Пройти по Краю Мира

Эпилог

Двенадцатое августа. Рут молча сидит в «каморке». Береговые сирены воют в ночи, приглашая корабли в гавань.

У Рут все еще есть голос. Ее способность разговаривать теперь не подчиняется проклятиям, падающим звездам или болезням. Теперь она это знает наверняка. Но ей сейчас не нужно говорить. Она пишет. До этого дня у нее не было потребности писать самой, для себя, — только для других. Но сейчас у нее эта потребность есть.

Перед ней стоит фотография бабушки. Рут смотрит на нее каждый день. С ее помощью она может заглядывать в прошлое и оттуда ясно ввдеть настоящее. Могла ли ее бабушка представить, что у нее будет такая внучка? Женщина, у которой есть любящий муж, две обожающие ее девочки, дом, часть которого принадлежит ей, хорошие друзья и жизнь, единственные тревоги в которой связаны только с лишними калориями и потекшими трубами.

Рут помнит, как ее собственная мать раньше говорила о проклятии и о смерти от собственных рук. Она все время чувствовала эту тягу, и только когда начала терять разум, который привязывал ее к перенесенной боли, смогла обрести свободу. И хоть Лу Лин все еще помнит прошлое, она уже начала его менять. Она больше не помнит плохого. Она помнит только, что была очень, очень любима. Помнит, что для Бао Бому она была смыслом жизни.

Недавно мать позвонила Рут. Она разговаривала совсем как раньше, суетливо и напуганно.

— Люи, — сказала она и быстро заговорила по-китайски: — Я боюсь, что делала с тобой ужасные вещи, когда ты была маленькой, и это причиняло тебе сильную боль. Но я не помню, что я делала…

— Ничего… — начала было Рут.

— Я только хотела сказать, что очень надеюсь, что ты сможешь забыть об этом, как забыла я. Я надеюсь, что ты сможешь меня простить. Потому что если я причинила тебе боль, я очень об этом сожалею. Прости меня.

После этого разговора Рут плакала целый час. От счастья. Им было еще не поздно простить друг друга и себя.

Сейчас Рут смотрит на фотографию и думает о матери как о маленькой девочке и о бабушке как о молодой девушке. Эти женщины, определившие ее жизнь, теперь стали ее костями, ее скелетом. Они заставили ее решить, что определяло ход ее жизни: судьба, везение, настойчивость или действия других людей. Они научили ее беспокоиться. Но благодаря им она поняла, что эти предупреждения были даны не для того, чтобы ее запугать, а чтобы она не повторяла их ошибок, чтобы стремилась к лучшей доле. Они хотели, чтобы она избавилась от проклятий.

В «каморке» Рут возвращается в прошлое. Компьютер заменяет ей поднос с песком. Вот Рут снова шесть лет, она все тот же ребенок, с зажившим переломом руки. Второй рукой она держит палочку и готовится писать слова. Приходит Бао Бому, как она всегда это делала, и садится рядом с ней. У нее ровное, красивое лицо, как на снимке. Она растирает на камне палочку туши. «Подумай о своих намерениях, — говорит она. — Что есть в твоем сердце, что ты хочешь вложить в сердца других».

И вот, сидя бок о бок, Рут и ее бабушка начинают свой рассказ. Слова складываются во фразы. Они превращаются в человека, которому шесть лет, шестнадцать, сорок шесть, восемьдесят два. Они рассказывают о том, что было, почему это произошло и как могло произойти что-то другое. Они говорят о том, что было, но чего не должно было случиться. И о том, что могло быть и еще, возможно, будет. Они пишут о прошлом, которое еще можно изменить. «В конце концов, — говорит Бао Бому, — что такое прошлое, как не то, что мы сами решаем о нем помнить. Ведь можно его не прятать, а признать то, что было сломано, пережить его боль и знать, что это исцелимо. Теперь понятно, что счастье не в стране, куда ты стремишься, а в любви и свободе отдавать и принимать то, что было рядом с нами всегда».

Рут помнит об этом и пишет свою историю. Ради бабушки, ради самой себя, ради маленькой девочки, которая стала ее матерью.