По ту сторону Тьмы. Между Здесь и Там... (СИ)

3.10

— Только не забудь потом сохраниться, если захочешь снова вернуться и начать с прерванного места.

— Ч-что? — Кен удивлённо разомкнул тяжёлые и непонятно отчего заплывшие веки, понимая, что он только что проснулся. Хотя ещё совсем недавно смотрел в безумное лицо Хардинга в образе сумасшедшего Джокера со светящимися бирюзовыми глазами. С глазами смерти. Собственной смерти Вударда.

Он долго противился тому, чтобы сомкнуть собственные веки и даже пытался что-то говорить, ворочая с большим усилием в своём рту распухшим раза в два языком, пока его не заткнули с помощью специального кляпа. Хардинг тогда сказал, что такой используют во время процедур с электрошоком.

«Привыкай к его ощущению у себя во рту. Теперь он там будет частенько у тебя бывать.»

Он уже начал постепенно проваливаться в бессознательное — в тот жуткий и липкий мрак, который уже принялся поглощать его квартиру со всех сторон. Просачиваться буквально из ниоткуда, распуская свои живые сети из чёрных щупалец вначале по стенам, большим оконным экранам, кирпичным колоннам, потом по мебели, а затем и по всему воздушному пространству. Пока не добрался до Кена. Пока Тьма не коснулась своим ледяным дыханием и очень даже осязаемой близостью кожи своей избранной жертвы.

«Не сопротивляйся, Дерек. Нельзя победить то, что сильнее тебя. Нельзя взять верх над собственным фатумом. Ведь это жизнь нас убивает, а не смерть… Смерть только собирает свою жатву и награждает долгожданным покоем. А здесь никакого покоя тебе не светит, Дерек. Потому что я буду убивать тебя долго. Очень и очень долго…»

Да, мрак его поглотил, почти сразу же после муторного монолога безумного Хардинга. Но он ещё какое-то время продолжал слышать голос Ника где-то на отдалении. На периферии своего агонизирующего сознания, как и видеть размытые лица тех, кто надевал на него кожаный пояс с кандалами из таких же плотных наручей на запястья и щиколотки.

В какой-то момент он просто перестал сопротивляться. Как прекращает сопротивляться утопленник, наглотавшийся воды и уже окончательно уступившей воле одолевшей его стихии. Его разум начал угасать…

Кажется, с ним произошло ещё что-то на той стороне, на самой глубине бессознательного, куда не может проникнуть ни свет, ни какой-либо звук извне, но… Он почему-то этого не запомнил. А просто взял и проснулся. Открыл глаза.

И услышал уже знакомый немолодой мужской голос.

На неоднозначный вопрос Кена, владелец голоса сипло рассмеялся, но Вудард всё равно не мог понять, на каком расстоянии тот находился от него и даже в каком конкретном месте.

— Не обращай внимания. Это шутка в стиле ваших геймеров. Они частенько её здесь применяют, когда сюда попадают, хотя и не могут вспомнить полностью, что она означает. Думают, что тут работают многие известные им по компьютерным играм приёмчики и даже чит-коды. Но, через какое-то время, начинают понимать, что здешние правила не имеют никаких аналогов — вообще нигде в вашем мире…

— В нашем мире?

За то время, пока старик неспешно ложно уставшим голосом объяснял Кену сказанную ранее им фразу, сам Кеннет успел более или даже менее прийти в себя. Не то, чтобы сразу, но и не так, чтобы долго. После чего поднять голову, оглядеться по сторонам и, в конечном итоге, обнаружить себя лежащим на каком-то каменном выступе, выдолбленном прямо в стене не маленькой, но и не сильно большой пещере из жёлтого или карамельного песчаника. Определить в данном месте точные оттенки и цвета окружающего пространства оказалось сложным и попросту бессмысленным занятием. А всё из-за ночных сумерек, которые проникали сюда из полукруглого выхода, тоже кем-то выдолбленного в противоположной стене.

Сам же старик сидел почти рядом с выходом из пещеры, возле разведённого им костра и сооружённого из подручных материалов очага для приготовления какой-то сомнительной «пищи». Он лениво помешивал длинной алюминиевой ложкой булькающую в небольшом котелке над пламенем не жидкую и не густую жидкость неопределённого цвета и крайне редко посматривал в сторону очнувшегося Кена.

Но, кажется, Кен его узнал. Или откуда-то знал, принявшись изо всех сил напрягать память и прокручивать в голове события последних, как ему казалось дней и… часов.

— И что же это за мир? Где я? Как сюда попал?

— А ты помнишь, что с тобой произошло и как тебя зовут? — старик с длинными белыми волосами, одетый то ли во власяницу, то ли просто в очень старый и сильно потрёпанный балахон из мешковины, взглянул на Кена белыми, но едва ли слепыми глазами. Просто радужка у них была почему-то белой и даже заметно светилась, несмотря на отблески яркого костра.

Но, как ни странно, они не вызвали у Кена никаких негативных или чем-то отталкивающих ассоциаций. Даже если старик и любил ролевые игры, в которых изображал из себя вампира-маньяка и использовал в своём «игровом» образе специальные линзы с люминесцентным эффектом.

Вудард к этому времени уже почти полностью пришёл в себя и даже приподнялся, принимая сидячую позу и свешивая ноги с невысокого каменного выступа, оказавшегося по ширине и длине точно соответствующим его габаритам. Тело при этом немного ныло и тянуло в определённых группах мышц, как после интенсивной физической тренировки, но уже на следующий после неё день. Он даже немного повёл плечами и руками, как бы разминаясь или проверяя, точны ли его догадки. Одет он тоже был вроде как в свою привычную одежду — чёрные джинсы, тёмно-серую футболку с абстрактным принтом из белых, чёрных и красных пятен, и чёрную неновую косуху. На ногах — старые добрые военные берцы.

— Как зовут? Конечно, помню. Кен… Точнее Кеннет Грегори Вудард.

— А вот это уже интересно. — старик с явным удивлением начал рассматривать Кена, будто и вправду услышал нечто для себя неожиданное.

— В смысле? — Кен тоже удивился, поскольку его волновали совершенно иные вопросы, связанные с этим местом. И его куда больше интересовало, что же это за место и как отсюда выбраться?

— В том смысле, что те, кто сюда попадает, очень редко помнит своё настоящее имя. Поэтому, мой тебе совет не называй его здесь больше никому, а то… это равносильно тому, как назвать кодовый шифр от своей банковской ячейки или домашней охранной системы. Я, так понимаю, ты очень многое помнишь из своей… той жизни?

Совет показался Кену не менее странным, как и все последующие объяснения.

— Кажется, я помню даже тебя. Видел не так давно, на тех кровавых игрищах или, точнее, до их начала. А до этого… — Вудард снова попытался напрячь память, не в состоянии понять, что же с ним не так, и почему он вообще здесь очутился. — За мной в мою квартиру пришёл Николас Хардинг, брызнул мне сначала в лицо каким-то сильнодействующим и мгновенно парализующим наркотиком, а потом ещё что-то вколол в вену. После этого уже ничего не помню. Разве что тот момент, когда на меня надевали кандалы. Но не тюремные.

— Так хорошо помнить своё имя и обе своих жизни, на той и этой стороне… — удивление старика выглядело определённо неподдельным. — Вот это действительно редкая аномалия для любого места. Хотя и не единичная.

— И что всё это значит? Я что, сплю или… нахожусь в какой-то барокамере под воздействием ЛСД-наркотиков?

Старик несдержанно усмехнулся, показав, на удивление, абсолютно все целые и даже белые зубы, хотя и не отбеленные до слепящего фаянсового блеска.

— Можно считать и так. Только когда ты находишься под галлюциногеном, ты не можешь всё чувствовать, видеть и слышать так же, как и в истинной реальности. Поскольку там тебя посещают ложные видения от накаченного наркотой мозга. А здесь… Здесь всё иначе. Здесь всё по-настоящему и куда сложнее.

— Так меня что, куда-то завезли?

— Ты сейчас пытаешься найди объяснения происходящему, исходя из воспоминаний с той стороны. Не хочу тебя разочаровать, Дерек, но в этом месте всё работает иначе. Тебе даже будет тут казаться, что ты знаешь тех или иных людей, только, увы… — старик отрицательно и с участливым сожалением покачал головой. — Это будут не они. По крайней мере, совсем не те, кого ты когда-то очень хорошо знал из своей той жизни. Очень редко кто, попадая сюда или просыпаясь здесь, помнит кто он в действительности. А если ты не помнишь ни своего имени, ни кем ты был до своего пробуждения, то предыдущую жизнь и подавно. Поэтому, ещё один тебе совет. Бойся всех тех, кто называет себя полным именем при знакомстве (пытаясь выведать у тебя твоё). Вот эти индивидуумы — самые опасные и всегда себе на уме. Как правило, большинство здесь носит не имена, а клички. Некоторые придумывают их себе сами, как ты, например, когда-то назвался Дереком, и это имя к тебе прилипло уже намертво. Но куда хуже, когда кто-то придумывает тебе имя или кличку, тем самым накладывая на тебя неоспоримую печать владельца. И ты уже не в состоянии от неё избавиться, как и от власти, которую этот хозяин теперь над тобой имеет.

— Но я же вроде помню, как меня зовут.

— Но пока не можешь вспомнить, что с тобою уже здесь происходило. И, ещё не факт, что ты здесь задержишься надолго. Тот, кто помнит своё настоящее имя, как правило, является заложником обеих сторон Тьмы. Так сказать, стоит одной ногой там, а другой здесь и в любой момент может вернуться обратно.

— То есть, это какая-то приграничная зона между какими-то параллельными мирами? — Кен, конечно же, не поверив, широко улыбнулся, снова оглядываясь и с большим сомнением пытаясь найти хоть одно единственное подтверждение словам старика.

Но, как ни странно, он прекрасно различал запахи костра и той бурды, которую старик варил, а окружающая его картинка оставалась изначальной со всеми своими настоящими тенями и игрой света от очага на стенах пещеры, точно вторящими движениям языков пламени.

— Если тебе так хочется так думать, то почему бы и не да? Хотя лично я не верю ни в какие границы между мирами или вселенными. По мне — всё это чушь собачья.

— Тогда, где мы сейчас?

Как ни странно, но Кен почему-то не спешил вставать на ноги, чтобы пройтись до выхода из пещеры и выглянуть наружу.

Старик ответил на его вопрос не сразу, приподняв голову и тоже ненадолго потянувшись взглядом к небольшому проёму в каменной стене, хотя выглядело это скорее, как за попытку прислушаться к происходящему снаружи.

Кен тоже непроизвольно напряг слух и уже более чётко расслышал собачий лай на большом отдалении с очень сильно приглушёнными человеческими голосами и едва различимыми звуками то ли от радио, то ли от рации. Как если бы они находились недалеко от туристического кэмпинга, либо с палатками, либо с трейлерами. Или же где-нибудь на окраине города, заполненной бомжами-нариками.

— У границы Пустоши и одного старейшего и давно выработанного карьера Остиума с пещерами и катакомбами для никому не нужных отбросов. Или тех, кто только-только сюда попал и проснулся. Ещё не Дно, но и не шанс с возможностью выбраться отсюда хоть куда-нибудь. Зато прекрасное место спрятаться от рыскающих по Окраинам стервятников. И от таких, как Хантер.

— От охотника*? — и опять Кену показалось что-то знакомое в этом названии. Смутно знакомое и… совсем неприятное.

— Да, его самого. — старик снова взглянул на Кена с лёгким прищуром большого хитрого лиса. — Он, к слову, сам себе придумал это имя, как и ты своё. Точнее, это было первое его имя, которым он требовал себя называть, хотя… прекрасно помнит, как его зовут на самом деле. Так же, как и ты. Но из-за той власти, благодаря которой сумел добиться и занять место одного из смотрителей двенадцати башен Остиума, теперь может вытворять воистину жуткие вещи, несопоставимые ни в одном из обоих миров. Поэтому, лучше тебе не попадаться ему на глаза. По крайней мере, сейчас, когда твои силы и воспоминания ещё не восстановили нужного баланса. Но, что-то мне подсказывает, он будет тебя искать. Если уже не бросился на поиски. Он тебя и раньше тут преследовал, когда ты был Дереком и очень хотел тебя пометить. Подчинить себе так же, как Советник подчинил (вернее, даже присвоил) себе Зверя.

Чем дальше Кен слушал абсолютно дичайший рассказ старика, тем больше убеждался в том, что его совершенно не тянуло вспоминать обо всех своих прошлых здесь приключениях. К тому же, ещё не факт, что они и в самом деле с ним происходили. Может, он всё-таки спит или же?.. Его реально отвезли невесть куда и не только с острова Манхэттен?

— Кажется… Зверя я помню. — а вот это действительно было для него новостью, хотя все недавние воспоминания, связанные с кровавыми игрищами в подземелье, почему-то выглядели, как сон. — Того огромного робота или… трансформера-экзоскелета и… сидящего внутри него человека… Кажется, он был на меня похож или… и был мною?

— И да, и нет, поскольку он здесь уже давно, а ты, увы, только наскоками. Как я уже говорил тебе до этого — его вытащил сюда Советник. Что делает довольно редко. Вытащил и приручил. Присвоил. Зверь всецело ему подчиняется. Поэтому Хантер и охотился за Дереком, то есть, за тобой.

Кен несдержанно поднял руки к лицу и ненадолго накрыл его ладонями, растирая щёки и веки закрытых глаз, словно, пытался проснуться ещё больше, чем есть, и стряхнуть с сознания накрывшее его наваждение. Может, когда он наконец-то выйдет и пещеры, то сумеет убедиться в том, что старик попросту морочит ему голову?

— Всё это, конечно, замечательно и несказанно интересно. Но, есть ли тогда отсюда выход?

— Для тебя? Конечно же. Ты же интурист. А теперь ещё и вышедший на новый для себя уровень почти игрок (главное, чтоб не фигура). Теперь ты можешь быть и здесь, и там. Правда, не тогда, когда захочешь или тебе вдруг приспичит — для этого нужно пройти полное разделение и отречение от своей жизненной сущности. А это удавалось только единицам. Их даже сейчас можно перечислить на пальцах всего лишь одной руки. Или же… когда ты умрёшь там — на первой стороне и сумеешь уже навсегда зацепиться здесь. Когда пограничная нить между вами окончательно прервётся.

— Между нами?

— Между тем телом и этим. Здесь ты пока ещё и всего лишь отражение, хотя и полностью физическое. Отпечаток Альтер эго Кеннета Вударда из Нью-Йорка 202.. года. Потому что здесь всё по-настоящему. И потому что ты опять попал сюда не просто так. Что-то тебя сюда снова затянуло. Не удивлюсь, если ты и сам хотел сюда попасть, но пока ещё не знал как.

Хотел сюда попасть сам? Но для чего?

Даже если допустить, что всё это было относительной правдой, то…

— А Мия?.. — его голос предательски охрип, а сам Кен вдруг чётко и ясно вспомнил о самом для себя важном вопросе, который впервые не был стёрт из его памяти. — Мия здесь есть? Её отпечаток или… что-то там должно ею быть в этом месте?

Старик ответил не сразу. Вернее, вообще не успел ответить, так как до их слуха в этот момент донёсся нарастающий звук то ли мотоциклов, то ли чего-то покрупнее, и резкий, почти пронзительный гудок сирены, которую используют в качестве воздушной тревоги. Правда, не такой мощный, какой принято использовать в крупных городах.

— А это ещё что за на хрен такое? — Кен впервые не сдержался и встал на ноги, хотя лёгкая физическая слабость всё же охватила ненадолго его очень даже хорошо осязаемое тело. Правда, сделать несколько шагов к выходу у него не вышло.

— А это, чего я и опасался больше всего. Стервятники Пустоши. Приехали за новым мясом.

Что-то Вударда вдруг остановило. И, судя по всему, это было связано с движением руки старика, которую тот поднял предупреждающим жестом в сторону Кена, после чего Кен и замер на месте, не совсем понимая, как и почему.

— За каким ещё мясом? Кто это вообще такие?

— Раньше тебе с ними сталкиваться не приходилось, но раньше ты и попадал в Остиум не из этих пещер. Не из нутра Лабиринта и его окраин. Здесь пробуждаются те, кто уже больше никогда не вернётся на ту сторону.

Неожиданно к звукам сирены добавился чей-то грубый и низкий мужской голос, усиленный то ли мегафоном, то ли чем-то более громкоговорящим.

— Все на выход, девочки и мальчики! Все на выход! Просыпаемся, протираем глазки и спускаемся поочерёдно на главную площадь Карьера. Новенькие, как всегда, налево, остальные за ограждение, чтобы не перемешиваться. К слову, Дерек, тебя это тоже касается. Можешь не прятаться. Я знаю, что ты здесь. Мои радары тебя вычислили. Так что, давай, сладенький. Покажи своё личико и яви себя всему честному народу.

___________________________

*Хантер с английского переводится буквально, как охотник.