Пир для Воронов

Джейме

Горны издали пронзительный звук, разорвав спокойный голубоватый вечерний воздух. Джосмин Пекльдон моментально оказался на ногах, метнувшись к поясу с мечом своего хозяина.

«У мальчишки верная хватка».

— Разбойники обычно не трубят в трубы, предупреждая о своем нападении, — сказал ему Джейме. — Меч мне не пригодится. Скорее всего, это мой кузен, Хранитель Запада.

Когда он выбрался из своего шатра, всадники — дюжина рыцарей с парой десятков конных лучников и солдат эскорта — как раз спешивались.

— Джейме! — проревел лохматый мужчина в золоченой кольчуге и плаще, подбитом лисой. — Истощал и белый как мел! Да еще с бородой!

— Эта что ли? Это так, щетина, по сравнению с твоей гривой, брат. — Пышная борода сира Давена и его роскошные усы переходили в пушистые бакенбарды, густые, словно живая изгородь, дополнявшиеся буйной шевелюрой, примятой снятым только что шлемом. Где-то посреди этой чащи волос торчал курносый нос и пара живых карих глаз. — Неужели какой-нибудь негодяй стащил твою бритву?

— Я поклялся не стричь волос, пока мой отец не будет отмщен. — Для человека выглядевшего столь похожим на льва, голос Давена Ланнистера был робок словно ягненок. — Но Молодой Волк первым добрался до Карстарка. Украл у меня возможность с ним рассчитаться. — Он отдал шлем оруженосцу и провел пятерней по примятым железом волосам. — Немного волос мне даже нравится. Ночи становятся холоднее, а немножко растительности на лице не дает замерзнуть. Ах да, и тетя Дженна всегда говорила, что у меня кирпич вместо подбородка. — Он сжал Джейме в объятьях. — После Шепчущего Леса мы все за тебя переживали. Слышали, что лютоволк Старка порвал тебе горло.

— Ты пролил по мне пару горьких слез, брат?

— Половина Ланниспорта ходила в трауре. Женская часть. — Взгляд сира Давена зацепился за культю. — Так это правда. Эти ублюдки отрубили тебе правую руку.

— Ничего, у меня теперь есть новая, из чистого золота. Так много нового узнаешь, когда становишься одноруким. Теперь я стал пить меньше из боязни облиться и при дворе реже чешу задницу.

— Это верно. Может, мне тоже стоит избавиться от своей. — Он засмеялся. — Это сделала Кейтлин Старк?

— Варго Хоут. — «Откуда только появляются все эти слухи?»

— Кохорик? — Сир Давен сплюнул. — Тьфу на них, вместе с его Бравыми Ребятами! Я говорил твоему отцу, что лучше бы сам отправился фуражиром, но он меня не послушал. «Некоторые поручения могут выполнить только львы», — сказал он. — «А фураж оставь псам с козлами».

Джейме узнал слова своего отца. Он почти услышал его голос. — Пойдем внутрь, брат. Нам нужно поговорить.

Гарретт разжег жаровни, и от их тлеющих углей шатер Джейме наполнился приятным теплом. Сир Давен сбросил плащ и отдал его Малышу Лью. — Ты, парень, часом не Пайпер? — Прорычал он. — Что-то ты какой-то мелкий?

— Я Льюис Пайпер, милорд.

— Как-то я сильно побил твоего брата в рукопашной. Этот хлюпик обиделся, когда я спросил его, не его ли сестра нарисована танцующей голой на его щите.

— Это символ нашего рода. У нас нет сестер.

— Очень жаль. У вашего символа славные сиськи. С другой стороны, кто же станет прятаться за спиной голой женщины, а? Каждый раз ударяя по щиту твоего брата я чувствовал смущение, недостойное рыцаря.

— Довольно. — Рассмеявшись, прервал его Джейме. — Отстань от него. — Пия налила для них вина из котелка, помешивая в нем ложкой. — Мне нужно знать, чего ждать в Риверране.

Кузен пожал плечами.

— Осада затягивается. Черная Рыба сидит в замке, мы сидим вокруг. Ужасно скучно, если хочешь знать. — Ответил сир Давен, усевшись на складной стул. — Талли нужно сделать вылазку, чтобы напомнить всем, что мы все еще на войне. Будет так мило, если он зарубит несколько Фрейев. Для начала Римана. Его редко видят трезвым. Ох, и Эдвина. Этот не такой толстый как отец, но так же весь кипит от гнева, как ведро полное гноя. А уж наш новоявленный сир Эммон… нет, лорд Эммон, спасите нас Семеро! Не дай боги забыть его новый титул… Наш лорд Риверрана не делает ничего, только дает мне советы, как вести осаду. Он хочет, чтобы я захватил замок, его не повреждая, поскольку теперь это владение его милости.

— Вино еще горячее? — Поинтересовался Джейме у Пии.

— Да, милорд. — Разговаривая, девушка прикрывала рот ручкой. Пек поставил кубки на золотой поднос. Сир Давен стащил перчатку и взял себе один кубок. — Спасибо, парень. Ты кто?

— Джосмин Пекльдон, если угодно милорду.

— Пек вел себя героем на Черноводной. — Сказал Джейме. — Он зарубил двух рыцарей и захватил еще двоих.

— Похоже, ты куда опаснее, чем кажешься, парень. Это что, бородка? Или ты просто забыл смыть грязь с лица? Даже у жены Станниса Баратеона усы гораздо гуще. Сколько тебе?

— Пятнадцать, сир.

Сир Давен хмыкнул.

— Знаешь отличную шутку про героев, Джейме? Они все умирают молодыми и оставляют больше женщин для нас. — Он отдал свой кубок обратно оруженосцу. — Наполни-ка его еще, и я тебя тоже назову героем. У меня пересохло горло.

Джейме поднял свой кубок левой рукой и сделал глоток. По груди разлилось тепло. — Ты тут распинался о том, как желаешь смерти Фреям. Риману, Эдвину, Эммону…

— И Уолдеру Риверсу. — Добавил Давен. — Этому сукину сыну. Он ненавидит себя за то, что он бастард и всех остальных за то, что ими не являются. Но сир Первин, похоже, славный малый. Его, пожалуй, можно оставить. И женщины у них вроде ничего. Я слышал, что женился на одной из них. Кстати, твой отец, кажется, счел нецелесообразным посоветоваться со мной об этом браке. Ты знал, что до Окскросса мой отец договаривался с Пакстером Редвином? У девчонки Редвина отличное приданное…

— У Десмеры? — Рассмеялся Джейме. — Насколько тебе по нраву веснушки?

— Если выбирать между Фреями и веснушками, что ж… половина выводка лорда Уолтера похожа на хорьков.

— Только половина? Скажи спасибо. Я видел невесту Ланселя в Дарри.

— Привратница Ами, великие боги! Не могу поверить, что Лансель ее выбрал. Что не так с парнем?

— Он стал чересчур набожным. — Ответил Джейме. — Но все равно, ему не пришлось выбирать. Мать леди Амареи — Дарри. Наш дядюшка решил, что она поможет Ланселю завоевать любовь крестьян.

— Как? Станет их трахать? Ты знаешь, за что Ами здесь прозвали Привратницей? Она поднимает свою порткулису перед каждым встречным-поперечным рыцарем. Ланселю срочно нужно разыскать оружейника, который изготовил бы для него рогатый шлем.

— Это не потребуется. Наш кузен отправился в Королевскую Гавань принять обеты воина нашего Верховного Септона.

Сир Давен не смог бы удивиться сильнее, даже если бы Джейме сказал ему, что Лансель решил стать мартышкой у лицедеев.

— Нет, правда? Ты меня разыгрываешь. Должно быть Привратница Ами куда сильнее похожа на хорька, чем я о ней слышал, если она довела парня до такого исхода.

Когда Джейме покидал пир леди Амареи, она тихо плакала о своем несчастливом браке на плече у Лайла Кракехолла, позволяя ему ее утешить. Ее слезы не волновали его и в половину так сильно, как мрачные взгляды на лицах ее родни, которыми они провожали его во дворе. — Надеюсь, ты не собираешься тоже принять клятвы, брат. — Сказал он Давену. — Фреи становятся несносны, когда разрываются брачные обязательства. Я бы побоялся вновь их разочаровать.

Сир Давен фыркнул. — Не бойся. Я женюсь и пересплю со своей кобылкой. Мне хорошо известно, что стало с Роббом Старком. Хотя, из того, что мне наговорил Эдвин, я бы взял ту, которая еще не расцвела, иначе окажется, что Уолдер Черный побывал там раньше меня. Клянусь, что он спал с Привратницей Ами и не меньше трех раз. Может этим и объясняется набожность Ланселя, и поведение его отца.

— Ты виделся с сиром Киваном?

— Да. Он проезжал мимо, отправляясь на запад. Я попросил его помочь мне взять замок, но Киван не стал. Он все время, пока был здесь, о чем-то молча размышлял. Довольно вежливо с его стороны, но пугающе. Я клялся ему, что не напрашивался быть Хранителем Запада, что эта честь должна по праву принадлежать ему, и хотя он заявил, что не держит на меня зла, судя по его тону, этого ни за что не скажешь. Он пробыл тут три дня и едва обменялся со мной парой слов. Если б он остался, я бы мог воспользоваться его советом. Наши друзья Фреи не посмели бы досаждать сиру Кивану так, как досаждают мне.

— Ну-ка расскажи. — Потребовал Джейме.

— Сказал бы, да с чего начать? Пока я занимался постройкой таранов и осадных башен, Риман Фрей строил виселицу. Ежедневно на рассвете он выводит Эдмура Талли, затягивает у него на шее петлю, и угрожает повесить его, если замок не сдастся. Черная Рыба не обращает ни малейшего внимания на это дурацкое представление, поэтому вечером лорда Эдмура снова уводят прочь. Ты знал, что его жена понесла ребенка?

Он не знал.

— Эдмур спал с ней после Красной Свадьбы?

— Он спал с ней во время этой свадьбы. Рослин милая миниатюрная штучка, и ни капли не похожа на хорька. И что странно, она привязана к Эдмуру. Первин сказал мне, что для девушки она довольно набожная.

Джейме мгновение обдумывал услышанное.

— Если у Эдмура родится сын, то лорду Уолдеру Эдмур уже будет не нужен.

— Я тоже так думаю. Наш добрый дядя Эмм… ах, да, лорд Эммон, так правильнее… тот сразу хотел повесить Эдмура. Присутствие лорда Риверрана Талли почти также выводит его из себя, как и перспектива рождения нового. Каждый день он осаждает меня с уговорами — заставить сира Римана повесить Талли, и неважно, как я буду это делать. В то же время, на другой руке у меня повис лорд Гавен Вестерлинг. Черная Рыба держит в замке его жену, вместе с тремя его курносыми щенками. Его милость опасается, как бы Талли не поубивал их, если Фреи осуществят свои угрозы и повесят Эдмура. Один щеночек из этого выводка — малютка королева нашего Молодого Волка.

Джейме показалось, что когда-то он встречался с Жиенной Вестерлинг, хотя и не мог вспомнить, как она выглядела. — «Она должна быть красавицей, если стоит королевства».

— Сир Бринден никогда не убьет детей. — Уверил он кузена. — Он не настолько черная рыба. — Теперь до него начало доходить, почему Риверран до сих пор не пал. — Расскажи-ка мне про нашу диспозицию, брат.

— Мы почти полностью окружили замок. Сир Риман и Фреи с юга у Руин. На юге у Красного Зубца стоит лорд Эммон с сиром Форли Престером и с остатками его старой армии, плюс присоединившиеся к нам после Красной Свадьбы лорды речных земель. Довольно мрачные ребята, должен заметить. Годятся только, чтобы хандрить, сидя в своих шатрах, ни на что более этого. Мой лагерь стоит между рек, лицом ко рву и главным вратам Риверрана. Мы перебросили через Красный Зубец мост ниже по течению от замка. Манфрид Йю и Рейнард Руттигер его укрепили, так чтобы никто не мог скрыться на лодках. Я отдал им так же все наши сети, чтобы ловить рыбу. Это помогает нам прокормиться.

— Мы можем заставить замок голодать?

Сир Давен покачал головой.

— Черная Рыба выкинул из Риверрана всех бесполезных едоков и полностью вычистил близлежащие земли. У него достаточно запасов, чтобы кормить людей и лошадей целых два года.

— А как с нашей провизией?

— Пока в реке не перевелась рыба, мы не умрем с голоду, хотя, ума не приложу, чем мы будем кормить лошадей. Фреи тащат еду и фураж из Близнецов, но сир Риман утверждает, что им самим его не хватает, поэтому отказывается делиться. Таким образом, мы кормим себя сами. Половину своих людей я отправил на поиски провизии, с приказом без нее не возвращаться. Кто-то из них дезертировал. Остальных мы нашли на деревьях с веревкой на шее.

— Вчера мы наткнулись на некоторых, — Заметил Джейме. Повешенных на крабовой яблоне с почерневшими лицами, нашли разведчики Аддама Марбранда. Трупы были раздеты донага, и у каждого во рту торчало яблоко. Ни на одном не нашли ни единой раны. Было очевидно, что они сдались. Узнав про это, Могучий Вепрь рассвирепел, поклявшись жестоко отомстить тем, кто вешает солдат, как визжащих свиней.

— Это должно быть разбойники, — ответил сир Давен, когда Джейме поведал ему об этой истории. — А, может, и нет. Тут все еще бродят отряды северян. И эти лорды Трезубца, может, и склонили колени, но в глубине их сердца по-прежнему… волчьи.

Джейме оглянулся на своих оруженосцев, которые крутились у жаровни, делая вид, что они не подслушивают. Льюис Пайпер и Гарретт Пейдж оба были сыновьями речных лордов. Он был абсолютно уверен в обоих, и ему было бы жаль отдавать их сиру Илину. — Для меня веревка прямо указывает на Дондарриона.

— Твой лорд-молния не единственный человек, который умеет затягивать петлю на шее. Не заставляй меня начинать спорить о лорде Берике. То он тут, то там, повсюду, но когда за ним посылаешь людей, он растворяется в воздухе, как туман. Вне сомнения, ему помогают речные лорды. Веришь ли, ужасно подвижный лорд. Вчера говорили, что он мертв, сегодня уже, что его невозможно убить. — Сир Давен отставил свой кубок. — Мои разведчики докладывают, что на холмах ночами горят огни. Они считают, что это сигнальные огни… словно за нами постоянно наблюдают. И в деревнях тоже горят огни. Какой-то новый бог…

«Да нет. Этот бог старый».

— С Дондарионом находится Торос, тот толстый мирийский жрец, который все время пил с Робертом. — Его золотая рука была на столе. Он прикоснулся к ней и полюбовался, как блестит золото в тусклом свете жаровни. — Если придется, с Дондарионом мы разберемся, но Черная Рыба важнее. Он знает, что его дело безнадежно. Ты пытался его запугать?

— Это делал сир Риман. Он пьяным до полусмерти отправился верхом на лошади к воротам замка и орал там свои угрозы. Черная Рыба появился на стене ровно на столько, чтобы сказать, что он не имеет никаких дел с глупцами. После чего он всадил стрелу в круп римановской лошади. Лошадь села на задние ноги, Фрей свалился в грязь, а я хохотал так сильно, что едва не обоссался. Если б в замке сидел я, то целился бы не в бедную лошадь, а в лживую глотку Римана.

— Когда я отправлюсь на переговоры, обязательно надену горжет, — с усмешкой сказал Джейме. — Я хочу сделать ему великодушное предложение. — Если ему удастся закончить осаду без кровопролития, то никто не сможет сказать, что он поднял меч против Талли.

— Милости просим, пытайтесь, милорд, только сомневаюсь, что вы чего-нибудь добьетесь словами. Нужно штурмовать.

Было время, еще не так давно, когда Джейме, не колеблясь, настоял бы на том же. Он знал, что у него нет в запасе двух лет, чтобы ждать, пока Черная Рыба сдаст замок из-за голода. — Что бы мы ни делали, это нужно сделать быстро. Мое место рядом с королем в Королевской Гавани.

— Ясно. — Ответил кузен. — Не сомневаюсь, ты нужен сестре. Но почему она услала Кивана? Я думал, она сделает его Десницей.

— Он бы не принял это предложение. — «Он не настолько слеп, каким был я».

— Киван должен был стать Хранителем Запада. Или ты. Пойми, не то, чтобы я не был благодарен за оказанную мне честь, но наш дядя вдвое меня старше и куда искуснее в командовании. Надеюсь, он знает, что я никогда не добивался этого поста для себя.

— Он знает.

— А как там Серсея? Как всегда прекрасна?

— Блистательна. — «Непостоянна». — Золотая. — «Насквозь фальшивая, как золото дураков[8]». — Прошлой ночью ему приснилось, что он застал ее трахающейся с Лунатиком. Он убил шута и выбил сестре зубы золотой рукой так же, как Грегор Клиган поступил с бедной Пией. Во сне у Джейме всегда было две руки: одна из золота, но она служила ему словно родная. — Чем скорее мы покончим с Риверраном, тем скорее я вернусь к Серсее под бочок. — Что Джейме станет делать дальше, он не знал.

Прежде, чем Хранитель Запада собрался в обратный путь, они проболтали еще час. Когда он, наконец, уехал, Джейме прицепил свой золотой протез, надел коричневый плащ и вышел прогуляться по лагерю меж шатров.

Не кривя душой, Джейме нравилась подобная жизнь. Он чувствовал себя куда лучше среди солдат в поле, чем при дворе. И его людям с ним тоже было хорошо. У одного из походных костров трое стрелков предложили ему разделить с ними жаркое из пойманного зайца. У другого молодой рыцарь спросил его совета как лучше всего защититься от боевого молота. У реки он увидел, как пара прачек на мелководье сражаются друг с другом, сидя на плечах у солдат. Девушки были полупьяные и полуголые. Они с хохотом лупили друг друга свернутыми плащами под задорные крики дюжины зрителей на берегу. Джейме поставил медную звезду на блондинку, которая оседлала Раффа Красавчика, и легко проиграл ставку, когда они оба рухнули с громким всплеском в камыши.

За рекой завыли волки, и сквозь заросли ивняка прорвался порыв ветра, заставив их ветви шевелиться и шелестеть. Джейме застал сира Илина Пейна в одиночестве у шатра за правкой своего двуручного меча.

— Идем, — позвал Джейме, и безмолвный рыцарь улыбнулся тонкой улыбкой. — «Ему это нравится». — Понял он. — «Ему доставляет удовольствие дубасить меня каждую ночь. Может, это доставляет ему даже больше удовольствия, чем просто меня убить». — Ему нравилось думать, что его владение мечом становится лучше, но улучшение было медленным и имело свою цену. Под железом, вываренной кожей и шерстяной одеждой Джейме Ланнистер представлял собой пестрый ковер из шрамов, рубцов и кровоподтеков.

На выезде из лагеря их окликнул часовой. Джейме похлопал его по плечу золотой рукой.

— Не снижай бдительности. Вокруг бродят волки. — Они отправились по дороге вдоль Красного Зубца назад, к руинам сожженной деревни, которую проезжали днем. Здесь, среди почерневших камней, холодной золы и углей, они протанцевали свой полночный танец. Какое-то время Джейме держался молодцом. Он уже решил было, что возможно, его навыки действительно постепенно к нему возвращаются, и, возможно, сегодня ночью спать битым отправится Пейн.

Тут сир Илин словно подслушал его мысли. Он лениво парировал последний удар Джейме и бросился в атаку сам, загнав Джейме в реку, где из-за глины под ним стали разъезжаться ноги. Все закончилось тем, что он оказался на коленях с мечом немого рыцаря у горла. Его собственный меч оказался потерянным где-то среди камышей. В лунном свете оспины на лице Пейна казались размером с кратеры. Он издал клокочущий звук, который заменял ему смех, и поднял меч вдоль шеи Джейме, пока острие не оказалось точно между его губ. Только после этого он сделал шаг назад и опустил железо.

«Лучше б мне сражаться против Раффа-красавчика со шлюхой на спине». — Размышлял Джейме, отряхивая грязь с золотого протеза. Какая-то часть его желала отцепить ее и забросить подальше в реку. Это ничего бы не дало, но и от оставшегося при нем протеза было мало толку. Сир Илин ушел к лошадям, оставив его самостоятельно подниматься на ноги. — «По крайней мере, ноги у меня все в наличии».

Последний день их путешествия выдался холодным и ветреным. Ветер метался среди голых ветвей в буром лесу, и низко пригибал к воде камыши вдоль потока Красного Зубца. Скача бок о бок с кузеном Давеном, Джейме, даже закутавшись в шерстяное одеяние Королевской Гвардии, чувствовал железные зубы этого ветра. Был уже вечер, когда они, наконец, увидели Риверран, возвышавшийся на узком мысе в месте, где в Красный Зубец вливалась Камнегонка. Замок Талли казался огромным каменным кораблем, повернутым носом вниз по течению. Его стены из песчаника были окрашены в золотисто-алый цвет заката, и казались выше и толще, чем они запомнились Джейме. — «Этот орешек так просто не разгрызть», — угрюмо подумал он. Если Черная Рыба не прислушается к его аргументам, у него не останется иного выхода, как только нарушить клятву, данную Кейтлин Старк. Но клятва служить королю была дана раньше.

Оживление, царившее за рекой и три огромных лагеря осаждающей армии выглядели точь-в-точь, как описал кузен. Лагерь сира Римана Фрея к северу от Камнегонки был самым крупным и самым беспорядочным. Среди шатров возвышалась огромная серая виселица высотой не ниже требушета. На ней с веревкой на шее стояла одинокая фигура. — «Эдмур Талли». — Джейме почувствовал укол жалости. — «Вместо того, чтобы день за днем держать его тут с петлей на шее… лучше было сразу отрубить ему голову, и покончить с этим».

За виселицей в хаотичном беспорядке были разбросаны шатры и походные костры. Лорды Фреев и их рыцари поставили свои шатры с удобством, вверх по течению, подальше от отхожих мест и выгребных ям. Вниз по течению стояли землянки, шалаши и телеги.

— Сир Риман не дает своим парням скучать, поэтому он завел у себя в лагере шлюх, петушиные бои и охоту на кабана. — Заметил сир Давен. — У него даже есть собственный треклятый менестрель. Веришь? Наша тетя притащила Белозубого Вата из самого Ланниспорта, поэтому Риману тоже потребовался менестрель. Может мы просто перекроем реку дамбой, а затем утопим всех разом, а, брат?

Джейме разглядел за зубцами крепостной стены прохаживающихся лучников. Над ними развевалось знамя Талли — прыгнувшая серебристая форель на полосатом красно-голубом поле. Но на самой высокой башне замка реял другой стяг: длинное белое полотнище, разрисованное лютоволком Старков.

— Когда я впервые оказался в Риверране, я был зеленым как трава оруженосцем. — Рассказал Джейме кузену. — Старый Самнер Кракехолл отправил меня с сообщением, которое, как он заявил, он не мог доверить ворону. Лорд Хостер продержал меня здесь две недели, сочиняя ответ, и каждую трапезу упорно сажал рядом со своей дочкой Лизой.

— Не удивительно, что ты одел белое. Я бы поступил так же.

— О! Лиза была не так ужасна, как все это. — По-правде, она была красивой девушкой. Застенчивой и обходительной, с длинными рыжими волосами. — «Хотя, излишне застенчивой, даже пугливой. Слишком много натянутых пауз в беседах, заполненных хихиканьем, и ни капли страсти Серсеи». — Ее старшая сестра была куда интереснее, но Кейтлин была обещана какому-то северянину, наследнику Винтерфелла… но в том возрасте еще ни одна девушка не интересовала Джейме больше, чем знаменитый брат Хостера Талли, который победил в знаменитом сражении Девятипенсовых Королей на Ступенях. За столом он едва замечал бедняжку Лизу, достав Бриндена Талли расспросами о Маэлисе Ужасном и Черном Принце. — «Сир Бринден был тогда моложе, чем я сейчас», — подумалось Джейме. — «А я был младше Пека».

Ближайший брод через Красный Зубец был выше замка по течению. Чтобы добраться до лагеря сира Давена им пришлось проехать через лагерь Фреев, мимо шатров покаявшихся и получивших королевское прощение речных лордов. Джейме заметил знамена Личестера и Ванса, Рута и Гудбрука, желуди Смолфорда и танцующую деву лорда Пайпера, но притормозить его заставили те гербы, наличие которых он не заметил. Нигде не было видно серебряного орла Маллистера, как и красной лошади Бракенов, ивы Ригерса, змей-близнецов Пэжа. Хотя все они уверили в своей преданности Железный Трон, ни один из них не пожелал присоединиться к осаде. Бракены, насколько знал Джейме, теперь сражались с Блэквудами. Этим можно было простить их отсутствие, но что до остальных…

«Наши новые друзья, никакие нам не друзья. Их верность простирается не дальше их собственной шкуры». — Риверран необходимо взять, и как можно скорее. Чем дольше протянется осада, тем больше появится бунтарей вроде Титоса Блэквуда.

У брода сир Кеннос из Кайса дунул в Рог Херрока. — «Этот звук должен привлечь Черную Рыбу на стену». — Сир Хьюго с сиром Дермонтом с белым штандартом Королевской Гвардии и стягом Томмена с львом и оленем провели Джейме через поток, расплескивая мутную красно-бурую воду. Остальная колонна последовала следом.

Лагерь войска Ланнистеров встречал их дружным грохотом молотков, исходящих от места постройки новой осадной башни. Две другие уже стояли готовые, наполовину обитые сырыми конскими шкурами. Между ними стоял таран на колесах, представлявший собой ствол дерева с обожженным на костре острым концом, и подвешенный под деревянной крышей на железных цепях. — «Похоже, кузен не терял время даром».

— Милорд, — спросил Пек. — Где ставить шатер?

— Вон там, на том холме. — Он указал золотой рукой, хотя она не совсем подходила для подобной работы. — Обоз поставить там, коновязи здесь. И воспользуемся выгребными ямами, которые кузен так любезно выкопал для нас. Сир Аддам, опытным взглядом проверьте наш периметр на предмет слабых мест. — Джейме не ожидал атаки, но и не хотел повторения Шепчущего Леса.

— Нужно звать хорьков на военный совет? — спросил Давен.

— Не надо, пока я не поговорю с Черной Рыбой. — Джейме помахал Безбородому Джону Биттли. — Раздобудь знамя перемирия и доставь в замок мое послание. Передай сиру Бриндену, что я хочу перекинуться с ним парой слов завтра на рассвете. Я явлюсь ко рву и встречусь с ним на подъемном мосту.

Пек выглядел встревожено.

— Милорд, но лучники могут…

— Но не станут. — Джейме спешился. — Установи шатер и мои штандарты. — «И мы поглядим, кто явится и как скоро».

Долго ждать не потребовалось. Пия раздувала жаровню, пытаясь оживить угли. Пек пришел ей на помощь. В последнее время Джейме привык засыпать под звук их занятий любовью в углу шатра. Едва Гарретт распустил ремни на поножах Джейме, как створки шатра распахнулись.

— Ты здесь, наконец-то? — Раздался громкий голос его тетки. Она заполнила собой весь проем. За ней притащился ее супруг-Фрей. — Давно пора. Не обнимешь свою старую толстую тетушку? — Она распахнула свои объятья, не оставив ему иного выхода, кроме как ответить на них.

В юности Дженна Ланнистер была весьма фигуристой женщиной, постоянно угрожая вот-вот выпрыгнуть из платья. Теперь единственное, что можно было сказать о ее фигуре — она была квадратной. Ее лицо было широким и гладким, шея была похожа на толстую розовую колонну, а грудь — ненормально огромного размера. В ней было столько плоти, что ее хватило бы на двух ее супругов. Джейме послушно ее обнял и терпеливо ждал, когда она потреплет его за ухо. Она трепала его за ухо, сколько он себя помнил, но сегодня она сдержалась. Вместо этого она облобызала его в обе щеки мягкими слюнявыми губами. — Я скорблю о твоей потере.

— Ничего, мне сделали другую руку, из золота. — Продемонстрировал он.

— Отличная. А они могут сделать из золота второго отца? — В голосе леди Дженны прозвучал укор. — Под потерей я имела в виду Тайвина.

— Люди, подобные Тайвину Ланнистеру, рождаются раз в тысячу лет, — провозгласил ее супруг. Эммон Фрей был раздражительным мужчиной с нервными руками. Он мог весить десять стоунов… но только промокнув до нитки и вместе с кольчугой. Он зарос шерстью, подбородка у него не было в помине, а пузырь на том месте, где должно было находиться адамово яблоко, делал его вид еще более абсурдным. Половина волос с его головы покинула ее, когда ему только стукнуло тридцать. Теперь ему было за шестьдесят и на макушке осталось всего несколько белых волосков.

— В последнее время до нас доходят какие-то глупые истории, — сказала леди Дженна после того, как Джейме отпустил оруженосцев и Пийю. — Не понятно, чему верить. Это правда, что Тирион убил Тайвина? Или это клевета, которую распускает твоя сестра?

— Это правда. — Внезапно его золотой протез стал чрезвычайно тяжелым. Он нащупал ремни, которыми тот был притянут к руке.

— Чтобы сын поднял руку на отца… — проговорил сир Эммон. — Это чудовищно. В Вестеросе настали темные времена. Со смертью лорда Тайвина я теперь боюсь за нашу судьбу.

— Ты боялся и тогда, когда он был жив. — Дженна водрузила свой объемный зад на раскладной походный стул, который жалобно скрипнул под ее весом. — Племянник, поведай нам о нашем сыне Клеосе и его смерти.

Джейме отстегнул последний ремень и отставил руку.

— Нас преследовали разбойники. Сир Клеос их рассеял, но это стоило ему жизни. — Ложь легко сходила с языка. Он видел, что она им нравится.

— Я всегда говорил, что в парне живет отвага. Это было в его крови. — На губах сира Эммона блеснула розовая пена. Он любил жевать кислолист.

— Его прах должен быть упокоен под Утесом, в Зале Героев. — Объявила леди Дженна. — Где он упокоился?

«Нигде. Кровавые Скоморохи раздели его труп и бросили на поживу воронам».

— На берегу реки. — Солгал он. — Когда закончится война, я найду это место и отправлю его останки домой. — Кости везде одинаковы, а в эти дни этого добра везде хватает.

— Эта война… — Лорд Эммон прочистил горло, гортань прыгнула вверх и вниз. — Ты видел эти осадные машины. Тараны, требушеты, башни. Джейме, все это ни к чему. Давен хочет разрушить мои стены, сломать мои ворота. Он говорил о горючей смоле, и хочет поджечь замок. Мой замок! — Он вынул из рукава пергамент и сунул его под нос Джейме. — У меня есть указ. Подписанный королем Томменом, смотри! Вот королевская печать, лев и олень. Я законный лорд Риверрана, и я не позволю превращать его в дымящиеся руины!

— Ох! Убери эту глупую штуку. — Прикрикнула на него жена. — Пока Черная Рыба сидит внутри Риверрана, ты можешь этой бумагой подтереться, потому что она ничего не стоит. — Несмотря на то, что леди Дженна уже пятьдесят лет была Фреем, в душе она оставалась Ланнистером. — «И очень даже Ланнистером». — Джейме добудет тебе твой замок.

— Безусловно. — Ответил лорд Эммон. — Сир Джейме, вы увидите, ваш отец правильно доверил мне это дело. Я буду твердым, но справедливым с моими новыми вассалами. Блэквуды с Бракенами, Маллистер, Ванс и Пайпер должны увидеть в Эммоне Фрее своего справедливого сюзерена. А так же мой отец. Он — лорд Переезда, но я теперь — лорд Риверрана. Сын должен подчиняться отцовской воле, это правда, но знаменосец должен повиноваться воле своего сюзерена.

«О, боги!»

— Вы не являетесь его сюзереном, милорд. Прочтите ещё раз пергамент. Вам был передан Риверран с его землями и доходами, но не более того. Петир Бейлиш является Верховным лордом Трезубца. Риверран будет подчиняться Харренхолу.

Это не понравилось лорду Эммону. — Харренхол лежит в руинах, он запущен и проклят. — Заметил он. — А Бейлиш… он всего лишь казначей, а не лорд. Его род…

— Если вам не нравится положение дел, отправляйтесь в Королевскую Гавань и обсуждайте это с моей сестрой. — Он не сомневался, Серсея сожрет Эммона Фрея с потрохами и обглодает до костей. — «Если только она не будет сильно занята, трахаясь с Осмундом Кеттлблэком».

Леди Дженна громко фыркнула. — Нет нужды беспокоить Ее Величество по таким пустякам. Эмм, почему бы тебе не пойти подышать свежим воздухом?

— Свежим воздухом?

— Или, если предпочитаешь, сходи хорошенько пописай. У нас с племянником есть несколько семейных вопросов, требующих обсуждения.

Лорд Эммон вспыхнул.

— Да, здесь слишком жарко. Я подожду снаружи, миледи. Сир. — Его милость свернул свой пергамент, кивнул Джейме и покинул шатер.

Было сложно не испытывать по отношению к Эммону Фрею презрение. В четырнадцать лет он прибыл на Бобровый Утес, чтобы жениться на львенке вполовину его моложе. Тирион обычно говорил, что лорд Тайвин в качестве свадебного подарка преподнес ему язву желудка. — «И Дженна тоже сыграла в этом немаловажную роль». Джейме помнил многочисленные пиры, на которых Эммон сидел, печально ковыряясь в своей тарелке, тогда как его жена обменивалась непристойными шуточками со всеми придворными рыцарями, сидевшими слева от нее. Их разговоры всегда сопровождались громкими взрывами хохота. — «И все же, она подарила Фрею четырех сыновей. По крайней мере, она говорит, что они от него». — Никто на Бобровом Утесе не посмел бы утверждать обратное, и менее всех сир Эммон.

Едва он исчез, как его супруга закатила глаза. — Мой властелин и повелитель. Чем думал твой отец, когда отдавал ему титул лорда Риверрана?

— Я полагаю, что о ваших сыновьях.

— Я тоже о них думаю. Эмм станет ужасным правителем. Тай мог бы стать лучше, если б у него хватило ума советоваться со мной, а не со своим отцом. — Она оглядела шатер. — У тебя есть вино?

Джейме разыскал бутылку и наполнил для нее одной рукой кубок.

— Итак, почему вы здесь, миледи? Вам бы до конца войны следовало оставаться на Бобровом Утесе.

— Едва Эмм услышал, что стал лордом, как тут же помчался заявлять о своих правах. — Леди Дженна выпила и вытерла рот рукавом. — Лучше б твой отец отдал нам Дарри. Если помнишь, Клеос женился на простолюдинке. Теперь его безутешная вдова в ярости, что ее сыновья не унаследуют отцовских земель. Привратница Ами Дарри только по материнской линии. Моя сноха Джейни приходится ей теткой, и сестрой леди Марийе.

— Младшей сестрой, — напомнил ей Джейме. — А Тай получит Риверран. Это куда больший куш, чем Дарри.

— Этот куш отравлен. Мужская половина рода Дарри прервалась, а Талли — нет. Этот баран сир Риман уже затянул петлю на шее Эдмура, но никак его не повесит. А у Рослин Фрей в животе подрастает молодая форель. Мои внуки никогда не смогут удержать Риверран, пока останется жив хоть один Талли.

Джейме знал, что она права.

— А если Рослин родит девочку…

— То она сможет выйти замуж за Тая, с согласия старого лорда Уолдера. Да, я думала об этом. Но скорее всего будет мальчик, и его маленький член станет проблемой. А если и сир Бринден переживет эту осаду, то он сможет предъявить права на Риверран от своего имени… или же от лица юного Роберта Аррена.

Джейме помнил малютку Роберта по Королевской Гавани, когда в четыре года тот все еще сосал материнскую грудь. — Аррен не доживет до рождения собственных наследников. И зачем лорду Орлиного Гнезда может понадобиться Риверран?

— А почему человеку с одним горшком золота хочется второй? Люди — жадны. Тайвин должен был отдать Риверран Кивану, а Дарри — Эмму. Я бы ему объяснила это, если б он додумался поинтересоваться моим мнением, но когда твой отец советовался с кем-либо, кроме Кивана? — Она глубоко вздохнула. — Пойми, я не виню Кивана за то, что он вытребовал для своего мальчугана местечко поспокойнее. Я слишком хорошо его знаю.

— То, что хочется Кивану, и то, что хочет Лансель — две огромные разницы. — Он рассказал ей про решение Ланселя бросить жену, титул и земли ради служения Церкви. — Если тебе все еще нужен Дарри, напиши Серсее и дело в шляпе.

Леди Дженна отмахнулась кубком.

— Нет. Слово не воробей. Эмм уже вбил себе в голову, что он станет править речными землями. А Лансель… полагаю, это все началось довольно давно. Поверь, жизнь ради защиты жизни Верховного Септона не сильно отличается от жизни ради защиты жизни короля. Боюсь только, Киван будет в ярости. Так же как Тайвин, когда ты вбил себе в голову надеть белое. По крайней мере, у Кивана все еще остается наследник — Мартин. Он может жениться на Привратнице Ами вместо Ланселя. Спасите нас Семеро. — Тетка еще раз вздохнула. — И раз уж речь зашла о Семерых, почему Серсея разрешила Церкви вновь собирать армию?

Джейме пожал плечами.

— Уверен, у нее были на то причины.

— Причины? — Леди Дженна сморщила нос. — Это должны быть очень веские причины. Мечи и Звезды доставляли неприятности даже Таргариенам. Даже сам Завоеватель вел себя очень осторожно с Церковью, чтобы она ненароком не выступила против него. А когда Эйегон умер и лорды восстали против его сыновей, оба ордена были по уши замешаны в этом бунте. Им благоволили многие набожные лорды, и очень много простонародья. Наконец, король Мейегор вынужден был объявить на них охоту. Если мне не изменяет память, он платил дракона за голову каждого непокорного Сына Воина, и по серебряному оленю за скальпы Бедных Ребят. Погибли тысячи, но едва ли не столько же все равно открыто странствовали по стране, пока Железный Трон не убил Мейегора, и король Джахаерис не решился простить всех, кто сложит оружие.

— Я почти все это позабыл, — вынужден был признать Джейме.

— Как и твоя сестра. — Она сделала новый глоток вина. — Это правда, что Тайвин улыбался на смертном одре?

— Это все тление. Из-за него его губы скривились.

— Это правда? — Видимо это ее опечалило. — Люди твердят, что Тайвин никогда не улыбался, но это не так. Он улыбался, когда венчался с вашей матерью, и когда Эйерис сделал его Десницей. Когда крыша замка Тарбек обрушилась на леди Эллин, эту коварную суку, Тиг утверждал, что он вновь улыбался. И он улыбался во время твоего рождения, Джейме, я видела это собственными глазами. Вы с Серсеей, розовые и совершенные, словно горошины из одного стручка… что ж, за исключением маленькой детали между ног. Ну и могучие легкие у тебя были!

— Он слышал, как мы кричали, — улыбнулся Джейме. — В следующий раз ты будешь уверять меня, что он любил посмеяться.

— Нет. Тайвин ненавидел смех. Он видел слишком много насмешек над твоим дедом. — Она нахмурилась. — Поверь, этот фарс с осадой ему бы не понравился. Как ты собираешься с ним покончить, где и когда?

— Договориться с Черной Рыбой.

— Это не сработает.

— Я собирался предложить ему хорошие условия.

— Условия требуют доверия. Фреи убивают гостей прямо под собственным кровом, а ты, что ж… не подумай, что я хочу тебя обидеть, моя любовь, но ты убил короля, которого поклялся защищать.

— И я убью Черную Рыбу, если он не сдастся. — Голос прозвучал резче, чем он хотел, но он был не в том настроении, чтобы ему в лицо напоминали про Эйериса Таргариена.

— И как? Заболтаешь его? — В ее голосе прозвучала насмешка. — Может я и старуха, но у меня не сыр между ушей, Джейме. Как и у Черной Рыбы. Пустыми обещаниями его не убедишь.

— И что ты посоветуешь?

Она тяжело пожала плечами.

— Эмм желает получить голову Эдмура. Возможно, он прав. Сир Риман выставил нас на посмешище своей виселицей. Ты должен продемонстрировать сиру Бриндену, что у твоих угроз есть зубы.

— Убийство Эдмура только усилит решимость сира Бриндена.

— Решимости Черной Рыбе Бриндену не занимать. Хостер Талли мог бы тебе это доказать. — Леди Дженна допила вино. — Что ж, я никогда не собиралась подсказывать тебе, как воевать. Я знаю свое место… в отличие от твоей сестрицы. Это правда, что она сожгла Красный Замок?

— Только Башню Десницы.

Тетка вновь закатила глаза.

— Лучше б она оставила в покое башню и сожгла Десницу. Харис Свифт? Если кто-то на свете и заслуженно получил свой герб, то это — сир Харис. И Джильс Росби, спасите нас Семеро. Я думала, он умер несколько лет назад. Мерривезер… знаешь, твой отец всегда называл его деда Хохотун. Тайвин говорил, что единственное, что он умел делать, это хохотать над шутками короля. Насколько помню, его милость дохохотался до изгнания. Еще Серсея притащила на совет каких-то ублюдков, и телят[9] в Королевскую Гвардию. Теперь она вооружила Церковь и из-за нее по всему Вестеросу шляются браавосцы, требуя долги. Ничего этого не случилось бы, если б у нее хватило ума назначить твоего дядю Королевским Десницей.

— Сир Киван отказался от службы.

— Это он так говорит. Но не рассказывает почему. Он многого недоговаривает. И не расскажет. — Леди Дженна скорчила рожу. — Киван всегда делал то, что от него требовалось. Отказываться от обязанностей на него непохоже. Я чувствую, здесь что-то не так.

— Он говорит, что устал. — «Он знает». — говорила Серсея, когда они стояли над телом отца. — «Он знает о нас».

— Устал, — тетка надула губы. — Полагаю, у него есть на то все права. Жить в тени Тайвина Кивану было не легко. Это было тяжело для всех моих братьев. Тень, отбрасываемая Тайвином была огромной и темной, и каждый из них вынужден был пробиваться к свету. Тигетт старался идти своим путем, но никак не мог соревноваться с твоим отцом, и это с каждым годом делало его все неистовее. Герион все шутил. Лучше выставить все шуткой, чем поставить все на кон и проиграть. Но Киван видел, как обстояли вещи ранее, поэтому он стал во всем помогать твоему отцу.

— А ты? — спросил ее Джейме.

— Эти игры не для девчонок. Я была драгоценной принцессой своего отца… и Тайвина тоже, пока я его не разочаровала. Мой брат так и не привык ко вкусу разочарования. — Она поднялась на ноги. — Я сказала все, ради чего пришла, и не собираюсь больше отнимать твое время. Делай то, что делал бы Тайвин.

— Ты его любила? — услышал свой голос Джейме.

Тетка странно на него посмотрела.

— Мне было всего семь, когда Уолдер Фрей выпросил у моего отца мою руку для Эмма. Для его второго сына, даже не для наследника. Отец сам был третьим сыном, а младшие дети обычно испрашивают разрешения у старших. Фрей заметил в нем эту слабость, и отец согласился, так как не нашел иных причин, кроме как удовлетворить его просьбу. О моей помолвке было объявлено на празднике, на котором собралась половина всего запада. Эллин Тарбек хохотала, а Красный Лев выбежал из зала в гневе. Остальные проглотили языки. Только Тайвин решился высказаться. Мальчишка десяти лет. Отец стал белым как молоко, а Уолдера Фрея била дрожь. — Она улыбнулась. — Как мне после этого его не любить? Это не значит, что я одобряю все его поступки, или мне нравилось общество человека, которым он стал… но каждой маленькой девочке нужен для защиты старший брат. Тайвин был велик, даже когда был маленьким. — Она вздохнула. — Кто же теперь нас защитит?

Джейме поцеловал ее в щеку.

— У него остался сын.

— Да, остался. И, сказать по правде, этого я больше всего боюсь.

Это было странное замечание.

— Чего ты боишься?

— Джейме, — ответила она, потрепав его за ухо. — Дорогой. Я знаю тебя с тех пор, когда ты ребенком сосал грудь Джоан. Ты смеешься как Герион, сражаешься как Тиг, и в тебе есть многое от Кивана, иначе бы ты не носил этот плащ… но истинным сыном Тайвина был Тирион, а не ты. Однажды я сказала это ему в лицо, и потом он не разговаривал со мной полгода. Мужчины колоссальные дуралеи. Даже такие, кто рождается раз в тысячу лет.