Последнее дело?

Глава 7. Мрау, мрау, вруфф

Комиссар сидел на кровати и плакал. Жаби была удивлена. Вроде он не сильно ушибся. Однако он плакал.

— Шишка очень большая? — спросил Гордон. Жаби искала, искала.

— Нет, — в конце концов ответила она. — Так, с комариный укус.

— Ай-ай-ай, — опять сказал Гордон. — У нас найдётся широкий пластырь?

Великий герой комиссар Гордон плакал, как маленький ребёнок. Жаби ничего не понимала.

— Хочешь, я подую? — предложила она. — Пфу, пфу, пфу! А потом заешь кексиком…

— Да-а, — жалобно согласился Гордон. — А что у нас сейчас — утро, день или вечер?

Комиссар жадно запихнул в себя четыре кекса. Рот был набит битком!

— Странное письмо, — заметила Жаби. — Я была уверена, что это сорока всех дразнит. Почему кролик написал, что это ворона? Когда я встретила ворону, она была грустная. Как будто её кто-то дразнит. Не понимаю. Ведь так не бывает, чтобы ты кого-то дразнил и одновременно дразнили тебя? Или как, шеф?

Она посмотрела на Гордона, который тем временем достал секретную банку и сунул в рот ещё три кекса.

— Мрау, мрау, вруфф, — ответил он.

Жаби подождала, пока он прожуёт.

— Я считаю, что одной полицейской группе надо продолжить расследование, — пояснил он.

Потом ему стало немного стыдно. Ну зачем он так плакал? Всё-таки он важный полицейский.

И зачем слопал столько утешительных кексов? Всё это как-то неловко.

Но говорить об этом он не хотел.

— А как мне вести расследование? — спросила Жаби.

— По-другому, — расплывчато ответил комиссар. Он всегда говорил расплывчато, когда сам толком не знал ответа.

Хмм, по-другому, по-другому… Жаби сразу подумала о смешной одежде и странных шляпах. Или, может быть, о странных ушах и смешном носе…

— Завтра я переоденусь, — сказала она. — У меня появился план!

Жаби зевнула. Она целый день выписывала горы, палатки, топоры и змей. Сейчас ей хотелось спать.

— Но тебе-то, наверно, спать ещё не хочется? — спросила она Гордона. — Ты же целый день спал…

— Да ладно, всё равно я уже в пижаме. Чего зря сидеть? Лучше сразу лечь. Если хочешь, я могу почитать тебе перед сном — по-настоящему длинную сказку. Всю Книгу законов!

Устроившись на краю Жабиной кровати, комиссар читал и читал:

— § 489. Запрещается толкать белок в воду. § 490. Запрещается отнимать кексы у маленькой мышки…

Слушать было очень интересно. Жаби прямо видела, как из кустов выскакивает злодей, толкает белку в воду и, хохоча, исчезает. Или как другой злодей отнимает кексы у голодной мышки.

Когда-то животные собрались и придумали законы, запрещавшие вытворять подобные глупости. Да-да, ведь в лесу действительно были такие, которые толкались и таскали кексы. Но теперь баловству положен конец! Полиция строго следит, чтобы никто не совершал нехороших поступков. И Жаби гордилась тем, что она полицейский.

Иногда она указывала на какую-нибудь букву и спрашивала, как она называется.

— Это «ж», — говорил Гордон. — Похоже на жука с лапками.

Или:

— «О». Как о-орех, — рассказывал он.

В тот вечер Жаби выучила столько букв, что в голове у неё шумело.

Комиссар закрыл тяжёлую книгу.

— Я должен сказать тебе кое-что важное, — начал он. — Ты так хорошо работаешь — я хочу, чтобы ты тоже была комиссаром…

Но Жаби уже уснула.

Она спала с открытым ртом.

— Маленький комиссар полиции, — сказал Гордон. — Сладких снов!

И Жаби действительно снились сладкие сны.

Ей снилось, что она переоделась и отправилась на расследование. Ей снилась Книга законов и особенно § 867: запрещается дразнить мышь-полицейского с большими ушами и красным носом.

Гордон тоже лёг.

Вот бы мне приснился мамин пикник, думал он.