Песня дельфина

14

Когда друзья ушли достаточно далеко, Бен выдохнул:

— Уф, какое облегчение!

Он положил на песок краба, которого к ужасу Шерилин поймал голыми руками.

— И что нам теперь делать? — спросила Мартина.

Хорошо, конечно, что они с Беном теперь вдвоем, и все-таки разделить его праздничный настрой девочка не могла. Тендаи всегда твердил: потерявшиеся дети должны держаться вместе. Тогда у них больше шансов на спасение. А ребята из Каракал сразу же разделились.

И вообще, Мартина стеснялась. Бен уже два месяца неофициально считался ее лучшим другом, но они никогда не проводили вместе свободное время и виделись только в школе. А в школе Кумало не разговаривал. К тому же Мартина не представляла, как нужно вести себя с лучшими друзьями — кроме Джемми, у нее никого больше не было.

— В одном Клавдий и Люси правы. Очевидно, нас спасут. Не береговая охрана, так туристы, не туристы, так рыбаки. Но вряд ли это случится завтра или послезавтра. Скорее всего, недели через две, а то и через месяц. Нужно ждать.

«Недели через две, а то и через месяц». Мартина наконец окончательно осознала случившееся и неожиданно успокоилась. Она вспомнила Грейс и рисунки бушменов в пещере. «Только время и опыт откроют тебе глаза на них», — предсказывала сангома. Так оно и произошло. Нравится девочке или нет, но от судьбы не убежишь. Значит, ей предначертан этот африканский остров, блестящие, как сахарная вата, дельфины, скрипучий белоснежный песок и прозрачная лазурная вода. Но Мартина должна обязательно вернуться обратно. Ради Грейс, учившей ее пользоваться даром, ради Тендаи, открывшего девочке тайны африканской природы, ради Джемми и даже ради бабушки. Надо успокоиться, верить в спасение и ничего не бояться.

Девочка улыбнулась Бену.

— Для начала нам, наверное, нужна крыша над головой.

У Кумало загорелись глаза.

— Давай укрепим маяк?

Перед тем как уйти с берега, Мартина набрала в толстовку кокосов и помогла Бену найти еще крабов. Друзья поймали пять огромных рыжих, одного синего и одного белого с панцирем, похожим на фарфоровую тарелку.

— Извините, ребята, — сказал Бен, кутая добычу в ветровку. Крабы угрожающе махали клешнями.

Ребятам не во что было налить воду, поэтому они постарались выпить как можно больше. Чтобы попасть на маяк, нужно было взобраться на высокие песчаные дюны медового цвета. Настоящая пытка! Дюны осыпались под ногами. Делаешь шаг вперед и соскальзываешь на два-три назад. Кокосы, казалось, стали еще тяжелее. Бен перекинул ветровку через плечо и нес ее как рюкзак, но один из крабов проделал в ней дырку и схватил Кумало клешнями за ухо.

— А!!! — закричал Бен. Из уха пошла кровь. — Ай!

Бен с трудом отодрал краба, засунул его обратно в куртку и пригрозил, что первым на ужин съедят именно его.

И все-таки не зря друзья карабкались на маяк. Какой же отсюда открывался вид! Дюны, как в пустыне Сахара, зеленые долины, белоснежный берег. Бирюзовая вода переходит в ультрамариновую. Сам остров — треугольный. С двух сторон он окружен рифами, с третьей омывается бурлящим морем. За каменистой береговой линией, образуя тихую бухту, возвышаются красноватые скалы.

Над входом на маяк было высечено «1902». Сама вышка находилась в неплохом состоянии, чего нельзя сказать о прилегающем к ней сооружении. Оно было почти полностью разрушено, большая часть крыши отсутствовала. Бетонный пол покрывали трещины, ступеньки крошились под ногами. Из расщелин в стенах торчали сосновые ветви, ветер колыхал иголки.

Мартина и Бен переходили из одной пустой комнаты в другую и размышляли, где им лучше поселиться. Стекла были разбиты или вовсе отсутствовали, но из каждого окна открывался чудесный вид. В полуденной дымке Мартина увидела крохотный участок земли, больше похожий на песчаную отмель. Возможно, это остров Смерти. Альберто как-то рассказывал девочке о штрафной колонии, которая существовала много веков назад на Святой Каролине. Во время отлива тюремщики высаживали заключенных на остров Смерти — крохотную полукруглую песчаную отмель — и предлагали проплыть восемь километров до материка. Справятся — будут помилованы. В море сильное течение, кишат акулы, и, конечно, мало кому удавалось добраться до берега. Во время прилива вода полностью затопляла остров, и те, кто не смог уплыть, погибали.

«Как можно быть такими жестокими?» — подумала Мартина и вздрогнула.

— Вспомнила что-то неприятное? — спросил Бен. Девочка молча кивнула.

Друзья решили заночевать под открытым небом, в комнате, где по-видимому, когда-то жил смотритель. В соседнем помещении почти полностью сохранилась крыша. Если пойдет дождь, будет где укрыться. В жаркие дни там можно хранить еду. Бен положил у дверного прохода несколько камней и выпустил крабов в получившийся загон.

Пока дети обустраивали свой новый дом, выяснилось, что они прекрасно дополняют друг друга. Тендаи научил Мартину искусству выживания среди дикой природы, Альберто — на острове, Бен умел завязывать узлы и бороться с морем — его отец был моряком. Девочка, например, знала, что ни в коем случае нельзя переохлаждаться, поэтому необходимо спать не на земле. Бен соорудил из бамбука и пальмовых листьев две постели, связал их морским узлом и застелил корой дерева, которую срезала Мартина.

Конечно, не все ребята нашли на маяке. Им пришлось еще трижды спускаться по жаре с песчаных дюн и лезть обратно. Собирая бамбук, они выяснили, что в озере и в самом деле водятся крокодилы. Спасаясь от хищника, Бен прыгнул так далеко, что наверняка победил бы, участвуй он в соревнованиях.

Во время последней вылазки дети набрали четыре полные скорлупы воды, но под конец пути вода наполовину расплескалась. Мартина очень расстроилась, когда узнала, что зимой апельсины и орехи кешью, о которых рассказывал Альберто, еще не успевают созреть. Она умирала с голоду, но не представляла, хватит ли у них с Беном мужества убить несчастных крабов.

Мартина не раз видела, как делают веники женщины в Савубоне, и, пока друг сооружал кровати, девочка связала несколько прутьев и, задыхаясь от пыли, подмела комнату. Затем собрала хворост и разожгла костер. Тендаи учил Мартину, что прутья нужно класть на небольшом расстоянии друг от друга, тогда огонь сможет «дышать». Девочка последовала его совету. К тому времени начался закат. Ребята залезли в старую башню, откуда открывался прекрасный вид на океан, переливающийся семью оттенками красного. Одноклассников нигде не было видно. Через полчаса солнце окончательно скрылось за морем, и наступила кромешная тьма. Мартина долго жила в Англии, где летние вечера длятся бесконечно долго, и никак не могла привыкнуть к тому, что в Африке черная как смоль ночь опускается на землю со скоростью гильотины.

После того как «выключилось» солнце, резко похолодало. На деревьях запели и закричали ночные птицы и галаго. Мартина и Бен осторожно спустились вниз по винтовой лестнице и пошли к костру. Огонь уже погас, хворост превратился в угли, которые наполняли комнату мягким теплом. Стало уютно. Ребята подложили в костер дров, сели рядом и протянули к огню ноги и руки, которые ужасно болели после всего, что произошло за последние сутки.

Через некоторое время Бен грустно вздохнул и пошел за крабами. Отец научил мальчика, как убивать их почти безболезненно, и все-таки Кумало был очень расстроен. Но он понимал: без еды они с Мартиной долго не протянут.

— Я думала, ты — буддист, — сказала девочка, когда друг вернулся. — Буддисты же вроде считают, что все живые существа неприкосновенны, и нельзя никому причинять зло, даже комару?

— Слышала когда-нибудь буддистское предание о крабе? — спросил Бен, кладя свою добычу на угли. — Они довольно хитрые животные. Когда-то давным-давно жил да был журавль. Каждый день он приходил к пруду, полному рыбы, и съедал столько, сколько в него влезало. И все равно ему всегда хотелось еще. Тогда журавль решил, что успокоится только тогда, когда съест всю рыбу в пруду. Но как это сделать? Прежде всего нужно выманить ее из воды. И тогда журавль сказал рыбам, что неподалеку есть другой пруд, очень красивый, куда он может их отнести. Рыбы поверили хитрюге, залезли к нему в клюв и были мигом проглочены. Журавль так наелся, что почти не мог летать, но тут увидел, что в воде остался краб. Не пропадать же такому роскошному угощению? И журавль предложил крабу довезти его до пруда. Но тот ответил, что знает, как птица съела всех рыб. Пусть журавль отвезет его к красивому пруду, но только при условии, что краб поедет не в клюве, а на спине и будет держать клешни прямо у горла птицы. И они отправились в путь. Почти у пруда в журавле взыграла жадность. Он попытался уговорить краба слезть со спины, но тот разозлился и отрезал птице голову. Клешни прошли сквозь шею, как по маслу.

— Чудесная история, — сказала Мартина. — Наверно, я все-таки обойдусь без крабов.

Бен улыбнулся.

— Пожалуйста. Мне больше достанется. На самом деле буддисты едят мясо. Главное для них — не причинять боль. Я не совсем буддист. Я наполовину зулус, а некоторые представители этого народа считают, что нельзя есть рыбу, потому что она относится к семейству змей. Но с другой стороны, мой отец — моряк. Он любит море, мы вместе рыбачим, а потом едим, что поймали. Но в основном, конечно, стараемся не употреблять мясные продукты. Буддисты считают, что животные — как люди. Хотя крабы сейчас мне бы вряд ли поверили.

Становилось все холоднее, зима вступала в свои права. Дети придвинулись ближе к огню. Они камнем очистили поджаренных крабов, посыпали морской солью, которую обнаружили между камнями в засохшей лужице, и съели сочное белое мясо. На десерт были кокосы. Когда ужин закончился, ребята не легли сразу спать. Они молча сидели у костра и слушали звуки острова: крик галаго, писк комаров и еле слышный шум моря. Из окна виднелось небо, усыпанное вереницами звезд.

У Мартины начали слипаться глаза. Она залезла на бамбуковое ложе, подложила под голову подушку из пальмовых листьев и заснула. Ни одна постель еще не казалась девочке такой удобной.