Отойди от моей лошади

Федоро и Алехуано

В общем, было решено – Ленку мы похитим.

Петька и Вовка сказали, что всё это ерунда. Мы с Федькой были тверды.

День назначили – 30 декабря, под Новый год.

Под самый Новый год.

– Запомни, – сказал мне Федька за час до начала. – Входим, стреляем, похищаем. Бесшумно и безмолвно. Моё имя – Феодоро, твоё – Алехуано. Маски готовы? Порядок. Её место в нашем одиноком замке, а не с дядей Мишей…

– Эх, Федька, – сказал я.

– Феодоро, – поправил меня Федька.

– «Феодоро», – передразнил я его. – «Дядя Миша»… Эх ты.

– Ты прав, Алехуано, – не моргнув, сказал Федька, – Её отец, этот старик… инженер… лорд, вернее. Что он ей? Итак, ты готов, Алехуано?

– О да, Феодоро, – сказал я.

– Вперёд! – сказал он.

Мы вышли из моей квартиры и стали медленно спускаться по лестнице на Ленкин этаж. Ночь была холодной и лунной.

– Звони, – шёпотом велел Федька, когда мы спустились, и поправил свою чёрную маску. Я поправил свою и позвонил.

– Кто там? – спросил голос Ленкиной бабушки.

– Новогодняя телеграмма, бабушка, – ласково сказал Федька, и мы достали револьверы.

Дверь открылась.

– Руки вверх! – грозно сказал я, махнув револьвером.

– Руки по швам! – рявкнул Феодоро. – Не кричать, не плакать, не молить о пощаде.

Мы прошли в кухню.

– Куда же руки девать, господи? – сказала бабушка. – Алёшенька, пальто-то всё в мелу.

И она стала меня чистить.

– Жалобы не помогут, – жёстко сказал я.

– Отведи старую женщину в ванную, – велел мне Феодоро.

– Старая женщина, – сказал я. – Иди в ванную. Сиди там тихо, как мышка. Ни стонов, ни криков. Кстати, меня зовут Алехуано.

Бабушка пошла в ванную.

– Где ваше единственное сокровище? – спросил Феодоро.

Бабушка молчала от горя.

– Страх сильнее рассудка, – сказал Феодоро.

Мы посовещались в прихожей и открыли дверь в комнату.

Дядя Ми… старый лорд читал газету и пил чай.

– Где ты прячешь свою дочь, старик? – нагло крикнул Феодоро.

Отец бедной девушки повернулся к нам, и лицо его покраснело от испуга.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил он.

– О, ровным счётом ничего, – сказал Федька. – Ровным счётом. Напомни ему, Алехуано, как бесполезно сопротивление.

– Феодоро прав, сопротивление бесполезно, – сказал я, удивляясь, что он снова пьёт чай, – Где твоя дочь? – крикнул я.

– Моё бедное дитя в той комнате, – сказал испуганный отец. – Будьте к нему снисходительны. Вообще, ребята, это безобразие. У моей Ленки тройка по пению. Вы что, научить её петь не можете?

– Но-но-но! – прикрикнул на него Феодоро. – Алехуано, сходи узнай, не сбежала ли старая женщина. Может, она выпрыгнула в окно?!

Я вышел из комнаты и постучал в ванную.

– Что делает старая женщина? – спросил я.

– Да вот стираю уже целый час, – ответила она из-за двери. – Не желают ли молодые-красивые чаю с домашней ватрушкой?

– В самый раз, – сказал я. – Да побольше. Не вздумай показывать свою скупость.

– Сейчас принесут ватрушку, – сказал я, возвращаясь.

– А-атлично! – проревел Федька. – А пока за мной, Алехуано.

Мы вошли в следующую комнату, но там было пусто. И в шкафу было пусто. И под кроватью.

– Каков лгун? – прокричал Феодоро и бросился обратно. – Где дочь? – прорычал он.

Мне стало жаль бедного старика.

Серьёзно, очень жалко.

– Пусть он идёт туда, где пусто, – сказал я. – Надо перекусить.

Феодоро кивнул. Убитый горем седой отец взял газету и ушёл в пустую комнату. Старая женщина мгновенно принесла чай и ватрушку. Мы стали есть ватрушку. Феодоро был мрачен и зол.

– Где они её прячут? – говорил он, кусая ватрушку.

Вдруг дверь открылась и в комнату с улыбкой вошла та, которую мы искали.

– Хватай её! – закричал Феодоро и первым бросился к ней.

– Уйди, Федька! – завизжала она. – Ой! Пусти! Па-апа!

– Ты узнала меня! – вскричал Феодоро. – Ни слова больше!

– Ма-а-ма! Чего они! Ой!

– Мальчики, мальчики, тихо, – сказала тётя Таня, входя с ёлкой в комнату. – Ну и маскарад! Какая прелесть! Молодцы! Сейчас украсим ёлку.

– Шутки в сторону! – закричал я. – Моё имя Алехуано!

– Ай да Алехуня, – сказала она, – ай да актёр! Прелесть. Федька, отпусти Лену, будем ёлку украшать. Как прелестно!

– Да ну вас, – сказал Федька и снял свою маску.

– Нет, не надо, не надо, не снимай! – затараторила тётя Таня. – Так лучше. Так веселее. Чудесно, что вы зашли!

– Чудесно, – сказал я. – Чудесно. Надоело! – и снял свою маску.

– Наденьте! Наденьте! – визжала Ленка. – Маскарад! Ура!

– Ну вас, – сказал Федька.

А тётя Таня уже носилась по всей комнате.

– Миша! – кричала она. – Где подставка для ёлки? Ленка, тащи игрушки. Ребята, откройте дверь, там звонок.

Мы пошли с Федькой и спросили:

– Кто там?

– Новогодняя телеграмма.

Мы открыли дверь и как захохочем – там стояли Петька и Вовка, оба в чёрных масках.

– Ни с места! – сказали они. – Идите вперёд!

Когда мы все вошли в комнату, началось такое веселье, просто ужас.

Дядя Миша надел бумажный колпак и чем-то посыпал тётю Таню.

Ленка уже притащила игрушки и была в Федькиной маске.

Тётя Таня надела маску «свинья».

В общем, смех!

Больше всех хохотали мы с Федькой.

Петька и Вовка только рот раскрыли.

Мы с Федькой дали им по стеклянному шарику и сказали:

– Ну, Петякио и Вовенцио, – за дело!

– Чего ещё! – сказал Вовка. – Чего вы?

– Давай, давай, – сказали мы.

Ёлка получилась – то, что надо!