Приглушенные страдания

Глава 19

Амалия

— Кейден?

Я моргаю один раз, потом второй, потому что уверена, что вижу неправильно.

Кейден сидит в своём инвалидном кресле у моей входной двери, выглядит немного застенчивым и очень нервничает. Насколько я знаю, он выходит из дома только в том случае, если ему абсолютно необходимо обратиться к врачу, а к нему никто не может прийти, в противном случае он не выходил из тех парадных дверей с момента несчастного случая. Он один, а это значит, что он добрался сюда сам.

Я горжусь им за это. Это не могло быть легко.

— Можно мне войти?

Я оглядываюсь ему за спину, а затем говорю:

— Ты один.

— Да, я поймал такси, это было нелегко, — бормочет он с лёгкой улыбкой на губах.

Он это сделал? Сам по себе. Вау.

Вау. Серьёзно.

— Входи, конечно.

Я помогаю затолкать его в свою квартиру и закрываю дверь, веду его в гостиную и поворачиваюсь к нему:

— Ты хочешь выпить или…?

— Нет, мы можем просто поговорить минутку?

Я киваю и сажусь. Он кладёт руки на колени, выглядя немного смущённым, но я не могу сказать, что виню его. Я занята тем, что собираю вещи в своей квартире, чтобы переехать к Малакаю. Он отказывается позволить мне иметь собственное жилье, говоря, что хочет, чтобы я была с ним каждую минуту, и, если мне это не нравится, очень жаль, но он все равно этого добьётся. Упрямые байкеры. Кейден оглядывает квартиру, затем снова смотрит на меня.

— Значит, ты серьёзно относишься к нему?

— Я люблю его, — киваю я.

— Я рад за тебя, Амалия. Я здесь не за этим. Я здесь, потому что хотел извиниться. То, как я обошёлся с тобой после несчастного случая, было несправедливо и жестоко. Мы оба сыграли в этом свою роль, мы оба стали причиной того, что машина съехала с дороги. В основном я. Никогда не было справедливо возлагать это полностью на тебя, и за это я прошу прощения. Я не могу вернуть назад то, что я сделал, но могу сказать тебе, что я благодарен тебе за то, что ты навещала меня и не сдалась.

Моё сердце разрывается, и я улыбаюсь ему, борясь со слезами.

— Считай, что ты прощён.

Он выдыхает.

— И есть кое-что ещё. Я знаю, твоему парню, вероятно, это не понравится, но я бы хотел, чтобы ты по-прежнему время от времени приходила поздороваться. Ты важна для меня, и мне не хватает твоего присутствия.

— Конечно, — говорю я ему. — Я бы с удовольствием продолжала навещать тебя.

— Я подумываю о том, чтобы вернуться на работу, — сообщает он мне.

— Это невероятно, Кейден. Я горжусь тобой.

— Да, ты была права, я не могу жить в этом доме вечно. В конце концов, я должен двигаться дальше по своей жизни, такой, какой я есть сейчас. Я никогда не стану тем, кем был раньше, но и ты тоже, и тебе удалось наладить свою жизнь. Я снова буду ходить, они в этом уверены, и моя внешность могла бы быть и хуже, пора перестать барахтаться.

— Это важная вещь, и требуется многое, чтобы дойти до этой точки. Так хорошо сработано, что ты должен гордиться.

Он улыбается.

— Моя мать не слишком счастлива. Я думаю, ей понравилась вся эта драма, которая произошла со мной.

Я смеюсь.

— Наверное, ты прав насчёт этого.

— В любом случае, — говорит он мне. — Я не собирался задерживаться надолго, я просто хотел сказать тебе, что мне жаль.

— Давай оставим это в прошлом. Я желаю тебе всего наилучшего, Кейден, правда желаю.

Я могла бы усложнить ему задачу, это чистая правда. После того, как он и его семья обращались со мной в течение последнего года, я могла бы бросить всё и сказать ему, что не хочу иметь с ним ничего общего. Но и после аварии я была не в том расположении духа. Я делала вещи, которыми не гордилась. Я знаю, что его разум был не там, где должен был быть, и в этом нет ничего плохого. Кейден извинился, и это самое большое, что кто-либо может сделать.

Это всё, что имеет для меня значение.

— Твоя мама позвонила мне и сказала, что ей жаль, — упоминает он.

Да.

Моя мама позвонила мне и сказала то же самое. С тех пор она звонит каждый день. Я не хочу питать слишком больших надежд, но это приятно. Приятно чувствовать, что она старается, и я думаю, что она действительно старается. Может быть, однажды у нас будет то, что можно было бы считать нормальными отношениями.

Однажды.

— Я действительно рад, что она не помогла…

Он кивает.

— Она сказала мне, что твой слух улучшился?

Я киваю.

— Так и есть, он всё ещё не самый лучший, но я могу услышать гораздо больше, так что это уже кое-что. Но я должна носить это маленькое сексуальное устройство.

Я откидываю волосы назад и показываю ему свой слуховой аппарат.

Он смеётся.

И я чувствую себя хорошо.

Хорошо, потому что вся тьма медленно уходит из моей жизни, сменяясь солнечным светом.

Может быть, скоро солнце останется на улице навсегда.

Просто возможно.

— Как ты себя чувствуешь?

Чарли улыбается мне, её лицо настолько изуродовано, что трудно разобрать черты. Её синяки из фиолетовых превратились в бледно-зеленоватые, совсем как у меня. Она всё ещё перевязана в нескольких местах, и в целом, похоже, идёт на поправку. Я рада, потому что знаю, как тяжело мне иногда чувствовать, что я выздоравливаю, а ей было намного хуже.

Мы сидим у костра, клуб организовал ещё один пикник, я должна была поднять всем настроение. Я рада, что Чарли появилась здесь.

— Я добираюсь до цели, — говорит она мне.

Они, по сути, приняли её с распростёртыми объятиями, после того, что она для них сделала. Я полагаю, она продемонстрировала свою преданность, и они уважают это. Так что ей здесь рады в любое время. Я рада, потому что она замечательная девушка, и она мне очень нравится. И Скарлетт тоже.

— Я рада. У меня было не так много возможностей сказать это, но я так благодарна, что ты была рядом, когда меня похитил Трейтон. Я бы не справилась с этим без тебя.

Она кивает, её зелёные глаза так и не открываются полностью. Она не распространяется. Всегда защищает что-то внутри себя.

— Не за что. Я могла бы сказать то же самое.

— Ты знаешь, — говорит Скарлетт, присоединяясь к разговору и придвигаясь немного ближе. — В этом клубе куча крутых байкеров-одиночек.

Она приподнимает брови, глядя на Чарли, которая закатывает глаза.

— Ты ведь не честно играешь в сваху, не так ли?

— Это её конёк, — бормочу я.

Скарлетт хихикает.

— Тебе было бы полезно завести байкера, они того стоят, честное слово.

Чарли ухмыляется.

— Ни один байкер не смог бы справиться со мной, уверяю вас.

— Кода смог бы… — Скарлетт подмигивает.

— Дакода выглядит так, словно хочет убить меня в хороший день.

— Это потому, что он весь такой мрачный и угрюмый, — говорю я ей, присоединяясь, потому что, почему бы, чёрт возьми, и нет? — Я думаю, вы двое были бы хорошей парой. Вы оба одинаковые.

— Мы были бы хорошей парой в смертельной схватке, вот и всё.

Чарли ухмыляется, и это заставляет нас всех делать то же самое.

— Но представь себе секс, — Скарлетт делает вид, что обмахивается веером. — Со всем этим накопившимся гневом.

Чарли фыркает.

— Нет.

— У Коды есть необузданная натура. Это могло бы быть забавно.

Я хихикаю.

Скарлетт шевелит бровями и делает толчкообразные движения.

Чарли просто смотрит на нас двоих.

— У вас двоих проблемы.

— Кода тоже так думает, — замечаю я.

Она бросает на меня свирепый взгляд, но он игривый.

— Этого не случится.

— Тогда как насчёт Бостона? — Скарлетт продолжает. — Он весь сломленный и скрытный.

— Нет, — продолжает Чарли.

— Мейсон? — я добавляю дальше. — Он горячий.

— Этого не случится, — ухмыляется Чарли.

— Чарли, избегать мужского общества вредно для здоровья, — погрозила ей пальцем Скарлетт. — Представь, что один из этих мужчин, чёрт возьми, даже двое, если это то, что тебе нравится, могли бы сделать для тебя?

Чарли выплёвывает свой напиток и смеётся, поглядывая на Скарлетт.

— Ты извращенка!

Она сияет.

— Спасибо, я знаю.

— Мне не нужен байкер или какой-либо другой мужчина, если уж на то пошло. Я прекрасно справляюсь сама.

Скарлетт надувает губки, и я смеюсь.

— Но как ты… ну, знаешь… получаешь удовлетворение?

— Он называется фаллоимитатор, ты должна попробовать, — отвечает ей Чарли.

Мы все теряем самообладание. Очень сильно смеёмся.

— Думаю, ты мне нравишься, Чарли, — кивает Скарлетт. — Да, я думаю, ты можешь остаться.

Чарли ухмыляется.

— Я не планировала уходить.

Мы продолжаем болтать, смеяться и шутить, ожидая, когда мужчины выйдут из клуба. Они пробыли там несколько часов, разговаривая, кто знает о чём. Когда они наконец выходят, сразу становится очевидно, что что-то не так. Трое байкеров отделяются и направляются к главным воротам, запирая их. Ещё двое обходят дом и сараи, оглядываясь по сторонам, как будто хотят убедиться, что здесь никого нет.

Маверик, Малакай и Кода направляются к нам, девочкам, и я замечаю, что лицо Чарли бледнеет, и ещё до того, как Малакай заговаривает, я понимаю, что что-то очень не так.

— Встань, — приказывает он Чарли.

Она бросает на нас взгляд, а затем медленно встаёт.

— Собираюсь спросить тебя один раз, и я блять клянусь Чарли, если ты мне соврёшь, я избавлюсь от тебя здесь и сейчас.

— Малакай, — говорю я в ужасе.

Он бросает на меня взгляд, который говорит мне отступить, и я отступаю. Незамедлительно.

— Ты мне очень нравишься, — продолжает он. — Позаботилась о моей девушке, позаботилась о моём клубе, никогда ни словом не обмолвилась о том, что ты знала. Но я получил небольшое сообщение от Трейтона, прежде чем покончить с ним, кое-что, что привлекло моё внимание.

Чарли смотрит вниз, на свои ноги.

О чём бы он ни говорил, она понимает, о чём это.

И что бы это ни было, это правда.

— То, что я только что узнал от Коды, правда?

Она бросает взгляд на Коду, а затем снова на Малакая.

— Зависит от того, что ты выяснил.

В её голосе нет твёрдости, если уж на то пошло, то он немного испуганный.

Что бы они ни знали, это пугает её до чёртиков.

— Спрошу тебя один раз, и только один раз. Твоё настоящее имя Шарлин Мастерс?

Её лицо немного бледнеет, и она вздрагивает. Затем она кивает. Кивок маленький, но он есть.

— Блядь! — рявкает Малакай. — Блядь!

— К-к-к-как ты узнал? — шепчет она.

— Мне пришлось чертовски долго копаться, но я это выяснил, — рычит Кода, делая шаг вперёд. — Также узнал, что за твою грёбаную голову свалился заказ на миллион грёбаных долларов.

Весь клуб замолкает.

Мертвецкая. Тишина.

У меня отвисает челюсть, и я смотрю на Чарли, которая пристально смотрит на Коду, её пальцы дрожат. Миллион долларов. Один. Миллион. Долларов. Как, чёрт возьми, молодая девушка могла получить такой заказ за свою голову? Что она натворила? Кто она такая, чёрт возьми?

— Собирай свои вещи, — говорит ей Кода. — Немедленно.

— Пожалуйста, — шепчет она, потирая руки. — Не отправляйте меня туда одну. Пожалуйста. В конце концов, он найдёт меня.

Кто найдёт её?

Что происходит?

— Я не собирался отправлять тебя одну, — сообщает ей Малакай. — Как я уже сказал, ты показала нам свою преданность, а теперь мы покажем тебе нашу. Кода отвезёт тебя в хижину высоко в горах. Мы разберёмся с этой проблемой здесь, внизу, и снова обезопасим тебя.

Она смотрит на Малакая, потом на Коду, потом снова на Малакая.

— Хижина?

— Да, — хмыкает Малакай.

— В… горах? — она продолжает.

Малакай кивает.

Она смотрит на Коду:

— С ним?

— Кода — лучшее, что у нас есть. Его навыки выслеживания невероятны. Он может обеспечить твою безопасность, а также узнать необходимую нам информацию. Он лучше всех подходит для этой работы. Это что-то вроде… его страсти. С ним ты будешь в безопасности.

Чарли качает головой.

— А ты не можешь отправить меня туда с кем-нибудь другим? Кем-нибудь ещё? Разве он не может остаться здесь и найти нужную информацию?

Малакай ухмыляется.

Кода улыбается ещё шире.

— Боишься меня, дорогая? — Кода говорит ей, его голос низкий и хрипловатый.

— Нет, — огрызается Чарли. — Просто ты мне не особенно нравишься.

Ухмылка Кода становится шире, и, чёрт возьми, это пугает.

— Значит, нас двое. Тогда должно быть весело, да?

О, боже.

Это нехорошо.

Не только потому, что Чарли, должно быть, угрожает какая-то серьёзная опасность, раз они отсылают её, но и потому, что она в конечном итоге окажется в хижине, в горах, одна, с Кодой.

Это должно быть… интересно.

Да поможет Бог им обоим.

Продолжение следует…