Печать Змея

Глава 1. Именем и Знаком

"Один неверный штрих в вычерченной пентаграмме

может поставить жирный крест на вашем

существовании… И не только на вашем!"

Учебник по начертательной геометрии

для адептов кафедры Демонологии

Айвен сидел в своей антикварной лавке, спасаясь от беспощадного полуденного солнца. Он разглядывал аккуратно подстриженные ногти и делал это с таким видом, словно ничего важнее нет на целом свете. И от этого занятия его не смог отвлечь даже стук в дверь. Осторожное постукивание сменилось настойчивым, потом раздражительным и, наконец, превратилось в яростную барабанную дробь. Судя по характеру ударов, стучали в дверь одновременно кулаками, сапогами и увесистой дубинкой, а то и вовсе чьей-то головой.

— Меня нет дома! — рявкнул юноша, не отрываясь от созерцания, — Приходите завтра, а еще лучше — в другое время и в другое место.

Стук прекратился, сменившись недоумевающей тишиной. Айвен даже представил, как медленно ворочаются мысли в голове у посетителя, пытаясь осознать услышанное и сопоставить наличие голоса с отсутствием его хозяина.

— Эй! Хорош мне голову морочить, я же знаю, что ты там! Открывай, я тебе клиента привел, — раздался за дверью смутно знакомый голос, и стук возобновился.

— Сквозняк, это ты что ли? — опознал, наконец, хозяина голоса Айвен, — Да вскрой ты ее, хватит в дятла играться. Даром, что ли, тебя Сквозняком кличут?

— Ну уж нет, я еще пожить хочу. Давай, открывай скорее, не хочу своей физией среди бела дня светить в таком месте.

Юноша с сожалением вздохнул, встал из-за стола и подошел к двери. Провел ладонью вдоль дверной щели, снимая запорное заклятье, точным плевком присмирил духа-ключника, большим пальцем сдвинул дужку клинового механизма и трижды повернул ключ.

Едва раздался щелчок, как дверь приоткрылась, и в нее проскользнул-протиснулся Сквозняк — один из лучших взломщиков города Кияжа.

— Нормальные торговцы и скупщики в такое время двери открытыми для посетителей держат, а не запираются на три замка и два заклятия, — заявил вместо приветствия домушник.

— В таком случае можешь считать меня ненормальным скупщиком и торговцем, — с усмешкой согласился Айвен, — А это кто такой?

Он с любопытством уставился на человека, вошедшего в лавку следом за Сквозняком. Тот был неимоверно, просто болезненно худ, а бледное лицо его покрывала многодневная щетина.

— Это хороший человек, и он готов предложить хороший товар, — зачастил взломщик, оглядываясь через плечо на дверь, — Ну, я пойду?

— Что, даже не поболтаешь со старым другом и по полкам да ящикам не пошаришь? — усмехнулся юноша.

— Дел накопилось много, — неуверенно пробормотал Сквозняк, пятясь, — я как-нибудь в другой раз забегу пошарить… Тьфу ты! То есть поболтать, — и выскользнул за дверь.

В комнате наступила неловкая тишина. Незнакомец настороженно оглядывался по сторонам, с интересом рассматривая лежащие на полках диковинки и изредка бросая взгляды на хозяина лавки. Айвен же, ничуть не смущаясь, рассматривал того в упор.

— И давно ты знаком со Сквозняком? — спросил вдруг юноша странного посетителя.

— Впервые его вижу, — спокойно отозвался тот. — Много у тебя товара. Не боишься держать его здесь?

— А чего мне бояться-то? Воров, что ли? — Айвен расхохотался.

— Так значит, слухи не врут, что ты повязан с Гильдией?

— Э нет, с этим я завязал, — смех оборвался, и взгляд лавочника стал необычайно серьезным и цепким, — с меченым товаром я дела не имею.

— Ага. Конечно. Мне повезло выйти на единственного в Арлании, а то и на всем Амальгаре, честного торговца антиквариатом, — гость заметно осмелел, и в словах его звучала издевка.

— Говори, чего нужно, или выметайся. Мне некогда обсуждать честность свою или еще чью-то.

— Не бойся, мой товар не меченый, — с этими словами клиент вытащил что-то из кармана и выложил на стол перед Айвеном, — Вот.

— И? Обычная деревянная щепка. Я собираю настоящие редкости, а не обломки гроба очередного самопровозглашенного божества или щепки из Небесного Костра.

— Разве обычная щепка может превращать предметы в золото? — ухмыльнулся худощавый.

— Так как, ты говоришь, тебя зовут? Может, опрокинем по кружечке хмельного?

— Можешь звать меня Ксашем.

Айвен не знал, как поступить. То ли вытолкать проходимца за дверь, то ли скорее звать стражу, чтобы повязали этого ненормального, но на всякий случай решил быть с ним предельно вежлив. Он осторожно взял посетителя под локоть и усадил на лавку.

— Не веришь? Так я и показать могу…

— Брось. Я уже проверил твою деревяшку, и в ней нет ни крупицы магии. Да и превращение в золото не каждый высший маг провернуть может. Ты ведь не высший, нет?

— Маг, может, и не может, а вот мой артефакт — запросто. Правда, не каждая вещь сгодится. Дай-ка вон ту ложку.

Антиквар послушно вытащил из грязной тарелки указанную ложку, выпачканную чем-то когда-то съедобным, и протянул ее своему странному клиенту. Тот поморщился, но взял. Обтер о рукав и, забрав со стола щепку, коснулся ею ложки.

— Не вижу разницы. Кажется, ты забыл какое-то заклинание или полить ее кровью девственницы. А может, ты просто шарлатан?

Айвен взял ложку и принялся вертеть ее перед глазами. Одновременно он сунул руку в карман и коснулся лежащего там камня. Осколок марголита был теплым, а значит, никакого чародейства поблизости не творилось.

— Тогда почему она потяжелела? И меняет свой цвет? — с усмешкой поинтересовался Ксаш.

— Каббров колдун! Как ты это сделал?

Айвен с восхищением уставился на ложку. Он действительно стала тяжелой и металлической на ощупь. Красноватое дерево сменило свой цвет, и теперь по всем признакам ложка была похожа на золотую.

— Не я, а вот эта щепка. Не сомневайся, теперь это чистое золото.

— Не возражаешь? — антиквар вытащил из ящика стола стеклянный пузырек, наполненный прозрачной жидкостью.

— Разумеется, — пожал плечами худощавый.

Юноша с предельной осторожностью откупорил пузырек и вылил пару капель на ложку. Не увидев никакой реакции, с восхищением уставился на Ксаша:

— Невероятно! Как это происходит? Ни малейшего всплеска магии, и у меня в руках золотая ложка!

— Если бы я знал… Ну так что, ты готов дать за мой кусок дерева хорошую цену, или мне поискать другого покупателя?

— Думаю, что мы договоримся. Но ложку я оставлю себе и не в счет уплаты. Идет?

— Она твоя.

— С тобой приятно иметь дело! Даже жаль, что придется тебя арестовать.

— Ты тоже… Что?!

— Именем короля и знаком Тайной Канцелярии, вы арестованы за распространение опасных магических артефактов!

Айвен выпрямился во весь рост, и на его щеке на краткий миг вспыхнул и погас магический символ — знак служащего Канцелярии.

— Значит, ты не антиквар? — голос клиента был на удивление спокоен.

— Антиквар. Самый настоящий, уж поверь. Вытаскивай руки из карманов и держи их так, чтобы я видел. Не пытайся колдовать или использовать артефакты. Кстати, это не приказ, а дружеский совет — на тебе висит чарокрут.

— Понятия не имею, что это такое, но спасибо за заботу. И прощай, — Ксаш усмехнулся и… исчез! Пропал, словно его здесь и не было.

— Каббров колдун!

Айвен среагировал быстро: одним прыжком перескочил через стол и обрушился на то место, где только что стоял странный клиент. Он опоздал всего на мгновенье и лишь уловил легчайшее касание чего-то невидимого.

— Ага! Все таки, невидимость… Значит, поиграем в кошки-мышки.

Юноша вытянул руку в сторону двери. Он словно ухватился за что-то и резко дернул. На тыльной стороне ладони его на краткое мгновение вспыхнул рисунок, и дверь захлопнулась. Легкий поворот кисти, и замок защелкнулся.

— Теперь тебе отсюда не выйти. Посмотрим, как долго продержится твое заклинание под чарокрутом.

Антиквар прислушался, словно ожидая ответа, но его не последовало.

— Пытаешься усложнить мне задачу? Похвально, но бессмысленно. Слыхал когда-нибудь про сонар-усилитель, называемый также колоколом Камерта? — с этими словами юноша вытащил из кармана крохотный колокольчик, размером с ноготь большого пальца, — я его выменял у одного магистра Ерихонского сонария на две коробки уххурского табака. Динь-динь, я иду тебя искать!

Он легонечко встряхнул колокольчик, и тот издал всего одну тихую ноту, которая словно повисла в воздухе. Повисла и начала наливаться, усиливаться, распространяясь по всей комнате и словно обволакивая каждый предмет, наполняя собой все свободное пространство. И все вокруг отозвалось на этот всепроникающий звук, зазвучало на разные голоса.

Стены откликнулись тихим стоном, тяжелый дубовый стол глухо заскрипел, полки в шкафу зашептались, а множество диковинок и непонятных предметов, разложенных повсюду, взорвались целой какофонией разнообразных звуков: свист, звон, всхлипывания, скрипы, хлопки и даже незатейливые мелодии. Голос обрели, казалось, даже песчинки в песочных часах. И в этом хороводе звуков отчетливо было слышно дыхание двух людей и биение двух сердец. Усиленные многократно и преображенные магией колокольчика, они звучали подобно музыке.

— Ну вот, теперь я тебя слышу и знаю, где ты. Кстати, плохая была идея, спрятаться за этим шкафом…

Айвен резко повернулся на звук дыхания чужака и вытянул вперед руку. Снова ухватил воздух и резко дернул. На руке его зажегся рисунок, и стоящий на шкафу мешок лопнул, осыпав все вокруг мельчайшим порошком нежно-розового цвета.

— А теперь еще и вижу…

У шкафа проявилась тощая фигура, больше похожая на призрака — порошок осыпал невидимку, обрисовав его очертания, и теперь тот хлопал по себе руками, пытаясь стряхнуть коварную розовую субстанцию.

— Между прочим, этот мешочек стоил два полновесных золотых! — с этими словами антиквар набросился на Ксаша.

Тот резко ушел в сторону, уворачиваясь, но сделал это слишком неловко. Айвен успел ухватить колдуна за рукав, сильно дернул на себя и тут же пожалел об этом: невидимый локоть вонзился ему под ребра, выбив остатки воздуха их груди и заменив его болью. Розовая фигура отскочила от согнувшегося пополам юноши и бросилась к двери.

— А ну стой! — просипел сзади антиквар и вскинул ладонь. Из нее вырвалась голубая молния и ударила точно в спину беглеца.

Ноги того подкосились, и он рухнул на пол, подняв облако розовой пыли и снова став видимым.

Айвен оперся на край стола, пытаясь восстановить дыхание. При каждом вдохе ныли ребра — удар оказался очень силен — но все же он смог выдавить из себя:

— Именем короля и знаком Тайной Канцелярии, Ксаш, или как там тебя зовут на самом деле, ты арестован! Ты можешь хранить молчание, все равно наши дознавателя вытащат из тебя все, что им нужно. Любое сказанное тобой слово будет считаться незаконной попыткой колдовать. Ты имеешь право… Да никаких прав ты не имеешь, ты, каббров колдун!

— Я… не… колдун… — каждое слово давалось лежащему с трудом, язык, как и все тело, едва его слушались, — А вот кто… ты… такой?..

— Я? Печатник. Колдун ты, или нет, это уже не мне решать. Там разберутся. И почему на тебя чарокурт не подействовал — тоже.

Он умолк, и теперь тишину нарушало лишь дыхание двух человек — звон колокольчика стих, а вместе с ним и прочие звуки, вызванные магией сонарного артефакта. Десять минут они провели в этой тишине, которую нарушил настойчивый стук в дверь.

C тихим стоном Айвен поднялся со стула, перешагнул через неподвижного Ксаша и открыл дверь. За нею переминались с ноги на ногу два невзрачных типа в неприметных серых одеждах. На правой щеке у каждого горел знак Тайной Канцелярии.

— Он ваш. Только осторожнее, этот каббров колдун ухитрился стать невидимым под чарокрутом. И марголит на него не реагирует.

— Разберемся, — серый шагнул, и юноша посторонился, пропуская его в лавку.

Антиквар молча наблюдал, как Канцеляры поднимают арестованного, связывают и опутывают сетью заклятий. Действовали они слаженно и уверенно, словно каждый день задерживают преступника, способного превращать дерево в золото и становиться невидимкой. А впрочем, кто их знает, может, так оно и было?

Когда дверь захлопнулась за серыми, Айвен подошел к висящему на стене шкафчику и вытащил из нее бутылку с Кизунским бальзамом — лучшим средством, чтобы привести себя в порядок. Один глоток этого чудесного напитка заставил его кровь жидким огнем струиться по венам, прогоняя усталость и делая голову ясной, а мысли — легкими.

— Будь проклят тот день, когда я согласился связаться с Тайной Канцелярией, — пробормотал он под нос и снова приложился к бутылке.

На самом деле он кривил душой. Тот день, почти год назад, действительно был одним из тех дней, который лучше забыть и никогда не вспоминать. Почему? Ну, хотя бы потому что тогда он убил самого первого и одного из сильнейших Печатников. Или потому что в тот день Айвен покончил с собой. А еще ухитрился обвести вокруг пальца самого Князя Тьмы и заточить его в фазаритовую тюрьму. Спас мир, оказал неоценимую услугу самой Тьме и родному королевству — да мало ли чего может натворить отчаявшийся вор перед лицом неминуемой смерти? В том числе и ответить "да" на предложение стать сотрудником Тайной Канцелярии, самой таинственной и могущественной организации королевства. В конце концов смерть и последующее перерождение — достойный повод начать свою жизнь сначала.

Много чего случилось за этот год. Он обзавелся новыми друзьями и растерял старых "приятелей". При помощи Канцелярии стал хозяином собственной антикварной лавки и приличного состояния. Понял, что впервые по настоящему влюблен. Наконец, стал Печатником, превратившись из беспомощного в магическом плане "пузыря" в почти настоящего мага. Нашел, переловил, обезвредил или уничтожил несколько десятков колдунов, тварей и опасных артефактов… Неплохой карьерный взлет для обычного уличного воришки? А всего-то и понадобилось, что оказаться в плохом месте в неудачное время, стать вместилищем для самого Князя Тьмы и выжить в последующей смертельной гонке, преодолев множество испытаний, посланных ему беспощадной судьбой…

— Кстати, об испытаниях, — оторвавшись от нелегких дум, Айвен встрепенулся, — Не опоздать бы на занятия, за это старый Риам по головке не погладит, а если и погладит, так потом к целителям не набегаешься.

Он зашел в свою комнату, быстро стащил перепачканную розовой пыльцой рубаху, закинул ее в дальний угол и достал новую из сундука, окованного медью. Одел, разгладил ладонью пару складок, и, взглянув в зеркало на прощанье, вышел из лавки…

До "тайника", где проходило обучение будущих Печатников, было довольно далеко, а потому юноша быстрым шагом прошел пару кварталов и свернул в трущобы, подальше от людских глаз. Спрятавшись в тени обшарпанного дома, он закрыл глаза и "нащупал" печать Меркура, нанесенную на правое бедро. Сейчас татуировка была не активна, но стоило ему напитать рисунок маной, как тот ожил. Кровь в венах заструилась быстрее, а ноги обрели невиданную легкость и силу. Печать Меркура называли также "Гонцом четырех ветров" или "легкоступом", и с нею Печатник мог бежать втрое быстрее обычного человека, не зная усталости. Правда, и магических сил на поддержание печати уходило огромное количество, но уж чего-чего, а запасов маны у Айвена было в избытке, и он частенько прибегал к помощи "легкоступа", если нужно было быстро куда-нибудь добраться.

На бегущего с невероятной скоростью человека жители трущоб реагировали по-разному: одни делали вид, что ничего необычного не происходит, другие отворачивались или находили что-то невероятно интересное у себя под ногами, а третьи и вовсе притворялись спящими или умершими — впрочем, юноша далеко не всегда был уверен, что они притворялись. Но никто и никогда не пытался его задержать или устроить засаду на пути. Связываться с магом — себе дороже. Скажешь такому лишнее слово, а потом до конца дней своих будешь комаров на болоте считать, да от поваров под кувшинки прятаться — нынче в моде популярна фрагийская кухня, в которой лягушатина за деликатес считается.

Так и в этот раз, до "тайника" он добрался без происшествий и в кратчайший срок. Под вывеской обычной башмачной мастерской в конце Левого переулка скрывался Печатный Цех — место, где обучали и снаряжали Печатников лучшие мастера Тайной Канцелярии. Сегодня у Айвена было последнее занятие по теории Знаков, ну а завтра он должен был пройти испытание и, в случае успеха, официально получить статус и символ отличия Печатника.

Взбежав по лестнице на второй этаж, юноша замер у двери и прислушался: тонкий слух бывшего вора уловил не только старательный скрип перьев, но и характерное, с присвистом, дыхание наставника, старика Риама.

— Проклятье! Опоздал!

За опоздания на свой предмет Риам наказывал строго, мог и до ночи оставить зубрить десятки непонятных значков и символов, из которых складывались Печати. Голова после этого болела как после хорошего кувшина галюновки, так что лишний раз будущие Печатники старались своего наставника не гневить, и на его занятия приходили загодя. Впрочем, сегодня у Айвена была достойная причина, и он смело распахнул дверь.

— А вот и наш герой явился, — с усмешкой поприветствовал его наставник.

— Чего? — недоуменно отозвался юноша.

— Заглядывал Канцеляр Хэм и просил передать, чтобы вы зашли к нему после урока. Но если вы, молодой человек, считаете, что охота на продавца незаконных артефактов избавляет вас от необходимости присутствовать на моих занятиях, то очень ошибаетесь.

— Простите, но я ни о чем таком и не думал. Помчался сюда со всех ног, как только освободился.

— Печать Меркура, как я понимаю? Садитесь на свое место, а после занятий я хочу услышать от вас историю этого без сомнения великого Писаря, чье имя носит использованный вами рисунок.

Дождавшись, пока юноша усядется, наставник продолжил урок:

— Итак, господа, вы уже получили от своих Писарей рисунок, который я изобразил, — наставник Риам ткнул указкой в неровный треугольник со сложной вязью знаков в середине, нарисованный на доске. — Знак Хагра, иначе называемый "Ключом от всех дверей".

Айвен, честно намеревавшийся продремать все занятие, при этих словах встрепенулся и невольно подался вперед. Его поведение не укрылось от наставника, который усмехнулся, и ткнул в юношу своей указкой:

— Вот вы, молодой человек, наверняка догадались, для чего эта Печать предназначена.

— Судя по названию, чтобы вскрывать запертые замки. На дверях…

— Не по названию нужно судить, а по рисунку!

Сидевшие за другими партами молодые и не очень ученики недовольно загалдели, бросая друг на друга многозначительные взгляды. Старик Риам некогда был искусным Писарем, и на своих лекциях вместо обычных основ пытался вколотить в головы будущих Печатников то, чему сам учился не один десяток лет. Головы скрипели, ученики стонали, а знания благополучно вливались в одно ухо и тут же выливались из второго. Все равно, на тысячу "пузырей" в лучшем случае один был способен не только управляться с Печатями, но и наносить их — так зачем забивать себе голову значениями каждого штриха и правила построения магических рисунков? Работает — и ладно.

— Ну… Для открытия кривых дверей? Или треугольных замков? — попытался предположить Айвен.

— Ключом служит внешний контур рисунка. А вот знаки внутри него — это отпираемые замки, — терпеливо, тщательно выговаривая каждое слово, начал объяснять старик.

— …десять, одиннадцать, двенадцать, — вслух сосчитал закорючки кто-то из учеников.

— Верно! Двенадцать разных типов замков содержит эта Печать. Все, которые на данный момент удалось описать нашим Писарям.

— Ага. Да одних только пружинных и запорных я штук двадцать знаю, — пробурчал себе под нос Айвен, когда наставник отошел.

— Обратите внимание на свои татуировки.

Юноша посмотрел на ладонь соседа, сидящего слева. Тот только что проявил свою Печать, влив в нее крупицу маны. Этот рисунок был выполнен намного аккуратнее, чем образец на доске: каждая черточка, каждый завиток был идеально вычерчен и вписан в общий контур. И символов, обозначающих замки, было в этом контуре всего пять.

— Итак, ваша Печать способна вскрыть пять замков, после чего без следа исчезнет. Точнее, четыре разных замка, но пружинный с двойным винтом — дважды. Как вы уже поняли, Хагра — это многоразовый знак. Откройте ящики ваших столов. Там лежат закрытые замки, которые вы должны открыть.

— А я-то думал, — разочарованно протянул Айвен, открывая свой ящик. — Ну и проку от такой Печати?

— Попрошу не отвлекаться, — прервал его наставник, — И, кстати, вы ведь не забыли, что завтра у вас последний экзамен, господа? Настоятельно рекомендую подойти к нему со всей ответственностью и старанием. Тайной Канцелярии не нужны бездари, которые на способы даже воспользоваться простейшим знаком Хагра. Между прочим, это вас касается, юноша, — указка уткнулась в плечо Айвена.

— Так я уже того — все замки вскрыл.

И действительно, перед ним лежали все пять замков, и они были открыты.

— Погодите-ка! А когда вы успели показаться Писарям и получить татуировку?

— Я у них не был.

— Но… как же… — старый наставник уставился на замки. Открытые.

— А вот так, — с этими словами юноша бросил на стол связку отмычек различных форм и размеров, — Лучше любой Печати. Вскрывают все известные типы простых механических замков, а в руках искусного мастера — могут и с чем-нибудь посложнее справиться. И, самое главное, использовать их можно сколько угодно раз!

Со всех сторон раздались сдавленные смешки, а Риам побагровел от злости.

— Немедленно. Выйдите. Вон! — пробулькал он, напоминая вскипающий на огне чайник, — Я больше не намерен терпеть ваши воровские замашки и приложу все усилия на завтрашнем испытании, чтобы вы провалились.

— В таком случае мы будем наслаждаться обществом друг друга еще один год, — мастерски изобразил на лице радость Айвен, — Мне так нравятся ваши лекции, что ради них я даже готов завалить экзамен. Так что побежал я сжигать конспекты, чтобы не оставить себе ни единого шанса…

Печать Меркура все еще была наполнена силой, и юноша стрелою промчался мимо взбешенного наставника и выскочил за дверь. Никто даже слова вымолвить не успел.

Разумеется, ни заваливать экзамен, ни сжигать конспекты Айвен не собирался, но на сегодняшний вечер у него было намечена одна очень важная встреча, к которой нужно было как следует приготовиться. Но сначала нужно было заскочить к Канцеляру Хэму, куда юноша и направился.