Положение в городе становилось все напряженное. После того как часть наших войск отошла на внутренний и самый последний оборонительный обвод, начался наиболее тяжелый этап Сталинградской битвы. Вражеская авиация резко увеличила свою активность. Городские кварталы и позиции наших войск подвергались круглосуточным бомбардировкам. Особенно доставалось нашим волжским переправам.
Генерал А. И. Еременко решил перенести свой командный пункт в запасную штольню неподалеку от берега Волги в районе вокзала. Здесь оказалось тесно и душно. Ночью свечи горели тусклым огнем. Однако на новом КП связь работала более устойчиво, чем на прежнем месте, а это - немаловажное обстоятельство.
Когда ночью мы выходили из штольни подышать свежим воздухом, взору открывался волжский простор, озаренный пламенем горящего Сталинграда и зачастую гирляндами светящих авиабомб, то и дело сбрасываемых немецкой авиацией. Ветер доносил пароходные гудки, дробный стук моторов катеров и деловитое пыхтение буксиров, хлюпающих плицами колес по воде. Над рекой тревожно метались прожекторные лучи, били зенитки, и небо расчерчивалось огненными трассами пулеметных очередей.
Под бомбежкой, артиллерийским и минометным обстрелом врага реку пересекали катера, паромы, баржи, лодки с боеприпасами и всем необходимым для боя и фронтовой жизни.
В последних числах августа я получил разрешение побывать на полевом аэродроме за Волгой, куда перебазировалась 1-я авиадивизия АДД. Теперь это соединение стало ближе к Сталинграду, чем какое-либо другое, и могло за ночь совершать по два-три боевых вылета, оказывая помощь городу-герою.
Переправился через Волгу ночью на маленьком катере, эвакуировавшем раненых, и на вездеходе отправился по разбитой пыльной дороге в Среднюю Ахтубу. Оттуда еще затемно на У-2 полетел дальше. В солончаковой степи было непривычно тихо. Далеко позади остались пожары Сталинграда, окутанная черным дымом и сотрясаемая взрывами бомб и снарядов легендарная земля.
Первый вопрос, который мне задали техники, принявшие самолет, - о Сталинграде.
- Ну как он там, стоит, держится?
О боях на Волге расспрашивали буквально в каждой части. На совещании руководящего состава дивизии я кратко ознакомил собравшихся с обстановкой на фронте, сказал о задачах, поставленных перед авиацией дальнего действия Верховным Главнокомандованием, о том, какую помощь ждут от нас войска, обороняющие Сталинград.
На совещании мы обстоятельно говорили о том, как увеличить количество самолето-вылетов и бомбовую нагрузку, как повысить точность бомбометания. Меня вполне удовлетворяло положение дел в соединении, порадовал и порядок на аэродроме. Когда я собрался в обратный путь, на стоянках технический состав авиаполка сноровисто дозаправлял самолеты горючим, подвешивал бомбы ФАБ-250, в грузовые кабины загружались ящики с мелкими осколочными бомбами. Готовился очередной боевой вылет. Словом все шло в заданном ритме. Личный состав соединения, не жалея сил, стремился помочь борющемуся Сталинграду.
Обратная ночная переправа через Волгу проходила, как это часто бывало, в условиях налета фашистской авиации и бомбежки, на которую матросы-речники реагировали с привычным хладнокровием.
На востоке, над заволжскими степями, откуда я возвращался, занималась заря. А перед нами вставал раскинувшийся по правобережным холмам героический Сталинград. Боевые действия АДД шли своим чередом. Впрочем, если мне память не изменяет, в ночь на 29 августа под Сталинградом АДД должна была впервые нанести бомбардировочный удар в непосредственной близости от нашего переднего крал.
Чтобы обеспечить точную бомбардировку, мы организовали целеуказание силами стрелковых дивизий и частей ПВО. Артиллеристы обозначили основные точки прицеливания разрывами снарядов, а ПВО - пересечением лучей зенитных прожекторов. Для войск, обороняющих Сталинград, это дело было новым, но тем не менее все получилось хорошо. Еще до наступления темноты из штаба фронта я получил информацию, что в войсках выложены сигналы и выделенные артиллерийские подразделения и расчеты зенитных прожекторов готовы действовать по плану. Затем связался по ВЧ со штабом АДД, уточнил, что авиадивизии начали взлет, и решил выехать на Сталинградский Тракторный завод, который находился в непосредственной близости от передовых позиций. Отсюда можно было наблюдать удары нашей авиации по скоплениям противника. Вместе со мной изъявил желание поехать представитель Государственного Комитета Обороны заместитель председателя Совета Народных Комиссаров СССР нарком танковой промышленности В.А. Малышев. Нетрудно понять, что Сталинградский Тракторный, где в годы войны cтроились и ремонтировались танки, был предметом его особых забот. 23 августа, когда фашистская авиация с варварской жестокостью бомбила город и вслед за массированным налетом к заводу прорвались немецкие танки, нарком Малышев был на заводе, организовывал работу предприятия и его оборону.
- Раз вы едете на Тракторный, можно быть спокойным за завод, - пошутил В. А. Малышев.- Теперь есть твердая уверенность, что дальняя авиация ошибки не совершит и по заводу не отбомбится.
Пришлось заверить наркома, что ошибки быть и не может, ибо все тщательно рассчитано, подготовлено и обеспечено. Посмотрев на часы, я сообщил Вячеславу Александровичу, что с минуты на минуту должны появиться наши самолеты, высланные для освещения целей и обеспечения успешного бомбардировочного удара.
И вот в темном небе послышался хорошо знакомый нарастающий гул моторов. Долго тянется время, напряженно работает мысль, как будет дальше...
Серии светящих авиабомб, сброшенных с головных самолетов, залили ярким светом всю местность. Ориентировка для подходивших бомбардировщиков была хорошей. Метко легли зажигательные и сигнальные авиабомбы, сброшенные отрядом наведения. А затем в течение полутора часов вспыхивали огненные разрывы фугасных авиабомб. Вячеслав Александрович Малышев не скрывал своего восторга от блестящей работы наших летчиков и штурманов. В ту ночь 119 самолетов бомбардировали скопление танков и моторизованной пехоты противника в районе юго-западнее Ерзовки, а частью сил мы наносили удары по району Самофаловка, Котлубань, Западновка, Новая Надежда, расположенных в 18-35 километрах северо-западнее Сталинграда.
Закончена бомбардировка. Артиллерия врага, подавленная нашей авиацией, на этом участке фронта молчала. Спало напряжение и у нас. Вернувшись на КП, я доложил А. И. Еременко и Н. С. Хрущеву данные нашего наблюдения о бомбардировке. Улыбаясь, они в свою очередь сообщили, что уже получены донесения из войск. Всюду дается хорошая оценка действиям АДД. Но командиры дивизий высказали пожелания, чтобы мы бомбили ближе к нашему переднему краю.
Да, такие пожелания мы слышали неоднократно. К сожалению, не всегда это можно было выполнить. Требовались обеспечить безопасность наших войск. Для поддержки их боевых действий в тактической и оперативной глубине существовала ближнебомбардировочная, штурмовая авиация фронтов. Но поскольку ощущалась большая нехватка фронтовой авиации, тем более под Сталинградом, АДД ставились задачи порой даже тактического характера. Oт нас требовали, чтобы дальние бомбардировщики, в том числе и четырехмоторные гиганты Пе-8, наносили удары чуть ли не по первой траншее противника. Примерно о таких пожеланиях командиров стрелковых дивизий говорил мне и командующий фронтом генерал А. И Еременко. Но мы тогда еще не имели средств для надежного обозначения своих войск ночью - обходились кострами. А костров на войне много. Да и для войск крайне затруднительно выкладывать яркие костры во второй траншее и поддерживать их горение в течение нескольких часов.
Ночь на 29 августа оказалась для меня очень напряженной. Сбрасывание бомб крупного калибра ночью вблизи от своих войск вызвало большую нервную нагрузку. Вернувшись с Тракторного завода в штольню, я бросился на топчан и уснул как убитый.
Вдруг сквозь сон услышал какой-то грохот. Мгновенно вскочил, полусонный, схватился за пистолет... Тревога оказалась напрасной. Как выяснилось, на КП прибыли моряки-артиллеристы, чтобы доложить командующему фронтом о выполнении его боевого задания. Войдя в помещение, бравые моряки по флотской привычке перешли на строевой шаг и так дали "ножку", что затрещал дощатый настил, а гулкое эхо потрясло своды штольни. Возникший шум и грохот взбудоражил членов Военного совета, офицеров штаба, как бодрствующих, так и спавших в столь ранний час. А нарушители спокойствия докладывали командующему фронтом, что батареи орудий крупного калибра установлены где приказано и ужо открыли огонь по врагу.
Об этом несколько комичном эпизоде, предшествовавшем докладу моряков, любил шутливо вспоминать в свободные минуты Андрей Иванович Еременко.
А обстановка под Сталинградом накалялась. Прилетевший сюда из Москвы заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г. К. Жуков энергично готовил контрудар советских войск, расположенных севернее города.
В районе Ивановки развернулся командный пункт Сталинградского фронта. Там находились блиндажи генералов Г. К. Жукова и А. М. Василевского (который вскоре убыл в Москву), а также члена Государственного Комитета Обороны секретаря ЦК партии Г. М. Маленкова. Здесь обосновался со своей оперативной группой и представитель Ставки по авиации командующий Военно-Воздушными Силами Красной Армии генерал А. А. Новиков.
Мне пришлось воспользоваться гостеприимством командующего 8-й воздушной армией генерала Т. Т. Хрюкина и командующего формируемой тогда 16-й воздушной армии генерала С. И. Руденко. Они решили по-товарищески потесниться.
Прибыв в Ивановку, я представился генералу армии Г. К. Жукову и получил указание ежедневно в первой половине дня докладывать ему о результатах боевой работы АДД за минувшую ночь.
- Задачи для соединений АДД, действующих на сталинградском направлении, будете получать от меня, - закончил он разговор со мной.
В дальнейшем генерал Жуков детально интересовался результатами каждого нашего ночного вылета, порой выражал недовольство, что авиацию дальнего действия отвлекают на другие направления, мало выделяют самолетов для ударов по сталинградским целям. Но это, к сожалению, от нас не зависело.
В ночь на 3 сентября авиация дальнего действия 124 самолетами нанесла бомбардировочный удар по вражеским позициям и скоплению мотопехоты противника вблизи Сталинграда - и районе Кузьмичи, совхоз "Опытное поле", железнодорожная станция Конная и в трех километрах южнее разьезда 564.
Немецко-фашистское командование всеми силами стремилось расширить прорыв. Крупная группировка гитлеровцев, основательно превосходившая войска нашей 62-й армии, поддержанная значительными силами авиации, усилила нажим на эту армию и рвалась к Волге. Обстановка создалась угрожающая.
3 сентября Верховный Главнокомандующий направил генералу Г. К. Жукову телеграмму следующего содержания: "Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если Северная группа войск не окажет немедленной помощи.
Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало.
Получение и принятые меры сообщите незамедлительно"{41}.
Не ожидая полного сосредоточения резервов и подхода усиления, Жуков решил утром 5 сентября нанести контрудар севернее Сталинграда, ввести в дело 24-ю армию генерала Д. Т. Козлова, 1-ю гвардейскую генерала К. С. Москаленко и подходившую 66-ю армию генерала Р. Я. Малиновского. Заместитель Верховного Главнокомандующего приказал авиации дальнего действия нанести в ночь на 5 сентября возможно большим количеством самолетов удар с применением авиабомб крупного калибра по обороне противника в четырех километрах южнее Ерзовки, то есть на участке наступления 66-й армии генерала Р. Я. Малиновского. Но выполнить все, что задумал Георгий Константинович, не удалось. Несмотря на мои настойчивые просьбы дать максимальное количество бомбардировщиков для выполнения этой важной задачи, Голованов смог выделить лишь 108 самолетов из соединений, перебазированных ближе к Сталинграду. В ответ на мои взволнованные протесты Александр Евгеньевич сказал по ВЧ:
- Остальные работают по дальним целям. Так приказал Bacильев.
Кратко поясню: осенью 1942 года в телефонных разговорах и в служебной переписке Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин условно именовался Васильевым. В 1943 году он переменил свой псевдоним и стал называться Ивановым.
В ночь на 5 сентября крупная группа наших самолетов в сложных метеорологических условиях бомбардировала военные и военно-промышленные объекты Будапешта и Кенигсберга. Эффективный удар по военным объектам Будапешта нанес 752-й авиаполк. Первыми вышли на цель экипажи майора П.И. Бодунова, Лейтенантов Д.И. Барашева и С. Захарова. IIIтурманы майор В. Н. Владимиров, лейтенант В. И. Травин и другие точно сбросили бомбы, вызвав пожары, сопровождавшиеся взрывами большой силы.
В ту ночь успешно бомбили заданные цели и экипажи, действовавшие на сталинградском направлении. Точно вышла на цель группа полковника Д. П. Юханова. Большой урон врагу нанесла 53-я авиадивизия полковника И. В. Георгиева, летавшая на кораблях ТБ-3. Образцово выполнила задание и 1-я авиадивизия АДД.
Бомбардировка неприятельских позиций экипажами этих соединений продолжалась в течение всей ночи, начиная с 23 часов 4 сентября и вплоть до 4 часов 40 минут 5 сентября. Затем в дело вступила артиллерия, и с рассветом поднялась фронтовая авиация.
Теперь более подробно о событиях той ночи. Еще засветло я прибыл в район боевых действий. На безымянной высоте километрах в трех южнее Березовки развертывался наблюдательный пункт командующего 66-й армией генерала Р. Я. Малиновского. Здесь царило большое оживление, что, наверное, не укрылось от противника. Саперы заканчивали отрывку щелей, связисты сновали с катушками проводов, собирались группы офицеров и солдат. Строго через эту высоту проходил намеченный маршрут бомбардировщиков наших частей, заходивших с севера. Знаком (сигналом) разрешения производить сбрасывание авиабомб служило выложенное из костров "Т". Длинная линия этого сигнала лежала строго по меридиану. Передний край наших войск также обозначался линией костров, выложенных по оврагам, тянувшимся с востока на запад. Штурманы должны были сбрасывать авиабомбы сразу после прохода этой линии. Разумеется, учитывался относ бомб, равный 600-800 метрам. Это обеспечивало точность попадания по вторым эшелонам и артиллерийским позициям противника и исключало поражение своих войск.
4 сентября стояла ясная безветренная погода. После захода солнца в небе до 19 часов 35 минут была ущербная луна, которая слегка освещала землю, и в вечерних сумерках над районом НП командующего 66-й армией изредка пролетали немецкие легкомоторные самолеты-разведчики.
Примерно к 22 часам приехал командарм Р. Я. Малиновский, вскоре прибыли заместитель Верховного Главнокомандующего генерал Г. К. Жуков, член Государственного Комитета Обороны Г. М. Маленков, другие генералы и офицеры.
Поступило донесение из штаба АДД: все самолеты, участвующие в бомбардировке заданной цели, вылетели и будут действовать в строго заданное время. Начало бомбардировки - 23 часа.
Не успел я доложить об этом генералу армии Г. К. Жукову, как послышался звук приближавшегося легкомоторного самолета, затем возник нарастающий свист авиабомб.
- В щели, ложись! - подал я команду.
Раздались взрывы мелких авиабомб. Пострадавших, к счастью, не оказалось, хотя кое-кого обдало взрывной волной. У некоторых офицеров осколки повредили шинели.
- Почему АДД бьет по своим?! - с возмущением спросил меня Георгии Константинович.- Где ваши сигналы?
Докладываю, что бомбил не наш, а вражеский самолет. Вечером на высотке было большое хождение, и это не могло не привлечь внимание противника.
Показав на свежую воронку, не более сорока сантиметров в диаметре, говорю, что таких мелких бомб авиация дальнего действия не применяет.
- Если бы наши экипажи, - пояснил я, - ударили по высоте, то они сбросили бы не меньше, чем ФАБ-100, - тогда вряд ли кто из находившихся вне укрытий уцелел бы.
- Вот спасибо, утешил, - иронически заметил Жуков. - Нечего сваливать на противника, умейте признавать свои ошибки.
Докладываю, что и по времени наши самолеты не могли быть здесь. До прихода соединений АДД оставалось еще 15 минут. Наши экипажи будут ориентироваться по кострам, выложенным впереди нас в километре, и ни одна авиабомба не будет сброшена на боевые порядки наших войск. Это исключено!
- Смотри, как горячо защищает своих, - усмехнулся Жуков, обращаясь к Малиновскому.- Впрочем, мы запросим отзывы войск о работе АДД.
На наблюдательном пункте еще не улеглось возбуждение, вызванное неожиданной бомбежкой, как послышался рокот наших самолетов. Гул моторов все более нарастал, а спустя минуту все увидели над обороной врага красные всплески, и затем до нас докатилось грохотанье разрывов...
Вдруг прибегает офицер штаба и взволнованно докладывает: АДД бьет по своим!
Это неожиданное сообщение, при всей его неправдоподобности, сильно обеспокоило меня. Решил немедленно выехать в боевые порядки и проверить, правильно ли выложены сигнальные костры. Прошу у командарма разрешение взять с собой проводника из числа присутствующих на НП офицеров 66-й армии, хорошо знающего местность и расположение переднего края наших войск.
Едем в сплошной темноте. Миновав километра полтора, увидел слева, в оврагах, линию костров. Они расположены именно там, где надо, - от сердца отлегло. Решил подъехать к огням, но к оврагам нет ни дороги, ни тропинки. Тогда сопровождающий офицер предложил чуть продвинуться вперед, к перекрестку, а там свернуть к кострам.
Неожиданно попадаем под трассирующие пули немецких автоматчиков, обстреливавших дорогу с южного направления. Впереди наш подбитый танк и несколько обороняющих его бойцов. - Дальше нельзя, товарищ генерал, предупреждают красноармейцы.- Там фашисты!
После различных злоключений наконец въехали в нужный нам овраг. Еще раз убеждаюсь, что костры горят хорошо, запас топлива достаточный.
- Бомбы ложатся точно, - надо бы еще поближе, - с одобрением говорят командиры и красноармейцы.- По своим не упало ни одной.
Поднявшись из оврага, я некоторое время наблюдал за разрывами бомб. Наши экипажи мощно обрабатывали вражеские позиции.
На НП я едва успел застать генерала Г. К. Жукова, направляющегося в 1-ю гвардейскую армию генерала К. С. Москаленко, и доложил ему, что АДД бьет точно по заданным целям, что безопасность наших войск обеспечена.
Работаете хорошо, - одобрительно отозвался Георгий Константинович.- Мы сами это видим, и командиры с передовых наблюдательных пунктов докладывают.
- А кто же тогда сообщил, что АДД бьет по своим?
- Это вас решили разыграть, не обращайте внимании.
Ничего себе розыгрыш!..
В 4 часа 20 минут отбомбились наши последние самолеты. Все стихло. Я решил остаться на НП и посмотреть, как будут развертываться события дальше. Эта ночь оказалась бессонной не только для меня, но и для многих. Генерал Р. Я. Малиновский уже которую ночь не смыкал глаз. Его армия все время находилась в движении. К наступлению успела изготовиться лишь часть соединений. Остальные стрелковые дивизии после выгрузки совершили почти 40-километровый марш и с ходу заняли позиции.
После артиллерийской и авиационной подготовки войска 24-й, 1-й гвардейской и 66-й армии перешли в наступление. Но немецко-фашистское командование уже успело усилить прорвавшуюся к Волге группировку и укрепить ее фланги. Гитлеровцы упорно оборонялись, предпринимали контратаки и бросили против наших. войск крупные силы авиации. За день напряженных боев мы смогли продвинуться лишь на 2-4 километра, так и не прорвав боевых порядков противника. Воздушная разведка сообщала, что со стороны Гумрака и Орловки большие колонны немецких танков, мотопехоты и артиллерии двигаются на север, спеша на выручку группировке, попавшей под контрудар наших войск.
Крупная переброска вражеских частей несколько облегчала тяжелое положение 62-й и 64-й армий, оборонявших центральные районы Сталинграда. И в ночь на 6 сентября я получил от генерала Жукова новую задачу: авиации дальнего действия бомбардировать моторизованные войска противника в районе Винниковка, МТФ и в оврагах западнее этих пунктов (все в 20 километрах севернее Сталинграда). Эту задачу выполняли, как обычно, 1, 53 и 62-я авиадивизии, а также упоминаемая мною группа полковника Д. П. Юханова. Всего действовало 103 самолета. Кроме них экипажи 50-й авиадивизии АДД уничтожали авиацию противника на аэродромах Обливская и Невиномысск.
Упомянутые соединения бомбили те же цели и в последующую ночь. На этот раз мы сумели поднять 111 caмолетов.
Неоднократные наступательные действия севернее Сталинграда сорвали планы фашистов по захвату города. Время для улучшения организации обороны было выиграно. Однако нажим противника в направлении 62-й и 64-й армий не прекращался. Жуков ставил задачи АДД бомбардировать скопления немецких войск на их исходных рубежах - непосредственно перед окраинами этого героического города. Наши соединения наносили удары по подходящим резервам врага, уничтожали в районе переправ через Дон войска, автотранспорт, боевую технику противника.
В ночь на 8 сентября АДД не только бомбардировала немецкие войска, но и нанесла успешные удары по аэродромам гитлеровцев в районе Сысойкин и Суровикино, где было выявлено сосредоточение фашистских бомбардировщиков.
В ту же ночь, несмотря на напряженную обстановку в Сталинграде, четыре наших авиадивизии бомбардировали дальние цели - военные объекты в районе Будапешта, Кенигсберга, Штеттина, Данцига.
Не прошло и недели, как 3, 17 и 45-я авиадивизии в ночь на 14 сентября вновь нанесли бомбардировочные удары по военно-промышленным объектам Бухареста, Плоешти, Галаца и некоторых других городов. ТАСС сообщал, что в столице королевской Румынии отмечено несколько взрывов большой силы в районе военного министерства, казарм и арсенала. В нефтяном Плоешти также возникло шесть очагов пожара больших размеров.
В то время когда нам был дорог каждый бомбардировщик под Сталинградом, я, признаться, считал, что удары по дальним целям можно отложить, перенести на более удобное время. Но позднее мне стало понятно, что Верховный Главнокомандующий, приказывая ударить по тому или другому дальнему объекту, взвешивал многие обстоятельства, подчас нам неизвестные. Бомбардировочные удары АДД по глубокому тылу противника напоминали не только гитлеровцам, но и войскам их союзников, подтягиваемых к берегам Волги, что фашистская Германия и ее сателлиты по-прежнему уязвимы и находятся под воздействием советской авиации.
После контрудара наших войск севернее Сталинграда бои в начале сентября приняли позиционный характер, хотя разведывательные данные свидетельствовали о том, что противник стягивает крупные силы и готовится к штурму центральной части города.
Авиация дальнего действия по мере своих возможностей помогала войскам отразить наступление немцев. Так, в ночь на 13 сентября, когда три наших авиадивизии бомбардировали военные объекты в Румынии, все остальные соединения АДД работали в интересах войск, оборонявших Сталинград. Цели находились в непосредственной близости к городу. Наши экипажи бомбардировали живую силу и технику врага в 10 километрах севернее Городища и Александровки, переправы через Дон и скопления гитлеровцев в районе Верхней Елыпанки, Воропонова, Старой Дубровки.
Утром 13 сентября противник перешел в наступление из района Городище, который мы бомбили всю ночь. Фашисты наступали также из района Песчанки и Садовой. Натиск на центральную часть Сталинграда усилился. В ночь на 14 сентября мы подняли большое количество самолетов. Наши удары опять распределились по двум направлениям: 58 экипажей бомбили военные объекты в Кенигсберге, Бухаресте, Плоешти, а 122 самолета действовали под Сталинградом.
Это было более чем своевременно, поскольку противник еще значительнее усилил нажим, бросив на штурм Сталинграда 7 пехотных дивизий, около 500 танков и несколько сот самолетов. Развернулись ожесточенные бои в районе легендарного Мамаева кургана, на берегу реки Царица, где совсем недавно обитал я в штольне, на западной окраине пригорода Минина. Гитлеровцы вплотную подошли к западным окраинам заводов "Баррикады", "Красный Октябрь".
Бои были яростными и шли с переменным успехом. Советские войска настойчиво контратаковали врага и несколько потеснили его. Однако крупные силы немецких танков и пехоты восстановили положение и продолжили штурм центральной части города.
В тревожные дни этих сентябрьских боев к защитникам Сталинграда обратились с письмом участники Царицынской обороны 1918 года: "Но сдавайте врагу наш любимый город. Любой ценой защищайте Сталинград! Бейтесь так, чтобы слава о вас, как и о защитниках Царицына, жила в веках".
Солдаты, сержанты, офицеры н генералы, оборонявшие Сталинград, обратились с письмом в Центральный Комитет партии и Государственный Комитет Обороны, в котором выразили свои патриотические чувства и непреклонную решимость отстоять город на Волге. В письме говорилось: "Здесь, под Сталинградом, решается судьба нашей Родины. Здесь, под Сталинградом, решается вопрос - быть или не быть свободным советскому народу.
...Посылая это письмо из окопов, мы клянемся, что до последней капли крови, до последнего дыхания, до последнего удара сердца будем отстаивать Сталинград и не допустим врага к Волге!"
Под этими проникновенными строками, звучавшими как священная клятва патриотов, с душевным волнением подписывались солдаты, сержанты, офицеры и генералы Сталинградского и Юго-Восточного фронтов, в том числе летчики, штурманы и все воины авиадивизий АДД, базировавшихся под Сталинградом и участвовавших в героической обороне славного города на Волге.
Авиация дальнего действия всячески стремилась облегчить положение 62-й и 64-й армий, принявших на себя главный удар фашистских танков и мотопехоты. Наши соединения каждую ночь бомбили скопления живой силы и техники противника вблизи окраины города. Они наносили удары по огневым позициям немецкой артиллерии, били по вражеским переправам и мостам, но аэродромам и другим важным объектам, Анализируя тяжелые сентябрьские бои на Волге, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков писал: "Необходимо отдать должное воинам 24, 1-й гвардейской и 66-й армий Сталинградского фронта, летчикам 16-й воздушной армии и авиации дальнего действия, которые, не считаясь ни с какими жертвами, оказали бесценную помощь 62-й и 64-и армиям Юго-Восточного фронта в удержании Сталинграда.
Со всей ответственностью заявляю, что если бы не было настойчивых контрударов войск Сталинградского фронта, систематических атак авиации, то, возможно, Сталинграду пришлось бы еще хуже"{42}.
Жуков, улетевший на некоторое время в Москву, в конце сентября вновь вернулся на волжские берега. Он объявил руководящему составу решение Ставки от 28 сентября о переименовании Сталинградского фронта в Донской, а Юго-Восточного - в Сталинградский. Командующим Донским фронтом был назначен генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский.
Буквально на другой день вновь назначенный командующий Донским фронтом выехал в войска, в район севернее разъезда 564. Как раз на этом участке Жуков приказал АДД нанести ночной бомбардировочный удар по войскам и технике противника на поле боя.
Поскольку местность в этом районе была безориентирной, требовалось хорошо продумать организацию светового обозначения и наведения, чтобы обеспечить точность удара по намеченным объектам, исключив попадание бомб по своим войскам.
Константин Константинович предложил мне поехать вместе с ним на наблюдательные пункты командиров дивизий, артиллерийские НП и непосредственно на месте уточнить вопросы взаимодействия и целеуказания. Во время совместной поездки я получил возможность ближе познакомиться с Рокоссовским, этим талантливым военачальником, и понаблюдать глубоко поучительный метод его общения с командирами и рядовыми. Неизменное спокойствие, выдержка не изменяли ему даже при явно неудачных докладах подчиненных. Он обязывал перепроверить неточные данные, провести дополнительную разведку, рекогносцировку местности, требуя правдивого и точного доклада. Ровный в обращении, умеющий выслушать подчиненного, своей доброжелательностью и товарищеским отношением Константин Константинович располагал к себе людей. Быстро исчезала напряженность, скованность, и офицеры, солдаты, как правило, толково и обстоятельно докладывали обстановку, свои соображения о том, как быстрее и эффективнее громить врага.
Генерал К. К. Рокоссовский говорил кратко, задачи ставил четко, был образцом для подчиненных своей подтянутостью, строевой выправкой, хладнокровием и умением искусно и твердо управлять войсками. Солдаты, сержанты и офицеры очень любили Константина Константиновича, уважали за личное мужество, справедливость и заботу о подчиненных, гордились своим командующим и подражали ему.
Прощаясь со мной, генерал Рокоссовский сказал:
- Видели, как фашисты крепко закопались? У нас, к сожалению, жидковато с артиллерией. Вот почему ждем от вас хорошего удара по противнику.
Авиация дальнего действия интенсивно бомбардировала боевые порядки противника, скопления живой силы и техники врага в тактической и оперативной глубине, нарушая железнодорожные перевозки гитлеровцев.
В начале октября начались упорные бои за удержание заводов "Красный Октябрь", "Баррикады" и других предприятии города. Сосредоточив в районе заводов до восьми дивизий, в середине октября гитлеровцы нанесли здесь главный удар и овладели Тракторным заводом.
Для того чтобы отвлечь часть вражеских сил со сталинградского направления, войска Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов предприняли наступление в районе Демянск, Синявино и на других участках. Напряженные бои развернулись под Ржевом и Воронежем. Наши соединения тоже участвовали в этих операциях. Но главные усилия авиации дальнего действия были сосредоточены на сталинградском направлении. В октябре 1942 года, когда бои на Волге достигли наивысшего накала, АДД почти каждую ночь бомбардировала переправы противника через Дон и немецко-фашистские войска, наступавшие непосредственно на Сталинград.
5 октября 1942 года героический подвиг совершил экипаж тяжелого корабля ТБ-3 из 7-го авиаполка 53-й авиадивизии АДД. Над вражеской переправой самолет был сбит огнем немецкой зенитной артиллерии. Гитлеровцы бросились в погоню за советскими летчиками, приземлившимися на парашютах. Три члена экипажа укрылись в скирде соломы возле села Верхнетурово. Однако немцы обнаружили их.
На основе показаний местных жителей секретарь Нижнедевицкого райкома КПСС Воронежской области Н. Болдырев впоследствии писал:
"Фашисты предложили летчикам сложить оружие. Но в ответ услышали:
- Советские летчики в плен не сдаются!
Гитлеровцы открыли огонь из автоматов по омету соломы. Оттуда выскочил человек в форме советского летчика. Он стрелял в упор по немецким солдатам из пистолета. Его скосила автоматная очередь...
Фашисты трассирующими пулями подожгли скирду. Местный жители, наблюдавшие за этой неравной борьбой, услышали, как оставшиеся в горящем омете запели "Интернационал". Из огня и дыма доносились грозные и величественные слова гимна: "Над сворой псов и палачей". Гитлеровцы продолжали стрелять по горящей скирде. Оттуда появился еще один летчик. Одожда на нем горела. Он был словно живой факел. И его сразила вражеская автоматная очередь. Пламя горящей соломы взметнулось до неба. И пение прекратилось. Гитлеровцы сделали свое черное дело и ушли. Крестьяне предали тела погибших воинов земле"{43}.
Участвовавшая в погребении героев Т. Н. Слукина нашла в кармане обгоревшей гимнастерки одного из них опаленный огнем комсомольский билет Атапина Виктора Владимировича. Красные следопыты местной школы установили, что Атапин был в экипаже стрелком-радистом. Вместе с ним геройски погибли штурман Алексей Сергеевич Антипов и воздушный стрелок Михаил Васильевич Ступин.
Командир корабля младший лейтенант Вячеслав Николаевич Щелков, пробившийся к партизанам, затем вернулся в полк и воевал до последних дней войны. Бортмеханик Василий Карпович Шайбак сражался в партизанском отряде имени Суворова, командовал там группой подрывников. Такова необычная история экипажа, свидетельствующая о высоких морально-политических и боевых качествах советских летчиков, готовых сражаться до последнего дыхания, но не покориться врагу.
Бои под Сталинградом отличались большим ожесточением и воздухе и на земле. Сдерживая натиск гитлеровцев, Красная Армия стремилась в ходе оборонительной операции на Волге вырвать у врага стратегическую инициативу. В то время как наши ВВС усилили борьбу за захват господства в воздухе, для АДД, пожалуй, главными целями стали немецкие аэродромы, с которых фашистская авиация совершала налеты на волжские переправы и боевые порядки советских войск.
Но плану Командующего ВВС Kpacной Армии генерала А. А. Новикова с 27 по 29 октября 1942 года была проведена воздушная операция силами 8-й воздушной армии и тремя соединениями авиации дальнего действия. Участвовали 24-я авиадивизия подполковника Б. В. Бицкого, 53-я авиадивизия полковника И. В. Георгиева и 62-я авиадивизии полковника Г. Н. Тупикова, поднявшие в общей сложности 141 самолет.
Наши соединения бомбардировали авиационные базы противника в тесном взаимодействии с фронтовой авиацией - 8-й воздушной армией генерала Т. Т. Хрюкина. Совместным мощным ударам подверглись 13 немецких аэродромов. Авиационная группировка врага понесла серьезные потери{44}.
В октябре 1942 года партия и правительство установили полное единоначалие в Вооруженных Силах и упразднили институт военных комиссаров. В Указе Президиума Верховного Совета СССР говорилось: "Великая Отечественная война с немецкими захватчиками закалила наши командные кадры, выдвинула огромный слой новых талантливых командиров, испытанных в боях и до конца верных своему воинскому долгу и командирской чести. В суровых боях с врагом командиры Красной Армии доказали свою преданность нашей родине, приобрели значительный опыт современной войны, выросли и окрепли в военном и политическом отношениях.
С другой стороны, военные комиссары и политработники повысили свои военные знания, приобрели богатый опыт современной войны, часть из них уже переведена на командные должности и успешно руководит войсками, многие же другие могут быть использованы на командных должностях либо немедленно, либо после известной военной подготовки"{45}.
В авиации дальнего действия, как и во всех Вооруженных Силах, было немало героических комиссаров, которые не только вдохновенным словом, но и примером своей отваги воодушевляли личный состав авиационных частой и подразделений на борьбу с ненавистным врагом. Одни военкомы были отличными летчиками, другие штурманами, и все они стремились лучше постичь летное дело, тактику и оперативное искусство - ленинскую науку побеждать.
Замечательным летчиком-ночником по праву считался комиссар эскадрильи С. Н. Соколов, ставший затем командиром авиаполка, Героем Советского Союза. Настойчиво изучал штурманское дело и овладевал сложным искусством самолетовождения полковой комиссар С. Я. Федоров. Высокими правительственными наградами были отмечены боевые дела старших батальонных комиссаров А, Д. Петленко, Н. П. Докаленко, Н. Г. Тарасенко и других политработников.
Храбро воевал военком авиаполка летчик А. Ф. Исупов, награжденный в течение одного года тремя орденами Красного Знамени. Он совершил много боевых вылетов на ближние и дальние цели. Получив ранение при выполнении задания, Александр Филиппович довел подбитый самолет до аэродрома и совершил посадку. Он был неутомим в работе, выполнял по два-три боевых вылета за ночь.
Немалую долю труда, умения и таланта А. Ф. Исупов внес в дело воспитания летных кадров. В авиаполку, где он служил, выросло двадцать Героев Советского Союза, а летчиков В. Н. Осипова и П. А. Тарана Родина увенчала второй медалью "Золотая Звезда".
После отмены института военных комиссаров Александра Филипповича Исупова выдвинули на командную работу. В 1943 году он возглавил штурмовую авиадивизию. В одном из боевых вылетов полковник А. Ф. Исупов был сбит и захвачен в плен. Офицер-коммунист прошел через все муки гестаповского ада, но не покорился врагу. Вместе с другими советскими патриотами он готовил массовый побег военнопленных из печально знаменитого лагеря смерти Маутхаузена, но был расстрелян гитлеровцами.
Такие героические и убежденные борцы за дело коммунистический партии, как военком А. Ф. Исупов, возглавляли в полках и дивизиях авиации дальнего действия партийно-политическую работу.
Октябрь никогда не радовал летчиков погожими днями, а в 1942 году все время стояло ненастье. Особенно скверной была погода в районе базирования. Порой под Сталинградом прояснится, взглянешь на звездное небо и думаешь, что скоро послышится гул наших бомбардировщиков, но из штаба АДД сообщают: "Вылететь не можем: аэродромы закрыты туманами, снегопадами, стоит низкая облачность".
Временами даже не верилось, но дело обстояло именно так. И если наступало некоторое улучшение погоды, части АДД при первой возможности спешили вылететь на задание. Летчики заранее знали, что к возвращению экипажей аэродромы базирования могут оказаться закрытыми и самолеты для посадки придется перенацеливать в районы хорошей погоды.
Само собой напрашивалось решение - подтянуть возможно ближе соединения АДД к Сталинграду, чтобы состояние погоды было более или менее одинаковым во всем районе от аэродрома до целей. Именно поэтому мы добились выделения для нас аэродрома в районе Камышина.
Вместе с тем авиация дальнего действия не могла оставлять без поддержки и другие направления, в интересах которых можно успешно работать главным образом с центральных аэродромов.
Положение на Волге становилось все более тяжелым. Фронтовая воздушная разведка установила выдвижение новых немецких частей к заводскому району Сталинграда. Несмотря на плохие погодные условия, соединения АДД вместе с фронтовой авиацией наносили удары по скоплениям врага.
В тревожной обстановке ожидания нового натиска врага мы встречали 25-ю годовщину Великого Октября. Накануне праздника слушали доносившийся из Москвы сквозь радиошумы доклад Сталина. Сделав краткий итог героическому пути советского народа, пройденному под руководством Коммунистической партии за четверть века, он справедливо отметил, что главной причиной временных успехов гитлеровских захватчиков является отсутствие второго фронта в Европе.
И в своем приказе от 7 ноября 1942 года выразил непреклонную веру в победу нашего правого дела: "Будет и на нашей улице праздник!"
О том, что на берегах Волги назревают большие боевые события, нетрудно было догадаться хотя бы по тому, что в начале ноября под Сталинград непрерывным потоком двинулись войска и грузы. На плацдармах на правом берегу Дона начали скрытно развертываться соединения вновь образованного Юго-Западного фронта, который возглавил генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин.
В последних числах октября или в самом начале ноября из штаб Юго-Западного фронта прибыл заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г. К. Жуков, а в штаб Сталинградского фронта - начальник Генштаба генерал-полковник А. М. Василевский. Их сопровождали командующий авиацией дальнего действия генерал А. Е. Голованов, командующий бронетанковыми и механизированными войсками генерал Я.Н.Федоренко, командующий артиллерией Красной Армии генерал Н. Н. Воронов. Туда же был вызван и находившийся на Донском фронте командующий Военно-Воздушными Силами Красной Армии генерал А. А. Новиков. Столь представительный состав советских военачальников говорил о многом.
По плану, утвержденному Ставкой, АДД надлежало действовать в полосе вновь образованного Юго-Западного фронта, которому на первом этапе контрнаступления отводилась главная роль.
На авиацию дальнего действия возлагались задачи активной борьбы с вражескими резервами, срыв оперативных перевозок противника по железным дорогам, уничтожение немецких самолетов непосредственно на аэродромах, и преимущественно на тех, которые находились вне досягаемости фронтовой авиации.
В начале ноября на полевой аэродром в районе Камышина мы решили перебазировать 17-ю авиадивизию генерала Е. Ф. Логинова. Но погода внесла свои коррективы. Рано начались обильные снегопады. Положение усложнялось тем, что на новом полевом аэродроме совершенно отсутствовала снегоуборочная техника. Пришлось обратиться за помощью к местному населению и мобилизовать колхозников на расчистку взлетно-посадочной полосы, самолетных стоянок и рулежных дорожек.
Дни шли, а работа продвигалась медленно. Это меня сильно беспокоило. Решил сам слетать на новый аэродром и на месте как-нибудь ускорить подготовку летного поля к приему хотя бы головного авиаполка.
После сильного и продолжительного снегопада я вылетел под Камышин на самолете У-2, установленном на лыжи. Отыскав в приволжской степи новый аэродром, мягко приземлился на снежную гладь и подрулил к людям, очищавшим от снега взлетно-посадочную полосу. Работали одни лишь женщины, вооруженные лопатами.
Я вышел из кабины и направился к работавшим. Женщины встретили приветливо.
- Как продвигаются дела? - поинтересовался я.
- Боремся со стихией, - поправляя платок, ответила плечистая колхозница, одетая в старенький полушубок.- Аэродром полностью расчистили, но за ночь столько снегу насыпало, будто и не работали. Пришлось все сызнова начинать...
На мой призыв быстрее ввести в действие полевой аэродром и тем самым оказать помощь сражающемуся Сталинграду колхозницы ответили самоотверженной работой. Они очистили от сугробов огромное летное поле, подъездные пути к нему, помогли нашим специалистам привести в порядок взлетно-посадочную полосу и самолетные стоянки.
Буквально через два дня на новый полевой аэродром под Камышином перелетели экипажи 17-й авиадивизии АДД и немедленно приступили к боевой работе. В хорошую погоду большинство из них совершали в ночь по два-три боевых вылета.
Но часто шли моросящие дожди, перемежаемые снегопадами. Ненастье сопровождалось сильными туманами. Однако в ночь на 9 ноября погода на сталинградском направлении улучшилась. Это позволило авиации дальнего действия сделать 194 самолето-вылета. Наши экипажи нанесли бомбардировочные удары по огневым позициям артиллерии противника в районе юго-западнее поселка завода "Красный Октябрь" и поселка Городище.
В ночь на 11 ноября АДД повторила удары по этим же целям. Одновременно 70 самолетов бомбардировали аэродромы немецкой авиации в Морозовском, Тацинской и Обливской. Удары по аэродромам преследовали двоякую цель: во-первых, надо было ослабить боевые действия вражеской авиации непосредственно по Сталинграду, и особенно в момент ожидаемого нового натиска фашистов на город-герой; во-вторых, осуществлялась планомерная борьба за господство в воздухе и подготовка к контрнаступлению Красной Армии на Волге.
Наши бомбардировочные удары по противнику в ночь на 11 ноября оказались очень эффективными. И хотя экипажи АДД вылетали со своих аэродромов в сплошном дожде, при высоте облачности 80 метров, в районе целей стояла хорошая и безоблачная погода. В ночной темноте ярко светились звезды, отчетливо выделялись освещаемые пожарами руины Сталинграда, а дымный факел горящего нефтехранилища стал одним из вспомогательных ориентиров. Точки прицеливания отчетливо обозначались сигнальными разрывами артиллерии, которая пунктуально действовала по нашим заявкам. В результате еженощных вылетов экипажи АДД и сами хорошо изучили цели на захваченной противником территории. С помощью наведения они бомбили точно, нанося противнику большие потери в живой силе и технике.
Помощь авиации дальнего действия наземным войскам, оборонявшим Сталинград, пришлась как нельзя кстати. Начавшийся ледоход на Волге достиг большой силы. По реке двигалась сплошная масса льда, через которую уже не могли пробиться даже бронекатера. Боепитание войск, защищавших город-герой, было сильно затруднено. Этим решил воспользоваться враг. На рассвете 11 ноября немецко-фашистские войска при поддержке своей авиации предприняли последнюю попытку овладеть заводским районом города. Пленные показывали, что Гитлер требовал продолжать штурм наших позиций с нарастающей силой и во что бы то ни стало взять Сталинград. Но и последняя отчаянная попытка противника прорваться к Волге провалилась.
Так завершался оборонительный период Сталинградской битвы, продолжавшийся 125 огненных дней и ночей; приближалось начало нашего контрнаступления на Волге.
Командиры и политработники, партийные и комсомольские организации неутомимо готовили солдат, сержантов и офицеров к большим боевым испытаниям, создавая в войсках высокий наступательный порыв и решимость разгромить немецко-фашистских захватчиков.
Основательно пришлось потрудиться инженерно-техническому составу авиационных частей и соединений. Именно в дни, предшествующие контрнаступлению, они завершали подготовку материальной части к зимней эксплуатации. Инженеры и техники, авиаспециалисты всех служб в сжатые сроки выполняли задание командования.
Поскольку прилетевший из Москвы генерал А. Е. Голованов находился при заместителе Верховного Главнокомандующего генерале армии Г. К. Жукове, уточнял боевые задачи авиации дальнего действия, я получил возможность побывать в некоторых авиасоединениях, базировавшихся неподалеку от Сталинграда, и на месте проверить готовность летного состава, материальной части к предстоящим наступательным действиям.
Авиация дальнего действия готовилась в ночь на 19 ноября 1942 года нанести всеми имеющимися силами массированный удар по вражеской обороне, оперативным тылам противника с применением бомб крупного калибра и тем возвестить начало исторического контрнаступления Красной Армии под Сталинградом.
Но погода испортила нам все дело. В дни, предшествовавшие операции "Уран", усилились снегопады. Севернее Сталинграда повсеместно стояла сплошная низкая облачность, исключавшая боевое применение авиации. Летчики очень переживали вынужденное бездействие, но не от нас это зависело. Даже 1-я и 17-я авиадивизии АДД, базировавшиеся недалеко от Сталинграда, не могли подняться со своих аэродромов. 50-я авиадивизия сумела взлететь, однако не смогла обнаружить целей из-за сплошных облаков и обильного снегопада.
Финал великой битвы
Настало историческое утро 19 ноября 1942 года.
В 7 часов 30 минут, когда лишь приближался рассвет, в заснеженных донских степях северо-западнее Сталинграда загрохотали тысячи орудий и гвардейских минометов.
На участках прорыва войск Юго-Западного и Донского фронтов была создана самая крупная артиллерийская плотность со времени начала Великой Отечественной войны. Грохот орудии продолжался примерно час. И войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Н. Ф. Ватутина при поддержке артиллерии прорвали оборону противника и вышли на оперативный простор. В полосе соседнего Донского фронта успешно вела наступательные боевые действия 65-я армия генерала П. И. Батова.
Конечно, было досадно, что из-за плохих метеорологических условий авиации дальнего действия в этот день не удалось поработать. А на следующий день, 20 ноября 1942 года, южнее города-героя перешли в наступление войска Сталинградского фронта, которыми командовал генерал А. И. Еременко. В тот день погода еще более ухудшилась. Усилился снегопад. Все вокруг было окутано густой пеленой тумана. Из-за плохой видимости даже артиллеристы вынуждены были дважды откладывать начало артподготовки. Их успеху способствовали боевые действия фронтовой авиации.
23 ноября 1942 года танковые и механизированные соединения Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились в районе Калач, Советский. В гигантском кольце окружения оказалась 330-тысячная группировка немецко-фашистских войск.
Это свидетельствовало о возросшем полководческом искусстве наших военачальников, о массовом героизме и непревзойдённых морально-боевых качествах советских солдат, сержантов, офицеров и генералов. В конце ноября погода на некоторое время немного улучшилась, и авиация дальнего действия возобновила боевую деятельность, нанося удары по оперативным резервам противника, по вражеским аэродромам и железнодорожным узлам.
Оправившись от первого шока, немецко-фашистское командование поспешило организовать воздушный мост, для чего перебросило на сталинградское направление большое количество транспортных самолетов Ю-52. Гитлеровцы использовали для воздушных перебросок бомбардировщики Хе-111, Ю-290 и даже обладавшие недостаточной грузоподъемностью Ю-86. По данным нашей разведки, за внешним кольцом окружения на аэродромах Морозовский, Тацинская, Котельниково, Зимовники и другие были сосредоточены сотни немецких самолетов, предназначенных для доставки различных грузов в сталинградский котел.
Обстановка потребовала как можно быстрее нарушить авиационные перевозки противники, организовать прочную и планомерную воздушную блокаду окруженных в Сталинграде немецко-фашистских войск.
Разгорелись напряженные бои. В полевых госпиталях на Донском фронте скопилось много тяжелораненых, которые размещались в больших палатках. Полостные, то есть раненные к живот, грудь, голову, лежали на соломе, постланной на земляном полу. Были и другие трудности.
Мы получила задание эвакуировать тяжелораненых на самолетах. Эту сложную, но благородную задачу я возложил на 1-ю авиадивизию, летавшую на самолетах Ли-2. Самоотверженно работали экипажи этого соединения. Командиры авиачастей АДД стремились так четко организовать перевозку раненых, чтобы люди как можно меньше времени находились на холоде. По прибытии на аэродром санитарных машин в стоявшие наготове самолеты Ли-2 немедленно перегружали больных, раненых, и экипажи сразу взлетали. Если представлялась возможность, то машины прямо с места начинали разбег и поднимались в воздух. Полет по маршруту проходил преимущественно на малой высоте. После посадки самолеты мгновенно разгружались, и санитарные машины развозили раненых по госпиталям.
На Донском фронте мне приходилось посещать эвакоприемники и полевые подвижные госпитали. Всякий раз, когда я видел раненых, ожидавших эвакуации, тяжелое чувство долго не покидало меня. Искренне хотелось сделать все возможное, даже невозможное, чтобы скорее переправить их по воздуху в глубокий тыл, в какой-то мере облегчить страдания и сохранить жизнь героям Сталинградской битвы.
Много волнений доставлял извечный наш противник - нелетная погода. Порой все готово к вылету, экипажи ждут разрешения, но нет улучшения метеорологических условий, и после долгих ожиданий дается отбой. Экипажи покидают аэродром с чувством неудовлетворенности, даже какой-то виноватости...
Группа немецко-фашистских армий "Дон" под командованием Манштейна предпринимала отчаянные попытки деблокировать сталинградский котел и вывести из окружения группировку Паулюса. По усилия врага оказались тщетными.
Красная Армия наращивала удары. В середине декабря войска Юго-Западного фронта и левого крыла Воронежского фронта начали наступательную операцию, получившую условное название "Малый Сатурн". В ходе наступления 24-й танковый корпус генерала В. М. Баданова ворвался на вражеский аэродром в районе Тацинской и уничтожил там много транспортных самолетов противника и эшелон с авиационной техникой. При первой же возможности я постарался побывать на этом аэродроме и воочию убедился, что и наши ночные бомбежки оказались довольно эффективными и нанесли гитлеровцам значительный урон.
После того как все попытки противника прорвать внешний фронт окружения и вызволить группировку Паулюса полностью провалились, Государственный Комитет Обороны и Ставка поручили войскам Донского фронта под командованием генерала К. К. Рокоссовского окончательно ликвидировать сталинградский котел.
АДД было приказано поддерживать боевые действия Донского фронта и сосредоточенными бомбардировочными ударами уничтожать окруженные под Сталинградом немецко-фашистские войска. В связи с новым заданием мне пришлось переселиться на хутор Заварыкино, где находились представители Ставки и командование Донским фронтом. В двух избах размещалась оперативная группа командующего ВВС Красной Армии, а рядом с ними - группа АДД. Наиболее активно действовали 17-я авиадивизия, базировавшаяся в районе Камышина, и 50-я авиадивизия, летавшая с аэродрома, расположенного на побережье Каспийского моря. Здесь сохранились довольно благоприятные погодные условия. Другие наши соединения были прикованы к аэродромам из-за обильных снегопадов, туманов и ограниченной видимости.
В конце декабря 1942 года на Донской фронт прибыл представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал-полковник артиллерии Н. Н. Воронов. Ему предстояло всецело заниматься операцией "Кольцо" - по окончательной ликвидации окруженной в районе Сталинграда группировки противника.
Мое знакомство с Николаем Николаевичем Вороновым произошло в несколько необычных условиях. Нам довелось ехать с аэродрома вместе на одних санях-розвальнях. Я первым делом представился и доложил:
- Заместитель командующего АДД генерал Скрипко. Воронов с нарочитым удивлением переспросил:
- А что представляет собой АДД? Вы же летчик?
- Так точно, летчик. Хотя был и артиллеристом.
- Тем более вы должны знать, что у "бога войны" существует АДД, то есть артиллерия дальнего действия, - пояснил Николай Николаевич.
Докладываю ему, что Государственный Комитет Обороны около года назад учредил авиацию дальнего действия, которая во всех официальных документах так сокращенно и именуется: АДД.
- Это мне известно, - с хитроватой усмешкой признался Николай Николаевич.Официальные документы мне тоже приходится читать. И с вашим Головановым знаком. Но мне, старому артиллеристу, обидно, что вы чужое название себе присвоили.- Воронов поспешил скороговоркой добавить: - Впрочем, говорю это в шутку. Помиримся мы с вами и сработаемся. Вместе повоюем...
Наступление нарастало. Войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов, разгромившие вражескую группировку Манштейна, отодвинули внешний фронт окружения ни 100 -150 километров на запад. Положение немецко-фашистских войск, очутившихся в сталинградском котле, стало безвыходным.
Летчики 8-й, 16-й воздушных армий, 102-й истребительной авиадивизии ПВО охраняли сталинградское небо, сбивая транспортные самолеты врага. Воздушная блокада все более усиливалась. Фронтовые легкие бомбардировщики У-2 бомбили аэродромы, посадочные площадки противника. Авиация дальнего действия также вносила свою долю в это дело, уничтожая транспортные Ю-52, базировавшиеся на отдаленных немецких аэродромах.
Под Сталинградом провалились авантюристические замыслы Гитлера о мировом господстве. Дорвавшиеся до берегов Волги фашистские вояки сидели в подземных убежищах, горюя о том, что рождественский и новогодний праздники они проводят в печальной обстановке. Из немецкого тыла в сталинградский котел шел встречный поток также далеко не вдохновляющих сообщений о бомбардировочных ударах советской авиации, непрерывно ухудшающейся в Германии жизни и безрадостной встрече Нового года.
А у нас дела шли веселее. Советский народ и его защитники готовились встретить новый, 1943 год в обстановке небывалого патриотического подъема, вызванного выдающейся победой на Волге. Минувший год был необычайно трудным, полным тяжелых испытаний. Однако все невзгоды, лишения и испытания мы преодолели, все выдержали.
Советское командование прочно взяло стратегическую инициативу в свои руки. Вслед за могучим контрнаступлением под Сталинградом в районе восточное Великих Лук и западнее Ржева начали наступательную операцию войска Западного и Калининского фронтов. И почти всюду принимала участие наша АДД.
В канун нового, 1943 года по всей стране развернулось патриотическое движение по сбору средств на вооружение для Красной Армии. В этом благородном деле принял активное участие и личный состав авиации дальнего действия. В ответной телеграмме командующему АДД генералу А. Е. Голованову и члену Военного совета генералу Г. Г. Гурьянову Верховный Главнокомандующий писал: "Передайте летчикам, штурманам, техникам, командирам, политработникам и бойцам частей авиации дальнего действия, собравшим 6 357 745 рублей на строительство дальних бомбардировщиков, мой боевой привет и благодарность Красной Армии. Желание личного состава частей авиации дальнего действия будет исполнено"{46}.
Вот в такой обстановке мы готовились встретить новый год в маленьком заснеженном хуторке Заварыкино, где находился КП Донского фронта.
Незадолго до новогоднего выступления М. И. Калинина по радио передали Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Героя Советского Союза гвардии капитана А. И. Молодчего второй медалью "Золотая Звезда". Одновременно звание Героя Советского Союза было присвоено 19 храбрейшим летчикам и штурманам АДД. Диктор назвал фамилии майоров В. А. Борисова, А. М. Краснухина, С. И. Куликова, капитанов И. Ф. Андреева, А. Д. Гаранина, Г. И. Несмашного и других отважных сынов Отчизны.
Большое впечатление на всех произвело сообщение Совинформбюро об итогах шестинедельного наступления наших войск на подступах к Сталинграду.
Фашистское командование, бессильное помочь окруженным на Волге гитлеровцам, вынуждено было подкреплять переброшенными с запада резервами группы немецких армий "Север" и "Центр", которые также испытывали мощный натиск Красной Армии, перешедшей в наступление на различных операционных направлениях. Так, например, в декабре 1942 и в январе 1943 года АДД поддерживала боевые действия наших войск под Ленинградом, в районе Демянска, Великих Лук, под Ржевом и Воронежем. Наши соединения наносили удары по железнодорожным узлам и скоплениям войск противника, нарушая его перевозки и передвижения в оперативном тылу. АДД часто бомбардировала и немецкие аэродромы.
Из-за плохой погоды мы далеко не каждый день вылетали на бомбардировку котла, но, как только представлялась возможность, наносили вместе с фронтовой авиацией удары по вражеским войскам в их тактической глубине. Это особенно относится к операции "Кольцо".
Во избежание напрасного кровопролития советское командование 8 января 1943 года предъявило окруженным под Сталинградом гитлеровцам ультиматум.
Командование 6-й немецкой армии отклонило наши предложения и скрыло их от находившихся в окружении рядовых солдат, унтер-офицеров и офицеров. Тогда листовки с текстом ультиматума, подписанного представителем Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии генерал-полковником артиллерии Н. Н. Вороновым и командующим войсками Донского фронта генерал-лейтенантом К. К. Рокоссовским, были напечатаны на немецком языке и в больших количествах разбросаны с самолетов над котлом. Одновременно содержание ультиматума передавалось через выдвинутые на передовые позиции мощные громкоговорящие установки.
В связи с тем, что немецкие генералы отклонили ультиматум советского командования, 10 января 1943 года после артиллерийской подготовки войска Донского фронта перешли в наступление на укрепленные позиции окруженного противника. В ходе упорных боев удалось срезать так называемый мариновский выступ и занять опорные пункты Песчаный карьер, Карповка, Старый Poгачик, Малая Россошка и другие. Противник лишился многих аэродромов. В его распоряжении осталось лишь несколько посадочных площадок.
Учитывая, что в кольце окружения почти не осталось истребителей противника, способных подняться на перехват наших бомбардировщиков, а основные немецкие аэродромы находились на большом удалении, было принятот решение нашим соединениям бомбить котел днем, не отказываясь и от ночных полетов.
Генерал Н. Н. Воронов и генерал А. А. Новиков одобрительно отозвались о смелом решении. При уточнении боевой задачи на 12 января они горячо поддержали наше предложение применить бомбы ФАБ-500 и ФАБ-250 не только для разрушения немецких оборонительных сооружений в котле, но и для того, чтобы ударами большой разрушительной силы подкрепить ультиматум советского командования, морально подавить вражеских солдат и офицеров, заставить их понять, что никакие подвалы, убежища и подземные норы не спасут врага и могут стать могилой для сопротивляющихся гитлеровцев.
Утро 12 января 1943 года выдалось, как предсказывала метеослужба, ясным, безоблачным. Светило солнце, искрился снег, и только над районом, занимаемым окруженным противником, подымались темные фонтаны от артиллерийских разрывов наших снарядов.
Зенитная оборона врага в районе котла в основном была подавлена. Авиация дальнего действия впервые получила возможность сделать дневной вылет. И вот в 9 часов 45 минут утра в дело включились дальние бомбардировщики 3, 17, 53 и 62-й авиадивизий АДД. В течение всего дня-до 22 часов 30 минут вечера - они наносили бомбардировочные удары по оборонительным сооружениям немцев в пригородных поселках и занятых противником некоторых городских районах Сталинграда.
Поскольку зенитная оборона противника была подавлена, экипажи бомбардировщиков действовали почти как на полигоне, прицельно поражая живую силу и технику врага. Но три наших самолета были все же атакованы прорвавшимися гитлеровскими истребителями и получили пробоины. Однако экипажи сумели благополучно дотянуть до своих аэродромов.
12 января 1-я авиадивизия выполняла транспортные задания. На 76 самолетах Ли-2 доставлялись преимущественно войскам Донского фронта и отчасти Южного остродефицитные боеприпасы, горючее, медикаменты. Кроме того, из тыла страны были переброшены на фронт 277 человек медицинского персонала и обратным рейсом вывезены 287 тяжело раненных солдат, сержантов и офицеров. Это соединение и в дальнейшем выполняло подобные задания.
К вечеру 12 января из Москвы на Донской фронт прилетел Голованов и сказал, что остается под Сталинградом вместе с представителями Ставки. Мне было предложено возвращаться в Москву.
- Вы давно уже не были в столице, пора отдохнуть, - участливо обратился ко мне Александр Евгеньевич и, улыбнувшись, продолжил: - Только отдыхать не придется. Нужно готовиться к боевым действиям на других направлениях.
Признаться, я без особого восторга встретил его предложение вернуться в Москву. На 13 января намечался бомбардировочный удар авиации дальнего действия по окруженной группировке немцев. Он должен был происходить одновременно с мощным артиллерийским ударом по оборонительным позициям противника. И я попросил у генерала Голованова разрешения задержаться на денек и с самолета У-2 понаблюдать за артиллерийским и авиационным ударами по котлу.
- Сидел все время на земле, теперь есть возможность посмотреть на боевую работу с воздуха, - сказал я. - Подобный случай представится нескоро.
Александр Евгеньевич, дал согласие. В то утро выдалась отменная погода. К началу артобстрела и бомбардировки неприятельских позиций я на самолете У-2 находился уже в воздухе и с высоты 400- 500 метров наблюдал картину настолько внушительной авиационной и артиллерийской обработки вражеских позиций, что из-за разрывов снарядов, мин и бомб, а также поднятой пыли трудно было увидеть поражение каких-либо конкретных целей.
Немецкие истребители на этот раз не появлялись, их не допустили летчики 16-й воздушной армии генерала С. И. Руденко, прочно захватившие господство в небе Сталинграда.
До 23 часов 132 самолета 3, 17 и 24-й авиадивизий бомбардировали оборонительные сооружения противника в Городище, Гумраке и Каменном Буераке. Основной удар по центру котла нанесла 17-я авиадивизия генерала Е. Ф. Логинова.
Так завершилось мое пребывание в героическом Сталинграде, начавшееся 23 августа 1942 года и продолжавшееся несколько трудных месяцев.
На заключительном этапе битвы на Волге сосредоточилось довольно большое количество частей и соединений авиации дальнего действия. Даже 3-я авиадивизия, которая считалась нашей главной ударной силой на западном направлении и с первых дней войны сражалась под Смоленском и Москвой, в конце 1942 года переключилась на Сталинградское.
Здесь умножил свою боевую славу один из старейших летчиков дивизии майор Алексей Евлампиевич Матросов, ставший Героем Советского Союза. Бесстрашный и хладнокровный, по два-три и более боевых вылетов в сутки совершал этот летчик, добиваясь высокой эффективности бомбометания.
Исключительно метко поражал цели штурман майор Василий Васильевич Шаронов. Он получил боевое крещение еще на Халхин-Голе, затем зимой 1939/40 года воевал на Карельском перешейке и с июня 1941 года сражался на фронтах Великой Отечественной войны.
- Я всегда в боевой форме. Перерывов в летной работе у меня нет! - шутил Шаронов.
Под стать ветеранам соединения были капитаны Герой Советского Союза Анатолий Рубцов, Афанасий Рудницкий, другие летчики, отличившиеся в великой битве на Волге. Хорошо воевал под Сталинградом личный состав 752-го авиационного полка, заслужившего вскоре гвардейскую славу. В те дни когда мы вели активную борьбу с транспортной авиацией врага и участвовали в воздушной блокаде окруженной группировки гитлеровцев, летчик Иван Тимофеевич Гросул и штурман Леонид Петрович Глущенко обнаружили немецкий аэродром, на котором скопилось большое количество транспортных самолетов Ю-52.
На другой день, когда авиаполк должен был нанести удар по скоплению вражеской авиации, выяснилось, что неприятельский аэродром пуст. Радировав об этом командиру части, старший лейтенант И. Т. Гросул приступил к войску запасного немецкого аэродрома. Искал он долго, упорно, пока позволяло горючее, все-таки нашел. Доложив командиру о крупной авиабазе транспортных самолетов противника и сообщив ее координаты, экипаж лег на боевой курс. Штурман Л. П. Глушенко точно сбросил серию бомб на взлетно-посадочную полосу и самолеты гитлеровцев. Тогда на перехват дальнего бомбардировщика, действовавшего без прикрытия, бросились четыре фашистских истребители. Отражая воздушного врага огнем, экипаж Гросула ушел в облака и сумел уклониться от преследователей.
А тем временем к замаскированному вражескому аэродрому подошли основные силы 752-го авиаполка и нанесли по нему сосредоточенный бомбардировочный удар.
Поздно вечером 14 января 1943 года я был уже в Москве, в штабе АДД, и вскоре подписал донесение в Ставку о боевых действиях авиации дальнего действия за минувшие сутки, наиболее значительные из которых мне довелось самому наблюдать с борта самолета У-2.
В ночь на 14 января на сталинградском направлении наши соединения действовали по аэродромам противника. В районе Дубинского наши экипажи уничтожили три немецких транспортных самолета Ю-52.
Следующей ночью 17-я авиадивизия бомбардировала очень важный для окруженных гитлеровцев аэродром в районе Питомника, где разгружались немецкие самолеты, подвозившие продовольствие. Здесь были сожжены 6 транспортных Ю-52.
Однако на аэродроме "Опытная станция" самолетов противника не оказалось. Гитлеровцы, подвергавшиеся дневным и ночным ударам АДД и фронтовой авиации, часто прибегали к аэродромному маневру. Они тщательно маскировали технику на многочисленных запасных площадках и базировали основные силы немецких ВВС за внешним фронтом окружения. В самом котле Ю-52 долго не задерживались. Вот почему каждому нашему налету на вражеские аэродромы обычно предшествовала дополнительная разведка.
Совершая налеты на вражеские аэродромы, 3, 24, 53 и 62-я авиадивизии выполняли также много боевых заданий в интересах войск Донского фронта. Почти не встречая противодействия с земли, они наносили удары по скоплениям танков и автомашин противника, по оборонительным сооружениям гитлеровцев на окраинах Сталинграда, в районе населенных пунктов Гумрак, Городище, Каменный Буерак и берегов реки Царица.
Действовали, как правило, ночью, а в светлое время суток летала 1-я авиадивизия, выполнявшая транспортные задачи. Экипажи соединения доставляли войскам Донского и Южного фронтов остро необходимые грузы. Обратным рейсом они вывезли 328 тяжелораненых. Из-за бездорожья, вызванного снежными заносами, транспорт работал с большими перебоями, и авиации дальнего действия в этих условиях все больше и больше приходилось заниматься транспортными перевозками. Мы вынуждены были переключить на это дело и 3-ю авиадивизию, которой командовал полковник И. В. Георгиев. Экипажи ТБ-3 доставили большое количество грузов войскам Южного фронта.
Ночь на 16 января выдалась для нас очень напряженной. Наши экипажи подвергли интенсивной бомбардировке окруженных гитлеровцев на окраинах Сталинграда, в населенных пунктах Гумрак, Городище, Александровка, Каменный Буерак, Уваровка. Ставка потребовала, не снижая усилий по оказанию помощи войскам, сражавшимся под Сталинградом, бомбардировать железнодорожные узлы Вязьма, Колодня (Смоленск), Невель, Ростов-на-Дону и тем самым нарушить перевозки войск противника к фронту. Эта задача была выполнена.
Одновременно наши экипажи сбросили большое количество листовок над Харьковом, Изюмом, Балаклеей, Змиевом, Купянском.
В ночь на 17 января в районе Сталинграда сохранялась безоблачная погода. Хотя на маршрутах и встречались снегопады, авиация дальнего действия нанесла массированный удар по окруженной группировке гитлеровцев. Тяжелые фугасные авиабомбы буквально вспахивали оборонительные сооружения противника в районе Студеная Яблоновка, Верхняя Ольшанка, других населенных пунктов.
По этим же целям наши соединения действовали и в последующие несколько суток. Выполнялись и транспортные задании. Так, например, 20 января экипажи АДД вывезли из госпиталей Донского фронта 507 тяжелораненых, доставив в войска остро дефицитные боеприпасы, обмундирование, медикаменты, топокарты.
К 21 января 1943 года войска Донского фронта при поддержки авиации 16-й воздушной армии и соединений АДД в основном закончили ликвидацию окруженной группировки немецко-фашистских войск. Как сообщало Совинформбюро, не ликвидированными остались две разрозненные и изолированные друг от друга небольшие группы гитлеровцев общей численностью примерно 12 тысяч человек.
АДД постепенно свертывала свою боевую деятельность в районе Сталинграда. По приказу Ставки Верховного Главнокомандования мы переключились на боевые действия по срыву воинских перевозок противника по железным дорогам на западном и частично на южном направлениях.
В ночь на 25 января 77 экипажей нанесли мощный удар бомбами крупного калибра по железнодорожным узлам Брянск-2 и Вязьма. На следующую ночь нам была поставлена более сложная задача - бомбардировать железнодорожные узлы Витебск, Вязьма, Ярцево, Брянск, Ростов-на-Дону. По данным воздушной разведки, противник усилил через эти узлы перевозки своих войск, и нашим соединениям надлежало как можно скорое нарушить их.
Спустя несколько дней штаб АДД получил от члена Военного совета Западного фронта генерал-лейтенанта Н. А. Булганина сообщение, что налетом нашей авиации в ночь на 26 января в Брянске разрушено много военных объектов. На железнодорожной станции Брянск-1 разбито депо, повреждены пути, уничтожено несколько вражеских эшелонов с живой силой и техникой. Разрушен железнодорожный мост через реку Снежеть. На участке железной дороги Брянск Орел уничтожено 2 эшелона противника. Затем к нам поступил документ Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. В нем говорилось: "Бомбометанием нашей авиации в ночь на 30 января на железнодорожном узле Гомель была разбита железнодорожная станция, уничтожены 3 воинских эшелона и бензохранилище".
В конце января в Москву вернулся генерал А. Е. Голованов, так и не дождавшись завершения Сталинградской битвы.
А вечером 2 февраля 1943 года всю страну и весь мир облетела радостная весть - боевое донесение штаба Донского фронта, подписанное представителем Ставки Н. Н. Вороновым, которому только что присвоили звание маршала артиллерии, командующим войсками Донского фронта генерал-полковником К. К. Рокоссовским, членом Военного совета генерал-майором К. Ф. Телегиным и начальником штаба фронта генерал-лейтенантом М. С. Малининым. В донесении Верховному Главнокомандующему сообщалось:
"Выполняя Ваш приказ, войска Донского фронта в 16.00 2.11.43г. ЗАКОНЧИЛИ РАЗГРОМ И УНИЧТОЖЕНИЕ ОКРУЖЕННОЙ СТАЛИНГРАДСКОЙ ГРУППИРОВКИ ПРОТИВНИКА... Захвачено свыше 91 000 пленных, из них более 2.500 офицеров и 24 генерала, из которых: генерал-фельдмаршал - 1, генерал-полковников - 2, остальные генерал-лейтенанты и генерал-майоры.
В связи с полной ликвидацией окруженных войск противника боевые действия в городе Сталинграде и в районе Сталинграда прекратились"{47}.
Я очень сожалел, что не пришлось увидеть заключительного аккорда сталинградской эпопеи. Но мы сознавали, что в этом ожесточенном сражении в дело победы над врагом был вложен героический труд летчиков, штурманов, воздушных стрелков-радистов и всего личного состава частей и соединений АДД.
Сталинград стал могилой не только для армии генерал фельдмаршала Паулюса, но и для многочисленных эскадр рсйхсмаршала Геринга. Здесь понесли потери 4-й германский воздушный флот, 8-й отдельный авиационный корпус, транспортная авиация гитлеровцев.
В ходе воздушной блокады в течение декабря 1942 и января 1943 года на аэродромах и в воздухе было уничтожено 1100 боевых и транспортных самолетов врага.
Катастрофа, постигшая немецкую армию, потрясла фашистский блок, вызвала разброд в стане сателлитов. По всей Германии был объявлен траур, и с 3 по 6 февраля там разносился унылый колокольный звон. "Поражение под Сталинградом повергло в ужас как немецкий народ, так и его армию, - писал генерал З. Вестфаль. - Никогда прежде за всю историю Германии не было случая столь страшной гибели такого количества войск".
Красная Армия вновь захватила стратегическую инициативу и уже не выпускала ее из своих рук до полного разгрома гитлеровцев.
Нарушая перевозки врага
Развернув наступление и сокрушая оборону врага, Красная Армия за три месяца напряженных зимних боев очистила от немецко-фашистских захватчиков территорию Сталинградской и Воронежской областей, значительную часть Северного Кавказа, почти всю Ростовскую, Харьковскую и Курскую области.
Отсутствие второго фронта в Европе зимой 1942/43 года не только спасло гитлеровцев от полного поражения, но и дало возможность немецкому командованию перебросить на восток десятки дивизий из Германии, Франции, Бельгии и Норвегии. Чтобы покрыть колоссальную убыль в живой силе, нацистские главари объявили "тотальную мобилизацию", спешно формируя новые соединения.
Сдерживая натиск Красной Армии, наступавшей на широком фронте, гитлеровцы маневрировали силами, осуществляя в большом масштабе перегруппировку войск и переброску на восточный фронт оперативных резервов.
В этих условиях Ставка Верховного Главнокомандования приказала авиации дальнего действия усилить удары по оперативным резервам противника, железнодорожным узлам, станциям и мостам н нарушить перевозки врага.
Ненастный метельный февраль мешал боевой работе, но в ночь на 5 февраля метеорологические условия несколько улучшились, и мы немедленно подняли в воздух 253 самолета. Наши авиасоединения бомбардировали железнодорожные узлы Брянск, Курск, Орел, Льгов, Гомель, Xарьков, Запорожье, Ростов-на-Дону. По сообщению одного из управлений НКВД, на железнодорожном узле Гомель в эту ночь было уничтожено три эшелона противника.
В последующую ночь 218 наших самолетов бомбардировали те же цели. На Курском и Льговском железнодорожных узлах, где скопились вражеские эшелоны, возникло много пожаров. Сорок восемь экипажей нанесли удар по немецкому аэродрому в районе Сталина.
Почему же на протяжении длительного времени мы били по одним и тем же целям? Систематические повторные удары по железнодорожным узлам не только причиняли новые разрушения, но и не давали гитлеровцам возможности вести ремонтные работы, быстро восстанавливать разрушенные объекты и возобновлять перевозки.
Для того чтобы парализовать переброску резервов противника на важнейших железнодорожных направлениях, удары наносились одновременно по нескольким основным узлам и станциям. Зимой 1943 года АДД постоянно бомбардировала транспортные объекты на дорогах Гомель - Унеча - Брянск - Орел, а также Орша Смоленск - Рославль и на других участках. Особенно пристальное внимание уделялось районам Орла и Брянска, где уже тогда сосредоточивалась крупная группировка немецких войск и куда продолжали прибывать новые резервы противника.
Мы использовали любую возможность для боевых действий. В ночь на 8 февраля сложные метеорологические условия исключили вылеты в западном направлении. Немного лучше оказалась погода на юге, и 116 экипажей нанесли удары по железнодорожным узлам. Наиболее важным из них считался Харьков, через который в то время шел основной поток перевозок противника. В ночном налете на этот крупный железнодорожный узел участвовало 54 самолета. Количество, разумеется, незначительное, но фотоконтроль показал, что удар был весьма эффективным. Загорелось пять немецких эшелонов, пожары сопровождались сильными взрывами.
Вторым по значимости железнодорожным узлом на юге являлся Ростов-на-Дону. Накануне наши войска овладели Батайском и вплотную приблизились к этому крупному промышленному центру, который по праву считался воротами Кавказа. Из-за неблагоприятных метеорологических условий к Ростову-на-Дону смогли пробиться лишь 23 экипажа. Они произвели точное бомбометание по немецким эшелонам и станционным сооружениям, нарушив работу железнодорожного узла.
Около полусотни дальних бомбардировщиков нанесли мощный удар по крупному аэродрому противника в районе Сталино. Отсюда вражеская авиация совершала частые налеты на советские войска, вышедшие в район Старобельска, Лисичанска, Ворошиловграда и начавшие освобождение Донбасса. Применив крупнокалиберные фугасные авиабомбы, наши экипажи основательно повредили немецкий аэродром и вывели из рабочего состояния летное поле. Они буквально засыпали стоянки самолетов мелкими зажигательными и осколочными авиабомбами, вызвали многочисленные пожары, взрывы и повредили много вражеских машин.
А утром 8 февраля авиация дальнего действия приступила к выполнению экстренных транспортных заданий. Войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Н. Ф. Ватутина, накануне овладевшие Краматорском, Барвенково и другими населенными пунктами, в ходе наступления продвинулись далеко вперед и оторвались от своих баз снабжения на 300 и более километров. Отступавшие гитлеровцы повсеместно разрушали железные дороги, для их восстановления требовалось немало времени, а непрерывные снегопады и метели затрудняли подвозку грузов немногочисленным и сильно изношенным автотранспортом. Тогда Ставка приказала нам помочь войскам генерала Н. Ф. Ватутина, которые испытывали серьезные перебои со снабжением. Мы вынуждены были снять с боевых заданий 47 самолетов и направить их на доставку Юго-Западному фронту боеприпасов, продовольствия и пополнения специалистов. Обратным рейсом эвакуировались тяжелораненые.
Выполнялись задания и на других направлениях. В ночь на 10 февраля группа наших самолетов бомбардировала на Северо-Западе железнодорожный узел Дно и два немецких аэродрома, расположенных восточное Пскова. Одновременно, в интересах Брянского и Воронежского фронтов, наша авиация нанесла удар по железнодорожным узлам Ворожба и Льгов, через которые противник осуществлял интенсивные перевозки. Несколько наших экипажей прорвались через непогоду к побережью Черного моря и с малых высот успешно бомбили немецкие колонны, двигавшиеся с косы Чушка на Тамани к Керченскому полуострову.
За последующие трое суток АДД повторила удары по железнодорожным узлам Ворожба и Льгов, а 12 февраля бомбардировала также Брянск и Орел.
Вскоре пришел положительный отзыв об этих ударах. Военный совет Западного фронта сообщал, что на железнодорожном узле Брянск-2 экипажи АДД уничтожили 3 вражеских эшелона с автомашинами и военным снаряжением, зенитную батарею, разбили водокачку, повредили депо и другие объекты. На станции Орджоникидзеград, расположенной западнее Брянска, также было уничтожено 3 немецких эшелона с автомашинами и различной боевой техникой.
Несмотря на сложные метеорологические условия, наши авиасоединения усилили поддержку войск Северо-Кавказского фронта и почти еженощно бомбардировали скопление гитлеровцев в крепости и порту Керчь, на косе Чушка, а также переправлявшиеся по льду через пролив моторизованные войска противника.
Первый весенний месяц 1943 года встретил нас плохой погодой. В Закавказье и на Северном Кавказе часто шли снегопады, нижняя граница облачности достигала 100-200 метров при горизонтальной видимости около одного километра. С 5 по 8 марта метеорологические условия в центральных районах европейской части СССР немного улучшились, и авиация дальнего действия небольшими количествами наиболее подготовленных экипажей смогла бомбардировать важные для перевозок противника, железнодорожные узлы Смоленск, Рославль, Гомель, Брянск, Карачев, Унеча, Навля, Ворожба, Бахмач.
Разведывательные данные свидетельствовали о том, что АДД успешно выполняли боевые задания. После нашего удара железнодорожный участок Бахмач - Снов не работал более двух суток. Главное разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии подтвердило предварительные сведения о том, что мы вывели из строя железнодорожный узел Унеча, сильно повредив там путевое хозяйство. В результате успешного налета сгорело несколько немецких эшелонов с горючим. На узле, объятом огнем, долго рвались и разлетались в разные стороны артиллерийские снаряды. Было уничтожено несколько сотен гитлеровцев. Оставшиеся в живых немецкие солдаты убежали со станции и в растерянности бродили в ее окрестностях.
Данные об эффективном налете на Унечу дополнил Boeнный совет Западного фронта. Паника, охватившая гитлеровцев в результате бомбардировочного удара, докатилась до лагеря военнопленных. Немецкая охрана попряталась в убежища, и бросила посты.. Этим воспользовались военнопленные лагеря - многие совершили побег, часть установила контакты с местным партизанским отрядом.
16 марта, как и в предыдущие дни, около 300 самолетов АДД бомбардировали Гомель, Новозыбков, Рославль, Унечу, Жуковку и другие железнодорожные узлы и станции. Не был забыт и Юг. Наши экипажи нанесли удары по Бахмачу и Ново-Московску. Одновременно мы занимались перевозкой особо необходимых и срочных грузов для войск Центрального фронта.
К моменту возвращения самолетов, бомбардировавших железнодорожные узлы, внезапно ухудшилась погода. Туманом закрыло все аэродромы, находившиеся в Центрально-Черноземном районе европейской части СССР. А в воздухе - четыре авиадивизии!
Было от чего прийти в волнение. Требовалось в считанные минуты решить, куда посадить массу бомбардировщиков, в бензобаках которых остался небольшой запас горючего. На командном пункте АДД все службы действовали четко. Мы знали зоны устойчивой погоды, возможности аэродромов и соответственно перенацелили находящиеся в воздухе авиаполки.
17 марта состоялся новый вылет наших соединений. На выполнение боевых заданий на этот раз поднялось 279 самолетов. Из них 195 бомбардировали железнодорожные узлы Брянск, Гомель, Новозыбков и Бахмач. Одновременно авиация дальнего действия подвергла ударам аэродромы противника в Брянске, Орле, Карачеве и Сеще. По агентурным сообщениям, только на аэродроме Сеща наши экипажи уничтожили 29 самолетов различных типов. Одна крупнокалиберная бомба угодила в общежитие немецких офицеров. Вместе с гитлеровцами нашли свой бесславный конец под обломками здания и так называемые сотники из пресловутой РОА, сформированной из предателей-власовцев.
В последующие несколько ночей наши экипажи, действовавшие с разных направлений и эшелонированно по высоте, вновь бомбардировали железнодорожные узлы Гомель, Новозыбков, Рославль, Полтаву, Унечу, Бахмач, Синельниково и станцию Жуковка.
Выяснилось, что противник использовал Жуковку как запасной узел, где отстаивались железнодорожные составы и рассредоточивались воинские эшелоны гитлеровцев. Когда наши бомбардировщики нарушали работу Брянского узла, немцы переключали поток грузов на Жуковку. Но мы не оставили в покое и этот объект.
Главное разведывательное управление Генштаба Красной Армии сообщало, что в результате сосредоточенного удара соединений АДД в ночь на 21 марта на станции Жуковка было разбито 5 паровозов, уничтожено 70 гитлеровцев и около 400 ранено. На следующую ночь наши экипажи вывели из строя вражеский бронепоезд, разбили 8 платформ с пушками и 4 - с танками, уничтожили 17 вагонов и платформ с обозным имуществом и в шести местах повредили железнодорожный путь. Затем пришло дополнительное сообщение о том, что в Жуковке разрушено строившееся здание вокзала, городская управа, другие объекты. Гитлеровцы в конце концов на время отказались от использования этого запасного узла.
Получая донесения от советских патриотов из Жуковки, Сещи, других населенных пунктов, мы восхищались мужеством безвестных героев. Пренебрегая опасностью, порой с риском для жизни, они занимались разведывательной деятельностью и сообщали советскому командованию ценные сведения о важных целях, замаскированных объектах, ложных сооружениях. Штаб АДД периодически получал данные о результатах наших действий и направлял их командирам соединений, которые объявляли донесения партизан и подпольщиков экипажам, бомбившим упомянутые цели. Политработники, партийные и комсомольские организации авиаполков и БАО широко использовали сообщения патриотов в массовой работе, мобилизуя личный состав на успешное выполнение заданий.
Бомбардируя железнодорожные узлы на курском направлении, где уже тогда фашистское командование сосредоточивало стратегические резервы, АДД совершала вылеты и на дальние цели. В марте наши экипажи разбрасывали над городами восточной Пруссии листовки, в которых рассказывалась суровая правда о колоссальных потерях вермахта в зимней кампании 1942/43 года и неизбежности краха гитлеровского режима.
Авиация дальнего действия испытывала огромное боевое напряжение, выполняя сложные и разнообразные задания Ставки. В то время как часть соединений совершала вылеты на дальние цели, остальные наносили удары по железнодорожным узлам и аэродромам противника. Нам по-прежнему приходилось действовать в интересах фронтов на различных операционных направлениях.
Гвардия АДД
В марте 1943 года, когда исполнилась первая годовщина боевой деятельности авиации дальнего действия, лучшим частям и соединениям АДД было присвоено наименование гвардейских. В приказе народного комиссара обороны говорилось:
"В боях за Советскую Родину против немецких захватчиков 3, 17, 24 и 222-я авиационные дивизии, 4, 7, 14, 103, 749, 751 и 752-й авиационные полки дальнего действия показали образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности. Ведя непрерывные бои с немецкими захватчиками, эти авиадивизии и авиаполки нанесли огромные потери фашистским войскам и своими сокрушительными ударами уничтожали живую силу и технику противника, беспощадно громили немецких захватчиков"{49}.
За проявленную отвагу в боях с немецкими захватчиками, за стойкость, дисциплину и организованность, за героизм личного состава были преобразованы:
3-я авиадивизия АДД - в 1-ю гвардейскую авиационную дивизию АДД. Командир дивизии генерал-майор авиации Д. П. Юханов.
17-я авиадивизия АДД - во 2-ю гвардейскую авиационную дивизию АДД. Командир дивизии генерал-майор авиации Е. Ф. Логинов.
24-я авиадивизия АДД - в 3-ю гвардейскую авиационную дивизию АДД. Командир дивизии генерал-майор авиации Н. А. Волков.
222-я авиадивизия АДД - в 4-ю гвардейскую авиационную дивизию АДД. Командир дивизии полковник Ф. В. Титов.
4-й авиаполк АДД - в 1-й гвардейский авиационный полк АДД. Командир полка подполковник С. И. Чемоданов. Нумерация 7-го авиаполка АДД, которым командовал подполковник В. А. Щепкин, не изменилась. Он стал 7-м гвардейским.
751-й авиаполк АДД был преобразован в 8-й гвардейский (командир подполковник В. Г. Тихонов), 749-й авиаполк АДД - в 9-й гвардейский (командир подполковник И. М. Зайкин), 752-й авиаполк АДД - в 10-й гвардейский (командир подполковник И. К. Бровко). 14-й авиаполк АДД стал 11-м гвардейским (командир майор Б. В. Блинов), а 103-й авиаполк АДД - 12-м гвардейским (командир полковник Г. Д. Божко).
Заслужить почетное гвардейское звание было нелегко. Его присваивали храбрейшим из храбрых, полкам и дивизиям, которые в обороне держались непоколебимо и в наступлении не знали преград.
Боевым экзаменом для гвардии АДД стали многочисленные бои и сражения Великой Отечественной войны. Почти все наши гвардейские авиаполки и авиадивизии хорошо проявили себя в Сталинградской битве.
Вручение гвардейских знамен проходило в торжественной обстановке. В 1 ю гвардейскую авиадивизию прибыл Военный совет АДД во главе с командующим генералом А. Е. Головановым. Летчиков-гвардейцев сердечно приветствовали представители партийных, советских и общественных организаций города, где дислоцировалось это соединение.
Генеральный конструктор С. В. Ильюшин, создавший бомбардировщик Ил-4, на котором воевали гвардейцы, в своем выступлении сказал, что гвардия АДД славна не только массовым героизмом, но и высоким летным мастерством, умением брать от авиационной техники все, что она может дать. Перекрывая расчетные данные и поднимая предельную бомбовую нагрузку, экипажи гвардейской дивизии наносили уничтожающие удары по многочисленным дальним целям, включая столицу фашистской Германии - Берлин.
В письме Верховному Главнокомандующему гвардейцы докладывали, что зимнему наступлению Красной Армии активно помогала созданная год назад авиация дальнего действия. Только 1-я гвардейская авиадивизия уничтожила 100 железнодорожных эшелонов противника, 415 немецких танков, 40 складов с боеприпасами и горючим, более 300 фашистских самолетов, много орудий, минометов, автомашин и другой техники врага. Волнующим был момент вручения гвардейского Знамени. Когда командир соединения генерал Д. П. Юханов принял в свои руки боевой стяг с изображением великого Ленина, выстроившийся на летном поле личный состав 1-й гвардейской авиадивизии преклонил колени и произнес гвардейскую клятву. Церемония завершилась вручением всем воинам нагрудного знака "Гвардия" и торжественным маршем. Гвардейское Знамя пронес Герои Советского Союза гвардии подполковник О. Н. Боровков в сопровождении ассистентов Героев Советского Союза А. М. Краснухина и А. П. Рубцова.
На законах советской гвардии воспитывался личный состав наших прославленных частей. Пропагандой героизма, боевого опыта и воинских традиций изо дня в день занималась и газета АДД "Красный сокол", которую редактировал с 1942 года полковник Н. Н. Дмитриевский.
Весной 1943 года газета впечатляюще рассказала о подвиге гвардейского экипажа Михаила Симонова, метко поразившего важную цель.
...На самолет, поврежденный огнем зенитной артиллерии, напали немецкие истребители. В воздушном бою были тяжело ранены стрелки, и задняя полусфера корабля осталась без огневого прикрытия. Гитлеровцы намеревались в упор расстрелять беззащитный самолет. Но гвардии лейтенант Михаил Симонов сумел перехитрить врага. Точно выбрав момент, летчик крутым разворотом вышел из-под обстрела и резким снижением с изменением курса ушел от "мессеров".
Быстро восстановив ориентировку, штурман гвардии младший лейтенант Николай Петровский продолжал помогать летчику управлять израненной машиной. Командир корабля пытался набрать высоту, но самолет с поврежденным управлением мало послушен. Убедившись, что летят уже над нашей территорией, Симонов решает идти на посадку с хода и в сложных условиях довольно благополучно приземляет машину на незнакомой местности.
Когда командир гвардейского авиаполка Герой Советского Союза Балашов спросил летчика, каким чудом ему удалось привести изрешеченную машину на нашу территорию, Михаил Симонов ответил;
- Гвардейцы не покидают товарищей в беде. Раненые воздушные стрелки не в силах были воспользоваться парашютами и не смогли бы пробраться к своим по вражеской территории. Вот мы со штурманом и решили остаться - с ними до конца. - Показав на доставленный тягачами подбитый бомбардировщик, летчик добавил: Да и машину жалко. Отремонтируют ее - и снова буду на ней летать.
За образцовое выполнение боевого задания, а также за спасение раненых членов экипажа и поврежденного самолета Военный совет АДД наградил командира корабля гвардии лейтенанта Михаила Симонова орденом Красного Знамени, а штурмана младшего лейтенанта Николая Петровского - орденом Красной Звезды.
Командующий авиацией дальнего действия в полной мере пользовался предоставленным ему правом награждать от имени Президиума Верховного Совета СССР личный состав АДД орденами Красного Знамени, Суворова III степени, Александра Невского, Отечественной войны I и II степени, Kpacной Звезды, медалями " За отвагу" и "За боевые заслуги".
Это позволяло порой даже во время боевого вылета или сразу после него отмечать отличившихся летчиков, штурманов, стрелков-радистов. Именно так был поощрен экипаж гвардии капитана Н. А. Крапивы, по собственной инициативе атаковавший вражеский аэродром. Когда экипаж успешно выполнил боевое задание и возвращался домой, командующий АДД объявил по радио, что награждает командира корабля гвардии капитана Никиту Андреевича Крапиву орденом Красного Знамени и отмечает правительственными наградами всех остальных членов экипажа.
Как потом сообщала газета "Красный сокол", экипаж Крапивы шел к объекту в звене капитана Ф. В. Шкоды. Ведущий дал сигнал действовать самостоятельно. Штурман П. М. Костюшин сбросил бомбы, и Шкода зарегистрировал восемь прямых попадании по эшелонам и путям.
Выполнив, боевое задание, экипаж взял курс на свой аэродром, но вот на маршруте стали попадаться одиночные самолеты, идущие встречным курсом. Показался ночной старт. Командир корабля разгадал уловку врага: это был вражеский аэродром. Поскольку наша авиация подвергала ожесточенной бомбардировке места базирования немецкой техники, гитлеровцы стали использовать запасные площададки.
Тогда гвардии капитан Крапива принял смелое решение - разведать, уточнить местонахождение нового вражеского аэродрома и атаковать его. Вскоре он рассмотрел немецкие самолеты, которые с зажженными бортовыми огнями ходили по кругу, ожидая своей очереди на посадку. В этот круг вошел и бомбардировщик Крапивы. Пока летчик делал разворот, штурман Костюшин по карте уточнил местонахождение вражеского аэродрома, засек его и поспешил перезарядить бортовое оружие.
Вот пошла на посадку немецкая машина. Крапива, круто снижаясь, догоняет фашиста, и ночной воздух прорезали пулеметные очереди. Объятая пламенем фашистская машина свалилась неподалеку от старта. А наш самолет снова пристраивается в общий круг. Но посадка уже запрещена: перепуганные гитлеровцы поспешили выложить красный крест.
- Старшина Куцай, выпустить башню! - командует Крапива.
Все члены экипажа поняли замысел командира. Он решил обстрелять старт и стоянки самолетов. Но тут воздушный стрелок гвардии старшина В. Г. Кириленко, заметил еще один вражеский самолет и, когда сблизились с противником, открыл по машине прицельный огонь. Гитлеровский бомбардировщик резко пошел на снижение.
После этого боевого вылета по распоряжению командования на самолете Никиты Андреевича Крапивы был изображен знак "Гвардия" и нарисованы две алые звездочки число сбитых им за ночь немецких самолетов.
Весной 1943 года одним из первых в авиации дальнего действия совершил двухсотый боевой вылет гвардии капитан Василий Васильевич Решетников. Командование поручило опытному летчику выполнять роль лидера, ведя за собой большую группу бомбардировщиков. Он успешно доразведовал цель, хорошо осветил ее САБами, обеспечив экипажам условия для эффективного удара.
Одновременно Решетников выполнял обязанности контролера - находился в районе цели до конца бомбометания, наблюдая за работой наших бомбардировщиков. А затем и сам ударил по фашистам, обрушив на скопление танков фугасные бомбы.
На аэродроме юбиляра торжественно встретили однополчане. Командир гвардейского соединения генерал Е. Ф. Логинов дружески обнял Решетникова и горячо расцеловал героя, поблагодарив гвардейский экипаж за верную воинскую службу и образцовое выполнение боевых заданий. А экипаж этот действительно летал образцово. Однажды при бомбардировке фашистского аэродрома самолет Решетникова был атакован "мессерами". Разгорелся неравный бои. Летчик маневрировал, уклоняясь от вражеских атак, умело разворачивал машину, помогая воздушным стрелкам прицельно вести огонь по истребителям врага. В результате один Ме-110 был сбит.
Но одновременно и советский бомбардировщик получил серьезные повреждения: заклинило правый мотор, оказались перебитыми троса триммеров, тяга руля поворота. В довершение всего начал сбавлять обороты левый мотор. Машина шла со снижением. Когда ранило штурмана, положение еще более затруднилось. Однако командир экипажа Василий Решетников не потерял ориентировки и на поврежденном самолете сумел перетянуть линию фронта и посадить машину на нашей территории.
В другой раз летчик отличился при бомбардировке оборонительных сооружений противника в районе Ржева. Полет проходил днем, без прикрытия истребителей, в сложной метеорологической обстановке. Пробив многослойную облачность, экипаж вышел на цель на малой высоте, и штурман метко c6pосил бомбы на фашистские дзоты.
Гитлеровцы, сосредоточившие по одиночному самолету огонь нескольких зенитных батарей, повредили на нем моторы, деформировали винты, изрешетили осколками фюзеляж. Но бесстрашный, не теряющийся в критической обстановке летчик сумел и на этот раз привести израненную машину на свой родной аэродром.
Гвардии капитан В. В. Решетников совершил немало боевых вылетов в глубокий тыл фашистской Германии, не раз бомбил военные объекты Берлина, Кенигсберга, Данцига, других городов. Об одном из таких налетов Василий Васильевич Решетников, ныне заслуженный военный летчик СССР, Герои Советского Союза, генерал-полковник авиации, вспоминает так:
"Взлетали под вечер на перегруженных машинах. Шли над Балтийским морем, мимо острова Борнхольм. Берлин не ожидал нас. Головные экипажи видели, как он сверкал огнями городского освещения и как с первыми взрывами бомб кварталы стали темными. И вот заметались лучи более чем двухсот прожекторов, открыли бешеный огонь сотни стволов зенитной артиллерии. Теперь и нам виден Берлин, Вернее, не он, а стена огня на высоте полета... Мы идем с потерей высоты, под разрывы снарядов - это нас уже не раз спасало. Штурман Петр Архипов у прицела. Он каким-то образом видит те "тропы", по которым можно пройти к цели. Только слышны его команды - пять влево, три вправо. Последняя команда. Машина под сплошной кутерьмой огня. Сброс!.. Бомбы рвутся вдоль станционных сооружений. Резкая вспышка - и потом яркий клок огня. Что там? Об этом сейчас не узнаешь. Прожектора потянулись к нам, прощупывают небо. За ними приближаются и разрывы снарядов. Благо, подвернулся кусок облачности - проходим над нею, выбираемся, сопровождаемые беспорядочным огнем.
Но это не все: за кольцом зенитного огня в наш хвост вцепилась пара ночных истребителей. Длинные выхлопные огни из патрубков двигателей наводят их на наш самолет. Мы идем ломаными курсами, меняем высоту. Где-то, почти на траверзе Кенигсберга, когда "мессершмитты" оказались почти на огневой дистанции, резко разворачиваюсь им навстречу. Они проскочили над нами и потеряли нас. Берем курс домой..."{50}
Так воевал Василий Васильевич Решетников, совершивший в общей сложности 307 боевых вылетов. Так сражались многие наши гвардейцы, представлявшие испытанную и закаленную в боях и сражениях ударную силу авиации дальнего действия.
Воздушные сражения над Кубанью
Разгромив врага на Волге, советские войска успешно наступали и в зимней кампании 1942/43 года нанесли немецко-фашистской армии крупное поражение, продвинувшись на запад на отдельных участках на 600-700 километров.
В начало апреля почти на всем советско-германском фронте наступило затишье. Лишь на Кубани продолжались напряженные бои. После освобождения Краснодара войска Северо-Кавказского фронта к 4 апреля вышли на рубеж Темрюкский залив, Крымская, где закрепились и начали подготовку к новому наступлению. Встала задача - довершить разгром гитлеровцев на юге, уничтожить 17-ю немецкую армию, занимавшую Таманский полуостров и важный paйон Новороссийска. Юго-восточнее этого порта наша героическая 18-я армия и моряки Черноморского флота еще в начале февраля 1943 года захватили плацдарм, названный Малой землей, и упорно удерживали его, отбивая бешеные атаки превосходящих сил врага.
В середине апрели 1943 года А. Е. Голованов вернулся из Кремля с важными новостями.
- Во-первых, - сказал он, - скоро, видимо, начнутся активные боевые действия. Дело явно идет к этому, и нам поставлены особые задания. Во-вторых, почти уже решен вопрос о формировании авиационных корпусов АДД.
Александр Евгеньевич сообщил, что, поскольку он не может оторваться от организационных мероприятий, связанных с формированием авиакорпусов АДД, мне надо срочно вылететь на Северо-Кавказский фронт. Гитлеровцы сосредоточили на Кубани крупную авиационную группировку - судя по всему, попытаются в ближайшее время предпринять наступательную операцию. И Ставка решила локализовать готовившееся наступление противника.
Я поблагодарил за доверие и утром вылетел и Краснодар. Затем выехал в район боевых действий войск, обосновался в землянке, примерно в километре от станицы Абинской, неподалеку от ВПУ ВВС Северо-Кавказского фронта.
На фронте пока было спокойно. Шла обычная перестрелка. Противник не предпринимал активных боевых действий. Однако настораживало повышенное оживление немецкой авиации: 11 апреля немцы совершили свыше 700 самолето-вылетов. Гитлеровцы группами в 30-35 самолетов бомбардировали наши войска в районе Свистельников, Анастасьево, Абинская, Мысхако.
ВВС Северо-Кавказского фронта в тот день производили полеты по прикрытию войск в районах Киевское, Кеслерово, бомбардировали военные объекты противника в районе Тамани и скопление фашистских самолетов на аэродроме в районе Анапы. Наша авиация вела воздушную разведку портов Керчь, Севастополь и Ялта.
13 апреля в 24.00 перешла в наступление 37-я армия. Под покровом ночи наши войска ворвались в населенный пункт Рамехувский, захватили его восточную окраину, но дальнейшего успеха не имели. Не получили развития и боевые действия 9-й, 58-й армий. С рассветом 14 апреля действовавшая на главном направлении 56-я армия перешла в наступление на станицу Крымская. Но в 6.00 она была контратакована немецкой пехотой и танками из восточной окраины станицы. Подтвердились предположения, что противник за этот район будет держаться упорно.
А тут, как на грех, погода резко ухудшилась: пошел дождь, видимость стала плохой. Быстро размокли аэродромы нашей фронтовом авиации. Немцы же располагали в южных районах Украины и Крыма довольно хорошими аэродромами с твердым покрытием и не прекращали интенсивных полетов.
На следующий день, 15 апреля, с 6 часов 30 минут начались массированные удары 4-го германского воздушного флота по войскам 56-й армии. Противник действовал группами от 20 до 60 самолетов. В середине дня налеты фашистской авиации временно прекратились, но с 16 часов возобновились опять и продолжались до самой темноты. Фашистская авиация совершила за день более 1500 самолето-вылетов.
Лишь с наступлением темноты, когда активность гитлеровской авиации спала, 56-я армия по решению Военного совета возобновила наступательные действия, но ночная атака частей к прорыву обороны не привела. С утра 16 апреля фашистские самолеты продолжали атаковать наши войска с прежним ожесточением. Операция Северо-Кавказского фронта начинала принимать затяжной характер, так как противник имел хорошо развитую оборону с мощными инженерными заграждениями, преодолеть которые было нелегко.
17 апреля гитлеровцы предприняли штурм Малой земли, намереваясь во что бы то ни стало ликвидировать наш плацдарм под Новороссийском. Фашистские самолеты буквально висели над боевыми порядками советских войск, непрерывно нанося, бомбардировочные и штурмовые удары по нашим позициям. Однако по мере прибытия на Северный Кавказ авиационных резервов Ставки Верховного Главнокомандования и небо появлялось все больше и больше и наших самолетов, вытеснявших врага.
Авиагруппа АДД, действовавшая в интересах Северо-Кавказского фронта, насчитывала около 200 дальних бомбардировщиков. На нее возлагалась задача уничтожения фашистских бомбардировщиков, базирующихся на наиболее удаленных аэродромах на Украине, в Крыму. Мне и поручили возглавить эту авиагруппу.
Общее руководство авиацией осуществлял представитель Ставки командующий ВВС Красной Армии маршал авиации А. А. Новиков.
Успехи авиационной промышленности, увеличившей выпуск новых самолетов Ил-4 и Ли-2 (бомбардировочный вариант) позволили создать в АДД 8 авиакорпусов. 30 апреля 1943 года Государственный Комитет Обороны принял об этом постановление. 1-й авиакорпус возглавил генерал Д. П. Юханов, 2-й - генерал Е. Ф. Логинов, 3-й - генерал Н. А. Волков. Эти соединения имели на вооружении дальние бомбардировщики Ил-4. 4-й авиакорпус, которым командовал полковник С.П. Ковалев (в дальнейшем - генерал Г.С. Счетчиков), пополнялся самолетами иностранного производства Б-25. 5-й авиакорпус АДД генерала И.В. Георгиева летал на тяжелых четырехмоторных ТБ-3 и на Ли-2. 6-й авиакорпус АДД, возглавляемый генералом Г.Н. Тупиковым, был вооружен дальними бомбардировщиками Ил-4. 7-й авиакорпус АДД, которым командовал генерал В.Е. Нестерцев, летал на Ли-2, как в транспортном, так и в бомбардировочном варианте. 8-й авиакорпус АДД генерала Н.Н. Буянского вел боевые действия на самолетах Ил-4. В борьбе за господство в воздухе на Кубани группа АДД принимала самое активное участие, совершая ночные налеты на аэродромы врага, действуя по плану авиационного наступления ВВС Северо-Кавказского фронта,
Воздушная операция, в ходе которой подверглись ударам немецкие аэродромы на Тамани, в Крыму и на юге Украины, была успешной. Противник потерял 260 самолетов, из них 170 уничтожила авиация дальнего действия - преимущественно на аэродромах Саки и Сарабуз, где базировалась 55-я немецкая бомбардировочная эскадра.
Участник налета на эти вражеские аэродромы штурман майор Лапин позже рассказывал:
"Большинство наших летчиков и штурманов хорошо знали оба аэродрома, расположение самолетных стоянок, служебных и жилых зданий, местонахождение складов противника. Все было тщательно разведано. Наша часть в довоенное время базировалась и Крыму, местность мы знали превосходно.
Налет совпал с полнолунием. Это дало возможность хорошо просмотреть оба аэродрома и правильно выбрать точки прицеливания. Не ограничиваясь естественным освещением, впереди идущие экипажи подожгли в нескольких местах обе цели, что позволило остальным без особого труда бомбить заданные объекты.
Нашему экипажу было поручено атаковать южную окраину одного из аэродромов, где размещались стоянки самолетов. На цель мы зашли со стороны моря и, уточнив расчеты, длинной серией бомб я перекрыл стоянки самолетов. Было отчетливо видно, что разорвались они в расположении вражеских машин. Возникли взрывы, пожары..."
Захваченные в плен летчики показали, что ночные налеты русских дальних бомбардировщиков вынудили немецкое командование перебросить с аэродромов Саки и Сарабуз 55-ю бомбардировочную эскадру за пределы Крыма. На более дальние аэродромы перекочевали и немецкие авиасоединения, базировавшиеся в районах Донбасса и юга Украины. Это, несомненно, ослабило 4-й германский воздушный флот и облегчило положение героических защитников Малой земли и войск Северо-Кавказского фронта.
Военный совет авиации дальнего действия наградил орденами Красного Знамени майора Г. Е. Ткачева, капитана А. Я. Марченко, старших лейтенантов А. А. Громова, П. П. Костина и других отличившихся участников налета.
В дни боев на Кубани умножил свою боевую славу и Герой Советского Союза гвардии майор Павел Андреевич Таран. Его экипаж вылетая на задание зачастую в сложных метеорологических условиях, когда значительную часть маршрута закрывала десятибалльная облачность, и самолет временами попадал в зону дождя.
Смело, находчиво действовал гвардии майор П. А. Таран при налете на порт и аэродром Керчь, которые были прикрыты двадцатью немецкими батареями зенитной артиллерии, множеством прожекторов. Столь же удачно - и при налете на немецкий аэродром в районе Анапы, в результате которого экипаж уничтожил дна немецких самолета.
Всего на боевом счету Героя Советского Союза гвардии майора П. А. Тарана в 1943 году было 27 уничтоженных самолетов врага, 7 мостов и переправ, 30 складов с боеприпасами и горючим, 31 железнодорожный эшелон, десятки немецких автомашин и другая боевая техника. Он совершил много боевых вылетов на бомбардировку важных целей в глубоком тылу гитлеровцев. Командир гвардейского авиаполка АДД Павел Андреевич Таран, ставший впоследствии генерал-лейтенантом авиации, был награжден второй медалью "Золотая Звезда".
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги