Одержимость Ростовщика (СИ)

8

Небоскрёбы нескончаемой чередой пролетали мимо нас. Промелькали машины, люди, бутики, магазины. Они работали, смеялись, веселились. Словом продолжали жить. Нью-Йорк продолжал жить своей жизнью, не замечая печали и боли четверти своего населения. Его просто не заботила судьба людей. И уж тем более не волновала судьба одной простой девушки, попавшей в плен долга.

Что бы не случилось…

С кем бы не случилось…

Мой город будет жить дальше.

Грустно. Жестоко. Но так было всегда. И это даже вдохновляет. Стирать слёзы когда плачешь. Подниматься с колен, когда падаешь.

После ухода Рагнара, я сразу поднялась наверх. В очередной раз приняла душ и несколько раз почистила зубы, но привкус его спермы и сейчас остаётся у меня во рту.

Когда вышла из ванны, на уже убранной постели лежал новый комплект белья и белое, расклешённое платье до колен. Белое… цвет чистоты и невинности.

Когда-то я представляла себе, что надену на себя такого же цвета платье. Выйду к алтарю, где меня будет ждать мой будущий муж, мы дадим друг другу клятвы в вечной верности и свяжем навсегда свои жизни.

Я мечтала о небольшом домике, о детях играющих на лужайке с собакой и о любимом рядом, который станет моим первым и единственным мужчиной в моей жизни.

С виду простое желание. Ничего сложного в нём нет. Но со вчерашнего дня для меня оно стало невыполнимым. Я уже чётко понимала, что не смогу выйти замуж, даже когда полностью отдам долг и обрету свободу. Просто не сумею вовлечь любимого человека в ту грязь, которую покрыла себя с ног до головы.

Только закончив приводить себя в порядок я спустилась на кухню. Перед дорогой следовало позавтракать, но было уже поздно. Глория отдала всю еду охране, а после сказала, что готовить второй раз мне завтрак не станет. Своих дел полно. Хотя я вроде и не просила её.

Не знаю почему, но когда она говорила, я заметила, что девушка выглядела немного странно. Каштановые волосы выбивались из идеального пучка. Форменный наряд был сильно помят, а лицо раскраснелось, как после долгого бега.

Может по поручениям бегала?

Пропустив мимо ушей ехидство горничной, о том, что я шлюха придорожная и здесь на несколько дней. О том, что Рагнар вышвырнет меня, как только ему наскучат игры, я на скорую руку приготовила себе завтрак. Видимо ожидав от меня какой-то другой реакции, Глория лишь сильней разозлилась и бросаясь непристойными ругательствами вышла. А я смогла наконец хоть немного побыть в тишине.

Было ли мне всё равно на слова этой девушки? Совру, если отвечу — да. На самом деле мне не было всё равно. Так же, как и не были безразличны слова Рагнара, когда он называл меня "шлюхой". Однако от него это слово звучало, как то иначе. Подобное сложно объяснить. Вот вроде одно и тоже слово, но в случае с ростовщиком он словно и не обвинял меня. Не оскорблял, хотя и комплиментом назвать нельзя. Просто ставит метку, известную только ему одному.

К приходу Стена, того самого верзилы, который усыпил меня, а ещё и в кабинет палача отнёс, я успела убрать за собой. На данный момент он и исполнял роль моего тихого шофёра.

Ничего не говоря он подвозил меня до дома. Я сидела на заднем сиденье и изредка, когда поворачивала голову вперёд, через зеркало заднего вида, ловила на себе его заинтересованные взгляды, но вопросов не задавала. Смотрит и смотрит, какое мне дело? Всё больше любовалась видом города за стеклом чёрного спорткара и была в предвкушении от предстоящей встречи с семьёй.

Что они скажут? Как встретят? Обнимет ли меня мама? Я ведь сделала так, как они сказали, значит должны быть мною довольны. Ну, не прогонят ведь.

Когда после получасового проезда показалась наша многоэтажка, сердце в груди больно сжалось. Никогда бы не думала, что так соскучусь по ней. И всего-лишь за какие-то два дня.

— Вы идёте со мной? — не скрывала своего удивления, когда увидела, что следом за мной из машины вышел Стэн.

— У меня приказ следить за тобой, — отрезал мужчина и устрашающей тенью вошёл в подъезд.

Войдя в лифт, я сразу придирчиво оглядываю своё отражение в зеркале. Утром потратила не меньше получаса, пока собиралась, будто иду на первое свидание с парнем, а не навещаю родителей.

Тёмно-каштановые волосы волнами спадали по плечам. Я раз десять то убирала их назад, то укладывала вперёд, не зная как будет лучше. В итоге решила оставить второй вариант. Косметики под рукой естественно не оказалось, поэтому лицо было абсолютно "голым". Хотя косметикой я почти не пользовалась. Мой набор, что сейчас находился дома, был довольно скромен: тональный крем, пудра, карандаш для губ и помады.

Пальцы дрожат, когда я поправляю на себе скромное белое платье. Глаза судорожно бегают по отражению, ищут изъяны.

— Сколько не прихорашивайся, чище не станешь, — облокотившись о стенку, бесстрастно следил за мной Стен. — Твои предки сделали из тебя шлюху. От этой грязи ты никогда не вымоешься.

В его голосе и в выражении лица не было злых нот. Будто он не пытался специально меня оскорбить, а констатировал факт. И был прав. Зря ищу изъяны во внешности. Зря привожу себя в порядочный вид. Даже, если их убрать, самый главный не изменить. Душа запятнана так, что никогда не отмоешься.

Нервно закусываю губу и выхожу из лифта, когда двери открываются и сталкиваюсь с нашей соседкой.

— Джинни, — радостный отклик и крепкие объятия, приводят в чувства. — Как я рада тебя видеть.

— Здравствуйте, миссис Потс. Как поживаете?

Старая, добрая миссис Потс. Милая пожилая женщина за восемьдесят лет. Она проживает со своим мужем слева от нашей квартиры и всегда рада гостям.

Когда мы только переехали в этот дом, мне было четыре. Сложно найти друзей на новом месте. Особенно, когда и ровесников то поблизости нет.

Как-то так случилось, что она нашла меня на лестничной площадке меня с мишкой в руках.

В тот день родители забыли забрать меня с детского сада и воспитательница сама привела домой, однако их на месте не оказалось. Они тогда с Лолой в аквапарке гуляли. Уставшая женщина спешила к себе. Было уже довольно поздно, а у воспитательницы была своя семья, но бросить ребёнка одного естественно не могла, поэтому ждала возвращения родителей вместе со мной.

За этим занятием застала нас и миссис Потс.

Соседка привела в свой дом и накормила. Вернулись мама с папой и забрали домой. К тому вечеру мы никогда не возвращались, но после него я часто захаживала к женщине, чтоб попить чай и поговорить.

— Замечательно, девочка моя, воодушевленно воскликнула она и продемонстрировала в руке пакет с покупками из супермаркета. — Вот решила побаловать своего старика рёбрышками, а то вечно жалуется, что я его одними супами да кашами травлю. Хотя я объясняла, что с его вставной челюстью ему больше не полагается.

— Может приготовите менее… жёсткое блюдо? — предложила я. Увы возраст брал своё и зубы мистера Потс были уже не такими крепкими, чтоб осилить мясо. — Например "Джамбалайя". Не каша, но мягкая еда и самое главное очень вкусное.

— Хорошая мысль, — поправив круглые очки на переносице, призадумалась женщина. — Кстати, куда ты пропала? Обещала зайти вчера. Рассказать, как прошли экзамены. Я спрашивала у твоих родителей про тебя, они сказали, что уехала. Переехала куда-то. Но зная их, я, конечно, не поверила. Тем более, что учёбу ты бы никогда не бросила.

— Мне действительно пришлось на время переехать, — с трудом сглотнув застрявший комок в горле, подхватила легенду. Значит вот как они решили объяснить моё исчезновение. — Университет ведь далеко находится. Чтоб не опаздывать на пары, приходится вставать рано, недосыпать. Вот мы с подругой и решили снимать квартиру поближе. Оплату делим на двоих. А это её брат, — указываю на Стена, видя, что соседка раз за разом подозрительно косилась.

— Только брат? — но от моего объяснения почему-то разочаровалась. Посветлевшее лицо сразу скисло, будто она лимон съела. — А я то надеялась, что ты наконец парнем обзавелась. Жизнь личную начала обустраивать. С этими гадами ничего кроме учёбы не знаешь.

— Миссис Потс…

— Да, знаю я, что ты скажешь: "Они моя семья, мои родители". Но ты же такая молодая. Всего девятнадцать лет. Тебе с подругами гулять надо, на свидания бегать. А эти… тебе жизни не дают. Лолу балуют. За её похождения с мужчинами не ругают, а с тебя требуют. С такой роднёй и врагов не надо.

Напряжение в подъезде нарастает. Ещё немного и милая старушка начнёт ругаться не по-детски. Я это знаю, потому что ни раз становилась свидетельницей таких номеров. На самом деле миссис Потс очень хорошая и добропорядочная женщина, но когда начинала ругать моих родителей, то теряла контроль. Она их не любила и никогда этого не скрывала. Впрочем, её чувства были взаимны.

— Всё хорошо, — быстро шагнув вперёд, я обнимаю женщину, которая за долгие годы стала для меня бабушкой. Не по крови, но столько объятий и любви мне не дарили даже родные. — Не стоит переживать.

— Ладно… не стану больше их ругать, — выдыхает она и обнимает в ответ. Не сильно, будто боиться сломать, хотя у самой силы не больше, чем во мне. Но от этой ласки глаза начинают шипеть. — Добрая ты, Джинни. Слишком добрая. Жесткости в характере не хватает. А то, что уехала даже хорошо. Может хотя бы так свою жизнь уладишь. Хорошего парня себе найдёшь, а там может наконец и от них уйдёшь на совсем. Ты только заходи иногда к нам.

— Обязательно зайду, — с натянутой улыбкой обещаю ей и провожаю взглядом до квартиры.

— Если ты закончила, то звони к себе, — всё так же безэмоционально говорит Стэн. — У меня нет времени играть в твои слезливые игры.