Охотник на мафию. Часть 1

Глава 20

Евгений Иванович сидел в своём губернаторском кабинете мрачный и перелистывал много раз прочитанные им записки бывшего спецназовца ГРУ Сергея Субботина. Про себя он называл их: «записки сумасшедшего». Перелистывал и никак не мог понять, почему он сразу не принял их всерьёз?

Может, потому, что кроме покушения на Баула, в них была и другая чертовщина? Сны про будущее, про государственный дефолт… И вот, что теперь делать с этим, грёбаным дефолтом, когда предсказание про убийство Сергея Бауло оказалось правдой? А вдруг и дефолт — правда? Тогда вся затея с игрой с государственными бумагами станет для бывших промышленных гигантов катастрофой.

И главное, что спросить ни у кого нельзя. Если всё то, что написано Субботиным правда, и государство готовит «Большой Кидок», то его вопросы «там» могут вызвать ненужную для него реакцию. Московские кураторы, если бы считали нужным, его бы предупредили. Ведь его деньги, на самом деле, не его деньги. Как золотой зуб в фильме «Не бойся, я с тобой». «Это не твой зуб… Это даже не мой зуб… Это — их зуб».

Хотя, конечно же, часть денег, аккуратно выводимых Евгением Ивановичем из краевого бюджета в подконтрольные им артели, добывающие полиметаллы и самородно-рассыпное золото, как и получаемая от данной деятельности прибыль, оседала в «карманах» его семьи практически целиком.

Евгений Иванович не пытался захватить все богатства региона. Делая вид, что заинтересован в том числе и в рыбных ресурсах, и в лесных, губернатор лишь показывал свою власть. Иначе бы «его партнёры» по «Пакту» не ставили бы его ни в грош. Да, он помогал «красным директорам» завладеть собственностью управляемых ими предприятий. Помогал и получал за это денежные перечисления в «Пакт», а «Пакт» переводил эти деньги опять же в его «профильный» бизнес, — в горнорудный. Получал и небольшие пакеты акций, которые становились скорее политическими, чем экономическими рычагами, но в основном его интересовали деньги.

Евгений Иванович не распылялся. Для него с «перестройкой» практически ничего не изменилось, кроме того, что число наблюдателей и государственных контрольно-надзирающих за его «бизнесом» структур сократилось. Усилился, конечно, нажим на золотодобывающую отрасль криминалитета, но Евгений Иванович, в отличие от дорвавшихся до «бабла» «новых русских», в «Общак» долю отправлял всегда. Даже при Советской Власти. Отправляет и сейчас. Не всегда деньгами, чаще закупаемыми на артель продуктами, но регулярно и от души.

За это Евгения Ивановича уважали и бывшие сидельцы, завязавшие с криминалом, и реальные авторитеты, имеющие вес в «тени», накрывшей общество зарождающейся России. И это не только благодаря милиции комсомольские и московские «воры» не лезут в Приморье, а благодаря его, Евгения Ивановича, с ними договорённостями.

Но не только за «щедрость» уважали Евгения Ивановича. Он имел не только харизму, но и способность не обидеть человека, даже ругаясь с ним матом. Его «аргументы», смягчённые лёгкой улыбкой и спокойными интонациями, не раздражали и не отторгали от него «собеседников». Иной скажет, например: «Петрович, блять, ну на хрена ты…», и далее по теме, и с ним не только перестанут разговаривать, но и попытаются зарезать. А что такое, «блять» в русской речи? Негативная запятая… Всего-то…

Евгений Иванович никогда не горячился, и даже когда, бывало, спор или разговор переходил в критическую фазу, он мог одним жестом или словом его «обнулить». После этого страсти куда-то вдруг уходили и разговор, или переносился «на потом», или тема вообще закрывалась и больше не поднималась.

Сейчас он корил себя, что не встретился с Субботиным ещё раз, после прочтения его «записок». Евгений Иванович тогда почувствовал тревогу, которая всегда была предвестником больших проблем, но воспринял её как предупреждение. Ему тогда показалось, что с помощью Субботина его хотят «сковырнуть». Ведь доложить «наверх», или обратиться за советом — было естественной реакцией губернатора. Но, слава богу, он тогда «переспал» с зудящим желанием, и теперь понимал, что стоял на грани провала, как, мать его, Штирлиц в незабвенном сериале.

Но теперь ему нужно самому принимать решение, верить, или не верить предсказаниям бывшего гэрэушника.

На ГКО и сам Евгений Иванович, и его коллеги по «Пакту» очень неплохо поднимаются. Да и артель его продолжает работать. Работяги по его совету тоже все деньги в облигации вкладывают. И если «попадут на бабки», то отвечать придётся. Хоть сейчас государство перестало скупать золото по завышенным ценам, но денег в артели всё равно хватает. Его артели, слава богу, не только на золоте сидят: серебро, свинец Дальнегорский ГОК хорошо принимает.

— Евгений Иванович, к вам Дарькин Сергей Михайлович. Вы его приглашали.

— Да, Валентина Петровна, пусть заходит.

Стопку бумаг губернатор перевернул. Руководитель Ролиза о прогнозах будущих коллизий, предсказанных одним из боевиков организации, его охраняющей, пока не знал.

Сев за стол «переговоров», Дарькин развернул голову чуть набок, обратив лицо в сторону «шефа».

— Как дела, Сергей Михайлович? Порядок в фирме навели?

— В финансах?

— Вообще… Субботин не вернулся из «Парижу»?

— Субботин, — удивился Сергей Михайлович, — из Парижа?

Он, вообще не всегда понимал шутки «шефа». Тот, иногда, любил побалагурить, пошутить. Евгений Иванович помнил много шуток и анекдотов, и иногда вставлял их весьма к месту. Сергей Михайлович, же, по причине врождённого дефекта речи, он слегка шепелявил, говорить долго стеснялся и шутить избегал. А вообще-то он тоже был человеком весёлым.

— Ну, или, где там он у тебя? — махнул рукой губернатор.

— Был в Сиднее, но… Он куда-то из Сиднея исчез.

— Может, поехал кенгуру пострелять?

— Может. Я говорил с Никитенко. Он… Они с ним там повздорили. Говорит, Субботин у него портмоне из кармана пиджака вытащил. Они с ним на входе в туалете ресторана столкнулись и кошелёк пропал. Так потом и расплатился никитенковскими деньгами.

— Вытащил лопатник? — удивился восхищённо Евгений Иванович. — У Никиты? Это — высший пилотаж. Надо его со Скорцени познакомить. Может, к делу приставит… Ха-ха-ха…

Губернатор вдруг развеселился и некоторое время улыбался, время от времени удивлённо и восторженно покачивая головой. Потом также вдруг резко помрачнел.

— Что Никита говорит по нашей теме?

Дарькин обвёл стены кабинета взглядом.

— Ты чего? — удивился хозяин. — Это ж — санкционированные мероприятия.

— Санкционированные? Ну тогда пусть там, — Дарькин ткнул пальцем в сторону «конторы на алеутской», — и слушают. Это, вообще-то, не моя тема, Евгений Иванович.

Дарькин гордо поднял подбородок.

— Ты его по этой теме спрашивал? — спокойно спросил Наздратенко.

— Спрашивал, — понурился собеседник.

— Тогда рассказывай и не выёбывайся, Серёжа. И пальцем тыкать неприлично. Ни в нос, ни в…

Наздратенко снова ухмыльнулся. Директор Ролиза покраснел, словно девица.

— Так… Нечего рассказывать, Евгений Иванович. Я спросил, коротко: «как китайцы?». Он посмотрел на меня снизу вверх и буркнул: «козлы». Всё…

Губернатор поджал нижнюю губу и поморщился.

— Хреново… Жаден, наш Николай Иванович… Ох и жаден… Или не поверил, или свою игру затеял, козёл.

Он постучал пальцами по деревянной столешнице, тададам тададам тададам там там тададам тададам татадатам[25]. Губернатор частенько в задумчивости выбивал этот ритм, а Сергей Михайлович никак не мог вспомнить его мелодию. Вспоминалось что-то из «Тореодора», «Турецкий марш». В «пятой симфонии» был похожий, но свой, «тадададам». А откуда губернаторский «тададам», Сергей вспомнить не мог, не хватало музыкального образования, и от этого он страдал, а спросить, естественно, стеснялся. Евгений Иванович, в отличие от Сергея Михайловича, музыкальное образование получил ещё в детстве и любил на баяне «завернуть» что-либо классическое. «Полёт шмеля», например.

— Как отношения с Глотовым и Николаевым?

— Разрулили. Игорь разрулил.

— Не «разрулил», Серёжа, а решил проблему. Ты, вот, от меня слышал «феню»? Нет! А ведь я с бывшими сидельцами сколько лет работал и продолжаю общаться. У нас в артели каждый второй бывший урка с тяжёлой статьёй, а фени не слышно. Уже не слышно. Рыба гниёт с головы, Серёжа. У тебя голова светлая, не засоряй мусором. Слышишь меня?

— Слышу, Евгений Иванович.

— Карпов с хабаровчанами решил проблему? — губернатор усмехнулся. — Разрулил?

Дарькин кивнул.

— И правильно. Лучше, отдавать скорлупки золотые, чем допускать уголовных к «ядру ореха». Они, как пираньи, только допусти… Хотя… — Евгений Иванович рассмеялся, — Пираньи орехи не грызут.

Отсмеявшись, Евгений Иванович продолжил.

— А греть зону надо. Пути Господни неисповедимы… От сумы и от тюрьмы не зарекайся. Скорцени давно вам говорил, чтобы не шли против «системы». Очутитесь за колючкой, поймёте, кто в доме хозяин. Как там в «Кавказской пленнице»? Или в закс, или в прокуратуру… Ходим по краю, Серёжа.

— «Не надо… Сам не хочу»? — вдруг пошутил Сергей Михайлович.

— Типа того, — хмыкнул губернатор.

— Я тогда не занимался делами… э-э-э… группы. — сказал директор Ролиза.

— Сейчас придётся, Серёжа. И правильно ты сделал, что послушался меня и взял на себя похороны Сергея Бауло. Сейчас братва считает тебя, а не Карпова лидером. А это важно, Серёжа. Хрен с ним с имиджем. За имидж не переживай. Братва — это тоже электорат. Народ всё поймёт и простит, если обижать не будешь. Ты же своих рыбаков не обижаешь?

Дарькин покачал головой.

— И правильно делаешь. Зарплату своим всегда плати вовремя. Ладно… Появится Субботин, сразу его ко мне. Но не сюда, а на базу Ролиза. Ступай, Серёжа.

Через пять минут, как вышел директор Ролиза, в кабинет губернатора вошёл коренастый мужчина лет сорока пяти с коротким ёжиком седых волос.

— Решил ему не показывать листочки? — спросил он и ткнул пальцем в папку с «предсказаниями». — Чего так?

— Не знаю… Что-то удержало… Да и что это поменяет? Не ему принимать решения.

— Надо, Женя, Сосковцу всё — же доложить, бы…

— Думаешь ваши ещё не доложили?

— Наши? — удивился вошедший, усаживаясь на стул, стоящий у стены возле двери. — Там сейчас каждый играет против всех и за себя. Общую просеку в «светлое будущее» вместе пилят, конечно, но каждый ещё умудряется и в свою сторону запилы сделать. Да ещё и копнуть поглубже.

«Куратор от конторы» раньше «вёл» лесозаготовителей и золотодобытчиков, а потому выражался в соответствующем стиле. Евгений Иванович вдруг фыркнул и пропел, подражая интонациям Аллы Пугачёвой:

— Так же, как все, как все, как все… Я по земле хожу, хожу…

Похоже не получилось, но получилось к месту, и «куратор», благодушно хохотнув, подумал: «Музыкант, твою мать!».

Именно под таким «псевдонимом» проходил Евгений Иванович по оперативным учётам.

— Значит, гражданин Никитенко от генеральной линии партии отклоняется? — задал риторический вопрос Владимир Петрович Капыш.

— Говорить надо, — скривился Евгений Иванович. — Может обидели китайцы. Он обидчивый. Порой закусывает его. Да и бандитов он терпеть не может. Особенно расписных. У себя кадрам давал категорические указания с татуировками на пальцах не брать. Перстни категорически не любил. Хоть синие, хоть золотые. Сотрудниц своих за перстни гонял… Особенно «кадровичек».

— Может ему настроение сбил этот ваш Субботин? Зря вы их вместе отправили.

— Да, кто их отправлял-то? Уж точно не я! Ты же, Володя, этим занимался! — удивился губернатор. — Это не моя, как говорит Дарыч, тема.

— Ладно, ладно, Евгений Иванович… Разберёмся. А с Субботиным надо что-то решать…

— Понять бы, чей он казачок… — проговорил губернатор.

— То есть? — удивился куратор. — Бандит он! Чего тут думать?! С ГРУ не связан. Мы проверяли. Не наш он, — точно. У нас таких «отморозков» не держат. Специалисты есть всякие, но…

— Да, понимаю я… Как бы проверить его на… вшивость.

Губернатор снова затарабанил пальцами «марш Радецкого».

— Вы на «полиграф» намекаете? — спросил куратор. — Я думал уже об этом. Наши не согласятся «светить» наши интересы региональщикам… Вы же знаете, что я местному руководству не докладываю. На Лубянке мы бы его быстро покололи, там и техника, и специалисты, а тут… Тут тоже есть, но не про нашу честь.

— Хреново, — тихо проговорил губернатор, продолжая задумчиво настукивать пальцами. — Надо и нам закупить. Делов-то привезти из Японии?! Вон, с любым капитаном судна свяжемся…

— Я вам уже давно говорил, что надо создавать фирму по комплексной безопасности, в том числе и детективное бюро. Туда и закупать оборудование… Там и готовить специалистов…

— Что, не нравится под моим крылом сидеть? Чем тебе в администрации края не нравится? Тепло, светло, кондиционеры.

— Места мало. Да и коллеги бывшие… Ежедневно приходится проводить санитарную очистку помещений. По ночам работать приходится. Ночью убираем жуков, днём ставят. Отдельное помещение под склад скоро потребуется.

— Вот, выборы пройдут… Если избирусь в губернаторы, будет вам и отдельный офис, и фирма с детективами. А пока наших партнёров устраивает информация?

— Ещё бы не устраивала! — вскинулся Капыш. — Мы с русским отделом «Пассифик Андес» плотно… Э-э-э… Взаимодействуем. Хотя и там половина наших работает…

— Да-а-а… За такое ещё пять лет назад на десятку упаковали бы, — покачал головой губернатор.

— А в тридцать седьмом… — начал Капыш.

— Ой, лучше не продолжай, — замахал руками губернатор. — Всё может развернуться одномоментно. Вот почему я и не лезу в ваши дебри, а занимаюсь тем, чем и занимался.

Капыш хмыкнул.

— Только масштабы иные. И объёмы…

— Всё в рамках закона, — дёрнулся губернатор.

Капыш снова хмыкнул, но не стал напоминать Евгению Ивановичу, что некоторые его артели добывают золото и алмазы незаконно. Например, в Дальнереченском районе на реке Кедровка, где участок, по причине близости к населённому пункту, взят под охрану ОМОНом. Что это, как не злоупотребление властью?

— Ладно, сейчас не об этом, — ухмыльнулся куратор. — Вопрос, где взять полиграф со специалистом? Правильно?

— Правильно, — согласился губернатор.

— Я подумаю.

После обеда с полиграфологом и холодного душа Субботин немного повалялся на диване, обдумывая, чем он будет заниматься вторую половину дня. Он соскучился по морю и тело зудело от желания окунуться в солёную прохладу, но «светиться» на пляже, где можно было легко встретиться с братками, не хотелось. К сожалению, его слишком хорошо знали в «узких» кругах. Хотя…

Юрий рывком поднялся, подошёл к зеркальной двери встроенного шкафа прихожей и всмотрелся в «своё» отражение. Субботин был стройнее Мамаева и тоньше костью. Раньше… Сейчас же на Юрия смотрело, да, именно «смотрело», некое существо, усреднённое по своим параметрам. Думается, что «его жёны», не признали бы в нём теперь ни Сергея, ни Юрия.

Хуже того, его бы сейчас не признали бы и специалисты по идентификации в его «любимой» конторе. Имеется ввиду ГРУ. Ведь с тела исчезли шрамы, а их за службу накопилось изрядно, и родинки. Рассосались даже следы от прививок против туберкулёза на левом плече.

Юрий легко поднял правое колено к правому плечу. Он удивлялся своей гибкости. Мамаев в своих тренировках больше налегал на железо и на простейшие приёмы боевого «самбо». Удары ногами выше пояса он пренебрегал.

Субботин же, наоборот, был углублён в восточные практики ещё с юности и был растянут неимоверно. Железо он тоже любил, но не злоупотреблял.

Вдруг осознав, что стоит перед зеркалом без трусов и машет не только ногами, а и всеми другими частями тела, Юрий вернулся в комнату, оделся и взялся за телефон.

— Девушка, а нельзя ли заказать небольшую морскую экскурсию? Буквально на пару часов. Чтобы покупаться, позагорать…

— Конечно можно, — ответила администратор. — На сколько человек заказывать катер? Или яхту?

— Я буду один.

— Один, — удивилась трубка. — Аренда обойдётся вам не менее чем в пятьсот долларов… Не много ли, э-э-э, для «покупаться»? Может, отвезти вас на Шамору? У нас там есть бизнес-партнёры…

— Я не люблю много людей, галдёж, дети, собаки…

— Ну, да… В море с этим полегче, — рассмеялась «трубка». — Но… Вам, разве, не будет скучно?

— Вы намекаете на эскорт? — спокойно спросил Юрий.

К проституткам он относился без агрессии, как и к навязываемому во всех гостиницах «эскорту». Парилки с братвой в саунах никогда не обходились без «девиц» лёгкого поведения, а поездки по обслуживаемой территории, без гостиничного интим-сервиса. Со слов обслуживающего гостиничного персонала он знал, что от проституток обычно отказываются либо менты, либо жлобы. И тех, и тех служба безопасности записывает в чёрные списки, которыми гостиницы, обычно, делятся.

— Почему бы и нет? Я бы взял двух, но с условием, что они поработают ещё и стюардессами. Это возможно?

— Конечно, Сергей. В тумбочке альбом, э-э-э, с фотографиями, м-м-м, образцов. Типажи, так сказать… Вы понимаете?

— Конечно понимаю. Выберу, позвоню.

Юрий полистал альбом с зарубежными фотомоделями и, не долго думая, вернулся к первой странице.

— Номер один и номер два, — сказал он в трубку.

— Хорошо, — сказала администратор. — Гребешки, крабы, морепродукты, акваланг?

— Нет-нет, — прервал девушку полковник. — Лёгкий перекус: фрукты, вода, лёгкое вино на троих. И хорошо бы расплатиться прямо здесь, чтобы ничего лишнего с собой не брать.

— Хорошо. Ценные вещи можете отдать на хранение.

— Хорошо.

Покупался Юрий от души. Двух часов, проведённых в море на небольшом катере с уютным мягким носовым салоном, ему вполне хватило. Солнце жарило нещадно, отражаясь в том числе и от воды, и Юрий попросил далеко в море не ходить. Они встали на якорь в проливе Босфор Восточный, где течение гарантировало чистоту воды, ближе к острову «Русский», и отдались отдыху.

Девушки, к удивлению Юрия, очень близко походили на альбомных красавиц, но вели себя так скромно, что Юрий вынужден был спросить: «Утоляют ли стюардессы все прихоти пассажиров?»

Девушки рассмеялись и тёмненькая, похожая на Анни-Фрид из группы «АББА», сказала, что тариф оплачен «в обе стороны». Что имела ввиду девушка полковник не понял, но на словах выяснять не стал. Кивнув головой в сторону носового салона, Юрий спустился вниз, пропустил в салон девушек и прикрыл за ними дверь.

Он не был удовлетворён гостиничным «обедом», который так ничем интересным для Субботина и не закончился. Начавшаяся с двусмысленных намёков беседа, вроде как плавно перетекавшая в интим, после «третьего тоста» неожиданно скомкалась. Говорить вдруг стало не о чем. Всё ранее сказанное казалось неуместным и пошлым. Наталья неожиданно попрощалась и, сказав, что сама вызовет такси от ресепшена, ушла.

Юрий понял, что эротичная нить разговора лопнула, её быстро не восстановить, и Наталья своим уходом спасла положение, но психанул и пошёл под душ, чтобы охладиться. Однако не помогло. Именно поэтому он подумал про море, а потом легко согласился на предложенный «эскорт».