Пипец Котенку! 2

Глава 14

Хренасе, это кто такой бесшумный и быстрый? Я едва успел слезть с лошади, а он уже за моей спиной и тычет стволом в ухо.

— Отпусти лошадь, щенок. Не смей тесак поднимать. И на колени.

— А-а… Это ты, пёс? — догадываюсь, что меня нашёл охотник, которого я вырубил при первом визите в «Ураган». — Что, ты всё-таки следил за мной? Выбрал удобный момент для мести?

— Заткнись! — рычит охотник. — Делай, что я сказал.

Активирую духовный доспех, и в следующий миг получаю пулю в затылок. Больно, сука! Марат по прозвищу Таран не такой дурак, каким кажется. Не стал ждать.

Лошадь и правда приходится отпустить. Блин, только бы не убежала, на ней моя сумка!

Кидаюсь на Марата. Отвлекающий удар рукой пролетает мимо, а вот пинок по рёбрам выходит плотным. Правда, натыкается на магическую броню.

— Хочешь потанцевать, мелкий? — охотник отбрасывает винтовку. — Ну, давай!

— А ты на что рассчитывал? — встаю в боевую стойку. — Убить меня хотел?

— Нет, просто уважению научить!

— Зачем стрелял тогда?

— Чтоб духовник тебе покоцать!

Оправдывая свою кличку, Таран бросается вперёд, но я вдруг поднимаю ладони и кричу:

— Погоди-погоди! Одну секунду, пожалуйста.

— Чего, бл…

— Я только лошадку поглажу.

Подхожу к кобыле и леплю ей на лоб печать Метки. Чтобы, если убежит, я мог её найти.

— Всё, готово.

— Ты точно еб**утый, — усмехается Марат. — Ладно, тем веселее! Погнали!

Драться с мужиком, который выше меня на голову и явно опытней, оказывается действительно весело! Ему удаётся несколько раз удивить меня необычными приёмами и ударами под неожиданным углом. Впрочем, я тоже радую его сюрпризами в виде мощных оплеух. Или вот, внезапное сближение, захват и бросок!

Приёмы военного груба рулят!

Таран ухитряется выбраться из захвата и подскакивает. Продолжаем танцы, у обоих в глазах плещется азарт. Снова идём друг на друга, обмениваемся ударами. Пытаемся выяснить, у кого сильнее кулаки и у кого духовный щит крепче!

Увы, наши разборки прерываются бунтовщиками. Они не вдупляют, что перед ними два охотника. Видят дорогую лошадь, сумку на ней, винтовку на земле, и решают, что здесь можно поживиться. Пять мужиков и страшная, как шерстистый аллигатор, баба бегут на нас.

Переглядываемся с Маратом и одновременно кидаемся на придурков.

— Потом закончим, сопляк!

— Как скажешь, дядя! — восклицаю я и первым врываюсь в банду бунтовщиков.

Теперь ещё веселее! Раскидываем остолопов, в буквальном смысле. Наши удары разбрасывают их по всей улице. Только уродливая бабища остаётся почти невредимой. Я женщин не бью, а Таран просто отбирает у неё дубину и прогоняет усиленным пинком под зад. Охая и держась за отбитые булки, баба скрывается за углом, бросив стонущих товарищей.

Губернаторская лошадь, к счастью, оказалась не из пугливых. И, пока мы дрались, спокойно отошла в сторонку и начала жевать ягоды рябины, висящие на дереве у тротуара.

— Хорошо дерёшься, — говорит Марат. — Как там тебя, Котиков?

— Котов. Ярослав.

— Ага. Ты не думай, что я тебя простил! — охотник тычет пальцем мне в грудь. — Но закончим в следующий раз. А то эти балбесы нам всё испортили. В «Ураган» едешь?

— Тебе какое дело? — хитро щурюсь я.

— Да насрать мне, — кривится Марат. — Будешь в штабе, командиру привет передай. Скажи, что Таран скоро вернётся и второй класс поднимет!

— Может, и передам. Увидимся, пёс.

— Увидимся, щенок. Или лучше сказать котёнок? Ха-ха!

— Какой ты остроумный… — сажусь на лошадь. — Смотри не порежься.

— Чо?

— Ничо.

Даю кобыле шпор, чтобы побыстрее добраться до штаб-квартиры «Урагана».

Здание охраняет несколько мужчин и женщин из отряда «Буки». Показываю им значок и получаю право проехать на территорию. Заезжаю на конюшню и сразу слышу радостное ржание Эклера.

— Мой хороший! — спешиваюсь и подхожу к коню. — Соскучился? Надеюсь, за тобой ухаживали. Не переживай, сейчас зайду к командиру и поедем отсюда.

Конь фыркает и качает головой, будто понимает, что я говорю. Хотя слово «поедем» он точно знает. Это как с собакой, которая при слове «гулять» моментально подрывается.

Мастифина в кабинете не оказывается. Удаётся найти его на полигоне, где командир, несмотря на идущий снег, тренируется в стрельбе по мишеням. У него в руке большой револьвер с длинным стволом. Калибр как бы не больше винтовочного.

— Здравствуй, Котов, — кивком приветствует меня Демьян. — Как добрался? А то в городе неспокойно.

— Нормально. Кто ж меня тронет.

— Тебе палец в рот не клади, — соглашается командир и протягивает свою «дуру». — Хочешь попробовать?

— Почему нет?

Ох ты ж! Тяжеленная штука. А при отдаче лягается, как кобыла. Чуть запястье мне не вывернула.

— Охренеть, командир. Как вы с ним справляетесь?

— Потеряешь руку, и не с таким справляться научишься, — Мастифин выбрасывает из барабана пустые гильзы, с щелчком захлопывает револьвер и суёт его в кобуру. — Ну, пойдём внутрь. Кофейку горячего выпьем.

Заходим в кабинет Демьяна, и через несколько минут Екатерина приносит нам кофе. Девушка подмигивает мне и как бы невзначай касается грудью плеча, когда ставит чашки на стол.

Катя уходит. И я, и командир провожаем взглядом обтянутую юбкой попу и длинные ровные ножки в чёрных чулках.

— В общем, не буду тянуть кота за яйца. Уж прости за каламбур, Котов, — ухмыляется Демьян и кладёт на стол медный значок восьмого класса. — Держи, заслужил.

— Спасибо, — сразу цепляю новый торнадо на место старого. — Но я вроде недостаточно макров заработал для повышения, да и был всего лишь на одной вылазке.

— Зато что за вылазка! Каштан тебе дифирамбы пела. Хорошо показал себя, да и кристаллов вы добыли немало. А ещё браконьеров перебили, это тоже в зачёт идёт. Правда, запомни на будущее — надо их задерживать, а не убивать. По возможности, конечно.

— Само собой.

— Пелагея оставила мне твой рюкзак, — Мастифин кивает на грязную сумку, стоящую в углу. — Там, кроме мелких макров, ещё какие-то части монстров. Можешь Изюму продать, он своих не обманывает.

— Нет, спасибо. Отнесу в алхимическую лавку, заведу новые знакомства.

— Что ж, как хочешь. Не забудь в кассу заглянуть, там тебе четыреста с копейками рублей выдадут. Пока свободен. Вашу с Каштан вылазку засчитываю за два рейда. Значит, тебе осталось сделать ещё как минимум два до окончания месячного контракта. Не передумал уезжать?

— Нет, — встаю и забираю свой рюкзак. — Надо смотаться в Астрахань по делам. Наверное, задержусь там на какое-то время. Может, навсегда останусь. Поглядим.

— Ясно… Если что, имей в виду — всегда буду рад принять тебя на службу. Ты мне нравишься, Котов, и поверь, я не каждому это говорю. И Пелагее ты понравился, а это дорогого стоит.

— Спасибо, — кланяюсь. — Приятно слышать.

— Если торопишься, сделай два рейда, и засчитаю тебе выполнение контракта, — благосклонно сообщает Демьян.

— Спасибо ещё раз. Буду иметь в виду.

Беспорядки происходят по большей части в центре города, поэтому до лавки алхимика, расположенной на северной окраине, добираюсь без проблем. Моя наставница, оказывается, побывала здесь вчера и сказала, что я тоже приду. Поэтому алхимик радушно приветствует меня. Похоже, хорошо знаком с Пелагеей и с ураганцами в целом.

Алхимик — кавказец, ингуш по имени Абдулбасир.

— Можно просто Абдул, — с характерным акцентом говорит он и начинает перебирать то, что я принёс. — Ай, ты погляди, какая красота…

Смотрит, раскладывает по разным кучкам, а потом говорит:

— Двести двадцать за всё, родной. Честная цена, клянусь. У подруги можешь спросить.

— Как скажешь, — пожимаю плечами. — По рукам. Может, лучше дашь мне на эти деньги полезных зелий?

— Что надо, родной? Куда собираешься? Есть зелья под водой дышать, противоядия, снотворный порошок для монстров…

Довольно долго выбираю, что же мне подойдёт, потому что часть эффектов я могу обеспечить печатями.

Беру универсальную приманку, с помощью которой можно привлекать почти любых плотоядных монстров. И зелье выносливости — чтобы в случае чего не тратить ману на восстановление.

После этого, наконец-то, отправляюсь к Китайцу.

Перед его магазином лежит перевёрнутая, обгоревшая телега. Лошадь, судя по огромной луже крови под оглоблями, убили и куда-то утащили. На хрена им лошадь, жрать будут? Вроде нет голода в стране. Извозчика не видать.

Железная дверь в «Магазин Китайца» закрыта, вдобавок к решёткам на окна изнутри опущены металлические щиты. Чувствую, что активны защитные артефакты — если кто-то попробует вломиться, больно получит.

— Китаец! — ору, добавляя в голос маны. — Это Рыжий Кот, открывай!

Приходится немного подождать, но через какое-то время слышу, кто-то крадётся к двери. Смотрит на меня через глазок, и только потом запускает.

— Хреновое ты время выбрал для визита! — недовольно бурчит Китаец. — Надеюсь, что-то ценное принёс.

Торгаш приобретает макры, и я становлюсь богаче на двести восемьдесят рублей. Кучку самых крупных кристаллов приберёг для Добрыни, как и обещал.

Часы, цепочки и прочее барахло, снятое с поляков, включая ножи, Китаец тоже спешит ухватить. Плюс ещё полторы сотни в мой карман.

— Всё, что ли? — удивляется торговец. — Тьфу ты… Ради такого и дверь не стоило открывать. Я думал, ты самое вкусное напоследок приберёг.

— Специально для тебя, Китаец, — улыбаюсь и кладу на прилавок револьвер. — Инициалы знаешь чьи?

Торговец задирает брови. Внимательно осматривает пушку, не прикасаясь к ней. Потом поднимает на меня глаза и сильно-сильно щурится. Да, теперь я точно уверен, откуда у него такое прозвище.

— Кот, — ласково начинает он. — Ты кто, нахрен, такой? Получается, это ты вынес летний домик губернатора?

— Это, вроде, был дом его любовницы.

— Одно другому не мешает, знаешь ли… Ну, даёшь. Ты же понимаешь, что происходящее в городе — твоя вина?

— Охренел, что ли? — поднимаю бровь. — Это вина продажных козлов и купчишек, которые не хотят власть отпускать. А я хорошему человеку помог.

— Капитан Мережковский хороший, по-твоему? — качает головой Китаец.

— Теперь уже губернатор Мережковский. Да.

— Ох, не всё ты знаешь, Кот. Этот тип настоящий садист. Людей за скот не считает. Вон, выйди на площадь, посмотри, как он решил бунт подавить. Были серые камни, стали бордовые. Всадники по телам, как по бульвару, ездят.

— А что, надо было мятежникам пряники раздавать? — развожу руками. — Ладно, Китаец, не наше это дело. Мережковский сам разберётся.

— Так ты на него работаешь? — хмуро бурчит торговец.

— Я выполнил одно задание, и всё. Можешь не париться, городская гвардия к тебе не придёт. Я не дурак, чтоб сдавать любимого барыгу.

— Тоже мне, нашёл любимого… Ладно, — Китаец причмокивает губами и кивает на револьвер. — За эту штуку коллекционеры много заплатят. Давай так: я шепну кому надо, откроем аукцион. Шестьдесят процентов тебе.

— С хрена ли так мало? — восклицаю я.

Торгаш вздыхает:

— Кот, привыкни уже. В подпольном мире проценты не такие, как в обычном. Люди рискуют, поэтому берут много. Десять процентов мне, моим партнёрам за организацию аукциона — тридцать. Тебе, млять, всё равно больше половины достанется!

— Хорошо-хорошо, — в «Урагане» тоже, в общем-то, немало удерживают. — За сколько примерно продашь?

— Кто ж его знает, — аккуратно убирая револьвер в шкатулку, говорит Китаец. — Стартовую цену назначим тысяч пять. А там как пойдёт. Ну, всё скинул, что хотел? Покупать будешь что-нибудь?

— Буду. Продай мне две «цитадели» второго уровня. Кстати, не поверишь, я вчера лично беседовал с графом Чернобуровым.

— Да ладно, — недоверчиво кривится торговец, отыскивая на витрине ОАЦ-2.

— Серьёзно! Так вышло, что я заблудился на Изнанке, а вылез под Красноярском. Ну, и случайно помог графу, а тот помог мне.

— Везучий ты, Кот. С большими людьми за просто так знакомишься. Что-то ещё? — положив амулеты на прилавок, спрашивает Китаец.

— Макр шестого уровня.

«Наконец-то вспомнил», — бурчит в мыслях Люся, а Китаец хохочет.

— Шестого… ха-ха!.. уровня. Погоди, ты серьёзно?

— Ну да.

— Зачем тебе? Это ж охренеть какая редкая и дорогая штука.

— Мне для редкого ритуала, чтобы помочь дорогому другу.

«О-о, я для тебя дорогой друг? Какая милота», — тает Люсиль.

— Кхм, ну… — торгаш немного теряется. — Узнать-то можно. Иногда на чёрном рынке появляются, иногда на белом. Из других городов можно заказать. Только аванс нужен, одной болтовнёй такую вещь не достать.

— Сколько?

— Пара тысяч минимум.

— Держи четыре, — без сомнений выкладываю деньги на прилавок. — Чем быстрее найдёшь, тем лучше, но не торопись. А сколько вообще будет стоить такой камень?

— Ну тысяч пятьдесят-шестьдесят, думаю так, — мигом сгребая деньги, отвечает Китаец. — Может, и дороже, если на аукционе. Ты скажи, сколько готов отдать.

— Ну, пусть будет до сотни. Только лучше бы дешевле, конечно…

«Жадина!» — мне кажется, будто Люсиль показывает язык.

«Слышишь, белая, где я тебе такие бабки добуду? Это мне разок с Маргошей повезло и ещё разок с Бердышом. А сейчас, как видишь, крутиться приходится, а запасы тают всё равно».

«Да у тебя ещё больше тридцати тысяч в заначке, мне-то не гони!»

— Э, Рыжий, — торговец щёлкает пальцами у меня перед лицом. — Чего завис?

— С духовным питомцем разговаривал.

— У тебя питомец есть? Продай!

— Пошёл в жопу, Китаец, — ласково отвечаю. — Ты вообще что-нибудь не покупаешь?

— Всё покупается, всё продаётся, — узко щурится барыга. — Особенно если знать нужных людей.

Прощаюсь, выхожу из магазина, и железная дверь за моей спиной закрывается на два замка и четыре засова. Активируется охранный арт, и я спешу отойти подальше.

— Люся, это тебе, — ложу одну из «цитаделей» в нагрудный карман.

— Что? — мышка вдруг появляется у меня на плече. Прохожих рядом нет. — Зачем?

— На всякий случай, для защиты. Помочь надеть?

— Да, наверное…

Без лишних заморочек срываю с амулета крепление для одежды, творю печать Липучки и креплю «цитадель» к груди альбиноски. На ней он выглядит как нагрудник.

— Печать сама поддержишь. Тебе идёт.

Люся молча, наклонив мордочку, пялится на своё новое защитное украшение. Потом переводит красные глаза на меня.

— Извини, я растерялась. Мне никогда ничего не дарили. Спасибо?

— Это вопрос? — ухмыляюсь. — Пожалуйста. Носи на здоровье.

Еду на Эклере, временную лошадь привязал к седлу. Возвращаюсь в поместье губернатора. Хотелось бы заехать за печеньем или ещё какими-нибудь вкусняшками, но торговые ряды в центре, а там стреляют. Теперь точно слышу.

К Окуневым не поеду. Потом. Накатался уже сегодня. Думаю, они не расстроятся, с учётом обстановки в городе.

Наконец-то возвращаюсь в поместье и сразу иду в спальню. Светик жалуется, что ей здесь скучно, поэтому идём гулять и лепить снеговика. Как раз сегодня выпало много свежего липкого снега. Немного помогаю магией, и мы скатываем великана ростом под четыре метра. Чтобы вставить ему нос-морковку, Свете приходится встать на мои плечи. Да и морковку пришлось отыскать здоровенную.

Нагулялись, замёрзли, поэтому очередная горячая ванна и другие горячие процедуры были очень в тему…

Бунт продолжался ещё несколько дней. Я сгонял на Изнанку, немного поохотился один и добыл четыре крупных макра. Когда принёс их в штаб, то уже не смог больше динамить Катю. Сводил её в кафе, а потом мы поехали в гостиницу и устроили такие дикие скачки, что я, честно говоря, прифигел. Катюша и правда оказалась любительницей покричать и грязно ругаться во время секса.

Спору нет, было весело и волнующе, но очень уж непривычно. Я остался в лёгком недоумении и не был уверен, что хочу ещё раз оставаться с Катей наедине.

Всё остальное время я проводил в поместье. С удовольствием играл на пианино, гулял со Светой, а ещё снова взялся за создание сигила. До тех пор, пока не кончился бунт, удалось закончить один из шести символов.

Но вот, наконец, в городе воцарился покой. Старый губернатор официально признал свою вину, и его отправили на суд в Москву. Николай Павлович так и остался временно исполняющим обязанности.

В один прекрасный вечер мы с ним наконец-то садимся в кабинете. Николай выглядит изнурённым. Обычно аккуратно убранные длинные волосы растрёпаны, под глазами темнеют круги. На лице застывшая то ли грусть, то ли злоба, то ли и то и другое одновременно.

Не спрашивая, Мережковский наливает водки в две рюмки. Не чокаясь со мной, выпивает первую и тут же наливает снова. На этот раз тянет руку:

— За победу.

Молча киваю, выпиваю только половину рюмки, сразу закусываю чем пожирней. Сегодня у нас не только лимончик, Николай приказал накрыть нормальный стол. А я хочу остаться трезвым, хотя бы относительно.

— Тяжёлые были дни, — признаётся губернатор, глядя сквозь стол. — Много сложных решений, много погибших товарищей. Много лишних смертей вообще.

— Хорошо, что всё закончилось, — говорю я.

— Ты прав, — Николай хватает хлеб, отрывает кусок зубами и принимается за мясо.

Какое-то время едим, выпиваем, почти не разговаривая. А потом Мережковский наконец-то решает затронуть важную тему.

— Так на чём мы остановились в тот раз, Ярослав?

— На дворянстве. Вы сказали, будто я могу вам с ним помочь. И что с моим происхождением всё сложнее, чем я думаю.

— Да-да… Скажи, откуда ты вообще знаешь, что ты бастард барона Мурлыкина? — спрашивает Николай, внимательно глядя мне в глаза.

— Так сказал человек, который искал для меня информацию. Ведун из моего интерната.

— И ты ему доверяешь?

— Доверял, пока его не убили, — с оттенком грусти вспоминаю Степана Карповича.

— Убили, говоришь? — губернатор качает головой. — Его смерть как-то связана с тобой и твоим происхождением?

— Думаю, что напрямую. А зачем вы всё это спрашиваете?

Николай откладывает вилку и подпирает руками подбородок.

— Боюсь, что ты будешь разочарован. Я узнал насчёт Мурлыкиных, Ярослав. В Астрахани нет и никогда не было такого рода.