Про железнодорожные войска

Картинка одиннадцатая. "Однажды под новый год"

Угораздило меня как-то очутится в омском госпитале. В принципе, это и неплохо — родной город все же. Гости всю дорогу, крутой хавчик, подруги приходят. В общем — как в пионерском лагере в сезон посещения его предками и знакомыми. Только лучше. Хирургия наша и в самом деле похожа была на пионерлагерь. Четвертая палата, в которой находились "на излечении" в основном хронические и долго выздоравливающие, была нечто вроде местного отделения обеспечения — кто занимался в столовой, кто с столярной, кто санитарил. Войны с хроническими воспалительными болезнями зачастую почти весь срок службы проводят в госпитале — а раз так, то их ставят санитарами, а порой и медбратьями. После отбоя в палате рассказывают импортные фильмы, слушают приемник и радиоточку. Спать ложились часа в два. Иногда некоторые водили шашни с медсестричками — и вовсе даже небезуспешно.

Почему-то подавляющее количество населения отделения составляли войны из ЖДВ, инженерных войск и стройбата. Наверное, сказывается значительное количество стрелочников в первых, и войнов, пораженных острым гофрированным шлангитом среди других. Правда, среди щлангующих частенько попадались персонажи, достойные кунсткамеры. У одного нога гнется в колене вперед, так же как и назад. У другого не хватает пальцев на обоих руках и совсем нет на ногах. Третий теряет сознание каждые полчаса. А уж про войнов с грыжей и говорить нечего — в очереди к ножу стояли. Попадаются шланги — индусские фокусники. Но поскольку шпаг нет, то глотают иголки. Иголки выходят сами. Геморройщики — вообще цирк. После операции пацана кладут на две кровати на пузо, в анус вставляют трубу в садовый шланг толщиной — для отвода газов. У меня в ниве такая труба от двигателя газы отводит, а тут — у человека. Газы, впрочем, в наличии. Один раз взмолился — пацаны, поссать не могу — сил нет! Раздвинули кровати, поставили тазик. Не ссыт. Вся палата уже как сумасшедший дом — хором "пссссс, пссссс" — не ссыт! Выход все же нашли — включили воду, оно и побежало.

Так вот, готовимся мы праздновать новый год. А, надобно сказать, предыдущей ночью был у четвертой палаты залёт — толпа надышалась эфира, стянутого с операционной. По отделению тянет эфиром, аж башню сносит, а в четвертой палате истошный хохот. Начальник отделения, полковник Д., дико похожий на черепаху из мультфильма "я на солнышке лежу", в таких же очках, обошел палату, но флакон с эфиром не нашел. Махнул рукой. Той же ночью случилось еще одно ЧП — курсант, прооперированный на момент аппендицита сутки ранее, был пойман во время забирания по простыне на второй этаж — человек возвращался из прогулки по лебедям.

Дык вот, сидим, тихонько ведем разговоры о дембеле — стук в дверь. Вносят каталку, закрытую шубой. Под шубой — боец с капельницей. То есть две половинки бойца — торс и ноги. Ну ладно был бы женщиной, сказали бы, что талия. Ан нет, и не талия вовсе.

В общем, командир его части решил проверить боеготовность подразделения, и не нашел лучшего дня, как 31 декабря. Естественно, бойцам было не до этого, а посему думали о чем угодно, но только не о повышении боевой и политической подготовки. Стоит этот войн, и дни до дембеля считает — а дней до дембеля ему, надобно сказать, оставалось и немного совсем — по весне на дембель. И угораздило же его заниматься этим увлекательным делом, стоя возле бампера "Урала". Тут охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет. Только не охотник, а груженый Зил-131 из бокса вылетает, и бьет урал по бамперу своим бампером. Через война. А высота бамперов такова, что находится от таза и до желудка. В общем, мясо. Его быстро на носилки и в хирургию. Результат плачевный — кости таза в порошок, ни одного органа ниже желудка просто не осталось, внутренности наружу. То есть шкура лопнула, из под нее торчат осколки костей и давленые кишки. Самое прискорбное, что парень жил еще полтора суток, и почти все это время находился в сознании, хоть и под наркотой. За это время в него влили четыре литра крови и физрастворов. Так как почки не работали, смерть наступила от отравления — он распух до ужаса, на лицо страшно было смотреть. В первый день нового года, вечером, спустилась операционная медсестра, парень умер. И тут же стук в окно — приехала его мать. Пацан не дождался минут пятнадцати всего. Жалко.

Вот когда познаешь бренность своего существования, и злость берет на дурдом, называемый армией. Ведь не ударь желтая жидкость того командира в голову проверить "боеготовность", и парень был бы жив. Так нет, надобно задницу рвать, кому-то чего-то доказывать. Кому и чего? Жизнь-то она одна — другой не подарят, потеряешь — не вернешь.

В общем, армия, как школа жизни хороша, но лучше ее всё же пройти досрочно.