Противоположные начала

Глава 18

Тот, кто постигнет малое, тот и обретёт малое, а тот кто познает многое — не обретает ничего, но Дух его становится крепче.

Встретив очередную душу покойного, по обыкновению, Чернобог направлялся в свои хоромы. Прошло уже достаточно времени, чтобы обдумать своё решение о возвращении в Явь. Он решил это твёрдо и бесповоротно, хотя и не доверял до конца Морене, ждал от неё подвоха коварного. По-настоящему, Чернобог боялся встречи с Яглой. Не в его характере было виниться перед кем-то, хотя и виноват был он сам. По всей Нави разлетелся слух о том, что на границе двух миров некая баба по имени Яга домовину свою поставила и теперь все, кто сходит с моста по ту сторону Яви непременно сначала встречаются с ней. И что удивительно, все-то её хвалили и отзывались только положительно. Горд был Чернобог за свою Ягу, у каждого прибывшего о ней справлялся, да о здоровье её. На пути в свои покои навий властитель встретил деда Звана: крепок был старик и вовсе не стар собой, борода ещё не успела поседеть, как в навьем мире оказался. Дед Зван не часто посещал своего властителя, но, как услышал он о смене власти, решился наведаться с разговором.

— Чернобоже. — окликнул старик Чернобога. — Разговор есть.

Чернобог кивнул своим подданным и махнул им рукой, чтобы те отошли.

— Говори, дед Зван, что тебя привело? Как Весея поживает?

— Да Весея-то, ничего, — отмахнулся Зван. — За Яглу душа болит, ведь помер, а так и не сказал ей, что она нам не совсем кровниночка-то.

— Пройдём. — Чернобог толкнул руками высокие двери, ведущие в тронный зал, вошёл сам, и Звана за собой пригласил.

Взойдя на высокий трон Чернобог устроился поудобнее, расправляя длинные одежды, и приготовился выслушать незваного гостя.

— И откуда же взялась Ягла? Почто решил мне об этом поведать? — с интересом произнёс Чернобог.

Дед Зван, неловко переминаясь с ноги на ногу, начал медленно и неуверенно:

— Видишь ли, как тут дело было…в общем…

— Коль пришёл, не тяни, сам знаешь, что скоро покину вас! — Чернобог не выдержал.

— Не было у нас деток с Весеей. Прибилась к нам девчушка непутёвая, вырастили мы её как родную, а она спуталась с кем-то, да так и не вытянули правды с кем! — Зван почесал затылок и продолжил. — Понесла от неизвестного, в подоле принесла Яглу, а сама-то сбежала. Наверное, за ним…

— И вы так ничего и не выяснили? — Чернобог нахмурился, не понимая, зачем нужно было скрывать такое от Яглы.

— Мы и не пытались, — махнул рукой Зван. — Другие заботы были у нас, сам понимаешь, дитё на руках осталось. Пожитки свои пришлось на Яблоньку выменять, чтобы малютку прокормить, растили, любили девчушку.

— А от меня-то ты чего хочешь? — недоумевал Чернобог, странным ему показалось откровение деда.

— Расскажи всё Ягле, пусть теперь своим умом живёт. Захочет отыскать мать-отца, так пусть разыщет. Весея переживает, что одна-одинёшенька осталась внучка.

— Понял я тебя, дед Зван, — утвердительно кивнул Чернобог. — Помогу, чем смогу, если Яга слушать меня станет.

— Яга? — удивлённо вскинул брови дед. — Так это она сторожилой заделалась меж мирами? Во даёт девка! А почто слушать не станет?

— Свои у нас, дед, дела, междусобойные. Ступай к Весее, успокой её, передам всё, коль под силу мне это будет.

Дед Зван, удовлетворённый ответом, удалился, почтенно поклонившись в ноги своему правителю. Чернобог остался под впечатлением от разговора, подумал он, что есть шанс сблизиться снова с его Ягой, как раз разговор этот ему и поможет.

А в Яви уж дело к ночи близилось. Свёрток с малышкой лежал на печи, многочисленные гости сидели за столом и думу тяжёлую думали. Беломир с Купавой и Василиса со Святогором так и не отбыли в деревню, отговаривали они Яглу от необдуманного шага, но та была непреклонна. Мать дитя, которую, как оказалось, звали Вышемила, каждый раз падала в ноги к хозяйке и умоляла спасти её родную кровь, как разговор заходил о неизбежности смерти ребёнка.

— Ты сама обрекла своё дитятко на смерть! — Беломир уже не мог спокойно разговаривать, он злился на всё происходящее, злился на Морену, на брата своего. — Я не могу помочь, не в силах я бороться за жизнь того, кому суждено умереть! Навь — это Навь, там свои коны!

— Беломирушка, сделай что-нибудь. — Купава, видя стенания Вышемилы, выходила из себя, ведь она тоже, почти что, уже мать.

— Я всё сделаю. — Ягла поднялась с места, проверяя, как чувствует себя ребёнок. — Вышемила, покорми девочку.

Молодая женщина уединилась со свёртком в дальнем углу, остальные остались за столом.

— Зачем тебе это нужно, Яга? — прошептал Беломир. — Ребёнок уже одной ногой в Нави, для чего тебе это? В Яви полно тех, кого ты сможешь спасти. Ты готова пожертвовать одним ради всех?

— Яга, ты так хотела избу тут срубить, жить хотела… — Купава тихонько расплакалась в плечо Беломира, а тот стал поглаживать её по спине, успокаивая.

— Яга, я тебе жизнью обязан, — дал о себе знать Святогор. — Обещал сослужить тебе службу, так я готов!

— Ты не подойдёшь, Святогор. — спокойно вымолвила Ягла, с благодарностью глянув на маленького богатыря. — Ты свою мать да отца помнишь, нужен тот, кто с родом связи не имеет.

Василиса же сидела, низко опустив голову, пряча слезинки, она понимала, что скоро нужно будет прощаться.

— Шли бы вы по домам, — покачала головой Ягла, тяжело вздохнув.

Девушке самой было худо только от мысли одной, что никогда она больше не увидит своих близких друзей. И из-за кого? Из-за Чернобога, что душу маленькую решил в свои чертоги забрать. На кой она ему? Но суть мироздания не поменять. Всё предрешено изначально.

В дверь постучали. Все замерли, когда Ягла поднялась и направилась к двери, а Вышемила крепче прижала свёрток к своей груди.

— Время истекло, — негромко проговорила Морена, входя в домовину. — Пора прощаться.

Морена гордо вскинула голову, оглядев грустные лица присутствующих, и остановила свой взгляд на Ягле.

— Яга, ты готова? Или младенца отдавайте, некогда мне тут с вами любезничать.

— Готова.

В избе поднялся гул несогласных голосов, всё смешалось, ничего было не разобрать. Морена с довольным видом, молча, выжидала, стоя у порога. Святогор и Василиса кинулись обнимать Яглу, та стала гладить их по головам и уговаривать. Купава, вырвавшись из крепких объятий Беломира, тоже кинулась на шею девушке и залилась горькими слезами.

— Яга, не сможем мы тут без тебя. — Беломир оторвал детей от Яглы, потом отстранил и Купаву, усадив её на скамейку. — Яга?

Ягла подняла свои глаза на Беломира:

— Ведь знаешь же, что по-своему сделаю?

— Знаю.

— Так от чего эти долгие прощания?

— Спасибо! — с дальнего угла раздался тихий голос Вышемилы, бедняжка сидела, ни жива, ни мертва, вцепившись в свёрток с дитём.

— Э-э-эх! — вздохнул от безвыходности Беломир и крепко обнял Яглу.

От таких искренних объятий и переживаний у Яглы сами собой покатились слёзы, как бы она не старалась, сдержать их она была не в силах. Купава, увидев, как в Ягле вновь что-то надламывается, вскочила со скамьи и уверенно произнесла:

— А чего ты к ней прицепилась? Чую я, что не Чернобога это проделки! Твои?

Шесть пар удивлённых глаз уставились на Купаву, она всегда так себя вела в неожиданных обстоятельствах, но то, что она выкинет в этот раз никто и думать не мог.

— Что молчишь, Морена? — продолжила Купава, приближаясь к ненавистной гостье. — Это твои проделки?

Беломир попытался остановить супружницу, но та лишь отодвинула его от себя одним лишь взмахом руки, бесстрашно наступая на Морену.

— Не подгадала ты лишь одного! — Купава приложила ладони к своему животу, Морена изменилась в лице и стиснула зубы. — Я отдаю душу своего неродившегося ребёнка за душу той невинной девочки!

— Не смей, Купава! — прокричал Беломир, но нужное слово уже было сказано.

Он вцепился в свои светлые волосы руками, рухнул на табурет, оперевшись ими на столешницу, и беззвучно зарыдал. Остальные же смотрели во все глаза на Купаву, к торой медленно и неохотно приближалась Морена.

— Будь по твоему! — выплюнула она в лицо Купаве, проведя своим чёрным серпом по воздуху, напротив чрева девушки.

Купава держалась стойко. Не обращала она внимания ни на испуганные детские лица, ни на кручину Беломира, ни на Яглу, застывшую в ужасе рядом, и уж тем более ни на виновников происходящего. В Купаве в этот миг было столько смелости, сколько не было у всех вместе взятых в этой домовине. Верила она, что должна спасти ребёнка, ведь он живой: и дышит, и ест, а ещё мучается от обморожения. А к своему она ещё не привыкла. Ну, это она так думала, утешая себя. На самом деле, сердце разрывалось. Купава, находясь в обществе необычных людей, решила доказать, что она стоит очень многого, хотя и нет у неё способностей никаких необъяснимых: доброты в ней очень много, сострадания и силы внутренней, хотя, и взбалмошности хоть отбавляй, но это её совсем не портило.

— Прощайте, — коротко попрощалась Морена и растворилась в воздухе, оставляя за собой тёмный след, точно дымка чёрная расползлась по домовине по её пятам.

Купава стояла не шелохнувшись. Ягла подошла ближе, заметив тонкую струйку крови, стекающую по ногам девушки, и, взяв её под руку, повела к полатям. Беломир рывком встал из-за стола и вышел прочь, сильно хлопнув дверьми, уже с улицы донеслись его отчаянные громкие крики, Святогор отправился за ним.

Стало светать, когда Чернобог сошёл с Калинова моста и ступил в подтаявший мокрый снег на землю Яви. Встретил он по пути Морену, но та, не обратив на него внимания, прошагала мимо, будто и не знакомы они вовсе. Это показалось довольно странным, но уже не имело никакого значения. Чернобог остановился и огляделся: снег начал таять только у моста, вокруг же лежали непролазные высокие сугробы, видно Морена постаралась на славу со снегопадами да ветрами. И тут внимательный взгляд Чернобога зацепился за причудливую, высоко поднятую над снегами, избу. Он сразу понял, что это жилище Яги и лучше бы его обойти стороной, но что-то подтолкнуло его сделать шаг именно в этом направлении. Науз, спрятанный за пазухой, дал о себе знать жаром, которым тут же опалило грудь Чернобога, как только он приблизился к частоколу у избы. Сначала он хотел оставить его здесь — прямо на одном из острых кольев, но передумал, вернув узелок обратно в чёрные одежды. Простоял он тут недолго, что-то странное творилось в избе: то ли крики, то ли плачь, какие-то громкие приглушённые звуки доносились оттуда. Потом на снегу у лестницы промелькнула маленькая тёмная макушка, Чернобог признал Василису, но окрикнуть её побоялся, не хотел привлекать к себе лишнего внимания. Девочка, заметив незваного гостя, решила подойти сама.

— Велеслав? — Василиса заговорила тихо, понимая, что пришедший не хотел, чтобы его обнаружили вот так.

— Василиса, здравствуй, — кивнул Чернобог, подзывая девчушку к себе. — Подойди ближе, не бойся. И зови меня отныне Велесом.

— Так ты взаправду вернулся? Насовсем? — не верила своим глазам Василиса, ощупывая чёрную броню, которая была для неё в диковинку.

— Насовсем, — утвердительно кивнул Велеслав. — Буду в Яви своё новое предназначение нести — за природой приглядывать, она ведь живая, за ней догляд нужон. Как Белобог справляется?

Василиса тяжело вздохнула, многое она уже понимала в этой жизни, и подняла свои грустные глаза на собеседника:

— Тяжело ему справляться, одни беды кругом, а он не всесилен.

— Что случилось, Василиса? — с беспокойством в голосе поинтересовался Велеслав.

— Долго рассказывать, — нахмурилась девочка. — Морена отняла дитя у Беломира и Купавы.

Кулаки Велеслава сжались, он напрягся всем телом, а Василиса продолжила:

— Хотела Ягу забрать в Навь, а Купава ребёнком неродившимся пожертвовала.

— Яга? — Велеслав удивился, что Василиса так назвала Яглу.

— Ягла сказала, так её звать теперича.

Велеслав устало прикрыл глаза и потёр переносицу прохладными пальцами. Всё не так, как должно было быть изначально, и зачем он вернулся тогда в Навь, но теперь уж ничего не исправить.

— Велес, идёт кто-то. — Василиса засуетилась и побежала к избе, а Велеслав присел на холодный снег, спрятавшись за частокол.

Возле домовины собрались все знакомые: Беломир, Ягла, Святогор и подбежавшая к ним Василиса. Взрослые стали громко разговаривать, размахивая руками.

— Для чего тебе вступаться за незнакомицу и её ребёнка? — кричал Беломир.

— Вообще-то это твоя забота — Белобожья! — вторила ему Ягла тем же тоном.

— Я не могу вступаться за уже умирающих! Вспомни Данилу! Это во Власти Чернобога.

— Ты не в праве меня винить за смерть своего ребёнка. Я хотела сделать всё совершенно иначе!

— Я и не виню тебя, я просто зол! От своей беспомощности, от того, что ничего не смог сделать.

— Зато супружница твоя оказалась куда умнее нас всех!

— Не смей говорить о ней в таком тоне!

Велеслав не выдержал и вышел из тени:

— А ты, Беломир, не смей повышать голос на мою Ягу!

Все разом обернулись и увидели приближающегося к ним Велеслава. Ягла не растерялась:

— Не твоя Яга я больше, что ты тут забыл? Лучше бы я с Мореной в Нави сгинула.

— О чём спор? — твёрдо спросил Велеслав, игнорируя слова Яглы.

— Иди своей дорогой, Чернобог! — отмахнулся от него Беломир.

— Отныне я не имею отношения к Нави, не Чернобог я.

— Да нам плевать, кто ты такой, уходи! — обозлённая на весь мир Ягла не унималась.

— Я хочу помочь. — Велеслав хотел всё исправить, всё, что натворил собственноручно.

— Что ты можешь сделать? Уходи.

Василиса взяла Яглу за руку и насупилась, проговорив:

— Яга, Беломир, позвольте Велесу пользу принести, в первый раз о чём-то прошу.

Ягла и Беломир переглянулись.

— Отведите меня к Купаве, — проговорил Велеслав, глянув на брата.

— Ты не приблизишься к ней ни на шаг, — со злостью выплюнул Беломир. — Ты портишь всё, к чему прикасаешься.

— Ну, как знаете, — пожал плечами Велеслав и развернулся, собираясь уйти. — Если понадоблюсь, ищите меня в жилище Наволода, там обоснуюсь.

— Не понадобишься! — выкрикнула вслед Ягла, а у самой сердце сжалось. Хотела она броситься в объятия Велеса, прижаться к нему, предложить остаться, поговорить, но пересилив себя, осталась стоять на месте. Ведь он её предал, о таком не забыть.

— Ягла, давай успокоимся, вернёмся в избу, там поговорим спокойно. — Беломир протянул руку девушке, но та прошла мимо, кивнув детям, чтобы те следовали за ней.

Беломир опустил руку, покачав головой, и направился следом. Растревожил его душу вернувшийся брат. Назревало что-то нехорошее, подумалось ему, когда он скрылся в домовине, прикрывая за собой дверь.

Велеслав добрался до жилища волхва нескоро, приходилось выискивать короткие тропы, обходя большие снежные заносы. Избушка была занесена по неказистую соломенную крышу, много времени пришлось потратить, дабы попасть внутрь.

— Ну, Велес, вот и начинается твоя новая история! — с усталой усмешкой проговорил Велеслав, окидывая сырое затхлое помещение грустным взглядом. — Я непременно всё исправлю.