Обратный отсчет: Тлакантский синдром

Часть 9 07.05−01.12.07. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — Земля, Северный Союз, Шпицберген, город Новоустье — ИЭС «Эданна»

07 мая 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Иджес зашёл попрощаться в пятом часу утра.

— На барке летим, — прошептал он, прикрыв за собой дверь и присев на край матраса. — Маккензи зафрахтовал. Сразу с техникой, полторы сотни сарматов… Надеюсь, меня не пошлют к «випам», — пусть Маккензи сам с ними общается!

— Обязательно донимать сонного сармата среди ночи? — сердито прошипел из коридора Эркенгер. — Записку бы под дверь просунул!

Гедимин встряхнулся, пытаясь отогнать сон.

— Полторы сотни? На каждое убежище — своя бригада? И жить будете отдельно?

— Да, — прошептал Иджес. — И три стоянки нам обещали. Хоть не ездить через весь город…

За дверью хмыкнули.

— Думаешь, чикагские «випы» поставят проходчик себе на лужайку для гольфа? Подозреваю, стоянки там отнюдь не впритык ко входным шахтам. Может, ты маленькие Саскатун с Эдмонтоном ещё добрым словом вспомнишь…

Иджес досадливо фыркнул.

— Умеют медики поддержать!.. Гедимин, ты сам-то сходи на гонки! И на дроны, и на миниглайды. Только в рефери не набивайся, ладно? После тебя мне туда попасть не светит!

— Схожу, — пообещал Гедимин. «Всё равно работы нет, а в голове пусто. Хоть бы Айзек с Исгельтом нормально рассказали, что им на „Эданне“ нужно строить! Я бы сейчас, в пустые месяцы, это обдумывал. Уже были бы наметки. А так — жди октября…» — думал он при этом.

…Одновременно с сигналом побудки и вспыхнувшим в отсеке светом на запястье Гедимина протяжно загудел передатчик. «Маккензи? Он же в Чикаго улетел… или в порту авария?» — сармат, резко проснувшись, сел на матрасе. Передатчик загудел снова — кто-то по имени Ифе Цкау запрашивал голосовую связь. «Ифе? Цкау?» — как Гедимин ни рылся в памяти, такие сарматы со дна не всплывали. «Это ещё кто?»

— Гедимин Кет?

— Ну? — по голосу опознать сармата (вернее, филка) тоже не удалось. Определённо, ремонтник с ним раньше не встречался.

— Я Ифе Цкау, старший бригадир на объекте «Айви Тауэр», — отозвался филк; ему было не по себе, и он пытался это скрыть — получалось плохо. — Убежище в Ураниум-Сити. Нам вчера привезли под монтаж ядерные штуки…

— Неисправны? — Гедимин насторожился. «Я проверял, всё было в порядке,» — быстро защёлкало в мозгу. «И… я ещё думал о диверсии. Неужели ирренций под экранирующей обшивкой…»

— Чтоб я знал, — выдохнул Ифе. — Тут у нас ни одного ядерщика. И монтажники — они отказались это трогать. Пока не приедет спец со станции или от Маккензи.

— Маккензи улетел, — машинально сказал Гедимин и тут же себя одёрнул — разговор был вовсе не о маршрутах Маккензи. — А я не с вашей станции и не с его завода. От меня-то что надо?

— Смонтируй, ради всего, эту пакость! — Ифе перешёл на громкий шёпот, будто его могли подслушать. — Мои к ней не подойдут, хоть стреляй! А ты, говорят, спец по таким штукам. Смонтируй, а? Я тебе свой пропуск на день дам. Ходи хоть по всему городу — никакие «бабуины» не привяжутся.

«Дался мне твой город!» — едва не выпалил Гедимин, но осёкся и медленно сузил глаза. «Допуск в убежище… Эти „макаки“, верхний ярус, — они бросают свой город под ракетами. А к тем, кто не даёт им сдохнуть под землёй, относятся, как к грязи. Здесь они такие же, как в Саскатуне. Там я ничего не сделал, а мне ещё и…» — он стиснул зубы. «Спокойно. Сейчас пойдёшь и сделаешь. Нижний ярус выживет. Верхнему — туда и дорога.»

— А ты сам как без пропуска? — вслух спросил он. Ифе шумно выдохнул в наушник.

— Мне он на кой⁈ Я из норы носа не высовываю! Тут, знаешь, работы ещё… Ладно, ты лучше скажи — подъедешь?

— Куда, на чём, и кто меня отсюда выпустит?

…«Одна голограмма, а столько пользы,» — удивлялся про себя Гедимин, шагая со скользящей ленты на платформу. Механические дороги для пешеходов проложили совсем недавно — даже покрытие не успело выщербиться, и внутри ещё ничего не заедало. Голографический пропуск Ифе Цкау снова вспыхнул над запястьем сармата, и экзоскелетчик у арки, покрытой искусственными лианами, глянул на пискнувший передатчик и отвернулся. Гедимин шагнул на мостовую, сделанную «под булыжник», покосился на соседние дома, притворяющиеся кирпичными, и угрюмо сощурился. «Точно же. Вспомнил. Был я тут, ещё со Скегги — гоняли электрофагов с подстанции. Тогда ещё пришлось „бабуинам“ мозги прочистить…»

Он поморщился и ускорил шаг, без особого интереса глядя по сторонам. Механическую дорогу сюда не протянули, глайдеры внутрь района не пускали, да и улицы были слишком узкими — машина проехала бы только впритирку. Здания «под старину», террасы, занавешенные искусственными растениями, настоящие (только явно не из этой местности) растения в «каменных» и «деревянных» кадках… Ничего, что могло заинтересовать сармата, здесь не было. «От красных цветов направо — и на север до упора,» — повторил он про себя указания Ифе. «А там ещё три поворота и… Hasu! Что за месиво в планировке⁈ На Равнине — и то так не строят!»

…У разборного ангара для монтажной техники бродил филк в красном бригадирском шлеме. Увидев чёрный силуэт по ту сторону защитного купола, он хлопнул в ладоши и радостно ухмыльнулся. Узкий проём приоткрылся, пропуская Гедимина, и тут же закрылся — и тихий гул «вип-района» сменился лязгом, стуком, шипением и отрывистыми командами. Створки главных ворот ещё не установили, вниз тащили ящики с деталями, — всё убежище «прослушивалось» сверху донизу.

— Ну что, проблем не было? — радостно ухмыляясь, спросил Ифе Цкау. — Я же говорил! Ты можешь даже зайти туда, где «мартышки» едят… ну, если оно тебе надо. Ходи хоть до вечера! Только в шесть мне пропуск верни, ладно?

Гедимин отмахнулся.

— Показывай ЛИЭГи.

Он хотел спросить, все ли монтажники в «Лоривеге» страдают радиофобией, и как им с ней живётся при пяти ядерных реакторах, но всё-таки удержался.

— А сейчас, к лифту спустимся, — закивал Ифе. — Грузовой уже запустили. Тебе…

Он смерил Гедимина задумчивым взглядом.

— Да, тебе точно грузовой нужен. Крикну сейчас, чтоб дали пустой рейс!

Они уже спускались по взрывозащитным изгибам, и Гедимин вертел головой, изучая верхний экран. «Ага, и пластины, и датчики уже установлены…»

— Стоп! — он резко остановился и уставился на свод. Потом провёл по нему ладонью, будто что-то нащупывая. «Ремонтное чутьё» молчало, но это было несущественно. «Щурься!» — велел себе сармат, в подробностях вспоминая «агитацию» в Саскатуне. Стараться долго не пришлось — Ифе ошалело мигнул и похлопал себя по запястью, включая сигма-сканер.

— Что-то не то? Экран цельный…

— Сам не разберу, — пробормотал Гедимин, изображая задумчивость. — С датчиками чего-то…

— Эй! Я сам, лично, каждый проверил! — донеслось с верхней лестницы. В изгиб заглянул сармат-бригадир.

— Вот и я говорю — вроде всё в норме, но что-то не то, — Гедимин «углубился в задумчивость». — На пульт бы сходить — может, на стыковке чего…

— Ну, за пульты я не ответчик, — буркнул бригадир, исчезая за углом.

— Так всё равно туда едем, — облегчённо вздохнул Ифе, ускоряя шаг. — Всё внизу, в отсеке управления.

…Отсек управления уже был запитан — к монтажу ЛИЭГов подготовились, но до конца дело почему-то не довели. Гедимин покосился на контейнеры под непрозрачным защитным полем, задвинутые в дальний угол генераторной; у её порога стояла табличка с зелёным символом радиационной опасности.

— Сначала пульт, потом генераторы, — Гедимин глянул на монитор, резко качнул головой, изображая недовольный прищур, и склонился над клавишами и рычажками. Недовольство и изображать-то не потребовалось — хватило того, что у щита управления «мартышечьего» размера пришлось стоять внаклонку. Удобнее было бы сесть на пол, но тогда Ифе мог бы заглянуть в монитор и увидеть, где сармат копается… если бы Ифе, конечно, хотел это сделать. Похоже, датчики его не волновали — он незаметно отошёл к выходу из отсека управления и постоянно оглядывался на генераторную.

— А, вот оно, — прошептал, будто обращаясь к самому себе, Гедимин, добавляя к командам автоматического срабатывания ещё две — «свернуть поле в конус» и «сдвинуть крышки». «Обсидиану бы, для направленности излучения… впрочем — если критмасса наберётся, там и так насквозь через верх пойдёт. По блокпосту ударит „сигмой“ — ипрон в экзоскелетах проектом не предусмотрен — а дальше доберётся и „омикрон“. Промежуточного экрана нет, только поле над генераторной — вот оно пусть и укажет направление. Как только над землёй наберётся хотя бы полкьюгена „омикрона“…» — он добавил условие и убрал всё с экрана, оставив только вывод показателей.

— Пойду к генераторам, — сказал Гедимин. Не успел он закончить фразу, как Ифе будто ветром сдуло.

— Буду у верхнего люка, зови, если что, — быстро проговорил он и шмыгнул за угол, к подъёмнику. Гедимин сдержанно хмыкнул. «Тут точно у монтажников радиофобия? Или только у старшего бригадира?..»

…Пихать ирренций, «на коленке» смешанный с плавким фрилом и раскатанный в лист, на место деталей экранирующих крышек, было как-то… неловко — то ли перед ирренцием, то ли перед Ифе, то ли перед самим собой. Гедимин морщился, заканчивая работу. «Ага, конус так, луч туда… если в экзоскелетах не предусмотрен флиевый слой, снесёт и блокпост, если предусмотрен — от „сигмы“ не сразу опомнятся. У жителей нижних ярусов будет время кое-что сообразить. А крышки закрываются с пульта, это они поймут…»

Он вернулся в отсек управления, запустил ЛИЭГи. Вставка в крышку не мешала им работать — пока другие части крышки были на месте. «Сделать, чтобы само раньше времени не сработало…» — он снова полез в «автоматику». «Ладно. Пойду. Бригадир, наверное, уже взрыва ждёт, весь извёлся…»

Ему всё ещё было не по себе. «А если Фокс пробьёт в горсовете гражданское убежище? Тогда эта диверсия… она не к месту как-то будет. Смогу я пробраться и перенастроить автоматику? Или убрать пластины? В генераторную пролезть проще, лишь бы вместо поля ипроном не заэкранировали…»

…Ифе Цкау облегчённо вздохнул.

— Хвала всему! Теперь нормально отчитаюсь. И с датчиками всё наладилось?

Гедимин кивнул. Смотреть на бригадира было неловко. «Он ничего не монтировал, на него, если что, не свалят… интересно, полезет кто-то внутрь крышек? Сколько проверок видел — ни разу не лазили…»

…Сармат посветил голограммой-пропуском очередному экзоскелетчику (их в «закрытом районе» Айви Тауэр было много, и каждого, будто нарочно, ставили туда, где он собой затыкал переулок намертво) и выбрался на механическую дорогу. До заката было ещё далеко — солнце держалось над крышами дальних высоток. «А тут что-то приземистое,» — сармат без особого интереса взглянул на изогнутое строение за высокой, но просвечивающей оградой. «В шесть этажей всего…»

Что-то сплюснутое и блестящее с тихим свистом и гудением вылетело из-за угла постройки, промчалось над оградой и, резко потеряв высоту, чуть-чуть разминулось с плечом Гедимина. Сармат машинально поймал предмет в «пузырь» защитного поля — тот повис по центру, слегка поворачиваясь то в одну сторону, то в другую. Это был дрон — явная самоделка, приплюснутый сверху и снизу четырёхугольник с солнечными батареями на «спине» и четырьмя соплами по краям.

— Майк! Ну и куда ты его загнал⁈ — раздалось из-за постройки. Кричал человек… скорее всего — голос был высокий, недалеко от ультразвука, но какой-то слабый, будто обладателю не хватало объёма лёгких. Гедимин убрал поле, посадил дрон на ладонь. «Занятно…» — он раскрутил устройство в нужную сторону и лёгким толчком отправил за ограду. Из-за угла здания уже выглядывали люди — шестеро, в одежде, похожей на студенческую — такую Гедимин видел в Саскатуне — но куда мельче саскатунских студентов. «Детёныши,» — с запозданием сообразил сармат, глядя на двоих с дронами в руках. Третий дрон уже ждали, нетерпеливо подпрыгивая, — детёныш с длинными светлыми волосами, увязанными в хвост, и другой, в шапке с козырьком, из-под которой волос вообще было не видно.

— Спасибо, сэр! — неуверенно крикнул второй, пока первый перехватывал дрон. Из-за угла высунулись ещё четверо. Все пару секунд глазели на Гедимина, толкая друг друга и перешёптываясь.

— Карен, Майкл, что случилось? — донёсся из-за того же угла голос человеческой самки. — Старайтесь не делать таких резких манёвров! Дроны очень легко вылетают с трассы, а вернуть их непросто!

— Ничего особенного, мэм, — отозвался кто-то из детёнышей, уже исчезая за углом. Гедимин беззвучно хмыкнул. «Про гонки дронов у людей я слышал. А тут, видно, готовят гонщиков. Работают в парах… пилот и механик?»

Он покосился на механическую дорогу — она скользила мимо, оставляя здание в стороне. Гедимин пошёл по пустынной пешеходной тропе вдоль ограды, свернул за угол — и уткнулся в ворота. На них была та же картинка, что и на униформе «гонщиков», но сармат только скользнул по ней взглядом и уставился на листок в нише для объявлений. «Внимание! Набор учеников в лётную секцию продолжается до конца мая! С 01 числа начинается подготовка к Летним полётам (состоятся 25 августа при любой погоде)»…

— Мистер сармат! — кто-то за оградой чуть повысил голос. — Что-то случилось? Я могу быть вам полезна? Дрон, надеюсь, не повредил вашу… одежду?

Гедимин сделал шаг в сторону от непрозрачных ворот и увидел самку в комбинезоне, слегка крупнее и на полголовы выше «гонщиков». Она старательно улыбалась, но на сармата смотрела с опаской.

— У вас тут Летние полёты? Их же отменили в войну… — пробормотал Гедимин и тут же прикусил язык. «Она тут при чём⁈ Она их точно не застала…»

— А! Так вы знаете эту ураниумскую традицию? — самка внезапно обрадовалась. — Очень необычно! Слушайте… если вы сармат — вы, может, жили в Ураниуме до войны и сами застали их?

— Вы пилот, сэр? — из приоткрытой двери — не по центру фасада, а сбоку, чуть не на самом углу — высунулся детёныш со светлым хвостом волос. Гедимин криво ухмыльнулся.

— Я… был механиком в одном из звеньев. Тогда, до войны, — зачем-то сказал он. — Значит, теперь это традиция…

Самка округлила рот. Обычно люди быстро отводили глаза при разговоре, но она всё пыталась заглянуть под лицевой щиток.

— Механик? На довоенных гонках? Жёлтые глаза… Мистер сармат! Вы, случайно, не Гедимин Кет из звена «Эгион»?

Сармат вздрогнул, как от удара.

— Откуда знаешь про «Эгион»⁈

…В дверь Гедимин протиснулся боком, пригнувшись, — но внутри, в длинном помещении с раздвижными перегородками, потолки были неожиданно высокими. Подняв голову, сармат увидел разметку и «учуял» внутри стены встроенный «арктус» — не для того, чтобы заэкранировать комнату, а чтобы «рассечь» верхний ярус на гоночные трассы. На дальнем конце длинного зала гудели дроны; из-за другой перегородки доносились голоса — механик и пилот спорили о доработке двигателя.

— Проходите сюда, мистер Кет! — позвала самка из самой маленькой выгородки. — Тут у нас доска наград… и что-то вроде музея. Очень мало удалось найти, на самом деле, — война, сами понимаете…

Гедимин втиснулся в «музейный отсек» и ошалело мигнул — со стены на него смотрела неимоверно древняя фотография: он сам, Лилит и сёстры Хепри. Лилит держала в руках чёрный дрон с чуть скошенным носом и одинокой солнечной батареей на «спине». «Первая „Гарпия“, ещё до „Иглы“… первые гонки⁈ Где люди это откопали⁈»

— … и мы решили — у нашего города тоже должны быть традиции, — как сквозь туман, долетела до его ушей очередная фраза; женщина о чём-то рассказывала, но сармат почти ничего не слышал. «А тут уже Иджес… а мы, оказывается, долго выходили в призёры — до… что это за год?»

— … взрыв в одном из зданий атомной станции, — снова разобрал он слова человека. — Более поздние документы сохранились отрывочно… впрочем — большая удача найти хоть что-то после… У города должна быть история, мистер Кет. Пусть даже и… не самая приятная.

Гедимин поднял руку с передатчиком, и женщина замолчала.

— Я… скопирую себе? — отчего-то голос сармата звучал хрипло.

— Конечно-конечно, мистер Кет, — человек облегчённо вздохнул. Лишь когда новые файлы добавились в «хранилище» передатчика, Гедимин заметил, что и голоса, и гул дронов затихли, а в «музейный отсек» заглядывает толпа детёнышей — даже часть перегородки, изображающей стену, отъехала в сторону и встала наискось.

— Отряд, у нас сегодня особый гость, — женщина повернулась к ним. — Мистер Кет — один из первых гонщиков Ураниума… Мистер Кет, вы не против снимка на память? Мы повесим его тут, в музее. В знак непрерывности традиции…

…Уже отъехав от стадиона за оградой на три сотни метров, Гедимин опомнился и взглянул на карту, — ехать ему надо было совсем в другую сторону. Он сошёл с подвижной ленты и направился к перекрёстку. Очередной экзоскелетчик преградил было дорогу, но пропуск Ифе снова сработал… и срабатывал ещё несколько раз, прежде чем сармат добрался до станции. В голове не было ничего, кроме обрывков воспоминаний — и все они оканчивались зияющей воронкой на месте «Полярной Звезды». «Наши гонки, оказывается, — „городская традиция“… Иджесу надо будет его снимки показать,» — сармат криво ухмыльнулся, проходя в узкие ворота. Охранник-сармат, посмотрев ему в лицо, протяжно вздохнул.

— Ты уже в гетто — верни пропуск владельцу, ага?

— Щас, — вяло отозвался Гедимин. Голограмма погасла, и он затёр последние следы чужого файла. Охранник одобрительно хмыкнул. Гедимин уже забыл о нём, да и о работе в «Айви Тауэр» до вечера не вспоминал — сидел в ремонтном ангаре и пересматривал старые снимки. «Надо спросить у Маккензи, как связаться с Мафдет… Мафом. Он ушлый, он выяснит. Может, и ей… ему нужны эти фотографии. Вряд ли у неё… него что-то уцелело от Сешат. После войны, плена… электроника — штука хрупкая.»

Он потянулся было отослать Иджесу фотографии «Эгиона», но остановился. «Он дважды пропускает гонки. И так весь извёлся, а ещё я напомню… Вернётся — отдам.»

11 июня 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Твои ночью в городе,» — в этот раз письмо пришло Гедимину от Эркенгера. Сармат хмыкнул. «Ну, Эркенгер в чужие дела не лезет. Скорее всего, ни о чём не спросит. Письмо — и письмо.»

В этот раз он, подходя к «секретному» ангару, вместо радости чувствовал тревогу. «Прошло много дней. Кровяной камень действует быстро. Если Вепуата и сегодня не будет — пойду на Равнину с Гварзой. Не отобьётся.»

За дверью ангара, на проходе, валялся чей-то миниглайд. Гедимин перешагнул было, но различил метки медслужбы — и аккуратно отодвинул транспорт к стене. Он уже слышал шорохи и чьё-то громкое тяжёлое дыхание.

— Обратно его повезёте лёжа, — сказал филк-медик; он выпрямился, и его макушка в белом шлеме показалась над невысокой горкой бутафорских ящиков. — И не раньше, чем через час. И… других способов попасть оттуда сюда нет? Завязывайте с этим. То есть — не вы, а он. В другой раз сосуды лопнут не в бронхах, а в мозгу — и мы ничего сделать не успеем.

Гедимин шагнул за ящики. Там лежал матрас, а на нём распласталось существо, уже мало похожее на сармата. Оно тяжело дышало, приоткрыв пасть с пластинами сросшихся зубов; дыхание выравнивалось, но глаза были закрыты.

— Следовало ожидать, — услышал Гедимин угрюмый голос Гварзы; сармат сидел на корточках рядом с матрасом, но теперь выпрямился. — И никак поправить это нельзя?

Филк — он тут был не один, на миниглайде прилетели сразу двое — пожал плечами.

— Я знаю только то, что вы мне рассказали. По-хорошему — сюда бы ксенобиолога.

Ремонтник пропустил врачей к их миниглайду и, не обращая внимания на шипение Гварзы, сел на пол рядом с матрасом. Существо со слипшимся пернатым гребнем на вытянутой макушке слабо шевельнулось.

— Вепуат, это я, — прошептал Гедимин, сжимая оперённую руку. Ни ран, ни повязок под комбинезоном Вепуата не было — только розоватые следы остались около рта и ноздрей.

— Слышал медиков? — угрюмо спросил Гварза. — Всё, беготне по порталам конец. Только сармата с отказавшим мозгом нам в «Элидгене» и не хватало.

Гедимин кивнул. Существо по имени Вепуат попыталось открыть глаз — тот, что был ближе к сармату.

— Лежи, — сказал ему Гедимин. — Тебе говорить нельзя… Почему с ним теперь так? В прошлый раз не было… настолько плохо.

— Сам знаю, — буркнул Гварза; только теперь Гедимин заметил, что мешков с ирренцием под куполом уже нет, да и погрузчики уехали. — Но его в полёте к вашей дурацкой дырке… прижгло хаосом, так сказал Кайри. То ли из-за этого, то ли из-за их лечения — но теперь он в Равнину… врос, что ли. Портал не выпускает. Я с полпути видел, что добра не выйдет — но вы же оба упёртые…

— Отстань… от Гедимина, — еле слышно прошелестел Вепуат; ему всё-таки удалось открыть глаз — теперь ремонтник видел бирюзово-голубой белок и нижний «луч» зрачка-звезды. — Он ни… при чём…

Он мучительно закашлялся. Гварза вполголоса помянул каких-то богов.

— Лежи тихо, — повторил Гедимин, беспомощно глядя на Вепуата. Кашель унялся, но ещё минуту сармат не двигался, только тяжело дышал. Потом приподнял руку, жестом показал: «Мне легче.»

— Легче ему… — Гварза скривился, как от резкой боли. — Короче, больше я его сюда не потащу. В Ксалан слетает — и всё, на отдых. Кому зверьё направлять, на станции найдётся. Не все ещё мутировали в не пойми что.

— А многие? — быстро спросил Гедимин. Гварза фыркнул и отвернулся. Вепуат со слабой ухмылкой показал: «Процесс идёт.» Ремонтник дёрнул углом рта в ответ, неловко погладил «раненого» по плечу (мышцы, и правда, были мощные — даже сейчас, когда сармат лежал расслабленно, рукав комбинезона растягивало изнутри).

«Что было в дыре?» — жестами спросил он, пока Гварза гипнотизировал взглядом ворота, в которые уехали погрузчики. «Чем испарило броню?»

Вепуат приподнял голову. Его взгляд был направлен на скафандр, уложенный рядом с ящиками. Гедимин, мысленно назвав себя идиотом, вынул из рукава сигма-сканер и, повернув экран к Вепуату, начал листать данные. «Тут сначала я и скафандр,» — жестами показал «раненый». «Думал, налипли остатки.»

На скафандр и Вепуата после контакта с неизвестно чем ничего не налипло — просто все слои брони, комбинезон и часть живой плоти испарились в сильнейшем потоке излучения. Даже опознать частицы или кванты Гедимин не мог — «чутьё» сбоило. «Что-то равнинное? Нет… похоже на многосоставный поток. И частицы с разным зарядом, и волны разной длины. Очень, очень мощный поток…»

Он пролистнул показания дальше — и на экран выпало сообщение об ошибке. Сармат дёрнулся было, но понял, что это и есть давняя запись — сканер сбился, не смог что-то определить. Следом шли тысячи строк, опознаваемых и покрытых случайными символами, — тысячи субстанций были зафиксированы в одно мгновение. Среди строк была и такая — «абсолютный вакуум». Гедимин пролистывал экран за экраном и ошалело мигал. «Или всё вот это, или вакуум, но никак не вместе. Понятно, почему сканер выдал ошибку. Впервые такое вижу…»

Вепуат постучал пальцем по его локтю. «Хаос,» — жестами сказал он. «Местные говорят — там хаос. Из него получается всё. Пока он сырой — туда нельзя.»

Над головой сармата раздался тяжёлый вздох.

— Кет! Удовлетворил любопытство? Теперь вали отсюда!

Вепуат крепко вцепился в руку Гедимина. Тот угрюмо сощурился на Гварзу.

— Я пришёл не к тебе.

— Надеюсь, ко мне ты приходить не будешь, — скривился Гварза, сдвинувшись чуть в сторону от сарматов. — Ни сюда, ни на Равнину.

Вепуат беспомощно смотрел на Гедимина и часто смигивал. Тот подумал, что Гварзу давно не били — но сейчас есть вопрос важнее.

— Не хочешь, чтобы я приходил — придумай, как нам с Вепуатом общаться, — Гедимин собрал «в кулак» всё своё миролюбие. Вепуат отпустил его и зашевелил пальцами. Гварза, «прочитав» жесты, со вздохом уставился в потолок.

— Письма? На бумаге? Хочешь посмотреть, во что она мутирует на Равнине?

Вепуат мотнул головой и снова зашевелил пальцами — «Равнинная бумага. И чернила. Дам с собой. Гедимин напишет. Ты привезёшь. Я отвечу.»

— Почтальона нашли, мать ваша колба… — пробормотал Гварза, недобро щурясь. Гедимин молча показал ему кулак, а Вепуат — быстрый жест, который ремонтник не опознал. Гварза скользнул взглядом по потолку, скривился, как от очень сильной боли, но всё же кивнул.

— Ладно. Так я хотя бы смогу отследить, какую самоубийственную дурь он тебе насоветует. Кет! Если вы с ним спланируете ещё один такой же «полезный» эксперимент…

— Да что я-то⁈ — не выдержал Гедимин. Гварза фыркнул.

— Ещё скажи, что просил его туда не летать! Это в вашем стиле — пихать пальцы под резак, а голову под пресс. Отдельно Хепри куда как осмотрительнее! Ну, может, когда общение с тобой сведётся к переписке… — он шумно вздохнул и быстро повернулся к воротам — оттуда уже выезжал погрузчик с платформой, заваленной пустыми мешками.

«Хаос не изучается,» — быстрыми жестами сказал Гедимину Вепуат. «Он есть и нет. Трудно!»

«Лучше зверьков изучай,» — отозвался ремонтник, стараясь пока не задумываться над полученной информацией. «От них сканер не сбоит.» Вепуат слабо ухмыльнулся, показывая «зубы»-пластины. «Перья пожгло. Жаль. Теперь ждать линьки. Когда — никто не знает. Летаю с накладками. Они из равнинного вещества, не мутируют. А сармат-музыкант…»

Гедимин мигнул, не сразу сообразив, что речь о Младане. На матрас упала тень Гварзы.

— Кет! От того, что ты амбал, должен быть какой-то прок. Отнеси его скафандр на платформу!

— Час ещё не прошёл, — прошептал Вепуат, щурясь на него темнеющими глазами.

— Тебе в обратную сторону всегда резко легчало, — буркнул Гварза. — Не пойдёт — вернёмся с полдороги. На кой я вообще тебя сегодня взял⁈

…Они не вернулись. Гедимин прислушивался, но из портала не донеслось ни звука. Он двинулся было к чёрному провалу, но внутренности судорожно сжались — тело хорошо запомнило ощущения от перехода. «А Вепуату теперь вообще не пройти…» — сармат с тяжёлым вздохом шагнул назад. Портал уже сузился, излучение червей-пирофор, растянувшее его, быстро ослабевало — неслышный сигнал отгонял их обратно к Атабаске и залежам битума.

— Ты иди, — напомнил о себе охранник. — От этой штуки одно облучение. А там — вон какие мутации. Он как ходит-то с такими когтями и перьями? Таких мутантов даже при Саргоне не делали!

Гедимин молча пошёл к воротам. В груди ныло. «Может, со временем портал начнёт его пропускать…» — подумал было он, но сам понял, что это чушь. «Ничего. С Конаром мы переписывались через двойную цензуру. А тут — только Гварза. Хватит же ему мозгов не выкидывать письма? Не хватит — раздавлю ему череп. На кой нужен череп без мозгов⁈»

04 июля 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Вернёшься с гонок — проверь шесть ЛИЭГов, в Африку поедут,» — пришло в полшестого письмо от Маккензи, и разбуженный Гедимин досадливо сощурился. «Гонки… Вот мне они тысячу лет не сдались. А Иджесу туда надо — а не попасть. Может, лучше я сразу к ЛИЭГам?..»

…Дроны взвились над стартовой чертой, размазываясь от скорости в пёстрые вытянутые пятна. Двое сарматов рядом с Гедимином резко замолчали и наклонились вперёд, налегая на поручень. Ремонтник перевёл взгляд на экран смарта, набирая в поисковике слово «хаос». Делал он это не в первый раз и на всех пяти известных ему языках. «Первичное состояние Вселенной… бесформенная совокупность времени и пространства… Вот где здесь про способность испарять ипрон и оставлять ожоги⁈» — сармат недовольно сощурился на экран. Внизу взвыла сирена — дроны-«победители» пересекли финишную черту; с двух сторон стадиона взревели дудки-«турбогенераторы», провожая последних финиширующих. С дальней скамьи взвизгнула третья дудка, но охранники тут же выдернули дудочника-нарушителя с трибуны и под мышки уволокли к выходу. Наружу выталкивать не стали, и сармат, не слишком огорчившись, убрал дудку и уставился на стадион. Гедимин записал трёх победителей и снова уткнулся в смарт. «А вот про то, что хаос — месиво всего, тут есть. Похоже, люди эту штуку всё-таки знали. Может, никогда вблизи не видели… а хотя — может, так термин перевёлся? А на Равнине это называется совсем по-другому? И этот перевод — неправильный?..»

Лабиринт с каждыми гонками становился длиннее, а перестрелки внутри него — яростнее, — вот и сейчас он сотрясался и прыгал по «дну» стадиона. Гедимин от скуки прикидывал, как пройти его с помощью телепорта и «засветиться» на всех контрольных точках — и точно ли это безопаснее, чем лететь напролом. «Интересно, как там Иджес,» — думал он, записывая очередных победителей — до финиша дошли всего двое. «Кого он в Чикаго донимает гонками и чем пытается отвлечься. У Линкена, когда долго не взрывал, прямо глаза темнели, и руки тряслись. Иджес… он вроде поспокойнее. Кажется.»

20 августа 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Дождь начался на рассвете. Через пару часов его стало слышно изнутри ангара. Гедимин лениво думал высунуться и посмотреть на ливень — убедиться, что станцию накрыли защитным полем, а город — нет, может, поглядеть на мимопролетающих электрофагов… хотя — раскатов грома сармат не слышал, вряд ли зверьков привлёк бы дождь без грозы. От размышлений сармата оторвало шипение пневмозатвора, а через секунду Гедимин уже был на ногах и изумлённо смотрел на Иджеса в мокром скафандре. Тот покосился себе под ноги и досадливо хмыкнул.

— Над станцией поле, а бараки полощет! Говорил же дуракам на стене — от такого «мытья улиц» одна коррозия! Да куда ты… ну вот, теперь и ты мокрый!

Последнее он проговорил с трудом — Гедимин, сжав его в объятиях, опять не рассчитал силу.

— Ты откуда?

— Из Чикаго, откуда ещё, — Иджес грохнулся на ближайший стул. Тот не сломался — тут, в ангаре, непрочных вещей не держали.

— Барк привёз монтажников… ну, и меня. Завтра — первые полёты миниглайдов, помнишь? Я уже зашёл в комитет. Ждали! — он смущённо ухмыльнулся. — Так что буду готовиться. Они тут правила слегка поменяли…

Гедимин мигнул.

— Ты сюда что, на всю неделю? И Маккензи отпустил⁈

— Да пошёл он… — отмахнулся Иджес. — Я на стройки больше не ездок. Так что будем сидеть в ангаре, как и раньше. У тебя тут ничего не затеялось? Нет? Ну, ты скажи, если что — я тоже без дела сидеть не люблю. Пусть даже и опять возня с радиацией, Седна с ней… Только не на этой неделе, хорошо? До сентября я… немного… занят…

Последнее он пробормотал, уже выглядывая что-то на экране передатчика. Гедимин в недоумении пожал плечами. «Очень интересно. Его что, со строек выгнали? Как меня? Его-то за что⁈»

28 августа 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Как ни вертись, а всё равно выходит — одна из смен на заезды не попадает, — вслух думал Иджес по пути к бараку. — Гонщиков могут отпустить, пять-шесть зрителей, а вот чтобы все, кто хочет, могли посмотреть…

Он тяжело вздохнул. Гедимин уже привычным движением поймал его за плечо, не дав шагнуть на проезжую часть; там пока было пусто, но ремонтник знал — Иджес в такой задумчивости и под грузовик шагнёт, не заметив. «И, главное, нашёл, чем голову забить!» — Гедимин понемногу начинал раздражаться. «Если бы эта „одна из смен“ так рвалась на гонки, они бы совету уже мозги выели. Знаю я наших гонщиков…»

— Как-то сделать, чтобы все были свободны в тот день, — вслух подумал Иджес, едва не сталкиваясь с сарматом, выходящим из барака — Гедимин вовремя поймал механика за плечо и отодвинул. — К какому-нибудь празднику «макак» приурочить, что ли? Мало ли у них праздников! Маккензи мог бы добиться выходного для гетто. На этот их День труда хотя бы… хоть он и ползает по календарю, но посчитать-то несложно…

Гедимин развернул крепко задумавшегося механика к душевой и подавил раздражённый вздох. «Когда он на гонках только дронами рулил, было проще…»

Иджес сообразил-таки, где находится, охнул и принялся вылезать из скафандра. Гедимин хотел зайти в душевую и набрать воды, как привык, через шейный клапан, но тут передатчик на запястье коротко вякнул. «Твои ночью в городе,» — кодовую фразу в этот раз прислал бригадир Крэддок. Гедимин горько ухмыльнулся. «Твои? Маккензи ещё не знает, что Вепуат… А может, правда не знает. Ему приходит отсюда что-то вроде „груз прибыл“ — а кто с грузом, явно не пишут. Они же все по закону мертвецы — зачем выдавать их?»

…Выходя из барака около полуночи, Гедимин едва не столкнулся с Иджесом — тот как раз откуда-то возвращался. Достаточно было шагнуть в сторону, чтобы механик прошёл мимо, не заметив, — то ли опять задумался о несправедливости, то ли спал на ходу. «Мне, что ли, сводить его в совет „Сармы“ — обсудить новый выходной?» — Гедимин проводил сармата угрюмым взглядом. «Хотя — тут нужно ждать Маккензи. Говорят, без него нынешний совет ни кварка не решает. Надо ж было так под себя подобрать…»

…В секретном ангаре гудели погрузчики. Кенен Гварза только что приехал из-за портала и теперь, отдав короткие распоряжения, отошёл к груде бутафорских ящиков.

— Ну мне-то с тобой обниматься не надо? — скривился он, увидев, что груду обходит Гедимин. — Я, командир «Элидгена», вообще-то должен быть на станции! Если бы кто-то не мутировал и не наплевал на свои обязанности…

— Ты бумагу принёс? — перебил его Гедимин. — Вепуат что-нибудь пишет?

— Бумагу? — командир «Элидгена» заглянул в один «карман» скафандра, задумчиво порылся там, затем полез в другой, в третий. — Хм… или здесь, или эта ерунда осталась на станции. И так полно работы, чтоб ещё помнить…

— В рыло хочешь? — тихо спросил Гедимин, вставая между порталом и ящиками. «Через них не перескочит, а вбок рванёт — не успеет…»

— А! Вот оно, — Гварза, кривясь, как от сильной боли, вытряхнул из кармана полую кость с выжженными узорами. — Там всё внутри.

Он дождался, пока Гедимин вскроет футляр, и быстро отошёл от него и встал так, чтобы никаких ящиков за спиной не было.

— Псих бронированный… — донёсся до ремонтника еле слышный злой шёпот. «Всё-таки хочет в рыло,» — Гедимин подавил тяжёлый вздох и развернул зеленоватый свиток. После работы с «нормальной», скирлиновой или хотя бы «старой» целлюлозной бумагой равнинная, крупноволокнистая, с заметными неровностями, опознавалась легко.

«Долгих лет тебе и всем станциям!» — Вепуат уже освоился и с неровной бумагой, и с писчим пером древнего образца и ещё успевал пририсовывать к буквам завитушки сверху и снизу. «Слышал, тебе починили лицо, — а я так и не посмотрел. Как там „Налвэн“, какие слова ему даются? Нет ли новостей от „Ольторна“? Про их имена я так и не понял — важно им или нет. И Младан тоже не понял. Знаешь, они умеют втягивать излучения, — Младан на днях заходил в машзал без брони, а я в броне, и вокруг него фон был меньше. Он уже весь в панцире, как Куэнн. Я боялся, ему выделительную систему перекроет, но нет — как-то лишнее выводится. Только фон при этом растёт, так что Младан, когда чувствует, уходит в санпропускник. Гварза на него фыркает, но боится связываться. Это из-за хранителя, сам-то Младан не драчливый. Хотя Гварзу иногда… Ладно, не буду. Он толковый командир, филки у него все по росту построены… А я летал с Экеста. Они, оказывается, не злые, просто скафандр пугал их. А без скафандра — нормально. Только вверх я больше не полезу. Буду их расспрашивать. С ними долго не поговоришь — начинают путаться. Да и боятся они, похоже. Но прорывов хаоса все боятся. А той штуки, что к нам лезла — говорят, даже боги. Выходит, ты смелее богов…»

Гедимин смущённо хмыкнул и невольно тронул грудину — память о сплющенной броне и выдавленной отметине была ещё жива. «Всё равно. Никто не полезет к хранителю станции, пока я там. Ни боги, ни урановые тучи.»

— Пиши быстрее, — процедил Гварза, выглядывая из-за ящиков. — Послал бы его провериться на эа-мутацию, да нас всех и так проверяют.

— Кто проверяет? «Торий»? — оживился Гедимин. Это было понятнее богов и внезапно помирневших Экеста. Гварза тяжело вздохнул.

— Тебя бы кто проверил… Пиши давай! Мешки вернут — я уйду. Ответ не нужен — так и скажи.

— Напишу, — Гедимин снова подумал про рыло, но ссориться с Гварзой сейчас было не с руки. — Погоди, не везут ещё ваши мешки…

По привычке он едва не взялся за писчий стержень, встроенный в перчатку, но вовремя опомнился. К «древнему» инструменту приладиться удалось не сразу — сперва он пытался порвать бумагу, потом оставлял царапины на неровностях, да и буквы получались крупными и кривыми. Гедимин «рассказывал» про «Налвэн», новый энергоблок «Ольторна», пытался начертить «схему», что привиделась ему при общении с хранителем, и гусеничный паровоз из Шайенна.

— Что за чертежи? — подозрительно спросил из-за плеча Гварза. — Что ещё за пакость на гусеницах? Вы оба помните, что на Равнине оно взорвётся?

— Не мешай, — буркнул Гедимин, угрюмо щурясь — Гварза, глазеющий на листок, очень мешал сосредоточиться. «Надо спросить, что с Эгнацием. И нет ли проблем с Кьюссами… и удалось ли вникнуть в их технологии, как они там их называют. И как он хочет приделать станции кры…» — Гедимин осёкся, покосился на Гварзу и едва заметно качнул головой. «Пока связь идёт через этого… командира — никаких обсуждений проектов. Может, ему однажды надоест, и сюда будет ходить филк или страж? Хассинельг мог бы — и он точно передал бы письмо. А с этим… командиром я не уверен. Ладно, спрошу про Кьюссов и Эгнация…»

Мешки привезли на несколько секунд раньше, чем Гедимин закончил письмо и уложил в футляр, но Гварза успел пару раз вздохнуть прямо в наушник и прошипеть что-то недружелюбное.

— Долго ещё?

— Забирай, — Гедимин протянул ему кость. Гварза бросил её в «карман» чуть ли не с размаху, рывком задвинул пластину и вскочил на платформу, выкрикнув отрывистую команду водителю. Транспорт вместе с сарматом поглотил портал. «Будет читать по дороге на станцию,» — мрачно думал Гедимин, глядя в темноту. «Ещё и цензурить попробует, если что не по нему. А всё-таки интересно… там много существ, „плавающих“ в скале — станция, наверное, тоже может. Так она поднимется на поверхность — а вот как дальше, в воздухе? Всё-таки масса и слои забутовки…»

Летающая станция опять снилась ему этой ночью, но ничего толкового, пригодного для проекта, из этих снов Гедимин не вынес.

01 сентября 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

На крышах вокруг выделенной «гоночной трассы» не было свободных мест — а если бы не защитное поле, кого-нибудь с них и столкнули бы. Гедимин машинально рассчитал площадь, прикинул вместимость и в недоумении пожал плечами. «Если сюда зрители с двух смен не влезают, куда Иджес затолкает третью? А если всё гетто явится — и ещё три соседних? Какие-то мониторы надо вешать, налаживать трансляцию…»

…Уже замолчали все дудки, и сарматы, разбившись на группы, начали разбредаться по городу. Гедимин стоял на крыше, пока не высмотрел внизу Иджеса. Взгляд механика впервые за последние десять дней прояснился.

— Три нитроускорителя отобрал, — посетовал он, едва Гедимин спустился. — И это сегодня! Думал, на предварительных заездах все отнял, кончились, — да куда там!

— Ирренциевый стартёр никто не приделал? — с кривой ухмылкой спросил Гедимин, вспомнив прочитанную давным-давно рекламу — она почему-то иглой засела в мозгу, хотя ни флиппера, ни миниглайда с «ирренциевым стартёром» он ни разу не встречал. Иджеса передёрнуло.

— Не, это «мартышечья» дурь, — буркнул он. — У нас такого не допустят.

Гедимину вспомнился телепорт, встроенный в дрон, и он сдержанно хмыкнул.

— А сам бы попробовал приделать? Телепорт — он тоже на ирренции…

Иджес возмущённо фыркнул.

— Гедимин! Ты не равняй дрон с миниглайдом. На дроне верхом не летают! А тут, чуть с управлением не справишься, — или в медчасть, или в печь. А как ты справишься с управлением, напихав нитроускорителей⁈

Он хотел ещё что-то добавить, но вдруг замолчал и шумно вздохнул.

— Всё-таки быть гонщиком — не то, что за этот бардак отвечать… Ты куда сейчас? В ангар? Тогда я с тобой — надо дроны доработать. А потом пойду тренироваться. Тебе помощь пока не нужна?

Гедимин качнул головой.

— Я тебе кое-что отдать забыл, а в ангаре связь плохая. Смотри, — он тронул экран передатчика. Иджес пригляделся и охнул.

— Жёваный крот! Звено «Эгион»⁈ Это же первые годы, я помню, — тогда ещё гонки были только в Ураниуме, без приезжих… А это вообще древность — тогда ещё ты был в механиках… а это год, когда ты взорвал стадион! Помнишь?

Проходящий мимо южанин остановился и с интересом прислушался. Гедимин недовольно сузил глаза.

— Я никогда не взрывал стадион. Обычная реакция натрия с водой. Всего-то и пострадал один робот и часть площадки.

Иджес весело хмыкнул.

— Всего-то?.. Дашь мне эти снимки? Не знаю, где ты их выкопал, — я уж думал, в войну всё пропало! И… ты, когда с Мафдет… Мафом виделся, адреса не взял? Ей… ему бы тоже было интересно.

— Не взял, — вздохнул Гедимин. — Сам об этом думал. Может, через Маккензи найдём?

03 сентября 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Патрульные давно уже не вмешивались, но Гедимин по старой привычке подождал, пока они отойдут за изгиб купола, и только тогда положил ладонь на яркую стену.

— «Налвэн», приём…

Массивный тёплый бок привалился к его спине, чуть не вдавив Гедимина в купол энергоблока — и резко отстранился, оставив на висках и затылке виновато подрагивающие волокна.

— Ничего, — выдохнул сармат, стараясь не морщиться от боли в локте — от внезапного толчка руку едва не вывернуло в другую сторону, и скафандр не помог. — Как ты здесь? Операторы не тупят?

В мозгу отдалось гулкое урчание, переходящее в хмыканье, и рассыпались зелёные искры.

— Что слышно от «Ольторна»? Как там новый энергоблок?

Новая вспышка внутри черепа была более яркой; Гедимин прислушивался к ощущениям, но тревоги не чувствовал. За спиной кто-то насмешливо хмыкнул.

— Собираешь данные?

Гедимин узнал голос Маккензи. Следом сердито зашипел Эркенгер, оттаскивая «командира» от купола.

— Ты фон видишь⁈

— Это атомная станция, Эрк, — тут всегда фон! — отозвался, хихикнув, Маккензи. Гедимин погладил стену энергоблока, выдержал толчок невидимой лапой с бахромой волокон в грудь и развернулся к сарматам.

— Что, в Чикаго всё достроено?

— Твоими стараниями, Джед… точнее — их отсутствием! — ухмыльнулся Маккензи. — Хоть ты и большой спец, но сколько тебя вспоминал — столько радовался, что ты в Ураниуме! Ну, хотя бы тут всё цело…

Эркенгер шагнул в сторону, складывая руки на груди.

— Вот расскажи ещё, Кенен, как ты не нарываешься!

Гедимин прислушался к ощущениям — встряхнуть Маккензи за шкирку, может, и стоило, но настроения не было.

— Ты лучше его проверь, Эрк, — Кенен кивнул на сармата. — Он тут который месяц без надлежащего осмотра! Хотя… успеешь, у тебя теперь много времени. Будете сидеть в ангаре, пока урановоз не соберётся на Шпицберген. Сидите тут и не срывайте мне заказы! Это ж надо было додуматься — гонки проходчиков, да прямо в убежище!

Гедимин мигнул, внимательно посмотрел на Эркенгера, — тот лишь пожал плечами.

— А ты не ждал, что у Иджеса будет абстинентный синдром?

— Я не ждал, что вы приметесь его снимать — и так, что чуть ярус не подорвёте! — Маккензи поморщился. Он уже открыл ангар и остановился в санпропускнике, дожидаясь, пока Гедимин и Эркенгер зайдут следом. Ремонтник снова мигнул, посмотрел на медика, — тот опять пожал плечами.

— Я оказал больному посильную помощь. Думаешь, сам он нашёл бы лучший способ снять ломки?

Санпропускник уже открылся внутрь ангара, Иджес выглянул навстречу и сердито фыркнул.

— Не было у меня никаких ломок!

Маккензи и Эркенгер, не сговариваясь, выразительно хмыкнули. Гедимин растерянно покачал головой.

— Так что случилось-то? Что взорвали?

— Ничего, это у Маккензи шутки дурацкие, — сердито ответил Иджес. — Я только подумал — если геодрон вмонтировать в проходчик, можно же управлять дистанционно…

Кенен хлопнул себя по лицевому щитку.

— И эти двое управляли дистанционно, пока не впилились в опорные балки! Ладно бы оба в одну — а то каждый нашёл свою!

Эркенгер ещё раз пожал плечами.

— Я никогда не был дронщиком. И, к слову, ярус не обвалился.

Маккензи фыркнул.

— По проекту Джеда, — ещё бы он обвалился!.. В общем, Ис, сиди в Ураниуме — и ты, Эрк, сиди с ним и оказывай посильную помощь… только не на ИЭС, по возможности! И вы оба следите, чтобы Джед ничего не взорвал. В октябре соберётся груз топлива для Северного Союза, полетите с ним на Шпицберген — а там уже не моя забота. А сейчас… Джед, не посмотришь два проекта?

Гедимин заинтересованно хмыкнул.

— Тебе не все заказы сорвали?

Маккензи поморщился и протянул ему два тубуса.

— Икитос и Кутраль-Ко — гражданские убежища. Миннеаполис пока не дам, там всё под вопросом… из-за этих вот! — он кивнул в сторону сарматов. Те, забыв о нём, уже что-то обсуждали над верстаком Иджеса; механик полез в ящики за дронами.

— Хотя, если честно, тут и без них… — со вздохом признал Маккензи и покосился на смарт. — Какой только чепухи ни пишут — и «макаки» верят. А что хуже — их слушают те, кто что-то решает. Вот это, по-моему, большая чушь!

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Ну, пусть сами строят хорошие убежища, раз наши плохи. И ЛИЭГи сами себе собирают.

Маккензи скривился.

— За «сами себе» нам ни цента не заплатят. Одно радует — пока что… — он замолчал, потыкал в экран передатчика и кивнул своим мыслям. — Джед, через пару недель соберут заказ для Альбукерке — восемь ЛИЭГов. Меня тут не будет, но тебя позовут — зайди на завод, проверь!

Гедимин мигнул.

— Альбукерке? Ты всё-таки выбил заказ? Они же…

Маккензи досадливо отмахнулся.

— ЛИЭГи, конечно, лучше, чем ничего — но строить меня не пустили, за проект не заплатили. Даже не знаю, что у них там строится… но, похоже, твой Лос-Аламос при делах, иначе бы так не секретили. Как по-твоему, ядерная лаборатория под землёй — это надолго? Или в первый год взорвётся?

— Ничего там не взрывается, — процедил Гедимин. «Если, правда, лабораторию берут под землю… Вот бы посмотреть на проект такого убежища! На „Гекате“ и „Койольшауки“ мы работали, но там и строилось долго, и объём был огромный — и опыты, в основном-то, ставили в кратерах…»

— Тебе трёх дней на проекты хватит? — оборвал его мысли нетерпеливый голос Маккензи. — Мне через неделю лететь в Икитос. У вас, парни, будет гора времени на отдых, — до октября вы меня даже не увидите!

03 октября 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Уже три недели Маккензи не было в Ураниуме — и ровно месяц из угла в угол «лаборатории» летали дроны. Гедимин сразу отгородился защитным полем и только иногда от скуки следил за ними вполглаза. Эркенгер то ли приврал, что не был дронщиком, то ли очень быстро обучился, — Иджес на второй неделе досадливо хмыкал, а на третьей начал зазывать в пилоты. Иногда до Гедимина долетали обрывки обсуждений — сарматы решили всё-таки добиться законного выходного на День труда. Праздник «елозил» по календарю, расписание гонок, прикреплённое к нему, должно было так же смещаться, но такая ерунда никого не волновала.

— Мы тут подписи собираем… — смущённо сказал Иджес, подойдя к Гедимину с утра. — После смены заглянешь в офис? Там дела на секунду…

— Прямо в офисе собираете? — недоверчиво переспросил Гедимин. Иджес развёл руками.

— Дело серьёзное. Если устанавливать полноценный выходной — то минимум на все местные гетто. Это уровень города, тут должно быть всё по правилам.

— Маккензи научил? — Гедимин криво ухмыльнулся.

— Должна же и от него быть польза, — уклончиво ответил Иджес.

…Гедимин скользнул взглядом по петиции. «Ага, что нужно больше места для трибун — это они не забыли. Интересно, где проложат трассу, — стадион в гетто строить негде…» Он сдвинул мелкие щитки с подушечки пальца и прижал его к экрану, ставя подпись. За ним к телекомпу тут же подошли другие сарматы — в офисе даже выстроилась небольшая очередь. Гедимин покосился на экран, — похоже, все пришли из-за петиции; те, кто явился по своим делам, сразу подходили к соседнему, свободному, телекомпу.

— Разрешат, как думаешь? — Иджес перехватил сармата на улице. Гедимин пожал плечами.

— «Макаки» любят гонки. Может, даже пришлют съёмочный дрон.

Иджес невесело хмыкнул.

— Съёмочный — не съёмочный, но «наблюдателей» пришлют точно! Может, тогда летуны перестанут пихать «нитру» в миниглайды? У них какой-то неиссякаемый запас…

Гедимин вспомнил мастерскую по доработке миниглайдов в ликвидаторском ангаре и только ухмыльнулся. Иджес насупился было, но тут на запястье ремонтника прогудел передатчик.

«Ночью в городе,» — сообщение было от Маккензи, но укоротилось на одно слово — видно, про Вепуата ему рассказали. Гедимин молча кивнул. Иджес, заглянувший через его плечо, неодобрительно хмыкнул и отодвинулся.

— Завязывал бы ты с этим…

…Сегодня караван прибыл раньше — когда Гедимин вошёл, платформу с мешками уже разгрузили.

— Нашли почтальона… — Гварза, не глядя на сармата, сунул ему кость-футляр. — Давай быстрее, ждать не буду!

— Сделать так, что будешь? — Гедимин недобро сощурился, но тут же забыл о пришельце.

«Хорошо, что вы там все целы! Да и мы тоже. Вот странно, что ты вспомнил Кьюссов и Эгнация вместе, — я как раз думал с ним выбраться втихую в Джирахгет. Без него делать нечего — я в этих минералах точно не разберусь, у меня с ними вообще плохо. Эгнаций смотрел мои записи, ходил в ближайшие Сфены Камня — ничего там не нашёл. Стражи говорят — „сильные“ камни надо искать или в Джирахгете, или в Омакелхе, в горах. Кьюссов спрашивать, как я и ждал, без толку, — даже сканировать их штуковины приходится тайком. А Эгнация они вообще сторонятся — что-то знают, чего мы с ним не знаем… А может, им просто боязно — он сейчас весь в панцире и здоровее тебя на полголовы. Гравий под ним проседает, но он сам говорит — не тяжело. И однажды уже провалился ступнёй в скалу — а когда выдернул, даже следа не было. Гварза фыркает, что окаменевшие сарматы ему не нужны, но к Эгнацию не лезет — тоже опасается. А я хотел с ним выбраться в Джирахгет, но не срослось. Я ведь давно с ними не летал, а пока он мутировал, что-то поменялось, — в общем, теперь ему в воздухе страшно. Очень страшно, хуже, чем Иджесу от ирренция. Точно помню — такого раньше не было! Я сейчас пробую его обратно разлетать — по паре минут в день, осторожно, над холмами. Экеста недовольны, но пока не нападают. Не нравится он им чем-то — бронёй, наверное… Ладно, посмотрим, что будет через месяц. Мы с тобой связаться долго не сможем — дни Хаоса, это, наверное, последний караван, а когда следующий — никто не знает…»

В ангаре раздался гул приближающихся машин. Гедимин дочитал до конца и перевернул листок. «Тоже не знаю, когда выйду на связь — в октябре летим на Шпицберген, Айзеку нужна помощь. Телепорт через океан не добьёт…»

— А ты валяй через Луну, — посоветовал Гварза с недобрым прищуром. Гедимин поймал его предвкушающий взгляд и твёрдо решил, что на Луну даже не сунется.

«Осторожнее с Экеста и Кьюссами — и скажи Эгнацию, чтобы был осторожен с водой,» — добавил Гедимин и свернул листок. Гварза хмыкнул.

— Ты-то эксперт по осторожности… Шпицберген, значит? Маккензи решил подложить ядерную мину северянам? Я-то думал, он в политике только за себя — а он поддерживает Атлантис?

— Переведи, — угрюмо попросил Гедимин. Он чувствовал, что его пытаются поддеть, но чем именно?..

Гварза, ничего не ответив, шагнул на платформу.

— Попробуй телепорт через Луну! Всё равно же не удержишься, я тебя знаю. А из океана есть шансы выбраться…

Его смешок затих в чёрном туннеле портала. Гедимин поморщился. «А этот — эксперт по телепортам. И… не исключено, что знает, о чём говорит. Ассархаддон наверняка проверил у себя… всякие возможности. И с межпланетным вакуумом, и с нашим океаном. Только мне никто ничего не скажет. Увижу Исгельта — может, из него что добуду? Досадно, — то „сделай вещь“, то „пошёл вон“, а что там с этой вещью — даже не узнаешь…»

08 октября 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Маккензи⁈ Чего не в Икитосе?

Кенен Маккензи, влетевший в ангар, только отмахнулся.

— Джед, ты пробовал перевозить топливо разом на сорок реакторов? А организовать такое дело — и чтоб никто не придрался?.. Одно радует — с барками и Луной не мучаться. Довезут на спрингере. Север свой пришлёт — это же их станция.

Гедимин мигнул. «Вот и за мной пришлют спрингер,» — мелькнуло в мозгу. Иджес и Эркенгер настороженно переглянулись.

— А нам туда… точно надо?

— В сопровождении двух ликвидаторов и эксперта по радиомедицине, — быстро процитировал что-то Маккензи. — А пока ты, ликвидатор, не свалил на неопределённый срок…

Он впился взглядом в Гедимина.

— Сходи на завод, посмотри на ЛИЭГи! Всего двенадцать, больше не успели. Кеола клянётся, что дальше справится, — но, если что, выдернем тебя телепортом. «Уран» обещал мне работу не срывать.

— Восемь — для твоих двух заказов, а ещё четыре? — прищурился Гедимин. Маккензи ухмыльнулся.

— Джед! Давай лучше я тебя спрошу — ты что седьмого мая делал в районе Спейсмен Форест? Да так, что засветился на школьном сайте?

Гедимин ошалело мигнул. «А он как нашёл⁈»

— Вот именно, — Маккензи внимательно следил за ним, но ответа, похоже, не ждал. — Не спрашивай — и тебе не ответят. Сходи на завод, тебя пустят — а я тут пару слов скажу Ису и Эрку.

Гедимин шагнул было к выходу, но остановился.

— А топливо для «Эданны»? Его проверять не надо?

Маккензи хихикнул.

— Успеешь нагладить стержни! Без этого Айзек реакторы не запустит, ты ж его знаешь!

Гедимин поморщился.

— При чём тут глажка стержней⁈ Это ядерное топливо…

— И его уже проверили, и не раз, — закончил за него Маккензи. — Даже северяне. Джед! Вот чего ты тут дожидаешься⁈ И кто наврал, что сарматы любят работать…

…Сборку ЛИЭГов на заводе давно отладили — если что-то и было не так, неисправность перехватили ещё на этапе внутреннего контроля. Гедимин, сверившись с «ремонтным чутьём», отступил и не стал мешать дефектоскопистам. Он думал о топливе для сорока реакторов на Шпицбергене. «Если верно то, что я помню, — сейчас начинает формироваться хранитель. Как тогда, на Равнине. Занятно было бы проследить, как он растёт. Сорок реакторов сразу, с первого запуска, — это очень много энергии. Очень крупная зверушка…»

10 октября 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — Северный Союз, Шпицберген, город Новоустье — ИЭС «Эданна»

— И зачем тебе, ликвидатору, два дрона? — спросил, подбоченясь, Кенен Маккензи. Отъезд ожидался в девять, поднялись сарматы в семь, чтобы спокойно собраться — но Маккензи тоже встал до рассвета и теперь стоял посреди ангара, внимательно за всеми наблюдая.

Иджес, прикрепив оба дрона к тяжёлой броне, только фыркнул.

— Для разведки заражённой местности — непонятно, что ли?

— Можешь мне один дать, — предложил Эркенгер. Он уже оделся в радиозащитный скафандр и уложил всё, что брал с собой, в контейнер из нейтронностойкого фрила. Контейнер, как водится, весил больше, чем содержимое, да и тяжёлая броня была Эркенгеру непривычна, — только чужого дрона сармату и не хватало. Гедимин открыл было рот, но Иджес уже замотал головой.

— Вот медику дрон совсем ни к чему! Что у тебя там, в рюкзаке, — складная медкапсула?

Эркенгер недовольно сощурился.

— Надеюсь, «Эданна» уже построила медблок.

У Гедимина дронов не было — только сфалт и переносной распылитель меи; груз, по меркам сармата, был лёгок, но объёмен — и место на спине закончилось. Вид распылителя и разговоры о заражённых территориях заставляли сармата неприязненно щуриться. «Надеюсь, не пригодится. Восемьдесят тонн ирренция… их собирать — никакой меи не хватит!»

…Серо-стальной «урановоз», весь в символах радиационной опасности, лежал на белесой «подушке» защитного поля и даже не шелохнулся, когда Гедимин и Эркенгер забрались на боковые площадки, почти целиком «утопленные» в броню. Тут же их прикрыли прозрачные купола. Бликов не было, даже красных, — восемьдесят тонн ирренция были заэкранированы всеми возможными способами.

Свободные площадки ещё оставались, но Маккензи на «урановоз» не полез — поехал на своём глайдере где-то позади, среди экзоскелетов и машин полицейского сопровождения. Гедимин видел экзоскелетчиков и в переулках — улицу для важного груза расчистили до самого космопорта и прикрыли и с боков, и сверху — там скользил белый глайдер «Вестингауза». Сармат, пока мог, следил за исчезающими среди высоток мачтами «Налвэна» и «Ольторна». Попрощался со станцией он вчера, пока Маккензи не путался под ногами, но всё равно ему было слегка не по себе. «Интересно всё-таки, что там за проект. Надеюсь, в этот раз — без короткоживущих изотопов…»

…Им даже не дали оглядеться, — по крытому спецкоридору машину загнали на десантный трап, и она медленно поползла мимо бронированных люков к площадке, подсвеченной зелёным. Маккензи отстал ещё на въезде в космопорт. Гедимин, как ни вслушивался, слышал только гул двигателей — и пару раз уловил обрывки переговоров диспетчеров; кажется, там прозвучало слово «косатка». «Косатка?» — сармат огляделся по сторонам, насколько позволяла «вдавленная» в броню площадка. «Помню, её присылали за Исгельтом в лагерь военнопленных. А теперь вот и за мной. Забавно…»

«Урановоз» замер в полуметре от переборки. Позади громко лязгнуло, зашипели пневмозатворы. Из бокового люка выглянул кто-то в сине-белом экзоскелете.

— Сарматы? Трое? Кислород у всех есть? Закрыть респираторы!

Гедимин сдвинул последнюю пластину и открыл внутренние клапаны. Кислорода у него было с запасом — как и у Эркенгера, и у Иджеса, замурованного в кабине. Ещё пара секунд — и сверху и снизу послышался лязг: «урановоз» зажали в «клещи». Следом выдвинулись боковые опоры, и Гедимин шагнул назад — под их давлением защитное поле пошло красными пятнами и лопнуло. Сармат прижался к обшивке фургона, затягивая на груди жёсткий ремень.

— Все закрыли респираторы? — прозвучал в наушниках спокойный голос Эркенгера. — Воздух откачивают!

Гедимин, зажатый между «урановозом» и фиксирующей опорой, мог только «прислушиваться» к вибрации обшивки. Где-то в недрах «Косатки» раскручивался волчок антиграва. Приближался старт.

— Мы в отсоединяющемся трюме, — Иджес, замурованный в кабине, коротко и совсем не весело хихикнул. — Если что с этой штукой — нас сбро…

Резкий толчок встряхнул машину. Гедимину заложило уши, и он судорожно сглотнул. Гравикомпенсаторы всё-таки включились — давления, вжимающего в палубу, он почти не ощутил, только считал секунды, пытаясь прикинуть высоту «прыжка». Давление резко ослабло — «Косатка» вырвалась из гравитационной ямы. Гедимин осторожно шевельнул пальцами, включая сигма-сканер; луч был направлен на палубу — и сквозь все слои обшивки и плотное защитное поле «нащупал» вакуум.

— Идём по дуге орбиты, — сказал он, надеясь, что другие сарматы услышат — мертвенная тишина давила на мозг. — Даже «Косатки» не летают над океаном. Кто-нибудь знает, что там водится?

— Я не ксенобиолог, — отозвался Эркенгер; Иджес только хмыкнул. — Но после Третьей войны океан практически закрыт. Я читал о пропавших кораблях…

Вибрация палубы ослабла. Секунда — и Гедимину снова надавило на плечи: «Косатка» стремительно снижалась. Сармат видел на экране сканера, как уплотняющаяся атмосфера слой за слоем выжигает защитное поле, как под лучом мелькают скопления водяного пара, а затем он «чиркает» по холодной воде и ошмёткам льда…

— Выключить сканеры! — раздался в наушниках чужой резкий голос. Ещё пара секунд — и вибрация сменилась коротким сильным толчком и плавным покачиванием. Затем палуба замерла, и Гедимин услышал шипение — сперва очень тихое, затем — всё более громкое.

— Респираторы можно открыть, — послышалось в наушниках. С четырёх сторон лязгнуло и загудело — опоры уходили в стороны, освобождая «урановоз» из крепкого захвата. Иджес шумно выдохнул в коммутатор — у Гедимина даже в ухе защекотало.

— На выезд!

…Корабля Гедимин так и не увидел — когда закончились все крытые коридоры и шлюзы с рамками дозконтроля, и машина выехала под открытое небо, позади громоздились приплюснутые купола разных цветов, торчали мачты энергоприёмников и трубы вентиляции — но космопорт за ними исчез. «Урановоз» в сопровождении шести тяжёлых экзоскелетов незнакомой Гедимину модели медленно полз по дну обледеневшей долины. По бокам пестрели купольные здания, соединённые короткими переходами, — с тех пор, как сармат видел городок на снимках, тут перестроили всё. Ещё немного — и глайдер с тихим лязгом лёг на гусеницы и пополз ещё медленнее — на подъём, дробя ледяную корку, навстречу разрастающейся полосе багряного свечения. Целиком Гедимин увидел её уже на плато — широкий, на полнеба, закат, красный на горизонте, над багровым морем, светло-розовый ближе к зениту. На востоке небо было иссиня-чёрным, и дальняя сторона ущелья уже скрылась в темноте. А впереди горели огни — на блокпосту и дальше, вокруг чёрно-оранжевых куполов со сложенными мачтами энергопередачи. Гедимин успел насчитать восемь; у ближайших было тихо, чуть дальше возились краны, поднимая уже смонтированные модули. Купол каждого энергоблока был, как катушка, обмотан строениями вспомогательных служб… и, кажется, кольцевыми бараками, покрытыми снаружи многослойной бронёй. Гедимин разглядел даже «гнёзда» турелей, но тут их заслонил купол блокпоста — ещё одно приплюснутое строение в два этажа. Ворота уже открывались, мигая красными светодиодами; протяжный гудок — и машина въехала под сканирующие лучи и рамки дозконтроля. Защитные поля впереди таяли, шлагбаумы поднимались; секунда — и Гедимин, выглянувший с площадки, увидел в свете заката чёрный силуэт со вскинутой рукой.

— Стоп! — Айзек шагнул к машине. Гедимин запоздало вскинул руку в ответ и услышал короткий смешок.

— Груз прибыл, — Иджес уже выбрался из кабины и включил передатчик. Запястье Айзека помигало и погасло, он скользнул взглядом по экрану и радостно усмехнулся.

— В центральное хранилище! Я сообщу вечерней смене… — он запрыгнул на ближайшую к Гедимину площадку и махнул Иджесу — «поехали!».

— Как добрались? — едва глайдер тронулся, Айзек повернулся к ремонтнику. — Ничего тревожного не чувствуешь? И… не общался ещё?

Последний вопрос он задал громким шёпотом. Гедимин качнул головой.

— Маккензи не пустил. А сквозь фургон ничего не слышно. Думаешь, он уже там?

— Не знаю, о ком вы, — раздался в наушниках голос Эркенгера. — Но если мы едем в хранилище топлива… Уверены, что вам там нужен медик?

— Медик всегда может понадобиться, — угрюмо ответил Иджес. — Хранилище… Лезь ко мне в кабину. Что-то мне не по себе.

— Стоп! — Айзек, резко ткнув в передатчик, спрыгнул на ходу с платформы. Глайдер замер.

— Эркенгер Арктус? — Айзек обогнул машину. — Зайдите с Иджесом в медотсек — и заселяйтесь. Вам всё покажут.

Едва Иджес покинул кабину, за штурвал сел один из местных сарматов. Гедимин успел увидеть, что их очень плотные, схожие с бронёй комбинезоны — всё-таки не чёрные, а тёмно-синие, как и купола самой станции. Там были и чёрные элементы — но синих всё-таки больше.

— Поможешь на разгрузке? — Айзек снова забрался на платформу и повернулся к Гедимину. Местные уже провожали Иджеса и Эркенгера к одному из отдельно стоящих зданий, соединённых с энергоблоками короткими крытыми коридорами. Гедимин пристально смотрел на обшивку коридора — полукольца, уложенные внахлёст. «А эта штука, похоже, складная и втяжная…»

…Главное хранилище тоже стояло отдельно — и недалеко от блокпоста. Айзек спрыгнул с платформы на въезде в очередной «туннель», сдёрнул Гедимина и кивнул на приоткрытые ворота.

— Пойдём на галерею! И… щитки можешь сдвинуть, — он понизил голос и дотронулся до шлема. Его височные пластины уже были подняты; хоть внешний слой тёмно-синего фрила и прикрывал бреши в ипроновой броне, Гедимин чувствовал небольшие пустоты под ним.

— Разгрузку начнёт вечерняя смена, ночная закончит, — на ходу пояснял Айзек. Гедимин оглядывался по сторонам, оценивая прочность слоистой обшивки. «Термоизоляция, конечно, хорошая. Но холод холодом — а эта штука „держит“ выстрел из ракетомёта…»

— Часто стреляют? — вполголоса спросил он.

— Ты хасена вблизи видел? — хмыкнул Айзек в ответ.

…Контрольная рамка, ещё один шлюз — и сарматы вышли на галерею. Гедимин тронул было металлофриловый поручень — и отдёрнул руку: внутри было холоднее, чем снаружи. Внизу виднелся бассейн с открытыми подсвеченными ячейками; от него к глайдеру, заехавшему вперёд фургоном, уже плавно двигалась загрузочная машина. Фигурка с дозиметром прошла вдоль бассейна, подняла руку, и вслед её движению поднялись стены защитного поля. Все звуки внизу стихли — ни загрузочной машине, ни контейнерам с твэлами воздуховоды были не нужны, бассейн «закрывался» наглухо.

Сквозь поле было видно хуже, чем без него — но Гедимин ещё различал «гнёзда» на дне до странности «мелководных»… точнее, просто мелких ячеек — воды в них не было вовсе. Были экранированные флией стенки и крышки, встроенные генераторы защитного поля, мощное воздушное охлаждение… воды не было.

Загрузочная машина, поглотив достаточно контейнеров, двинулась к дальней угловой ячейке. Гедимин смотрел, как она ползёт над сдвинутыми крышками и замирает, закрыв собой ниши. Минута — и она сдвинулась вбок, оставив за собой пять запечатанных ячеек с зелёной подсветкой.

— Безводное хранилище? — Гедимин покосился на Айзека. В наушниках раздалось весёлое хмыканье; голос был знаком сармату, но принадлежал не Айзеку.

— Атомщик! Уж ты-то знаешь, что вода там ни к чему!

Гедимин ошалело мигнул. «Исгельт⁈» — он огляделся по сторонам. На дальней галерее тёмно-синий силуэт поднял руку в чётком «салюте Саргона».

— Все командиры в сборе, — Айзек усмехнулся. — Да, мы, кажется, первые, кто от воды отказался. Ирренций — холодное топливо, и воздушного охлаждения хватает с лихвой… да не мне тебе такое объяснять!

Он дружески ткнул Гедимина в бок. Тот мигнул.

— Но везде её льют, — проворчал он. — В первый раз вижу безводное хранилище.

Айзек хмыкнул.

— Традиция! Думаю, Атлантис от воды ещё нескоро откажется. Но мы рискнули, а северяне были не против.

— Вот и испытаем на деле, — послышался в наушниках голос Исгельта. — Пока я вижу — температура в норме.

— Такое испытывать надо на отработанных сборках… — Гедимин недовольно сощурился. Айзек хмыкнул.

— Ты серьёзно думаешь, что мы не проверяли? Мда-а… Когда-то ты был лучшего мнения о нас!

В наушниках раздался смешок.

— О тебе — возможно. А мне порой прилетало по морде.

Гедимин смущённо сощурился и уставился на бассейн.

— Ты меня тогда свалил, — пробормотал он и снова услышал смешок.

— Хоть на что-то сгодился боевой опыт! Ладно, не смущайся. Мы все тогда сделали, что могли. Жаль, что не вытянули — и эта станция всё ещё не совсем наша.

— Зачем меня сюда вывезли? — спросил Гедимин, следя, как загрузочная машина ползёт за топливом. — Какие…

— Завтра, — резко перебил его Исгельт. — Сегодня — ирренций. Автоматика говорит — всё в порядке. Ты, Гедимин, что скажешь?

Сармат пригляделся к запечатанным ячейкам и пожал плечами. «Ремонтное чутьё» молчало. То ли ему мешали экраны, то ли расстояние, — но Гедимин не видел ни неисправностей, ни слабых мест… кроме нескольких «люфтов»-предохранителей, и в машине, и в бассейне. «Если что, кипящее облако твэлы не поломает,» — успокоился он. «Ему тут есть, что сломать.»

…Вечерняя смена, и правда, не успела. Гедимин видел, как замирает загрузочная машина, мигают и гаснут светодиоды, как сарматы уходят к санпропускнику, а через пару секунд наружу выбирается новый дозиметрист… Ещё три минуты, обмен командами, вспышки светодиодов, — и работа продолжилась.

…Закончили за полчаса до полуночи. Пока отгоняли «урановоз», и рабочие гасили огни и закрывали за собой шлюзы, Исгельт стоял на галерее неподвижной статуей. Вскоре внизу всё стихло и угасло, только горела подсветка на заполненных и пустых ячейках — зелёная и красная, да поднималось над бассейном защитное поле.

— На каждом энергоблоке есть своё хранилище, — нарушил молчание Айзек. — Но туда топливо поедет ещё нескоро. Пойдём!

Он потянул Гедимина к спуску с галереи — не наружу, как подумал было сармат, а внутрь, к бассейну. Туда же по другой лестнице уже почти спустился Исгельт. Гедимин удивлённо хмыкнул.

— Всем интересно, — послышалось в наушниках. — Айзек, открой нам ячейки!

Сармат на ходу провёл пальцами по экрану передатчика. Бассейн распахнулся, загораясь холодной зеленью. Гедимин вздрогнул, но тут же успокоился — переборки, проложенные слоем флии, никто не убирал, ни один омикрон-квант не мог пролететь насквозь, цепная реакция была невозможна… да и светилось топливо тускло, как ему и полагалось — просто и его, и его неяркого свечения тут было очень много.

— И поле убери, — попросил Исгельт. Он уже стоял на краю бассейна, у черты, обозначенной дозиметристом — вплотную к полупрозрачной стене. Та горела зеленью, но держалась. Ещё секунда, и поле растаяло — и в лицо Гедимину дохнуло ровным фантомным жаром. Он будто снова вышел под испепеляющее солнце Маракайбо, — сигма-излучение восьмидесяти тонн ирренция безо всяких цепных реакций жгло нервные окончания. На дозиметре вспыхнул тревожный светодиод.

— Вот это махина… — восхищённо пробормотал Исгельт, и Гедимин вздрогнул — теперь он видел, что и бывший адмирал сдвинул височные щитки… и точно что-то чувствует. Айзек остановился, прикрывая глаза тёмной пластиной. Гедимин повторил его движение — свет сорока реакторов, пусть даже незапущенных, был слишком ярким.

Он, выждав немного, занёс руку над ближайшей ячейкой, погрузив её в рассеянный поток излучения. Жар остался ровным, без перепадов, без проступающих структур. Сбоку он увидел тень — а когда повернулся, изумлённо уставился на Исгельта и Айзека. Они тоже ощупывали воздух над бассейном и растерянно переглядывались.

— Горячее, но не шевелится, — Исгельт убрал руку и повернулся к Гедимину. — Так и должно быть?

Тот качнул головой.

— Это ирренций. Сам ирренций. Больше тут никого нет.

— Уверен? — судя по голосу, Исгельт не обрадовался ответу. Айзек тронул его за руку.

— Постой. Может, при личном контакте… Гедимин! Стой, где стоишь, я подниму ближний твэл!

Сармат мигнул, оглянулся на Исгельта, — командир молча следил за малой загрузочной машиной, пришедшей в движение. Через какие переизлучатели Айзек ей управлял, что ему не мешала зашкаливающая «сигма», Гедимин разглядел не сразу — а разглядев, уважительно хмыкнул. «Накопители и линзы. Никаких проводов, никакого заражения. И всё работает. Надо бы и у нас…»

Додумать он не успел — свет над запечатанным бассейном уже погас, только перед Гедимином сияла одинокая топливная сборка. Айзек тронул его за плечо, кивнул на неё.

— Сначала ты… попробуй. Тебя они все знают.

Гедимин мигнул, но протянул руку к сборке. Жар чуть усилился, когда его пальцы коснулись стержней — но ни единое волокно так и не дотронулось до кожи. Рядом легла рука Айзека, следом сборку — осторожно, одним пальцем — пощупал Исгельт.

— Не шевелится, — подвёл итоги он. — Чего не хватает?

Оба сармата пристально смотрели на Гедимина. Боковым зрением он видел, как сборка возвращается в бассейн. Фантомный жар исчез.

— Похоже, оно ещё не… проснулось, — сказал Айзек с невесёлым смешком. — Или не отпочковалось. Может, не успело? Как быстро это вообще происходит?

Ответа почему-то ждали от Гедимина. Он растерянно пожал плечами.

— Будто я их много видел с нуля… — пробормотал он; теперь, когда жар ушёл, пальцы тут же озябли и рефлекторно сжались в кулак. Хотелось потереть их, но растирать скафандр было, очевидно, без толку — и сармат, сцепив руки в замок, убрал их за спину.

— Как я знаю, им нужен контакт, — сказал Исгельт. — Частый, возможно — постоянный.

— Могу тут заночевать, — буркнул Гедимин; его вроде ни в чём не обвиняли, но ему было не по себе. — Может, к утру отпочкуется.

— Нет, — решительно сказал Айзек. — Это уже лишнее. Ничьим мозгом нельзя так рисковать. А твой нам вообще для другого нужен. Каждый день заходить сюда, пробовать общаться, — я думаю, этого хватит. Гедимин, что скажешь?

— Я не хочу разделять твэлы, пока эта штука не проснулась, — сказал Исгельт. — Но сколько времени ей нужно? Я так понял, статистика не велась…

Айзек невесело хмыкнул.

— Исгельт, ну что ты хочешь⁈ В этих тва… зверушек ни один командир не верит. Все контакты — случайность и чей-то личный эксперимент. У Гедимина опыта больше, чем у всех нас, — он уже был в контакте, когда строил «Элидген»…

— «Элидген» проснулся ещё на Земле, — пробормотал Гедимин, разглядывая подсветку бассейна. — За порталом сразу полезли щупальца. А тут — только ирренций. Никаких проявлений. Может, более крупным надо больше времени…

— Если бы у нас была статистика… — Айзек сокрушённо вздохнул. — Попробуем ещё раз?

— Нет, — сказал Исгельт. — Пусть полежит до утра. Возможно, ему нужно привыкнуть… к новому месту или такому… составу. У них есть ограничения? По размеру, мощности?

— У Пламени мощности хватает на Метагалактику, — отозвался Гедимин, вспоминая Куэннский реактор-«звезду». — И оно очень общительное.

Исгельт сдержанно хмыкнул.

— Что ж, будем ждать, пока захочет общения. Завтра в полседьмого — здесь, в том же составе. И повторим в полседьмого вечера. До декабря у нас время есть. А в принципе… — он на долю секунды задумался. — Если они проснутся после запуска, и их будет сорок штук… Подерутся?

— Я больше двух на станции не видел, — пробормотал Гедимин. — При мне не дрались.

Айзек положил руку ему на плечо.

— Ты с дороги, а мы тебя замучали. Может, поэтому ничего и не работает. Пойдём, отведу тебя на второй энергоблок. Твои, наверное, уже спят.

…Барак, «намотанный» на купол энергоблока, изнутри не отличался от обычных, разве что коридор не был прямым, а плавно загибался направо. Комендант высунулся было на шум, но при виде Айзека дружелюбно ухмыльнулся, покивал и исчез в своей комнате. Гедимин по привычке поискал неисправности в душевой; Айзек хмыкал, глядя, как он набирает воду в скафандр, — сам он броню сбросил, пока мылся, косился на неё с тоской — и очень неохотно влез обратно.

— Снаружи лучше в скафандре. И с оружием, — он хлопнул ладонью по мощному станнеру на бедре. — Если вдруг вылезешь и увидишь туман — или лезь обратно, или сканируй и стреляй. В кого — сканер сразу покажет.

Гедимина поселили в ближних ячейках, рядом с Иджесом и Эркенгером. Двери в оба отсека были плотно закрыты, и сармат не стал никого тревожить. Он подумал мельком, каково Иджесу жить в бараке стенка в стенку с реактором, но решил, что реактор без топлива не должен его пугать. «А когда загрузят… может, мы уже десять раз отсюда уедем,» — решил он и зашёл в свой отсек.

— А это что?

Матрасу, уже засунутому в чехол, полагалось бы лежать на полу, у ног сармата — но он почему-то был уложен на длинное широкое возвышение, так, что сармат мог сесть, не вскидывая колени.

— А так удобнее, — усмехнулся Айзек. — И ложиться, и вставать. Так только охраннику в дверях неудобно по тебе стрелять. Но мы тут без них обходимся. Видел, как люди спят? У нас почти так же.

— А… — Гедимин сел на матрас, настороженно огляделся — больше никаких новшеств в отсеке не было.

— Спи, к шести поднимут, — Айзек остановился на пороге. — Я за тобой зайду. Сначала в хранилище, а потом уже… работать. Как раз по дороге увидим зарю — если не будет тумана. С хранилища обзор лучше.

Дверь закрылась, и свет погас. Озадаченный Гедимин лёг на непривычно высокую постель. «А так, и правда, удобнее,» — мелькнуло в засыпающем мозгу.

11 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Свет хлестнул по глазам. «В тёмном щитке надо было спа…» — мысль Гедимин, резко поднявшийся на ноги, не додумал — врезался шлемом в потолок и, охнув, пригнулся. Фриловая обшивка выдержала, сверху посыпалась мелкая крошка. Гедимин с досадой сощурился на свежую вмятину в потолке и оглянулся на лежак. «Мать моя пробирка! Совсем забыл, что не на полу сплю…»

— Потолок цел? — меланхолично спросили из соседнего отсека. В другом, чуть дальше, досадливо фыркнули.

— А про голову не спросишь⁈ Тоже мне медик!

— Иджес, ты там что, ушибся? — Гедимин запоздало вспомнил, что за треском фрила слышал чей-то короткий возглас и приглушённую ругань.

— Понастроят всяких новшеств… — пробормотал Иджес, потирая ушибленную макушку. Сарматы выбрались в коридор. Там уже было шумно — поднималась утренняя смена, хлопали двери спальных отсеков и душевой, о чём-то голосил комендант. Иджес что-то расслышал — и, охнув, нырнул в комнату. Вернулся он уже в тяжёлом скафандре. Гедимин стряхнул фриловую пыль с макушки и потянулся за флягой.

— Там что-то вопили про нас?

Едва сарматы выбрались в вестибюль, комендант облегчённо вздохнул и исчез в своём отсеке. Гедимин думал, что в душевой будет тесно, и придётся ждать свободный шланг, но то ли утренняя смена ещё толком не проснулась, то ли сарматов в бараке было немного, — места хватило сразу всем. Эркенгер осмотрел макушку недовольного Иджеса, буркнул «заживает, чеши меньше» и через пару минут перебрался в сушилку, под потоки тёплого воздуха — обсыхать и переодеваться.

— К лежакам надо привыкнуть, — заметил Иджес, почёсывая ушибленное место. — Ложиться, и правда, удобнее. Вставать, наверное, тоже. Если помнишь, что спал не на матрасе.

— Привыкнем, — буркнул Гедимин, думая о вмятине в потолке. «Фрил нужен. Интересно, у коменданта есть? Вечером надо будет заделать…»

Не успели сарматы выйти из душевой, как в барак заглянул Айзек.

— Уран и торий! — он с радостной ухмылкой вскинул руку в приветственном жесте. — Готовы? Идём уже, там красиво!

…Небо над головой ещё было тёмно-лиловым, но горизонт уже опоясало высоким сияющим кольцом — желтовато-белесым на западе, над морем, золотым, с тонкой ярко-рыжей полосой понизу — на востоке. Рыжая полоса была бы ярче и шире, если бы её большую часть не скрывали обледеневшие горы. Ветер с моря усиливался, неся холод и влагу, инеем оседающую на пограничных вышках и сарматских комбинезонах. Айзек приостановился, глядя на отсветы над морем; Гедимин хотел поторопить его, но пригляделся и встал рядом. Свечение неба его уже не интересовало — он следил за тремя атмосферными истребителями. Они двигались с юга на север, не удаляясь от скалистого побережья, огибая каждый выступ острова, будто что-то искали.

— Красиво, да? — Айзек с задумчивой улыбкой повернулся к Гедимину. Тот кивнул.

— Звено атмосферников, — указал он на истребители — тёмные точки на фоне розовеющего неба. — Куда это они?

— А? — кажется, Айзек не сразу их заметил. — А, северяне… Хасенов высматривают. Чтоб с восточных островов сюда не лезли.

Иджес озадаченно хмыкнул.

— На восточных островах хасены⁈ Жёваный крот! Какого астероида их там держат⁈

— Проливы чистят, — отозвался Айзек, слегка помрачнев. — Там фауна похлеще. Но здесь, на западном острове, им делать нечего. Они обычно и не суются. Разве что летом, когда тут птицы — есть еда. А на островах давно всё сожрано.

Он оглянулся на восточное небо — кажется, рыжая полоса стала на миллиметр шире — и кивнул в сторону хранилища.

— Идём. Потом ещё посмотрим с вышки, если кто захочет. Солнце до девяти не появится, но светиться будет красиво.

Он пошёл дальше. Гедимин нагнал его — и удивлённо оглянулся на остановившегося Иджеса. Эркенгер хмыкнул.

— Вы-то в хранилище. А мы куда?

— С нами. Приказ Исгельта, — коротко ответил Айзек. Теперь хмыкнул Гедимин.

— Они не ядерщики, — напомнил он. — Эркенгер вообще медик. А у Иджеса радиофобия. Исгельт знает?

— Исгельт сказал — может, это и привлечёт «зверька», — криво ухмыльнулся Айзек, глядя на сарматов с сочувствием. — Мы не знаем, с кем оно может… захотеть общаться. Иджес, давай-ка, сдвинь ипроновые щитки. Чтоб был просвет. Где-нибудь на руке, подальше от мозга. Детекторы твои в порядке?

— Хранилище закрыто? — Иджес настороженно сощурился. — Всеми крышками? Я близко не пойду.

— Я за ним посмотрю, если что, — быстро сказал Эркенгер — похоже, и ему не хотелось приближаться к ирренцию. Айзек кивнул.

— Подождёте нас на галерее. Чуть что не так — наружу и наверх, на площадку. Вид рассвета его успокоит.

…Исгельт появился на верхней галерее, когда Айзек и Гедимин уже спустились к бассейну. Иджес и Эркенгер остались у выхода — и Гедимин не сомневался, что долго они там не простоят. «А они ведь не спросили, с кем мы собрались общаться,» — мелькнуло в голове сармата. «Страх перед ирренцием выдавил все мысли. Ладно, потом объясню, если Айзек раньше не соберётся…»

…Жар твэла, вынутого из бассейна, был сильным, но ровным; прикоснувшись к нему, Гедимин насторожился было — но понял, что пальцы ему прижгла холодная оболочка, а не вылезшее щупальце. Он видел, как вслед за ним вздрагивают Айзек и Исгельт — и секунду спустя разочарованно вздыхают и отпускают твэл.

— Пока ничего, — подвёл итоги бывший адмирал и покосился на часы. — Три минуты ждём. Твэл пока не опускай.

Гедимин пару раз неуверенно погладил светящиеся стержни и отошёл от бассейна. С надеждой он посмотрел на дозиметр — может, прибор почувствует микроскопические пульсации, что-то, на что нервная система не реагирует? Но фон не менялся с тех пор, как из бассейна подняли топливную сборку, и на прибор стала «светить» ещё и она. С той секунды линии «омикрона» и «сигмы» тянулись параллельно оси времени, и сармат не видел на них ни единого зубца.

— Спит, — вздохнул Айзек. — Или не отпочковалось. Есть смысл с ним говорить? Как думаешь?

Он поднял голову, будто хотел сквозь два тёмных щитка увидеть глаза Гедимина. Сармат пожал плечами.

— Мне кажется — нет.

Исгельт покосился на часы.

— Тогда идём вниз. Поставим атомщику задачу — и оставим его в покое, — он едва заметно ухмыльнулся. — Вижу, он, как и наш «зверёк», только этого и ждёт.

— Спускайся, — кивнул Айзек, оглядываясь на галерею. — Мы только своих заберём с площадки — и придём.

Наверху было пусто — похоже, Иджес и Эркенгер трёх минут не выдержали.

— Я же говорил — у него радиофобия, — буркнул Гедимин уже на площадке, глядя на механика, сидящего у выступа стены и держащегося за шлем. Эркенгер облокотился на поручни и любовался зарёй — отсюда, с крыши хранилища, и впрямь было видно гораздо лучше. Гедимин даже рассмотрел золотистую дымку на горизонте — далеко за голыми ледяными горами висел туман, и ветер его не сдувал.

— Восточные острова, — коротко пояснил Айзек и склонился над Иджесом. — Ты как? Очень плохо?

— Ерунда, — буркнул механик, убирая руки от шлема. — Но стержни-то зачем тащить наружу⁈

…В «подвал» спускались в обход бассейна — Иджес морщился, косился на дозиметр, но удрать не пытался. Когда открылся замаскированный люк, и сарматы вошли в санпропускник, механик сверился с контрольным радиометром и нехотя кивнул.

— Надеюсь, внизу у вас не реактор?

…Реактора, и правда, не было — но, судя по разнообразию и толщине экранирующих пластин в стенах обширного помещения, к его появлению там были готовы. Пока внутри стоял здоровенный экранированный ящик, в углу, за выступом стены, — литейная станция и передвижная стойка для инструментов, а рядом с ящиком, у стены — лабораторный стол. На нём под защитным полем лежало что-то покорёженное, примерно полметра в поперечнике. Над странным предметом стоял Исгельт Марци и недовольно щурился.

— Все в сборе? — он покосился на передатчик. — Отлично. Звукоизоляция тут хорошая… как и радиозащитный экран.

Гедимин почти его не слышал — он смотрел на предмет под куполом. Его смяло и искорёжило — но сармат уже вспомнил, где видел такой же… только в сто раз больше и — пока что — в расстыкованном и растянутом по плато состоянии. «Так и думал, что коридоры втяжные…»

— Это станция? — он подошёл к повреждённой модели. — И чем её так помяло?

Можно было бы подумать, что «станцию» просто сунули боком под пресс — но Гедимина смущали повреждения: судя по ним, макет какое-то время двигался в очень плотной среде и при этом… извивался?

— Неудачным запуском, — Исгельт смахнул защитное поле и под сдавленное шипение Иджеса вскрыл макет и вынул сердечник. Отчего шипит Иджес, Гедимин понял сразу же — таких ирренциевых пульсаторов он видел не один десяток, разве что у этого было дистанционное управление.

— Очень интересная фауна встречается на Равнине, — ровным голосом сказал Исгельт. — Спасибо за расшифровку их излучения. Пульсации Огнистых Червей хороши для движения в рыхлых средах, для плотных, вроде того, что у нас под ногами, лучше задействовать Текк’тов. Это устройство…

Он качнул на ладони пульсатор.

— Работает и в том, и в другом режиме. Единственное, чего оно не умеет — двигаться по прямой. Без рывков, вибраций и изгибов. Пока речь о простом коротком сердечнике, это всё не проблема. Как только извиваться, как червяк или змея, начинает сложная конструкция…

Он замолчал и выразительно кивнул на сплющенный макет. Гедимин мигнул.

— Зачем станции ползать под землёй?

Услышанное даже отвлекло его от изучения макета. «Сложить в компактный комок сорок реакторов со всей обвязкой…» — сармат недоверчиво качал головой, но видел, что модель рабочая — и в полном масштабе сработает не хуже.

Айзек, до сих пор молчавший, громко хмыкнул.

— Атомщик! Вы с Маккензи который год роете убежища. «Эданна» — прекрасная цель на любой войне. По-твоему, ей убежище не нужно?

Гедимин снова мигнул.

— Так и копали бы под стан… Стой! — он развернулся к Исгельту. — Вы хотите, чтобы «Эданна»… закопалась своим ходом?

Адмирал сдержанно усмехнулся.

— Это было бы прекрасно. Однако — мы на это пока не рассчитываем. Неплохо бы ей своим ходом хотя бы выкопаться. Компактная конструкция лучше в погружении, чем размазанная по плато, и занимает куда меньше места — но это всё ещё не бронированный шар. И при механическом подъёме она очень уязвима.

— Для чего? — спросил Гедимин. — Если сверху люк, он просто откро…

В мозгу вспыхнула фраза «четыреста лет», и сармат прикусил язык. «Гедимин, ты идиот! За это время его четыреста раз заклинит. А если сверху ещё ракеты расплавят полкрышки и камень вокруг, этот люк взрывать придётся. Плазморез не возьмёт — остатки ирренция в расплаве, так быстро они не распадутся…»

— Шпицберген, — вздохнул Исгельт, внимательно наблюдая за сарматом. — Заполярье. Ещё одна климатическая встряска — и над люком ляжет километр льда. Или вулканического пепла.

Пол под ногами едва заметно дрогнул. Гедимин вскинулся было, но подземный толчок был слаб и тут же угас. Айзек мрачно кивнул.

— Трясёт. Бывает, что и серьёзно. И до вулканов недалеко. В общем, из остатков гор, пепла и льда надо будет как-то выкопаться. А если оно ещё и само закопается… без бурения на глазах у северян полости под сорок реакторов и всю их обвязку… — Айзек мечтательно ухмыльнулся. — Текк’ты плавают в скалах. Пирофоры плавают. Даже одиночный пульсатор отлично плавает. Станция, как источник пульсирующего излучения, тоже поплыла. Но, как видишь, помялась.

Гедимин перевёл взгляд на остатки модели и встряхнул головой, отгоняя видения действующей ИЭС с такими же повреждениями. «М-да, тогда уж лучше сразу ракетой…»

— По прямой не выходит? — спросил он. — На Равнине ещё были Иджи, они…

— В движении постоянно вибрируют, — закончил за него Исгельт. — Не знаю, как это выдерживают они сами, да ещё сохраняя какие-то мозги. Пульсатор на их режиме продержался полторы минуты.

Гедимин представил вибрирующую станцию, и его самого передёрнуло.

— А Корген? Он вроде плавал… достаточно прямо, — сармат уже не был уверен в давних наблюдениях. «Будто я тогда к нему приглядывался! Я даже вибрацию Иджей не заметил. Тогда думал об „Элидгене“ и спятившей планете вокруг. Приборы себе что-то писали, я и не сверялся.»

— Сложение векторов, — отозвался Исгельт. — Множества векторов. У Коргена свой режим на каждой конечности — и отдельный на позвоночнике. При сложении на каких-то отрезках получается прямая траектория. Но изобразить всё это даже на пульсаторе…

Он тяжело вздохнул. Гедимин уставился на помятый макет. Ещё один вопрос всплывал из мельтешащих мыслей — и, кажется, при этом извивался.

— А чем вы на станции будете пульсировать? — спросил сармат. — Таскать столько тонн — нужен мощный источник…

Не договорив, он ошалело мигнул.

— Heta! — Исгельт щёлкнул пальцем по столешнице, она глухо зазвенела. — Никто не собирается пульсировать реакторами. За войну напульсировался, хватит.

— Я тоже, — буркнул помрачневший Айзек. — Есть накопители, есть управляющие пульсации для них. Если собрать достаточно энергии… Только выносить их придётся вовне, за экраны, — под фундамент, что ли… На крыше и стенах трудновато будет их замаскировать.

Гедимин, успокоившийся было при упоминании накопителей, представил, как гигантскую станцию, поддев под фундамент, выдавливают сквозь ледник на поверхность. «А пульсатор, приделанный снаружи, зачтётся как источник собственного излучения?..»

— Распределять надо, — буркнул он, кое-как отогнав видения лопающихся куполов и расплющенных активных зон. — По всей поверхности. Делать такой… лучевой кокон. Броню.

Исгельт коротко усмехнулся и кивнул на литейную станцию и ряды высоких закрытых ящиков вдоль стены.

— Собирай макет. Можешь из этих обломков, можешь — с нуля. Посмотрим на твою броню. А если она ещё будет ползать…

Айзек покосился на часы.

— Мы вас тут оставим до шести, — он внезапно смутился. — Хотелось бы вместе поработать, но северяне нас не поймут. Командовать стройкой — дело такое…

— Могу я чем-нибудь покомандовать, — отозвался от дальней стены Иджес, изучающий показания дозиметра. — Только подальше от Гедимина — и того, чем он тут займётся.

…Шлюз закрылся. В наступившей тишине Гедимин поднёс к повреждённому макету дозиметр. Иджес и Эркенгер переглянулись.

— Эм… Гедимин, тебе помощь нужна? — неуверенно спросил механик.

— Эту штуку надо в мею засунуть, — отозвался Гедимин, убирая в карман слегка «фонящий» сердечник; он тоже был повреждён в ходе опытов, экранирующую оболочку восстановили — но металлические элементы макета успели облучиться. — А потом уже решать, что с ней. Есть тут большой контейнер?

…Когда «фонящий» макет исчез под слоем меи, крышкой водостойкой ёмкости и защитным куполом поверх неё, Иджес облегчённо вздохнул и пошёл сканировать ящики. Эркенгер осматривался, что-то про себя прикидывая. Гедимин вернулся за стол и развернул голографический экран. Через десяток секунд на него были выведены все три «плавательные» пульсации. Сармат задумчиво смотрел на них, пытаясь выделить общие фрагменты.

— Это код? — из-за плеча выглянул Эркенгер.

— Да, что-то вроде. Переменная интенсивность излучения… — Гедимин, вынырнув из мыслей — всё равно ничего дельного на ум не шло — решил дать более развёрнутое объяснение. — Оно помогает плавать в толще твёрдой породы. Тут излучение трёх животных разных видов…

— Виды родственные? — перебил его Эркенгер, и сармат растерянно мигнул.

— Н-нет, — он напряг память, вспоминая биологическую принадлежность Иджей. — Там рептилия, чер… многоножка и… моллюск, что ли? Или червяк? И… они, похоже, все с разных планет.

— Вот даже как, — пробормотал Эркенгер, ничем не показывая удивление. — Рептилия, членистоногое и моллюск, все с разных планет. И у всех есть механизм для движения в твёрдой породе. В таких условиях — скорее всего, каждый вид развил его самостоятельно. Не мог ни унаследовать, ни позаимствовать… планеты ведь не связаны между собой, инвазия невозможна?

Гедимин снова мигнул.

— Да, наверное, каждый сам по себе, — признал он. «Или они уже на Равнине… да ну! Когда они успели бы⁈ Такой механизм быстро не вырастишь, а там счёт на дни — или успел закопаться, или ты труп…»

— Если ты ищешь в этих… пульсациях что-то общее — вряд ли оно найдётся, — сказал медик, отходя от стола. У литейной станции что-то бормотал Иджес — кажется, наткнулся на контейнер с ирренцием. Гедимин насторожился было, но посмотрел на идущего туда же Эркенгера — и вернулся к пульсациям. «Похоже, биолог прав. Общего тут — какие-то ошмётки. Я их попробую собрать вместе, но — вряд ли это будет базовым кодом для движения в скале. Может, базовым для „прикрепления“ к живому существу, но мне-то надо не это…»

Он выделил похожие фрагменты и вынес их на отдельную строку. Получилось немного. «И больше они ничем не схожи. Я опробую вот это вот… но, скорее всего, Эркенгер прав.»

…Гедимин сдвинул крышку с большого экранированного ящика и увидел ровный слой сырого песка. Под песком лежали толстые прослойки распространённых минералов — где-то вырезанные нацело из породы, где-то собранные по кускам или уложенные россыпью. Внизу сармат нашёл гранитную плиту.

«Миниполигон,» — криво ухмыльнулся Гедимин, втыкая в песок пульсатор и опуская над ним крышку; в ней оставался просвет для управления и наблюдения за пульсацией «сигмы». «А я, дурак, сразу в дюну запустил. Где-то оно теперь ползает?..»

На графике интенсивности «сигмы» проступили все положенные зубцы и провалы. Пульсатор так и торчал из песка, не сдвинувшись ни на миллиметр. Гедимин выждал минуту, тихо вздохнул и выключил устройство. «Биолог прав. Но проверить я был должен. Ладно, нет четвёртой пульсации — работаем с тремя. Точнее, с двумя, — вибрация реакторам точно вредна. А вот как заставить их извиваться без вреда для себя…»

…Айзек, выйдя из-за выступа стены, вопросительно хмыкнул. Гедимин молча качнул головой.

— А макет… а, на дезактивации, — Айзек едва заметно ухмыльнулся. — Пойдём тогда в хранилище. А потом — спать. Ничего толкового перенапряжённый мозг не выдаст.

Гедимин молча пожал плечами, оглянулся на Иджеса и Эркенгера — они уже подошли — и двинулся вслед за Айзеком.

…Исгельт уже был у бассейна — выжидающе смотрел на поднятый над ячейкой твэл. Гедимин подошёл, тронул горячие стержни. Бассейн дышал в лицо жаром — ровным, бесструктурным, совсем не похожим на попытку контакта.

— Ничего? — отрывисто спросил Исгельт. — И в работе тоже?

— Чего ты хочешь в первый же день? — вмешался Айзек. — Мы с тобой сколько над этим сидели⁈

— Я задал вопрос, и не более, — бесстрастно ответил Исгельт, отходя от ячейки. — Завтра утром продолжим.

…Айзек, на ходу оглядываясь на полыхающий горизонт, проводил сарматов до барака.

— Исгельт тебя не подгоняет, — тихо сказал он Гедимину, смущённо щурясь. — И — тем более — не обвиняет. И ждать мы умеем. Ты скажи мне, если нужна будет помощь — что-то достать из материалов, сделать расчёты…

— Пока не надо, — Гедимин покачал головой. — Пробовал вывести базовую пульсацию. Не сработало. А с хранителем… может, ему правда нужен запуск?

…«Потолок!» — спохватился Гедимин, когда в жилом отсеке уже погас свет. «Починить же надо. Где там была вмятина?» Он посветил на потолок фонарём, долго шарил лучом, потом провёл рукой и нашёл свежее напыление. Вмятину во фриле уже заделали. Сармат, одобрительно хмыкнув, потушил свет и лёг. «Быстро это они…»

Он спустил руку с лежака вниз, «наметил» перекат, но вставать на пол не стал. «Сначала свесить ноги, потом выпрямляться,» — напомнил он себе, засыпая. «Второй раз подряд — это будет уже глупо. Надеюсь, Иджес тоже потренировался…»

12 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Свет ударил в глаза. Гедимин скатился с лежака, на лету выпрямляясь. Треска не услышал, осторожно провёл по шлему ладонью, — между потолком и макушкой ещё оставалось пять сантиметров. В другом отсеке довольно хмыкнул Иджес — его «приземление» тоже прошло гладко.

— Все целы? — громко спросил Эркенгер. — Ну что, пойдём любоваться рассветом?

…В этот раз Исгельт кивнул на другую ячейку. Думал ли он, что от этого что-то изменится, Гедимин не знал, — но эта топливная сборка была такой же горячей и столь же «безжизненной». Командир никак не показал разочарования — лишь коротко кивнул на лестницу и двинулся к противоположной галерее.

— Вечером повторим, — Айзек тоже не выдал огорчения. — Гедимин, ты куда? Идём на площадку!

— Можно было бы сарматов отсюда позвать, — буркнул ремонтник, выбираясь на крышу. Иджес уже был на ногах — видимо, в этот раз Эркенгер сразу утащил его наружу, и подъёма сборки он не видел. Над восточными горами медленно, по миллиметру, расширялась полоса красно-рыжего свечения. Гедимин покосился на верхнюю, белесую, кромку зари. «Вчера оно занимало больше места…»

— Смотрите, — Айзек завороженно наблюдал за сиянием. — Ещё две недели — и солнце уйдёт на всю зиму.

«И больше незачем будет сюда ходить?» — хотел было спросить Гедимин, но осёкся. «Да, тут полярные ночи. В Порт-Радии были, кажется. А он сначала жил в Порт-Радии, может, с тех пор и зацепилось. Не знаю, на кой ему дневной свет, — энергии на освещение тут хватает…»

… — От нас что-нибудь надо? — Эркенгер, дождавшись от Гедимина отрицательного кивка, утащил Иджеса в дальний угол, к литейной станции. Тот успел перед уходом положить на лабораторный стол карту подвала со списком материалов и деталей в каждом ящике. Гедимин пробормотал «спасибо» и пошёл к контейнеру, где «отмокал» макет «Эданны». Красная масса, местами потемневшая, отделилась легко. Сармат проверил порозовевшую «станцию» дозиметром и залил промывочным раствором. «Ремонтом займусь завтра. Пока что… пока надо посмотреть, как пульсатор ползает в разных породах. А песчаный слой надо подморозить, пусть изображает лёд…»

…На экране сигма-сканера было видно, как излучатель, выписывая дуги и петли, плавает в каменной «слойке». Иногда Гедимин переключал режимы с «Текк’та» на «пирофору» и обратно. Микросканы пришлось снимать с защитного поля — встречная «сигма» давала слишком много ряби. Управляющий сигнал она не забивала, а вот тонкие «узоры» меняющихся структур…

«А ведь пульсатор пытается гнуться,» — Гедимин пригляделся к увеличенным структурам. «Он маленький, жёсткий, прочный, — но видно, что вот здесь и здесь обшивку потягивает в стороны. Это внешняя… ага, как раз приходится на выгиб дуги. А тут внутренняя. Червяк повернул бы сюда голову. А вот пошёл второй изгиб… области усиленной нагрузки так и „ползут“ вдоль обшивки. Переключим режим… ага, и для „змея“ всё ровно так же. И как эти извивы убрать — непонятно…»

— От этих штук даже дырки в земле не остаётся, — услышал он за спиной шёпот Иджеса. — Ладно, они её излучением сверлят — но отверстия кто заклеивает⁈

— Определённо, квантовая физика это как-то объясняет, — отозвался Эркенгер. — Но, боюсь, мы объяснений не поймём. Я в Лос-Аламосе тоже не учился.

Гедимин был рад, что никто не видит его глаз, — от досадливого прищура сводило веки. «Я учился — и проку⁈»

13 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Гедимин ещё раз, уже по частям, промыл макет станции, обтёр ветошью и сунул под потоки тёплого воздуха. «Подсохнет — займусь,» — он выложил на край стола пульсатор и прикрыл защитным полем. «А это пусть лежит. Сегодня запускать не буду — что мог, уже выяснил.»

Он посмотрел на повреждённую часть макета, сверился со списком Иджеса и полёз в дальний контейнер. По наплечнику постучали.

— Гедимин! Ты что делаешь — и чем тебе можно помочь? — опасливо щурясь, спросил механик. Сармат отмахнулся.

— Буду чинить макет. Его сильно помяло, многое придётся заменить. Спасибо за список — тут у них много всего, я бы долго рылся.

— Если там ничего не фонит, я могу сам порыться, — чуть оживился Иджес. Гедимин вспомнил дрон с ирренциевым телепортом, дёрнул углом рта, но промолчал. «Ну, тут же никаких гонок не предвидится — с чего бы радиофобии отключаться…»

…Загрузив литейную станцию найденным фрилом, Гедимин повернулся к верстаку — там лежала «шихта», подготовленная к следующим загрузкам. На другой половине верстака Эркенгер склонился над полуразобранным дроном. Рядом стоял совсем уже бодрый Иджес и тыкал пальцем в детали.

— Пока атомщик тут работает, мы можем и погонять. Всё равно от нас проку немного, — услышал Гедимин его громкий шёпот. Эркенгер сдержанно хмыкнул.

— От тебя хоть какой-то прок. А вот зачем я тут нужен — это загадка… Гедимин, в каком углу ты точно работать не будешь? Мы с Иджесом немного потренируемся с дронами, но место же надо…

Гедимин мигнул.

— Погоди, я макет заберу из той части — и там гоняйте до вечера, — сказал он, прикидывая объём помещения. — Только стол не снесите.

Где-то между «раундами» Гедимин услышал шипение пневмозатворов. Под потолком загудело. Сармат выглянул из-за перегородки и увидел очень удивлённого Айзека.

— У вас тут уже гонки? — хмыкнул тот, протягивая Иджесу пойманный на лету дрон. Механик схватил агрегат и отступил, пряча его за спину.

— Что-то же надо делать, — буркнул Гедимин. — Хвастаться пока нечем. Я восстанавливаю макет. А сарматы… не на меня же им смотреть!

— Атомщик, не мне учить вас работать, — отмахнулся Айзек. — Но пока всё это отложите — и идём в медчасть. Проверка на эа-мутацию.

— В воскресенье? — Гедимин сверился с календарём. — И десятый час… там ещё открыто?

— Мы тут по воскресеньям и проверяемся, — отозвался Айзек, глядя на полуразобранный макет. — Специально ждал, когда очереди не будет, — мы с Исгельтом так и ходим, на рассвете. Сегодня холодает, рассвет красивый, — идём!

…Кромка солнца, выглянувшая из-за гор, была багровой, будто Солнце превратилось в красного гиганта, — Гедимину даже вспомнился обледеневший, оттаивающий Аметист. Он покосился на красный лёд и ускорил шаг. «А ведь он тут не от солнца такой. Он и сам розоватый, я видел…»

Здание медчасти было узким, вытянутым в высоту, — и Гедимин видел, между какими энергоблоками оно вклинится, когда станцию «сложат», и начнётся погружение. Из длинного приёмного отсека в стороны вело несколько дверей; сармат равнодушно покосился на них — и уставился на гермоворота, отмеченные символом радиационной опасности.

— А там что? — тихо спросил он у Айзека; сарматы сидели рядом на прочной высокой скамье, держа на весу руки с прикреплёнными кровезаборниками.

— Там? Питомник…

Последнее слово утонуло в шипении гермозатвора. Наружу выбрался филк в бело-красном тяжёлом скафандре, миновал медиков и проверяемых, на ходу изобразив приветственный жест, и скрылся за уличной дверью. Гедимин успел рассмотреть полоски на его груди — под ликвидаторской «нашивкой» была припаяна медицинская.

— К весне надо хорошо откормить их, — продолжал Айзек. — Пустим в размножение. Нам с берега привозят фонящий ил — хорошая пища, разом и радионуклиды, и органика.

Гедимин мигнул — о ком речь, он прослушал, но после «фонящего» ила и так всё было ясно.

— Зелёные Пожиратели? Прямо тут, на виду у «макак»⁈

Айзек хмыкнул.

— Всё вполне законно, атомщик. Правда, почти весь флоний северяне забирают — но нам тут пока хватает, облучаться-то негде. Когда станция заработает, забирать будут меньше.

Гедимин недоверчиво покачал головой.

— Как вам разрешили? Даже Маккензи этих тварей прячет!

Айзек ухмыльнулся.

— Он бы прятал в любом случае… ну, разве что за отобранный флоний платили бы! А бесплатно у Маккензи ничего не получишь. Хоть ты президент Севера, хоть Атлантиса!

Гедимин издал короткий смешок. «Правда. А я ведь не знаю законов. Может, Пожиратели давно легальные. И их уже в домах держат для забавы. От „макак“ всего можно ждать.»

…Солнце приподнялось над горизонтом до половины, когда сарматы возвращались в подвал под хранилищем. Айзек прикрыл глаза тёмным щитком и смотрел на него, чудом не натыкаясь на спутников — и так и остался смотреть, когда за ними закрылась дверь.

— Интересно, тут все подвинулись на этих… световых эффектах? — спросил Иджес уже в лаборатории. Гедимин пожал плечами.

— Просидишь тут полярную ночь — может, сам подвинешься, — ответил Эркенгер. — Не зря «макаки» здесь не селятся. Работают вахтами, как на Титане каком-нибудь.

— Ну, Айзек-то не «макака»… — слышал Гедимин уже за спиной, возвращаясь к макету и литейной станции. В голове было пусто и гулко. «Может, я и соображу что-нибудь с готовым макетом. Пока что — непонятно. И где хранитель — тоже.»

14 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Айзек с утра был угрюм и слегка встревожен.

— Всё побережье в тумане, — сказал он, переводя взгляд с плазмомёта Иджеса на сфалт Гедимина. — Я сканирую, вы — пушки наготове, по сигналу — огонь!

Иджеса передёрнуло.

— Туман? Хасены⁈ У них в минус тридцать щупальца не отмерзают?

Айзек невесело усмехнулся.

— После холода родных высот им в минус тридцать жарко. Эркенгер, у тебя оружия нет? Держи бластер.

Он отстегнул от пояса станнер, перевёл его в летальный режим и вручил медику. Тот мигнул, но оружие взял.

Наверху было куда темнее, чем вчера, — заря не могла пробиться сквозь плотные тучи. В воздухе висела мелкая ледяная взвесь, иногда собираясь в снежинки. На востоке горели прожектора, и в их свете Гедимин видел завесу плотного тумана, придвинувшуюся к горам. Туман стоял стеной и на западе, по ту сторону защитного поля.

Не успели сарматы отойти от энергоблока на десяток шагов, как за спиной взвыла сирена. «Не аварийная,» — определил Гедимин, вместе с Айзеком оглядываясь на станцию. Там над каждой строительной площадкой вспыхивал свет — и тут же тускнел, заслонённый защитным куполом. Сармат видел чёрные силуэты на сторожевых вышках — ликвидаторы, попарно встав на посты, вглядывались в туман.

— Объявил тревогу? — спросил Исгельт, едва сарматы вошли в хранилище. Он уже стоял у бассейна, гипнотизируя топливную сборку. На галерее сдавленно булькнул Иджес; когда Гедимин вскинул голову, и он, и Эркенгер уже нырнули в коридор, ведущий на крышу.

— Интересно, что он там почувствовал, — пробормотал Исгельт.

…В этот раз Гедимин отодвинул Айзека за спину. Сфалт уже лежал на его плече, — что такое хасен, сармат помнил хорошо. Иджес и Эркенгер тоже знали — и свет на площадке погасили. Стену тумана вдоль побережья и так было отлично видно.

Не успел Гедимин шагнуть на площадку, как сбоку донёсся частый треск разрядов — строчили бластерные турели, пять или шесть. Следом прогремел взрыв — и на череп надавил короткий инфразвуковой вопль. Что-то в твёрдой обшивке грохнулось на скалы, расплёскивая содержимое, и скатилось в воду. «Пятнадцать тонн,» — машинально прикинул Гедимин. «В длину метров тридцать. Хотя, если его разломало, — мог быть меньше.»

— Один есть! — коротко усмехнулся Айзек, вглядываясь в огни над блокпостом. Отсюда посёлок у побережья не просматривался, но небо с той стороны заметно посветлело.

— Северяне сбили? — Иджес пытался добиться толку от сигма-сканера, но туман заметно «фонил», заглушая сигнал.

— Это за Новоустьем, — Айзек кивнул в сторону залива. — Видимо, один пролез во фьорд. Мелочь, крупные обычно не суются.

Гедимина передёрнуло.

— И что оно тут забыло⁈ Ты же говорил, что на острове им жрать нечего!

То ли взрыв, то ли предсмертный крик сородича, — что-то потревожило существ под завесой тумана. Плотная дымка закачалась, медленно оттекая в стороны от горного хребта. Небо осталось пасмурным, снег и ветер усилились — но над «Эданной» начало светлеть.

Айзек пожал плечами.

— Может, что-то из морской фауны выкинуло на берег. Сейчас на море волнение. Пойдём вниз, не на что тут смотреть!

19 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Макет энергостанции в развёрнутом виде занимал весь стол. Гедимин тронул малозаметные рычажки, утопленные в обшивку. Он уже в третий раз наблюдал, как механизм приходит в движение, коридоры втягиваются, прижимая здания друг к другу, и «Эданна» собирается в плотный бронированный ком под ипроновым панцирем. В нём были просветы для излучения ирренциевого сердечника; сейчас он был вынут, а Гедимин, задумчиво глядя на станцию, «свернувшуюся в клубок», думал, что бреши в броне надо будет заделать. «Излучатель внутри — не годится. Слишком сложная структура. Только на поверхности… и лучше — несколько.»

— А ничего механизм, — одобрил Иджес; в последние дни он убедился, что макеты реакторов не «фонят», и даже помогал в сборке. — Я её ещё раз разверну, ничего? Или ты будешь работать?

— Развлекайся, — Гедимин подался в сторону. — С ней — пока не буду. Слишком сложная конструкция. Опыты лучше ставить на чём попроще.

— Уже надумал что-то? — осторожно спросил Эркенгер. Он с двумя дронами в руках ждал, пока Иджес «наиграется» с макетом, — уже который день «гонщики» тренировались в полупустой лаборатории, Гедимин их не трогал.

— Есть мысль… — пробормотал ремонтник, отходя к верстаку и закрываясь защитным полем. За спиной понимающе хмыкнули, и в метре от первой прозрачной стены поднялась вторая, прикрывающая «чистую» часть помещения. Гедимин уплотнил поле и вскрыл излучатель. «Так, ипроновая фольга… проём для управления… пульсирующих источников будет два, оба снаружи. Куда поставить?» — он на мгновение задумался, глядя на продолговатую капсулу. «Поставлю на концы. Прикроют объект с двух сторон. И проверим, как оно поползёт.»

…Капсула, окутанная слабой рябью, плавала в толще камня; её траектория извивалась между стенами, иногда закручиваясь спиралью. На микросканах было видно, как волны возрастающего напряжения пытаются изогнуть сердечник, но рилкар, проложенный ипроновой фольгой, раз за разом выдерживает нагрузку. «Ага, два синхронных пульсатора снаружи действуют, как один внутренний,» — Гедимин сделал пометку в журнале. «А сама пульсация так же „хочет“, чтобы её источник извивался. Но деформация всё-таки меньше. Хорошо, попробуем на более крупном объекте…»

Он выловил капсулу из промёрзшего песка и унёс на верстак. Чертёж был прост, можно было и на бумагу не переносить, — та же форма, те же источники излучения, но ещё сорок сантиметров длины и пять — диаметра. «Ипрона хватит? Слоем в двадцать атомов — должно хватить. А мощности излучателей? Да вроде тоже хватает… да, даже тут, посредине, эта штука „прикрыта“ лучевой бронёй. От внешней среды защищена, — посмотрим, что с ней сделают внутренние процессы. Может, двух излучателей будет мало…»

20 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

— Эй, снаружи! Я выхожу!

Выждав десять секунд, Гедимин смахнул защитное поле. На него настороженно смотрели Иджес и Эркенгер. Каждый из них прижимал к груди пойманный дрон; аппараты ещё слабо гудели — только что они летали по всему помещению и, кажется, иногда врезались в стены.

— Эта штука фонит? — первым делом спросил Иджес, посмотрев на белесый шар у Гедимина в руках. Ремонтник молча кивнул и сдвинул крышку с «миниполигона». Новый «подземный дрон» — полметра в длину, золотистая обшивка, два излучателя на концах — лёг на промёрзший песок.

— Не станция, но штука крупная, — пробормотал Эркенгер, заглядывая в ящик. — Ей тут хватит места для разгона?

— Ты лучше отойди, — Иджес потянул его назад. — А то оно в тебя и разгонится!

Гедимин молча задвинул крышку и взялся за пульт управления. Он думал о волнах деформации, идущих по обшивке. «Выдержит или нет?»

«Дрон» на экране окутала слабая рябь. Он покачался и нырнул в песок — более мощным излучателем вперёд. Гедимин схватился за микросканер и беззвучно выругался — длинный «дрон» пытался выгнуться в дугу, извиваясь то в одну, то в другую сторону. Он дёрнул устройство кверху, прочь из плотной среды, но на долю секунды опоздал — едва оно показалось над поверхностью, рилкар лопнул в четырёх местах. Сверхтонкую фольгу согнуло и смяло, вся жёсткость ипрона не помогла ему выстоять.

На оглушительный треск из-за выступа стены выглянули сарматы.

— Взорвалось?

— Обшивка лопнула, — буркнул Гедимин. — Похоже, двух излучателей мало. Попробуем с четырьмя…

Зашипели пневмозатворы, тихо загудел открывающийся люк, и Гедимин прикрыл «фонящий» аппарат защитным полем. «Айзек?» — он покосился на часы. «Четверть одиннадцатого. В прошлый раз он на час раньше приходил.»

— Ну, Айзек! — Иджес недовольно сощурился. — Сейчас-то чего⁈ И опыт нам прервал, и медчасть уже закрылась…

Айзек ухмыльнулся.

— Ничего не закрылось. Собирайтесь, пойдём проверяться. Там такой рассвет!.. А что за опыт? Гедимин, у тебя что-то…

Ремонтник качнул головой.

— Пока ничего дельного. Пробовал нарастить число излучателей. Всё равно извивается. Рилкар лопнул, ипрон погнуло.

Айзек тихо вздохнул.

— Да, там огромная нагрузка на изгиб. Ты же видел, как сплющило макет. Излучатели? Ну, попробуй. Ирренций у нас ещё есть…

…Оранжевый диск солнца нехотя выползал из-за гор. Небо полыхало с двух сторон, но между желтовато-белыми полосами ещё оставалась тёмно-синяя.

— Ещё неделя, и всё, — Айзек остановился, глядя на солнце с непонятной тоской. — Мрак до самого февраля. Как в Порт-Радии.

…Из ящика донёсся громкий треск. На экране сигма-сканера проступило широкое пятно ряби. Гедимин накинул на себя и «полигон» плотный купол защитного поля и только потом сдвинул крышку. Надломанный «дрон» торчал из песка, окружённый трещинами. Обшивка лопнула, порвав и боковой излучатель, — теперь он неярко светился зеленью. Гедимин беззвучно выругался и потянулся за контейнером с меей. «Ещё и полигон загваздал. Только снаружи — или изнутри тоже?»

…Гедимин уже без особой надежды провёл ладонью по ирренциевым стержням. Металл грел руку фантомным теплом, но ни единого движения сармат не чувствовал.

— А времени прошло уже немало, — вслух подумал Исгельт, пристально наблюдающий за ним. Айзек положил руку командиру на плечо.

— Три сотни лет реакторы работали безо всякого зверья. И «Эданна» как-нибудь выстоит.

— Возможно, — ровным голосом ответил Исгельт; смотрел он по-прежнему на Гедимина. — Что там с подземным перемещением? Есть результаты?

Гедимин досадливо сощурился — впрочем, тёмный щиток всё равно скрывал глаза…

— Пока нет. Мысль одна есть…

— Уже лучше, чем ничего, — отозвался Исгельт. — Ну?

— Выдвижные излучатели, — сказал Гедимин — как он надеялся, так же бесстрастно, как бывший адмирал. — Чтобы извивалась не конструкция, а они. Если не ошибиться с частотой и расстоянием…

— Что ж, высчитай и попробуй, — Исгельт ничем не показал, верит ли он в эту затею. Сам Гедимин не был уверен даже на молекулу.

21 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

— Опять ничего?

Не дожидаясь ответа, Исгельт убрал руку с твэла и шагнул в сторону. Гедимин, задумчиво гладя стержни, не сразу понял, куда командир «Эданны» смотрит.

— А всё-таки интересно, что эти двое почувствовали… в очередной раз.

Айзек растерянно хмыкнул. Теперь и он вместе с Исгельтом глядел на галерею с выходом на крышу — туда, как обычно, спрятался Иджес, а с ним и Эркенгер.

— Шутишь? Они каждый раз уходят, пока мы с Гедимином спускаемся, — напомнил Айзек командиру. — Ни на секунду тут не задерживаются.

— Вот и интересно, почему, — Исгельт, не оглядываясь ни на бассейн, ни на сарматов, направился к лестнице. — Что они чувствуют, что сдёргивает их с места. Может, квантовый зверь уже неделю с ними болтает, а мы и не знаем…

Айзек фыркнул.

— Да ну! Они уж совсем мимо… Исгельт, ты куда?

Гедимину вдруг стало не по себе.

— Закрой бассейн, — попросил он Айзека и быстро, почти бегом, двинулся вверх по ступенькам. Нагнал Исгельта он уже снаружи, на крыше. Тот стоял над Иджесом; сармат скорчился у стены, держась двумя руками за шлем, и тихо скулил. Гедимин вздрогнул всем телом и шагнул к ним.

— Иджес Норд! — Исгельт надавил ладонью на его лобовую пластину, заставляя сармата поднять взгляд. — Что ты почувствовал внутри? Сегодня? Вчера? Что ты чувствуешь каждый раз? Отвечай!

За его спиной сердито фыркнул Эркенгер.

— Командир, у него радиофобия. Приступ. Ничего путного он не ответит!

Исгельт, не обратив на него внимания, шумно выдохнул и чуть отодвинулся от сидящего.

— Встать! — рявкнул он. Иджес дёрнулся, плотнее вжимаясь в стену. Его рука, прикрывающая шлем, мелко дрожала.

— Ты не слышал приказа?

— Видишь, ему плохо⁈ — не выдержал Гедимин. — Не лезь!

Он толкнул Исгельта в плечо так, что тот пошатнулся, услышал резкий выдох — и в последнюю долю секунды успел уклониться и нанёс удар первым. Кулак Гедимина впечатался в чужой респиратор, под пальцами захрустело, что-то тёмное скользнуло сбоку, сармат пригнулся — но было уже поздно. В следующее мгновение он лежал плашмя, а выдернутый у него из-за спины сфалт стремительно падал прикладом ему на рёбра. От удара у сармата потемнело в глазах, он дёрнулся, пытаясь откатиться, но Исгельт был быстрее. Приклад сфалта врезался в подставленное плечо, зацепив шлем, в голове гулко зазвенело, перед глазами поплыли круги. Сквозь звон и багровеющий туман Гедимин успел увидеть Айзека с плазмомётом, направленным в небо. В следующую долю секунды над головой громыхнуло.

— Hasu! — выдохнул Исгельт, швыряя сфалт в тёмный провал коридора. Кто-то подхватил Гедимина под мышки, дёрнул кверху.

— Все трое — живо вниз! — услышал сармат, хватая ртом воздух. Затем его выкинуло в тот же провал. Следом полетел плазмомёт, и Гедимин машинально поймал его — и зашипел от боли в разбитом плече. За спиной громыхнул люк — путь на крышу был отрезан.

— Вниз, вниз! — поторапливал его Эркенгер; он обогнал медлительного сармата и склонился над кем-то на площадке. — Иджес! Руки, ноги, — всем можешь двигать?

Иджес рывком поднялся, ошалело потряс головой, схватил что-то длинное, валяющееся рядом, охнул и, шатаясь, двинулся вниз по лестнице. В глазах у Гедимина прояснилось уже достаточно, чтобы он разглядел свисающий приклад сфалта. Ещё несколько мучительно долгих секунд — и за сарматами закрылась дверь санпропускника, а затем все трое ввалились в лабораторию.

…Гедимин лежал на матрасе. Его скафандр был вскрыт по основным швам, и Эркенгер с микросканером изучал ноющие и зудящие рёбра. Под расстёгнутым комбинезоном была видна прерывистая багровая полоса — силы удара Исгельта хватило, чтобы пластины скафандра, хоть и на мгновение, вмялись внутрь и врезались в тело. Плечо ныло сильнее, но уже начинало чесаться — регенерация включилась.

— Повезло тебе с твоей бронёй, — покачал головой Эркенгер, подсовывая сармату под спину полосу фиксатора. — Особо не поможет, но и не помешает… Так говорю — сильно повезло. Этот бешеный мутант тебе бы грудную клетку размозжил. Не говоря уже о черепушке. Голова ещё кружится?

Гедимин покрутил шеей и сощурился от боли в потревоженном плече.

— Мозг вроде на месте. Что там, шишка?

— Ушиб. Повезло, что не в висок, тут бы шлем не спас, — Эркенгер затянул на плече сармата второй фиксатор. — Иджес, не чешись!

— Хоть бы компресс приложил! — огрызнулся механик; он сидел на соседнем матрасе, без скафандра, и, недовольно щурясь, пытался заглянуть себе за спину.

— Так помочи тряпку да привяжи, — отмахнулся медик. — У тебя хоть трещин в костях нет! Хотя — как ты летел по лестнице…

Иджес попытался подсунуть мокрую ветошь под комбинезон и сердито фыркнул.

— Кто знал, что он меня отшвырнёт, как тряпку⁈ Я только схватить его успел — а уже лечу. Хорошо, сгруппировался, а то головой бы треснулся.

Гедимин попытался вспомнить, когда же Иджесу досталось в общей драке, и смущённо сощурился.

— Зря ты к нему. У него подготовка…

Эркенгер выразительно хмыкнул, проверяя оба фиксатора.

— Чешется? Ну, хорошо. Сейчас подстегну регенерацию. К вечеру проверим, не подстегнул ли чего лишнего.

Иджеса передёрнуло.

— Надеюсь, у меня до вечера заживёт. А то ещё блокатора напихаешь…

Гедимин зашевелился и кое-как сел, опираясь на здоровую руку. Без скафандра ему было не по себе. Он покосился на сфалт и плазмомёт, уложенные у матраса, — почему-то их до сих пор не отнесли на стойку с оружием. Обшивка «инструмента» в паре мест треснула, не выдержав удара об ипрон — или, возможно, полёта по лестнице. Гедимин дотянулся до табло, проверил состояние реактора, — тот пережил и драку, и удары о ступеньки.

— Эй! Ты чем там занят? — Эркенгер отвернулся от Иджеса и подозрительно сощурился на ремонтника. — Не время для ядерных опытов! Ляг и лежи, пока трещины не перешли в переломы!

Гедимин нехотя лёг, сомкнул на себе швы скафандра и едва заметно ухмыльнулся — внутри брони сразу становилось спокойнее, и усилившийся зуд в груди и плече не так донимал его. Заметив его шевеления, в скафандр полез и Иджес.

— Охлаждение внутри включи, — посоветовал Эркенгер. — Ушибленным местам нужна прохлада. А простудиться тебе не грозит — небось, не «макака»!

Гедимин тоже включил охлаждение. В голове постепенно прояснялось. «Айзек что-то сделал… выстрелил в небо? Явно не в нас. Зачем? Но сработало — Исгельт сразу включил мозги. На шум прилетают северяне? Надо общаться, мозг нужен?.. Кажется, его „сигмой“ прижгло — там, в хранилище. В здоровую голову чушь не лезет…»

Загудел, приоткрываясь, люк. Эркенгер молча растянул поперёк помещения полупрозрачное защитное поле. С той стороны выглянул Айзек, показал пустые ладони.

— Не бойтесь, мы с миром. Еле от северян отделались… Как там Гедимин? Может, его в медчасть?

За спиной Айзека проступил ещё один тёмно-синий силуэт, и Эркенгер сердито фыркнул.

— Трещины в рёбрах и плечевой кости, ушиб головы. Про Иджеса чего не спрашиваешь? Его твой командир с лестницы швырнул. Хорошо, не додумался наружу, за ограду!

— Трещины? — Исгельт шагнул к полупрозрачной стенке, пристально глядя на сарматов. Гедимин, щурясь от боли и зуда в плече, подобрал сфалт. «Как он у меня оружие-то выдернул⁈ А если бы решил стрелять — запустилось бы?»

— Он работать после этого сможет? — Иджес, кажется, Исгельта совсем не интересовал; высматривал он Гедимина, следя за каждым его движением.

— Лучше спроси — захочет ли, — отозвался угрюмый Эркенгер. — Работать на бешеного…

— Heta! — Айзек хлопнул в ладоши, бронированные рукавицы зазвенели. — Нам обоим очень жаль, что так вышло.

— Да, — кивнул Исгельт; как ни странно, он и впрямь выглядел смущённым. — Точно не нужна более серьёзная помощь? У нас достаточно медиков…

— Раздробить ему кости тебе не удалось, — отозвался Эркенгер. — Хоть ты и пытался. Пару дней никто из вас пусть тут не слоняется. И Иджеса оставьте уже в покое!

Исгельт кивнул.

— Если ты думаешь, что мне получать по морде в радость… Вы с Иджесом больше можете не ходить в хранилище. Спускайтесь сразу в лабораторию. Гедимин… надеюсь, его ранения действительно несерьёзны. И он всё-таки сможет продолжить работу. Отличный, кстати, макет.

Он вышел. В лаборатории остался смущённый Айзек.

— Гедимин, ты сам-то как? Исгельт после твоего удара так и ходит ошалевший. Не ждал, что ты дотянешься.

— Полезет к Иджесу — ещё огребёт, — Гедимин угрюмо сощурился. «Размяк без тренировок! В прошлый раз он меня не так быстро свалил…»

— Успокойся, никто вас больше не тронет, — заверил Айзек. — Ты… ты пока лежи и лечись. И ты, Иджес, тоже. Гедимин… ты, когда опомнишься, выйди всё-таки к хранилищу! Исгельта не будет, он обещал пока не ходить.

…Когда стихло шипение пневмозатворов, Гедимин, помогая себе здоровой рукой, поднялся с матраса. Эркенгер недовольно хмыкнул, но ремонтник, не обратив внимания, прошёл к верстаку и вытряхнул из кармана ежедневник. Правая рука при попытке согнуть её в локте зачесалась сильнее.

— К боку пристегнуть? — спросил медик.

— Пристегни, всё равно от неё нет толку, — отозвался Гедимин, глядя на струбцины. Чем придавить листок, нашлось быстро. «Начнём с чертежа. Я, кажется, понял, как это нужно делать. Итак, выдвижные элементы с излучателями…»

23 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Побудка на помещения под хранилищем топлива не распространялась. Пришлось Гедимину установить таймер. Он думал встать тихо, но рядом тут же зашевелились Иджес и Эркенгер.

— Не рано тебе скакать? — спросил сонный медик.

— Я только наверх, в хранилище, — Гедимин напряг повреждённое плечо. Фиксатор мешал движениям, но и боль, и зуд уже улеглись.

— Проверь эти штуки, как я вернусь. Может, их уже снимать пора.

— В хранилище? — насторожился Иджес. — А там опять этот… Ты сфалт оставь, а то тебе точно что-нибудь проломят!

Гедимин поморщился — вспоминать, как легко и незаметно его обезоружили, было неприятно. «Работа работой, а тренировки пора продолжить. Хотя бы с Иджесом — у него броня, как у меня, сильно не поранимся. Пусть Исгельт адмирал, но я-то не ком Би-плазмы!»

К бассейну он вышел без сфалта — и наткнулся на Айзека, поднимающего из ячейки очередной твэл. Все крышки над топливом были откинуты, и фантомный жар «добивал» до самой галереи.

— Исгельт не придёт, — поспешно заверил Айзек, увидев Гедимина.

— Иджес с Эркенгером тоже, — отозвался тот, протягивая руку к твэлу. Тепло ирренция было сильным, но приятным… или сармат уже притерпелся к жару сорока реакторов. Он провёл ладонью по стержням — и замер. Тонкое, едва заметное волокно дотронулось до пальца. Гедимин провёл ещё раз, останавливаясь на каждом дециметре, — фантомные нити осторожно щупали его ладонь и тут же втягивались. Они были чуть тёплыми, даже холоднее, чем ровный жар ирренция, — их уже нельзя было ни с чем перепутать.

— «Эданна»? — вслух спросил Гедимин, прижимая к топливной сборке вторую ладонь. В этот раз нити обхватили сразу два пальца и задержались почти на секунду. Айзек резко выдохнул.

— Что, атомщик? Что? Что-то есть⁈

— Тихо, не пугай, — прошептал Гедимин. Нити, ушедшие было в металл, снова коснулись ладони. Их было уже три. «Осваивается!» — сердце сделало лишний удар. Рядом радостно вскрикнул Айзек.

— Есть! Оно всё-таки… — его ладонь, поднесённая к сборке, мелко дрожала. — Исгельту скажу — он должен знать!

Гедимин поморщился — и тут же об этом пожалел: хранитель, возможно, не всё понимал, но слышал уже многое. Нити тут же втянулись в металл и рискнули высунуться минут через пять.

— Так и есть, — прошептал Айзек, осторожно гладя твэл. — Полный эмоциональный контакт. И частичный физический. Но оно проснулось, это точно. А ведь мы уже не ждали…

«Тринадцатый день,» — мелькнуло в мозгу Гедимина. «Как всякие штуки на Равнине — на тринадцатый день…»

…В лабораторию Гедимин возвращался с довольной ухмылкой. Хоть сегодня от хранителя удалось добиться только едва заметных волокон, но трогали они двух сарматов, — контакт определённо пошёл.

— Хорошие новости? — Эркенгер подозрительно на него покосился.

— Ты ему всё-таки вмазал? — Иджес злорадно ухмыльнулся. — Что, без чужого сфалта не так ловко?

Гедимин отмахнулся.

— Хранитель станции просыпается. Всё-таки отпочковался! Я уже боялся… — он оборвал фразу на полуслове и повернулся к Иджесу. — У тебя с модулем получилось?

— Готов, что ему будет, — механик кивнул на лабораторный стол. — Опять будешь запускать фонящую штуку?

Гедимин кивнул. Он подобрал с верстака почти готовый «дрон»; излучатели для него по привычке были разложены по карманам.

— Сейчас опробуем. Надеюсь, я нигде не просчитался. Расчёты — не моё, а Константин… — он тяжело вздохнул и склонился над дроном. «Так, модуль управления, автоматика, сомкнуть броню… а теперь — излучатели.»

Втяжные «отростки» были до поры до времени утоплены в корпус. Гедимин включил устройство, пока — без работающих излучателей, — они принялись попарно выдвигаться и уходить в обшивку. Сармат довольно хмыкнул и понёс устройство к ящику с камнями.

…Новый «дрон» скользил в толще породы. Его пульсирующее излучение повторяло то, что испускали в своём движении Текк’ты — вот только траектория была совершенно прямой. Там, где конструкцию должно было изогнуть, выдвигалась пара боковых излучателей, полоса ряби изгибалась волной — но «дрон» плыл по прямой, и его обшивка не трещала.

— Работает? Ну надо же… — Иджес недоверчиво покачал головой. — Не зря я модуль собирал. И что, если в станцию встроить…

— Там форма сложнее, — отозвался Гедимин, выводя «дрон» на поверхность. — И считать надо по-другому. Но сама идея, кажется, верная. Завтра попробуем с пульсацией пирофоры. Перенастроишь модуль?

— Ирренций из него вынь, — мрачно попросил Иджес. — Его тут и так многовато.

…Двое сарматов ушли в барак, даже не поднимаясь на галерею. Гедимин, уже без фиксаторов на руке и рёбрах, повесил сфалт за плечо и двинулся к хранилищу. Не успел он спуститься, как угрюмо сощурился и помянул про себя спаривание «макак» — у бассейна, рядом с сияющим твэлом, стоял Исгельт.

— Атомщик! — Айзек перехватил Гедимина на лестнице. — Спокойно! Сможешь не злиться при хранителе?

Гедимин фыркнул.

— А Исгельт сможет?

Он уже издалека видел, что существо порой идёт с адмиралом на контакт — и каждый раз тот едва сдерживает дрожь.

— Исгельт должен с этой штукой столковаться, — прошептал Айзек. — Ему ещё станцией командовать. А то выйдет, как с Кененом у вас на Равнине. Я тогда упустил момент… В общем — ради всего, не порть сармату работу!

Гедимин пожал плечами.

— Да я вообще могу сюда не ходить. Мне-то здесь ничем не командовать!

— Атомщик, не дури, — сердито прошептал Айзек. — Хочешь, другой твэл тебе подниму? Хранителю нужен контакт, он и так еле-еле отпочковался!

…Тонкое волокно, прилипшее к пальцу, разветвилось и двинулось вверх по ладони. Далеко не уползло — остановилось через пару сантиметров.

— Хорошо, что ты тут, — прошептал Гедимин. — Айзек и Исгельт тебя одну не оставят. Дадут тебе много реакторов. Станешь сильной. Яркой, как солнце.

24 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

«А в режиме червяка оно тоже плавает неплохо…»

Гедимин с сигма-сканером в руке наблюдал за движением «дрона» в ящике с камнями. В этот раз подвижные элементы выдвигались вверх и вниз, повторяя изгибы ползущего «червя»-пирофоры. Корпус «дрона» не изгибался — волны напряжения не касались его, излучение извивалось само по себе, но объект двигался в толще камня по прямой, иногда рикошетя от стенок.

— Если эту штуку не ломает — станция тоже выживет? — Иджес кивнул на макет на столе. Гедимин уже выловил «дрон», обернул защитным полем, положил на верстак и теперь задумчиво на него смотрел.

— Для станции надо выдвижные элементы по-другому распределять. И сами расчёты сложнее.

«И надо учитывать, чтобы излучатели никто не „запалил“,» — додумал Гедимин про себя. «Никакого ирренция — только накопители. До отказа не заряжать, чтоб не фонили. Вшить под экран — там пластины и так внахлёст, одну сделать подвижной — никто ничего не заподозрит. И втяжную опору под накопитель. Посчитать длину, количество и ритм их движения…»

…Волокно хранителя расплелось натрое. За прошедшую минуту оно ощупало пальцы и теперь изучало ладонь. Гедимин не двигался, боясь спугнуть — и не оглядывался на ячейку на другом углу бассейна. Там с хранителем общались Айзек и Исгельт — и, судя по тому, что ладонь Гедимину не жгло, а никто из сарматов не получил дозу «сигмы» в мозг, общение шло мирно. «Всё-таки Исгельт — не Гварза,» — думал ремонтник, убирая ладонь. «От зверька субординации не требует. Может, и поладят, кто их знает.»

26 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Миниатюрные здания с тихим шелестом встали стеной к стене. Гедимин осмотрел собранный макет и одобрительно хмыкнул. И стационарные, и выдвижные опоры под излучатели встали туда, куда и было задумано. «Верхний замаскирован под мачты, нижний спрятать легко, боковые ложатся внутрь обшивки — там её столько, что крейсер спрячется…»

— Иджес, у тебя модули готовы?

Механик положил на стол свёртки ветоши и с опаской посмотрел на макет.

— Сюда ещё ничего фонящего не засунуто?

— Погоди с фонящим, — отмахнулся Гедимин, разворачивая ветошь и снова вскрывая макет. «На „живой“ станции с управлением проблем не будет — вмонтируют в ГЩУ. Внешний пульт им тем более не понадобится. Так что с этими штуками можно сильно не морочиться. А вот с длиной выдвижных опор… Для такой сложной формы не вдруг рассчитаешь, как она извивается…»

Люк, ведущий в лабораторию, приоткрылся. Кто-то вежливо постучал по внутренней крышке — и, не дожидаясь ответа, шагнул в отсек. Гедимин услышал над столом тихое шипение Иджеса и Эркенгера, поднял голову, — в лабораторию вошёл Исгельт Марци.

— Работаете с макетом? — он уставился на выдвижные элементы, которые Гедимин не успел втянуть. — Это и есть… излучатели, моделирующие изгиб конструкции? Работают?

— На макете не пробовали, но на вот этой штуке — вполне, — Гедимин кивнул на верстак, где остался лежать полуметровый ползающий «дрон». С него ещё не сняли излучатели, — сармат думал переставить их на миниатюрную станцию. Их было мало, приходилось добавлять новые, — Гедимин судорожно прикидывал необходимую интенсивность излучения.

— Эта вещь — рабочая? — Исгельт вынул «ползун» из-под защитного поля, провёл когтем по заделанным надломам обшивки.

— Это старые, с первых опытов, — пояснил Гедимин. Присутствие Исгельта его не радовало — но вроде бы «командир» задавал вопросы по делу и ни к кому не лез…

— Посмотрим, как она работает, — сказал адмирал, сдвигая крышку с «полигона». — У кого пульт?

Люк в лабораторию снова открылся.

— Атомщик! Иджес!.. А, Исгельт, и ты тут? Отложите пока свои дела. Там двенадцать — и сегодня двадцать шестое. Рассвет так себе, но скоро и такого не будет!

…Что удивило Гедимина — так это то, что Исгельт без малейших споров отложил пульт, закрыл «полигон» защитным полем и двинулся к выходу. Сарматы, переглянувшись и пожав плечами, пошли за ним. Через пару минут все стояли на смотровой площадке и смотрели на восток. Сегодня светало быстро — Гедимин видел, как багровый солнечный диск рыжеет и поднимается всё выше над скалами. В его лучах лёд — он стал ещё толще с тех пор, как сармат в последний раз обращал на него внимание — был золотисто-розовым. Гедимин знал, что розовый — его настоящий цвет.

На востоке, за сторожевыми вышками «Эданны», курсировали «атмосферники» северян — и сармат видел, зачем они сюда прилетели. За горами в свете солнца колыхалась стена тумана. Она двигалась, но не к острову, как ждал Гедимин — и, возможно, те, кто выслал авиацию. Дымка медленно сползала на юг, к океану.

— Уходят! — выдохнул Айзек. — Ночью им тут темно, да и добычи немного. Улетят к югу, там распределятся вдоль побережья. Зимой с хасенами редко-редко проблемы — разве что буря кого-то притащит…

Иджес облегчённо вздохнул.

— Охота же вам жить с такими соседями! Никак нельзя самим чистить проливы? Глубинные мины, там, поставить…

Айзек криво ухмыльнулся.

— Минный заградитель денег стоит. А фауна — бесплатная.

Солнце уже высунулось из-за гор, розовые отсветы почти пропали, небо побелело.

— Оно здесь… — Айзек сверился с календарём. — Часа на полтора, не больше. Пойдём посмотрим, что у атомщика там за опыты, — а потом вернёмся и взглянем на закат. Завтра с утра без фонарей не выходите!

На стройплощадках уже проверяли особо мощные прожектора — готовились к долгой ночи.

…«Дрон» с выдвижными элементами уже полчаса метался внутри ящика с камнями. За ним пристально следили Исгельт и Айзек.

— А ведь работает, — вполголоса заметил командир. — Эти боковые опоры практически выпрямили траекторию. Интересно будет взглянуть на них на «живой» станции…

Гедимин, спровадив Иджеса с его радиофобией подальше от стола, приделывал к «опорам» излучатели и на «полигон» косился только изредка. «Надеюсь, тут найдут, подо что эти „опоры“ замаскировать. Сами излучатели много места не займут, но вся складная „лапа“… Хотя — пристроили же они втяжные коридоры к энергоблокам…»

— Завтра посмотрю за запуск макета, — сказал Исгельт, проходя мимо стола. — Судя по всему, будет готово.

27 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

С утра сарматы, уже без сопровождения, вышли из барака — и не узнали местность. Небо было иссиня-чёрным — как и всё вокруг, кроме редких скоплений огней. «Вон там блокпост, там медчасть, а это… это хранилище,» — думал Гедимин, глядя на скудную подсветку. Под ногами хрустела корка льда — роботы-уборщики то ли не справлялись с наледью, то ли даже не пробовали. Ветер с моря холодил пальцы; на термометре было −32С.

…Гедимин вошёл в хранилище и остановился у лестницы — Айзек уже успел открыть бассейн, фантомный жар обдавал кожу, но на «щупальца» хранителя не было и намёка. «Ещё не освоился,» — успокоил себя сармат и, подойдя вплотную, занёс руку над сияющим хранилищем. Тонкие, как волоски, волокна потрогали пальцы, одно рискнуло обвить их. Убедившись, что сармат не движется, щупальца переползли на ладонь. Их было в этот раз пять штук; два пронизывали плоть насквозь, ещё три что-то пытались нащупать. Самое тонкое волокно коснулось виска.

— Она очень осторожна, верно? — подал голос Айзек. Исгельт, к которому он обращался, пожал плечами.

— Или всё ещё чего-то боится.

— Она отвоёвывает пространство, — отозвался Айзек. — Заметил? Я даже твэлы не вынимал.

«Интересно, какие части станции оно уже освоило,» — думал Гедимин. «Или только хранилище? Наверное, после запуска реакторов оно взбодрится. Растянется по всей территории, как другие станции. А сейчас просто сил маловато.»

— Уже внизу? — Исгельт покосился на галерею, где давно уже не появлялись Иджес и Эркенгер. — Пойду посмотрю, что у них выйдет со станцией. Срочных дел с утра не возникло?

Айзек покачал головой.

— Если северяне появятся, я тебе свистну.

…Гедимин установил последний излучатель и «утопил» все выдвижные элементы в обшивку. Хотя «фонило» от них слабо, и то чистой «сигмой», Иджес уже отошёл за выступ стены и прикрылся защитным полем. Эркенгер выглядывал, но и ему было не по себе. У «полигона» остались только Гедимин и Исгельт. Командир как взял со стола пульт, так отдавать его и не собирался. Гедимин, пожав плечами, поставил компактную, «свернутую» станцию на песок.

— Тяни её вниз, как начнёт погружаться, включай автоматику.

Исгельт молча нажал большую красную кнопку. Линкену она определённо понравилась бы, а вот зачем её приделали к совершенно безобидному пульту от экспериментального «дрона», Гедимин не знал. С пультом возились без него.

Макет окутало рябью. Выдвинув короткие опоры с одной стороны, он вошёл вертикально в песок. Гедимин видел на экране сканера, как опоры с разных сторон выдвигаются и задвигаются. Станция уходила на дно, и камень за ней смыкался. Исгельт переключил рычажок — «Эданна» сдвинулась вбок и поплыла влево, к стенке. Гедимин беззвучно выдохнул. «А вот на это я… Hasu!»

— Тащи наверх, её сминает! — крикнул он командиру — и тот, как ни странно, подчинился. «Эданна» застыла — и пошла вертикально вверх. Гедимин, морщась, смотрел на свежие трещины и замины, — на горизонтальное скольжение боком сармат не рассчитывал.

— Почти что и не помялась, — пробормотал Исгельт, склоняясь над неподвижным макетом. — Движение вверх-вниз точно отработано, осталось…

— Эй! — Гедимин недобро сощурился. — Ты и говорил сделать, чтобы оно спускалось и поднималось. Про ползание вдоль ни слова не было!

Ответить Исгельт не успел — входной люк приоткрылся.

— Тески, там полдесятого, — сообщил Айзек. — Проверяться на эа-мутацию собираетесь?

Исгельт, оставив макет в покое, раздражённо хмыкнул.

— Каждую неделю одно и то же! Это на неработающей-то станции без вредных производств… Да если бы не «мартышки» и их эа-вирус — кому бы надо цедить из нас кровь каждую неделю⁈

— Поломки в клетках возникают безо всякого эа-вируса, — сдержанно напомнил медик Эркенгер. — И чем чаще проверка, тем легче их выявить.

Исгельт фыркнул.

— Пока мохнатые ублюдки не начали нас геноцидить, твои поломки случались раз в год! Когда засядем без них под землёй, — вот увидишь, годами всё будет спокойно. А за четыреста лет грёбаный вирус наконец подохнет вместе с создателями. И проверки раз в полгода хватит за глаза.

Сердитой речи ему хватило до медчасти. Гедимин отмалчивался, разглядывая огни энергоблоков. В медицине он мало что понимал, но ему было не по себе. «Макаки макаками, но нам расслабляться не надо бы. Эа-мутация — наша зараза, она с нами всю жизнь. Я же читал — и до первых восстаний случались эпидемии. И сам Ассархаддон ничего с ней не сделал, хотя он-то пытался. Может, и до сих пор пытается…»

…Айзек изумлённо присвистнул.

— Получилось! Исгельт, ты видел? У них получилось! Я же говорил — если атомщик не додумается…

Командир сдержанно кивнул.

— Однако макет помяло.

Гедимин, вместе с Иджесом вынимающий повреждённые фрагменты «Эданны», только морщился.

— Помяло, когда ты поволок его вбок. Да, на это он и не был рассчитан.

Исгельт, даже не взглянув на него, повернулся к Айзеку.

— Насколько я помню, среди них расчётчиков нет. Найди время, соберись с сарматами, — надо всё сделать правильно.

— Само собой, — отозвался Айзек и оглянулся на Гедимина. — Ты пока чини, что помялось. А мы тебе посчитаем, как надо. Все сканы у меня есть. Ты, кажется, нас вывел на нужную траекторию — дальше будет проще.

Гедимин пожал плечами.

— Посчитай, если умеешь. И ещё одно прикинь. Маленькому макету хватает слабого излучателя. Но станция-то огромна. Какая интенсивность ей нужна? У нас столько есть?

01 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Небо в шесть утра было тёмно-лиловым — огни станции подсветили снизу нависшие тучи. Ветер гонял редкий снег. Вдоль проезжих дорог зажглись светодиоды, и налились свечением люминесцентные стрелки-указатели. Иджес оглянулся на световое пятно за горами и еле слышно хмыкнул.

— У «макак» день победы, вроде как — а никто петардами не шмаляет.

— Ещё не проснулись, — отозвался Эркенгер. — Это мы, сарматы, с шести на ногах. А «макакам» чего бы и не спать? Полярной ночью когда ни запусти салют — всё видно.

Во сколько вставали Исгельт и Айзек, Гедимин не спрашивал — но, не успел он войти в хранилище, как увидел обоих сарматов у закрытого бассейна. Освещение вокруг уже зажгли, прошёл дозиметрист, выставив новые метки, но командир не спешил открыть ячейки и вытащить твэлы.

— Вспомнить только, сколько сил мы на это грохнули, — услышал Гедимин тихий голос Исгельта. — Сколько работы, какие постройки, изобретения… какие корабли! И всё пошло в чёрную дыру из-за кучки дебилов в командовании. Если бы кто додумался грохнуть Марка в начале войны…

Айзек держал руку на его плече, и Гедимин издали видел, что сармату не по себе.

— Вы сделали, что могли, Исгельт. Твоей вины там точно нет! Кто знал, что Маркус без эа-мутации «поедет» хуже Саргона…

Исгельт гневно фыркнул.

— Даже до Кумалы дошло! А мы с Гельмером и Никэсом сражались за него до последнего. Высадка в Чикаго… тогда, когда уже каждый корабль и пилот были на счету! До неё мы ещё могли развернуться, отступить, перегруппироваться… да затаиться в Миане на полгода, — кто бы нас нашёл⁈ И тогда уже, с новыми силами…

Гедимин слушал его, досадливо морщась. «Да вся война была идиотская, от начала и до конца,» — думал он, надеясь, что существо в бассейне пока на таком расстоянии ничего не слышит. «Ещё с „Гекаты“ надо было запускать „Сампо“ на полную мощность и вытаскивать всех из гетто. Хватило бы ночи — зачистить охрану, закинуть порталом по мине в реакторы „Кондоров“, вывести всех до сармата, вывезти хотя бы часть промышленности. И засесть на Кагете. Никаких концлагерей, спокойно работать с ирренцием, осваивать планету… может, найти другую — хотя и эта, считай, подарочная. И никаких идиотских войн. Нашли бы мианийцы? Они нормальные, не то что „макаки“. Договорились бы…»

— Кет, приём! — услышал он резкий голос Исгельта. — Я спросил — ты сам что считаешь? Ты пошёл против приказа, тебя расстрелять собирались, — у тебя ведь были свои соображения?

Гедимин угрюмо сузил глаза.

— Мои?.. Валить надо было с Земли. Всеми гетто. На Кагет, ещё куда, — но отсюда подальше. Пусть бы Атлантис по Северу ракетами лупил — они этим триста лет заняты. Мы при чём⁈

— Свалить? — переспросил Исгельт и сделал шаг к нему. — Оставить им Землю и Марс⁈

— А это что, последние планеты во Вселенной? — Гедимин с тоской почувствовал, что зря он в этот разговор вообще полез. — Ис и Кагет чем-то хуже? За них хоть четыре миллиона не положили бы! И, кстати, — где ваш Марс? И Земля ваша, не считая клочков под гетто, и те чужие, — где⁈

— Heta! — вскрикнул Айзек, в два прыжка оказываясь между сарматами. — Совсем сдурели — орать над тоннами твэлов⁈

Гедимин слышал гневное шипение Исгельта, но занимало его сейчас другое — горячие, почти раскалённые волокна, прилипшие к вискам. Они мелко дрожали, меняя температуру, и разогреты были почти докрасна.

— Heta! — выдохнул он, забыв о проигранной войне и всех планетах всех Метагалактик. — Хранитель нас слышит!

Он замер, чувствуя, как в такт пульсации крови в висках вздрагивают горячие волокна.

— Всё, — услышал он шёпот Исгельта; тот уже прижал ладонь к вынутому из бассейна твэлу и неловко его гладил. — Всё тихо. Больше никаких войн. Никто не причинит тебе вреда. Мы здесь. Мы защитим…

Гедимин криво ухмыльнулся — но наговор всё-таки действовал, и жар волокон медленно ослабевал. Сармат сам подошёл к твэлу и погладил его. Ему было не по себе — как, похоже, и хранителю.

— «Эданна», приём… Нам по-твоему говорить неудобно — будем называть тебя «Эданной». Не нравится — дай знать. Никаких войн тут не будет. Мы тебя спрячем. Я почти придумал, как. Ты на острове, вокруг ледяная вода с разными тварями. Сюда не сунутся…

Волокна, то и дело меняя температуру, обвивали его руки, переползали на плечи и лопатки, льнули к вискам и сплетались на затылке. Жар стихал.

— Ещё придём, — пообещал Гедимин, глядя, как Айзек закрывает бассейн. Руки «второго командира» слегка дрожали. Исгельт оторопело качал головой.

— Оно на нас реагирует, — пробормотал он, глядя на потемневший бассейн. — Теперь — уже точно. Чувствует эмоции… слышать ему нечем — значит, дело не в интонациях. И чувствует, похоже, всех троих. Очень хороший результат, Айзек. Передай благодарность Гедимину.

Он, не оборачиваясь, двинулся к выходу — но остановился на полпути и оглянулся на Айзека.

— Интересно, если бы эти… существа были на нашей стороне в ту войну…

Айзек гневно фыркнул.

— Ты в себе⁈ Это мирные существа с мирных станций, — какие войны⁈

— Даже мирные станции порой бомбят, — Исгельт едва заметно кивнул на Гедимина. — Если бы они могли атаковать врага…

Айзек ударил кулаком о кулак.

— Исгельт! Ну не в хранилище же! Не порть существу нервы раньше времени! Ему и так после ваших эмоций впору давать успокоительное — а куда я ему его дам⁈

— Но всё-таки было бы интересно… — пробормотал Исгельт, выходя из хранилища. Гедимин оглянулся на Айзека. Тот с тяжёлым вздохом уставился в потолок.

— Адмиралы бывшими не бывают… Ладно, Гедимин. Иди пока вниз, отдыхай. Мы ещё считаем. Чем сложнее конструкция, тем дольше расчёты…

«Хранитель реагирует на эмоции,» — думал Гедимин, сидя над разобранным макетом «Эданны». «Если продолжать общение — чему ещё он научится? Освоит передачу картинок? Может, даже речь? „Элидген“ ведь освоил… Жаль, у „Эданны“ здесь круг общения невелик. „Элидген“ говорил с Пламенем, Текк’тами, возможно, с местными богами, — а тут я их где возьму⁈»

02 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Под потолком вспыхнул свет. На запястье задребезжал передатчик. Гедимин, сонно мигая, сел на матрасе и уставился на прибор — туда, куда были выведены показания времени: побудка с какого-то перепугу сработала в три ночи.

— Гедимин! — голос Айзека звенел от волнения. — Бегом в хранилище! Странные лучевые вспышки, «сигма», до полукьюгена!

«Мать ваша колба…» — обречённо выдохнул сармат, подбирая сфалт и распылитель меи. «Ладно реактор, он может дурить, — с хранилищем вы что сотворили⁈»

Прибыл на место он один, Иджеса и Эркенгера будить не стали. Уже за первым гермошлюзом дозиметр поймал мощную лучевую вспышку, а когда сармат входил в хранилище — ещё одну, даже мощнее.

— Вы что с ним делали? — резко спросил Гедимин, глядя на Айзека и Исгельта. Кроме них, по тревоге подняли ещё команду ликвидаторов — и теперь все растерянно смотрели на приоткрытый бассейн. Те сборки, что мог видеть Гедимин, светились ровной слабой зеленью — «омикрон» был в норме, температура тоже, нейтроны не лезли…

— Вспышка на мне! — крикнул ликвидатор с другого края бассейна. Гедимин взглянул на дозиметр — прибор не зафиксировал ничего, будто склад топлива послал направленный луч в другую сторону. «Луч,» — что-то знакомое шевельнулось в мозгу. Сармат опустил дозиметр и двинулся вдоль бассейна, глядя на сигма-сканер. Долго ждать не пришлось — выплески «сигмы» шли один за другим.

— Наружу пока не лезет — экраны прочные, — доложил ликвидатор, вернувшийся в хранилище. — Твэлы повреждены?

— От повреждённых фонило бы не так, — был уверен Айзек. Гедимин смотрел на знакомую рябь — разве что зубцы и провалы отличались размахом, так и мощность была другая — и едва заметно ухмылялся. «Вот „Эданна“ и проснулась. Теперь уже всерьёз.»

— Атомщик! — Айзек повысил голос. — Версии есть?

— Поисковые лучи, — отозвался Гедимин. — «Эданна» проснулась и сканирует округу. Сверь исходящие вспышки — это сигма-сканирование. Как может, так и осматривается.

— Мать моя пробирка… — выдохнул Айзек, разворачиваясь к ликвидаторам. — Отбой тревоги! Это нормальный процесс… Атомщик, а что ей видно сквозь экраны хранилища?

— В том-то и дело, что ни кварка, — Гедимин недовольно сощурился. — Ей надо бы хорошо оглядеться… Можно сделать в экранах прорези по периметру? Ей нужна информация, как можно больше, нельзя её тут закупоривать…

— Сделаем, — подал голос молчавший до того Исгельт. — Значит, существо отращивает глаза… Быстрое развитие. Общение ему точно на пользу.

…Возвращаясь в барак, Гедимин уловил дозиметром очередную поисковую пульсацию — луч из хранилища ушёл на восток, к островам, покинутым хасенами. «Тут смотреть-то особо не на что,» — с досадой думал сармат. «Сами энергоблоки да посёлок на побережье. Ксенофауна хранителю побоку… Может, дотянется до станций на материке? А рабочих, интересно, предупредили, что квантовый зверёк тут и хочет общения?»

03 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

«Все трое — к ликвидаторам!» — пришло на передатчик за полминуты до побудки. Иджес досадливо хмыкнул.

— И где мы их тут будем искать⁈ Я вчера вышел после работы, так коменданты налетели — сиди, мол, в бараке…

Ликвидаторов долго искать не пришлось — отряд в чёрно-синей броне собрался у хранилища, чуть поодаль от группы серебристых экзоскелетов в сине-красном орнаменте.

— Пробой где-то в экране хранилища, — объяснял им Айзек. — Это легко исправить.

— Этот ваш пробой очень похож на сигма-радар, — отозвался экзоскелетчик. — Но раз обыск выявил только фонящее хранилище… Примите свои меры, тески. Тут никому не хочется перерывать всю станцию. А тем более — что-то с ней делать.

Они, не оглядываясь на сарматов, прошли к глайдеру, и он неспешно спустился в долину, к Новоустью. Айзек высмотрел в толпе Гедимина и развёл руками.

— Как хочешь, а «смотровые окна» придётся прикрыть. Зверёк просканировал базу на побережье. А там своих хватает — и сканеров, и дозиметров.

— Прикрыть всё со стороны Новоустья, — распорядился Исгельт. — И — частично — с других сторон. Защитным полем, чтобы не фонило, как радар. Под луч может попасть атмосферник. Или, чего доброго, спрингер.

— Поле выжжет, — предупредил Гедимин. — Если не поймёт, с чего его опять закупорили — точно выжжет.

Айзек потянул его за руку.

— Пойдём вниз. Попробуем объяснить.

Гедимину было не по себе, когда он входил в хранилище — и, видно, существо тоже что-то чувствовало, то ли от сарматов, то ли от тех, кто собрался снаружи… а может, его зацепило тревогой, поднятой в Новоустье — вряд ли там спокойно отнеслись к неопознанному «сигма-радару». Ещё с порога раскалённое от волнения щупальце прижалось к виску. Сармат, стараясь не морщиться, подошёл к бассейну, сел рядом.

— Напугали? Это люди, — он криво ухмыльнулся. — Они сами тебя боятся. И мы с ними… не очень ладим. Ты не свети туда, где они, ладно? Мы там поставим новые щиты. И… лучи в другие стороны можешь послабее сделать? Всё равно там до самого континента ничего интересного. Только вода, живность в ней и плавающий лёд.

Перед глазами Гедимина колыхнулось что-то размытое. Щупальце заметно остыло и перебралось на ладонь. Гедимин огляделся — Айзек и Исгельт уже подняли пару твэлов и тоже пытались что-то объяснить. Сармат погладил стержни. Сетка щупалец на ладони стала плотнее.

«Интересно всё-таки, что он успел выяснить, пока сканировал Новоустье,» — думал Гедимин, спускаясь в лабораторию. «Он же пытался передать какую-то картинку. Надо с ним попробовать общаться такими рисунками — реакторы себе представлять или ещё что. На других хранителей действовало…»

04 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Едва Гедимин вошёл в хранилище, как невесомые тёплые волокна оплели его виски и соединились на затылке. Сармат криво ухмыльнулся. «Ну, привет…»

Командиры станции уже были у открытого бассейна. Исгельт стоял у поднятой топливной сборки, закрыв глаза, и, судя по всему, пытался сосредоточиться.

— Очень активен, — Айзек с довольным видом кивнул на бассейн. — Мы сейчас пробуем говорить с ним картинками. Даже пытается повторить. Поле не выжег. Но чего он там, на севере, насканировал… Может, дотянулся до станций в том полушарии?

Гедимин погладил стержни и представил себе полную загрузку реактора и его запуск. В мозгу всколыхнулось чужое удивление.

— Пойдём, не будем мешать, — уже торопил его Айзек. — Я тебе расчёты принёс. Не будешь против, если я там с вами посижу? Вчера северяне всех нас… несколько утомили.

— Они тебя искать не придут? — насторожился Гедимин. Айзек беспечно махнул рукой.

— Незачем. Лучи «Эданны» идут понизу, сквозь скалы, там атмосферники не летают. Да и вообще тут ночью погода нелетная.

…Иджес, отложив дрон, склонился над схемой. Ирренций из макета Гедимин вовремя убрал — механик мог сосредоточиться на работе, а не на индикаторах излучения под скафандром.

— И так оно сможет плавать боком? Интересно, на кой это надо.

— Выбрать лучшее место для подъёма? — предположил Гедимин, покосившись на очень молчаливого Айзека. — Мало ли чем станцию сверху завалит.

…В третьем часу дня Гедимин, отогнав от стола всех сарматов, устанавливал последний излучатель. Приказ от модуля управления — и все опоры ушли под броню, под экранирующие щитки, и блики на защитном куполе пропали.

— Хм… — Айзек пробрался под купол и аккуратно повертел макет. Потом положил на стол и сдвинул рычажки, раскладывая «станцию» в «мирное» состояние.

— Ну да, снаружи практически не видно. Главное — не запалиться при монтаже… Что ж, опробуем в деле?

…Места на «полигоне» было всё-таки мало — не успевала «станция» разогнаться на спуске, как приходилось отползать боком. Излучение пульсировало, его источники выдвигались, — если смотреть только на рябь на экране, можно было принять макет за короткого, но очень бодрого Текк’та. Гедимин покосился на Айзека — тот широко ухмылялся.

— Здорово у тебя получилось, — сказал он через полчаса, насмотревшись на внутрискальные манёвры. — В диком грунте мы с Исгельтом сами проверим — надеюсь, никуда не уползёт. Можешь поднимать!

Он сдвинул крышку, щелчками загнал ипроновые пластины с ладони выше по запястью и положил руку на мёрзлый песок.

— Веди прямо сквозь меня!

Гедимин ошалело мигнул.

— Ты в себе⁈

— Веди-веди, — Айзек ухмыльнулся. — Хочу понять, что эта штука всё-таки делает… с реальностью. Только тащи до самого верха, чтобы в руке не застряла!

Он выбил мешающие пластины из второй ладони и положил её рядом. За его спиной Эркенгер пробормотал что-то про бешеных мутантов.

«Если что, кровь остановим, а больница тут рядом,» — думал Гедимин, выводя «станцию» к поверхности. Вот её верхняя часть, с «фонящими» втянутыми мачтами, показалась над ладонями Айзека — она прошла насквозь, а он даже не вскрикнул. Следом вылез весь макет, до самого фундамента, — Гедимин поднимал его до упора, чтоб даже миллиметр не застрял в неожиданном препятствии. Айзек оторопело глазел на «станцию». Гедимин быстро поднял её — обе ладони экспериментатора были целы, даже обшивку не поцарапало. Айзек пошевелил пальцами, убрал их с холодного песка и осмотрел руки со всех сторон. Потом вскрыл перчатку. Кисть была на месте, хотя только что всю её пронизал массивный «фонящий» макет. Эркенгер облегчённо вздохнул.

— Расплавление реальности, — пробормотал Айзек, разглядывая голые ладони; Гедимин выключил все излучатели, убрал макет под защитное поле, но Айзеку сейчас не было дела до излучения. — Какое странное ощущение — когда твои руки и есть, и нет… Эркенгер! Можешь проверить на микроуровне — ничего там не попортилось?

— Сигмы ты хапнул — вот что попортилось, — буркнул Эркенгер, отводя сармата в сторону и разворачивая микросканер. — Атомщики все отбитые, или это Гедимин так влияет?

— А что всё время я? — Гедимин недобро сощурился. Иджес тронул его за плечо.

— Такая уж репутация, — прошептал он сармату в наушник. — Чуть что — сразу «Гедимин». Если что — я видел, руки он сунул сам, ты отговаривал.

Гедимин благодарно кивнул. Непохоже было, что Айзек собирается предъявлять претензии — его больше занимали показания на сканере Эркенгера.

— Слегка фонит «сигмой», но почти уже затихло — а так всё в порядке, — подвёл итоги медик, выключая прибор. — Четверть дозы флония… и не суй больше руки, куда не просят! Если что, я тоже свидетель — влез ты туда сам.

Айзек отмахнулся.

— Всё в порядке, тески. Но ощущения странные… сейчас-то нормально, а вот когда оно сквозь тебя идёт… Вообще не больно, но как будто… частично исчезаешь. Однако… Гедимин, у тебя вышло просто отлично. Исгельт будет очень рад.

— И тоже сунет под макет что-нибудь ненужное? — Гедимину было совсем не весело. «А ещё говорят — я не соблюдаю технику безопасности! Да мне бы в голову не пришло… Хм. А интересно, как это — когда не больно, но частично исчезаешь? Куски от меня резали, было дело. Но там никакой частичности. А тут… Надо, в общем, проверить, пока Эркенгер под боком.»

…Айзек хихикал в респиратор, медик что-то бормотал про мутации, но Гедимину не было до них дела. Он рассматривал совершенно целую ладонь в нетронутой перчатке. Сквозь неё, оставив фантомное ощущение тепла, только что прополз массивный, вполне себе материальный макет «Эданны».

— Полдозы флония, — буркнул Эркенгер, закончив микросканирование. — Так, Иджес, ты тоже будешь пробовать?

Механик шарахнулся к дальней стене, глядя на всю компанию, как на полоумных.

— Ну вот и ладно, — медик плотно задвинул крышку «полигона». Айзек уже раскладывал макет на столе — станцию не поломало ни в движении, ни на подъёме, и внутренние механизмы прекрасно работали.

— Исгельт будет очень-очень рад, — ухмыльнулся сармат. — Вот только… Мощность для полноразмерной станции мы тоже посчитали.

Он протянул Гедимину листок, выдранный из ежедневника. Тот прочитал и ошалело мигнул.

— Мать моя пробирка… Но с сорока реакторов — может, накопится?

— Это надо копить, — вздохнул Айзек. — А все наши легальные реакторы под таким надзором, что лишний кьюген не припрячешь. Мы ж не на себя работаем, а на Север, Мацоду и Син… и частично Атлантис, но я этого не говорил. Нужно что-то ещё, атомщик. Что-то небольшое, незаметное, но очень-очень мощное. Как Куэннские реакторы. Ты же помнишь Пламя? Размером с пару альнкитов, а питает Метагалактику…

Гедимин поморщился.

— Ты меня с Куэннами не путаешь? Они эту штуку еле сделали. А я вообще не знаю, за что браться.

Айзек весело хмыкнул.

— Отдохни пару дней. Гулять тут по темноте негде, — ну, к берегу спустись, только с оружием. Проветри мозг, ему очень нужен отдых. А потом… Нам ведь не надо питать Метагалактику. Хватит энергии, чтобы станция двигалась… ну, может, чуть с запасом.

С макетом под мышкой он ушёл наверх. Сарматы переглянулись.

— Гедимин, рука точно в порядке? — осторожно спросил Иджес. Ремонтник пошевелил пальцами.

— Цела. Хотя ощущения были действительно странные. А вот разговоры о нелегальном реакторе… Это уже хуже. Надо бы отловить их обоих и потребовать нормальное техзадание…

07 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Ладонь Гедимина лежала на пучке горячих ирренциевых стержней. Сармат крепко зажмурился, воссоздавая в памяти чёткую картинку сияющей колонны с более темными фрагментами и иссиня-чёрными включениями ипроновых таблеток.

— Твэл, — чуть ли не по буквам повторил он, мысленно «выжимая» из колонны яркое зелёное свечение. На висках и затылке зашевелились тёплые волокна, и картинку размыло в сплошное сияние с чёрными «рисками» внутри.

— Твэл, — довольно ухмыльнулся Гедимин. — Давай дальше.

Он мысленно вынул золотистые — в сигма-лучевом зрении «Эданны» иссиня-чёрные, непроницаемые — ипроновые таблетки и поднял их на ладони. Воображаемые лучи впивались в них, но насквозь не проходили. Волокна, обхватившие голову, беспокойно зашевелились.

— Ипрон, — чётко повторил Гедимин. — Сдержит твою силу. Чтобы…

В памяти всплыл потрескавшийся и плавящийся твэл, мгновенный взрыв, резкая боль в спине… Гедимин вовремя опомнился, затряс головой, — щупальца на его висках накалились докрасна и мелко задрожали.

— Ну вот. Так — не надо, — прохрипел сармат, пытаясь отключиться от фантомной боли. — Смотри дальше…

Он мысленно собрал ипроновые цилиндры в отдельные стержни, вдвинул их в сияющую колонну топливной сборки — её свечение угасло. Хранитель беспокойно дёрнул щупальцем.

— Неприятно, знаю. Но иначе никто не сдержит твою силу. Это нужно, чтобы ты могла отдохнуть. А мы — выжить.

Щупальце осторожно погладило сармата по затылку. «Кажется, она поняла!» — мелькнуло в мозгу.

— Давай дальше. Если собрать много твэлов и поставить кольцами…

Он вообразил себе активную зону альнкита — пока что без накопителей и биозащиты, только стержни и их яркое излучение. Щупальца радостно затрепетали.

— Умеешь считать? Смотри, сколько их у тебя будет, — Гедимин мысленно растянул схему «Эданны» по плато, отметив зелёным свечением каждый энергоблок. — Это сорок. Десять раз по четыре. Видишь мою руку? На ней четыре пальца. А таких штук у тебя будет в десять раз больше. Она называется «реактор». Или «альнкит». А вместе — энергостанция.

Мозг сармата накрыло шквалом чужих эмоций — скорее радостных, чем напуганных. Мелькнуло несколько картинок — сгустки зелёного света, связанные белыми лучами. Потом щупальца медленно соскользнули с сармата и втянулись в твэл. «Ушла обдумывать,» — Гедимин криво ухмыльнулся. Только теперь он заметил, как по лбу и спине течёт пот. Общение с хранителем давалось нелегко, как бы существо ни было осторожно.

— Вечером вернусь, — пообещал Гедимин, пытаясь отдышаться. Он уже знал, как закрывать бассейн, — Айзек оставил пульт. Самих командиров с утра не было; Гедимин не видел их и вчера вечером — о хранителе они будто забыли.

«Хранителя-то я не оставлю. Что-то да усвоит,» — думал сармат, покидая хранилище. «А вот где носит этих двоих с моим макетом? И где моё техзадание?»

…Снаружи по-прежнему было темно, сверху сыпался мелкий снег — Гедимин только удивлялся, как при такой скудности осадков ледники подползают к станции всё ближе. Со всех сторон горели огни, тянулись от энергоблока к энергоблоку крытые коридоры, поблескивали под ногами стрелки-указатели, нанесённые люминесцентной краской, — кажется, кто-то по вечерам светил на них ультрафиолетом, «дневного» света над Шпицбергеном им явно не хватало… Сармат огибал блок за блоком, пока не вышел на дальнюю окраину. Он надеялся увидеть строителей, но все купола были запечатаны, технику отогнали, — внутри станции шла итоговая доделка.

С западного побережья донёсся треск и шипение, поднялся пар — что-то сырое пытались взрезать лучом. Следом зачавкало — влажную кашу с твёрдыми осколками втягивал землесос.

— Дальность триста метров, прямой наводкой — огонь! — услышал Гедимин приглушённую команду Исгельта. Землесос выплюнул добычу, раздался громкий плеск, и сармат увидел в море небольшой гейзер.

«Так, Исгельт там. Может, и Айзек недалеко,» — Гедимин зажёг фонарь и двинулся вниз по крутому откосу. Землесос на берег как-то спустили — должна была найтись дорога и для сармата.

— Огонь! — снова скомандовал Исгельт. На берегу продолжали кромсать какую-то влажную органику, и её, похоже, было немало. Ошмётки улетали в море, и Гедимин видел, как на краю тёмной бездны вода вскипает и успокаивается — выкинутое быстро растаскивали.

И резчики, и землесос работали с приглушёнными огнями, а тушу большей частью успели перекидать в море, — но это определённо была не рыба и даже не древний кит. Гедимину при виде останков вспомнился «Справочник ликвидатора» — страница с разнообразными морскими звёздами и офиурами.

— Кто идёт? — из темноты выглянул охранник.

— Гедимин Кет, командира ищу, — отозвался ремонтник, показывая пустые ладони. На берегу озадаченно хмыкнули.

— Обычно тебя ищут, а тут внезапно ты, — заметил Айзек, поднимаясь по тропе. Исгельт остался командовать разделкой — внутри «офиуры» нашли жёсткую структуру, целиком в землесос она не лезла.

— Техзадание, — напомнил сармат, недовольно щурясь. — Насчёт реактора. И — что с макетом? Что, я сделал — и пошёл вон, можно мне ничего не сообщать?

Айзек виновато хмыкнул. С побережья донёсся протяжный вздох и что-то неразборчивое про субординацию.

— Здорово у тебя получилось, атомщик. Мы уже везде попробовали — и на берегу, и на ледниках, и в толще камня. А задание… Исгельт, ты тут управишься?

— Иди уже в хранилище, — буркнул бывший адмирал. — С фауной разберёмся.

— Давай левее, тут тропа, — Айзек ускорил шаг. Внизу снова всплеснуло — ещё кусок «офиуры» улетел в море.

— Что у вас там за тварь? — спросил Гедимин. — Опасная?

— Уже нет. Но лучше выкинуть, пока на запах не вылез кто покрупнее, — отозвался Айзек. — Ты на берег зря не ходи — там волнами иногда выбрасывает… всякое.

…Он заглянул в хранилище, удивлённо мигнул и оглянулся на Гедимина.

— Ты с существом говорил?

— Объяснял ему, как станция устроена, — ответил тот. — Термины всякие…

— Да, словарный запас ему не помешает, — Айзек тихо вздохнул. — Ничего, мы сейчас разберёмся с твоими излучателями — и будем плотно общаться. Жаль, мы не знаем, что оно видит… да и видеть тут нечего — лёд да скалы. И вода со всякой дрянью.

Не успели сарматы выйти из шлюза, как мимо борт о борт промчались два дрона. Один обошёл другой на повороте, мигнул светодиодами и метнулся обратно. Иджес торжествующе ухмыльнулся.

— Эркенгер, тебе нужно в пилоты! Будем выступать вдвоём. Хватит комбинезон просиживать!

Айзек еле слышно ухмыльнулся.

— Ну, пока все заняты… Давай про техзадание, — он тихо вздохнул. — Проблема в том, что мы сами себе эту штуку плохо представляем. Она должна быть мелкой, меньше альнкита. Очень мощной. И наружу никак не торчать. Ни водопровода, ни вентиляции, — только лучи изнутри, внутри экранированных каналов, прямо на пластины накопителей. Чтоб снаружи она не проглядывалась никакими способами.

Гедимин мигнул.

— Без охлаждения? Температуру чем снижать?

— Поэтому и говорю о мощности, — отозвался Айзек. — Твои первые наработки в «Гекате»… они же глохли спустя минуты — но энергии-то было целое море! Надо что-то такое. Чтоб за десятки секунд все накопители по периметру зарядились до отказа. Потом оно заглохнет и пусть хоть месяц остывает — главное, чтобы успело выработать столько энергии, сколько нужно.

— Маленькое и мощное… — Гедимин задумчиво сощурился. — Тогда вся обвязка идёт по боку. Накопительная выстилка, биозащита… Снаружи — лист ипрона, внутри — слои защитного поля, чтобы направить лучи, куда надо. И управляющие пульсаторы. И всё это — метра два-три в поперечнике… Не знаю, Айзек. По-моему — рванёт. Или облучит весь Шпицберген.

— У Куэннов выдерживает, — напомнил сармат. — А у них эти штуки помощнее. А у нас теперь не только твои наметки, но и опыт их цивилизации. Попробуй, атомщик. С ипроном проблем не будет — «Торию» проект очень интересен.

«А. „Торий“…» — Гедимин невольно поёжился.

— Что, не сделаю — расстреляют?

Айзек поморщился.

— Атомщик, сейчас уже давно не военное время. Мы понимаем, что упираемся в законы физики. Иначе бы к тебе не обратились. Не сделаешь — вернёшься спокойно в Ураниум. И ты, и эти двое дронщиков. Но ты хотя бы попытайся!

11 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

— Хсссшшш…

Где-то рядом морская волна выплеснулась на гальку и отпрянула, утаскивая за собой мелкие камешки и окатанные ледышки. Гедимин быстро огляделся по сторонам — ничего, похожего на прибой, посреди безводного хранилища ядерного топлива не было и быть не могло.

— Хссууушшш…

К шелесту воды и гальки добавилось завывание ветра. Гедимин мигнул. Ошибки быть не могло — и то, и другое он «слышал» не снаружи, а изнутри черепа.

— Эй! Это ты шуршишь?

Он потыкал подушечкой пальца в сияющий твэл. Волокнистые щупальца шевельнулись. «Ууухсссшшш…»

«Мать моя пробирка!» — Гедимин ошалело встряхнул головой. «Это же его первые звуки! Только отпочковался — и уже говорит⁈»

— Море? — Гедимин, как мог, представил себе набегающую и отступающую волну на холодном побережье. Влезшую «в кадр» офиуру-переростка он с досадой оттолкнул «за рамку».

«Хсссшшш,» — прошелестело внутри черепа. Вместо волн Гедимин увидел шевелящуюся чёрную бездну, пронизанную световыми тяжами и отдельными скользящими вспышками. На мгновение все источники света сложились в один — изгиб гигантского змеевидного тела — и ускользнули в темноту. Гедимин мигнул, пытаясь прикинуть диаметр змеи… или угря? Счёт, похоже, шёл на сотни метров.

— Эта штука… она тебя пугает? — осторожно спросил сармат.

В мозгу шевельнулось чужое удивление, и снова зашуршало, и заскользили в темноте вспышки. «Оно не боится,» — думал Гедимин, медленно опуская височные пластины — обсуждать, даже с самим собой, хранителя при хранителе было как-то неловко. «Оно… исследует? Общается⁈ Но с кем? Тут же нет никаких… богов!» Ему снова вспомнился гигантский змей из лучей и вспышек, и он невольно поёжился. «А между тем над океаном даже спрингеры не летают. Хотя им-то рыбы, офиуры и черви не страшны. Что, если какая-то из крупных квантовых тварей уже пролезла в портал…»

— Ты мне сообщи, если оно скажет что-то понятное, — попросил он хранителя, подняв пластины и погладив твэл. В мозгу снова зашелестело. Хранитель был занят — и вряд ли готов к общению с сарматом.

«Надо Айзеку расска…» — Гедимин огляделся по сторонам и досадливо хмыкнул. Уже давно он приходил в хранилище один. Возможно, командиры «Эданны» появлялись тут часов в девять или около полудня, — но Гедимин с ними не пересекался. «Ну, пусть потом не ноют, если зверёк на меня настроится, а их замечать перестанет…» — сармат, невесело хмыкнув, пошёл к лестнице.

…Лабораторный стол Гедимина был завален цветными пластиковыми трубками примерно равной толщины — отходами фрилового производства. Нагрёб сармат из ящика целую охапку, хотя близко не представлял себе, сколько ему понадобится. Рядом с горой обрезков лежали плотно прижатые к столешнице листки ежедневника. На одном из них Гедимин задумчиво вырисовывал шарообразный реактор Куэннов.

— Это что, морская фауна или глубоководная мина? — спросил Иджес, заглянув через плечо. Гедимин досадливо сощурился — он уже привык, что двое «дронщиков» готовятся к зимним гонкам на другой половине лаборатории и под руку не лезут.

— Куэннский реактор. Мощная штука. Только есть проблемы…

Уже при слове «реактор» Иджеса передёрнуло, и он исчез. Гедимин снова погрузился в задумчивость. «Забавно было бы воссоздать что-то такое. Но… во-первых — у нас нет аккадалиса, и смоделировать его нечем — рилкар не потянет. Во-вторых — чем это охлаждают, и как оно управляется? Ипроновые стержни… их заталкивать вручную? Или хранитель сам подберёт и засунет, как почует неладное?» Он повертел чертёж, снова представляя себе сияющий шар с торчащими хвостовиками. «Не. Не потяну. Сюда бы Куэнна-инженера…»

Он сгрёб в ладонь трубки разной длины и задумчиво на них посмотрел. «Шар. Можно сделать шар из привычной активной зоны. Электромагниты — сверху, управляющие стержни — там же… а сама зона — примерно шарообразная. Длина твэлов… только хорошо всё рассчитать, чтобы продержалось хоть полминуты. Со стабильностью у этой штуки будет всё очень плохо…»

Он быстро набросал ещё один чертёж в разных проекциях и придвинул к себе гору трубок, подбирая их по цветам. «Это будут длинные твэлы по центру. Это периферия, а тут самый край. А эти, желтые, — управляющие. Взять побольше. С управлением у этого будет… никак. Так что управляющие — они же и аварийные.»

…Айзек выглянул из шлюза, увернулся от пролетевшего дрона, посмотрел на стол Гедимина и пару странных конструкций и одобрительно хмыкнул.

— Вижу, у атомщика дело идёт. Спрашивать пока не буду. Сарматы, собирайтесь на крышу, — там такое северное сияние!

Эркенгер с протяжным вздохом выключил дрон и вернул на верстак.

— Обязательно было влезть посреди гонки⁈

Гедимин изумлённо мигнул, покосился на Иджеса — тот молчал, но, судя по прищуру, был согласен с каждым словом.

Айзек ухмыльнулся.

— Гонки у вас каждый день, пока у Гедимина терпение не лопнет. А вот северное сияние надо ещё подловить!

…Извивающиеся полотнища, то ярко-зелёные, то переходящие в синеву или желтизну, скользили над островом. Гедимин машинально прикидывал интенсивность излучения, бьющего по ионосфере, — кажется, под землёй он прохлопал какую-то вспышку на солнце. Иджес и Эркенгер, посмотрев на небо, вполголоса заспорили о дронах и правилах гонок. Гедимин мигнул.

— Медик подсел на гонки, — прошептал он Айзеку. Тот хмыкнул.

— С кем поведёшься… По крайней мере, будет кому составить Иджесу компанию. Мы тут думаем, как стройка закончится, возродить Летние полёты. Только надо согласовать с северянами. И без торпед и ирренция, конечно…

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Не, на это Иджес не пойдёт… Ты скажи — общался на днях с хранителем? Слышал, как он шуршит?

Айзек кивнул.

— Да, мы с Исгельтом его не оставляем. Шуршит. Звуки моря? Правда, пока непонятно, что его там привлекает. Атомных подлодок давно нет…

Гедимин угрюмо сощурился.

— Тут могло появиться что похуже…

Он рассказал про змееподобную тварь. Айзек пожал плечами.

— Квантовый зверь? Ну, чего бы ему и не быть. Главное, что хранителя он не пугает… Кажется, водное божество Равнины было не очень дружелюбно?

— Вы там о чём? — Эркенгер отвлёкся от дронов и повернулся к сарматам. — Что у вас там ещё за звери? Мало того, от которого Иджес каждый раз шарахается?

Айзек пожал плечами.

— Не мы их тут разводим, Эркенгер. Видимо, для них образовалась ниша. Вы идите, работайте. Я ещё тут постою…

14 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

«Пожалуй, что так…» — Гедимин отложил один из макетов и взял в руки другой, более округлый. Электромагнитов ещё не было — «гребёнки» аварийных стержней пришлось вдвинуть в «активную зону» вручную. «Ага…» — он аккуратно зажал «реактор» в тиски и свернул вокруг него сложную фигуру из нескольких слоёв защитного поля. «Поглощения нет, есть переотражение — по временным каналам на внешние накопители. А здесь будет облучатель — дополнительное управление. Он повысит мощность… или сбавит её, если успеет. И… эту штуку придётся вертеть. Но шару нормально вращаться…»

Он покрутил макет в воздухе, похмыкал и сгрёб со стола всё лишнее в ближайший ящик. «А вот теперь…» — он оглянулся на контейнеры с рилкаром, флией, сивертсенитом и — засунутый в самый дальний угол и накрытый защитным полем — с ирренцием. «Теперь опробуем всё это в деле.»

— Эй, ты куда? — встревожился Иджес. Пока Гедимин складывал на верстак материал для будущих оболочек твэлов, сармат спокойно обсуждал с Эркенгером гонки; но когда ремонтник полез за ирренцием, обоих передёрнуло.

— Делать модель реактора, — отозвался Гедимин. Не успел он договорить, как отсек разрезало пополам непроницаемое защитное поле.

— Эй! Я ещё конструкцию не сделал! Не начал даже… — Гедимин понял, что воздуховодов в «стенке» не оставили, и замолчал. «Ладно, пусть там сидят. Надо будет — выйду.»

…Работа была небыстрой, — множество миниатюрных трубок, наконечников и хвостовиков, ипроновые брусочки толщиной с проволоку, кольцо за кольцом — генераторы защитных полей. «Четыре килограмма ирренция,» — думал Гедимин, плотно набивая трубки серым порошком. «Без ипрона, без флии… Вот как мне это запустить — и в очередной раз не влететь в стену? Спина ещё с прошлого раза болит…»

…Ипрона хватало, чтобы цепная реакция не начиналась; Гедимин закрепил в струбцине и реактор, и электромагниты и осторожно взрезал когтями защитное поле.

— Иджес! Пульт управления там далеко?

Механик хмыкнул.

— Зачем он тебе? Ты же всегда стержни тягаешь вручную.

— Мелкие — руками неудобно, — буркнул Гедимин, отбирая у него пульт. «Сейчас доработаю — и спрячусь за выступ стены. Надеюсь, она меня не накроет.»

— Эй! — крикнул он, проделав новую прорезь — старую уже закрыли с той стороны. — Идите оба в санпропускник! У меня тут испытания, может жахнуть!

— Да кто бы сомневался… — пробормотал из-за перегородки Иджес, и Гедимин услышал стихающее жужжание дронов, быстрые шаги сарматов и шипение пневмозатворов. Он закрыл прорезь в защитном поле, чуть повозился с проводами, электромагнитным щитом и пультом управления (с большой красной кнопкой) и тяжело вздохнул. «Вот сколько таких испытаний было, а всегда не по себе…»

Он вынул из запястья дозиметр, установил его там, где в узком «патрубке» защитного поля должен был стоять накопитель. Другие «патрубки» были заткнуты датчиками, но на них Гедимин почти не надеялся — «не расплавятся, так засбоят». С пультом в руке он, пятясь, отступил за выступ стены и прикрылся защитным полем. До последнего он старался не упускать из виду миниатюрный шар-реактор. «Там всего одна критмасса,» — напомнил Гедимин себе. «Даже без усилителя. С ним попробую потом, когда расплав от пола отскребу. Что ж… Ter, du, un… Attahanqa!»

Тёмный щиток на глазах и многочисленные защитные поля снизили яркость вспышки — но Гедимин успел оценить, как много в «зелени» омикрон-излучения «белого огня» выброшенных нейтронов. Ещё мгновение — и всё стихло. Снаружи взвизгнул и затих дозиметр, только красный светодиод горел на его корпусе — значит, прибор не расплавился.

…Дозиметр действительно был цел. «Арктусы» тоже выдержали — и сгенерировали новое защитное поле взамен начисто испарившегося. Устояла только внешняя стенка — одна из прикрывающих Гедимина, остальное снесло. Гедимин посмотрел на прикипевшие к столу пятна расплава — то, что было датчиками — и перевёл взгляд на струбцину. Электромагнитный щит спаяло в монолит, но сбросить стержни он успел — теперь они намертво вплавились в «реактор», шар с потёками вязкого расплава. Гедимин замерил излучение, хмыкнул, обернул остатки защитным полем и проверил дозиметром себя. Прибор не «заразился»; выступ стены спас и Гедимина от лишней дезактивации. «И чего я раньше не слушал умных сарматов⁈» — думал он, разглядывая «реактор». «Сколько оно проработало? Три четверти секунды? Энергии много, не поспоришь. Но — будь тут три-четыре критических массы, оно бы и столько не продержалось…»

Загудел, открываясь, люк.

— Взорвал? Что взорвал? — услышал Гедимин встревоженный голос Айзека. — Стены, я смотрю, целы…

Он заглянул в дальний угол лаборатории, увидел Гедимина и довольно хмыкнул.

— Ты, верстак и дозиметр тоже вроде как целы. Я уж думал, тут хранилище провалилось… А это что за… — не договорив, он присвистнул.

— Реактор. Был. Одна критмасса. Вон, смотри, сколько энергии на выходе, — Гедимин показал Айзеку дозиметр с «поднебесным» пиком «омикрона». — Вот только проблема — он и секунды не прожил. Похоже, они одноразовые.

Айзек покачал головой, глядя то на дозиметр, то на шар расплава.

— Если при такой массе такая мощность… Гедимин! Только не вздумай бросить дело. Напихай туда ипрона, флии, чтоб эта штука хоть пару запусков вытянула… И не перерабатывай её пока — я её покажу Исгельту!

Иджес и Эркенгер угрюмо переглянулись и вслед за Айзеком ушли в санпропускник. Наружу они больше не выбирались, а вот Исгельт себя ждать не заставил.

— Что бы тут ни было, переполох был большой, — заметил он, вместе с Айзеком подходя к верстаку под защитным полем. — А хорошо оно светится… Это сколько было? Четыре килограмма? И что на выходе?

Гедимин молча протянул ему дозиметр. Исгельт медленно поднял руку в жесте превосходства.

— Добавить десять раз по столько же — и станции хватит энергии на тысячи лет. Даже если все реакторы встанут намертво. Поработай над удлинением срока жизни. Каждый раз собирать реактор заново — очень много возни.

«Десять раз по столько же…» — Гедимина передёрнуло.

— Не увлекайся, пяти хватит. И то придётся напихать ипрона. Оно же фактически без оболочки, излучает во все стороны, — поплавит вам станцию. Видел, сколько нейтронов?

Исгельт пожал плечами.

— Тут где-то был карбид бора. Нейтронами накопитель не зарядишь… В общем, работай. А я пристрою куда-нибудь твоих дронщиков. Похоже, на этом этапе от них больше вреда, чем пользы…

15 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

«Основной выплеск нейтронов шёл отсюда, изнутри…»

«Реактор», раздробленный в крошку, отмокал в почерневшей мее; Гедимину остались записи приборов и наброски на листках — и слабая уверенность, что проект всё-таки вышел удачным.

«Добавить сюда карбида бора. У Куэннов его не было… но — одни их боги знают, какие свойства у аккадалиса, и как он их меняет. А сюда — стационарные ипроновые стержни. Ослабят вспышку, но это и к лучшему.»

Сквозь защитное поле заглянул Иджес, просунул в проём дозиметр, покосился на литейную станцию и «дозревающие» в ней рилкаровые трубки.

— Скоро взрывать будешь?

— Погоди, я ещё реактор не собрал, — отозвался Гедимин. — А вас вроде Исгельт хотел перевести на безопасный участок?

Иджес фыркнул.

— Чтоб тебя тут расшибло, и вытащить было некому? Пока не разберёшься, чего оно не работает, а взрывается, мы с Эркенгером никуда не уйдём!

…«А я уже наловчился делать такие штуки,» — думал Гедимин, собирая миниатюрную активную зону и электромагнитный щит. Детали ещё не совсем остыли, грели пальцы. «Попробуем с бором и ипроном. Если оно проработает хотя бы до запуска усилителя…»

— Пора? — хмуро спросил Иджес. Гедимин кивнул.

— Уходите за санпропускник. Если что, тревожный сигнал увидите.

— Псих, — обречённо выдохнул Эркенгер. — Сам-то хоть за стенку отойди!

…Гедимин в последний раз посмотрел на «реактор», направленный на него излучатель («таймер должен сработать секунду спустя, если не расплавится раньше…»), на витки защитных полей и оставленный дозиметр. «А чего тянуть-то…» — он глубоко вдохнул и нажал кнопку. «Attahanqa…»

…Излучатель всё-таки успел испустить одну пульсацию, прежде чем разлетелся по лаборатории от встречного лучевого пучка. Защита не сработала. Поля снесло, «арктусы» выжили и выставили новые. Гедимин смотрел на дозиметр. «Ага, вот первый всплеск — всё ещё держится. А вот сработал усилитель — тут-то всё и снесло. Но… если уж им такой мощности не хватит — я не знаю. Пусть от „Та-Сунгара“ свои агрегаты запитывают, что ли…»

… — Секунда и одна десятая! — Айзек вскинул руку в жесте превосходства. Гедимин молча смотрел на второй реактор, спёкшийся в ком. «Я ещё первый-то не переработал…»

— Хорошо бы дотянуть до пары минут, — сказал Исгельт. — И про многоразовость не забывай. За секунду энергии всё-таки мало.

Гедимин фыркнул.

— «Та-Сунгар» запихни — будет достаточно!

— Отставить «Та-Сунгары», — адмирал только отмахнулся. — И термоядерные бомбы тоже. Стабилизируй реактор! На «Гекате» у тебя хорошо получилось, вся Земля запомнила. Может, смешанное топливо?..

18 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

— Двадцатого мы топливо повезём в блочные хранилища, — сказал Айзек, с утра заглянув в барак. — А как хранителю это понравится — неясно. Попробуешь ему объяснить, что происходит?

— Я один? — Гедимин недовольно сощурился. — У меня внизу три… фонящих комка отмокают.

— Исгельт не придёт — он сам волнуется, не хочет пугать хранителя, — отозвался Айзек. — А я не стану тебе мешать — зайду к десяти. Пока спущусь к вам, помогу с нашими… комками.

…Волокнистое щупальце коснулось груди, едва сармат вошёл в хранилище. Ячейки были закрыты, но сигма-излучению барьеры не мешали. Гедимин привычно поднял из бассейна сразу два твэла, прижал к ним ладони.

— Помнишь, я говорил тебе про энергоблоки?..

Что понимало существо, и что оно могло запомнить, Гедимин понятия не имел — но, как мог, показывал топливо, развезённое по блочным хранилищам, и готовые к загрузке реакторы. Внутри черепа шелестело, щупальца шевелились, но страха сармат не чувствовал. Он представил себе лучевые тяжи, связывающие станцию воедино. Следом она сложилась в компактный сгусток и, сияя, пошла вертикально вниз сквозь скалы. Щупальца затрепетали сильнее. Гедимин, опомнившись, «поднял» воображаемую ИЭС на поверхность.

— Если что — можешь даже спрятаться. А то тут… всякое бывает.

Волокна ткнули Гедимина в грудь и в лоб. Перед глазами мелькнул иссиня-чёрный гуманоидный силуэт, в облаке свечения плывущий сквозь скалу. Сармат мигнул.

— Я? Не, мы так не можем. С тобой-то еле получилось. Нужны сложные устройства… Ты, главное, не бойся, когда топливо разделят. Ты всё равно одно существо — «Эданна». А со связью всё наладится.

…Новый слой меи, которым залили отходы, оставался красным — большую часть радионуклидов уже выполоскали. Теперь они толстым слоем осели на дно спецконтейнера — оставалось промыть от щёлочи и просушить.

— Ещё промоем — и можно в переплавку, — Айзек кивнул на остатки ипроновых стержней, флиевых хвостовиков, рилкара и карбида бора. — А что не плавится — в сольвент, пусть отсортируется. Всё-таки удобная эта Куэннская круглая форма — жаль, с управлением у неё как-то туго…

20 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

С утра в барак заглянул деловитый и несколько встревоженный Айзек.

— Гедимин, сегодня — никаких опытов, — с порога сказал он. — Развозим топливо по блокам. Стоишь на галерее, изображаешь ликвидатора. Ты, Иджес, тоже.

Механика передёрнуло, и он проверил герметичность скафандра.

— Эркенгер, ты в дежурном медотряде, на всякий случай, — закончил Айзек и, не дожидаясь сарматов, вышел. Те переглянулись.

— Н-надеюсь, мы там не вдвоём будем изображать… — пробормотал Иджес. Мимо прошли четверо Старших в рабочих комбинезонах — с ликвидаторскими нашивками на груди.

…Блок за блоком были сцеплены между собой крытыми двухъярусными коридорами. Загрузочная машина «ходила» от края до края бассейна, передавая топливные сборки транспортёрам. В коридорах дежурили спецы со станции — в белой броне — и «чёрные» ликвидаторы. На одно из дежурств услали и Иджеса — блочных хранилищ было сорок, загрузку начали с дальних, места по коридорам хватало не на одну бригаду. Командир ликвидаторов хотел скомандовать что-то и Гедимину, но Айзек крепко взял ремонтника за плечо и быстрым жестом дотронулся до шлема. Он встревоженно щурился; Гедимин увидел, что его височные пластины подняты.

— Чуешь что-то? — отрывисто спросил Айзек. Слушать их было некому — рабочие делили топливо меж блоками и проверяли герметичность контейнеров.

«Обычно с галереи какие-то щупальца уже ощущались…» — Гедимин на секунду крепко зажмурился — так проще было сосредоточиться. Айзек уже тащил его вниз по лестнице — но сармат не чувствовал ничего, кроме слабеющего ровного жара. Убывал он по мере выгрузки топлива, но волокна хранителя пропали раньше.

— Ничего, — прошептал он. — Как будто оно… спряталось.

Айзек поёжился.

— Может, мы всё-таки навредили ему… Оно ведь не боялось, когда ты показывал, как топливо разделят?

Гедимин пожал плечами.

— Нет вроде. Радовалось, что будут реакторы…

— Стоп машина! — рявкнул Айзек, врубив динамики на полную громкость — даже Гедимин вздрогнул. — Поднять твэл!

Вокруг бассейна, отсекая двоих сарматов от «чистой» зоны, встало защитное поле. Айзек протянул руку к светящейся «колонне».

— «Эданна», приём. Как ты?

Гедимин дотронулся до холодных стержней. Сейчас он не ощущал даже фантомного тепла ирренция — всё «втянулось» в сборки.

— Молчит, — прошептал он. — Не могу понять. Когда ему плохо, оно, наоборот, накаляется…

— Майна! — крикнул Айзек, отступая за опасную черту. Выгрузка продолжилась. Гедимин посмотрел на дальнюю галерею, предположив, что Исгельт там, но командира в хранилище не было.

— Он обходит блочные, — пояснил Айзек. — Так ты думаешь… надо и нам их проверить?

— И его спросить, — буркнул Гедимин. — Не всё же ему до нас докапываться!

…Исгельт был в хранилище тридцать седьмого энергоблока; оно было разделено надвое — для свежего и отработанного топлива — и «свежая» часть была заполнена от края до края. Командир сидел на корточках над вскрытыми ячейками, занеся над ними руку.

— Что-то есть? — взволнованно спросил его Айзек. Исгельт молча качнул головой.

Гедимин подошёл ближе к открытой ячейке. Здесь не было ничего, что мешало бы «сигме» циркулировать — но сармат не ощущал даже привычного ирренциевого тепла. Существо будто полностью «втянулось» в твэлы и прервало все контакты.

— Странное дело, — пробормотал Айзек, глядя на дозиметр. — Слабый омикрон, в пределах нормы для необлучённого… а сигма — по нулям. Гедимин, ты такое видел?

— Оно… похоже, оно свернулось в клубок, — неуверенно сказал сармат. — Привыкает к новому… расположению. Это же нелегко — поделиться на сорок частей…

— Пока шестнадцать, — уточнил Исгельт, сверившись с передатчиком. — Что делать? Какие предложения?

Гедимин пожал плечами.

— То же, что в начале. Общать потихоньку. Может, даже твэлы не трогать. Следить за сигмой. Оно сейчас… очень растеряно. Через несколько дней, возможно, привыкнет.

Исгельт закрыл ячейки и тяжело вздохнул.

— Когда-нибудь и я привыкну к вашим атомным делам… Выгрузку закончим двадцать второго. До тех пор — никаких экспериментов! Ничего не взрывать в подвале, ничего не трогать в хранилищах. Приказ ясен?

Он впился взглядом в глаза Гедимина, прикрытые тёмным щитком. Сармат мигнул. «Да что всё время я-то⁈ Я затолкал хранителя в твэлы⁈»

…Он — «обычный ликвидатор», с «арктусом» и распылителем меи наготове — стоял у подвесных рельсов. Контейнеры с топливом двигались медленно; блочные хранилища заполнялись одно за другим — Гедимину только и нужно было передать топливо от одной загрузочной машины другой. Хранитель молчал, и ирренций был холоден — и даже Гедимин быстро понял, что с общением к ним лучше не лезть.

22 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

— Последний блок! — шумно выдохнул Иджес, спускаясь с транспортной галереи. За два дня сарматы изучили сеть крытых переходов, как свои четыре пальца. Главное хранилище опустело; его промывали — так, на всякий случай — дезрастворами, вокруг бродили дозиметристы.

— Ну что, с нами вниз? — спросил Иджес. Гедимин качнул головой.

— Мне сегодня работать запретили. Буду слоняться по хранилищам. Вдруг станция проснётся…

— Смотри, не хапни лишней «сигмы», — тут же насторожился медик Эркенгер. — А лучше бы шёл с нами. Третий пилот нам бы не повредил. Это же не считается работой?

Гедимин мигнул — такое «предложение» он ждал от Иджеса, но никак не от Эркенгера.

— Нет. Не моё. Удачи вам там…

…За два дня к нему привыкли — даже там, где у санпропускников скучала охрана, никто не пытался его останавливать. Гедимин заглянул в хранилища первых трёх блоков — холодные и как будто пустые. «Надеюсь, мы его не убили этим раздёргиванием на части…» — ворочалась в мозгу неприятная мысль. Гедимин свернул к седьмому энергоблоку.

— Эй! — не успел он пройти нижнюю галерею до половины, как сверху донёсся возглас обходчика. — Видел⁈ Да не меня — дозиметр!

Гедимин, вздрогнув, сам схватился за дозиметр. Ошибки быть не могло — только что сквозь галерею прошёл «поисковый луч» интенсивностью в четверть кьюгена, куда мощнее излучения любого сигма-сканера.

— Что сверху? — крикнул он обходчикам. Те посмотрели вниз, увидели ликвидатора и быстро переглянулись.

— А по твоей части, теск. Вон с той стороны — мощный лучевой всплеск.

— Иду, — Гедимин свернул в нужном направлении. Уйти далеко не успел — другой «поисковый луч», тоже в четверть кьюгена, ударил откуда-то слева. Гедимин растянул на экране схему. «Пятый и тринадцатый энергоблоки. Надо мне туда…»

Третий луч выгнул график интенсивности знакомыми дугами. Сигнал посылал двадцать первый энергоблок.

На пятой вспышке — Гедимин уже подходил к тринадцатому энергоблоку — задребезжал передатчик.

— Атомщик, ты видел⁈ — голос Айзека звенел от волнения.

— Поисковые лучи? Да, шесть блоков уже проснулись, — отозвался ремонтник. — Я иду к тринадцатому.

— Я сейчас в восемнадцатом! — крикнул Айзек. — Встань у бассейна лицом к моему блоку и жди! Мне кажется — они общаются!

На галереях стояли дозиметристы и растерянные местные ремонтники. Гедимин жестом показал им, что неполадок нет — идёт естественный процесс — и встал у хранилища с дозиметром. Первая вспышка — не поисковая, просто выброс без пульсаций — не заставила себя ждать. Секунда — и ей навстречу сверкнула другая.

— Видел⁈ — крикнул в наушниках Айзек. — Сигнал от тебя — и сигнал в ответ! Они точно общаются!

Гедимин ухмыльнулся.

— Мы его раздёргали, но оно собирается вместе… Контакта пока нет?

Он уже чувствовал слабое тепло от бассейна — «сигма» просыпалась. Повернувшись к галереям, он жестом приказал всем уйти под защитное поле и отдал приказ малой загрузочной машине. Вскоре перед ним — невысоко, на восьмую часть длины — поднялся из открытой ячейки твэл. Гедимин осторожно его коснулся.

— «Эданна», приём. Я ненадолго. Больше тебе не помешаю.

Невесомые тёплые волокна коснулись ладони и ушли в стержни. Гедимин выпрямился, вернул твэл на место и вскинул руку в жесте превосходства.

— Айзек, она общается!

— Жива! — выдохнул сармат так, что у Гедимина защекотало в ушах. — Сейчас освоится с новым… телом — и всё должно войти в норму. Спасибо, атомщик! Можешь идти отдыхать…

Гедимин смущённо хмыкнул. «Мне-то за что „спасибо“? В хранителях я точно не разбираюсь. Пошёл бы в лабораторию, да чем там займёшься? Пусть станция успокоится, расплавить ещё одну модель я всегда успею…»

24 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Над «Эданной» змеились зелёные, желтоватые и розоватые полотнища — очередной выброс космического излучения «чиркнул» по ионосфере. Гедимин спустился под опустевшее хранилище топлива, думая об ипроне, карбиде бора и защитных полях. Здесь, под многочисленными экранами, «поисковые лучи» и «перемигивание» энергоблоков уже не чувствовались; их стало меньше и наверху, и интенсивность снизилась — но хранитель высовывал щупальца, стоило сармату переступить порог блочного хранилища. Одно это было существо, несколько или что-то вроде роевого разума, Гедимин не понимал — но вроде как на «Эданна», приём' они все реагировали одинаково…

Иджес и Эркенгер оглянулись на сармата и тяжело вздохнули.

— Опять будешь всё взрывать?

Тот кивнул.

— Ещё ничего не собрано. Крикну, как дойдёт до дела.

…Гедимин осторожно высунулся из-за выступа стены — сигма-сканером вперёд. Экран рябил, но рябь рассеивалась, оставаясь плотным комком на оплавленном миниреакторе. Гедимин покосился на дозиметр — «цел, значит, показания будут» и перевёл взгляд на излучатель-пульсатор. «Выжил! Ну надо же…»

Он внимательно осмотрел устройство. Оно успело выдать усиливающую пульсацию и заслониться пластиной ипрона; её накалило докрасна, но внешнее излучение не попало на ирренциевый сердечник, — прибор был цел. «Ага. Значит, поставил я его правильно…»

Он взглянул на сам реактор. Тот дымился, рилкар блестел от расплава… Электромагниты уже не работали — пережгло управляющие кабели. Гедимин взялся за пластину, потянул — аварийные стержни, все в потёках рилкара, вышли наружу. «А вот это уже очень хорошо. Отчистить — и запускай по второму разу. Но всё-таки…» — сармат вытянул из оплавленной конструкции стержни, начинённые карбидом бора, и разочарованно покачал головой. «Этого мало. Не знаю, откуда там прут нейтроны — но поглощать их надо активнее. С таким-то перегревом далеко не уедем…»

Этот реактор уже незачем было целиком растворять в мее и сольвенте, — трубки, хоть и оплавленные, вскрывались, ипрон и ирренций вытряхивались, даже электромагнитную пластину, пусть и облучённую, можно было почистить и задействовать ещё раз. Гедимин сбросил в дезактивирующий раствор остатки «фонящих» трубок, остальное разложил по контейнерам и крепко задумался. «А ведь топливо придётся чем-то травить. Как на „Гекате“ травили ипроном и кеззием. Только тут не ипрон нужен. Попробовать бор?»

— А что так тихо? — в лабораторию заглянул Иджес. — Не включилось?

— Всё-таки начинает получаться, — пробормотал Гедимин, придвигая ближе листок с расчётами. — Но топливо нужно другое. И защитные поля… не держат, хоть ты что. Опять все начисто смахнуло.

— А больше нечем всю эту дрянь отразить? — спросил механик. — Всяким там ипроном, флией?

Гедимин качнул головой.

— Расход энергии. А нужна вся. Ладно, вы пока тренируйтесь — а я ещё подумаю…

28 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

— Что, любуешься?

На крышу хранилища вышел Айзек. Сегодня небо полыхало особенно ярко — Гедимин видел каждый значок на листке с расчётами.

— Думаю. Здесь хоть дроны над ухом не жужжат.

Два дозиметра мигнули жёлтыми светодиодами — лучевая вспышка скользнула было мимо, но на мгновение задержалась на пустом хранилище.

— Ещё исследует, — ухмыльнулся Айзек, кивнув на соседний энергоблок. — Между хранилищами — уже нет, больше шарится по округе.

— Ну, тут есть что исследовать, — рассеянно пробормотал Гедимин. «Если в „арктус“ встроить пару обсидиановых линз — луч станет интенсивнее. А само поле уплотнится?»

— Интересно всё-таки, когда оно соберётся в одно целое, — Айзек тихо вздохнул. — Я так и не могу понять, сколько их тут сейчас. Исгельт убедил северян, что это нужно для совместной работы блоков…

— У вас тут нет Ядерного ведомства, которое всюду суётся? — спросил Гедимин. Айзека передёрнуло.

— Тут есть кое-что похуже. Хорошо, что ночью оно по северам не лазит… Кстати, атомщик, — твои со дня на день обещали привезти накопители. И для выстилки и сборок, и для… твоих выдвижных штук. Надеюсь, нам будет с чего их запитать…

…Иджес заглянул за перегородку и помянул спаривание «макак».

— Работаешь? А предупреждать кто будет⁈

— Надо вывести проблесковый маячок, — сказал Эркенгер. — Там нажал на кнопку — у нас сработало… Иджес, как он закончит, сможешь пробросить кабель по стене?

Гедимин поморщился.

— Я «арктус» делаю. Они не взрываются. До реактора сегодня не дойдёт.

Сарматы переглянулись и недоверчиво хмыкнули.

— «Арктус»? У тебя что, их мало?

— Говорил же — не выдерживают, — Гедимин недовольно сощурился. — Это же почти ядерный взрыв в ограниченном пространстве. Поля сдувает. Надо усилить.

«И отравить топливо бором,» — он покосился на ящик, вовремя задвинутый за экран. «Кажется, смесь я рассчитал верно…»

01 декабря 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

В пять утра под потолком задребезжало, а следом взвыло.

— Ликвидаторы — встречать груз! — раздалось по громкой связи. Барак зашуршал, зашумела вода в неплотно закрытой душевой. Эркенгер нехотя выглянул из отсека.

— Ты медик, ты дежуришь, — ухмыльнулся Иджес. — Мало ли, на кого груз уронят…

«Груз?» — мозг Гедимина, переполненный шарообразными реакторами, просыпался медленно. «Точно! Ураниум, накопители… Интересно, Маккензи там?»

…Прибывший в Новоустье спрингер не просматривался ниоткуда — ни с холма, по которому спускались грузовики, ни от коридора с рамкой дозконтроля. Внутрь сарматов вообще не пустили. Из-за рамки им помахал незнакомый ликвидатор — и заработали погрузчики, перетаскивая опечатанные контейнеры под сигма-луч — и дальше в фургоны. «Реакторная выстилка,» — только и успевал отмечать Гедимин, пока машина за машиной уезжали в горы. «Накопительные сборки. А это для энергомачт… А, вот оно. Это, похоже, моё добро… точнее — Исгельта с Айзеком. Поглощающие пластины и лучевые передатчики…»

Спрингер прислали большой — влезло всё, для всех сорока энергоблоков. Ликвидатор из Ураниума помахал на прощание и ушёл в плохо освещённый коридор. На зазевавшегося Гедимина гаркнули, он вскочил на боковой уступ последнего грузовика — и ещё успел почувствовать короткий толчок сработавшего антиграва. Спрингер улетел — только в небе мелькнула серебристо-синяя стрела.

— «Косатка», — хмыкнул Айзек — он тоже приехал за накопителями. — Мы тут к ним уже привыкли. Могли бы и «Юрия» прислать — груз-то важный…

…На склады Гедимина не пустили — с разряженными накопителями обычно управлялись без ликвидаторов. Айзек незаметно ему кивнул, и сармат отделился от группы и пошёл в лабораторию. «С топливом всё ясно. Сейчас „арктус“ проверю…»

В пути он застрял — на один из грузовиков сработало «ремонтное чутьё», а пилот, увидев, что на его машину направляют сканер, внезапно окрысился. Пока Гедимин пытался объяснить ему суть неполадки, прошло минут пять — и к машине стянулись местные ремонтники. Чужака оттеснили (он только понадеялся, что до всех всё дошло), и он наконец добрался до лаборатории.

Эркенгер ещё не вернулся, зато вместе с Иджесом над верстаком стоял Исгельт и крутил в руках полуразобранный «арктус».

— Новый образец «сивертсена» — с набором линз? Кристаллы не пожжёшь?

— «Арктуса», — буркнул Гедимин, отбирая прибор. — В «сивертсене» ирренция никогда не было. Потому и распределил лучи, чтобы кристалл выдержал.

Он на ходу закончил сборку и включил прибор. Над верстаком повис матовый белый купол. Исгельт хмыкнул.

— Проверить бы…

Гедимин молча вынул из-за спины сфалт. Сарматы так же молча шарахнулись.

Ремонтник размахнулся так сильно, как мог, приклад опустился на купол, оставив чёрное пятно — но даже не вдавил его внутрь. Гедимин, довольно хмыкнув, включил излучатель. Луч бил в одну точку минут пять, прежде чем поле начало терять плотность.

— Несколько штук с разным отступом от реактора, — сармат вернул сфалт в заплечные крепления. — Ещё я добавил бор — пусть вбирает нейтроны. Завтра проверим…

Иджеса передёрнуло.

— Завтра я сюда не ходок. Посижу у ликвидаторов. Если что, кликнут.