Предатель

Глава 9

Винни лежал на кровати своей покойной матери и думал. Чтобы иметь железное алиби, ему нужно вернуться в Челси до того, как проснется Ванесса. Слава Богу, подумал он, что спит она крепко. Но как это сделать? В это время ночи такси ему не найти, а в метро в этот час на него могут обратить внимание. Идти пешком по улицам с такими деньгами ему определенно не хотелось. И тут он кое-что вспомнил.

Он встал с кровати и подошел к комоду, где хранилась старая одежда, переоделся в спортивные шорты, футболку, теннисные туфли, потом взял деньги и вышел. Стараясь двигаться как можно тише, он на цыпочках спустился по лестнице. Внизу стоял велосипед с висящим на руле шлемом — мальчонка, живший на первом этаже, работал посыльным. Винни прикрепил сумку с деньгами к седлу, одел шлем и тихо вывел велосипед на улицу. Он проехал по безлюдным улицам, мимо лавчонок и кафе, знакомых ему с детства, и скоро оказался в центре города.

На перекрестке Шестой авеню и Двенадцатой он испытал неприятное чувство, увидев совсем рядом полицейскую машину. Он заставил себя улыбнуться полицейским, помахал им рукой и продолжил путь.

На Седьмой авеню он оставил велосипед и пробежал остаток пути.

Дома он достал нож и осторожно разрезал пластик, соединявший четыре кирпича в стене. Он положил в открывшийся тайник сумку с деньгами, установил кирпичи на место и снова аккуратно проложил между ними пластик. Немного сажи из камина — и пластик стал неотличим от цемента, связывавшего другие кирпичи. Уже начало светать, когда он, умиротворенный, улегся в постель рядом с Ванессой.

Она проснулась первая — утром ее ждала работа фотомодели.

— Где ты был этой ночью? — спросила Ванесса. — Я вставала, ходила в ванную, а тебя не было.

Он отлично знал, какая она любительница поспать, и решил сыграть на этом.

— Милая, тебе, наверное, это приснилось. Я даже не шевельнулся этой ночью.

— Ох, надо же, — сказала она и поцеловала его.

После ее ухода, преодолев сильное желание тут же сосчитать деньги, он позвонил Томми Про.

— Как дела? — спросил он.

— Плохие новости, — протянул Томми. — Этой ночью прихлопнули Бенедетто. И Чичу тоже.

Винни знал, что линия прослушивается.

— В самом деле? — сказал он, изо всех сил стараясь изобразить удивление в голосе. — Кто это сделал?

— Мы над этим работаем, и полиция тоже, но пока никаких следов. Они обчистили сейф. К счастью, там было немного, только выручка кафе за пару дней.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Я дам тебе знать, — ответил Томми и повесил трубку.

Телефон зазвонил опять.

— Алло?

— Это Барбара. Как насчет сегодняшнего вечера?

— Какой-нибудь торжественный обед?

— Только мы с тобой, дорогой.

Ему не надо было долго думать.

— Буду ждать с нетерпением!

В этот день он не появлялся на съемках — они все еще проходили в Литл Итали, и он не хотел, чтобы его там видели лишний раз. До полного завершения картины оставались всего две недели, и ему уже предстояли новые заботы.

В конце концов он не выдержал и вытащил кирпичи, чтобы посмотреть на деньги. Купюры были разные, а всего выходило больше ста девяноста тысяч. Теперь он сможет закончить картину, даже если выйдет за рамки бюджета; но он твердо решил уложиться в смету. Деньги он снова спрятал.

Барбара Мэннеринг провела длинным ноготком по груди Винни, спускаясь все ниже и ниже.

— Что, милый, еще? — нежно спросила она.

Винни не успел отдышаться после первого раза.

— Барбара, ты просто ненасытная, ты об этом знаешь?

Она усмехнулась.

— Знаю. Дам тебе минутку.

— Спасибо.

— Как твой фильм?

— На следующей неделе завершаем.

— Когда я смогу его посмотреть?

— После того, как я его целиком закончу.

— Ах так, ну ладно, я потерплю.

— Ты знаешь кого-нибудь из студии Нью-Йоркского кинофестиваля?

— Конечно. В Беннингтоне я познакомилась с одной девушкой, которая работает там начальником производства.

— А можно сделать так, чтобы она увидела картину?

— Надеюсь, что да. Хотя фестиваль только в следующем месяце. Если надо, чтобы она включила фильм в программу, нужно ей как можно скорее его показать. Может быть, уже поздно.

— Скажи ей, что через десять дней я закончу черновой вариант. Смотровой зал я закажу в киношколе.

— Хорошо, что смогу — сделаю. А ты уже отдохнул?

Он повернулся к ней.

Фильм кончился непривычно, без титров — они еще не были готовы.

— Мне это нравится, — сказала женщина, — я просто в восторге. Но график фестиваля уже составлен.

— Наверняка там найдется место и для нас! — сказал Винни. — Послушайте, ведь этот фильм, сделанный исключительно в Нью-Йорке: музыка написана студентом из Джуллиарда, режиссер — из киношколы при Нью-Йоркском университете, между прочим, обещает стать настоящим мастером. Через пару месяцев вы будете выглядеть умнее всех из-за того, что показали этот фильм на фестивале.

— Вы можете закончить его в срок? — спросила она.

— Можем, — ответил Винни. Он надеялся, что это будет так.

— Вот что я вам скажу. На второй вечер у нас запланирована только одна картина — новый фильм из Англии. Я запущу вашу ленту первой.

— Лучше второй, — сказал Винни. — На фоне английского фильма мы будем даже лучше смотреться, оставьте нас на десерт.

Она протянула ему руку.

— Вы в программе.

Затаив дыхание, Винни набрал номер.

— Офис мистера Голдмана, — сказал деловитый женский голос.

— Здравствуйте, это говорит Майкл Винсент. Могу я поговорить с Лео?

— Он знает вас, мистер Винсент?

— А откуда тогда у меня этот номер? — со смехом ответил Винни.

— Одну минуту.

Затем последовала долгая пауза, но наконец в трубке послышался мужской голос.

— Лео Голдман, — быстро произнес он.

— Добрый день, это Майкл Винсент, — ответил Винни. «Что, если он, Господи, меня не вспомнит?» — пронеслось у него.

— А, друг Барбары. Чем я могу вам помочь?

— Вы будете в Нью-Йорке на кинофестивале?

— Собираюсь на открытие, а потом мне надо отбыть в Лондон.

— Мой фильм будет демонстрироваться на второй день.

— Лучше приносите его в наш смотровой зал — в «Центурион-билдинг» на Пятой авеню. Сейчас скажу когда… — Винни услышал, как Лео листает страницы, — в три часа в день открытия.

— Отлично.

— Тогда до встречи. — Голдман повесил трубку.

После разговора Винни с минуту сидел молча. Потом вдруг разразился диким хохотом.

— Конкурсный показ с Лео Голдманом! — завопил он на всю комнату.