ОМУ

Глава 24 Взрыв возмущения

О том, что замыслил Бембо, матросы узнали от вахтенных; теперь, когда опасность миновала, они в порыве негодования с криками бросились к маори.

Данк и юнга только что его отпустили, и он упрямо продолжал стоять у бизань-мачты; едва разъяренные матросы приблизились, он стал вращать налитыми кровью глазами, и его длинный нож засверкал в воздухе.

— К чертям его! Бросить его за борт! Повесить на грота-рее! — послышалось со всех сторон. Но Бембо невозмутимо стоял на своем месте, и на какое-то мгновение матросов охватила нерешительность.

— Трусы! — воскликнул Салем и бросился к Бембо. Сталь блеснула, как молния, но не причинила никакого вреда, ибо грудь матроса уже прижималась к груди маори, прежде чем тот успел опомниться.

Они оба покатились по палубе, и нож у Бембо мгновенно отобрали, а его самого схватили.

— На бак его! На бак! — снова раздались возгласы. — Швырните его в воду! За борт его! — и сопротивлявшегося Бембо, пустившего в ход зубы и ногти, поволокли по палубе.

Весь этот грохот над самой головой пробудил, наконец, старшего помощника от пьяного сна, и он, пошатываясь, вышел на палубу.

— В чем дело? — закричал он, бросаясь в самую гущу толпы.

— Это маори, сэр; они собираются его убить, сэр, — ответил бедный Каболка, всхлипывая и робко приближаясь к Джермину.

— Стой! Стой! — заорал тот и устремился к Бембо, расталкивая матросов. Несчастный уже висел над водой, что было сил цепляясь за фальшборт, который весь сотрясался от его отчаянных усилий. Доктор и другие тщетно пытались спасти маори: команда не слушала никаких уговоров.

— Убийство и мятеж в открытом море! — закричал старший помощник и, расшвыряв державших Бембо людей, опустил свою железную руку на его плечо.

— Теперь нас двое; прежде чем расправиться с ним, вы должны будете расправиться со мной, — воскликнул Джермин, решительно поворачиваясь к матросам.

— За борт обоих! — заорал плотник, бросаясь вперед; но остальных мужественное поведение Джермина заставило отступить; в тот же миг Бембо, целый и невредимый, очутился опять на палубе.

— Проваливай на корму! — крикнул ему спаситель и повел прямо сквозь толпу матросов, предусмотрительно следуя вплотную за ним. Не давая команде времени опомниться, он толкал маори перед собой, довел до люка каюты и, закрыв за ним крышку люка, остался на палубе. За все это время Бембо не вымолвил ни слова.

— А теперь отправляйтесь к себе на бак! — гаркнул старший помощник матросам, которые уже пришли в себя и вовсе не собирались упустить свою жертву.

— Маори! Маори! — орали они.

Тут доктор в ответ на повторные вопросы старшего помощника выступил вперед и рассказал о поступке Бембо; из буйных призывов к расправе помощник прежде лишь очень смутно понял суть дела.

Несколько секунд Джермин, казалось, колебался; наконец, повернув ключ в висячем замке на крышке люка, он проговорил сквозь стиснутые зубы:

— Вы его не получите; я передам его консулу. Проваливайте на бак, говорю вам; если понадобится кого-нибудь утопить, я вам сообщу, а пока убирайтесь, кровожадные пираты!

Ни просьбами, ни угрозами матросы ничего не добились. Джермин, хотя еще далеко не протрезвившийся, мужественно стоял на своем; через некоторое время матросы разошлись и вскоре забыли обо всем случившемся.

Хотя нам не довелось выслушать собственное признание Бембо в намерении нас погубить, сомневаться в этом не приходилось. Единственным мотивом, которым он мог руководствоваться, было желание отомстить за оскорбление, нанесенное ему прошлой ночью.

Во время этих событий доктор делал все возможное, чтобы спасти маори. Я же, хорошо зная, что мои попытки вмешаться окажутся бесполезными, продолжал стоять за штурвалом. Конечно, кроме Джермина, никто не смог бы предотвратить убийство.