Пат для рыжей

Глава 15

На два дня, прямо-таки классический уикенд, Макс отвез меня в другое место. Маленький домик в густой непроходимой чаще, даже на машине не подъехать, оставили ее и еще около часа шли пешком. Но я наслаждалась каждой минутой. Тишиной, звуками леса. Потом увлеклась собиранием грибов, что Макс одобрил. На спинах рюкзаки, в руках Патова ружье — дикие звери здесь не редкость, поясняет он. Зато самого опасного зверя — человека — не встретишь.

Домик уютный, состоит из двух комнат, зала и спальни с огромной дубовой кроватью.

— Объяснишь, что это за место? — спрашиваю с любопытством.

— Мое тайное убежище, — усмехается Макс. — Были деньги, построил. Люблю тишину и покой. Наш дом… родительский дом, иногда бывал слишком шумным.

— Ты был здесь с женщиной? — не могу не спросить.

— Никогда.

— Почему меня решил привезти?

— Потому что хочу побыть вдвоем. Не думать, что кто-то услышит твои стоны и беситься, ревновать… Потому что твои стоны принадлежат мне.

Два дня непрерывных занятий любовью. Мы даже не одевались, так и ходили обнаженные, разве что к вечеру холодало, и я закутывалась в плед. Мне нравилось готовить на маленькой кухне, топить настоящую русскую печь — от нее по дому расползалось удивительное тепло, с особенным запахом. Ни одно электричество не способно дать подобное ощущение уюта.

Мы много разговаривали. Рассказывали о себе, о прошлом. Но не затрагивали будущее, дружно избегая этой темы.

Как же хотелось остаться здесь подольше. А то и на всю жизнь. И я чувствовала — Макс думает о том же. За эти дни я научилась понимать его без слов.

Но счастье не бывает долгим. Стоило нам вернуться, как Макса куда-то послали, дав задание. Разумеется, неугомонный старший братец, которого я продолжала ненавидеть и вряд ли это когда-либо изменится.

Патов быстро поцеловал меня, сообщил о своем отъезде и велел ждать в его комнате. Чему я с удовольствием последовала. Но позже, ближе к вечеру, вспомнила о вещах, которые так и остались в нашей с Настей комнате. И отправилась туда.

Свою секретаршу я нашла в очень странном состоянии. Блуждающий взгляд, пьяная улыбка, и при этом никакого запаха алкоголя.

— Ого, смотрите кто к нам пожаловал, — противно хихикает Настя.

Меня отвращает ее вид. Какой-то неопрятный, одежда мятая и грязная. Кажется, это написано на моем лице, и девушка это замечает.

— Ох, ну нет, ты снова за старое, Анжела? По-прежнему строишь из себя королевишну? Не стоит. Поверь я как никто знаю, что тебя отымели так же, как и меня. Все дырки Патов попробовал, не сомневаюсь. Сосала ему? Он это любит? Марс вот так прямо обожает!

— Я не собираюсь общаться в таком тоне, — говорю холодно. А внутри все дрожит. Неужели получив мужчину я стала такой слабой?

— Сука рыжая, вот ты кто, — хрипит Настя. — Запомни, теперь я знаю, что с тобой сделали. И молчать не буду, с удовольствием поделюсь с каждым на фирме, — заканчивает свои грязные слова противным иканием. — Хотя мы вряд ли отсюда живыми выберемся, — добавляет со всхлипом.

— Он что, накачал тебя? Ты выглядишь невменяемой.

— А ты — все та же стерва. Видимо младший и вполовину не так хорош, раз ты все еще злая и недотраханная. Я под кайфом, да. Ты не представляешь, что этот мужик, Марс, вытворял со мной в постели. Он ненормальный… бешеный. От такого реально может кукушка уехать. Ну и приняла немного, да… обезболивающего. Белый такой порошочек, попроси у Макса, когда будет твою жопу рвать…

— Ты отвратительна!

— Ох, знала бы, насколько ты — мне. Фифа заморская! Да сколько можно из себя босса корчить? Ты никто! Будешь теперь минеты Патову делать, всю оставшуюся жизнь. И я, надеюсь, буду… с Марсом. Буду твоей госпожой, потому что он тут главный! Поняла, сука? Буду отрываться на тебе!

Что мне сделать? Вцепиться в волосы этой зарвавшейся дряни? Влепить со всей дури пощечину? Почему на некоторых людей так странно действует смена обстановки, или всего-то небольшая перемена фигур на доске?

Почему пешка, стоит ей оказаться на одной линии с королевой, уже метит в дамки?

То есть она конечно должна метить туда… Но разве правильная тактика выдавать свои намерения так рано?

Впрочем, Настя, скорее всего, вообще понятия не имеет о такой игре, как шахматы. Ее потолок — тетрис, и сейчас она это доказала.

Вернувшись, Макс нашел меня раздраженной и задумчивой, но я не стала рассказывать о Насте. Не хотелось говорить о грязи, что вылила на меня. Но все же, кое-что из ее слов меня мучило. Она сказала, мы останемся здесь навсегда. Это правда?

Теперь я этого хотела. Очень. Больше всего на свете хотела быть с Максом. Неважно где, пусть даже в этом захолустье…

— Прости, скоро мне снова нужно будет уехать, — сообщает наутро Макс. — Поэтому мы и вернулись, не остались в том доме… Не хочу, чтобы ты оставалась одна. Тут брат за тобой присмотрит.

— Ты об извращенце-социопате, который подложил меня под тебя? — спрашиваю ехидно.

— Не выпускай шипы. Я попрошу его, и он сделает все, что от него зависит… жизнь за тебя отдаст.

— Ты видел, что он сотворил с Настей? Она совершенно невменяемая…

— Он ничего не делал с ней… кроме того, чего хотела она сама.

— Он подсадил ее на кокаин! Ты вообще ее видел? Она выглядит жутко!

— Мне жаль, — кривится Макс. — Ты права, он не должен был.

— Он больной социопат! Погубил девчонку!

— От дозы кокаина еще никто не умирал.

— Зато миллионы попадают в зависимость.

— Это зависит от конкретного человека. Послушай, не хочу спорить и защищать брата. Он не прав… Но и Настя… Поверь, она у него из рук этот порошок вырывала. А он лишь увлекся немного.

— Он одержим сексом?

— Немного. Это не главная его проблема.

— Охотно верю. Мне кажется он сам по себе одна большая проблема.

— Сейчас главное, что я могу доверять только ему. Понимаешь? Пожалуйста…

— Что?

— Не спорь с ним.

После отъезда Макса неприятные сюрпризы начинают сыпаться на мою голову. Начинается все с приезда таинственной гостьи, которую Марс уже заждался. Патова нет сутки, а мне уже нестерпимо трудно сохранять холодный нейтралитет с главарем. Он меня бесит. Ненавижу его ехидную ухмылочку, ленивый взгляд, осматривающий меня с ног до головы. Знает, что принадлежу его брату. И все равно лапает глазами, тварь. Не потому что нравлюсь, а потому что ему нравится провоцировать.

И вот сейчас Марс пытается, довольно неуклюже, избавиться от меня. Советует пойти в свою комнату. Но я отказываюсь, встаю на крыльце рядом с ним в ожидании гостьи. И вот главарь с наслаждением наблюдает за моим вытянувшимся лицом, когда из машины выходит Штайн.

— Ты? — почти кричу, не в состоянии осознать такой поворот.

Как? Неужели эту сука решила предать Давида?

— Привет, Анжела, — спокойно отвечает Элла. — Как тебе тут? Не обижают мальчики?

— Наша рыжуля не вылезает из-под братика, — насмешливо декларирует Марс, а мне в этот момент хочется зубами ему в горло вцепиться. — Так что ей здесь хорошо.

— Немудрено, — пожимает плечами Элла. — Она по нему с самого начала текла. Как сучка. Забавно было наблюдать за ее потугами сохранить статус недотроги. Рада за Макса.

— Не радуйся. Кажется, он влюбился, — кривится Марс, а у меня начинает щемить сердце.

— В нее? Дурачок. Разве можно отдавать сердце суке?

Продолжая перебрасываться вот такими вот «остроумными» репликами эти двое скрываются в кабинете Марса, захлопывая дверь перед моим носом. К горлу подкатывает тошнота, вроде должна была бы уже привыкнуть, столько лет живу в змеином клубке, за спиной сплетни, зависть, ненависть… Думала, что научилась давно реагировать на предательство спокойно, но сейчас меня прямо шатает, словно удар под дых получила. Штайн много лет была близкой подругой Давида, он полностью ей доверял. Но оказывается в этом мире нельзя доверять абсолютно никому.

Как запертый в клетку зверь мечусь по комнате Макса. Злюсь на него за то, что не был откровенен до конца, не рассказал мне о Штайн, не подготовил к ее появлению… Злюсь на отчима, ведь в том что все так запуталось во многом его вина… Он обожал ломать людей, крошить их судьбы, смотреть как мучаются и страдают конкуренты. Думаю, знаю лишь толику его грязных дел, но даже их достаточно чтобы понять — это страшный человек… И в то же время мне жаль его. Сейчас он предан самой близкой своей соратницей. Я должна выбраться отсюда… должна помочь Давиду. Как бы ни презирала его методы, но он вырастил меня. Не могу его предать, не хочу… Хотя была готова к этому еще сутки назад… Окутанная любовью Патова я была готова на все…

Меня нестерпимо мучает жажда и я отправляюсь на кухню. Дом затих, мужчины разбрелись по делам. Да и не смотрит теперь никто на меня, не смеет, после уик-энда в лесу все похоже приняли меня как женщину Макса. И это делает пребывание здесь гораздо более комфортным. Точнее, делало. Пока не приехала Штайн. Которая буквально следом за мной появляется на кухне. Поневоле одариваю ее взглядом полным ненависти, а Штайн смеется в ответ.

— Неблагодарная сука, я тебя, можно сказать, с Патовым свела.

— Пошла ты. Свахой себя возомнила? — шиплю в ответ. Быстрыми глотками пью воду из стакана, Элла возится с кофеваркой.

— Давай поболтаем, Анж, как в старые добрые времена. Тут ведь толком не с кем общаться… Скучно. Патов уехал, небось с тоски помираешь…

— Вряд ли ты меня сможешь развлечь.

— Ой, я тебя умоляю. А кто сможет? Марс? Настя? Кажется, они опять трахаются…

— Тебя только это интересует? Кто с кем? Может самой кого поискать?

— Поищу, подколола, у тебя получилось, — смеется Элла. — Ну давай, деточка, излей свой яд! Мне не терпится!

— Давид тебе доверял! — не выдерживаю и выпаливаю со злостью в лицо Штайн. — Как они тебя купили?

— Легко. Предложили больше денег. А Давид с каждым годом становился все жмотливее. Ты и сама знаешь.

— Меня не интересуют деньги.

— А что тебя интересует, Анж?

— Моя мать.

— А, ну да. Давид шантажирует тебя матерью, держит возле себя… Ты не задумывалась, с какой целью? Может он к тебе относится иначе, чем ты привыкла полагать.

— О чем ты?

— Не строй из себя дуру!

— Мне отвратительны твои грязные предположения! Говори прямо!

— Давид тебя хочет. Твоей матери скорее всего скоро не будет в живых… если уже не… Извини малышка, что сдираю с тебя розовые очки без анестезии… Давид тебя выкупит у этих мальчиков. Он баснословно богат. Он тебя вернет. Для личного пользования.

— Что ты несешь, тварь?

Сама не понимаю, как в руке оказывается нож, и я приставляю его к горлу Штайн.

— Убери нож, дура, — испуганно кричит Элла. — Такого Марс тебе не спустит…

— Ты только что сказала, что я самый важный актив этих мальчиков, — рычу в лицо старой суке. — А значит мне ничего не будет, максимум — отругают. Ты им зачем нужна, тварь? Ты помогла им меня похитить, да. Но на этом твоя полезность заканчивается…

Я не убийца и в душе понимаю, что не решусь пойти на подобное, не смогу причинить физический вред… Меня уже мутит, даже от того что прижимаю нож к коже старой ведьмы… Но видеть ужас на ее наглом лице — наслаждение. Хочу еще пролить эту секунду… Но мою руку больно стискивает мужская ладонь.

— Она мне еще может пригодиться, рыжая, — раздается над ухом низкий голос Марса. — Здесь только я решаю, кому пустить кровь.

Боль нестерпима, и я выпускаю нож, Штайн что-то визгливо кричит, грязные ругательства, и одновременно благодарит Марса за спасение.

Перед глазами пелена, бреду в свою комнату. Меня словно выкупали в помоях. Все это отвратительно, хочу, чтобы это прекратилось. Если Макс любит меня, то должен помочь… Я должна бежать, немедленно. Должна узнать, что с мамой… Конечно, это ложь. Штайн хотела задеть меня, хотела напугать и у нее получилось. Меня колотит мелкая дрожь… Сколько ни убеждаю себя, что это не может быть правдой, что Давид любит маму… страх все равно не проходит.