Охотник на мафию. Часть 1

Глава 21

Катер, по просьбе пассажира, не усердствовал в прыжках по волнам, двигался малым ходом, и не мешал процессу сброса напряжения. Стол в салоне был чуть низковат, но уложенный на него опытными «мастерицами» тонкий матрас, укрытый чистым пледом, выровнял диспропорцию с длинными ногами Субботина.

Пока полковник, отягощённый коньячным «допингом» и мыслями о Наталье, ритмично трудился, закинув себе на плечи ноги блондинки, тёмненькая прижималась к его спине своей, хорошего размера, грудью и гладила его живот своими ладонями. Иногда её пальцы опускались ниже и попадали между «молотом и наковальней», и она постанывала, вроде как от возбуждения. Как не странно, но это полковника возбуждало.

Потом она скользнула вниз, опустившись на колени. Её правая рука проникла между ног Юрия сзади и коснулась мошонки, а левая сделала тоже самое спереди, охватив «комель древа» и массируя его. Потом правая ладонь упёрлась ему в ягодицы и стала их подталкивать вперёд.

Умелые действия «девушки» простимулировали «трудящегося», и Юрий, застонав, несколько раз дёрнулся, максимально посылая таз вперёд.

Однако полковник не почувствовал опустошения. Поняв, что с первого раза утолить потребность «молодого организма» не смог, он аккуратно снял с плеч ноги светленькой и, благодарно похлопав её по попке, развернулся к стоявшей очень удобно на коленях «тёмненькой» и, посмотрев ей в глаза. Увидев согласие и готовность, Юрий притянул её голову вплотную к себе.

Всё получилось, как нельзя лучше. Девушка сама подалась вперёд и, обхватив его нижнюю часть тела губами буквально всосала его в себя. Помогая себе руками, она подтягивала и подтягивала его к себе, пока Юрий не застонал снова. Девушка, однако его изо рта не выпустила, а ещё сильнее прижала к себе, и это стало настоящей кульминацией.

Потом они купались, загорали на палубе, пили вино и ели фрукты. Однако Мамаев был мрачен. На него вдруг нахлынули «воспоминания» Субботина старшего об этом времени. Полковник вдруг «вспомнил», что «знал» о том, что десятого августа с атомной подводной лодкой произойдёт авария в бухте Чажма. Знал, но ничего не предпринял, чтобы предотвратить. Он даже в справке её не упомянул. Хотя… И правильно сделал, что не упомянул в «справке» для «шефа», но ведь Ковалёву-то мог сообщить!

А теперь на нём висели смерти одиннадцати матросов и офицеров подводников, тела которых даже не нашли. Были уничтожены взрывом…

Об этом ему сообщил хозяин катера, сам бывший морской офицер. А Юрий десятого августа как раз улетел «отдыхать».

Перед мысленным взором Юрия ползли строчки из какого-то «интернет ресурса» будущего. «После перезарядки реактора левого борта обнаружилась его негерметичность. Как выяснилось, сборку реактора проводили небрежно и под уплотнение верхней крышки попал мусор (есть источники, что это был огарок сварочного электрода. Крышку пришлось снимать для расчистки комингса. Работы проводились с нарушениями требований ядерной безопасности и технологии: не объявлялась команда „Атом“, использовались простые стропы вместо полагающихся штатных жёстких упоров.

Во время подъёма (так называемого „подрыва“) крышки реактора, мимо на 12 узлах прошёл катер-торпедолов, игнорируя поднятый на брандвахте сигнал ограничения скорости. Поднятая им волна привела к тому, что плавучий кран, удерживавший крышку, поднял её ещё выше. Крышка перекосилась и потянула за собой компенсирующую решётку и поглотители. Началась ядерная реакция, реактор вышел на пусковой режим, что вызвало тепловой взрыв».

Полковник и раньше пользовался интернетом и понимал, что в будущем информационное поле должно стать больше, поэтому совсем не удивился знаниям Субботина.

— Ай-яй-яй! — проговорил Юрий и скривился, как от зубной боли. — Это писдец!

— Да, брат, — сказал капитан катера. — Это полный писдец. Если у нас атомные субмарины рваться в портах стали, то России, точно, писдец.

— А радиация! Владик как?

— Нормально. Всё под контролем. Море немного фонит иногда.

Капитан ткнул пальцем в чёрную коробочку, лежащую на панели у лобового иллюминатора.

— Что это?

— Дозиметр.

Юрий удивился.

— Возьму?

— Бери. Только аккуратнее. Выручает. Сейчас уже поменьше, а поначалу показывал. Особенно во время дождя.

Полковник взял дозиметр. Прибор был очень похож на калькулятор. Выше экрана было написано: «Однокристальная ЭВМ». Ниже экрана — четыре слова: дозиметр, радиометр, часы, будильник. Ниже латинскими и русскими буквами — «Элсис». Ещё ниже — восемь кнопок. В самом низу: «ИРИС, дозиметр радиационных излучений».

— О, бля! — удивился полковник. — И как им пользоваться?

— На радиацию нажми. Кнопка…

Юрий нажал на кнопку со значком «радиация». На экране появилась цифра «0,23».

— Это в чём? — дрогнувшим голосом спросил полковник.

— В микрозивертах… Сколько там?

— Ноль двадцать три. Это же… Писдец!

— Многовато, — согласился капитан, — но предел — ноль тридцать. С утра было восемнадцать. С Чажмы течением выносит радиоактивные донные осадки, наверное. Я бы вернулся на берег.

— А я бы и не выходил в море, если бы знал, — грубо сказал полковник.

Капитан искоса глянул на слишком грамотного пассажира и завёл двигатель. Настроение Мамаева упало ниже ватерлинии. Он, вышел из рубки, глянул на девушек и спустился в носовой салон. Девушки, поняв его неправильно, двинулись вслед за ним. Полковник сначала остановил их рукой, сказав: «Побуду один», а потом, подумав, почему бы не совместить полезное с приятным, махнул рукой и сказал: «Заходите».

В салоне имелся кондиционер и три широких дивана, укрытых чистыми чехлами с подушками вокруг стола. К концу прогулки настроение у Юрия несколько улучшилось. В свой гостиничный номер полковник вернулся усталым и задумчивым. Мамаев принял душ и решил вздремнуть, переход с Московского времени на Владивостокское чувствовался, но сон, как он ни пытался уснуть, не шёл. Тогда он решил позвонить Ковалёву.

Юрий набрал один из известных ему телефонов.

— Да… — сказала трубка.

— Юленька, это дядя Паша, — сказал он в трубку.

— Это не Юленька. Вы ошиблись номером.

— Это двадцать три тридцать восемь семьдесят?

— Нет. Вы ошиблись.

Начальник ГРУ читал справку полиграфолога и морщился. Он не очень верил в новейшие технические средства допроса, считая их «обманкой» и называя «психологией». Он с такими интонациями произносил это слово, что казалось, будто он матерился.

Ковалёв уже восемь лет как не воевал, но при слове «допрос» его рука непроизвольно тянулась к рукояти пистолета, или ножа разведчика.

— Получается, что он убедил себя в правдивости своих видений. С одной стороны, это хорошо, его не расколют наши «коллеги», но с другой стороны — это типичная шизофрения. Так ведь, Наташа?

— Получается, так.

Полиграфолог сидела в кожаном кресле, положив ногу на ногу. Ковалёв скользнул взглядом по её гладким коленкам.

— Дальше разговора, я понимаю, дело не зашло? — спросил он.

Наталья зарделась и отвела взгляд в сторону, найдя в окне что-то более интересное. За окном кабинета начальника ГРУ раскинулась бухта Золотой Рог, по которой туда-сюда сновали пароходики. Авианесущих крейсеров в бухте уже не было. Оба и — Не задалось.

— Ну, ни чего… Может быть это и к лучшему…

Звонок дежурного телефона прервал фразу. Ковалёв поднял трубку к уху.

— Слушаю, Ковалёв.

— …

— Соединяй…

— Здравствуйте, Вячеслав Иванович. Это Капыш.

Иваныч сделал Наталье «страшное лицо» и ткнул пальцем правой руки сначала в сторону администрации края, а потом себе на погоны.

— Привет, Володя… — ответил он на приветствие. — Говори тихо, проси мало…

— Уходи быстро? — усмехнулся Капыш.

Ковалёв не был расположен к шуткам, поэтому промолчал. Капыш, не дождавшись ответа, продолжил сам.

— Есть просьба, Вячеслав Иванович.

— Говори.

— Нужен полиграф со специалистом. Знаю, что у вас есть.

— Так, и у вас есть. Сейчас, я знаю, даже в банках есть.

— Для наших, я уже вроде, как не очень «наш». Да и тема… Не хотелось бы…

— Ух ты! — удивился начальник ГРУ. — Не думал, что у «вас» могут стать чужими свои. Стал шпионом, Володя? Что свои не признают?

Капыш поперхнулся.

— Грубый вы, Вячеслав Иванович, но обижаться на вас не буду. Очень полиграфолог нужен.

— Потом припомнишь? — усмехнулся Ковалёв.

— Было бы, что! Я ж понимаю, что так вы шутите, Вячеслав Иванович. Армейские шутки — притча во языцех. Поручик Ржевский, то, сё… Приправленные острым соусом шпиономании… Ха-ха…

— Ух, ты! — удивился Ковалёв. — Ловко уделал. Не дам я тебе полиграфолога. Занят.

— Ну, дайте, Вячеслав Иванович. Вам и самому будет интересно. Объект опроса — бывший ваш.

Ковалёв напрягся.

— «Не уж-то это он про Абдулу?» — подумал полковник, а вслух спросил:

— Кто такой? Знаю?

— Знаете, Вячеслав Иванович, но, даже по нашей закрытой линии, имя произносить не желательно.

— Ну… Если — наш, то мы своих не бросаем. Подходи, обсудим.

— Пятнадцать минут и я у вас.

— Жду.

Ковалёв положил трубку телефона на аппарат спецсвязи и посмотрел на Наталью.

— Капыш звонил, тебя просил дать. Нашего проверять будут.

— Я уже поняла. Не хотелось бы. У вашего Абдулы на меня может быть негативная реакция.

— Думаешь?

— Почти уверена. Даже если он внешне не подаст вида, внутри будет кипеть.

— Сделай поправку. Посмотрим, какой опросник принесёт Капыш. Подстроишь свою машинку. Можно объяснить его состояние тем, что он в принципе негативно относится к тестированию.

— Можно. Предупредить надо.

— Это, да…

Снова прозвенел звонок спецсвязи.

— Полковник Ковалёв!

— Товарищ полковник, двадцать три тридцать восемь семьдесят просит встречи.

— О, как! Готовьте встречу.