Орхидея

Глава 16

Как обнаружил Раф, это была типичная метадзен-синергетическая свадьба. Невеста надела желтое. Жених облачился в синее. Большинство гостей были в белом. Сидя рядом с Орхидеей на церковной скамье в компании ее родителей, Раф чувствовал, что бросается в глаза в своем черном костюме и галстуке.

Самому Рафу было известно, что по традициям метадзен-синергетики на свадьбу принято надевать белое, но он просто не мог себя представить в белом облачении. Ему повезло больше, чем жениху, подумал он. После церемонии жених и невеста переоденутся в зеленое — цвет, составлявший смешение желтого и синего.

Смена наряда символизирует мощь синергии.

Метадзен-синергетика являлась не религией, а философией, но здесь, в Нортвилле, многие ее символы были позаимствованы из гораздо более древней религиозной части свадебной церемонии.

Рафа позабавило, что в конце концов у Орхидеи в гардеробе оказалось что-то белое. Платье, в которое она сегодня облачилась, было свободно развевающейся вещицей, трепетавшей при малейшем движении. «Очень по-метадзен-синергетически», — подумал он, украдкой изучая наряд спутницы. Платье как-то ухитрялось выглядеть открытым и скрывающим одновременно. Скромное по любым стандартам, оно, тем не менее, почему-то заставляло его, Рафа, сглатывать слюну.

«Неподходящее время превращаться в дикаря», — напомнил он себе. В настоящий момент в Нортвилле он старался произвести хорошее впечатление.

Обменявшись клятвами, Вероника и ее жених исчезли в отдельной гостиной. Собрание молча предалось медитации, пока все ждали, когда пара переоденется в официальную зеленую одежду, символизирующую синергетический результат союза синего и желтого цветов.

Как отметил Раф, в Нортвилле повсеместно воплощались в символах синергетические принципы.

По дороге в небольшую строгую часовню он видел три главные доктрины Норт, вырезанные снаружи на каменной стене. Как будто он или кто-либо еще на Сент-Хеленс уже не знали их наизусть. Каждому ребенку их втолковывали с детского сада.

Три принципа Норт прежде всего были философским фундаментом, от которого на Сент-Хеленс зависело понимание любого научного или природного явления. Открытие и принятие этих разумных основ позволило выжить первому поколению колонистов. Упомянутые принципы были парадоксально простыми и мудрыми.

«Целое больше суммы всех его составляющих».8

«Всеми природными процессами управляет борьба за равновесие и гармонию».

«Равновесие и гармония достигаются лишь тогда, когда синергетический вклад каждого элемента равен вкладу остальных элементов».

Раф наблюдал за Орхидеей. Она ничего не замечала. Все ее внимание было сосредоточено на Престоне Лусе, сидевшем в другом ряду изящно сложенном мужчине, одетом в элегантный белый костюм.

Раф с облегчением отметил, что лицо Орхидеи выражало скорее задумчивость, чем страстное желание.

В этот момент Престон чуть повернул голову и улыбнулся Орхидее. Та тут же перевела взгляд на натянутое полотно, висевшее позади просто украшенного алтаря. На полотне красовались две перекрещенные молнии: одна черная, другая белая. Раф узнал работу Элдона Мосса, мастера нео-постсинергетической школы абстракционистов. Минималистский подход художников этой школы делал их работы весьма популярными в среде метадзен-синергетиков.

Раф пробыл в Нортвилле всего лишь несколько часов, но уже успел увидеть множество творений искусства и архитектуры, создателей которых явно вдохновляли принципы минимализма.

Ему пришлось признать, что в больших дозах этот строгий стиль производил впечатление умеренной и подавленной чувствительности. Рафу стало понятно, почему молодая женщина с сильными романтическими склонностями с некоторым трудом вписывалась в нортвиллское общество.

По рядам пробежало легкое волнение предвкушения. Вновь появились Вероника и Терренс в предписанных церемонией зеленых нарядах и представились уже как муж и жена. Собрание встало, чтобы поздравить их торжественным приветственным метадзен-синергетическим песнопением.

Новобрачные пошли бок о бок по проходу. За ними строем последовали гости.

Раф придержал Орхидею за руку, помогая ей встать:

— Что, сейчас отправимся есть?

Она одарила его мимолетной усмешкой:

— Да, но не говори потом, что я тебя не предупреждала. На классической метадзен-синергетической свадьбе даже свадебному угощению предписано символизировать Три Принципа.

— Я так голоден, что готов съесть даже зеленые hors d'oeuvres9.

День выдался теплым и солнечным. Прием устроили в тихом простом саду с видом на поросшие лесом холмы Нортвилла.

К облегчению Рафа, канапе не были сплошь синими, желтыми или даже зелеными. Тем не менее маленькие булочки, нарезанные кусочки всяких вкусностей и разнообразные деликатесы искусно разложили на подносах в типичном метадзен-синергетическом порядке. Большинство закусок украсили в том же метадзен-синергетическом духе, но на их вкусе символизм не сказывался. Интеллектуальная элита в Нортвилле в большинстве своем была утонченной. Эти люди питали склонность к изысканной пище и вину.

Спустя полчаса Раф стоял перед абстрактной гранитной скульптурой в стиле минимализма, состоявшей из огромного круга и треугольника, и смотрел через окружавшую сад низкую каменную стену.

Со своего места он мог разглядеть большую часть Нортвилла и общежитие Института синергетических исследований имени Патриции Торнкрофт-Норт. Город и престижный научный центр связывали неразрывные узы. Все жители Нортвилла в той или иной степени имели отношение к институту. И связь эта подчеркивалась тем, что внешний облик жилых домов и магазинов в городке повторял метадзен-синергетическое изящество и простоту институтских зданий.

В целом же облик городка, построенного по метадзен-синергетическим принципам, производил впечатление безмятежного спокойствия либо же навевал откровенную скуку. Раф решил, что это зависит от философских пристрастий смотревшего. То, что сам он находил открывавшийся вид несколько скучноватым, заставляло его задуматься над своим собственным мировоззрением.

— Наслаждаетесь пейзажем, Раф?

Раф обернулся и увидел, что к нему направляется Эдвард Адамс, отец Орхидеи. Мужчин еще раньше представили друг другу, но им не выпало случая поговорить до свадебной церемонии.

Эдвард оказался гораздо старше, чем ожидал Раф. Профессор был в великолепной физической форме, но его волосы полностью поседели. В зеленых глазах светился ясный ум.

Раф вспомнил, как Орхидея рассказывала ему о том, что она самая младшая из отпрысков Адамсов. Но до тех пор, пока не встретил ее братьев, которые были намного ее старше, он не сознавал, насколько позже их она родилась. Очевидно, ее появление во многих отношениях стало сюрпризом, размышлял Раф. Неисправимый романтик в семье метадзен-синергетических интеллектуалов.

— Никогда не видел города, полностью спроектированного метадзен-синергетиками. — Раф захрумкал крошечным крекером, намазанным измельченными пряными кусочками спарж-вокадо и сыра. — Очень любопытно.

Остановившись рядом, Эдвард усмехнулся:

— Именно это слово использует моя дочь, когда старается проявить вежливость, осматривая произведение искусства, которое ей не особо по нраву.

— Полезное словечко, — Раф устремил взгляд в сад, где Орхидея беседовала с Вероникой и ее новоиспеченным мужем. — Не забыть бы сказать ей за него «спасибо».

Эдвард продолжал улыбаться, но в глазах сохранялось пытливо-внимательное отцовское выражение.

— Я так понимаю, вы с Орхидеей познакомились через агентство?

— Да, сэр, — улыбнулся Раф.

— Очевидно, через агентство по работе с талантами. Вы наняли ее для обычного задания?

Вот и конец мимолетной надежде, что ему удастся отсрочить разоблачение этого небольшого недопонимания подобно тому, как это произошло на дне рождения Альфреда Джи.

— Задание было не совсем обычное.

— Есть несколько вещей, которые надо учитывать, когда речь идет о моей дочери. Она всегда дула в свою дуду.

— Я сразу же это понял.

— Потому что вы тоже шагаете не в ногу? — Эдвард изучал Рафа проницательным взглядом. — Возможно, поэтому вы так ладите друг с другом.

Раф напомнил себе, что беседует с профессором метафизики, специалистом в синергетической теории. В присутствии таких людей, как Эдвард Адамс, нужно тщательно следить за своим языком. Они легко сложат два и два.

— У нас с Орхидеей много общего, — просто сказал Раф.

— Неужели?

— Да, сэр, так и есть.

— Она говорит, у вас талант сталкера.

Раф весь подобрался:

— Верно.

Эдвард коснулся рукой круглой части скульптуры, словно его заворожила структура поверхности камня:

— У вас с Орхидеей крайне необычные парапсихологические портреты.

— Да, сэр.

— Из-за этих личностных портретов ни один из вас не смог пока найти себе пару через соответствующие брачные агентства.

— Я же говорил, что у нас с Орхидеей много общего.

Эдвард обменялся с ним пристальным взглядом, как мужчина с мужчиной:

— Я подозреваю, что вы, будучи сталкером, пришли к выводу, что способны сами найти себе жену.

Раф распознал острую проницательность во взгляде Эдварда и решил, что не имеет смысла играть с профессором в какие-то игры.

— У меня нет выбора. Думаю, мой брачный консультант от меня отказался.

Вместо немедленного осуждения, что было бы естественной реакцией на такое скандальное заявление, Эдвард просто кивнул:

— Понимаю. Этого я и боялся.

— Боялись чего, сэр?

— Вы тоже романтик.

Раф чуть не поперхнулся канапе:

— Черта с два!

Эдвард внимательно изучал его какое-то время, но ничего не ответил. Вместо этого профессор обратил взор к нескончаемо безмятежному городскому пейзажу Нортвилла.

— Я не прочь поведать вам, что мы с женой несколько обеспокоены будущим Орхидеи, — наконец произнес Эдвард. — Ледяным концентраторам чрезвычайно трудно найти подходящую пару.

— Знаю.

— Впрочем, все не так плохо, как кажется, — продолжил Эдвард. — В последние годы их много изучали. Сама Орхидея участвовала в одном из самых известных исследовательских проектов.

— В проекте «Парасинергетики».

— Вы знаете о нем? — чуть нахмурился Эдвард.

— Она мне рассказывала. Как я понял, для нее это обернулось не очень приятным опытом.

— Да, — вздохнул Эдвард. — Не могу понять, что пошло не так. «Парасинергетика» — первоклассный научно-исследовательский центр. В течение ряда лет его лаборатории проводили не только новые исследования пара-биополей, но и производили крайне полезные технические новинки. Я сам владелец акций «Парасинергетики».

— Как и я.

И большой их части, мысленно добавил Раф, подумав о вкладах в «Синергетическом фонде».

— Доктор Гилберт Брейсуэлл, возглавляющий научные лаборатории, проделал выдающуюся работу за без малого двадцать лет.

— Знаю.

— Орхидея так до конца и не объяснила, почему она вместе с двумя другими объектами исследований покинула проект по изучению ледяных концентраторов до его завершения. Тем не менее, многое было сделано. — Эдвард сузил глаза: — Некоторые из результатов исследований использовались, чтобы скорректировать мультипсихическую паранормальную личностную оценку и другие синергетическо-психологические инструменты, применяемые в брачных агентствах.

Раф почувствовал, что весьма цивилизованная полемика между ним и отцом Орхидеи переходит в опасное русло. Он начал тщательно подбирать аргументы.

— Это не умаляет факта, что ледяных концентраторов очень мало, — заметил Раф. — У агентств не так уж много возможностей понаблюдать в течение длительного времени, как на самом деле работают новые версии МПЛО и другие методики составления парапсихологических портретов.

— И все же подбор пары через агентство всегда предпочтительней, чем без его помощи.

— Здесь ситуация нестандартная, — сознательно сделав паузу, возразил Раф. — Для Орхидеи замужество через агентство несет столько же риска, сколько и обычный брак.

— Конечно, любой брак в некотором роде риск. Но ведь логика и здравый смысл показывают, что брак через агентство имеет больше шансов на успех, чем заключенный, скажем так, по старомодным соображениям.

— «Старомодный» — это у вас, метадзен-синергетиков, такой вежливый термин для обозначения примитивного? — спросил Раф самым учтивым тоном.

— Любой знаток метадзен-синергетики понимает, что нельзя понимать природное и человеческое бытие как противопоставление примитивного и сложного. В действительности между ними нет такой уж большой разницы. Главное — это степень равновесия и контроля достигнутого индивидуумами над синергетическими силами, действующими как на психическом, так и на метафизическом уровне.

— «Всеми природными процессами управляет борьба за равновесие и гармонию», — тихо процитировал Раф.

— Точно. Абсолютное равновесие недостижимо. Это всего лишь цель, к которой должна непрерывно стремиться мыслящая личность. Каждому человеку приходится иметь дело с разным набором синергетических сил внутри себя. Следовательно, и борьба для всех нас принимает различные формы.

— Я бизнесмен, а не философ. Тут я с вами не сравнюсь, профессор.

— Наоборот, думаю, вы отлично меня понимаете. — Эдвард приподнял седые брови: — Орхидея говорит, что вы весьма мощный сталкер. Но даже не предупреди она о ваших сильных паранормальных качествах, я бы после встречи с вами быстро понял, что синергетические силы вашей натуры крайне мощные. Тем не менее, вы достигли над ними высшей степени контроля.

— Мне нравится так считать. Но просто ради страховки я стараюсь не гулять по ночам в двойное полнолуние.

К удивлению Рафа, Эдвард зашелся смехом. Затем глаза профессора снова посерьезнели.

— Буду откровенен, — произнес он. — Нам с женой пришлось привести много аргументов и, можно сказать, оказать прямое давление, чтобы в прошлом году заставить Орхидею зарегистрироваться в брачном агентстве. Ради ее же блага мы бы предпочли дать возможность сработать запущенному в агентстве процессу.

— Как я понимаю, один «процесс» уже провалился.

— Так вы знаете о Престоне Лусе? — вздрогнул от неожиданности Эдвард.

— Да.

— Что ж, это прискорбный случай. — Эдвард посмотрел поверх толпы туда, где Престон Лус вел беседу с каким-то гостем. — Боюсь, произошедшее тогда полностью отвратило Орхидею от процесса поиска партнера. Она ведь и изначально не очень-то горела желанием этим заниматься. Думаю, это противоречит ее романтическим наклонностям.

— И сколько, по вашему мнению, она должна ждать, когда в агентстве появится мистер Идеал? — негромко спросил Раф.

— По меньшей мере, еще несколько месяцев.

— Ясно, — выдавил он сквозь зубы.

— Вы ее так сильно хотите?

Несмотря на растущее уважение к здравой проницательности профессора, Рафа удивил этот неожиданно прямолинейный вопрос.

— Это вам опыт метадзен-синергетика подсказывает, что я хочу ее, или вы от природы обладаете хорошей интуицией?

— Опыт прожитых лет позволяет мне как мужчине и отцу распознать это особенное выражение в глазах другого мужчины, — парировал Эдвард. — Уж поверьте, если у вас самого когда-нибудь будут дочери, такого рода чутье разовьется само собой.

Раф невольно ухмыльнулся:

— Звучит примитивно.

— О, да. Весьма примитивно.

Воцарилось короткое молчание. Первым его нарушил Раф:

— Вы измените свое мнение по этому предмету, если по прошествии нескольких месяцев Орхидея так и не найдет кандидата через агентство?

— Может статься, у меня не будет другого выбора, — признался Эдвард. — Впрочем, окончательное решение должно оставаться за Орхидеей.

— Вот в этом мы с вами сходимся.

Эдвард долго изучал представшую перед ним панораму за пределами сада:

— Вы упомянули, что у вас с моей дочерью много общего.

— Вы имеете в виду, помимо нашей обоюдной неспособности найти кандидатуру для свидания через агентство?

Эдвард даже не улыбнулся на это шутливое замечание.

— Да. Так в чем, по-вашему, вы сходитесь?

— Ну, скажу вам честно, у нас разные вкусы в поэзии. Но мы оба восхищаемся архитектурой периода Поздней Экспансии, а это плюс.

— Какая ужасающая вычурность, — простонал Эдвард. — Все в этом архитектурном стиле направлено на то, чтобы возбуждать эмоции и будить чувство мрачного романтизма.

Раф удивленно изогнул бровь:

— Так ваша дочь и пишет сентиментальные романы о психических вампирах.

— Верно. И с кое-каким успехом. — Профессор страдальчески улыбнулся: — Могу только утверждать, что она унаследовала сей талант не от меня.

— Наверно, получила от родни по моей линии, — раздался за спиной Рафа голос Анны Адамс. — Стыдно признаться, но в ветви моего фамильного древа есть дикая романтичная жилка. И время от времени она проявляется, сколь тщательно бы мы не пытались ее спрятать.

Раф наклонил голову в знак приветствия:

— Здравствуйте, доктор Адамс.

Мать Орхидеи была на несколько лет моложе мужа, но все-таки старше, чем ожидал Раф. В ее темных волосах проглядывала седина. Как и многие местные практикующие метадзен-синергетики, она была подтянутой и стройной.

— Что, Раф, Эдвард поджаривает вас на сковородке? — Она улыбнулась ему, подойдя ближе и встав рядом с мужем. — Как невоспитанно.

— Все в порядке, доктор Адамс. Я понимаю. На его месте я поступил бы так же.

— Прошу вас, зовите меня Анной. — В ее глазах сияли те же озорные искорки, что появлялись порой во взгляде Орхидеи, когда ее что-нибудь веселило. — Наличие двух профессоров в одной семье приводит к легкой путанице.

Раф пожал плечами:

— Я привык. Мои родители преподают в университете Нью-Сиэтла.

Эдвард пронзил Рафа взглядом, в котором промелькнул интерес:

— Вот как?

— Да. На кафедре синергетической теории.

Глаза Эдварда приобрели задумчивое выражение:

— Неужели?

Неожиданно проснувшееся чутье заставило Рафа поискать Орхидею взглядом в толпе. Он обнаружил, что она больше не занята беседой с Вероникой. Престон Лус застал ее в одиночестве около большого зеркального пруда в дальнем конце сада.

— Мистер Стоунбрейкер только что уверял меня, что у них с Орхидеей есть нечто общее, — обратился Эдвард к Анне. — Кажется, пока это ограничивается совпадением в любви к архитектуре периода Поздней Экспансии.

— Я уверена, этим их общие интересы не исчерпываются, дорогой. — Анна с любопытством посмотрела на Рафа: — Разве не так?

— Что? — Раф сосредоточенно наблюдал за сценой у пруда. — Ах, да. Конечно. У нас очень много общего. Мы оба любим перекусить остатками ужина в три утра.

— Непрочная основа для долгосрочных отношений, — заметил Эдвард.

— Знали бы вы, насколько прочная, удивились бы. — Раф начал обходить профессора. — Простите, я только что вспомнил, что мне нужно кое-что сказать Орхидее.

— Где же она? — Анна стала озираться вокруг. — О, я ее вижу. — При виде пары у пруда ее ясный лоб прочертила озабоченная морщинка. — Она болтает с доктором Лусом.

— Зачем ей с ним разговаривать? — нахмурился Эдвард.

— Наверно, он не оставил ей выбора, — пробормотала Анна. — Только бы не вышел скандал.

Этот комментарий заставил Рафа задержаться:

— Думаете, Лус способен устроить сцену в разгар свадьбы?

Анна скривила губы в шутливой гримасе:

— Разумеется, нет. Престон Лус слишком дипломатичен, чтобы устраивать скандалы. А вот Орхидея меня беспокоит.

— Орхидея?

— Она так и не простила Луса за то, как, по ее мнению, он ее использовал, чтобы войти в определенные круги здесь, в институте. У меня всегда было нехорошее подозрение, что при первом же подвернувшемся случае она не упустит возможности отомстить.

— Анна, ты преувеличиваешь, — решительно заявил ее муж. — Орхидея никогда не позволит себе нарушить синергетическую гармонию дня свадьбы Вероники. — Впрочем, вид у него не был столь уверенный, как тон произнесенных им слов.

— Я скоро вернусь.

Раф направился по присыпанной гравием дорожке в противоположный конец сада.

— Постойте, я кое о чем хотел у вас спросить, — окликнул Рафа профессор. — Если вдруг моя дочь не найдет себе пару через агентство…

Раф остановился и медленно обернулся:

— О чем вы хотите знать?

— В некотором роде этот вопрос стар, как мир. — Отец Орхидеи криво улыбнулся: — Я уверен, вы поймете. Так чем именно вы зарабатываете на хлеб?

— Счастлив поведать вам, сэр, что у меня намечается отличная работа. Отличные доходы, превосходные пенсионные перспективы, фабрики-заводы. Приступаю через два месяца.

— А поточнее?

— Собираюсь стать новым главой «Стоунбрейкер шипинг».

Профессор разинул рот. В глазах зажглось понимание.

— Боже правый! Вы хотите сказать, что вы из тех самых Стоунбрейкеров?

— Закрой рот, дорогой, — шепнула Анна. — Подобное выражение лица прискорбно нарушает равновесие твоей стройной персональной синергии.

Раф не стал задерживаться, чтобы удостовериться, закроет ли Эдвард рот. Он уже был занят тем, что пробирался в сторону зеркального пруда, где стояли Орхидея с Престоном Лусом.

Некоторые из самых примитивных инстинктов Рафа подавали ему красный сигнал тревоги.

От Престона пахло как-то не так. Это открытие пробудило любопытство Орхидеи. Вообще-то пах он не сказать, что плохо. Как и другие гости, он побрился и навел лоск. И от него распространялся вполне приятный шлейф травяного аромата мыла и дорогого одеколона.

Но все же пах Лус не так гармонично, как Раф.

Орхидея задумалась, уж не частая ли концентрация для сильного сталкера так обострила ее собственные основные инстинкты.

Хоть она и не находила запах Престона неотразимым, но должна была признать, что Лус оставался все таким же красавчиком и, как всегда, был безукоризненно одет. Отвороты его белых брюк мягкими складками ложились на белые туфли. Дорогой модный пиджак был чуть притален, чтобы подчеркнуть фигуру хозяина, которую тот неустанно совершенствовал частыми метадзен-синергетическими тренировками.

Орхидея подозревала, что Престон практикует метадзен-синергетику, потому что это было модно среди сотрудников института, а вовсе не из-за того, что по-настоящему интересовался достижением личной гармонии. Тем не менее, он умел производить должное впечатление. Белая водолазка, которую Престон надел под пиджак, только добавляла в образ нужной метадзен-синергетики. Просто, изящно, классически уравновешенно.

— Как здорово снова встретиться с тобой. — Престон одарил Орхидею улыбкой падшего ангела. — Последний год тебя совсем не видно. Я скучал.

— Очень сомневаюсь, — произнесла Орхидея. — Уверена, ты был слишком занят, выбивая гранты и взбираясь по академической лестнице, чтобы заметить, нахожусь ли я поблизости.

— Что ж, дела и впрямь идут неплохо. — Престон никогда не отличался особой скромностью. — Сейчас я доцент кафедры синергетических исследований. Через пару лет, вероятно, возглавлю кафедру.

— Ни секунды не сомневаюсь.

Престон отпил голубое вино и небрежно засунул руку в карман элегантных белых брюк со стрелками.

— Я так понимаю, твои романчики о психических вампирах становятся довольно популярными.

Орхидея стиснула зубы, расслышав в его голосе нотку снисходительности.

— Я не теряю надежды, что способна заработать себе на жизнь писательским трудом.

— Сам-то я ни одного из них не читал.

— Почему-то меня это не удивляет.

— Знаешь что? Почему бы тебе не дать мне экземпляр перед отъездом? — Престон снисходительно подмигнул. — Буду рад на досуге взглянуть на него и написать отзыв.

— Это так великодушно с твоей стороны, но, боюсь, ты заблуждаешься, исходя из совершенно ложных предположений, Престон.

— Прости, что?

Она ослепительно улыбнулась:

— Ты полагаешь, что я хочу услышать твое мнение или придаю ему значение. Нет, ни то, ни другое. Помимо прочего, сомневаюсь, что у тебя найдется время прочесть мои книги.

Престон нахмурился, смутно недоумевая, как же вышло, что разговор пошел не по тому руслу, которое он намечал. Тем не менее, он быстро оправился. С присущим ему умением ловко лавировать в обществе, Лус переменил тему:

— Ты права насчет нехватки времени. Мне доставляет столько хлопот просто держаться в курсе научной литературы и служебной переписки на кафедре. Не говоря уже о том, сколько времени отнимает выбивание финансирования.

— И, видит Бог, соблазнение новеньких научных сотрудниц само по себе занимает уйму времени.

Меж идеальных бровей Престона на мгновение пролегла морщинка. Ему что-то от нее нужно, догадалась Орхидея. Об этом говорил тот факт, что Лус не нашел предлога закончить разговор.

— А еще нескончаемый труд публиковать работы своих ассистентов под своим собственным именем.

Престон насупился:

— Я опубликовал результаты работы, сделанные под моим научным руководством. У меня есть право вставить в эти статьи мое имя.

— И нельзя не отметить, сколь много времени ты тратишь на то, чтобы втихаря лизать задницы, финансирующие твои проекты.

— Послушай, я вытянул чертову уйму субсидий для института, не забывай об этом. Гранты — жизненно необходимая кровеносная система для научных исследований, — покраснев, заявил Престон.

— Чтобы добыть эту «кровь», ты используешь малость парагипнотической харизмы, а вовсе не свои верительные грамоты ученого. Тебе стоило стать политиком, Престон.

От бешенства глаза Престона потемнели. Он шагнул к Орхидее.

«Еще несколько дюймов, — молча взмолилась она. — Ты почти на краю озера. Давай, еще чуточку ближе».

Но только она понадеялась, что Престон в гневе потеряет осторожность и поскользнется на влажных камнях у кромки воды, как его лицо резко разгладилось и приняло выражение нежного участия.

Орхидея ощутила импульс психической энергии и поняла, что он пытается использовать на ней свой дар. Отсутствие концентратора не позволяло ему развернуться в полную силу, но она знала, что даже без посторонней помощи Престон способен очень сильно излучать харизму в течение нескольких секунд.

Орхидея на шаг отступила:

— Сохрани это для следующего корпоративного босса, на которого устроишь засаду, чтобы выкачать финансирование. Надо признаться, от этого выброса гипноталанта твой костюм и зубы просто сияют и блестят, но на того, кто тебя хорошо знает, Престон, твой талант долго не действует.

— Ты озлобилась, — заметил он спокойно.

— Вообще-то нет. Злюсь я только на тебя.

— Из-за того, что случилось в прошлом году?

— Потому что, черт возьми, ты использовал меня. Я знаю, что ты подделал свою анкету в брачном агентстве. Или же, возможно, ты зашел так далеко, что подкупил моего консультанта в «Идеальных партнерах».

— У тебя нет доказательств.

— Это вовсе не значит, что я не знаю правду.

— Откуда такая уверенность? — потребовал он ответа.

— Да потому что нет никаких оснований, чтобы нас могли соединить в пару. — Она послала ему торжествующую улыбку: — У нас нет ничего общего.

— А, теперь понимаю, о чем речь, — Престон с жалостью посмотрел на нее. — Ты просто ревнуешь. И хочешь, чтобы я вернулся.

— Да ты в своем уме?

Орхидея прервала разговор, краем глаза увидев, что к ним идет Раф. Что-то ей не понравилось в его скользящей размашистой поступи. Даже издалека она почувствовала исходящую от него энергию. У него было паршивое настроение. Орхидее стало любопытно, не устроил ли ее отец Рафу допрос с пристрастием.

Престон чуть повернулся и проследил за ее взглядом. Лицо его прояснилось.

— Скажи-ка, не твой ли это друг Стоунбрейкер?

«Что ж, на один вопрос ответ я получила», — подумала Орхидея, увидев, как Лус поспешно спрятал отразившуюся на лице страстную заинтересованность. Теперь она поняла, зачем он сегодня ее разыскал. Престон хотел добраться до Рафа. В привычной манере он воспользовался ею для достижения своих личных целей.

— Поверить не могу, что мы встретились. — Престон протянул руку, когда Раф подошел и остановился рядом с ними. — Я доктор Престон Лус, доцент кафедры синергетических исследований в здешнем институте. Как я понимаю, вы друг Орхидеи.

Орхидея ощутила энергетическое оживление на психическом горизонте. В воздухе на короткое время запахло бурной деятельностью таланта-харизматика.

Неожиданно улыбка Престона засияла таким теплом и очарованием, которых с лихвой хватило бы, чтобы осветить темную комнату. Только, кажется, на Рафа эта улыбка не произвела впечатления, заметила Орхидея. «Может, сталкерам дарован своего рода иммунитет от харизмы?» — подумала она. Ведь охотник не мог позволить себе пасть жертвой очарования собственной добычи.

— Вы случайно не имеете отношение к Стоунбрейкерам из «Стоунбрейкер шипинг»? — без обиняков спросил Престон.

— Забавно, что вы интересуетесь, — заметил Раф.

Орхидею насторожило, как тихо он говорил, нарочито растягивая слова. Но не успела она среагировать, как ее чувства на метафизическом уровне настиг вихрь другого сильного таланта. На сей раз стратегического.

— О, Боже, — пробормотала она.

В воздухе завибрировала невидимая и опасная энергия. Престон нахмурился, потом моргнул и застыл, как лось-олень, застигнутый светом фар.

Орхидее было знакомо это чувство. Она поспешно отказалась от своего простого плана мести — заставить Престона свалиться в воду. Падение можно было списать на несчастный случай. Полномасштабный же скандал в разгар свадьбы Вероники — совсем другое дело. Родители никогда ей этого не простят.

Требовалось срочно предотвратить катастрофу. Орхидея опустила тонкий каблук на носок черного кожаного ботинка Рафа.

— Дедушка Рафа — действующий глава и президент «Стоунбрейкер шипинг», — выпалила она. — Правда, Раф?

— Да.

Раф немного приглушил посылаемые им ударные волны таланта и освободил носок ботинка из-под каблука Орхидеи, но продолжал пожирать Престона алчущим взглядом голодного хищника.

Престон быстро заморгал, явно смутившись. Он потряс головой и с заметным усилием собрался. Орхидея была практически уверена, что Лус так и не понял, что же произошло.

Он умудрился выдавить еще одну учтивую улыбочку:

— Как я понимаю, ваш дедушка, должно быть, Альфред Джи Стоунбрейкер.

— Через пару месяцев он уходит в отставку, — доверительно сообщил Раф. — Руководство компанией приму я.

Глаза Престона чуть расширились, а затем задумчиво прищурились:

— Неужели?

— Да, — подтвердил Раф. — Именно так.

Орхидея пронзила Рафа решительным взглядом:

— Пора пообщаться с гостями.

— Ты иди, — предложил Раф. — Я через минуту присоединюсь к тебе. Мы тут еще немного поболтаем с доктором Лусом.

Орхидея прикрыла глаза. Ситуация выходила из-под контроля.

— Э-э, Раф. Не знаю, такая ли уж это удачная идея.

— Стоунбрейкер прав, — весело заявил Престон. — Почему бы тебе не прогуляться и не позволить нам двоим поближе познакомиться.

— Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься, Престон, — предостерегла Орхидея.

— Разумеется, понимаю. — Тот махнул рукой, как бы прогоняя ее. — Не беспокойся. Мы еще увидимся до конца вечера.

Орхидее пришло в голову, что Лус, подобно добыче у водопоя, находился в блаженном неведении, что из кустов к нему подкрадывается хищник. При иных обстоятельствах она посчитала бы за счастье бросить Престона на произвол судьбы. Однако это была свадьба Вероники, поэтому она строго посмотрела на Рафа:

— Никаких скандалов. Подумай о новобрачных.

— Никаких скандалов, — с готовностью пообещал тот, не сводя взгляда с Престона. — Это слишком примитивно.

Орхидея сдалась. Она повернулась и поспешила по дорожке под защиту остального стада.

Дойдя до места основного скопления гостей, она направилась прямо к винному бару, не осмеливаясь обернуться и посмотреть, что происходит в дальнем конце сада.

— Чем могу служить, мэм? — вежливо поинтересовался официант.

— Большую порцию того, что у вас найдется под рукой.

Молодой человек кинул взгляд в ту сторону сада, где еще несколько минут назад находилась Орхидея, и внимательно всмотрелся в представшую перед ним картину беседовавших Престона Луса и Рафа. На лице парня отразилось сочувствие:

— Хорошо, мэм.

Он достал бутылку дорогого шампанского, наполнил бокал и поставил перед ней.

Не успев сделать первый глоток, Орхидея услышала пролетевший по толпе гостей всеобщий вздох изумления и съежилась. Одна надежда, что Вероника когда-нибудь простит ее. Подкрепив силы большим глотком шампанского, Орхидея собралась с духом и с чувством глубокой покорности неизбежному обернулась. Все таращились на сцену, разыгравшуюся у зеркального пруда.

На краю водоема стоял Раф. С того места, где находилась Орхидея, невозможно было рассмотреть выражение его лица, но всей позой он с готовностью демонстрировал искреннюю заботу и участие.

Престон же торчал в середине мелкого водоема. Белый костюм промок и покрылся грязными пятнами. Лус делал вид, что не замечает протянутую ему Рафом руку.

На глазах у Орхидеи и остальных свидетелей Престон прошлепал в противоположном направлении и выбрался с другой стороны. Потом он неуклюже перелез через низкую каменную стену, окружавшую сад, и исчез в направлении парковки.

Никто не смеялся. Это было бы так не по-метадзен-синергетически. Собрание в лице представителей факультетов и служащих Института Норт для такого поведения было слишком уж утонченным. Впрочем, с виду никого инцидент с Престоном особо не потряс. В общем-то, в приглушенном ропоте разговоров присутствующих Орхидее слышалось подозрительное веселье.

С мужественным чувством принятия неизбежного она ждала, пока Раф проберется сквозь толпу зрителей. Орхидея наблюдала, как его то тут, то там останавливали и засыпали вопросами.

По мере его приближения она смогла расслышать, что он отвечал.

— Он поскользнулся и упал. На краю озера такие влажные и скользкие камни. Надо быть осторожнее…

Когда Раф подошел к ней, она разглядела в его взгляде удовлетворенный блеск. Раф напомнил ей волк-борзую, вернувшуюся с охоты и складывающую к ногам хозяина мышь-кролика. Хоть его язык и не свешивался сбоку из пасти, Орхидея могла бы поклясться, что он явно упирался в щеку.

Орхидея боролась с искушением погладить Рафа по голове.

Не ожидая, когда его попросят, официант вручил Рафу бокал голубого шампанского. Удивленно кивнув, Раф принял подношение:

— Спасибо.

— На здоровье. — Официант поймал его взгляд. — Это меньшее, что я могу сделать в обмен на удовольствие видеть, как профессор Лус выбирается из пруда. Наверное, бтльшей мести кто-то из нас и не дождется.

— Мести? — вежливо поинтересовался Раф.

— Сегодня я обслуживаю бар, чтобы подзаработать. Но вообще-то я ассистент на кафедре процессора Луса в Институте. В прошлом месяце он опубликовал в журнале «Синергетическая теория» статью, в которую вошли результаты, стоившие мне годичного труда. И даже не поставил меня в соавторы, как научного сотрудника, внесшего вклад в этот проект.

— Постойте, — запротестовал Раф. — Если вы предполагаете, что я умышленно толкнул Луса в воду, то уверяю вас, это был несчастный случай.

Парнишка ухмыльнулся:

— Каждый знаток метадзен-синергетики знает, что не бывает чистых несчастных случаев.

Не дожидаясь ответа, он отправился вдоль барной стойки к другому гостю, чтобы налить тому вина.

Краем глаза Орхидея заметила, что к ней идут родители. Она оперлась на стойку бара и сделала еще глоток шампанского.

— Несчастный случай, говоришь? — прошептала она.

— Он потерял равновесие и упал. С каждым может случиться.

Орхидея вдруг почувствовала себя до смешного довольной.

— Престон упал в воду не случайно.

Раф одарил ее снисходительной улыбкой:

— Вспомни второй принцип Норт. «Всеми природными процессами управляет борьба за равновесие и гармонию».

Возникшая рядом с Орхидеей Анна безмятежно улыбнулась Рафу.

— И как великолепная иллюстрация этого важного принципа, процессор Лус только что явно проиграл борьбу за сохранение синергетического баланса, — поддержала она его.

Орхидею поразило непритворное удовлетворение, которое она узрела в материнских глазах.

— Мама!

— Да, я знаю, дорогая. Это так не по-метадзен-синергетически испытывать подобное удовольствие, увидев, как Престон свалился в пруд. Но у нас всех есть крошечные слабости. Только не говори папе.

— Не думаю, что Престон сам упал в воду, — буравила Рафа взглядом Орхидея. — Подозреваю, что ему чуть-чуть помогли.

— Чепуха, — произнес присоединившийся к их компании отец. — Твоя мать права. Престон просто получил еще один короткий урок на тему синергетики. Разве не так, мистер Стоунбрейкер?

— Как говорят в народе: проделки синергии, — пожав плечами, философски заметил Раф.