо сюда приходил?

— Ваш отряд там уже совсем не при делах? — спросил, спускаясь в люк, Кенен Гварза. — Не только не участвует, но даже и не в курсе?

Страж махнул посохом, разбросав белесые блики.

— Да кто мне скажет⁈ Я сюда еле выбрался. Так он тут был? Прямо сам пришёл⁈

Он вертел головой, будто искал следы — или, может, надеялся увидеть самого Дуунгуа. Гедимин пожал плечами.

— Ну да. Прочный у него посох. И сам он тоже. Влез прямо в поток сброса — и ничего.

Хассинельг уставился на него, приоткрыв пасть, потом встряхнул головой и ухмыльнулся.

— Сколько я тут — он ни разу не выходил. Всегда был в Сердце. Это Кайшу, не иначе. Совет бы к нему не сунулся. Только она могла… И что? Вас больше не тронут?

Гварза кивнул.

— Лицензия получена, — он невесело усмехнулся. — И, надеюсь, совету этого хватит. Дуунгуа выглядит… убедительным.

Он шагнул в подъехавшую клеть. Гедимин чуть задержался, и подъёмник скрылся за краем шахты. Страж сел на пол, держась двумя руками за посох. Гедимин покосился на дозиметр. «Эти кривые… и вот эти. Пульсация при перемещении… нет, не та — эта от нас туда. Нужна первая. Ага, теперь видно. Они… они ведь очень похожи. Это не особенность Хассека. Это рабочий алгоритм. Если выделить основу…»

— Значит, перемещаться умеешь не только ты?

Страж удивлённо посмотрел на него.

— Редкий дар, да, но есть и другие. Приводить Дуунгуа мне бы не доверили, — он махнул хвостом. — Наш отряд на плохом счету. А я ещё отдельно…

«Точно. Есть основа. Общая компонента. И её… вообще — её много. Значит, не такой уж индивидуальный процесс. Не более, чем наш прожиг порталов…» — Гедимин оборвал мысль и снова посмотрел на озадаченного Хассинельга. Тот замолчал и глядел на него с недоумением.

— А этот твой дар — он только для Равнины? Если ты, допустим, придёшь в наш… мир, там тоже сможешь?

Страж щёлкнул хвостовой клешнёй.

— Там — сил не хватит. Мало снаружи — нужно много изнутри. У меня столько нет. Был бы сильнее — мог бы.

Гедимин мигнул. «О чём он… Уран и торий! А я ведь знаю. Скорее всего, об излучении. Внешний фон, внутренний источник…»

— Гедимин! — донеслось из гудящей шахты. Следом затрещали перья — кто-то, забыв о стенках клети и шахты, попытался взлететь.

— Ты там чего? Хассек! Ты не ранен? — Вепуат выбрался из шахты под сердитое шипение филков-лифтёров. Подъёмник ещё ехал.

«Точно же! Он был внизу, у реактора…» — Гедимин, тут же забыв о пульсациях, развернулся к Вепуату.

— Как там хранитель? Его не напугали?

— Даже и не заметил, — отмахнулся разведчик, внимательно глядя на стража. — Хассек, давай к нам. Бронны тебе что-нибудь сварят. У них всё время что-то варится. Гедимин, ты пока в главкорпус не ходи — там Гварза. На тебя жалуется.

— Чего⁈ — Гедимин ошалело мигнул.

…Тёплое волокно тронуло висок и тут же соскользнуло — будто кто-то на бегу небрежно изобразил приветственный жест. Как Гедимин ни прислушивался к ощущениям, он чувствовал только спокойствие и сосредоточенность. «С полной загрузкой, и правда, ему всякие там с посохами не помеха,» — он криво ухмыльнулся и поднял передатчик. «А пульсации надо сверить как следует.»

Вепуат стоял на краю «оранжереи», держа в руке пучок голубых стеблей и полоски нарезанных грибов. В паре шагов от него в воздухе висели серые колючие шары. С тех пор, как Гедимин видел мутировавшие дроны в последний раз, их шипы удлинились вдвое, а движения стали более плавными — и их уже не прокручивало при каждом рывке на полтораста градусов. «Сейчас — градусов сорок пять, пятьдесят. Не больше,» — отметил про себя сармат, присмотревшись к их полёту. «Дрон» зависал над стеблями в руке Вепуата, приподнимал головной сегмент, скусывал немного и рывком отлетал к стене. Просвет между туловищем и плотно прижатой к нему головой составлял сантиметров семь — шея понемногу «разрабатывалась».

— Мясо я им давал, — рассказывал Вепуат Хассинельгу. Тот устроился рядом, держа в руках миску с вязким, почти затвердевшим варевом. Поверхность застывающей массы колыхалась, выпуская из-под верхнего слоя пузырьки и бурые ошмётки. Стража поведение вещества в миске не смущало — он черпал ложкой всё подряд и только изредка встряхивал головой — видимо, пузырёк лопался прямо во рту.

— У них пасти так себе. Ни удержать, ни раздробить. Так, скусить и потихоньку ферментировать. Может, они травоядные?

Страж, зачерпнув ложкой пузыристое варево, протянул её дронам. Те на долю секунды зависли в воздухе — и шарахнулись к дальней стене. Хассинельг, щёлкнув хвостовой клешнёй, сунул ложку в рот.

— Не знаю, что бывает, когда металлические звери становятся живыми. У вас такое редко случается?

На экране передатчика выстраивались цепочки последовательностей. Помигав цветными огнями, большая часть погасла. Гедимин свёл вместе оставшееся и довольно хмыкнул. «Это всё — перемещение откуда-то к нам. А это — от нас куда-то. Вот общие сегменты. А это… это, наверное, координаты. Что в них зашифровано… так, Хассека спрашивать без толку. У него всё на интуиции. Но главное — это всё места на нашем плато… после его перемещения. Это важно, что „после“. Эти шифры всегда в конце. Тонкая настройка по месту… точка выхода из какого-то срединного пространства. А точка входа… она должна задаваться в начале. Но я её не вижу. Или путаю с настройками на оператора… Ну ладно, схема есть. Опробуем.»

32 день Воды, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

«Восемь, девять, десять… сначала… четыре, шесть… И всё-таки на Земле такие настройки проводить было куда проще,» — думал Гедимин, накручивая маятники. Два ипроновых листка-отсекателя должны были колебаться вразнобой, чтобы график интенсивности излучения выстроился в сложную кривую. «Единственное — с ирренцием тут куда проще,» — подумал сармат, откладывая настроенный излучатель в сторону. Таких устройств на станции было много — корпус из полой кости, миниатюрная капсула — полсотни граммов ирренция в серебристой фольге, один-два отсекателя. С экранирующими материалами было сложно и здесь — но вот с ирренцием возиться не приходилось. «Удобно. Надо запасаться, на Земле так легко не будет.»

Излучатель был готов, и сармат достал из кармана пластинку из тёмно-синего металла. Её он сделал четырёхугольной и пометил насечками крест-накрест — такой предмет легко было отличить от бесформенных металлических капель. «Вот только вопрос — куда его забросит,» — думал сармат, растягивая вдоль стен защитное поле. Ничего опасного в предстоящем эксперименте вроде бы не было — излучение было слабым, образец-мишень — безвредным… Гедимин заблокировал двери и бросил пластинку на пол, прикрытый защитным полем. «Не хватало переместить куда-нибудь кусок перекрытия. Или гравий из забутовки. Засовывай его потом обратно…»

Он направил излучающую трубку на мишень. «Команда»-пульсация была длинной, секунды на две, — Гедимин собирал её по кускам и не был уверен в правильности. «Координаты — в конце,» — повторил он про себя, отпуская маятники. «Это наш холм. Куда-то туда её и…»

Скрежет и треск ударили по ушам. Руку от пальцев до плеча пронзила боль — её будто дёрнули с огромной силой. Онемевшая ладонь разжалась, сармат шарахнулся в сторону, прижимая руку к груди. Он уже видел, что пластинка-мишень лежит на месте. Излучатель вывернулся из пальцев, содрав верхний слой обшивки — пол засыпало чёрной крошкой — и бесследно исчез. Хотя нет… не бесследно. У ног сармата валялись покорёженные ипроновые пластины.

«Это какая должна быть сила…» — Гедимин растерянно смотрел то на смятый по краям металл, то на ободранную ладонь. Рука изнутри зудела — рывок всё-таки повредил мелкие связки. «Ипрон. Ипрон нельзя переместить. Почему команда сработала на излучатель, а не на… Hasu! Естественно, на излучатель. На источник излучения. Хассека же никто не облучает. Он сам себе облучатель, фонит изнутри. И эта штука… Hasu! Она же теперь валяется по кускам…»

Кто-то забарабанил в дверь.

— Гедимин! — Вепуат заглянул в приоткрывшийся шлюз. — Живой? Что тут бахнуло?

— Излучатель, — буркнул сармат, рассматривая уложенные на ладонь пластины. — Корпус порвало. Давай бегом наверх. Там кусок ирренция валяется и фонит.

Заканчивал он фразу уже на лестнице, на полпути к лифту.

…Излучатель долго искать не пришлось — серебристая капсула валялась поверх гравия, блестя в красноватом свете. Вокруг раскидало осколки костяного корпуса — его порвало по всей длине на тонкие щепки. «Это когда ипрон лез наружу,» — подумалось Гедимину, пока он придирчиво осматривал капсулу. «Уцелела. Повезло.»

— М-да-а… — Вепуат подобрал оторванный маятник и взвесил на ладони. — Это ты, значит… освоил телепортацию? Чего мне-то не сказал⁈

Гедимин досадливо сощурился.

— Ничего не освоил. Эта штука перемещает не мишень, а себя. И то по частям. С такой технологией только убиться.

Вепуат сцапал его за запястье и развернул руку ободранной ладонью вверх.

— Та-ак… Оно, похоже, тебя за собой волокло, — он тронул уцелевшую чёрную чешуйку на броне. — Был бы ты без скафандра, полетели бы вместе.

— Руку бы мне оторвало без скафандра, — сармат потёр зудящее плечо. Регенерация затягивалась — похоже, повреждения оказались обширнее, чем он думал. «Если даже ипрон покорёжило… Гедимин, ты идиот. Сколько раз тебе говорили — возьми штатив…»

— Не думаю, — Вепуат развернулся к нему и взглянул в глаза. — Это же всё из-за сопротивления. У ипрона оно огромное — вот его и поцарапало. А так тебя просто унесло бы за излучателем. Как Скогнов за Хассеком носит. У них сопротивления нет — им нормально.

Он проверил костяные осколки дозиметром и, размахнувшись, закинул их в ущелье. Гедимин недовольно поморщился.

— Совсем одичал? Утилизатор на что?

— Это ж кость — переработается, — отмахнулся Вепуат. — Их же всё равно обратно не склеишь. На складах ещё куча костей, капсула и верёвки целы… Собрать новый излучатель — это же несложно?

…С костью Вепуат возился сам. Гедимин выравнивал помятый ипрон. Когда скрежет за спиной затянулся, он повернулся к разведчику — и удивлённо мигнул.

— Эти дырки зачем?

— Чтоб ипрон выпал, — отозвался Вепуат, дотянувшись «щупами» анализатора до металлических листков на верстаке. — Ага, подходит. Даже и с запасом. Если ему так уж нужно вывалиться, пусть падает в прорези. Тогда и корпус не разорвёт. Мне ж его в руках держать…

Гедимин не сразу понял, что он имеет в виду.

— Тебе? Это ещё на кой⁈

Вепуат хмыкнул.

— Так ты же из скафандра не вылезешь. А со скафандром опять выйдет то же самое. Это надо без лишнего ипрона. Вот я и попробую. Не на филках же ставить опыты!

Гедимин, ошалело мигнув, выдернул из его рук излучатель и спрятал за спину.

— Ты в себе⁈

Вепуат обиженно фыркнул.

— А ты? Кому чуть руку не оторвало?

— Я не лез без скафандра в…

Тихий шелест и скребущиеся звуки сперва не привлекли его внимания — но Вепуат поднял руку, жестом попросив тишины.

— Слышишь? Это за шлюзом.

Гедимин прислушался. Кто-то шуршал и бренчал связкой мелких предметов. Потом еле слышно стукнул той же связкой о массивную створку ворот. Гедимин, озадаченно хмыкнув, потянулся к рычагу. Вепуат успел взглянуть на сигма-сканер — и радостно ухмыльнулся.

— Кут’тайри! Ты видел, что изобрёл Гедимин?

Жрец с опаской заглянул в отсек. Порог он не переступил — так и остался в шлюзовой камере.

— У мастера Хеттийиррна изощрённый разум… — пробормотал он, чуть прижав уши. — Я пришёл не мешать его работе. Воины пяти городов хотели попрощаться. Наступает месяц Огня, и огонь зовёт нас.

Вепуат растерянно мигнул.

— Огонь? Вы уходите? Все? И… это надолго? А в день Земли…

Кут’тайри склонил голову.

— Ритуалы огня должны быть совершены. Во второй из дней Земли, если вспомнишь о Сэта, разожги огонь. Те, кто сможет говорить, тебе ответят.

…Красное пламя над чашей вспыхнуло в последний раз и угасло. Горючая смесь рассыпалась золой, выплюнув клуб густого багрового дыма. Вепуат молча стоял над чашей, чуть наклонив голову. Вид у него был удручённый.

— А интересно было бы посмотреть на те ритуалы… — услышал Гедимин тихий шёпот из-под респиратора.

Дым уже уволокло в вытяжку; отметив её хорошую работу, сармат огляделся по сторонам. Кут’тайри оставил в отсеке гамак, но чашу-термоэлемент унёс. Гедимин покосился на дальний угол — там лежали два свёрнутых гамака. «Два?» — сармат с удивлением пересчитал их. «Ещё два где?»

— Кто-то гамаки унёс, — заметил он; тишина в опустевшем отсеке уже начинала действовать на нервы. Вепуат, выдернутый из задумчивости, едва заметно вздрогнул.

— А. Это в командирской повесили. А эти про запас… Ладно, идём. Надо Гварзе сказать — пусть усилит посты. В дни Огня, говорят, многих тянет на глупости. Мало ли кто додумается до набега…

…Пластины-отсекатели, и правда, легко вылетали из корпуса — даже слишком легко, Гедимин опасался, что вытряхнет их случайно. «Только это — при ударе сверху,» — он перевернул излучатель другой стороной и задумчиво на него посмотрел. «А там, похоже, был не удар, а скручивание…»

Шлюз приоткрылся.

— Ты тут? Ещё ничего не испытал? — деловито спросил Вепуат. — Так я из брони-то вылезаю?

Гедимин втянул было воздух, но вспомнил, как Вепуата протаскивали через сэтский портал — и медленно наклонил голову. «Все обломки лежали наверху, над гравием,» — подумалось ему. «Значит, в скалу не впечатается.»

— В защитное поле, — буркнул он, переводя взгляд на излучатель. «Ещё раз подтянуть маятники. Мало ли что…»

Из скафандра Вепуат выпрыгнул в одну секунду. Когда Гедимин закончил с настройками, в шлюзе уже валялась пустая ипроновая скорлупа, на стенах недовольно трещали перьями «трилобиты», а сам сармат переступил порог и застенчиво переминался с ноги на ногу. Взгляд Гедимина скользнул по носкам — поверх каждого пальца шла имитация шнуровки, тоненькие тёмные ремешки, налепленные крест-накрест. «Некрашеный гзеш аппликацией на жёлтом,» — машинально отметил сармат, переводя взгляд на пояс с костяными бляшками. «Интересный крюк на вороте, раньше такого не ви… Hasu!»

— Ты во что это влез? — спросил он, недобро щурясь на пёстрый, украшенный костями комбинезон. — Спецодежду уже отменили?

— А так удобнее, — отмахнулся Вепуат; он отнял у зазевавшегося Гедимина излучатель и теперь выбирал, в какую стену направить луч. — Сам попробуй.

— Поле! — Гедимин перехватил его руку, и вовремя — сармат уже дотянулся до маятников. Вепуат поморщился, но сопротивляться не стал. Гедимин обернул его защитным полем и шагнул в сторону, угрюмо щурясь на излучатель.

— Кровяной камень с собой?

— Обижаешь, — Вепуат хлопнул по карману с застёжкой из присосок. Гедимин подавил брезгливую гримасу. «Когда он успел это напялить?.. Стоп! Ипроновый слой… А нет, там только тхелен. Вот как знал…»

— Ну так что — стартуем? — нетерпеливо спросил Вепуат. — Пока за тобой никто не прибежал?

— Zaa tatzqa deka den una, — слова на сарматском необъяснимо успокаивали. Гедимин шагнул в сторону, растягивая вдоль стены защитное поле. Короткая зелёная вспышка, изгиб графика на экране дозиметра — и Вепуат исчез. Треск в шлюзовой камере затих.

«Теперь — наверх,» — Гедимину вдруг стало не по себе. Из шлюза вперёд него вырвались оба «трилобита» и поскакали по стенам, изредка срываясь в полёт. Они первыми вылетели и из шахты. Не успел Гедимин шагнуть на неспрессованный гравий и поднять сигма-сканер, как услышал крик.

— Эй! Да тише вы! — Вепуат отмахивался от «трилобитов» на краю обрыва. Похоже, он едва не рухнул — на склоне зияла длинная полуметровая впадина. «Трилобиты» вытолкнули разведчика на ровное место, и он поднялся и ошалело встряхнул головой.

— У-ух! Понятно, почему Хассек как об стенку ударенный…

— Ранен? — Гедимин взял его за плечо. Сармат отмахнулся.

— Больше испугался. Пока сползал по гравию, поле слетело. А там падать высоко… — он оглянулся на обрыв и поёжился.

— Эй! Вы, двое! — раздался за спиной раздражённый оклик Гварзы. Гедимин помянул про себя спаривание «макак». «Вот знал же — добра не будет!»

…Вепуат, сердито фыркнув, сложил руки на груди.

— Вот и зачем я тебя огибал⁈ Чуть с обрыва не слетел! — он повернулся к Айзеку. — Он ведь и не подумал меня ловить! Так и стоял столбом, пока Гедимин не вылез. Нет, ну ты видел⁈ Телепортация! Откуда угодно — прямо на холм! И ничего сложного, только с управлением надо освоиться. Надо нам ещё двоих филков и…

Айзек ударил ладонью о ладонь.

— Гедимин! Ты о своих опытах будешь предупреждать? Хоть когда-нибудь⁈

Гедимин открыл было рот — объяснить, что опытов на сарматах в планах не было — но только сощурился и буркнул, глядя под ноги:

— Убери филков с холма. До вечера пусть не вылазят. Эта штука — рабочая. Но нужна отладка.

33 день Камня, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Пол под ногами мягко качнулся. Подземный толчок был сильным — иначе Гедимин не почувствовал бы его через все демпферы. Станция-шар покачивалась на них, как на волнах. И ткацкие, и прядильные станки встали ещё вчера ночью; хрупкие детали сняли и положили на пласты «древесного войлока». Снова встряхнуло, в этот раз сильнее. Сармат широко расставил пальцы и развернулся к выходу. Ворота цехов были открыты, створки загнаны глубоко в пазы; вода в шлюзовой камере за ночь высохла. Гедимин подавил желание растянуть поперёк проёма защитное поле — в производственном помещении, стоящем нараспашку, было что-то неправильное. Пол ещё раз качнулся — едва заметно, в четверть силы. Гедимин быстро шагнул в открытый шлюз. «Пойду в отсек. Работы сегодня не будет.»

Приоткрытый экран дозиметра мигнул и погас, Гедимин покосился на него — и еле успел отшатнуться. Что-то массивное пронеслось мимо, оттолкнулось от стены и село на пол, тяжело дыша. На Гедимина, ошалело мигая, смотрел Вепуат.

— Эй! А ты что тут… — он осёкся, огляделся по сторонам и проворно поднялся, опираясь на стену. — А я что тут делаю⁈

— Скафандр где? — вырвалось у Гедимина. Вепуат вывалился посреди коридора в одном комбинезоне, прижимая к груди толстую костяную трубку. Изумлённый сармат не сразу её опознал — а опознав, помянул спаривание «макак».

— Телепорт⁈ Кто тебе дал…

— А тебя пока дождёшься… — Вепуат беспечно отмахнулся и снова огляделся по сторонам, подсчитывая что-то на пальцах. — Нет, всё равно не сходится. Я же почти пробился! Сюда-то с чего вынесло⁈

Трубку он еле удерживал двумя пальцами, и Гедимин отобрал её и обернул защитным полем — «фонящую» капсулу с ирренцием следовало как можно быстрее заэкранировать. «А в этого придурка — ввести флоний,» — он, угрюмо щурясь, вытряхнул из кармана ампулу.

— Руку!

Вепуат отпрыгнул к стене.

— Да погоди ты! Не доза и была, — он криво ухмыльнулся. — Ну подожди! Сделаю ещё три захода, тогда и тыркнешь.

— Три захода⁈ — Гедимин стиснул зубы. — Ты в себе? Сегодня землетрясе…

Пол качнулся, заставив сармата растопырить пальцы ног. Вепуат не успел спружинить на ступнях — и прислонился к стене, чуть придавив кисть.

— Ох! — он выдернул из-под себя руку и уставился на потемневшие костяшки. Пальцы были покрыты свежими кровоподтёками. «Не мог он с такой силой прищемить её,» — мелькнуло в голове Гедимина. Он взглянул на вторую руку — и там костяшки были рассажены. Кожа успела срастись, остались следы кровоизлияний — Вепуат колотил кулаками по чему-то гладкому и крайне твёрдому.

— Ну дела, — разведчик, прислонившись к стене, разглядывал свежие повреждения. — Это я так сквозь него продирался? Как по граниту лупишь. Хоть кувалду с собой бери.

— Где ты нашёл на Равнине гранит? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь на излучатель. «Вепуат телепортировался. Его могло о стену шмякнуть. Но не тыльной же стороной. Сквозь что он там продирался⁈»

Вепуат пожал плечами.

— Почём я знаю? Там ни кванта не видно. И всё очень твёрдое. Я думал, меня потащит наверх — а оно чуть пронесло и застряло. Я полз-полз — и вывалился сюда. Гедимин! Может, я маятники не так повесил?

Гедимин тяжело качнул головой.

— Тогда остался бы, где был. Или, может, взорвался. Ты вообще в своём уме?

Вепуат криво ухмыльнулся.

— Сам же говорил — ирренций так просто не взорвёшь…

Он вдруг замолчал, быстро огляделся по сторонам и понизил голос.

— Давай-ка на склад. Там моя броня… и посторонние там не ходят. Ты провесишь маятники, а я ещё раз попробую. Вчера получалось нормально. Сегодня-то где заклинило?

…Вепуат исчез. Гедимин вскинул сигма-сканер, обернулся вокруг своей оси — и уже на сорок пятом градусе поворота нашёл и разведчика, и излучатель. Унесло сармата недалеко — через пару минут он ввалился в отсек, потирая локоть.

— В другой раз головой постучись, — не выдержал Гедимин, глядя на расшибленные руки. Кровяной камень действовал — кровоподтёки на пальцах почти рассосались. Вепуат подул на костяшки, унимая зуд, и криво ухмыльнулся.

— Это я случайно. Я в этот раз не упирался. Мн-да… — он повертел излучатель в руках и отложил на верстак. — Будто вчера была тропинка — а сегодня прошёл камнепад.

Отсек закачался. Трубка ударилась выступом о верстак, перевернулась и ударилась снова. Она раскачивалась ещё секунды три. Гедимин морщился.

— Вот на землетрясение не сваливай, — быстро сказал Вепуат. — Когда я перемещался, не трясло.

— Может, тряска раньше что-то попортила, — проворчал Гедимин; слова о «камнепаде» ему совсем не понравились. — Ты хоть понял, что там за пространство?

Вепуат пожал плечами.

— Я ж не физик. Это тебе надо идти, — он снова ухмыльнулся. — Я там мало что понимаю. Надо было Хассека расспросить… Эй! Помнишь, он говорил — в некоторые дни перемещаться труднее?

Гедимин не вспомнил, но кивнул. «Завязывал бы он с этими опытами,» — ему было не по себе. «Хоть до завтра. Облучение — ладно, но у него же физические раны…»

— Вот зря я его не расспрашивал, — Вепуат недовольно сощурился. Трубка снова застучала выступами о верстак — очередной подземный толчок был сильнее и продолжительнее прежних. Вепуат сел у верстака и подул на ушибленный локоть.

— Тогда на сегодня всё. А завтра ещё попробуем. Штука-то удобная. Только с ней надо освоиться.

…Вепуат опустился на матрас и протяжно зевнул. «Трилобиты» перебрались на стену и возились там, устраиваясь на ночлег. Оба повисли над лежанкой Вепуата — со своей половины отсека Гедимин их сгонял. Снаружи клекотал сигнал побудки — коменданты созывали филков на последнюю, ночную, смену.

— Десять часов до побудки, — пробормотал Вепуат. — После такого спать по шесть часов не вдруг привыкнешь.

— Привыкать вообще долго, — отозвался Гедимин. Ему вспомнилось краткое возвращение в Ураниум. В груди шевельнулось что-то холодное. «Интересно, что там сейчас. Новостей-то мы не знаем. Может, уже четвёртая война…»

Дверь открылась.

— Ну, хотя бы ночью тебя можно найти без сканера, — буркнул чем-то озабоченный Айзек. В руке он держал кровезаборник.

— Что ты сам придёшь, никто уже и не ждёт… — он подождал, пока Гедимин расстегнёт рукав, и повесил устройство ему на запястье. — Ещё три декомпрессии — и я за тебя больше не отвечаю. Вот не думал, что так скажу, — хорошо, что ты не в моём гетто!

Гедимин мигнул. «Ну теперь-то им что не так⁈»

Вепуат хихикнул.

— Гварза там, небось, радуется? Что Гедимин уедет, а он останется? Будет командирствовать, никто ему слова не скажет…

Айзек поморщился.

— Держи руку, — он отцепил от запястья Гедимина кровезаборник. — Всё, спокойной ночи.

— А он? — растерянно спросил сармат, кивнув на Вепуата, и тут же прикусил язык. «Да небось давно сдал. Они все как-то умудряются, один я не в курсе…»

— Ему-то зачем? — буркнул Айзек. — Так, стой. Вепуат! Ты ему не сказал?

Вепуат уставился в пол.

— Да как-то не до того было…

Гедимин вопросительно хмыкнул. Ему вдруг стало не по себе.

— Я это… тут остаюсь, — проворчал Вепуат, всё так же глядя в пол. — С концами. На расчистках ёлкой пришибло.

Гедимин ошалело мигнул.

— Остаёшься? На… — он замолчал и встряхнул головой. Ему хотелось ущипнуть себя.

— Айзек! На кой вы это сделали⁈

Айзек сердито фыркнул.

— И вот при чём тут я⁈ Вепуат решил остаться. С ним и общайся. А мне ещё ехать, — дверь за его спиной с треском влетела в паз. Вепуат исподлобья посмотрел на Гедимина и дёрнул углом рта.

— Вот так вот. Остался. Знаешь… Это просто, оказывается. Маккензи там всё устраивает. Все бумаги, чтоб не искали… Слушай! Давай и ты останешься? Зачем тебе туда?

— Ты что, мутировал⁈ — Гедимин рывком поднялся с матраса. Кровь стучала в висках. «Ну вот и что теперь с этим…» — он не успел додумать, как наткнулся взглядом на Вепуата. Когда тот успел подозвать «трилобитов», сармат не заметил — но теперь их растопыренные крылья загораживали весь дверной проём и торцевую стену.

— Ты уймись, — негромко посоветовал Вепуат, глядя на Гедимина исподлобья. — Ты делай, что хочешь. Но я останусь тут. Ты сам-то хочешь обратно? К «макакам»? Чтобы снова каждый, кто напялил экзоскелет…

Он замолчал, стиснув зубы. Гедимин ошалело встряхнул головой.

— Ты из-за той… дурацкой стычки? Из-за штрафа?

Вепуат недобро оскалился.

— Мало, что ли, таких было⁈ А сколько будет? Я остаюсь. Здесь я — мастер Хетпу, жрец бога-реактора. И Урху, хозяин крылатых зверей. А там? «Слизь»⁈

«Жрец бога-реактора…» — на секунду перед глазами Гедимина мелькнули светящиеся знаки на камнях и панцирях, Сэта, опустившиеся на колени, восхищённый оскал Джагула… Ему померещилось, как сквозь броню прорастают гирлянды каменных бус, красная бахрома и черепа-наплечники — и он встряхнулся всем телом, отгоняя наваждения.

— Там нас, сарматов, никогда не будут считать даже вровень, — с горечью сказал Вепуат. — Для «макак» мы рабы. Механизмы. Здесь мы вывели два города из мира мёртвых. Остановили эпидемию. Вся Равнина уважает нас, а враги боятся. А там? Снова выгребать за «макаками» дерьмо⁈

— Там и нашего дерьма навалом, — угрюмо отозвался Гедимин. Под рёбрами ворочалось что-то угловатое и холодное. Он украдкой потёр бок. «Остаётся тут…» — пульсировало в мозгу.

— Тут сама физика наизнанку, — проговорил он — с трудом, будто горло заржавело. — Сам видел — колёса, ползающие долины, уран в небе. Тут нельзя жить разумным. Оно и тебя перемелет. Не заметишь, как отрастишь щупальца.

Вепуат широко ухмыльнулся.

— От щупалец, знаешь, бывает польза, — серьёзно сказал он. — И тут живут. И разумнее многих. Я освоюсь. И ты бы освоился. Может, ядерщики тут мутируют в Элогвенов? Ты же лезешь в реактор — а так мог бы и без скафандра.

Гедимина передёрнуло.

— Зря ты это, — пробормотал он, опускаясь на матрас. Рука сама легла на лицевой щиток. Вепуат, негромко хмыкнув, отвернулся к стене. «Трилобиты» возились над его лежанкой, треща перьями, но потом и они затихли. Гедимин лёг, закрыл глаза, но ещё долго под сомкнутыми веками что-то вспыхивало и гасло, а невидимый обруч мешал дышать.

34 день Земли, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

«А ведь он давно это задумал,» — ворочалось в мозгу Гедимина. «Не вчера, не позавчера. Ещё тогда, когда дроны оставил в камере сброса. А может, и раньше — когда отращивал перья по второму кругу…»

Вместе с Вепуатом они стояли в углу «чердака», поодаль от филков-лифтёров. Те недовольно косились на них и выразительно вздыхали. Вепуат ловко, будто месяц тренировался, сбросил скафандр, уложил вдоль стены, пристроил поверх нагрудника наруч со встроенным передатчиком. На спине комбинезона топорщились, как перья, нелепые оранжевые накладки со вставками из мелких косточек.

— В этот раз постараюсь добраться сюда, — сказал Вепуат, повернувшись к Гедимину. — Сегодня, думаю, сил хватит. А как доберусь — тебе отсигналю.

Гедимин молча растянул поперёк «чердака» защитное поле. Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Лишнее. Если филки бы и влезли, я бы их успел обогнуть. Там на это времени хватает.

— В секундном перемещении? — Гедимин недоверчиво покачал головой. — Видел я, как ты с обрыва летел.

Вепуат возмущённо фыркнул.

— Сравнил! Я тогда ещё не освоился. А тут — Гварза посреди дороги. А на нём полтонны ипрона. Знаешь, как оттуда ипрон ощущается⁈

— Нормально отчитаешься — узнаем, — буркнул сармат, подталкивая Вепуата к подъёмнику. Далеко внизу, в одном из производственных отсеков, ждал излучатель с выкидными пластинами и план опытов по телепортации.

…Передатчик сработал через три секунды.

— Я здесь, — доложил Вепуат, тяжело дыша. — Погоди, сейчас спущусь.

Гедимин подобрал выпавшие пластины и положил на верстак. «Чего он там пыхтит? В скафандр не влезть?»

… — И правда, тяжело, — сказал Вепуат, зачёрпывая воду из жёлоба санпропускника и выливая под комбинезон. — О камни не колотит, но всё время что-то давит. Как в щель продираешься. Долго меня носило?

— Три секунды, — Гедимин показал сармату запись в журнале. Вепуат недоверчиво покачал головой.

— А показалось — полчаса, не меньше. Не знаю, как Хассек бегает через пол-Равнины. Да ещё и Скогнов таскает. Привычка, наверное. Или нужен излучатель помощнее. Можешь сделать?

— И этого хватит, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — Так ты хоть об него не убьёшься.

Вепуат, забыв об излучателе, уже «листал» календарь и задумчиво хмыкал.

— Ага-а, день Лучей, опасность пять баллов… Слушай! В дни Лучей же мощность излучателей растёт?

«Реактор вечером глушить,» — мелькнуло в голове сармата. «И Айзек не предупредил. Сам-то помнит — или мозгами уже на Земле?»

— Завтра сидим тихо, — отозвался он. — Никаких опытов. Опасно.

Вепуат обиженно хмыкнул.

— Ну, не настолько же она растёт! Флоний, опять же, можно ввести. Защитное поле намотать. Надо же узнать, какой день как влияет!

Гедимин молча взял с верстака излучатель, разделил на детали и убрал в ниши скафандра. «Я с ним не пойду — так он сам полезет,» — думал он, угрюмо щурясь на недовольного Вепуата. «А пока излучатель у меня, лезть некуда. Вот надо же мне было сделать эту штуку…»

35 день Лучей, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Стоило приподнять височную пластину, и кожу обдавало фантомным жаром — сюда, на верхний, слабоэкранированный ярус, сигма-излучение проникало беспрепятственно. Гедимин, не обращая внимания на кривую «сигмы», смотрел на нижний, зелёный, график. Тот тянулся параллельно оси времени, лишь чуть-чуть приподнявшись над ней. «Семь микрокьюгенов. Вот давно надо было поднять аварийные экраны, чтоб хоть с поверхности не тянуло! А то — „пятнадцать“, „семнадцать“… Чем Айзек-то думал⁈»

Сигма-луч, проникший наружу, за экраны, принёс слабую белесую рябь и новые показания — лучевой шторм над станцией уже разгулялся до интенсивности в два кьюгена, и она продолжала расти. Гедимин показал сканер комендантам. Те на долю секунды оторвались от своих радиометров, сверились, переглянулись и показали жест превосходства.

— Вот то-то же, — буркнул Гедимин. — Я бы эти экраны вовсе не убирал до конца месяца. Фонит…

— Скажу бригаде, — пообещал комендант Дасьен. — А командир Айзек уверял, что от этого не закроешься.

— Да эти четверо… — комендант Тенгель покосился на Гедимина. — Эти трое экспериментируют на нас, как хотят. После того, что приходится пить, есть и носить на себе, эти микрокьюгены…

Его речь прервал громкий лязг — и приглушённый расстоянием звук «гражданской сирены».

Когда Гедимин добрался до источника шума, дребезжать уже перестало, и бульканье тоже смолкло. Сармата, вышедшего на лестницу, встретил сердитый возглас Айзека.

— Где был?

— Всё… время… с нами, — отозвался запыхавшийся Тенгель, отставший от Гедимина на полтора пролёта. «А быстрый он,» — подумалось сармату. «Это, наверное, из-за мутации ступней. А вот лёгкие пока сбоят…»

— Что случилось? — спросил Гедимин, глядя на лестницу аварийного выхода. Там что-то постукивало и звенело, и сармат слышал тихое, но тяжёлое дыхание.

— Люк был вскрыт, — сказал Айзек, заглядывая в лестничный колодец. — Кем-то, кто не знает про сигнализацию. Странно было бы думать на тебя, но…

Гедимин дёрнулся было к лестнице, но наткнулся на растянутую поперёк мембрану защитного поля. «Кто-то вылез наружу… сейчас⁈ Мать моя пробирка…»

— Эй, наверху! Есть живые? — крикнул Айзек. Сверху сердито фыркнули.

— Вот ты торопишься оказать помощь! Ладно, уже не нужно. Экхард, ты иди, я догоню.

— Вепуат⁈ — Гедимин распорол защитное поле. Секунду спустя он стоял на верхних ступеньках, склонившись над телом в золотистой броне. Вепуат сидел у стены, тяжело дышал и морщился, придерживая себя за предплечье. Экхард, тоже в полном скафандре, протиснулся мимо Гедимина и теперь спускался на станцию, бормоча что-то себе под нос.

— Ранен?

— Флоний, — отозвался Вепуат; он пытался нашарить флягу, но пальцы плохо слушались. Гедимин выдернул ёмкость с водой из-под брони, сорвал клапан его респиратора. Вепуат присосался к горлышку и долго не мог оторваться. «Из-за флония всегда хочется пить,» — подумал Гедимин, растерянно глядя на сармата. «Но зачем флоний, если он был в бро… Hasu!»

— Бедный Экхард, — Вепуат наконец выпустил флягу; его взгляд чуть прояснился. — Камешки камешками, а я всё-таки тяжёлый. Надо было Ардана взять ему в помощь. Вдвоём вытащили бы быстрее. Я, похоже, хватил лишку…

Он попытался подняться, цепляясь за стену. Гедимин подставил ему плечо. Вепуата шатало, лицо блестело от испарины.

— Хватил? Ты что, там был без…

— Ага, — выдохнул Вепуат, цепляясь когтями за его плечо — рука соскальзывала. — Перемещался. Думал, выйду на чердаке, а выкинуло аж наружу. Хорошо, успел нырнуть в люк. Уже было не до сигнализации.

— Перемещался⁈ — Гедимин остановился. Карман с разобранным излучателем был закрыт точно так же, как вчера — к пластинам никто не прикасался. «Откуда он взял…»

— Я ж не безрукий, — обиделся Вепуат; флоний всё-таки действовал — силы к нему возвращались. — Взял другую трубку, сделал прорези… Как думаешь, с ней наверху ничего не будет? Я её в люк закинул, а дальше не следил. На лестнице не было?

Он повернул голову — и снова чуть не повалился на ступеньки.

— Псих, — обречённо выдохнул Гедимин. — Ты на дозиметр смотрел⁈

Вепуат фыркнул.

— Я же говорю — дальше чердака не собирался. Экхард там для чего был⁈ Ждал с флонием. Яд-дро Сатурна, как чешется! Я, похоже, со всех сторон поджа…

Он закашлялся, с трудом сглотнул и тихо выругался.

— Держись, — Гедимин закинул его на плечо и, не обращая внимания на сопротивление, почти бегом двинулся к станции.

…Айзек с лязгом приложил ладонь к лицевому щитку.

— Скорей бы на Землю!

Гварза, сложив руки на груди, наблюдал за сарматами издалека. При этих словах он перевёл взгляд на потолок. Вепуат, обмотанный кровяными камнями, сердито фыркнул.

— И было из-за чего шуметь⁈ Ну, ошибся в расчётах. А знаете, как это — когда подхватывает и тащит? Я мигнуть не успел, а уже наверху. Не то что вчера-позавчера! Вот как оно влияет, а?

— На мозги — отрицательно, — буркнул Айзек, сердито щурясь. — Гедимин…

Гедимин поморщился.

— Я даже излучатель спрятал, — пробормотал он, глядя на плотно закрытую нишу в броне. «Экхарда он позвал. С флонием. Наверху дозиметры зашкаливает… А если бы вырубило снаружи, до люка⁈»

— Тебя никто не обвиняет, — сказал Айзек. — Ты лучше поясни — этот телепортёр, получается, срабатывает в один конец? После отстрела пластин он бесполезен?

— Ну да, — Гедимин слегка удивился. — Ипрон не переносится. А без ипрона пульсацию не создашь. Такое… устройство для экстренной эвакуации.

Айзек невесело хмыкнул.

— Ну вот и нашли ему применение. Надеюсь, не понадобится. Вепуат! Ты уже с прыжками освоился. Придёшь в себя — начинай тренировать филков. Двоих добровольцев Кенен найдёт.

Вепуат вскинулся, ошалело мигая, и снова свалился на матрас, шипя и дёргая плечами. Гедимин, помня, как горит и зудит всё внутри от ускоренной регенерации, вытряхнул из кармана ветошь и флягу. «Почему его в бадью-то не засунули⁈»

Айзек удержал его руку.

— Ничего, потерпит. Через боль до мозга лучше доходит, — мрачно сказал он, поворачиваясь к Гварзе. — Найдёшь добровольцев? Технология-то интересная. Только, как и всё у Гедимина, — если ты не Гедимин, можно и не выжить…

Что ответил Гварза, Гедимин не расслышал — оба сармата вышли из медотсека. Он тут же опустился рядом с Вепуатом, пытаясь обмотать его мокрой ветошью.

— Просто сверху лей, — пробормотал тот, дёргая плечом. — С-спина, яд-дро Сатурна! Когда изобретут анестезию⁈

Молчаливый филк-медик сунул ему плошку с разваренными ягодами курруи. Вепуат поморщился, но выпил.

— Это для Броннов. Меня не берёт. Концентрация не та. Надо будет Альгота напрячь — пусть выделит действующее вещество… Ашшш!

Он вскинулся и задёргал лопатками. Гедимин тяжело вздохнул. «Выживет. Повезло. Очень повезло.»

36 день Огня, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

— Вот, — Гедимин показал Вепуату схему с редкими точками. Над каждой точкой болтался длинный хвост цифр. Вепуат озадаченно хмыкнул.

— А что это?

Сарматы стояли в коридоре пустого склада, невдалеке от «лаборатории» — так решили временно обозначить отсек, где работали с излучателем-телепортом. Теперь излучателей было два, по одному на филка-подопытного; Вепуат усадил обоих изучать оборудование, а сам вышел на стук Гедимина.

— Пульсационная карта, — буркнул тот. — Составил, пока ты по станции прыгал. Это — соседний отсек. Тут ткацкий цех. А это чердак.

— Да? А откуда… — Вепуат осёкся. — Ты излучение записал? Как оно дёргалось, когда меня оттуда выбрасывало? И… что нам с этим делать?

— Задавать координаты, — Гедимин недовольно сощурился. — Чтоб не убиться, прыгая наугад.

— Хм, — Вепуат снова посмотрел на «карту». — Знаешь… Я ведь ничего этого не излучал. Ну, когда выбирался. Да мне и нечем было. Это какие-то свойства… самих этих путей, что ли. Фонят они, когда с них сходишь.

Гедимин пожал плечами.

— Без разницы. Координата есть координата. Распечатай для филков. И не лезьте наверх! Там уже плюс четыреста.

…Подвес радиометра замер в верхней части шкалы. Сарматы переглянулись.

— Пока спокойно, — Айзек сверился с наручным дозиметром и сдержанно кивнул. — Жарковато, но терпимо. Гедимин, ты можешь идти.

— Вентиляцию можно подрегулировать, — заметил тот, подумав об осколках «вечного льда» в воздуховодных колодцах. «Если увеличить разницу температур…»

Тёплые щупальца, прилипшие к вискам, шевельнулись. Вентиляция засвистела чуть по-другому. Гедимин вскинулся, высматривая ближайший лючок. Айзек развернулся к нему.

— Что-то происходит?

— Температура падает! — донеслось из-за монитора. Гедимин вздрогнул. «Ледышки! Если оно до них дотянулось… Оно же всё слышит!»

— Не надо, — прошептал он, прикрывая респиратор ладонью. — Больше не надо. Камни лопнут.

Щупальце на виске озадаченно шевельнулось. «У?»

— Угу, — Гедимин тихо отступил к шлюзу. — Больше камни не трогай.

Свист снова изменился. Айзек и Гварза, обступившие монитор, навряд ли что-то заметили — но Гедимин очень старался не шуметь, выходя в шлюз. «Подрегулировал, называется. Хорошо, хранитель осторожный — камешки выдержали…»

«Вепу-уат?» — растерянно прогудело в голове. Гедимин мигнул. «Вепу-уат? Ку-уда? Где?»

График интенсивности сигма-излучения выписал едва заметный зубец — где-то во вспомогательном корпусе сработал телепорт. Не успел Гедимин зафиксировать это в сознании, как кривая снова дёрнулась — кто-то с лучевым всплеском вывалился из неведомого пространства.

«Вепу-уат!» — хранитель явно успокоился. Гедимин еле слышно хмыкнул.

— Это он так… по пространству прыгает, — прошептал он, ускоряя шаг.

Щупальце дрогнуло и как будто насторожилось. «У-у… ку-уда?» График интенсивности вновь изогнулся зубцом.

— Опять Вепуат? — Гедимин успел договорить, прежде чем увидел второй зубец. «Ага, вышел. Где-то на верхних ярусах.»

«Дру-угой,» — в голосе хранителя больше не было беспокойства. Гедимин «посветил» на верхние ярусы сигма-лучом и едва заметно кивнул — к складам спускался филк с излучателем в руках. Ипроновых пластин в излучающей трубке не было.

— А хранитель вас видит, — сказал Гедимин, заходя в шлюз. Филка-испытателя он, разумеется, обогнал — тот ещё пробирался по лестницам. Вепуат покосился на пару ипроновых пластин на верстаке и выразительно пожал плечами.

— Одна проблема — обратно только пешком. Так что скачем по очереди.

Два филка-испытателя переглянулись.

— Ты вернулся быстро. А он где ходит?

Вепуат покосился на сигма-сканер.

— А его наверх уволокло. Слишком сильно оттолкнулся. Сегодня, видно, хороший день для телепортации. Ребята, говорю ещё раз — не старайтесь далеко прыгнуть. Чуть отошли — и наружу. У вас пока реакция не та, чтобы… А, вернулся! Где был?

— Верхний ярус вспомогательного, — ответил вместо взъерошенного филка Гедимин. — Не увлекайся. Наверху огненный шторм. Асбест асбестом, а рисковать незачем.

Вепуат досадливо хмыкнул.

— Вот и я им говорю… Ладно. Теперь кто пойдёт? Ты?

Он подтянул последний маятник и отдал «заряженный» излучатель второму филку. Едва подвесы закачались, на запястье Гедимина шевельнулось тёплое щупальце. «У-у,» — прогудело внутри головы. Филка уже не было, но хранитель не беспокоился. «Вижу-у.»

В соседнем коридоре недовольно вскрикнули. Вепуат схватился за сканер и озадаченно хмыкнул.

— Что-то близко он вылез… Ну да так даже лучше.

— Что это за штука? — с порога спросил вернувшийся филк. Сарматы переглянулись.

— Где? — спросил Вепуат.

— Там, — филк неопределённо махнул рукой. — Как горячая сетка. Я за неё зацепился и чуть в стену не влетел. Ты про такое не рассказывал!

Вепуат мигнул.

— Горячая сетка? — он повернулся к Гедимину. — Что-что там было про хранителя?

Внутри черепа невнятно прогудело. Филк, вошедший в отсек, вдруг вскинулся и огляделся по сторонам, ощупывая макушку.

— Не бойся, это станция, — сказал Гедимин. — Она… похоже, она видит вас. Когда вы в том… странном пространстве.

— Она, похоже, туда ещё и влезла, — пробормотал Вепуат, потирая шлем. — Так. Теперь моя очередь. Я это должен увидеть.

Он «выпал» с невидимой тропы в ближайшем коридоре — и стоял там, растерянно ухмыляясь, пока из отсека не выглянул Гедимин.

— А забавное оно, — Вепуат дёрнул локтем куда-то в сторону главного корпуса. — И очень-очень сильное. Я… не думал, что оно эти развлечения заметит.

— Первые дни не реагировало, — сказал Гедимин и покосился на филков. «А ведь из них никто не чувствует хранителя. Но там — там они за него зацепились. Если ещё раз попробовать…»

— Так мы работаем? — нетерпеливо шевельнулся один из филков; вид у него был озадаченный и недовольный. — Или поболтать пришли?

— Хорошо, иди, — Вепуат протянул ему «заряженный» излучатель. — Далеко кверху не забирай!

Едва филк исчез, щупальца чуть нагрелись и беспокойно задёргались. «Ку-уда?» — услышал Гедимин, но как будто издалека. «Словно говорят не мне,» — мелькнуло в голове. Ещё секунда — и он вздрогнул всем телом от громкого лязга.

— Сигналка у люка! — Вепуат развернулся к нему, судорожно хватаясь за сигма-сканер. — Ну не мог же он…

Гедимин с прибором разобрался быстрее. Сканирующий луч метнулся от шахты к шахте и упёрся в источник звука — сорванную сигнализацию у аварийного люка. Парой ступеней ниже на лестнице сидел филк в асбестовом комбинезоне и потирал бок. Тут же валялась «фонящая» трубка.

— Живой! — выдохнул Вепуат.

— Куда его занесло? — второй испытатель заглянул в экран сканера и скривился. — Вот сейчас будет шуму…

Сарматы переглянулись. Вепуат угрюмо сощурился.

— Я ему говорил наверх не лезть. Все это слышали. Повезло, что его не выкинуло на ту сторону!

— Мог бы выжить, — задумчиво сказал Гедимин, прислушиваясь к наступившей внутри черепа тишине. Хранитель ткнул его неприятно горячим щупальцем в висок и «пропал с радаров».

— Всё-таки асбест и респиратор… Выжил бы, наверное.

Вепуат фыркнул.

— Ты, главное, так при Айзеке не скажи. А то он сюда идёт. И не один.

…«Ну вот заняться им нечем, что ли?» — думал Гедимин, тоскливо щурясь из угла отсека. Айзек и Гварза насели на Вепуата, тот вяло огрызался, филк-испытатель молча разглядывал стену и временами ощупывал бока и поясницу.

— На кой астероид ты вверх полез? — спросил Гедимин, взяв его за плечо. Филк дёрнулся, но увернуться не успел — и только сердито сощурился.

— Так, — буркнул он, разглядывая пол. — Лучше скажи, что меня вниз сдёрнуло. Так швырнуло, что до сих пор в глазах мушки.

Гедимин мигнул.

— Швырнуло? Успел что-то разглядеть? На ощупь оно какое?

— Горячее, — филк, дотянувшись, потёр поясницу. — Как обвило — и дёрнуло вниз. Хорошо, ни за что не зацепился. Пополам бы порвало — не заметило.

Горячее щупальце снова скользнуло по виску. Внутри черепа прогудело что-то неразборчивое.

…Вепуат, устало щурясь, провёл ладонью по шлему.

— Странно всё-таки. Там, на тропах, хранитель их видит. И они его тоже. А снаружи — будто слепнут.

— Сигма-диапазон, — Гедимин пожал плечами. — Сарматы «сигмой» не фонят. А то пространство — ещё как. Может, мы для хранителя прозрачны, а эти туннели — или что оно там…

Вепуат хмыкнул.

— Но нас-то с тобой оно видит. А мы не особо-то фоним. И на скафандры не списывай. Оно нас и без них узнаёт.

Он снова потёр шлем. «Трилобит» тронул его хоботком за руку, но сармат не обратил на него внимания.

— Мне ещё вот что интересно, — медленно проговорил он. — Хранитель заходит на те пути. Как к себе в машзал. А тут ведь он не один… из странных существ. Вот интересно — кто ещё может туда зайти?

37 день Молнии, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Первым на пол упал излучатель. Следом вылетел филк — и Гедимин еле успел поймать его, — ещё чуть-чуть, и сармат врезался бы спиной в стену.

— Эй! — испытатель отпрыгнул в сторону, потирая запястье. «Крепко схватил его?» — Гедимин слегка смутился.

— Хребтом об стену было бы больнее, — заметил Вепуат, подбирая излучатель.

— С меткостью у них не очень, — Гедимин протянул ему пластины-отсекатели.

— Да не, нормально — мимо отсека не промахиваются, — Вепуат был настроен благодушно. — Можно усложнить задачу.

Он в одно движение сбросил с плеч броню — «трилобиты», висящие на ней, еле успели перескочить на стену. Филки-испытатели настороженно переглянулись.

— Хассек по «тропам» ходит с грузом, — сказал Вепуат, перекидывая через плечо трос-щупальце. — Надо и нам попробовать. Цепляйтесь за меня! Вот так, за плечи, а я вас приклею.

Он встряхнулся, проверяя, крепко ли держатся филки.

— Соседний отсек, — сказал он Гедимину, кивнув на сканер. — Ты туда не ходи, смотри отсюда. Постараюсь об стену не биться.

Гедимин угрюмо сощурился.

— Чего без скафандра-то? Даже филки в защите. А ты опять…

Вепуат фыркнул.

— А что? Придумал, как протащить на «тропу» ипрон? Так чего молчишь⁈

— Ипрон вынимается, — Гедимин провёл пальцем по стыку пластин, разделяя скафандр на слои. — Флия остаётся. Хотя бы от «омикрона» прикроет. Ты же на «тропах» дозиметрию не проводил? Откуда знаешь, чего там можно нахвататься⁈

— А. Верно, — Вепуат покосился на частично расслоенный скафандр и неуверенно хмыкнул. — Только — ипрон-то внутри. Каждый раз вот так разбирай-собирай…

— А нам тут долго висеть? — перебил его филк-испытатель, обмотанный тросом с присосками. — Или ты скафандр поверх нас нацепишь?

Вепуат досадливо сощурился.

— А, лишняя возня. Было б там что существенное — я б уже почуял. Вперёд!

Три сармата исчезли. Гедимин покачал головой и угрюмо сощурился на сброшенную броню. «Возня ему… Даже в защитное поле не влез. А ведь ни кварка не знает о том пространстве…»

Прямая на экране дозиметра выдала слабый изгиб. Гедимин удивлённо мигнул. «Другая пульсация. И… Вепуат-то где⁈»

Силуэты в соседнем отсеке появились секунду спустя — вместе со вторым изгибом кривой, уже опознаваемым. «Этот сигнал я знаю. А там что было?»

График снова дёрнулся кверху, и Гедимин озадаченно пожал плечами. «Что-то фонит. Не трубки Вепуата — их я бы с „тропы“ не учуял…»

— Мн-да, — сармат, зашедший в отсек, потёр плечо и недовольно покосился на филков. Те фыркнули в ответ и отвернулись.

— Те ещё ощущения. Боялся, что мы втроём перепутаемся и слипнемся… Ну что, видно было нас?

— Скафандр носи, чтоб не слипаться, — буркнул Гедимин. Вепуат его не слушал — он, так и не надев броню, отцепил от рукава дозиметр и внимательно его рассматривал.

— Так, это мы. А это? Гедимин, ты видел? Новый сигнал…

«Ещё один?» — сармат посмотрел на прибор. Странных зубцов на кривой было много — и, отмотав назад, Гедимин понял, что дозиметр их уже фиксировал. «Это ночь… вечер… вчерашний день… Ага, они появились вчера. Айзек ничего не говорил…»

— У вас там с техникой всё в порядке? — спросил Вепуат. — Никаких пробоев?

Гедимин качнул головой.

— От нас тянуло бы сильнее. Очень слабый сигнал. Текк’т прополз?

Вепуат отмахнулся.

— Не, их сигналы я знаю. Таких там нет… Хм. Отследить бы источник…

…Гедимин успел досчитать до тридцати одного, прежде чем график интенсивности дрогнул, а из коридора донеслись недовольные голоса. Вепуат шумно выдохнул.

— Живые! Эй, вы там как?

Двое филков вошли в отсек, выпутываясь на ходу из тросов-щупалец. Тот, кто шёл первым, тяжёло дышал и покрылся испариной, второй ощупывал себя, будто опасался, что вернулся не в полной комплектации.

— Экспериментаторы, мать ваша колба! — выдохнул первый, прислоняясь к стене. Вепуат протянул ему флягу из чёрного стекла; Гедимин краем глаза разглядел плавающие внутри мелкие ошмётки шкурок — «А, настой курруи…».

— Значит, перемещения с грузом занимают много времени, — вслух отметил Вепуат, «листая» электронный журнал. — Пешком вы бы уже дошли и вернулись. Ну, по отдельности… Но Хассек как-то добирается за короткое время. Даже с полным грузом Скогнов…

— Так взял бы у него инструкции, — фыркнул испытатель, допив настойку. — А потом уже брался бы за опыты!

Вепуат едва заметно покачал головой и закрыл журнал. Гедимин покосился на дозиметр. Странный сигнал было примолк, но теперь проявился снова — дважды за минуту. Опыты сарматов на него никак не влияли.

38 день Жизни, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Небесные гиганты, увлекая за собой мелкую фауну и тучи спор, медленно уплывали за горизонт, и излучение слабело. Гедимин, держа на вытянутой руке мешок щебня, раскручивал его из стороны в сторону и смотрел, как вышитый зелёный «трилистник», сперва горевший ярко, постепенно тускнеет.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Зэйдек. Он поднялся на холм и вместе с Вепуатом наблюдал за испытаниями. Гедимин, пожав плечами, вытряхнул из мешка гравий и положил его поверх стопки пустых. Вышитые на них «трилистники» уже еле-еле светились.

— Пока непонятно. Надо смотреть в деле. Пропитывать радионуклидами, заливать меей, отслеживать скорость истирания…

Вепуат ухмыльнулся.

— Если что, мешковины у нас ещё много.

Он вышел на холм в золотистой броне; все «трилобиты» остались под землёй, подальше от сигналов небесных гигантов. Гедимин покосился на закрытые ангары — там уже никто не вздыхал и не шипел, пытаясь раздуться и взлететь. У ангара шевельнулся гравий — подземный падальщик ухватил чьи-то недоеденные останки. Всё, что годилось в пищу, растаскивали быстро.

Вепуат подобрал сухой, треснувший вдоль «стебель» и повертел в руках. С длинных щепок свисали обрывки пятнистой плёнки. Гедимин дёрнулся было к ним, но, опомнившись, отвёл руку. «Этого сырья уже много. Хотя — то, что падает на холм, лучше собирать. Зимой ничего полезного падать не будет.»

— Так думаю, после вашего отъезда меня погонят в Ксалан, — Вепуат оглянулся на ангар и шумно вздохнул. — Проверю мешки в деле.

— Смотри, чтоб генератор защитного поля не мутировал, — сказал Гедимин и едва заметно сощурился. — Вырастишь из него зверюгу — поле генерировать будет некому.

Вепуат отмахнулся.

— Я так думаю — можно и без поля. Прикрыть стенки «трюмов» какой-нибудь плёнкой. Шкурой или тканью. Может, сшитыми пузырями. Пропитать гзешем, чтоб пыль соскальзывала. Надо что-то, что можно сделать тут, на Равнине. Без генераторов с Земли.

— Ипроновый гзеш можно попробовать, — Гедимин задумался. — Когда у вас будет достаточно гзеша и ипрона… Теск! Так ты все приборы собрался мутировать⁈

Вепуат проворно спрятал руки за спину.

— Зачем⁈ Но бывает же всякое. Так вот, чтобы от одной поломки вся работа не встала…

— Арра-ау! — донеслось из-под холма. Следом раздался шумный вздох, и захрустел гравий. Сааг-туул, привстав на задних парах лап, уложил передние на холм. Гедимин быстро оглянулся — из другого ущелья выглядывал второй зверь. На его броне зеленели яркие «трилистники», из-под пластин свисали красные и жёлтые ленты. Те же полосы ткани, только тоньше — а где-то и толстые нити — были вплетены в гривы кочевников. Погонщик, одетый лишь в набедренную повязку, повесил себе на грудь жгут из переплетённых красных и жёлтых нитей. С них свисала пара клыков. Гедимин покосился на выступающие зубы самого Джагула и едва заметно поморщился. «Трофеи. Из других Джагулов. Чего они так обвешались?»

— Урху! Вождь Геджер! — погонщик широко ухмыльнулся. Вепуат приветственно помахал рукой.

— Вижу, зверь Джелегов сегодня разукрашен? Для какого ритуала?

Джагул ухмыльнулся ещё шире. Из приоткрытых «люков» вдоль бока выглядывали другие кочевники; Гедимин увидел множество красных и жёлтых нитей и лент и ещё несколько трофейных «подвесок». «Точно, какая-то традиция. Кажется, мирная. Хотя — с ними никогда не знаешь…»

— Джелег готовятся, — Джагул дотронулся до тугой косы из лент. — Дни Огня — время состязаний. Едем в Урдзутту — показывать силу, прославлять Пламя, добывать трофеи.

Вепуат удивлённо хмыкнул.

— Сейчас?.. А, верно — до Урдзутту путь неблизкий. Что ж, да не оставит вас Пламя!

Он встряхнул пальцами в знакомом Гедимину жесте — так сармат когда-то изображал благословение. Пока Гедимин озадаченно мигал, Вепуат толкнул его локтем в бок, и он запоздало повторил движение. Джагулы радостно оскалились. На другой стороне холма обиженно взвыли.

— И Улгех едут на состязания Огня, — сообщили оттуда. — Лучшие черепа будут сложены к дому Пламени!

Вепуат стряхнул что-то невидимое и на них. Под радостный вой и стук костяных трещоток два огромных зверя двинулись на «восток».

— Мы добудем черепа для Пламени! — провыл погонщик-Джелег, встав на загривке сааг-туула. — Все боги будут довольны!

В третьем ущелье коротко протрубила и тут же смолкла сигнальная ракушка. Гедимин удивлённо мигнул. «Точно. Джелеги и Улгехи уехали. А Хеллуги?»

— Ваджег! — Вепуат уже озадаченно заглядывал в тихое ущелье. — Тут дни Огня, ритуальные бои… Вы не едете?

— Некогда, — угрюмо отозвалась низина. Гедимин, выйдя к обрыву, увидел две полоски — красную и жёлтую — на панцире зверя. Этим ритуальное украшение и ограничилось. Двое Джагулов, без единой красной или жёлтой нитки в гривах, стояли на спине зверя. Один, одетый в накидку с перьями, только что опустил сигнальную трубу и теперь встряхивал перья, то бросая их на ладонь, то поднимая к глазам. «Что-то пытается вычислить,» — подумал Гедимин. «Что-то про эти их… состязания? Я сначала подумал, что это — как наши Летние полёты. А там кого-то режут на трофеи… Ну, у местных всё время кого-то режут.»

Зверь дремал, уткнувшись мордой в гравий. Из приоткрытых «люков» доносилось тявканье и поскуливание, иногда переходящее в чавканье. Потом кто-то тявкнул чуть громче и завыл.

— А быстро они растут, — пробормотал Вепуат, глядя на сигма-сканер. — Уже пытаются ползать.

При его словах один из погонщиков, встряхнув головой, обречённо зажмурился. Урджен с кривой ухмылкой бросил в его сторону перья.

— Племя Хеллуг будет сильным! Много новых воинов, много самок!

— Если доживём, — буркнул кто-то из-под панциря. Вепуат сочувственно покачал головой.

— Урху! — на панцирь вылез кто-то из вожаков. Вой под бронёй внезапно стих, сменившись громким фырчанием. Гедимин покосился на гриву вожака — там виднелась одинокая жёлтая нитка.

— Урху, а что дети Пламени? Будут у них состязания? — спросил он, жадно глядя на сарматов. — Мы, Хеллуг, позвали бы их. Много почестей для всех, чей бы череп ни стал трофеем!

Вепуата передёрнуло.

— Не, давай без этого, — проворчал он. — На состязания — пошли бы. Размяться невредно. Но без нарезки на трофеи!

Джагулы озадаченно переглянулись.

— Это смерть, угодная богам, — сказал Урджен, так и не выпустив зажатый в кулаке пучок перьев.

— А вот мне совсем не угодная, — угрюмо отозвался Вепуат. — И Геджеру тоже.

Под панцирем кто-то сердито рявкнул. Вожака с ниткой в гриве схватили за ступню и втянули в «люк» — он только и успел недовольно фыркнуть. Урджен отбросил от себя перья, поймал их на ладонь и внимательно рассмотрел.

— Говоришь дело, — признал он. — Пока мы малочисленны, будем угождать богам иначе.

39 день Металла, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

График интенсивности излучения вяло колыхался. В его движениях угадывался сложный ритм. Гедимин показал его Вепуату, тот взглянул и радостно хмыкнул.

— Мелодия бога Лучей! Утро же, как раз Младан играет для станции. У него это первая обязанность.

Гедимин мигнул.

— Младан? Один, без тебя?

— Так он давно умеет, — отозвался Вепуат. — Я ему без надобности. Так даже лучше — Гварза не прицепится. Младана он не донимает, а вот если меня там увидит…

Он выразительно поморщился.

Наверху капал расплавленный металл; температура на станции, несмотря на все усилия вентиляции, поднялась на пару градусов. Гедимин, заглянув на главный щит управления, вернулся во вспомогательный корпус — и теперь с Вепуатом шёл в «оранжерею». Заглядывал он туда редко — убедиться, что растениям хватает воды и тепла. Сегодня отнекиваться было нечем — прядильный цех работал без посторонней помощи, химики — тем более.

… — А у вас нет никаких состязаний в дни Огня? — расспрашивал в соседнем отсеке Вепуат. Бронны — кроме тех, кто присматривал за варевом в шлюзовой камере — собрались там. Гедимин остался в оранжерее и теперь рассеянно следил за шипастыми шарами, плавающими над грибной порослью. Шипы у бывших дронов стали чуть длиннее — и их совсем перестало крутить на лету, видимо, механические движители окончательно перестроились на бионику.

Тёплые щупальца дотронулись до кожи и растаяли. В последние дни хранитель только так и напоминал о себе — небрежным тычком «на лету». На долгую связь он не выходил давно, и Гедимин сам его не тревожил. «Пусть отвыкает,» — думал он, чувствуя неприятный холодок в груди. Почему-то сармату было не по себе. «Тут есть кому присмотреть. Сил у него уже много — если что, отобьётся. А против всяких там урановых туч… ну, я тут точно не защитник.»

Он покосился на дозиметр и мигнул — график интенсивности «сигмы» вяло дёрнулся. Один из «дронов» проплыл мимо, едва не зацепив сармата. График снова дрогнул. Гедимин присмотрелся к проёму в панцире «дрона», озадаченно хмыкнул — и растянул вдоль стен защитное поле. Теперь в экранированной капсуле был только он и эти существа — и стрелка-указатель под экраном дозиметра уверенно развернулась к одному из них. Рухнувший было график «сигмы» выписал высокий зубец.

— Так это они… — пробормотал Гедимин, переводя взгляд с одного существа на другое. Внезапное заключение в «камеру» их встревожило — сигналы шли уже один за другим, тем чаще, чем быстрее «дроны» метались вдоль стен.

— Эй! — защитное поле лопнуло. В проём заглянул Вепуат.

— Что это ты тут? Бронны беспокоятся. Помнишь же — они таких штук не любят!

— Тот странный сигнал — это от них, — Гедимин кивнул на «дроны», перебравшиеся под потолок. — Они его излучают.

Вепуат, мигнув, протянул к зверькам руку.

— Они?… Пошли, проверим.

…Зверькам по-прежнему не нравилось защитное поле, но с Вепуатом им было спокойнее. Гедимин внутрь не заглядывал — изучал записи, сделанные в оранжерее. «А сигналы немного разные,» — очень быстро понял он. «Такой тип общения… Выходит, внешнюю „сигму“ они тоже чувствуют. Не могут не чувствовать. Колебания — так уж точно.»

Видимо, Вепуат подумал о том же — через пару секунд он выглянул из-под купола.

— Излучатель не одолжишь?

С трубкой-«телепортом» в руке он снова нырнул под поле, и оттуда донеслось довольное хмыканье.

— Есть реакция!

Гедимин заглянул под купол. Вепуат держал на ладони излучающую капсулу. Оба «дрона» висели у дальней стены. По экрану дозиметра ползли извивающиеся графики интенсивности, и их изгибы постепенно затухали.

— Видел? Они реагируют на повышение фона по «сигме», — Вепуат всунул капсулу в излучатель и вернул Гедимину. — Вот, сигнал сначала сильный — а потом гаснет. Видимо, привыкают. А вот на пучок излучения реакция совсем другая. Видишь? Это на сканер. А это на капсулу.

— Им, похоже, не нравится сильная «сигма», — заметил Гедимин, рассматривая графики. — Трудно им будет на Равнине.

— Если они «сигмой» общаются, то это для них — как для нас громкий звук, — Вепуат смахнул защитное поле и подозвал «дрон» к себе на ладонь. — Неприятно, но не смертельно.

— Смотря какая громкость, — пробормотал Гедимин, думая, что близко к неэкранированному реактору этих зверьков лучше не подпускать. «Хотя — это же зверьки Вепуата. Может, он вообще их будет препарировать. Знаю я этих биологов…»

— Существа, реагирующие на «сигму»… — Вепуат неожиданным движением ухватил зверька за панцирь на «затылке». Шар развернулся в широкую разлапистую «ленту» с выростами по бокам. Они затрепыхались, «хвост» задёргался. Вепуат выпустил существо и повернулся к Гедимину.

— Надо сказать Айзеку. Вдруг это важно?

…Развернувшийся «дрон» замахал широкими лапами, больше похожими на ложноножки, и Гедимин разглядел мелкие выросты-крючки по их краям. Ничего, по структуре близкого к пальцам, в «лапах» не прослеживалось, — это всё-таки были не когти. «Застёжка-фиксатор, чтобы шар не разворачивался,» — подумал сармат и едва заметно ухмыльнулся. Айзек покосился на него, на «дрон» с лапами и слегка поморщился.

— Живой детектор «сигмы»? Хм… Сигнал об утечке они подавать будут тоже сигма-лучами? И чем предполагается их фиксировать?

Вепуат мигнул.

— Я их… научу как-нибудь сигналить, — неуверенно сказал он. — Шевелиться по-особенному…

Айзек пожал плечами.

— Ну вот как составишь шкалу шевелений, так и обращайся. Только уже не ко мне. Командир «Элидгена» — Кенен Гварза, а мои полномочия давно истекли. Да, атомщик, тебя это тоже касается.

Теперь мигнул Гедимин.

40 день Мысли, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

«Чу-ужак!» — дружелюбно прогудело в голове, когда Гедимин сливал воду — открытые клапаны, как и сдвинутые пластины, были брешью в ипроновом «экране». Вепуат, видимо, тоже что-то услышал — и, прекратив поливать из шланга пару «трилобитов», радостно ухмыльнулся.

— Хассек на базе! — он щёлкнул по экрану дозиметра, зафиксировавшего характерный всплеск излучения. — Надо полагать, у Броннов — они его ждали.

…В жилом отсеке при оранжерее толпились Бронны. Хассинельг, привёзший на себе новую вахту, быстро ушёл с дороги и устроился в углу. Ему сунули что-то съедобное и чашку с отваром курруи. Бронны, оживлённо вереща, разбирали поклажу. Гедимин даже и не пытался войти к ним — остановился посреди оранжереи, глядя на груду «оборудования» в шлюзовой камере. Туда вытащили все жаровни, кухонные «насадки», котелки и горшки, но ничего ещё не варилось, и всё стояло без присмотра.

— Возвращайся скорее, — донёсся сквозь высокочастотное верещание приглушённый голос Вепуата. — Есть дело.

— Я бы рад, — Хассинельг тяжело вздохнул. — Но не выйдет. Закину Броннов — и сразу в столицу. Дни Огня! Кайшу созывает всех.

— У вас там что, состязания? — насторожился Вепуат. Ответа Гедимин не расслышал — один из Броннов заверещал особенно громко:

— Закваска! Где закваска? Ты привезла?

Из-за спин зашевелившихся Броннов Гедимин увидел конусовидную корзину очень плотного плетения. Из-под приоткрытой крышки торчал край мокрой тряпки. При виде корзинки все радостно заверещали и протолкнули её носителя через двери к шлюзу. Ещё цепочка Броннов увязалась следом. Теперь Гедимину пищали в оба уха с одинаковой громкостью, и он, уже не боясь потоптать грибы, отступил вглубь оранжереи.

— Вернёшься — покажешь, чему тебя научат, — снова послышался голос Вепуата. Хассинельг уже отдал Броннам чашку и поднялся на ноги. Карлики деловито привязывали к нему свёрнутые коконы, корзины и друг друга.

— Вы тут осторожнее бы, — проворчал страж, оглядываясь на Гедимина. — Особенно с делами Дим-мина.

Из шлюзовой камеры выскочили двое Броннов, с верещанием бросились в жилой отсек. Оттуда запищали в ответ, и все потащили корзины из отсека в камеру. Там уже шумела вода — наполняли котелки, расставляли по ветвистым «горелкам». Гедимин хотел посмотреть, что в корзинке, с которой все носятся, но не успел — на запястье мигнул и задребезжал передатчик.

— Атомщик, приём. Что с экранами сброса? Ты блокировал?

…Все линзы сброса — и прикрывающие их экраны — просматривались в мониторах ГЩУ, не зря Гедимин выводил к ним системы зеркал. Сейчас над одним из мониторов склонились Айзек, Гварза и операторы утренней смены. Один из операторов остался у рычагов и теперь озадаченно смотрел то на рукоятку, то на «экран».

— Ещё раз попробуй, — вполголоса приказал ему Гварза, не сводя глаз с монитора. — Сними блокировку и попробуй. Айзек, видишь? Фиксатор отходит. Никаких препятствий быть не должно.

Филк-оператор опустил рычаг до упора. Гедимин, мельком сверившись с отметками на рукоятях, уставился в монитор. Крышка-экран, прикрывающая линзу сброса, сдвинулась на полсантиметра и рывком упала обратно. Филк посмотрел на рычаг, пощупал его и выразительно пожал плечами.

— Если фиксаторы ни при чём, значит, механизм неисправен, — Гварза быстро оглянулся на Гедимина, скривился и развернулся к Айзеку. — Ну? И как это объяснить, если не сабота…

— Погоди, — перебил его Айзек, болезненно морщась. — Гедимин, что с экранами? Какие-то внеплановые доработки?

— Я ничего не трогал, — буркнул сармат; все уставились на него, и он недовольно сощурился. — Только этот экран заклинило?

«Не заклинило его,» — был уверен он — того, что отражалось в системе зеркал, «чутью ремонтника» было достаточно. «Всё исправно. Его будто что-то… затолкало обратно и так держит.»

— Все, — отозвался главный оператор. — И это сегодня. Вчера всё прошло гладко. Кто-нибудь понимает, в чём дело?

— Пойду смотреть, — сказал Гедимин, возвращая рычаги в исходное положение. Крышки не шелохнулись.

— Начни с первого блока, — велел Айзек. — Если дело в системе управления — открой люки вручную. Сброс нужно провести, системы наладим позднее.

…Системы управления были исправны — Гедимин это знал ещё до того, как вошёл в машинный зал. Сейчас, пристегнувшись к каменным скобам, он пристально рассматривал люк и утопленные в тектон сочленения рычагов. «Что-то его держит. А что — непонятно.»

Он упёрся ладонью в крышку, мягко, но сильно толкнул. Она поддалась на пару миллиметров — и тут же дёрнулась обратно. Сармат напряг мышцы и услышал скрежет. «Тихо!» — он быстро отдёрнул руку. «Что-то только что её подвинуло. И если ничего постороннего тут нет…»

Он поддел когтем височную пластину и оглянулся на реактор.

— «Элидген», приём. Чего крышку держишь?

«У-уйди,» — прогудело внутри черепа. Щупальце, подогретое до полусотни градусов, легло на загривок и толкнуло к шлюзу. Гедимин мигнул.

— Чего «уйди»? Надо сбросить энергию. Иначе ты перегреешься. Снаружи никого опасного нет, мы засекли бы.

«Не на-адо,» — отозвался хранитель и снова подтолкнул Гедимина к выходу; щупальце нагрелось ещё на пяток градусов — существо вроде бы не злилось, но понемногу приходило в раздражение. Сармат, озадаченно хмыкнув, отстегнулся и спустился на пару ступеней.

— Ладно. Скажу, чтоб пока тебя не трогали. Стержни опустить?

«Не,» — буркнул хранитель, и щупальце растаяло. Гедимин спустился, дошёл до шлюза, выждал десяток секунд, — станция на связь не выходила.

…Айзек и Гварза переглянулись.

— Хранитель против? И… что предполагается с этим делать? — спросил командир станции, угрюмо щурясь. Айзек пожал плечами.

— Очевидно, ничего. Ждать. Более внятных разъяснений. Или действий. Интересно, для чего хранителю эта энергия…

Гедимин покосился на потолок. «А верно. Сегодня точно что-то приползёт. И хорошо, если только местное. Может, оно и мирное. Но хранитель пугается. Если ему с запасом энергии будет спокойнее…»

Гварза хмыкнул.

— Думаешь, хранитель перенял у Кета привычку стрелять по богам? Тогда предлагаю экраны действительно заблокировать. И поднять аварийные, во избежание.

Айзек поморщился.

— До сих пор хранитель в таком не замечен. Хотя поводы были. Не трогай ничего, Кенен. Энергию можно сбросить и завтра, ёмкости накопителей хватит — продержатся.

Гедимин бесшумно выскользнул в шлюз и только снаружи, в коридоре, облегчённо вздохнул и покачал головой. «Вот при чём всегда „Кет“⁈ Я уеду — ещё двадцать лет будет припоминать…»

…Вепуат шагнул было в коридор, но увидел Гедимина — и остановился с нелепой ухмылкой.

— Иди сюда! Ты же ещё не видел равнинную Би-плазму?

Гедимин только и успел мигнуть, как его втянули в шлюз. Сердито верещащий Бронн навалился на рычаг, захлопывая ворота. Сармат остановился над высокой корзинкой-конусом. Над её бортами вздымалось нечто жёлто-розовое, проросшее красными прожилками. Они шевелились при каждом движении бугристой массы, будто она то выпускала их, то втягивала. Внезапно она сжалась, провалившись в корзину на несколько сантиметров — и вспучилась, покрываясь багровыми пузырями. Они с треском лопались, затягиваясь красной плёнкой. Её обрывки сцеплялись краями и вытягивались в прожилки. Сверху их уже заливало жёлтой массой, пронизанной мелкими пузырьками.

— Она уже, считай, выросла, — Вепуат повернулся к недовольным, но молчаливым Броннам. Они вытряхивали из ступок на полотнища раздробленную органику. Что-то из пёстрых «реактивов» было перетёрто в муку, что-то — в крупный песок или обрывки волокон. Один из Броннов зачёрпывал из каждой горки ложкой и распределял между десятком больших горшков. Из них торчали то концы листьев, то натянутая на края плёнка. Бронны косились на сарматов и недовольно скалились. Один из них шагнул к корзине с шевелящейся массой и прикрыл её мокрой тряпкой.

— Сейчас её распределят, перемешают и… — Вепуат осёкся. — В общем, это такая еда. Совсем особенная. Когда она, выходит, будет готова?

— К вечеру, — отозвался Бронн с тряпкой. — Если ты, хлопая дверьми, её не заморозишь. Неужели в доме Пламени совсем нечем заняться⁈

Вепуат растерянно мигнул.

— Вам тут точно не нужна помощь? Справитесь? Всё-таки дело важное. У Джагулов там уже всё готово… ну, почти всё…

Бронны дружно фыркнули.

— Что у них там готово — горелое мясо с костями⁈ Иди-иди, жрец. Нет работы — поищи достойную посуду. Повелитель лучей любит блеск… — Бронн дёрнул вибриссами. — И всякие эти… новшества. Вот и найди для него… что-нибудь из вашего. Чтоб было достойно.

Бронн с ложкой склонился над полупустым горшком, зачерпнул, взял щепотью, высыпал на язык и одобрительно взвизгнул. Горшок отставили в сторону. На почти опустевшее полотнище вывалили ещё горку чего-то волокнистого. Гедимин заглянул в ближайший из булькающих котелков — там по поверхности плавали шкурки ягод курруи.

— Пойдём, — Вепуат, ухватив сармата за плечо, вместе с ним вышел в коридор. Ворота за ними тут же захлопнули. Вепуат, беззвучно хмыкнув, отступил на три шага и поднял сигма-сканер.

— Очень любопытная субстанция. Видел, как шевелится?

— Это точно едят? — спросил Гедимин. Под сканирующим лучом субстанция выглядела ещё подозрительнее — там ползли друг на друга бесформенные колонии чего-то одноклеточного, кто-то выпускал длинные тяжи-ложноножки, кто-то сновал, прокладывая узкие ходы, и они тут же заполнялись жидкостью… «А перед едой это облучают? Вымораживают? А если расползётся?»

— Говорят — вкусно, но готовить замаешься, — отозвался Вепуат, рассматривая экран. — Сейчас утро. Если эта штука дозреет только к вечеру… За это время можно стеклянных мисок наделать. Даже остыть успеют.

— У тебя что, кончились? — Гедимин недовольно сощурился. «Шихта. Хватит шихты? Если наши миски снова втянет в камень…»

Вепуат хмыкнул.

— Мог бы не экономить на почестях для Ку-унну! Как-никак — наш главный бог. Ну, теперь, когда станция достроена.

— Ваш, — буркнул Гедимин. — Я уеду. А вы тут — как знаете.

…От ритуала увернуться не удалось. Сквозь плотно закрытые ворота цеха звуки подготовки не просачивались, а вот Айзек прошёл. Гедимин, озадаченно хмыкнув, покосился на передатчик — шёл последний час вечера.

— Идём, — Айзек кивнул на открытые ворота. — Сегодня все поднимутся к башне огней.

На его скафандре, прямо на чёрной обшивке, лежали угловатые полосы бело-зелёного орнамента. На груди и предплечьях звенели тонкие кованые пластинки, нанизанные на шнурок пополам со стеклянными бусинами. Бусины, похоже, были с примесью церы — в тени было заметно слабое свечение.

— Что, и меня разрисуют? — Гедимин сузил глаза. Айзек махнул рукой.

— Можешь идти так. Что с хранителем? Не выходил на связь?

…Яркий жёлтый свет заливал холм — на фонари сегодня не поскупились. С одной стороны от «маяка», сверху донизу уставленного стеклянной посудой, устроились Бронны и уже приплясывали под посвистывание дудочки и стук кости о кость. По другую сторону стучал костяной барабан, дребезжали кованые подвески, и — пока ещё негромко — завывали Джагулы. Перед башней, скрестив руки на груди, стоял угрюмый Кенен Гварза. Что-то в бликах на его скафандре показалось Гедимину странным, но, пока он приглядывался, из шахты донёсся громкий лязг, и Гварза повернулся на шум и резко выдохнул.

— Хепри!

— Чего? — отозвался Вепуат. Он с трудом выбрался из проёма — мешали растопыренные перья. Под мышкой сармат держал уккулан, и подвесные резонаторы с лязгом бились друг о друга.

— Для Ку-унну, — буркнул Вепуат, вынося конструкцию на свет. И Джагулы, и Бронны, притихнув, выглянули из-за «маяка». Вепуат взвесил в руках кости, обмотанные ремешками, и задумчиво сощурился. Гедимин придвинулся ближе, как бы невзначай становясь между ним и Гварзой. Тот сердито фыркнул.

— Оператор этой установки — Младан. Где он?

— Отказался, — буркнул Вепуат. — Стесняется. Мол, с богами — без меня. Говорю — всё равно же кому-то придётся. Пока вот я. Ну, можешь ты — только потом не жалуйся, что голову оторвало.

Гварза скрипнул зубами и шагнул назад. Айзек, задержавшийся у лифта и вышедший из шахты последним, укоризненно хмыкнул.

— Вот ваша грызня точно не радует ни богов, ни смертных!

Уккулан забулькал, выводя странный мотив. Гедимин смотрел на ступени «маяка». То, что принесли Джагулы, опознать было просто — крупные, практически неразделанные тушки свисали с камней промасленными «хвостами». Из других посудин торчало что-то бугристое, разных оттенков красного. Таких штук было много, и они заметно отличались от жареных грибов и прочих смесей из мелко нарезанной органики. «Это — „особенная еда“,» — решил Гедимин, разглядывая бугристую полусферу. В бугорках на её поверхности читалась симметрия, хоть и смещённая, — ей явно пытались придать форму. Она не шевелилась, не выпускала пузырей, — «Би-плазму» всё-таки «добили». «Не знаю, как это на вкус, но — вроде не заразное.»

На Гварзу он смотреть не хотел, но его броня как-то странно блестела — как будто пластины обшивки были не ровными, а… выпуклыми? Гедимин, мигнув, развернулся к нему — и увидел множество коротких чёрных шипов. Они росли не по краям, как у самого ремонтника, а по центру каждого щитка, — несимметричный колючий покров, слегка похожий на чешую рептилии.

— Эй, — Гедимин шагнул к сармату, не обращая внимания на гневное шипение из-под шлема. — Мутируешь! Обшивку переплавь!

— Тебя забыл спросить, — фыркнул Гварза. Айзек, вздрогнув, вышел из задумчивости и оглянулся на Гедимина.

— Теперь вы начали?

— У него броня мутирует, — Гедимин кивнул на Гварзу. — Забыл переплавить. Напомнил. Чего «начали»⁈

Айзек поморщился.

— Кенену виднее, что делать со своей обшивкой. Ты бы так за Вепуатом бегал!

— Чего⁈ — Гедимин возмущённо фыркнул, но тут вокруг стало очень тихо — и сармат замолчал и настороженно огляделся по сторонам. Джагулы, не сводя глаз с «маяка», отступали в темноту. Бронны пятились к шахте. Вепуат сунул уккулан под мышку и, так же вперёд спиной, пошёл за ними. Гедимин покосился на дозиметр — радиационный фон стремительно возрастал. «А у местных хорошее чутьё,» — подумал он, ныряя в шахту. Айзек уже открыл запасной выход, филки-лифтёры вместе с подъёмником уехали на нижние ярусы, — оставалось закупорить проём намертво и двинуться к спальному отсеку.

До отсека Гедимин дошёл, но задремать не успел. Как только стрелка-указатель на дозиметре завертелась волчком, передатчик громко задребезжал.

— На ГЩУ, срочно! — выдохнул в наушник Айзек.

…На мониторе медленно сдвигалась массивная экранирующая плита. В сторону её тянули мелкими рывками, по сантиметру, и её при этом ощутимо встряхивало — будто кто-то не мог приладиться и толкать её в одном направлении. Гедимин покосился на другие крышки люков сброса, сердито фыркнул и шагнул к рычагам.

— И давно он так мучается?

Филк-оператор качнулся было к рычагу, но в последний момент отшатнулся, и Гедимину не пришлось его отодвигать. Плиты отъехали в сторону. По коже сармата пробежала волна фантомного тепла — и в ту же секунду над каждой сборкой машзала вырос яркий зелёный луч. Энергия вырывалась из накопителей безо всяких команд и сигналов — просто била в линзы, и Гедимин слышал, как что-то гудит внутри черепа. От чужой радости и волнения сердце стучало быстрее, но обручи не давили на рёбра — сармат почувствовал, как сам нелепо ухмыляется.

Айзек, вставший за его плечом, еле слышно хмыкнул.

— Похоже, хранитель вышел пообщаться. Ну, это уже лучше. Осваивается…

Гедимин кивнул.

— Он доволен. И эта штука… — сармат покосился на дозиметр. — Она тоже тут. И… тут вроде бы встречные потоки. Они… говорят.

Он недоверчиво покачал головой. Айзек посмотрел на его дозиметр и сдержанно кивнул.

— Ну, я за него рад. Кажется, его тут приняли. И мы можем спокойно уехать.

Он посмотрел на гаснущие мониторы и повернулся к шлюзу. Что-то холодное кольнуло Гедимина под лопатку, и он, погасив ухмылку, шагнул следом.

— Мы кое-что забыли, — хмуро сказал он. — Надо сделать, пока не уехали.

Айзек мигнул.

— Что именно? Это… это ведь не связано со станцией?

— Связано, — буркнул Гедимин. — Пламя говорило — взять у него твэл перед запуском. Не взяли. Можешь связаться со столицей? Если пришлют Мальгеса, я за день обернусь.

Айзек облегчённо вздохнул.

— Столице точно не до нас. В реакторе не хватает твэлов? По мне, ничего лишнего туда совать не надо.

— Но Пламя говорило… — начал было Гедимин, но Айзек резко качнул головой.

— Сейчас лучше ничего не менять. Работает — и хорошо. Может, Пламя хотело помочь с нехваткой топлива. Мы проблему решили. Сейчас перестраивать реакторы — застрянем ещё на месяц.

Гедимин с сомнением покачал головой.

— А если это было важно?

— Тогда нас быстро вызовут, — Айзек криво ухмыльнулся. — Вернёмся и переделаем. Но — думаю, не понадобится.

1 день Кислоты, месяц Огня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Вепуат обнаружился на «чердаке». Он, не потревожив сигнализацию, выбрался наружу, прикрыл шахту защитным куполом и задумчиво смотрел сквозь него на жёлтые и розовые вспышки и слабую морось, то и дело превращающуюся в туман.

— Ты что тут забыл? — спросил Гедимин, на ходу сверяясь с анализатором — пока что концентрация едких паров в воздухе оставалась в безопасных пределах. Вепуат повернулся к нему и помахал зажатыми в кулаке ипроновыми пластинами.

— Филков стерегу. Снизу их Ардан запускает, а я ловлю.

«Откуда-то выдрал второй комплект отсекателей,» — Гедимин покосился на жёлтые пластины.

— Ничего, что там — кислотный дождь?

— Ничего, они в респираторах, — отмахнулся Вепуат и снова выглянул наружу. — Смотри!

Воздух с утра прогрелся до плюс сорока, а едкие вещества моросили вполсилы, — часть мелких капель, так и не долетев до земли, висела над холмом. Новый выброс накрыл их, и реакция пошла на лету — редкий туман зашипел, на глазах густея.

— М-да, сегодня Альгот немного реагентов соберёт, — пробормотал Гедимин, опуская взгляд к сухому гравию.

Воздух сгустился у его правой руки, и сармат еле успел прижаться к стене — двое филков, выпавшие из ниоткуда, разминулись с ним на пару сантиметров. Первого, того, кто стоял на ногах, пошатнуло, второй не удержался на его спине и скатился, повисая на ремнях и сдавленно ругаясь. Гедимин подцепил верёвку и чуть встряхнул, возвращая филкам равновесие. Тут уже подоспел и Вепуат, и присоски на тросе-щупальце отлипли от скафандров. Второй филк поднялся на ноги, огляделся по сторонам и молча кивнул.

— Мимо не проскочили, — проговорил первый, тяжело дыша. — Вепуат! Когда ты нам усилители-то дашь?

— Когда разберусь, можно ли с ними прыгать, — отозвался сармат, вставляя в излучатели новые пластины. — Не вредно ли для прыгающих — и для усилителей.

Филки переглянулись и дружно фыркнули.

— Местным таскать на себе полдеревни — не вредно, а нам вдруг вредно?

— Хассек без усилителей таскает, — задумчиво пробормотал Гедимин, вспоминая, как стража после перемещений с грузом пошатывало. — А ведь он ходит в дни Земли. Это само по себе тяжело.

— Вы бы лучше думали об осторожности, — сменил тему Вепуат. — Вот чуть-чуть не врезались в Гедимина! Оттуда же видно, кто где стоит, — можно было свернуть!

— Сам сворачивай с тушей на спине, — отозвался филк. Второй сердито фыркнул.

— Вы вдвоём заняли весь отсек! Нам что было, в шахту валиться⁈

Вепуат, будто не слыша, задумчиво разглядывал стену.

— А вот интересно, — пробормотал он. — Если в самом деле кто-то врежется…

Филки с фырканьем похватали излучатели и отступили к колодцу.

— На себе проверяй, на себе! Экспериментатор, мать твоя пробирка…

Воздух колыхнулся и снова потёк с прежней скоростью. Филков в отсеке уже не было. Вепуат, пожав плечами, подобрал выпавшие пластины.

— Вот что ещё интересно, так это прицельная дальность. Хассек ходит к нам из столицы и обратно — и мимо холма не промахивается…

2 день Мрака, месяц Огня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Стоило приоткрыть клапан для шланга, по коже, минуя пальцы, скользнул характерный сквозняк, идущий словно изнутри, а не снаружи. Гедимин скосил глаз на слабое шевеление и увидел, как тень у левой руки уплотняется и расширяется, прорастая зубцами. Вепуат заметил её чуть раньше и громко хмыкнул.

— Икси! Вы что, в верхнюю душевую не поместились?

Что-то зашелестело на грани слышимости, и тень вернулась в привычную форму. Под соседним душем филк, сунувшийся под распылитель, шарахнулся, поёжился и попробовал воду пальцем. В тени купального чана шевельнулось что-то тёмное и колючее.

— Смотри-ка, — Вепуат огляделся по сторонам и недовольно сощурился. — Их только тут штуки три. Эй, «Элидген»! Тебе это как, ничего?

«Чу-ужаки?» — прогудело в голове. Хранитель был спокоен настолько, что Гедимин еле-еле почувствовал его щупальца — они были чуть тёплыми. «Пу-усть. Я слежу-у.»

— Следит он… — пробормотал Вепуат, закрывая клапаны. — Интересно, по всей станции они… Ядро Сатурна!

Он вздрогнул, меняясь в лице.

— Гедимин! Бронны! Нас никто не тронет — а с ними что⁈

…В самом тёмном углу шлюзовой камеры из держателя для фонаря торчал конусный горшок. Заглянув внутрь, Гедимин увидел промасленную и прожаренную органику — и подозрительно густые и какие-то подвижные тени. Всю остальную утварь от угла отодвинули — и следящие за ней Бронны старались сесть так, чтобы их освещало со всех сторон. Кто-то чуть прижимал уши, но других признаков страха Гедимин не увидел. Пропустив вперёд Вепуата, верещащего что-то на Броннском, сармат заглянул в оранжерею. Там под потолком повисли «спиной» друг к другу два мутировавших дрона. Тень шевельнулась в зарослях куджаглы, что-то хрустнуло, и в тесном комке грибов появился просвет.

— Для стражей Ук-кута мы оставили подношения, — донеслось из жилого отсека; Бронн говорил спокойно, не срываясь на ультразвук. — Мы знаем, что они пришли без дурных намерений. Не бойся за нас, мастер Вепу-а!

Гедимин еле слышно хмыкнул. Тёплое щупальце тронуло макушку. «За год все ко всему привыкли,» — подумал сармат, вспоминая первые встречи с Икси. «Они тоже. Странная активность для „слабого“ дня…»

Вепуат закрыл за собой шлюз и облегчённо вздохнул.

— Ну, раз у них всё в порядке, пойдём займёмся делом. Ардан обещал в отсеке меня ждать. А мы тогда… — он заглянул в отсек и озадаченно хмыкнул. — Ардан!.. Куда его унесло?

Он покосился на сигма-сканер, поводил им по сторонам и, в растерянности пожав плечами, быстро пошёл к мастерским. Гедимин, выждав, когда он скроется из виду, свернул в пустой отсек с верстаком.

Слишком плотная тень у дверей задрожала и растаяла. Гедимин покосился на неё, пожал плечами и выгреб на верстак из кармана пригоршню мелких обломков и обрезков — камешки, металл, чьи-то зубы и ракушки. Сделать какую-нибудь цацку, — ничего более полезного на ум не шло. Сармату в последние дни вообще трудно думалось — вот и сейчас сосредоточиться мешало странное тягучее чувство, похожее на тоску. Он порылся в другом кармане, высыпал всё, что нашёл, — обломков накопилось много. «Перед отъездом всё придётся вытрясти,» — думал сармат, перебирая камешки и обрезки проволоки. «Весь „равнинный“ материал. Много ж я его насобирал…»

Цацка уже сложилась на клочке бумаги, когда в отсек, сердито пыхтя, вошёл Вепуат.

— Эксперименты отменяются, — буркнул он. — Все боятся.

Гедимин подавил облегчённый вздох и изменил чертёж, переложив одну проволочку.

— Занят? Ну, я тут побуду, — пробормотал Вепуат и уселся у стены, обхватив колени. — Вот никогда не знаешь, что филкам придёт в голову. Считай, день пропал.

— Тебе что, заняться нечем? — спросил Гедимин, выгибая из обрезка металла продолговатую оправу. — Трилобитов дрессируй.

Вепуат фыркнул.

— Они тоже боятся. А наверху ещё темно. Эх-х… Слушай, а ты не передумал уезжать? Тут без тебя Гварза совсем обнаглеет.

Теперь фыркнул Гедимин.

— Езжай с нами, — отозвался он. — Там — никакого Гварзы. Вернёшься к Скегги…

«Может, меня на ИЭС пустят?» — мелькнула робкая мысль. «Кроме Гварзы, это вроде всех устраивало. Там после Равнины будет легко…»

Вепуат покачал головой.

— Не, я уж лучше Гварзу потерплю. Скегги привет передавай.

…Вепуат пару раз выходил, и Гедимин думал, что он наконец нашёл себе занятие — но сармат возвращался и снова сидел у стены, о чём-то размышляя. Во втором часу дня он опять поднялся на ноги, заглянул через плечо Гедимина в остывающую после сборки конструкцию и довольно хмыкнул.

— У тебя вроде всё?

— Чего тебе? — Гедимин недовольно сощурился. «Вот явно он что-то задумал…»

Сармат быстро оглянулся на плотно закрытые ворота, тронул височную пластину и продолжил, понизив голос:

— А вот что интересно. Какой у этой штуки предел дальности?

«Опять про телепорт?» — Гедимин поморщился. «Надо же мне было выдумать…»

— Хассек, вон, скачет по всей Равнине. А у нас тут под боком мощнейший излучатель. Вот если «Элидген» придаст мне ускорения — допрыгну я до Сердца Пламени?

Гедимин мигнул. На слове «Элидген» волокнистое щупальце на его виске чуть потеплело и зашевелилось — хранитель, возможно, не всё понимал, но прислушивался к разговору.

— У нас же есть начальная пульсация, — поспешно добавил Вепуат. — А там я уже определюсь. Только нужно как следует ускориться…

— Реактором пульсировать не дам, — Гедимин недобро сузил глаза. Вепуат замахал руками.

— Так и не нужно! Хватит нашего излучателя. А станция меня уже там, на тропе, подтолкнёт. Хассек же справляется — думаю, и у меня выйдет.

— А обратно как? — Гедимин, услышав, что над реактором издеваться не будут, облегчённо вздохнул. «А правда — почему не проверить пределы дальности? Столица — знакомая местность…»

Вепуат беззаботно пожал плечами.

— Там толпа стражей. Кто-нибудь да подбросит до места. Может, Хассека найду, хоть поговорю с ним спокойно.

Он снял с плеча плазмомёт («Странно, ещё не мутировал,» — мелькнуло в голове Гедимина) и потянулся к срединному шву скафандра.

— Нет, — буркнул сармат, придерживая падающую броню за наплечник. — Без защиты никуда не поскачешь. Жди, я переберу тебе скафандр.

Вепуат хмыкнул, но промолчал. Он крутил маятники излучателя и терпеливо ждал, пока Гедимин вынет все ипроновые щитки и скрепит непривычно лёгкие части скафандра.

— Ничего не пропустил?

Гедимин покосился на приборы, выложенные на верстак. Может, они и пригодились бы Вепуату, но ипроновые корпуса… Он покачал головой.

— Хотя бы до лучевой болезни не допрыгаешься, — он сунул в нишу брони пару ампул флония. — Айзека предупредил?

— Он на декомпрессии, — отмахнулся Вепуат. Едва он влез в броню, на плечи ему тут же сели Скаф и Цап, и он безуспешно пытался отцепить их от обшивки.

— Надеюсь, Скогны не слишком напугаются, — криво ухмыльнулся он, оглядывая себя с ног до головы. — Вроде выгляжу привычно.

Гедимин пожал плечами. Ему было не по себе. «Ускакать-то он ускачет. А как потом держать с ним связь — и как его вытаскивать?»

— Ну, в столицу. Туда, где Пламя, — Вепуат уже втолковывал что-то «Элидгену». — В постройку над ним. Только не к нему самому, ладно? Ага, так годится. Я сейчас выйду, а ты меня пихнёшь. Привет передавать?

«А то вот они без тебя не пообщаются,» — Гедимин нахмурился. «Вот знал, что он что-нибудь…»

Вепуат исчез. Дозиметр мигнул жёлтым светодиодом — сармата накрыло лучевым потоком, уходящим в сторону столицы. «У-ушёл,» — прогудело внутри черепа. «Жду-у.»

Гедимин отступил к верстаку, покосился на уже неинтересную ему цацку, нехотя сунул её в карман — «отдам Альготу»… Через пару минут на запястье снова мигнуло — излучение пришло с «востока».

«Вижу-у!» — радостно прогудело в голове. Щупальца хранителя зашевелились.

— Он там? Цел? — быстро спросил Гедимин.

«Угу-у!» — отозвалась станция, посылая пульсирующий луч на «восток».

Встречный поток пришёл три минуты спустя. Спросить Гедимин ни о чём не успел — ворота громыхнули, щупальца на коже накалились и исчезли, в отсек вошёл Гварза.

— Лучевые всплески, — отрывисто сказал он, показывая сармату дозиметр. — Причина?

— Хранители общаются, — буркнул Гедимин и зажмурился — в черепе снова раздался прерывистый гул, горячее щупальце впилось в кожу и задрожало. «Ху-удо!»

— Что? Что с ним? — сармат прислушался, но вой, уже не разделяющийся на слова, быстро стих. Горячие волокна мелко вздрагивали.

— Что? Стражи? Напали? Слышишь его?

«У-у,» — отозвался хранитель. Гедимин зажмурился крепче, пытаясь разобрать хоть что-то в гаснущем гудении, но тут его встряхнули за плечо.

— Что «стражи»? Кто на кого напал? И… — Гварза, не выпуская плечо Гедимина, огляделся по сторонам. — Где Хепри? Та-ак…

Он шагнул к верстаку, где лежали забытые ипроновые пластины, и еле слышно выругался.

— Телепорт? Куда?

«У-у, ху-удо,» — прогудело внутри черепа, и Гедимин сощурился на Гварзу и резко мотнул головой — «не до тебя!».

— Стражи, да? Скажи Пламени — пусть зовёт Кайшу, — быстро проговорил он, прислушиваясь к пульсации горячих волокон. — Она знает, что делать. Пусть она уймёт их!

— Кайшу… — процедил Гварза, глядя на Гедимина в упор. — Значит, этот полоумок… его унесло в столицу. Три дня полёта… Ядро Юпитера!

«Угу-у,» — отозвался хранитель. Его щупальца накалились уже докрасна — ему было очень не по себе, и он хотел разорвать связь. Гедимин, досадливо щурясь, потёр ноющий висок. Фантомная боль угасла не сразу.

— Три дня полёта… — вслух думал Гварза, что-то подсчитывая на пальцах. — В любом случае быстро не успеем. И Айзек, как назло, в отъезде… Кет!

Гедимин нехотя посмотрел на него и снова потёр висок.

— Кайшу и Пламя не дадут его в обиду, — угрюмо сказал он.

— Предположим, — сквозь зубы согласился Гварза. — Но как вы собирались вернуться?

— Там Хассек и другие, кто умеет… — начал было Гедимин, но осёкся — Гварзу перекосило совсем уже не по-сарматски.

— Хассек⁈ — командир с грохотом приложил ладонь к лицевому щитку. — Другие⁈ И это всё, до чего вы додумались⁈

Гедимин сузил глаза. План был не самый умный, но… «Не принесло бы этого умника — поговорил бы с хранителем,» — думал он, стараясь не скрипеть зубами. «А так — и связи нет, и этот ещё…»

— Они переместили сюда Дуунгуа, — буркнул он, глядя мимо Гварзы. — А Вепуат легче, его не надо толпой…

Перчатка снова громыхнула о лицевой щиток.

— Кет! Ты совсем не видишь разницы между ценным специалистом и приблудным диверсантом? — вкрадчиво спросил Гварза, не убирая с лица ладонь. — Ядро Юпитера! А ведь без Айзека ничего…

Не договорив, он сгрёб с верстака ипроновые пластины и быстро вышел. Гедимин подождал, пока его шаги стихнут, и тронул висок.

— «Элидген», приём. Что с Вепуатом? Цел?

«Угу,» — буркнули под сводом черепа, и связь оборвалась окончательно. Гедимин видел, как раз в пять минут по экрану с графиками интенсивности проходит волна — лучи шли с «запада» на «восток» и обратно, но сармат из этого разговора не понимал ни слова.

«Переговоры» стихли через полчаса. Гедимин попробовал выйти на связь — «Элидген» буркнул что-то неразборчивое и «пропал с радаров» — так, что даже радиационный фон уменьшился на пару микрокьюгенов. Оставив хранителя в покое, сармат выбрался на холм. Ему было не по себе. Едва выйдя на поверхность, он увидел в воротах ангара широкую спину Гварзы — командир добивался чего-то от Ларсена и его пилотов. Гедимин отступил за угол и зябко поёжился. «А лететь-то, по уму, должен я. А я в этих тварях ни кварка не понимаю…»

— Ничего не предпринимать до возвращения Айзека! — приказал Гварза, отходя от ангара. Гедимин видел, как он останавливается, смотрит на часы и болезненно морщится. «А ведь Вепуата уже полтора часа нет,» — мелькнуло в голове. «Похоже, Хассека он не нашёл. Если его засунули в какой-нибудь подвал…»

Над холмами громыхнуло.

…Наверное, все три Кейланна сбросили скорость одновременно и дальше летели «малым ходом», — Гедимин запомнил только один хлопок. Пару секунд спустя он стоял у обрыва и смотрел, как к Сарматскому холму медленно подплывают бронированные летуны. На спине каждого ярко горел белый огонь. Тот, что летел посредине, явно нёс что-то тяжёлое.

— Кто здесь из вождей «Элидгена»? — отрывисто спросил один из стражей, выпрямляясь в седле. Это был тощий длинный инсектоид, весь будто из проволоки и кольчатых трубок, с тремя парами коротких передних конечностей, сложенных на груди. Они не двигались, как и мощные жвалы.

— Я, Кенен Гварза, — командир смерил эскадрилью недобрым взглядом. — Что привело сюда стражей Равнины?

Вместо ответа центральный Кейланн подался назад и встряхнулся всем телом, сбрасывая что-то на соседнее плато. Длинный чёрный свёрток скатился, раскрываясь на лету. Вепуат, приземлившись на гравий, сердито фыркнул и показал Кейланну кулак.

— А осторожнее было никак⁈

— Тот, кто зовёт себя Вепуатом Хепри, возвращён вам, — бесстрастно проговорил инсектоид и махнул посохом. Кейланны, ударив крыльями, рванулись в небо. Секунда — и над холмами остались только инверсионные следы. Ещё секунда — и Вепуат спикировал на Сарматский холм и смущённо ухмыльнулся.

— Я не просил их устраивать воздушный парад. Честно!

Гварза с грохотом прижал ладонь к лицевому щитку. Гедимин шагнул к Вепуату, окинул его придирчивым взглядом. «Трилобит», ближайший к сармату, прижал перья. Вепуат покосился на Гедимина и снова уставился в гравий.

— Ну? И какие ещё дипломатические проблемы ты нам устроил? — процедил сквозь зубы Гварза. Вепуат фыркнул.

— Да никаких — только Кайшу удивилась, что мы телепортацию освоили. Да! Знаете, что сказал Хассек?

— Айзеку расскажешь, — буркнул Гварза, направляясь к шахте. Вепуат растерянно хмыкнул ему вслед и развернулся к Гедимину. Тот поморщился.

— Зря ты туда лез. Хранитель испугался.

Вепуат потупился.

— Я только и успел оглядеться, как они на меня насели. А я не люблю, когда в меня палками тычут. Да ты и сам не любишь, чего там объяснять…

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Ещё не расхотел тут оставаться? Там «макаки», тут стражи…

Вепуат возмущённо фыркнул.

— Сравнил! Равнина — общая. А там — планета «макак», а мы — никто. Так тебе интересно, что сказал Хассек?

— Про телепортацию? — уточнил Гедимин. Вепуат, приободрившись, быстро закивал, огляделся по сторонам и придвинулся ближе.

— Он говорит — это странно, что у тебя получился механизм. Мол, на тех тропах ни одна штуковина ничего не значит. Только живые там ходят… ну, то есть — решают. Идти, не идти, куда идти. Так что… — он взглянул на Гедимина исподлобья. — Думаю, можно и без излучателя. А вот ирренций нужен. Только как его к себе приспособить…

Гедимин нахмурился.

— Ничего не понял. Как — ничего не значит? Без сигнальной пульсации… И что значит — приспособить к себе?

— Хепри! — из шахты выглянул угрюмый филк. — Тебя командир зовёт. Срочно!

— Да чтоб им всем, — пробормотал помрачневший Вепуат. Гедимин двинулся было за ним, но филк мотнул головой.

— Только Хепри. А тебе приказ — вернуться на станцию.

Больше в тот день Гедимин Вепуата не видел — только услышал однажды в коридоре треск перьев и недовольное шипение. Когда вышел, никого уже не было.

3 день Льда, месяц Огня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

В коридоре послышались тяжёлые шаги, а за ними — треск жёстких чешуй и недовольный клёкот.

— Эй! Тут что, биоблок⁈

— А убирать за ними кто будет⁈

Дверь отсека отъехала в сторону. На пороге стоял, сверкая золотистой бронёй, угрюмый Вепуат. Айзек подтолкнул его в спину и вошёл следом. В коридоре заклекотало.

— Вот обязательно было не дать нам попрощаться⁈ — Вепуат покосился на Айзека.

— Пяти минут на прощание вам хватит, — отозвался тот. — А на очередной дурацкий эксперимент — нет. Надеюсь.

Он встал в дверях, сложив руки на груди. Вепуат фыркнул.

— Нормальный эксперимент. Теперь мы знаем… — начал было Гедимин, но взглянул на Айзека и осёкся. Тот тяжело вздохнул.

— Атомщик! Ещё два дня — и хоть разбегайся и башкой о стену. Только не под мою ответственность. Вепуат, давай быстрее, пока там, и правда, не нагадили.

Вепуат, смущённо щурясь, шагнул к Гедимину. Тот уже поднялся с матраса и растерянно смотрел на сарматов. Ему было не по себе. «Попрощаться? Но сегодня только третье…»

— Меня отсылают в Ксалан, — пробубнил Вепуат, уткнувшись взглядом в гедиминов скафандр. — А это, сам знаешь, неблизко. Может, встретимся ещё у портала — я тебя там подожду.

Гедимин, ошалело мигнув, шагнул ему навстречу. Шагать было особо негде — полметра, и сармат неловко обхватил золотистые плечи. Вепуат стиснул его с неожиданной силой — видно, обвешался «стимуляторами» — и прерывисто вздохнул в наушник.

— Зря ты всё-таки уезжаешь. Осторожнее там с «макаками»! Мы для них — слизистые уроды, как были, так и остались.

— Зато там у скафандров перья не отрастают, — отозвался Гедимин, утыкаясь шлемом в шлем. В груди ныло.

— Вот чем тебе Скаф и Цап не нравятся⁈ — Вепуат с кривой ухмылкой выбрался из объятий. — М-да… Без тебя тут будет сложновато. Но я подумаю, как добраться до того фонящего разлома. Должен быть способ…

Айзек уставился в потолок и тяжело вздохнул.

— Надеюсь, Кенен не даст тебе на это времени. Идём уже!

Вепуат сердито фыркнул.

— Куда спешишь? Мы, может, вообще никогда не увидимся.

— Вас тут так и бросят? — Гедимин покосился на вылепленную из тектона стену. Никогда она не казалась ему настолько неприятно-чужеродной. Вроде он уже привык к местным материалам, к способам их обработки, — но тут его передёрнуло. «Они ведь действительно так и останутся. Среди всего этого…»

— Да портал-то не закроется, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Мею будут присылать. Ирренций, опять же, возим… Это нормальной связью не назовёшь — но и не совсем изоляция. Я ещё попробую…

— Идём! — Айзек подтолкнул его к двери. — Вы тут сейчас напробуетесь. Надеюсь, вы с Кененом друг друга не убьёте. Надо будет предупредить Эгнация и Ансура…

Голос утонул в сердитом клёкоте и треске перьев, а потом и они стихли. Гедимин опустился на матрас. В коридоре снова загромыхало.

— Эй! — взъерошенный Вепуат заглянул в дверь. — Вот он отвлёк, а я забыл. Ты перед отъездом оставь мне обшивку, ладно? Чёрный слой сними и положи тут. Ну, или в душевой, где удобнее. Всё равно его в Ураниуме утилизируют. А мне вот интересно, что из него вырастет.

Гедимин открыл было рот, но осёкся и только пообещал:

— Оставлю.

5 день Воздуха, месяц Огня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — Дальний Край

Содранный слой чёрного фрила горкой лежал у верстака. Гедимин под пристальными взглядами Айзека, Эгнация и Альгота вытряхивал из карманов камешки и фрагменты металла.

«Ага, ещё в этой нише…» — на верстак выпал моточек-«восьмёрка» тёмно-синей проволоки и три просверленных пятнистых шарика.

— Всё.

Айзек недоверчиво хмыкнул.

— Допустим… А ежедневник у тебя из чего?

Гедимин, беззвучно выругавшись, открыл пропущенную нишу и выложил прошитую стопку зеленоватой бумаги. Края успели истрепаться — футляр вроде бы защищал их, но они и об него умудрялись тереться. «Всё-таки с нормальными материалами не сравнить,» — мелькнуло в голове. Сармат пролистнул чертежи, давно впечатанные в мозг, и отодвинул ежедневник на край верстака. Альгот подобрал его, покосился на открывшийся лист и убрал книжицу в карман.

— Ты только осторожнее, — предупредил его Айзек. — Гедимин всё по себе рассчитывает. Другой сармат может не выдержать… Атомщик, куда⁈ Кость!

Он хлопнул по верстаку. Гедимин, досадливо щурясь, вскрыл броню. «Подъязычная кость», переводчик на странных технологиях, отделилась от куртки неожиданно легко — сама выпала на ладонь. «Странно, что не вывалилась, пока рылся в карманах,» — подумал сармат, чувствуя непривычную пустоту над грудиной.

— И Би-плазма, — Айзек поднял свою флягу, выдернул кассету с субстратом и положил на верстак рядом с костью. — Съешь, сколько можешь, остальное выльем у портала. Ничего больше на теле не осталось? Кровяные камни, стимуляторы?..

…За дверью ткацкого цеха гудело и ритмично щёлкало — видимо, шлюз был закрыт неплотно. Гедимин двинулся было к нему, но Айзек крепко схватил его за локоть и подтолкнул к главным воротам.

— Закрыто плохо. А там «асбест», — буркнул сармат, оглядываясь на цех.

— Без тебя разберутся, — отозвался Айзек. Уже за воротами он покосился на потолок и что-то пробормотал. Гедимин только и разобрал — «перед самым отъездом…»

…Уже снаружи, на холме, висок обожгло горячее волокно. «У-уходишь?»

— Да, пора, — отозвался Гедимин, поворачиваясь к ущелью. Снаружи о станции напоминали только крышки-конусы над шахтами. «Хорошо мы её замаскировали…»

«Вернёшься?» — спросил хранитель.

— Уже нет, — Гедимин покосился на горящий жёлтый светодиод дозиметра. — Вепуат скоро вернётся. И другие тут — Кённа, Эрфольт…

Он оглянулся на восток — там догорал многоцветный световой гейзер. Волокнистые щупальца соскользнули по хребту и растаяли. Айзек молча опустил ипроновую пластину на его шлеме и кивнул на открытый фургон бронехода. Там было пусто — сегодня Айзек и Гедимин уезжали одни.

Из ущелья донёсся протяжный вой множества глоток. Потом загрохотали костяные барабаны. Гедимин остановился у трапа, заглянул за угол, — у спуска замер, склонив голову, бронированный живой холм. На загривке сааг-туула стоял погонщик в накидке из перьев. Увидев сармата, он вскинул посох с погремушками и снова завыл. Гедимин уже не понимал ни слова. Криво ухмыльнувшись, он протянул руку к сфалту, зачерпнул пальцами что-то невидимое и «плеснул» на холм. По ладоням тянуло горячим ветром. Сармат взглянул на небо — световой гейзер уже угас, бело-синие складки, свисающие клочьями, лениво изгибались в дуги, но на полноценную спираль не хватало сил.

…Джагулы отстали через полчаса — Гедимин даже удивился тишине за неплотно закрытым люком. Он убедился, что отсек теперь герметичен, и сел на скамью. Бронеход, покачиваясь на неровностях гравия, переползал из Сфена в Сфен. Сармат облокотился на колени и зябко поёжился. «Как выберусь — не глазеть на колёса,» — напомнил он себе. «И на небо тоже.»

…Бронеход остановился. С той стороны кто-то навалился на крышку люка. Гедимин опустил рычаг и услышал тяжёлый вздох Айзека.

— И давно вы тут торчите?

Вепуат, похожий на чёрный пернатый шар, сердито фыркнул.

— Я ж говорил — без Гедимина не улечу.

Он заглянул в шлюз и радостно ухмыльнулся. Пернатый покров встряхнулся и разделился надвое, шарахаясь от сармата прочь.

— Обшивка у Альгота, — пробормотал Гедимин, обнимая Вепуата. В груди заныло сильнее.

— Ты скажи Скегги, — прошептал тот в наушник. — Пусть тебя в город не гоняет. Только на расчистки. Там «макаки» не лазят. А город пусть сами чистят, раз мы им не по нутру!

— Осторожнее с местными, — отозвался Гедимин. — К Кьюссам один не лезь. И без скафандра не ходи, а то знаю я тебя…

Вепуат усмехнулся.

— Интересно, ты его на Земле-то снимешь? Хотя бы в душевой?

— После перехода вынем вручную, — буркнул Айзек, заглядывая в отсек. — Ты броню после возни с ирренцием мыл? Нет, конечно. Всё, жрец, благослови Равнину напоследок — и вперёд. Нам ещё тебя на ноги ставить.

В отсек просочился белый свет — кто-то из стражей стоял рядом с бронеходом. Гедимин хотел выглянуть наружу, но передумал и только хлопнул Вепуата по плечу. Тот смотрел в сторону и часто смигивал, да и самому сармату глаза странно жгло. Он шагнул назад, глядя, как втягивается трап, и закрывается люк. Бронеход тронулся. Гедимин со вздохом растянулся на палубе. Внутренности судорожно сжались. «В последний раз,» — напомнил сармат себе, готовясь к мучительному переходу.