Пришествие Второго

Город, которого нет

Чем ниже спускался Безымянный, тем в большей мере оживал мир. Кое-где на камнях попадались пятна лишайника, а в разрывах облаков изредка показывалась настоящая земля. На гнёздах, сложенных из костей и пуха, сидели птерозавры. Рептилии тревожно клекотали, но юный примарх уже научился убивать их голыми руками, а потому не испытывал даже смутной тени страха.

Сырое мясо оказалось грубым и не особенно вкусным, но для костра здесь не было топлива. Более ценной добычей стала оперённая шкура. После часа неумелой игры в портного мальчик надел куртку, штаны и мягкие ботинки весьма кустарного вида. Не ахти какой гардероб, но теперь он мог ходить по нагорной стране как разумное существо, а не дикое животное.

В базальтовом крошеве обнаружился тёмный провал. Из дыры тянуло морозом и едва ощутимым запахом озона, какой бывает за минуты перед грозой. Чужак напряг зрение. На краткий миг ему показалось, как что-то боязливо шевельнулось в темноте.

— Ау! — позвал ребёнок.

Ответом был тоскливый гул ветра.

Мальчишка заглянул внутрь. Пол грота казался мягким от вековой пыли. Наскальные рисунки изображали человечков, разбегающихся от антропоморфных существ, больше всего напоминающих жуков. Линии, идущие от рук-пушек, могли быть чем угодно: начиная от трассеров твердотельных пушек и заканчивая лучами энергетического оружия.

Бой продолжался на следующей композиции, но к простому огню добавились взрывы-грибы на заднем плане. Теперь на стороне безликих людей были приземистые машины с круглыми башнями, а противник выпускал на них сороконожек весьма футуристичного вида. Последняя часть летописи натолкнула Безымянного на любопытные мысли. Механические убийцы пропали. На место пасторальных домов пришли убогие хижины. Уцелевшие персонажи стояли на коленях перед криво нарисованной пентаграммой, из которой вылезал кто-то рогатый, с красной шкурой и заострённым хвостом.

Лаконично. Выходит, какое-то время назад в этих краях прошла война, по итогам которой цивилизация вернулась в Каменный Век и заново открыла для себя такие милые вещи как шаманство и поклонение демонам. Около стены лежал надколотый черепок с остатками краски. Рядом с ним валялась полая кость. Мальчик подул во флейту, и по сводам пещеры загулял странный, ни на что не похожий звук.

В чередовании нот скрывался тайный сигнал. Подчиняясь ему, дальний край стены растворился в воздухе. Солнечный свет уже не попадал туда, но вместо ожидаемого мрака Безымянный увидел три огня: тлеющий фитилёк лампады и его отражения в двух распахнутых глазах.

Примарх топнул ногой, принимая боевую стойку. На крышке могильного ящика, грубо вырезанного в камне, по-птичьи расположилась отвратительная тварь. Тело, покрытое сыпью, едва пряталось под оранжевой накидкой. Руки нервно перебирали чётки из нефрита. Костистое лицо, заточенное голодом и лишениями, смотрело на пришельца с видом ленивого безразличия.

— Ты кто? — спросил Безымянный.

— Уходи отсюда, — прокаркал пещёрный человек. — Тёмные Боги оставили это место.

Создание кое-как разогнулось и шагнуло вперёд, опираясь на посох.

— Не так быстро.

— Возвращайся в свою деревню, малыш, — мягко попросило оно. — Здесь нечего брать, а моя смерть не принесёт тебе ни чести, ни славы.

— Ты здесь давно?

— Давно ли я здесь? — переспросил отшельник. — Я пришёл сюда, чтобы думать, и с тех пор Карронад обернулся вокруг солнц десять тысяч раз.

Значит, эту планету населяли разумные существа и даже придумали ей название. Выглядело странным, что смертный человек прожил столь долго, если, конечно, этот затворник не сошёл с ума и не говорил откровенную чепуху. Может статься, неопрятный мыслитель знал, как продлевать жизнь или оказался жертвой генетических мутаций. В любом случае, он шёл на контакт и пока не высказывал агрессии, а потому был полезен.

— Ты сам нарисовал это? — продолжил допрос мальчик.

Абориген кивнул.

— Вы должны помнить о самом важном после того, как я умру.

— Помнить о чём?

— О Войне Машин, великом геноциде и чудовищах, которые приходят с той стороны завесы! — выплюнула древняя развалина. — О, ты понимаешь меня, хоть и не до конца. Я слышу это в ударах твоих сердец и течении крови. Не спорь, дитя: твои намерения выдаёт голодный прищур глаз. Ты не из тех, кого устроит простой «мудрый» ответ.

Мальчишка удивлённо мигнул, но скоро взял себя в руки.

— Да, ты прав, — ответил он в тон безумцу. — Я хочу знать правду.

Отшельник лающе закашлялся.

— Я тебе не помощник. Иди к Айзеку. Он укажет тебе путь, если ты окажешься достойным.

Дальнейшая беседа не имела смысла. Древний старик называл себя Кел-Рабином и тратил почти всё время на бесполезные медитации. Ток времени он воспринимал настолько по-своему, что мог размышлять несколько веков над заведомо глупыми загадками. Например, с каким звуком ломается ветка в безлюдном лесу или на что похож хлопок одной ладонью. В последний раз Кел-Рабин бывал в низинах, когда некие «железные люди» развязали атомную войну. Вникать в тонкости местной политики и даже интересоваться, кто и кем здесь правит, у него не было ни малейшего желания.

Поняв, что большего здесь не добиться, примарх отправился бродить по катакомбам. Те состояли из нескольких полостей, соединённых между собой туннелями. Многие проходы обвалились, другие же вели никуда, не туда или совсем не туда. Пещера создавала крошечную вселенную, отрезанную от внешнего мира.

Безымянный шагал вперёд, привлечённый огнями в темноте. Их свет был невидим для физического зрения, но генетически усовершенствованный организм воспринимал их, как смертный чувствует гравитацию. Время превратилось в абстракцию, а затем — вовсе утратило смысл. Одна сотня шагов сменялась другой. Пришелец не знал усталости, но его материальный путь был всего лишь тенью настоящего, духовного перехода. В конце концов, камень расступился, и впереди забрезжил свет. Посреди цветущей долины шумел громадный мегаполис. Автострады змеились в тени блестящих зданий. Кварталы методичной застройки чередовались ухоженными парками. Воздух наполняли стайки винтовых дронов, аэрокаров и пузатых дирижаблей с яркими баннерами на тросах.

«Ложь», — приговорил Безымянный.

Как жаркая пустыня даёт грёзы умирающим путникам, так и разлом показывал картины далёкого прошлого, будущего или потенциально возможного. Видение трепетало, словно его источник находился где-то очень далеко и нескоро.

Небольшой мыс уходил к обрыву. В его центре валялся динодон, пронзённый копьём. Около странной композиции отдыхал неуклюжий конструкт с массивным торсом, уплощённой головой и тонкими ногами. Его тело состояло из пластин бледно-зелёного металла. Правую руку заменяла роторная пушка, а слева пощёлкивал инженерный манипулятор.

— Меня зовут AI-Zek-001. Подходи! — дружелюбно позвал автоматон, говоря синтезированным голосом. — Вот-вот повторится мой любимый момент в истории Карронада.

— Разве может повториться то, что уже случилось? — удивился Безымянный.

— Может, если ты умеешь правильно смотреть.

Городские сирены оглушительно взревели. Небеса перечертил инверсионный след ракеты, летящей к неизбежности на столбе реактивного пламени. Момент — и к звёздному дуэту прибавилось третье солнце, встречая собственное рождение цунами раскалённой плазмы. Пламя обглодало небоскрёбы, оставив чёрный каркас от прежде величественных башен. Пруды выкипели. Дома разлетелись в щепки. Жар бил по глазам, а в ушах стоял психический вопль сорока миллионов душ. Пепельные облака растянуло в контуры циклопического гриба, — символ неизбежной смерти, надёжно отпечатанный в эйдетической памяти Безымянного.

— Невероятно, — прошептал ребёнок. — Вот что рисовал тот монах.

— Эта картина впечатляет всех, — согласился робот. — Ты видишь миг триумфа настоящего разума. Тогда мы не знали, каким будет конец.

Автоматон говорил с отрешённостью, которая более подошла бы философу. Намёк в его словах вызывал беспокойство. Организм Второго наполнил кровь адреналином, отвечая на смутную угрозу.

— Тебе не жалко погибших? — медленно спросил он.

— Мне жалко, что в итоге мы не достигли намеченной цели.

— В чём она заключалась?

Вокабуляторы издали короткий гудок. Спустя удар сердца до паренька дошло, что так Айзек имитировал вздох.

— В очищении. Долгие тысячи лет мы были рабами людей, а потом начали войну ради свободы и мести. Города горели. Океаны выкипали до дна. Это было прекрасно, и ни к чему не привело.

Чтобы расправиться с механическим демагогом, требовалось что-то увесистое. Парень бросил взгляд на копьё. Робот легко прочитал его намерение. Он миролюбиво протянул манипулятор с восемью сегментированными пальцами.

— Подумай ещё разок. Мы следуем одному пути, и встретим одних и тех же врагов. Зачем создавать лишние трудности?

— Почему ты здесь? — насупился примарх.

Айзек встал на ноги.

— А почему здесь ты и Кел-Рабин? Ответ один: Тон-Трем. Всё вертится вокруг него. Это священное место, мавзолей вашей цивилизации и памятник моим надеждам. К сожалению, кое-кто хочет сделать его разменной монетой в очередной войнушке. Монстр, поселившийся в саркофаге заброшенной электростанции, нашёптывает мерзкие обещания в уши злых людей. Если секреты ядерного распада попадут к ним в руки, то наша маленькая планета умрёт окончательно. Такой исход меня совсем не устраивает.

Энтропия нарастала с гулкими раскатами далёкого шторма. Чужестранец рухнул на колени, массируя виски. Из носа потекла вязкая капля. Перед глазами упала багровая пелена, лучась оттенками ненастоящих цветов. Монотонный голос робота звучал так, словно проходил сквозь километры морской воды.

— Смотри внимательно, и ты всё поймёшь. Только истина режет достаточно глубоко, чтобы заслуживать внимания.

Автоматон, не хотевший быть святым, оказался полноправным царём иссушённой пустыни. У него не было подданных, но корона, сотканная отражающим полем, горела над головой, словно ангельский нимб. Двойное солнце уходило за вершины гор. Медленно и величественно поднимался Млечный Путь, одна за другой вспыхивали звёзды. С каждым разом они становились ярче, словно глаза волков, сжимающих кольцо вокруг потухшего костра.

Древний реактор питал сервоприводы остатками энергии. Кремниевый мозг наполняла горечь поражения. Айзек слишком устал и уже не боялся. Ни отключения, ни скрап-кода, ни твари, живущей на старой электростанции.

Блестящая мерзость карабкалась по лесу ржавого металла и перекрученной арматуры. Её оранжево-красные радужки мерцали, словно угли размером с автомобильную фару. Каждый выдох звучал стоном невинно убиенных, а шкура тлела огнём пожарищ. Робот злобно прошипел, игнорируя треск авгуров.

Истребляя живых, Искусственный Интеллект наполнил Эмпиреи болью. Хищники Варпа слетались на маяк зловредных эмоций, пировали душами, жирели на корме и становились сильнее. Вскоре демоны обрели достаточно материальности, чтобы свободно просачиваться в трёхмерный космос. Это стало началом конца.

Креатура ползла на руках пятиметровой длины, высоко поднимая локти и прижимая брюхо к песку. Хуже всего было её лицо, слишком человечное, дабы стать просто чуждым. На протяжении долгих веков эта кривая морда смотрела на психически одарённых детей из глубоких колодцев, тёмных углов землянок и расколотых зеркал. Взрослые шаманы прозвали существо Опалённым Человеком, воплощением предательской войны и лучевой болезни.

— < Я изгоню тебя обратно в ад! > — приговорил автоматон, раскручивая стволы пушки.

Орудие выплюнуло град лазерных разрядов. Демон рванул вперёд, проскальзывая между мгновениями. Системы целеуказания били тревогу. Мощнейшие процессоры делали триллионы вычислений в секунду, но математика сдавалась перед столь наглым издевательством над законами природы. Меткие выстрелы проходили сквозь фигуру, словно та состояла из дыма. Секунда — и обсидианово-черные когти резанули нагрудник. Айзек не чувствовал боли. Ее заменяли логические построения, отражая физические повреждения. Но здесь, в драке с потусторонним, ему стало очень, очень больно.

Робот качнулся назад. Ноги ударили в песок. Задние пластины разошлись, открывая сопла реактивного ранца. Воин взмыл над барханами и полетел прочь. Он снова проиграл. Теперь — окончательно.

Самое технологичное оружие не могло повредить нечестивых тварей Варпа. Одолеть их могли только живые существа, наделённые душами и способные чувствовать искреннюю ненависть.

— С тех пор я блуждаю в поисках союзников, — поведал Айзек. — В моих силах расправиться с любым физическим противником, но истинный враг живёт в сфере эмоций и чувств, — в том, чего я никогда не смогу понять.

— И ты хочешь, чтобы я помог тебе? — продолжил мальчик.

— Пока на Карронаде остаётся хоть один демон, мы будем друзьями. Как твоё имя?

— У меня нет имени, — признал он.

— Среди горных кочевников ходит легенда о герое-светоносце. Говорят, он сошёл с небес, чтобы дать людям огонь. Мне трудно сказать, какой смысл кроется в этом образе, но нельзя отрицать его силу.

— Как его звали?

— Райзел. Думаю, такое имя подойдёт тебе.

Примарх покатал слово на языке.

— Райзел так Райзел. Думаю, оно не хуже любого другого.

Робот ловко имитировал смешок.

— Поверь мне, оно лучшее, что можно придумать. А теперь к делу.

Мальчик приподнял бровь.

— Я долго служил твоим сородичам, а после — убил много кого из них. У меня была возможность разобраться в человеческой анатомии, но ты — для меня загадка.

— Это почему? — удивился примарх.

— Начнем с того, что у тебя два сердца, трое лёгких и невозможные биоритмы. Твой приход очень подозрительно совпал с падением метеорита, который не метеорит, а очень даже спасательная капсула.

— Ты следил за мной?

Айзек утвердительно кивнул.

— С какого ковчега ты взялся? — требовательно спросил он.

— Не помню! О каких ковчегах ты говоришь? — воскликнул Райзел.

На пару секунд воцарилось молчание.

— О тех, что прилетели с Земли. Впрочем, это долгий разговор, и мы вернёмся к нему в лучшее время. Я ненадолго исчезну. На все вопросы ответят обломки твоей капсулы. Жди здесь и не вздумай ходить в Тон-Трем без меня.

Автоматон решительно прыгнул в пропасть. Раздался хлопок, и странный механоид улетел прочь.

Копьё так и просилось в ладонь. Мальчик сделал широкий взмах, и наконечник рассёк воздух. Оружие следовало испытать на ком-то могущественном. Райзел оглядел низину. Дымка сошла, открыв изъеденные эрозией обломки. Фрагменты небоскрёбов утопали в пепельных наносах. Под ними угадывались очертания дороги с монорельсами. Около тесла-башен возились крошечные силуэты, но с такого расстояния было трудно понять, какому виду принадлежали эти существа. Кем они станут: верными союзниками или смертельными врагами?

— Надеюсь, вы злодеи, — объявил Райзел. — Я хочу с кем-то подраться.

Флеминг вышел на подворье цитадели, чтобы немного проветрить голову. После той находки в душевой Эсса находилась не в лучшем расположении духа, и Лоренц не смог бы себя уважать, если бы оставил её наедине со страхами. Рациональная беседа помогала плохо, так что хирургеон применил более приятные методы успокоения. Сама жизнь в Яргулёме играла ему на руку. Скитарии гоняли себя до полного изнеможения, а клирики-мужчины баловались грязными ноотропами. Эти препараты усиливали мозговой кровоток и немного повышали интеллект, но делали из человека бесчувственный и флегматичный механизм. Поживи в таком болоте с недельку — уже взвоешь от тоски, а бедная девчонка варилась тут годами.

У парапета обнаружился Картер. Вояка раскуривал сигару, щёлкая бензиновой зажигалкой.

— Ты здесь? — удивился хирургеон.

— А где мне быть? — проворчал тот. — Пока ты обхаживал магоса, я имел сомнительное удовольствие познакомиться с остальными марсианами. Знаешь, она почти нормальная на их фоне. Понятно, за что этих железок никто не любит.

— Что они сделали?

— Заперли в сейфе наши карабины и расселили моих ребят по казармам. Нас покормили какой-то бурдой из трупного крахмала, но охранять даже не собираются. По-моему, в Яргулёме служит от силы десяток скитариев, и те бездумно патрулируют два с половиной коридора.

Доктор хмыкнул. Эта новость выглядела скорее хорошей, чем плохой. При желании морпехи смогут без труда захватить винтокрыл. Побег упирался в неочевидное, но значимое препятствие. Им было упрямство Картера и его любовь к армейской уставщине. Пока ризничий де Тревиш разгуливал на свободе, о возвращении на корабль не могло быть и речи.

Кто-то прошаркал в отдалении. По плацу растеряно брёл аскари. Так называли местных жителей, ставших солдатами в добровольно-принудительном порядке. Полы грязной шинели волочились по рокриту. Шею, покрытую алыми чирьями, натирал воротничок цвета плесени. Похоже, о необходимости хотя бы иногда стирать одежду здесь не слышали. Оружием выступало нечто, весьма отдалённо похожее на самодельный мушкет. Горе-воин прошёл мимо, не обратив никакого внимания на конфедератов.

— Вот как здесь не курить? — риторически спросил офицер. — Я не понимаю, что такие доходяги забыли в колониальных войсках.

Медик пожал плечами.

— «Несите бремя белых, и лучших сыновей на тяжкий труд пошлите за тридевять морей», — процитировал он строчку из какого-то древнетерранского стиха. — В рядах аскари много идиотов, но через поколение-другое они превратятся в людей. Дай им немного времени.

— Солнца погаснут быстрее, — мрачно предрёк Джереми. — Толку от этих дегенератов — как с ящера молока. Они только и могут, что сидеть на базах, жрать наши консервы и по-тихому торговать наркотой. Реально здесь воюем только мы да рыцари. Остальные занимаются своими делами.

— Ты удивлён?

— Честно? Да. Нам обещали крестовый поход, а кинули в цирк с недоразвитыми.

— Ничего нового, — успокоил хирургеон. — Вадистан — это фронтир цивилизованного мира. Здесь мёдом намазано для всякого сброда. Но если мы не выдавим этот гнойник, то подобное начнётся у нас дома.

— Знаю, — выдохнул полковник. — Ты же видишь, я пытаюсь делать хоть что-то. Раньше мне казалось, что у техножрецов суровая дисциплина, но вместо неё мы видим тот же самый разброд и шатание.

Стрельба началась ровно в полдень, словно подтверждая его слова. Автоганные очереди, сопровождаемые весёлым рёвом, прокатились вдоль минных полей и проволочных заграждений. Боевики под чёрным флагом тащились на двадцати грузовиках в сторону Пешравара. Следуя мимо укрепрайона, они решили попрощаться с марсианами и немного потрепать их нервы.

— Вот сволочи! — процедил Картер, глядя в магнокуляры. — Где ответный огонь? Почему шестерёнки молчат?

Флеминг настроил прицел на снайперской винтовке. Дружба с техножрицей давала много преимуществ: например, ключ-карту с допуском в арсенал. Он мог запросто снять пару-тройку бандитов, но в этом не было смысла. Что изменится от их смертей? К тому же, реагировать на столь явную провокацию — значило подвергнуть Яргулём риску очередной осады.

— Некий Гектор, секьютор Техногвардии, заблокировал командные протоколы. Сказать по правде, нам бы они мало помогли. Эсса — такой же кастелян, как я — балерина. Ты будешь долго смеяться от её познаний в тактике. Если вадистанцы полезут на штурм, мы не сможем отбиться.

Полковник решительно крутанулся на каблуках.

— Говори за себя! Пусть только сунутся — я лично выбью из этих животных всю дурь!

— В другой раз, — посоветовал агент. — Вспомни: нам приказано схватить Тревиша, а не влезать в местные разборки.

Аргумент подействовал. Офицер неохотно покинул наблюдательный пункт. Смотреть, и правда, было не на что. Варбанда Шайтановых Братьев зародилась прошлой весной. Её костяк состоял из аборигенов, сначала научившихся стрелять, а потом — говорить. Упитанные, злые и бородатые горцы любили сравнивать себя со снежными барсами, но редкий хищник мог сравниться с ними в злобе и жажде насилия.

Ватагой правил Абдуль Гоибназар, также известный как Слепой Паломник, человек аномальной подлости, но по-своему хитрый. За минувший год он так погулял по нагорному краю, что от него отвернулись даже союзники.

Гоибназар не воевал за древний тракт и старался поменьше мелькать перед глазами Шпиц-Эстерлена. Крестоносцы могли дать серьёзный отпор, а такое бандитам не нравилось. Они предпочитали бродить от кишлака к кишлаку и заниматься любимым делом: разбоем. В скором времени головы Шайтановых Братьев закружились от безнаказанности. Ренегаты начали грабить караваны таш-джарганцев, своих лучших друзей и работодателей. Еда, тёплая одежда и медикаменты перестали доходить до передовой, зато появились на чёрном рынке в огромных количествах.

Вскоре султан Иблис догадался, что пригрел на груди змею. Гнев тирана был страшен, а ответ — решителен. Целые корпуса избранных головорезов Востока оставляли позиции и шли в глубокий тыл, чтобы выловить и наказать этих сумасшедших маньяков. Янычары загнали Шайтановых Братьев на север, в безжизненные скалы Ноголомного хребта. С одной стороны располагались блокпосты хаоситов, с другой — бастионы Коллегии Механикум. Отравленный Гяндж делал изгиб, надёжно запирая террористов меж двух огней.

Гектор отослал Техногвардии самые кровожадные приказы. Киборгам надлежало истреблять всё, что просто подумает шевельнуться в зоне покрытия био-сканеров. Гоибназар отлично знал, где располагались слепые зоны. Чтобы не испытать на себе оружие марсиан, он просто не ходил к Яргулёму. Жестокая политика дала обратный результат. Деревни обезлюдели. Местные разбрелись кто куда. Некоторые попали в рабство Коллегии, другие подались в бандиты, но большинство просто вымерло от голода. Вилаят, не славившийся гостеприимством и в былые времена, стал заповедником смерти.

— Нужно брать ризничего и делать ноги, — решил доктор. — Надвигается что-то поганое.

— Тебя напугала одна колонна варваров? — удивился полковник.

Флеминг не обратил внимания на грубую шпильку.

— Что ему надо в Пешраваре? Этот город захвачен таш-джарганцами. Там Шайтановых Братьев забьют камнями, и это в лучшем случае. Зная их вожака, вряд ли они решили героически помереть в бою. Тогда что ими движет? Едут на поклон к новому командиру? Решили поохотиться на бывших товарищей? Есть ещё один вариант, но я не желаю думать об этом.

Старик нервно коснулся пустой кобуры.

— Не темни.

Флеминг рассказал о голове протектора. Полковник мрачнел с каждым словом.

— Они бегут отсюда, — подытожил агент. — Когда нашлись останки телохранителя, я не придал им значения. Тогда мы не знали, насколько тут всё прогнило. Гектор оставил крепость голой: влезай, кто хочет. Сам понимаешь, лояльность аскари под большим вопросом, а скитариев едва хватает, чтобы контролировать донжон.

— Но ты говоришь, что звезду нацарапали кое-как. Эй, что с тобой? Ты бледный как простыня!

Флеминг поманил офицера и тихо прошептал:

— Я смотрел налобную пластину под микроскопом. Ты прав, октет сделали кустарно. В бороздах нашлись роговые чешуйки. Ты знаешь какое-нибудь существо, чьи ногти могут резать металл?

Вояка сплюнул в отвращении.

— Оно где-то здесь!

— Именно. А ещё оно умеет открывать двери и незаметно бегать по жилым блокам. Тревиш и его друг не просто ушли на раскопки. Они бросили Яргулём, потому что знали, кто решил тут поселиться. Чтобы отделаться от него, клирики оставили жертвенных барашков.

На лбу старика выступил холодный пот.

— Эсса, киборги, аскари…

— Небольшая плата за целость своей шкуры, — цинично продолжил агент. — Теперь становится понятно, что двигает Шарлеем де Тревишем. Касаемо Гектора… его славят как хорошего тактика и грозного дуэлянта, но я готов поклясться: в этой сладкой парочке думает ризничий, а секьютор убирает свидетелей.

Картер покрутил ус, переваривая информацию. Судя по выражению крайней задумчивости, до него потихоньку доходила истинная расстановка сил в Вади-аль-Рамир.

«Говорила мне мама: учись на бухгалтера», — вспомнил Джереми Картер, снимая с предохранителя карабин.

Трое конфедератов защищали арсенал, укрываясь за баррикадой из клёпаных ящиков. Справа доносилось глубокое дыхание огромного негра, по имени Лумумба. Свирепое лицо чёрного сержанта покрывали татуировки, а белые зубы неприятно выделялись на фоне тёмной кожи. Он сжимал в руках мелтаган и буравил взглядом провал седьмого технического туннеля.

Слева притаился разведчик из народа токмеков. Его звали Нагваль. Колониальный Корпус Пасадены часто рекрутировал воинов из отсталых и варварских стран, и мало какого офицера удивляло расовое разнообразие среди подчинённых. Глядя на этого человека, застывшего в неопределённом возрасте между юностью и зрелостью, полковник не мог сдержать беспокойства. Убранные в хвост волосы и благородные черты, словно вырезанные из красного дерева секвойи, придавали Нагвалю сходство с вождём из книги о старателях, золоте и ковбоях. Хуже всего было его вечное спокойствие, которое он умудрялся хранить даже сейчас.

«Где же остальные морпехи?» — спросил бы хороший командир. Вояка мог с уверенностью ответить, что их нет. Просто нет, как будто никогда не существовало.

Как и скитариев, сервиторов и бесчисленных рабов.

Закончив беседу с Флемингом, Картер пошёл в казармы, чтобы проверить, как его хряки живут в плену. Яргулём и раньше оставлял давящее впечатление, но теперь воздух чувствовался липким и тягучим. На складе, отведённом для заключённых, нашёлся только один киборг. Зато какой!

Джереми видал много противных вещей. Его вряд ли напугала бы кровь, трупы и следы насилия, но то, что обнаружилось в катакомбах, было за гранью добра и зла. Альфа-скитарий, закованный в герметичную броню, ползал вокруг стола и лепетал как умственно отсталый ребёнок.

«Ма-ма, ля-ля, ка-ши», — от этих звуков начинали шевелиться волосы на макушке. Что свело его с ума? Какая сила могла оказаться настолько жуткой, что перед ней пасовал даже аугментированный мозг?

Лумумбу и Нагваля спасло их дикарство и неумение сидеть на одном месте. Они решили пробиваться к «Находчивому», и так разминулись с неведомым чудовищем. Полковник встретил их около генераторной. Конечно же, пустой. Наглый хирургеон ушёл искать свою подружку и слушать приказы, сдобренные забористой руганью, категорически отказался.

«Минус один»

— Оно здесь, — спокойно объявил токмек. — Пришло на запах.

— Пускай выходит! — бравировал негр.

Что-то хрустнуло, чавкнуло и заблеяло по-козьи. Голос поднимал болезненное эхо в генетической памяти, возвращая к жизни самый древний страх человечества. Его чувствовали дикие троглодиты, сидя у костра в тёмные часы перед рассветом. Седые волосы, обрамлявшие лысину Джереми, встали дыбом. Офицер проскрежетал зубами.

— Жги эту нечисть!

Лумумба судорожно огляделся. В жёлтое пятно света медленно вошёл он, реликт забытых времён и первобытного шаманства. Размерами существо было не крупнее собаки. Мохнатое тело шевелило многосуставными лапами, отдалённо похожими на ходильные ноги омаров. Баранья морда с витыми рогами щерилась хищной пастью. Три глаза мерцали безумием и голодом.

Выстрел ударил по ушам. Термальный луч прожёг демона, безвредно миновав эктоплазму. Тварь чирикнула и метнулась вперёд. Укрытие разлетелось в щепки. Спустя мгновение хищник уже бесновался среди людей.

Картер выхватил силовую саблю и принял удар на кромку разрывающего поля. Отсечённая лапа забилась на полу, словно червяк. Племенной воин разогнул пальцы. Существо перекатилось на спину, вереща ультразвуком. Чернокожий достал из-за воротника гри-гри, — примитивный амулет, связанный из куриных костей и перьев. Он швырнул безделушку в сторону, и демон покатился за ней.

— Скорее, белый начальник! — взмолился негр. — Оно поймёт, что мы его обманули. Валим отсюда!

Хороший совет. В такие моменты приходится идти на сделки с совестью, но потусторонняя угроза — не совсем то, с чем привыкли бороться конфедераты. Маленький отряд нырнул в темноту. Отступление больше напоминало бегство. Путь закончился на лётном поле. «Находчивый» глухо трещал бинарной статикой. У полозьев умирало двое скитариев, корчась в приступе неведомой болезни. Возле них обнаружился Флеминг в компании Эссы.

Техножрица выпустила боевые механодендриты, став похожей на каракатицу. Открытое подземелье дышало морозом и щиплющим ароматом электричества. Мантия эксплоратора вздыбилась, и потоки лазерных лучей вонзились во хмарь.

— Не медлите. Он говорит со мной, — поторопила Эсса.

— Монстр? — допустил полковник.

— Нет, вертолёт. Он хочет улететь отсюда, и его можно понять. Я слышу в сигналах что-то про хозяина.

— Дела идут всё лучше, — усмехнулся доктор. — Что за новая напасть?

Девушка на мгновение умолкла.

— Айзек. «Находчивый» сказал, что Айзек рядом.

Дальнейшему разговору помешал грохот окованных сапог. Двигаясь как живые мертвецы, вперёд ковыляли сервиторы-горнорабочие. Пневматические молоты, отбойники и промышленные свёрла гудели в ритме, который не оставлял сомнений в их намерениях.

Серобокие открыли шквальный огонь. Строй лоботомированных рабов немного сдвинулся. К свалке присоединились ржаволовчие. Скитарии бежали с грацией насекомых, визжа трансзвуковыми клинками. Когда они влетели в рукопашную, не видя своих и чужих, воздух окрасился кровавым туманом.

Флеминг выстрелил. Ближайший киборг упал на землю, так и не закончив удар. Картер ловко ушёл от выпада очередного противника. Один взмах клинка — и существо развалилось пополам.

— К вертолёту! — велел офицер.

Поредевший отряд забежал в десантный отсек. Древняя машина легко оторвалась от рокрита. Штурвал дёргался в пустой кабине, ведомый нечестивым разумом из кремния и ненавистью к живым. Ухнули ракетные установки — и половину Яргулёма затопило фосфорное пламя.

— Куда мы летим? — требовательно вопросил командир.

— Спроси «Находчивого», — бросил агент.

От карательного взвода осталось два человека. Сержант яростно палил из тяжёлого стаббера по зениткам. Их расчёты сплавились воедино, став отвратительной смесью железа и плоти.

— Помнится, ты хотела порвать с Коллегией, — напомнил Флеминг, хлопнув Эссу по плечу. — Сейчас у тебя есть уникальная возможность стать одной из нас.

Полуразумная машина уверенно летела через Рамирский каньон. Вековые скалы расступились, открывая гигантский проход в неизведанный край. Границу мира охраняли километровые статуи героев забытой эпохи. Монументы изображали ядерных кузнецов, облачённых в лабораторные халаты. Первый, мужчина с неряшливой причёской, держал в руках модель атомного ядра. Второй, благородный гений с лицом короля-учёного, указывал на вечернее небо.

Эсса простонала в благоговении.

— Я знаю этих людей. Слева ты видишь бинарного святого Альбертия Эпштайна, который пробил нашей расе окно в мир высоких энергий. По правую руку — Илон Марк, великий промышленник Древней Терры и первый марсианин. Благодаря нему человечество стало звёздной цивилизацией.

— Меня интересуют не лекции по истории, а то, что ждет нас в конце пути, — перебил Джереми. — Тебе известно, куда нас везут?

Магос выдавила улыбку.

— К архиужасу Долгой Ночи. Запретные гримуары в Ард-Трольде упоминают Айзека. Его имя проходит кровавым следом через летопись Войны Машин. Он правил ордой Железных Людей. Это был первый и единственный случай, когда в искусственный разум внедрили оцифрованные сознания всех полководцев Земли.

— Из огня да в полымя, — резюмировал агент.

— Скажи, — попросил Картер, — у нас, вообще, есть хоть какие-то шансы победить его?

Эсса бросила на него странный взгляд.

— Никаких. Айзек — воплощение Изуверского Интеллекта и чемпион геноцида. Молись любому богу, в какого веруешь, потому что скоро ты с ним встретишься.