2

Келли держала паузу, ожидая сигнала об отключении прямого эфира. Наконец огни погасли, она опустила микрофон, выражение спокойной деловитости сменилось на ее лице радостью, довольная улыбка пробежала по ее губам.

Из микроавтобуса показался мужчина лет тридцати, режиссер Брэд Соммерз. Его одежда состояла из защитного цвета брюк и клетчатой рубашки фирмы «Л. Л. Бин» с короткими рукавами – уступка августовской жаре.

Брэд одобрительно поднял вверх оба больших пальца.

– Наш сюжет прошел на всем Западном побережье. – В «Новости» для этого региона, которые показывали там с трехчасовым запозданием, всегда добавляли что-нибудь из текущего материала.

– Мы справились, ребята. – Раскрасневшись от радостного ощущения победы и желая разделить это чувство с кем-нибудь еще, Келли улыбалась двум своим коллегам. – В моей родной Айове это называют «схватить удачу за хвост», – объявила она с широкой улыбкой.

– Жаль только, что сюжет не показали на всю страну. – Рори Таббз, коренастый лысеющий мужчина лет сорока, снял с плеча камеру.

– Да, эта чертова баба не сумела подгадать правильно время, – пошутил звукооператор Ларри Маклоски.

Рори покраснел, осознав, что его необдуманное замечание прозвучало, учитывая трагические последствия акции, цинично: один полицейский погиб, а сенатор серьезно ранен. Но для сотрудника «Теленовостей» эмоциональное отчуждение – профессиональная необходимость. Его дело – отражать события, а не комментировать их. Это сделают уже другие.

– Я не то имел в виду, – проворчал он в свою защиту. – Просто ничего из того, что я снимал, никогда еще не шло на всю страну.

– Это может случиться завтра, – сказал Ларри с язвительной усмешкой, ему всегда доставляло удовольствие подкалывать Рори. Теперь, когда он завелся, то остановиться уже не мог. – Надо только молиться, чтобы сенатор умер.

– Заткнись ты, Бога ради. – Рори свирепо глянул на коллегу.

– Кстати о сенаторе. Пойду узнаю, нет ли каких новостей, – сказала Келли в полной уверенности, что работа еще не закончена.

Ее остановил Брэд Соммерз.

– Я сам схожу. Передохни. Мне все равно надо туда. Возможно, имя этой женщины уже известно.

Келли не стала спорить. Но она не хотела выходить из рабочего состояния.

– Принеси мне кофейку. Черного, – крикнула она ему вслед.

– И пиццу не забудь, – пошутил Рори.

Ларри, включившись в игру, сложил рупором руки и прокричал в спину удалявшемуся режиссеру: – А мне гамбургер с картошечкой фри и шоколадный коктейль.

У Келли от голода закружилась голова. Но она давно уже перестала обращать на это внимание, зная, что в кадре всегда выглядишь фунтов на десять полнее. Все здесь, за исключением немногих, сидели на диете. И она не принадлежала к этим «немногим».

Ларри, тряхнув пачку, предложил ей сигарету. Она взяла и, склонившись к его зажигалке, закурила. Запрокинув голову, выпустила дым и отвела от шеи тяжелую каштановую косу.

– Ты отлично поработал, Рори. – В голосе Келли звучали неподдельное тепло и восхищение.

Лицо Рори озарилось улыбкой, но он тут же посерьезнел и покачал головой.

– Господи, не могу поверить, что мне это удалось. Когда Мелчер вылез из автомобиля, улыбаясь и приветствуя собравшихся, я перевел камеру с него на пикетчиков, чтобы показать их реакцию. И тут вдруг, неизвестно откуда, возникла эта женщина… – Рори нахмурился. – И как это ей удалось прорваться сквозь полицейский кордон? Кто-нибудь обратил внимание?

– Я не видела, – призналась Келли с сожалением. – Как раз смотрела в другую сторону.

– Думаю, полицейские сосредоточили внимание на том похожем на борца агрессивном парне, – предположил Ларри и прибавил, обращаясь к оператору: – Я успел кое-что просмотреть из твоей пленки. Тебе даже пистолет удалось снять.

– Я видел у нее в руках какой-то предмет, но думал, что это гнилой помидор или тухлое яйцо. – Рори улыбнулся. – Представил, как будет здорово, если удастся снять физиономию Мелчера с расползшимся по ней помидором. – Он покачал головой и вздохнул, а когда перевел взгляд на Келли, лицо его было уже серьезным. – А ведь мы могли все это пропустить. Если бы ты не решила заехать…

Келли перебила его, возразив:

– Но ведь именно ты рассказал про пикеты.

– О пикетах нам сообщила охрана парка, – вмешался Ларри.

– Вот видишь, – насмешливо констатировала Келли. – Нам просто повезло.

Рори внимательно посмотрел на нее долгим взглядом, а потом вновь улыбнулся.

– Ну, не знаю… Мне кажется, тут не обошлось без интуиции. Твоей интуиции…

– Возможно… Но думаю, здесь не обошлось без исключительного чутья. Твоего, между прочим.

Келли понимала, что удостоилась высочайшей похвалы. Она улыбнулась в ответ, тронутая его словами, но и ощущая одновременно некоторую неловкость.

– Меня лестью не проймешь, Рори. Давай лучше сойдемся на том, что нам повезло.

– А я согласен с тобой, Таббз, – послышался голос Ларри. – У нее есть нюх на сенсации. Надо кончать называть ее между собой Хорошенькими Ножками, ей больше подойдет Длинный Нос.

Келли недовольно поморщилась и жалобно произнесла:

– Что с вами, мальчики? Почему вы всегда выбираете для прозвища части тела? Вот Ножки… И в Сент-Луисе стоило им только взглянуть на мои волосы, я мгновенно превратилась в Рыжую.

– Никакого воображения, – заметил Ларри, обращаясь к Рори. – Вот тебе и Сент-Луис.

– Ножки, конечно, говорят о могучем воображении, – съехидничала Келли, наслаждаясь пикировкой и всей атмосферой товарищества. Эти дружеские шуточки помогали Келли поддерживать форму и в то же время давали возможность хотя бы ненадолго расслабиться.

– Ножки все же сексуальнее, – оскалился Рори.

– Вот я пожалуюсь на тебя Донне. – Келли напустила на себя суровый вид, но в глазах плясали чертики.

– Боже, только не это, – запротестовал Рори и тут же стал рыться в карманах в поисках монетки. – Пойду-ка позвоню ей, пока есть время. Маленький Рори сейчас дает ей жару. У него режутся зубы.

И он зашагал к больнице. Келли, глядя ему вслед, видела, как он уклонился в сторону, уступая дорогу подъехавшей «скорой помощи»; она еще раз обдумала сказанный им комплимент. Нет, она не уверена, что он прав относительно ее чутья: Просто ей казалось логичным истратить немного пленки на пикетчиков.

Они ведь и так уже находились на выезде в Центральном парке, делая передачу в прямом эфире «Опять – в пять». Сюжет, который они снимали, входил в цикл летних передач о Нью-Йорке. Несколько репортажей они уже провели – из зоопарка в Бронксе, со стадиона в Квинсе. На этот раз выбрали Центральный парк, передачу вели Келли и метеоролог, и все прошло без сучка без задоринки.

Пока убирали аппаратуру и укладывались, Рори перемолвился словцом с одним из охранников. Тот-то ему и рассказал, что пикетчики собрались рядом с рестораном «Зеленая таверна», расположенном в самом парке. Охранник собирался направиться туда, как только отъедут телевизионщики.

В автобусе Рори передал его слова Келли как любопытную информацию.

Реакция Келли была мгновенной:

– А почему бы нам не покрутиться там? Здесь мы закончили, а в студии нас так рано не ждут.

Если бы Келли задумалась о причинах, побудивших ее это предложить, то пришла бы к выводу, что они логически вытекали из следующего: о Мелчере говорили разное в нью-йоркских политических кругах, ходило много слухов, что он имеет виды на губернаторское кресло, а его либеральные взгляды действовали на консервативную общественность как красная тряпка на быка. Значит, все связанное с сенатором Дэном Мелчером, представляло интерес уже теперь, а со временем могло стать вообще темой номер один. Если съемки пикетчиков не пригодились бы сейчас, то впоследствии они могли войти как отдельный сюжет в телевизионный рассказ о сенаторе.

Брэд Соммерз как режиссер мог бы отвергнуть идею с ходу, но он только пожал плечами:

– Делайте как хотите.

Рори и Ларри погрузили технику в микроавтобус. Было решено по дороге в телецентр завернуть к ресторанчику.

Там уже собралась довольно внушительная толпа недовольных, почти у всех в руках были плакаты. Вход охраняли один полицейский из конной полиции и два – из охраны парка. Одновременно с телевизионным автобусом подъехала полицейская машина, и из нее выпрыгнули еще двое полицейских.

Не дожидаясь, пока ее коллеги извлекут на свет аппаратуру, Келли вытащила из висевшей на плече сумки блокнот, ручку, удостоверение и подошла к полицейскому, который беседовал у входа в ресторан с озабоченным мужчиной в парадной одежде. Келли с блокнотом в руке подошла к ним. Никто из них не выразил особой радости при виде ее.

– Привет. Я Келли Дуглас, работаю… Полицейский не дал ей договорить.

– Я знаю, кто вы, мисс Дуглас. – Хотя лицо его сохраняло хмурое выражение, однако в устремленных на нее глазах она прочла одобрение.

– Что здесь происходит? – Пряча в карман удостоверение и оглядываясь на демонстрантов, она сознательно задала вопрос, ответ на который был очевиден.

Один из недовольных, могучего телосложения детина, ростом более шести футов, с бритым черепом и усами, гневно спорил с полицейским. Рори Таббз, приставив глаз к видеоискателю, направил объектив на демонстрантов. Ларри стоял за ним, расправляя провода и устанавливая звукозаписывающее устройство.

– Мисс Дуглас, хочу попросить вас об одолжении, – обратился к ней мужчина в смокинге. Карточка на нагрудном кармане гласила, что он работает в ресторане помощником управляющего. У него был весьма озабоченный и рассерженный вид. – Попросите ваших операторов не снимать фасад ресторана. Разве важно, где происходит банкет?

Она уклонилась от прямого ответа.

– А что, сенатор уже в ресторане? Хотелось, чтобы он сказал нам пару слов.

– Он еще не приехал, – поторопился с ответом полицейский, к явному неудовольствию помощника управляющего.

Келли мгновенно смекнула, что у них появился шанс снять противостояние демонстрантов и сенатора.

– А когда он должен приехать? Полицейский пожал плечами.

– В любой момент.

В следующую минуту отполированный до блеска черный «Линкольн» подъехал к ресторану. Помощник управляющего мгновенно напрягся, устремив взгляд на окна автомобиля и пытаясь разглядеть пассажиров сквозь затемненные стекла.

Келли бросилась к Рори, чтобы предупредить о возможном появлении сенатора. Тот же, увидев, что автомобиль останавливается, переменил позицию и направил объектив на заднюю дверцу «Линкольна».

Казалось, прошло много времени, прежде чем шофер в униформе вылез из машины и распахнул заднюю дверцу. Сначала показался телохранитель, за ним почти сразу же сам сенатор. Как обычно, без жены: после того как ее сбил пьяный водитель, она могла передвигаться только в инвалидной коляске.

Завидев человека, ради которого они собрались здесь, демонстранты зашумели. Сенатор, не обращая на собравшихся ни малейшего внимания, остановился, чтобы перемолвиться с телохранителем, лицо его сохраняло приветливое выражение. Волнение выдавал только нервный жест, на который Келли обратила внимание и на предыдущих встречах: волнуясь, он одергивал манжеты.

Он двинулся к дверям, успешно делая вид, что не замечает камеры, и приветственно помахал рукой, излучая победоносную улыбку. Тут распахнулась передняя дверца машины и появился Артур Трент, ближайший советник сенатора. Заметив Келли, он кивнул ей.

Краем глаза Келли видела, как напирала толпа демонстрантов, сдерживаемая полицией, но как пробилась вперед эта женщина, она не могла бы сказать – та выросла прямо из-под земли. Прежде чем Келли осознала, что раздавшийся хлопок был выстрелом, она увидела в руках у женщины револьвер.

Началась страшная суматоха: люди, давясь и толкая друг друга, стали разбегаться, телохранитель подхватил падающего сенатора, один полицейский, шатаясь, оседал на землю, другой боролся с женщиной, а Рори, изворачиваясь и так и эдак, старался все заснять на пленку. Келли следила за происходящим как профессионал, ни о чем не задумываясь и все же остро ощущая, что на месте происшествия нет других тележурналистов – только их группа.

Все кончилось так же быстро, как и началось. Полицейский с побелевшим от ярости лицом прижал наконец женщину к мостовой и теперь надевал на нее наручники. Телохранитель удерживал навалившегося на него всем телом сенатора, зажимая окровавленной рукой рану в груди.

– Его ранили, – кричал он, и слезы текли у него по щекам. – Вызовите кто-нибудь быстрее «скорую помощь».

Келли видела, как человек из конной полиции, не выпуская поводьев из рук, опустился на колени рядом с упавшим полицейским. Видела также, что из уголка рта раненого тонкой струйкой стекала кровь. Где-то краем сознания отметила, что это не тот полицейский, с которым она беседовала. Объектив Рори был теперь устремлен на рыдающую женщину, мотор непрерывно стрекотал.

Келли опустила руку ему на плечо.

– Что ты успел снять?

– Да все, – ответил он, не отрываясь от камеры. Тогда она ринулась к телефону-автомату и сообщила обо всем на студию.

В считанные секунды к месту происшествия прибыл Брэд Соммерз вместе с двумя техническими работниками в телевизионной машине с радиосвязью. Сенатора как раз погрузили в «скорую помощь». Вторая – с раненым полицейским – уже отъезжала, сирена ревела вовсю. Район был оцеплен, в настоящий момент полицейские записывали имена и адреса свидетелей. Подъехали еще две телевизионные команды, объявилось также с дюжину журналистов, репортеров, фотографов – все это еще больше усиливало суету.

Размахивая удостоверением, Брэд протиснулся к ним.

– Что новенького?

– Я слышал, как один из врачей сказал, что полицейский скорее всего не выкарабкается, – ответил Ларри.

– А Мелчер?

– Никто ничего не говорит. – Келли заметила, что один из врачей, держа высоко капельницу, садился в карету «скорой помощи» следом за носилками с сенатором. – Никто не хочет даже подтвердить, что он ранен.

– Эта кровь на рубашке, конечно же, не из разбитого носа, – вмешался Рори, не выпуская из рук камеру.

– Полезайте в машину, – скомандовал Брэд. – Поедем за ними. Скоро сюда приедет еще одна группа. Они доснимут что надо. Дай мне все, что отснял. – Он протянул руку к Рори. – Смонтирую по дороге. – И, обращаясь к Келли: – Даю тебе полторы минуты на текст. Как только подъедем к больнице, выпускаю тебя в эфир.

Рори передал Брэду две кассеты, в это же время захлопнулись дверцы «скорой помощи».

– Пора трогать.

Брэд заторопился к микроавтобусу, представляющему из себя маленькую телевизионную студию, часть его помещения была оборудована под монтажерную. Группа последовала за ним, таща камеру и звукозаписывающее устройство, поочередно они запрыгнули в автобус. Келли устроилась ближе к свету и тут же заработала авторучкой, не выпуская блокнот все время, пока автобус следовал за «скорой помощью».

Зная, что даже хорошо написанный текст многое теряет при восприятии на слух, Келли произнесла его сначала про себя, стараясь также не терять из виду зрительный ряд, который должен был иллюстрировать ее текст.

Непростая задача, особенно если учесть, что пленка находилась у Брэда Соммерза в монтажерной, где он отбирал материал и соединял воедино нужные куски.

Она набросала черновой вариант, посовещавшись с Рори и Ларри, внесла кое-какие дополнения. Быстренько «причесала» стиль, и к тому времени, когда они подъехали к больнице, репортаж был готов.

Пока Рори и Ларри готовили все для прямого эфира, Келли освежила косметику на лице. Репортер, будь то мужчина или женщина, если выглядит на экране словно привидение, не внушает доверия телезрителям.

Затем Келли связалась с больницей, получила последние сведения о состоянии сенатора, снова внесла нужные изменения в текст и только после этого вышла в эфир. Закончив работу, она впервые перевела дух.

И вот теперь, после того как схлынуло первое чувство гордости и удовлетворения, Келли нахмурила брови.

– Жаль, что я не видела кадры, оставленные Брэдом, – недовольно пробормотала она. – Если бы было время просмотреть пленку.

– Все получилось отлично, Келли, – попытался успокоить ее Ларри.

Келли покачала головой.

– Могло быть лучше.

Выступить первоклассно значило для Келли иметь успех, а успех символизировал одобрение и еще одну ступеньку в карьере – вещи, жизненно важные для нее, хотя она не призналась бы в этом даже самой себе.

– Тебе все надо по первому классу. Неудивительно, что ты уходишь от нас, – Рори выдержал паузу и со значением посмотрел ей в глаза. – Мы будем скучать по тебе.

Келли улыбнулась, согретая этим неожиданным признанием.

– Можно подумать, я отправляюсь на край света, – ворчливо произнесла она, желая скрыть смущение. – Меня всего лишь переводят на другой этаж.

– Всего лишь! С городского канала – на центральный!

Центральный канал. Волшебное слово. Она стремилась попасть сюда все восемь лет после окончания колледжа. А годы были нелегкими. Она работала по шестьдесят-восемьдесят часов в неделю, чтобы пройти этот путь – от неопытного репортера с крошечной телестанции в сельскохозяйственном районе Айовы до ведущей собственной программы на центральном канале в лучшее телевизионное время. Она добилась своего и находилась теперь на вершине успеха. Надо было только удержаться там.

При этой мысли Келли ощутила некоторое беспокойство, ей вдруг припомнился мужчина, которого она видела сегодня в парке. Стараясь побыстрей выбросить из головы неприятные воспоминания, она с наигранной легкостью в голосе произнесла:

– Я еще не ушла, Рори. Вам придется потерпеть Меня неделю.

– Ничего, потерпим, – ухмыльнулся Рори.

Брэд Соммерз вышел из больницы и заторопился к ним.

– Тебя ждут в студии, Келли, – он сделал знак водителю: – Едем.

Келли почувствовала разочарование. В конце концов этот сенсационный материал был ее, она провела репортаж по горячим следам и хотела бы продолжить освещение событий отсюда в одиннадцатичасовых «Новостях». Но она покорно пошла рядом со взявшим ее под руку Брэдом Соммерзом к телевизионному автобусу. Не стоит перед новой работой на центральном канале приобретать репутацию склочной бабенки, с которой трудно иметь дело.

Через несколько минут она уже выходила из автобуса на Пятидесятой улице у семидесятиэтажного здания, которое ньюйоркцы будут вечно называть старым именем, несмотря на горячее желание новых владельцев именовать его Дженерал-Электрик-Билдингом. Келли пересекла отделанный черным гранитом холл – от быстрой ходьбы висевшая на ее плече сумка билась о бедро – и остановилась у конторки охраны.

Охранник-неф в форменной одежде издали узнал ее.

– Видел ваш спецвыпуск, мисс Дуглас. – Он распахнул перед ней дверь. – Как сейчас чувствует себя сенатор?

– Он еще в операционной. – Келли задержалась на мгновение, внося свое имя в регистрационную книгу.

– Хороший мужик. Жалко, если что случится.

– Да.

Когда она подходила к лифту, ее окликнули: «Едем наверх?»

По еле различимому английскому акценту Келли догадалась, что это Хью Таунсенд, уроженец Англии, и улыбнулась еще до того, как увидела его. Он ждал ее в дверях лифта. Стройный и, как всегда, прекрасно одетый – на этот раз в летний костюм серого цвета от «Сэвайл Роу», – худощавое удлиненное лицо и утонченная аристократичность во всем облике. Аккуратно подстриженные темные волосы с легкой сединой у висков, что только добавляло ему элегантности. В обращении он мог быть и холодно-отстраненным, и обворожительно-предупредительным – все зависело от ситуации и от собеседника. С Келли он всегда был сама любезность.

– Ты что-то долго сегодня, Хью. – Келли никогда не знала, кем его считать – другом, наставником, советчиком или боссом; ведь он был руководителем новой программы, куда она переходила.

– Собирался уйти еще час назад, но задержался – решил посмотреть последние «Теленовости». – Дождавшись, когда Келли зайдет в лифт, он нажал кнопку ее этажа, искоса поглядывая на нее, в его карих глазах читалось одобрение. – Отлично провела репортаж.

– Правда?

– Да.

Дверцы сомкнулись, и лифт, дернувшись, поплыл вверх. Келли решила про себя, что позже, дома, перечитает текст заново и просмотрит кассету. У нее будет время проанализировать свои огрехи – и в изложении, и в подаче материала, и в мимике.

Не самая легкая наука, временами болезненная для самолюбия, но самая лучшая – это она знала по опыту.

– Жаль, что эта женщина поторопилась, надо бы ей подождать до следующей недели с покушением на уважаемого сенатора. Эффектное было бы у тебя завершение работы на старом месте.

– Или начало на новом? – Ее глаза смеялись.

– Такое мне тоже приходило в голову.

– Я думаю.

– Когда закончишь дела, давай поужинаем вместе и разопьем бутылочку вина за твой успех. «Ведь вино вдохновляет нас, наполняя сердца мужеством, любовью и радостью», не так ли?

– У тебя на каждый случай есть цитата?

– Не на каждый. – Хью задумался. – Может, на этот раз будем пить «Марго». Это вино урожая восьмидесятого года просто великолепно.

– Как? А почему не «Латур» сорок пятого? – пошутила Келли.

Он приподнял брови, в выражении его лица было веселое озорство.

– Только если принесешь мне премию «Эмми» – вот это серьезный повод, чтобы пить «Латур» сорок пятого.

– «Эмми»? Ты многого хочешь, Хью.

Он встретился с ней глазами, на его губах блуждала легкая усмешка.

– Не только у тебя есть грандиозные планы. – Лифт остановился, двери с легким шуршанием раздвинулись. – Моя машина будет ждать тебя внизу.

– Ужин – это прекрасно, Хью, но… – Отсюда она уже слышала шум – знак большой суеты – в комнате «Новостей». – Думаю, меня ждет сумасшедший вечер. Когда он закончится, я захочу только одного – оказаться поскорее дома и рухнуть в постель.

Протянув руку, он слегка взъерошил волосы у нее на затылке. Мышцы на шее Кэтрин напряглись под его рукой.

– Ты долго сегодня не сможешь заснуть. – Хью слегка подтолкнул ее к выходу из лифта. – Поедем ужинать.

Ужинать, подумала она.

Загрузка...