Проклятые

Глава 22

Алекс.

Уже практически рассвело. Я тенью скользил по городу, пытаясь успокоиться. Безрезультатно… Да и как могло быть иначе? Даже на другом конце поселка я ощущал ее присутствие. Я слышал ее сердцебиение, помнил ее запах… А зеленые глаза без устали следовали за мной, словно наваждение.

Перемахнув через городские ворота, я вздохнул полной грудью. В воздухе я не нуждался, но иногда продолжал дышать. Так и не смог отказаться от глупой привычки, выработавшейся у меня уже после обращения.

Сказать, что было паскудно, значит — ничего не сказать!

«Да, все дело в привычке. Порой просто невозможно отказаться…»

Тряхнув головой, я посмотрел вперед. «Нужно как-то продержаться до утра. А потом, эта безмозглая девица, возомнившая себя великой актрисой, проспится, и тогда-то я вытрясу из нее всю правду».

Догадка, что все случившееся прошлым вечером было ничем иным, как представлением, утвердилась в моей голове довольно твердо. Каролину выдавали глаза, дрожание рук, голос, произносивший непривычные для его хозяйки речи, и поэтому не способный уловить нужной интонации.

«Чтобы играть какую-нибудь роль, нужно знать ее досконально, иначе рискуешь захлебнуться в своей фальши и неправдоподобности».

Словно одержимый, я метался вокруг городка, только бы не остановиться и не потребовать от нее немедленного ответа. После неудавшегося концерта в меня прямо-таки клыками вцепилась невозможная, безумная надежда. Я лихорадочно восстанавливал в памяти то, что когда-то пытался забыть, как страшный сон. Положение ее тела, движения, слова… Пытался вспомнить того мальчишку и не мог! Что-то не давало мне покоя. Будто была утеряна маленькая деталь головоломки. С каждой минутой я, сначала с радостью, а затем — с ужасом, понимал, что меня обвели вокруг пальца, как неразумное дитя. Я это чувствовал, но припомнить что-то важное, на что можно опереться в своих ощущениях — не мог. Это сводило с ума!

Я продолжал ходить, поминутно садясь на землю и снова вскакивая. Потом в который раз без сил опускался на корточки, и мои руки принимались вычерчивать на земле одну и ту же фразу: «Что я пропустил»?

Раздавшийся за спиной шорох заставил меня резко обернуться.

Еще немного по-детски наивный взгляд. Приподнятые тонкие брови, находящиеся как будто в вечном удивлении. И тот же противный высокий голос. Я скривился, а это недоразумение уже вовсю развлекалось:

— Кровосос, я к кому обращаюсь? У меня для тебя крайне важная информация! Ты что, оглох?

— И тебе, Аэвон, долгих лет. Крайне рад нашей встрече… Что же заставило тебя, о благороднейшее из существ, населяющих Хортборг, отправиться через полмира в поиске такого ничтожного и жалкого кровососа?

— Я хотела с тобой поговорить, — тихо ответила эльфийка, не понятно от чего смутившись. Заламывая руки, она продолжила:

— Я хотела бы тебя… попросить, — это слово она особо долго подбирала, в конце концов, прозвучало это словно вызов. — Каролина в опасности! — на одном дыхании выпалила она и облегченно вздохнула. «По всей видимости, просьбы — не ее сильные стороны».

Пригласив ее следовать за мной, я направился в сторону корчмы, где мы все разместились. Эльфийка меленькими шагами семенила за мной, хотя в ее понимании, она величаво скользила, словно по воздуху, боясь загрязнить свои прелестные туфельки.

«Вот чудной народ», — думал я. Если быть честным, я готов был сейчас чем угодно занимать свои мысли, лишь бы не сорваться и не вытрусить из Аэвон информацию прямо посреди улицы. И плевать, если кто-нибудь услышит! Плевать, что я чую присутствие мага из Ковена! Лишь бы узнать правду!

Преодоление своих порывов всегда получалось у меня из рук вон плохо. Как бы я ни старался, живущий во мне зверь все же вырывался наружу. И сдерживать его всегда было невероятно сложно. Как и сейчас… Стараясь думать на отвлеченные темы, я не оборачивался на эльфийку и шел в корчму.

Когда мы вошли в общую залу и уселись за отдаленный столик около окна, рассвело. Улицы были пустынны, город только начинал просыпаться. По моим расчетам, Каролина еще должна была спать, поэтому не опасался, что она увидит свою подругу и, возможно, как-то ей помешает все рассказать. Миану после нашего вчерашнего разговора вообще куда-то пропал. Я знал, что он так же как и я облазил все окрестности города. Этой ночью нас связывало лишь одно обоюдное желание — не встречаться.

В общем, сейчас я был полностью уверен — нашему разговору никто не сможет помешать. Даже единственный дежурный разносчик в зале тихо храпел, досматривая какие-то сны.

Я смотрел на Аэвон, стараясь прочесть по ее лицу, какую же новость мне приготовили. Никакого раскаяния или жалости я не увидел, что не могло не радовать. Одна лишь тревога застыла в ее глазах. Минуту, собираясь с мыслями и подбирая нужные слова, она хмурила свои светлые брови. Наконец, решившись, начала:

— В нашу выпускную ночь Каролина показалась мне очень расстроенной и печальной, — она выжидательно оглядела меня. Я молчал, стараясь в самом начале разговора не выложить мой взгляд на ту ситуацию и не настроить эльфийку против себя. Мне нужен был взгляд со стороны. Поэтому я, лишь вскинув брови, кивнул головой. Она продолжила:

— Тогда, еще до выпускного, когда я… попросила тебя приехать к нам в Академию, точно что-то произошло.

— Аэвон, все это я уже слышал полгода назад. И ее странное поведение, и отдаление от друзей. Не нужно все это снова повторять.

— Я не повторяю! Я стараюсь тебе объяснить! У нее что-то случилось, что-то плохое, и ее срочно нужно разыскать!

— Уже, — эльфийка удивленно на меня посмотрела.

— Не поняла… Ты хочешь сказать?..

— Да, она здесь. В этой корчме. — Аэвон взглянула на меня, как на ненормального, и очень медленно и тихо поинтересовалась:

— Алекс, ты в этом уверен? Может, произошла какая-то ошибка…

— Подожди пару часов, и ты сможешь лично побеседовать с ней.

— Но если она здесь, почему я ее не чувствую? — я только хотел усмехнуться и объяснить этому глупому, избалованному дитяти, что мое обоняние несколько отличается от ее, как… Вздрогнув, я посмотрел наверх — туда, куда вела лестница, затем вскочил и понесся на второй этаж. Через несколько ударов сердца я оказался у ее комнаты. Не стуча, просто вломился внутрь, чтобы увидеть пустую кровать, ни единой вещички в просторной комнате — ничего, что могло бы говорить: «Хозяин лишь ненадолго отлучился и скоро будет». Чистая, убранная, но главное — нежилая комната.

Все еще сомневаясь, я заглянул в смежное банное отделение. Никого.

— Алекс! — послышался взволнованный голос эльфийки.

— Ее здесь нет! — ответил я, одновременно пытаясь мысленно достучаться до дроу. Вскоре мне это удалось. Услышав в ответ лишь разъяренный рык, я посоветовал прочесать окрестности, пока я буду заниматься корчмой и самим городком. С этим дроу спорить не стал. Эльфийка, пыталась меня остановить, но сейчас было не до этого, а посему довольно грубо ее прервав, я пообещал поговорить с ней несколько позже.

Каждый дом, сарай или таверна были обысканы мной самым тщательным образом. Ни в одном саду или помещении не осталось непроверенного угла, однако, поиски ничего не дали. Вечером вернулся взбешенный дроу. С тем же. Кидая злые взгляды в мою сторону, он четко давал понять, кто во всем виноват.

Аэвон, сидела тихо и лишь изредка пыталась мне что-то сказать, но все ее страхи, вызванные, скорее всего, девичьими фантазиями, не представляли какой-либо ценности, поэтому снова и снова я просил ее помолчать и не мешать искать ее драгоценную подругу. На это эльфийка становилась печальней, но, вопреки моим предположениям, не стала спорить и терпеливо ждала.

Я активировал все расставленные мной магические ловушки. Если Каролина будет находиться в нескольких милях от них, я обязательно должен был получить сигнал о ее приблизительном местонахождении. Но пока ничего не прояснялось. Как хорошо выпившая девчонка, которая на ногах еле стояла, смогла проскочить через город, по которому ночью мы с Миануэлем наматывали круги? Как? А главное, куда?

— Алекс, что ты ей сделал? — не выдержал Миану. В данный момент он, грозно нависнув надо мной, ждал ответа. Спокойно подняв голову (кто бы знал, чего мне стоило это спокойствие), я встретился с ним взглядом и попросил сесть на место. Аэвон, сидевшая за тем же столом, испуганно отодвинулась к стенке, опуская взгляд.

— Я сел. Теперь ты можешь ответить на мой вопрос? — Прикрыв глаза, я задумался: «Что мне ему сказать? Что я знал: Каролина слышит наш с ним разговор, и сознательно провоцировал дроу на ответы, которые могли бы ее задеть?.. Рассказать, как поступил с ней после, понимая, пусть и не до конца, что ее поведение — не более, чем представление?.. Что мне ответить»?

— Александр, демоны тебя побери! Ты меня слышишь?

— Ответь мне, Миану, только честно. Зачем тебе Каролина? Почему ты увязался за ней, словно мальчишка?

— Мы уже обсуждали этот вопрос. Тебе хорошо известно, что после встречи с ней, я не однократно обсуждал с отцом сложившуюся ситуацию. Благодаря ее силе, которую она старается скрыть, не понятно зачем, мое государство в дальнейшем могло бы избежать многих… хм… проблем. Она превосходный маг, телепат…

— Миану, я же просил — честно, — дроу дернулся и покосился на меня. За нашим столом повисла тяжелая тишина. Даже исходивший от постояльцев гомон (некоторые уже спустились вниз и в ожидании своих заказов, пропускали по стопочке за неспешными разговорами) отошел на второй план, стал тише, словно где-то за окном зашумел ветер. Я не отрывал взгляда от своего друга. Хотя друга ли? Словно в насмешку судьба расставляла нас по тем же местам, что и когда-то. И на этот раз, присутствовало ощущение, что к общему согласию прийти мы не сможем. Теперь ни один из нас не уступит… Просто не сможет…

— Ой, дурак! — с чувством протянула Аэвон, нарушая тем самым наше тягостное молчание. Мы одновременно повернулись в ее сторону.

— Ой, простите, — прошептала эльфийка и опустила взгляд. Я не успел удивиться чудесной смене характера этого взбалмошного ребенка, как Аэвон уже вновь смотрела на нас, хмуря брови и зло шипя себе под нос ругательства на эльфийском.

— Светлейшая м…

— Аэвон, — недовольно подсказала она.

— Аэвон, — согласился дроу. — Вы не могли бы объяснить столь противоречивые высказывания, — на что эльфийка хмыкнув, презрительно ответила:

— Я сказала «дурак» и затем извинилась. Почему? Да потому что вы оба достойны столь лестных высказываний! А посему, прошу меня извинить, что поначалу обделила одного из вас.

— Послушай, Аэвон, — я начинал потихоньку звереть, — сейчас не лучшее время для наших с тобой «душевных» разговоров. Если у тебя есть что-то, что может помочь — говори. Если нет — извини, но мы пообщаемся с тобой как-нибудь в другой раз. Договорились?

— Вполне. — Аэвон достала из небольшой перекинутой через плечо сумочки белый конверт и положила его передо мной. Затем она поднялась и, не отрывая грозного взгляда от меня, продолжила уже стоя:

— Если с ней что-нибудь случится, тебе лучше будет самому закопаться в землю и, желательно, поглубже. Но даже в этом случае я не смогу гарантировать, что после твоего упокоения ты действительно обретешь покой. — После чего эльфийка, гордо подняв голову, развернулась и пошла к выходу. Миануэль крикнул ей в след:

— Аэвон… — я видел в его взгляде невысказанный вопрос. Ей не пришлось оборачиваться, чтобы понять. Приостановившись, она тихо, так, чтобы услышали только мы, ответила:

— Каролина просила передать тебе его через год. Но мне почему-то кажется, что именно сейчас самое время… — И, не сказав больше, и слова, ушла.

Не сговариваясь, мы с Миануэлем одновременно поднялись и прошли наверх, в снятую комнату. Ее письмо жгло мне руку. Непонятная тревога овладела мной, дрожь пронзала тело. Казалось бы — вот она разгадка, так близко… Но почему же тогда так тяжело вскрыть этот злосчастный конверт?

— Александр, ты откроешь? — нетерпеливо спросил дроу. По нему было видно, что он тоже нервничает, притом изрядно, хоть и пытается всячески скрыть это.

Конверт, как бы желая продлить нашу муку, никак не хотел вскрываться. Будто бы специально не поддаваясь, бумага не рвалась. Не выдержав, я с силой рванул край, опасаясь задеть само письмо. К счастью, оно не пострадало… К счастью или, может быть, к сожалению?.. Первая же строчка пронзила меня такой болью, что захотелось закричать от отчаяния:

«Любимый, если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет в живых…» — прикрыв глаза на минуту, я попытался выровнять дыхание. Кусочки головоломки начинали складываться в одно целое. Услышав сдавленный вздох дроу, я открыл глаза и продолжил читать:

«Прошу, прости за ту ужасную сцену в саду Академии, что мне пришлось разыграть при тебе. Поверь, все отмеренное время я буду с ужасом вспоминать свой жестокий поступок. Уже сейчас я ненавижу себя за это, но у меня не было иного выбора. Поверь, так было нужно…

Мне необыкновенно повезло — у меня появился надежный друг и проводник. Эта женщина подскажет, как довести до конца то, из-за чего я и затевала это ужасное представление. Она даже обещала помочь мне, но если ты читаешь это письмо, и она, к сожалению, оказалась не всесильной… Одно меня утешает: ты жив, а это главное. Я не хочу оправдываться, сейчас это уже бессмысленно, просто мне надо, чтобы ты знал: я всегда любила тебя больше жизни и буду любить до последнего вздоха… Навеки твоя, Карли».

Опустившись на кровать, я сдавил пальцами виски. У меня ужасно раскалывалась голова. Впервые после обращения. Мне не надо было перечитывать письмо. Его строчки, и без того, навсегда въелись в память и теперь стояли перед глазами.

Злость сменялась отчаянием, отчаяние — решительностью, решительность — ужасом. «Карли, что же ты натворила? Почему с самого начала не рассказала всего? И как я сам мог проглядеть»? — Ураган вопросов хаотично кружился в голове. Не в состоянии остановится ни на одном из них, я невидяще смотрел в стену, в который раз прокручивая перед глазами сцену в саду. Наконец, я понял, что же мне так долго не давало покоя. «Тот мальчик… После того, как я его отшвырнул, он слишком неудачно приземлился. Мне еще тогда показалось, что он попросту сломал себе шею. А Каролина даже не вскрикнула! Вместо этого, она его быстро куда-то перенесла, и в ее глазах в ту минуту было многое… Но там не было сожаления! К живому человеку она бы испытала жалость или сострадание, в конце концов, гнев или ненависть по отношению ко мне. Но в тот раз она вела себя, словно… тот мальчик был не живым… Фантом»! — Горький смех прервал повисшую в комнате тишину. Дроу непонимающе смотрел на меня, а я просто не мог остановиться. Смех душил меня и вскоре перешел в какой-то хриплый кашель.

— Александр… — он так и не нашел, что сказать.

В груди начало жечь. Прежде, чем я понял, наконец, что это гхантит, прошло не меньше минуты. Глубоко вздохнув, я активировал амулет, и в тот же миг раздался приближающийся к панике голос Лолы:

— Александр! Они прорываются!

— Повтори, — по слогам, все еще не веря, процедил я.

— К границам стянулся практически весь Ковен, они пытаются пробить щит!

— Сколько прошло времени с первой попытки? — как бы ни было сейчас тяжело, мне предстояло сделать выбор. И я его сделал… Долина в опасности, любое промедление может оказаться фатальным.

— Несколько часов.

— Только Ковен или… — вампиресса отчаянно заорала:

— Александр, сюда направляется чуть ли не половина Хортборга!

— Сколько у нас времени?

— Я не знаю! Алекс, мне страшно.

— Лола, ты помнишь, я показывал тебе способ обойти щит и проникнуть внутрь?

— Да, но…

— Немедленно, возвращайся в Долину. Найди наших магов, пускай аккуратно снимают купол. Так, чтобы это не сразу бросилось в глаза. Ты поняла?

— Да, но…

— Лола, милая, я очень прошу: продержитесь сутки. Я возвращаюсь!

— Я обещаю, мы сделаем все невозможное.

Связь оборвалась. Снизу доносились веселый гомон посетителей и жильцов корчмы. С улицы слышался детский смех и лай собаки. Жизнь здесь била ключом… А где-то она могла оборваться навсегда.

Миану, от которого я не закрывал весь разговор, с ужасом смотрел на меня. В его взгляде я видел свой приговор.

— Миануэль, я могу тебя попросить?..

— Александр, я сейчас же свяжусь с отцом. Он направит наши войска к Сумрачной долине. Вы только продержитесь!

— Спасибо, это очень щедро и благородно с твоей стороны. Впрочем, я никогда не сомневался в том, что эти качества присущи тебе. Но я хотел попросить о другом одолжении.

— О чем же? — дроу подошел ко мне. Минуты утекали, словно вода сквозь пальцы. Мы смотрели друг другу в глаза и заново узнавали друг друга. Наконец я спросил:

— Ты знаешь, куда она направилась?

— Да. Совсем недавно она определилась с конечной целью своего путешествия. Пустыня Алзаты.

— Останови ее! Она ни в коем случае не должна туда добраться, иначе живой ты ее уже больше не увидишь!

— Можешь рассчитывать на меня. Я не подведу! — его голос прерывался от волнения.

— Знаю, — наваливалась ужасная усталость. — Миану, и постарайся убедить ее, не верить Ашане.

— Той женщине, которая к ней приходит?

— Боюсь, это не просто женщина… Позаботься о ней. Карли, это самое дорогое, что было в моей жизни.

— Александр, даю слово… И войска подойдут к долине через двое суток, чего бы мне это ни стоило! — С благодарностью обняв друга, я перекинулся в летучую мышь и полетел на восток — в сторону, противоположную той, куда сейчас так сильно рвалось мое сердце. Так было нужно, у меня не было никакого права оставлять свой народ на произвол судьбы. Даже если эта судьба, была ох как коротка…