Противоположные начала

Глава 17

Кто в заблуждении благие и мудрые слова отвергает, тот, упустив время, потом сожалеет. Кто же, услышав благие и мудрые слова, следует им немедля, тот весьма преуспевает в жизни.

Внезапно поднявшийся ветер трепал тёмные волосы Яглы. Она приблизилась к самому берегу Смородины и огляделась. Смрадной запах уже не казался ей таким невыносимым, а даль перестала быть неизвестной и пугающей. Ягла понимала, что её Велес совсем рядом: стоит только реку перейти, но это простым смертным не под силу. Да и Велес уже не тот, сроднился он с Навью, похоже, окончательно. Остался огонёк любви в груди Яглы, но простить Велеслава она не могла. И не изменить уж ничего, что сделано, то сделано. Но быть с ним рядом она могла, хотела. Виноват во всём был только Чернобог, сам нарушил своё слово, не разобравшись, явился с дурным умыслом.

— Яга, брёвна готовы! — послышался за спиной голос Святогора.

Маленький богатырь сразу откликнулся на просьбу Беломира о помощи. Парни работали слаженно и довольно быстро, ведь силу недюжинную имели оба.

— Яга, ты можешь идти, мы дальше сами! — прокричал Беломир, ловко орудуя топором.

— Хорошо. — кивнула согласно Ягла, помахав на прощание рукой, кинула последний грустный взгляд на реку, и медленно побрела прочь.

— Беломир, как ты думаешь, Ягла его всё равно любит? — поинтересовался Святогор, когда девушка скрылась из их поля зрения.

— Любит, Святогор, любит. — Беломир тяжело вздохнул и приподнял одно из обтёсанных брёвен. — Подсоби-ка! И Велеслав любит Яглу, всё сделает, чтобы простила, но виниться сам никогда не придёт.

— А что он может сделать? — Святогор схватился за вторую сторону бревна, помогая Беломиру его переместить с места на место.

— Что-то мне подсказывает, на жертвы большие он должон пойти.

— Откажется от всего, к чему шёл всё время?

— Не к этому он шёл, Святогор. Скоро сам поймёт, кабы поздно не было.

В чёрном тронном зале повисла давящая тишина. Морена стояла пред правителем Нави, гордо вскинув голову, и глядя ему прямо в глаза. Уверенность она считала своим козырем перед Чернобогом. Если уж биться за своё счастье в нечестной схватке, то надобно до конца на своём стоять. Тишину первым нарушил Чернобог, начав разговор издалека:

— Как тебе мой новый трон, Морена?

— Хорош.

— Данила на то и мастер, чтобы такие кудеса вытворять. — Чернобог выпрямился, поддавшись крепким напряжённым телом чуть вперёд. — Тебе есть, что сказать, Морена?

— Ты не представляешь, какого могущества мы могли бы достичь, перестав враждовать меж собой, Чернобоже. — Морена не стала лукавить, и перешла к самой сути. — Будь моим, а я стану твоей. Будем вершить справедливость вместе, будем…

— Остановись, Морена! — пресёк Чернобог слова девушки, откинулся назад и расслабился. — Ты перепоны за моей спиной чинишь, почему я должен доверять тебе и дальше?

— Правитель никому доверять не должен. — продолжила уверенно Морена. — Каждый предать так и норовит. Пойми, что мы с тобой похожи.

— И чем же?

— Силой духа богаты, уменьями разными. Ты представляешь, какое потомство у нас может быть? Если нам не удастся завладеть Трёхъмирьем, то они точно смогут. Знаниями тайными ты богат. Можешь исцелять, либо силы жизненной лишать. Ты всесилен!

— Трёхъмирье на равновесии держится! Нарушив оное, возможно остаться без всего. Чем тогда править собираешься?

— Я? Править? — Морена растерялась, не понимая, к чему ведёт властитель Нави.

— Ты мудра, но так же, ты и глупа одновременно. Как такое может быть, Морена? — Чернобог поднялся и приблизился к девушке, от чего та хотела отвести взгляд, но он не позволил. — Отвечай!

— Что ты хочешь услышать, Чернобог?

— Опять игру затеяла? — Чернобог схватил Морену за подбородок, заставляя её смотреть ему в глаза. — Я хочу слышать, что думаешь ты! Будешь со мной честна — получишь всё.

— И тебя?

— Чего ты жаждешь больше всего на свете? — Чернобог не сводил своего гипнотически-сильного взгляда от потемневших глаз Морены, тем самым заставляя её во всём сознаться.

— Раньше я желала заполучить только тебя. — девушка заговорила, медленно и уверенно, не моргая. — Я думала, что у нас всё получится, что Правь, Явь и Навь станут только нашими. Тебя же стала волновать другая, не знамо почему. И вижу я, что связь у вас крепка, неподвластно её никому разорвать. Теперь меня интересует только власть.

— Я дам тебе власть, только с одним уговором. — процедил Чернобог, брезгливо отстранив от себя девушку, отпуская её.

— Уговор? — Морена часто заморгала, не понимая того, как она осмелилась произнести всё это вслух. — В чём этот уговор?

— В Явь твоя нога никогда не ступит!

— Но это невозможно, Чернобог. — округлила глаза Морена. — Ты сам говорил о равновесии. Я уже совсем скоро должна наведаться в мир Яви. Первые снега же…

— Хорошо. — Чернобог задумчиво потёр свой подбородок. — Так и быть, будет у тебя своё время. Колесо перемен должно крутиться, это верно.

— А ты?

— В леса уйду явьи, буду там природу слушать. Невмоготу мне тут находиться. Думал, что во мне есть что-то мёртвое, от того и тянет в Навь. Но на самом же деле — мёртв я сам, а внутри теплится частичка живого. — Чернобог снял себя зазубренную на концах корону и положил её на трон.

— Так не пойдёт. — произнесла Морена. — Срок свой отмеченный тут должен пробыть, опосля и воротишься, когда первые снега сойдут.

— Ты гляди, Морена, чего в Яви учинишь, головы тебе не сносить! — Чернобог громко рявкнул и указал на высокие двери. — Ступай, неси своё предназначение.

Первые снега легли в Яви аккурат в тот день, когда изба Яглы была готова. Да такая ладная и необыкновенная она получилась: небольшая аккуратно срубленная домовина возвышалась над землёй на четырёх толстых корнях деревьев, точно на лапах — для устойчивости, да от паводка.

— Беломир, вот это избушка! — диву давалась Ягла, обходя своё новое жилище вокруг.

— Избушка на курьих ножках. — захохотала Купава, кутая свой нос в воротник полушубка.

— Справились, Яга? — Беломир, довольный проделанной работой, стоял рядом со своей супружницей, бросая на неё нежные любящие взгляды.

— Справились, Беломир, справились на славу. Сегодня уже тут заночую. — Ягла раскинула руки в стороны и закружилась на белом снегу, радостно смеясь.

Святогор и Василиса резвились в сугробах, уворачиваясь от летящих друг в друга снежных комков. Беломир с Купавой стояли обнявшись, а Ягла всё кружилась-кружилась, в первый раз не думая ни о чём.

Оставшись одна-одинёшенька, Ягла принялась изучать своё новое жилище. По-обыкновению, в нём была и печь, и стол, и лавки, а также сундук со всем добром из её старой избы. Токмо туда добавилась ещё и блестящая тёплая медвежья шкура, заботливо уложенная Беломиром на самое дно. Ягла провела по гладкому меху замёрзшей рукой, и недавние события промелькнули перед её глазами, точно было это всё, как-будто вчера. Велеслав не покидал её мыслей ни на миг, но девушка и словом о нём не обмолвилась, с тех пор, как он воротился в Навь. Купава в своей манере часто разводила руками, пытаясь вывести Яглу на разговор, то та оставалась непреклонной, стараясь выказать равнодушие. Натопив печь, Ягла наготовила разных кушаний, и принялась за трапезу. Лучина тускло освещала домовину, тихонько, потрескивая. Безмолвие нарушал лишь ветер, который завыл за оконцем необыкновенно сильно. Ягла отставила от себя горшочек с похлёбкой, подошла к двери, чуть её приоткрыв, и принялась всматриваться в непроглядную мглу и вслушиваться. Девушка почуяла, что кто-то совсем посторонний находится рядом. Накинув на себя тулуп, Ягла прошмыгнула за дверь. Неподалёку, когда глаза уже привыкли к темноте, девушка заметила тёмный силуэт. Спустившись по шаткой лесенке, Ягла спрыгнула на землю, утопая по щиколотку в снегу, и уверенно зашагала навстречу. Перед ней всё отчётливее проявлялась невысокая женская фигура с бледным лицом, в тёмном одеянии.

— Ну, здравствуй, Ягла! — холодно проронила незнакомица.

— Яга я! И тебе, здравствуй. — Ягла ответила точно таким же ледяным тоном.

— Кто позволил на границе миров домовину ставить?

— Мне ничьёго позволения не надобно, чай сама себе хозяйка! — Ягла держалась отстранённо и настороженно.

— Мореной меня звать.

Сердце Яглы пропустило удар.

— Зачем явилась ко мне?

— Любопытно стало, что в тебе нашёл Чернобог. — Морена стала приближаться, внимательно оглядывая Яглу.

— Если это всё, то я пойду. — Ягле хотелось убежать, скрыться, чтобы не слышать о нём больше ни слова.

— Обожди, Яга! — ухмыльнулась Морена, ветер завыл сильнее.

Ягла остановилась, кинув презрительный взгляд на незваную гостью:

— В избу приглашать не стану. Говори, что хотела и уходи. Навкам тут не место.

Морена начала кружить вокруг Яглы, выискивая в ней, сама не зная чего. По мнению Морены, этой девушке недоставало стремления. Увидела она и красоту Яглы, и ум оценила, а вот то, что она избегает разговоров о любимом своём — нет.

— Обозлилась на Чернобога, знать? — Морена остановилась, усмехаясь и потешаясь.

— Не твоё дело! — огрызнулась Ягла, развернулась, и зашагала по направлению к избушке.

Морена не смогла стерпеть такой дерзости по отношению к себе. Она вытянула вперёд свою длань и начала водить по кругу длинными тонкими пальцами, призывая ещё пущие ветра. Перед Яглой образовалась снежная воронка, девушка была вынуждена остановиться и замереть на месте. Налетевший поток снега свалил Яглу с ног. Упав навзничь, она попыталась встать, но, тут же, на неё снова посыпался рыхлый холодный снег, заставляя её прикрывать покрасневшее лицо замёрзшими руками.

— Не умеешь бороться, да? — громко рассмеялась Морена, не скрывая своего удовольствия от увиденного. — Оно и понятно. Иначе, своего бы не упустила.

— Мне не за что бороться, навка проклятая! — Ягла, собрав всю волю в кулак, рывком поднялась с промозглой земли, выпрямилась и направила свой взгляд точно на Морену.

Глаза Яглы налились кровью, руки повисли вдоль тела, точно плети, а потом она развела их в стороны. По мановению её рук земля меж девушками разверзлась, пошла глубокими трещинами, Морена вынуждена была отступить. Не ожидала она такого от обычной веды.

— А что-то в тебе есть. — признала она вслух, прищурившись. — Недооценила суперницу.

— Пошла прочь! И не смей тут появляться! — не своим голосом проговорила Ягла.

— Я-то уйду! — воскликнула Морена. — А ты навеки тут одна прозябать останешься! Зима лютая будет, уж я постараюсь, не сомневайся.

С этими словами Морена исчезла, будто растворилась в ночной мгле. Ягла обессилено упала на колени прямо на снег, веки её потяжелели, руки, словно иглами острыми закололо, от лютого холода. Зима обещала быть долгой и суровой.

Седмицы летели одна за другой. Много событий важных произошло как в Яви, так и в Нави. Ягла прижилась в новой домовине: разжигала ловко печь, топила на ней снег, трапезу готовила вкусную, да гостей часто принимала. За небольшим столом собирались самые близкие: Беломир с Купавой, да Святогор с Василисой. Щи наваристые хлебали вприкуску с ароматным ржаным хлебом, да чай с лабазника пили, подслащивая тот мёдом.

— Яга, весть у нас добрая есть. — с хитрым прищуром начала Купава как-то в одни из таких посиделок.

— Говори, не тяни, коль добрая. — Ягла отхлебнула горячего напитка и приготовилась слушать.

— Понесла Купава-то. — не сдержался Беломир, лучезарно улыбнувшись, перебивая свою супружницу.

— Вот так добрая весть! — Ягла даже подпрыгнула со скамьи от такого скорого подарка судьбы. — Как ты себя чувствуешь, Купава?

— Скоро тяжело мне будет до тебя добираться, — с сожалением проговорила девушка. — Беломир с ребятами навещать будут, не серчай.

— Да ты что, Купава!? Отдыхай, готовься. — с пониманием закивала Ягла. — Я не пропаду со скуки. Морозы всё сильнее крепчают, сегодня могла бы дома остаться.

— Хотелось тебя повидать, да травок каких попросить. Вдруг худо станет?

— Конечно-конечно. Только вот ведь, не всё теперь тебе можно.

Пока Василиса убирала со стола, Ягла выискивала в своих запасах то, что не навредило бы Купаве с её ещё не рождённым малышом. Святогор с Беломиром отправились в лес, заготовить Ягле дров.

Зима и правда лютовала. Морена властвовала и повелевала снегами, да метелями студёными. А сама глаз не спускала и с Яглы, наблюдала иногда со стороны, как девушка вела своё хозяйство: как частокол возле дома в мёрзлую землю вкапывала, как поломанную лестницу чинила, как печь топила, как путников, мимо проходящих, у себя привечала, но близь домовины показываться больше не решалась. Хотелось Морене проучить Яглу, злость всю накопившуюся на неё вылить, но не знала она, как это сделать, и надо ли? Ведь Чернобог ясно дал понять, её пакости ничем хорошим не закончатся, а править ух как хотелось. Да сущность свою никуда не деть, не спрятать мысли дурные, которые не давали покоя. Скоро в Навь надобно было возвращаться, да с Чернобогом прощаться и власть в свои руки брать. Услыхала как-то Морена, плач девичий в лесу, и как раз неподалёку домовины Яглы. Тут-то и решила, что такой шанс нужно себе во благо использовать.

Пробралась Морена сквозь сугробы непролазные и увидела на опушке женщину молодую. Та сидела на снегу подле большущей вязанки хвороста, и к груди своей прижимала малюсенький кулёк из тряпок.

— Ты чего тут шлындаешь в такую погоду? — Морена говорила резко и холодно. — Ещё и отродье своё притащила! С ума сошла? Смерти ищещь?

Женщина поглядела на Морену жалобно, поднялась с колен, не отпуская от себя ребёночка, завёрнутого в тряпицы, и заговорила дрожащим голосом:

— Помоги, коль нашла нас. Выведи отсюда. Замерзает малютка ведь. Заплутали мы.

— До деревни не провожу, знаю тут место одно, туда и выведу. — хитро прищурившись, проговорила Морена. — Ступай след в след.

— Спасибо тебе.

— Куда хворост-то? — закричала Морена, заметив, что женщина не только ребёнка с собой потащить хочет. — Оставь тут, быстро нужно шагать!

И повела она незнакомицу с малышом прямиком к реке Смородине. Малышу уже не жить — это ясно, как день. Но можно его душу выменять на другую, только на такую, что связи со своим родом не знает. Чернобог как-то обмолвился, что Ягла своих родителей в глаза не видала, не помнит — вот она как раз и подойдёт, если, конечно, сжалится над путниками неизвестными. А какой будет с Морены тогда спрос? Никакого. Ягла сама решила — сама в Навь и отправилась. А вот когда уж Чернобог в Явь вернётся, тогда уж Морена вдоволь насладится страданиями Яглы в пекельном царстве. Прислужницей её своей сделает, да измываться начнёт, как и хотела. Вот уж и домовина показалась, пора было действовать немедля.

Узелок с травами был уже собран. Василиса и Купава, надетые в тёплые одежды, дожидались Беломира и Святогора, сидя на лавке у порога. Начинало смеркаться, надобно было скорее возвращаться в деревню, чтобы не заплутать ненароком.

— И чего так долго? — Купава всплеснула одной рукой, другой же подправила шаль из собачьей шерсти, которая всё норовила съехать набекрень.

— Наверное, побольше хотят дров заготовить, чтобы потом тебя одну надолго не оставлять. — успокоила Ягла Купаву. — Нельзя тебе так нервничать, относись ко всему спокойно.

— Скоро и лошадь тут не пройдёт, вон какие сугробы навалили. — насупилась Василиса. — Буду по тебе скучать, Яга, а как ручьи пойдут, непременно прибегу к тебе. За сон-травой пойдём!

— Кажись, возвращаются. — Купава встала со скамьи, но Ягла, почуяв неладное, усадила её обратно. — Что такое, Яга?

— Посидите тут, пойду, проверю.

Ягла накинула полушубок и не успела дверь отварить, как в домовину вломилась Морена, а за ней молодая женщина с малюткой на руках.

— Помирает. — кивнула знакомица на свою спутницу и кулёк. — Подсобишь?

Ягла открыла рот от удивления, но медлить не стала. Взяла кулёк из рук дрожащей незнакомицы, уложила его на стол, развернула и увидела в нём крошечного ребёночка: девочку. Ножки и ручки у той стали синюшного цвета, сомкнутые веки подрагивали, малышка молчала и нечасто дышала.

— Ты с ума сошла? — Ягла развернулась к незваным гостьям, и непонятно было, к кому из них был предназначен вопрос.

Все присутствующие окружили Яглу и младенца, только Морена не подходила, только она знала, чем всё это закончится. Ягла сорвала с верёвки у печи большую тряпицу, и в неё, такую тёплую и мягкую, закутала малышку. Потом стала греметь чугунками, кипятить воду, запаривать травы. Ягла понимала, что время на исходе, был бы Беломир рядом, то непременно помог. А теперь в своих силах девушка была неуверенна, слишком сильно замёрзло дитя.

— Гхм. — Морена дала о себе знать, и шагнула вглубь избы. — Яга, могу помочь.

— Ты только можешь быстро от мучений дитё избавить, в Навь за собой уволочь! — процедила Ягла со злостью, злилась она в большей степени на себя, на то, что помочь ничем не может. Погибает девочка.

Мать ребёнка залилась горючими слезами, сама не своя стала от горя. Морена же холодно продолжила:

— Времени у меня мало, завтра нужно в Навь воротиться по темну. Поэтому, как есть говорить стану.

Присутствующие навострили уши, молодая женщина затихла и тоже прислушалась, утирая слёзы шерстяным платком.

— Могу я дитятку в живых оставить, но равновесие, Яга, сама понимаешь…

— Нужна душа взамен? — поняла Ягла, к чему клонит Морена.

— Верно. Да такая, что связи с родом не имеет.

— Сколько у нас времени?

— До завтра, знать. Ты ведь понимаешь, что тебе придётся со мной отправиться? — Морена оскалилась и обвела всех довольным надменным взглядом. — За Чернобога не беспокойся. Он завтра же покинет Навь, на мосту с ним пересечёмся и всё.

Ягла кивнула, давая понять, что услышала знакомицу.

— Когда дитю легче станет?

— Как на мост ступим, так и станет. — Морена развернулась к дверям. — Солнце сядет, зайду за ответом.