Последнее желание

- 45

Если тебе крайне сложно простить человека, представь, что его вдруг не стало.

Ведь просто же.

Сейчас ты узнал эту новость. Его больше нет. Ты чувствуешь вполне естественный шок и понимаешь, как бессмысленно злиться на него. Под таким углом проще всего осознать, как мелки обиды и бессмысленно презрение!..

Такими пространными раздумьями заканчивался для нее урок английского. Еще до его начала учительница подозвала ее, попросила сесть на последнюю парту и дала старый замызганный британский журнал о путешествиях — еще с шестидесятых.

Открыла страницу с какой-то статьей и попросила Леру до конца урока сделать письменный перевод.

Это оказалось приятным сюрпризом, настоящим облегчением и возможностью отвлечься.

Статейка дурацкая: восхищенное обозрение английского фермера, побывавшего на экскурсии в Лондоне. Возможно статья была призвана рекламировать величественный город с многовековой историей и древней архитектурой, но язык изложения был слишком прост, в основном возгласы удивления вперемежку с многочисленными описаниями из энциклопедий. В общем, стандартное эссе в духе «теперь я видел все».

Справилась быстро. Учительница поглядывала за нее с явным беспокойством. Лера пролистала журнал, не найдя в нем ничего интересного, и, подперев ладонью скулу, устремила взор в окно…

А меж тем у нее только две недели в запасе.

Две. Гребанные. Недели.

Когда урок окончился, учительница, с багровым как у пристыженной школьницы лицом, изучила ее перевод. Затем подумала немного, отложила листок в сторону, всячески избегая встречаться с Лерой глазами, и достала из ящика стола картонную папку.

— Здесь… предположительно те вопросы, что будут на олимпиаде…

Валерия с большим трудом сдержала самодовольную улыбку.

— Только учти — времени осталось слишком мало, через пять дней ты должна быть полностью готова.

— Да хоть…

— Все! — оборвала учительница. — Мне некогда. Я проверю тебя послезавтра. Если увижу, что ты не готова, отстраню немедленно. — Затем отвернулась и с гордо-отрешенным видом стала перебирать что-то в своем портфеле.

Лера схватила папку, развернулась на носочках и быстро полетела к двери, в проеме которой в немом восторге застыла Надя.

— Ух ты, класс, — вскричала последняя, когда они оказались в коридоре. — Тебе то и надо на эту олимпиаду, я всегда это знала! Как ты с ней… по десять минут лялякала! Во даешь! Тебе точно нужно на иняз! Ты возьмешь первое место!

Улыбка слетела с лица Валерии.

Главным было доказать, что она достойна целой олимпиады! Сатисфакция, говоришь? Хм! Даешь первое место, Валя? Для тебя же первое место всегда играло важную роль?

— Я думаю, — вымолвила она озадаченно, — это вполне реально…

— Класс, класс, класс! — радостно повторяла Надя.

На последний урок она не пошла. Физра.

Сказала, что ее тошнит из-за ПМС.

Тошнило взаправду — от одного вида Лёни-Феди в облегающем ярко-красном полиэстере, со свистком на груди, с этой дурацкой стрижкой-ежиком, словно ее стригли щипцами для бровей, а сушили пылесосом.

Как ни странно, Федя весть про «немощь» проглотила. Ноздри зашевелились, губы стянулись в жесткую морщину:

— Тогда иди, смотри за вещами, — процедила почти смиренно.

Валерия пошла в раздевалку, но ни минуты не собиралась сидеть там и дышать потным смрадом, пропитавшим стены. Дождавшись звонка, выскользнула в коридор, запрыгнула на окно и раскрыла папочку с английскими вопросами.

Так-с… совсем немного вещей на свободную тему. Несколько тем по пройденному материалу: что-то из истории, что-то из литературы… Грамматика! Тут надо бы поднатореть. Есть вопросики и злючие совсем. И, похоже, значение времен тут не самое строгое… Как же она ненавидела зубрить правила! Именно зубрить, чтоб непременно слово в слово, иначе ответ не зачтут. Зачем было ввязываться в эту олимпиаду? Ты рехнулась, Лера! Щелкнули по носу, так щелкнули. Одно дело хорошо «толкать» речи, и совсем другое расписывать этой речи правила… пфф.

Придется все пять дней по-настоящему готовиться. Тупо жить, спать, есть, испражнятся с грамматическими словарями в обнимку.

Проблем совсем ничего, правда?

Она вздохнула и уткнулась в стенку лбом.

Щеки просто горели. Молодая кровь!

Такой дар… и такая расплата!

Все верно. Что толку наказывать в старости? Все не так уже страшно, важно, жизненно необходимо. А тут… До кричащей немоты, до ужаса и истерики хотелось жить! Жить в этом юном красивом теле, реализовывать талант художника, влюблять в себя задиристых мальчишек! Жить, зная, что завтра непременно наступит новый день, новая эра, новое столетие. Ты постигнешь что-то важное, прекрасное и волнительное…

Как бесподобна, как дорога жизнь!

Лера, Лера, что же ты натворила?

Как ты могла не понимать этого? Как могла ставить на кон все и сразу, как душевнобольной игрок?

Как легко оказалось все перечеркнуть. Просто сесть пьяной за руль.

И де-то в бесконечно огромной вселенной взорвалась еще одна Сверхновая…

Кому какое дело!