Путь к дому

Глава 2. Транс драконов. Сны

Соленая корка застыла на губах. Гул волн оглушал раскатами, притупляя мысли.

«Может… так оно и лучше?», — он ненавидел себя за эту мысль, и понимал, что в мире, где «так оно и лучше», не хочет жить.

«Это агония», — тихо и услужливо подсказывал разум.

Она умирает… Они умирают.

Соленые брызги долетели до лица. Плотно укутанные в его плащ младенцы едва заметно пошевелились.

Ведь он уже видел такое, и не раз. Не так ли? Умирающие младенцы… Как быстро в них гаснет жизнь! Почти естественно для бытия. Почти привычно… Слишком маленькие, слишком рано пришли в мир.

И это все — его вина! Упущенное мгновение. Его, Элладиэлево, упущенное мгновение.

Это его Рок? Судьба? Упускать мгновение, упускать время, чтобы потом видеть, как самое дорогое умирает на руках?

Он люто ненавидел себя. Только… Да, ненавидит… Да, виноват. И что с того? Что это все изменит?!

Ветер, ледяной и соленый, пронизывал до костей, притихшие малыши замерзали под его порывистым дыханием. А Он, Владыка целого мира; Он, способный напитать своей энергией весь Поднебесный; Он, трижды прошедший Темные миры до самого Ада… Бессилен им помочь. Всесильный и бессилен.

Он не смеет подойти к своей маленькой, умирающей в родильной горячке танцовщице, своей драконице, ближе, чем на пять шагов. Стоит ему приблизиться, раны драконицы начинали кровоточить… Не мог согреть ее и детей магией — это убило бы их мгновенно!

Хотелось выть. На что вся его Сила, вся Власть, если он не может их спасти? Зачем ему все это, если рядом с самым дорогим оно губительно?!

Приди к нему старуха-ведьма теперь, он бы отдал всю хваленую Силу, всю воспетую глупцами Власть, и свою окаянную жизнь в придачу, только бы вернуть мгновение! Ведь все должно было быть не так. Все было продумано…

Они вместе шли по Дороге. И она, его возлюбленная, его легкомысленная хрупкая жена из мира людей, была рядом. И ему нравилось быть так близко, и оставаться нераскрытым. Нравилась эта игра. Он мог слышать ее речь, видеть ее глаза. Удивительная. Родная, такая теплая, желанная. Его обещанная.

Надо было просто забрать ее. Пусть не переводить через Грань. Но прекратить этот абсурд! О чем он думал!? Думал? Нет, он не думал! Он просто хотел быть рядом.

Еще вчера он хотел дойти с ней до треклятого моря. А потом…потом забрать в Поднебесный. Он уже знал, что бы сказал. Чем бы уговорил…

Вот только. Только сегодня все эти слова не имели значения. Все Клятвы больше не имели значения! Все неважно…

Важна только нить. Тонкая нить, связывающая душу и хрупкое тело умирающей драконицы. Единственное, что теперь держало ее — это нефриловая нить. Нефриловая нить, сплетенная его врагом… полукровкой. Сплетенная его врагом для НЕЁ. Сплетенная чудом, по наитию. И только эта нить удерживала от пропасти смерти. Алеон не спускал драконицу с рук, стоило оставить Сильвию хоть на мгновение, она начинала замерзать.

Пусть так! Только пусть греет. От былой ревности не оставалось и следа.

ТОЛЬКО БЫ ЖИЛА! Что угодно, только бы они жили!

Соленый ветер ударил с новой силой. Путник еще раз еще плотней укутал малышей в свой плащ, они уже не плакали.

Мучительно… но только бы эта мука не кончалась!

Что будет в следующее мгновение после ее ухода? После их ухода?

Он посмотрел на бредущего рядом Полукровку. Мальчишка смог взять Карающий! Неужели!?

Слова пророчества теперь прозвучали проклятьем: "вернет утерянное". Ему бы ликовать!

Стало невообразимо горько.

Отчего та ведьма не сказала о цене? О настоящей цене? Отчего так солгала о главном?! «Смертная за бессмертного, Младшая за Старших…». От этой мысли резануло. Почему… почему он понял все только сейчас, когда уже поздно?! Когда уже они не простят друг друга. Когда она уходит…

— Элладиэль, остановись! — пытаясь перекричать шум моря, позвал Алеон.

— Она умерла? — спокойно спросил Элладиэль, боясь повернуться. В груди гулко ударило.

— Нет, пока нет… Но она едва дышит! Ты можешь сварить снадобье?

— Какое? Я не знаю снадобья от смерти! — огрызнулся Элладиэль.

— Владыка, она пока жива! Вот и вари для живой! — рявкнул в ответ полукровка. Потом добавил спокойней — Им сейчас необходимы тепло и покой.

— Алеон, если мы уйдем с берега моря, наша чертова магия убьет их мгновенно! — Море, грозное море подавляло магию эльдаров, сдерживало ее. Элладиэль, как всякий старший, прежде не любивший моря, был безмерно благодарен, что теперь оказался рядом с ним.

Он посмотрел на волнующееся море и потерянно добавил:

— Вот только… дети замерзают…

— Она тоже! — настаивал на необходимости отдыха полукровка. — А еще нам нужны бинты, чистая ткань! Хоть что-то чистое!

Полукровка был прав.

— Ты чувствуешь людей? — тихо спросил Элладиэль.

— Да… но очень далеко. Не меньше недели от нас, если не возвращаться лесом, — угрюмо закончил Алеон. Он с усилием перекрикивал шквалистый ветер. Общаться мыслями они боялись. Любая магия, любое неаккуратное движение могло оборвать тонкую нить.

О возвращении прежним путем не могло быть и речи. Если Ад не уничтожит их на подходах к деревне, то точно сделает это в болотах.

— Нужно идти! — уперся Владыка.

— Нет! Сначала согреем ее! — настаивал на своем Алеон. Элладиэль нахмурился. Впрочем, кого он обманывает? У них нет недели! Дети и Сильвия умрут гораздо раньше.

Эльдары развели костер. Вокруг их маленького лагеря кружили чайки. Их глупые крики нагоняли глухую тоску. Птицы словно бы чуяли близкую добычу. Элладиэль с досады хотел бросить в них камень, но вместо этого упрямо прижимал малышей к себе.

— Элладиэль… смотри, — Алеон держал руку раненой. На ладони, со стороны большого пальца, проступал рваный след от острых зубов. Укус. Демон укусил Сильвию…

А еще секунду назад Элладиэлю казалось, что хуже уже быть не может!

— Что теперь делать? — в голосе полукровки читались страх и растерянность.

— Ничего не делать.

— У них ее кровь… Они тянут ее! — полукровка задыхался от ужаса.

— Алеон, очнись! ОНА умирает! Некого будет тянуть! — гаркнул Элладиэль, понимая, что даже этот укус не имел значения.

Алеон порывисто прижался лбом к голове Сильвии.

— Только не уходи, умоляю! — тихо пошептал он. — Прости меня, прости, только не уходи! Потерпи…, - вдруг резко отстранился. — Элладиэль, у нее жар!

— Да… она замерзает, и у нее жар, — Элладиэлю показалось, что Всевышний решил посмеяться над ними.

Он судорожно перебирал в голове все возможные комбинации трав. Нужно кровосвертывающее, или от жара. Нет… жар сбивать нельзя. Она умрет от яда? От кровопотери? От холода? Или оттого, что ее человеческих сил просто не хватит, чтобы совладать со всем этим.

Едва слышно заплакали голодные дети. Оба эльдара беспомощно переглянулись.

— У нее ведь есть молоко!

— Да, есть… с болиголовом.

— Лучше, чем ничего! Они же на четверть эльдары! — возразил Алеон.

— На четверть?! Неважно. Пусть на четверть, тут даже половина не поможет! Даже с вашим иммунитетом к ядам не поможет! — возразил Владыка.

— А если они — твои? Тогда они перворожденные, так? — резко спросил Алеон. — И тогда… Всевышний! Пусть они будут перворожденными! — выдохнул полукровка. — Владыка, им нужно молоко! Средство ведь еще осталось?

Элладиэль покачал головой:

— Алеон, проверь еще раз! Пусть не люди — хотя бы коза! Не надо им молока с болиголовом! Они едва живы!

— Нет козы! Есть Сильвия и молоко с болиголовом, — холодно отрезал Алеон. — Молись, чтобы дети были твоими, я уже молюсь об этом!

Элладиэль вздохнул — у темных эльдаров больше иммунитета к ядам — он бы помолился, чтобы дети были перворождёнными от Темного Древнего. Это дало бы им шанс. Но он не знал Перворожденных от Темных эльдаров. Никто не знал. Не было таких. Были просто Темные.

Элладиэль поднес два жалобно мяукавших комочка к груди, полной молока. Старшая, девочка, жадно присосалась, а вот ее брат…

— Ну же, малыш! — Элладиэль пытался помочь, но ребенок отвернулся… «Мальчик будет первым», — Элладиэль почти рыдал от бессилия. Впрочем, в молоке болиголов… кто будет первым, не ясно.

— Нельзя долго пить воду из снега, — неожиданно заметил Алеон, прерывая отчаянные мысли Владыки. — У нее могут начаться судороги.

Элладиэль ощути подкатившую ярость.

А что можно?! Что из всего произошедшего можно? Ну хоть что-то? Можно охотиться на беременную женщину? Можно позволить ей голодать, спать на земле и попрошайничать, продавать себя за кусок хлеба? Можно отдать ее в руки демонов?! Можно спровоцировать у нее преждевременные роды?! Можно давать умирать ей и ее детям здесь?! На берегу грязного моря?!

— Судороги у нее начнутся из-за жара. С такой кровопотерей ей надо пить. Пусть воду из снега, — Владыка совладал с яростью. Разве полукровка хоть в чем-то виноват?! Он с самого начала говорил о безумии затеи…

Луна, далекая и бледная, зависла над морем, ее свет рождал ощущения мира без тепла и солнца. Холодный ветер улегся. И теперь Алеон чувствовал жар острее — Сильвия горела…

А еще Алеон чувствовал, как уходит его Сила. Нефриловая нить тянула обоих в пропасть смерти. Стало трудно идти, тяжело нести.

Нет. Они дойдут. Найдут помощь. Сильвия справится. И дети выживут. Они будут жить! Он заберет их всех в Аэр'Дун! И все наладиться!

Если на всех сил не хватит…, он через тонкую нить, сплетенную случайно, по наитию, отдаст всего себя ей. Она будет жить! А если будет жить она, то и дети выживут!

Алеон не сомневался, Владыка ни за что теперь не убьёт последнего дракона, не бросит детей. И когда Алеон умрет, Владыка уведет их в Поднебесье. Надо только продержаться, дать время, не позволить Сильвии соскользнуть в пропасть смерти. Только бы не упустить тонкой нефриловой нити!

Но отчего же уже сейчас так невыносимо тяжело? Уже сейчас трудно делать шаг? Он же эльдар, пусть и на половину! Он же Нефриловый Лорд! И… полукровка… Одна беда — источник, питающий нефрил, слишком неглубок! Отчего у него нет Силы Владыки?

Сон начал морить Алеона. Тяжелый и глухой. Элладиэль странно посмотрел на спутника. Алеон с удивлением прочёл тревогу на лице Владыки, тревогу пополам со страхом…

Нет, ему почудилось. Элладиэль его ненавидит. За дело ненавидит. Только теперь это неважно. Важно, чтобы нить не оборвалась!

— Алеон! — Элладиэль властно, по-владычьи окликнул засыпающего полукровку, но голос вдруг смягчился. — Пошли… Надо идти.

— Элладиэль, — Алеон через силу встал, не отпуская с рук горевшую огнем Сильвию. — Надо назвать детей. У них должны быть имена.

— Нет.

— Почему?!

— Мы их назовем… И Всевышний заберет.

— Ты хочешь укрыть детей от Ока Всевышнего? — Алеон изумился. — Кто, как не Он, видит нас сейчас!

— Мальчик почти не шевелиться, — отозвался Владыка глухо.

— Так назови его! — настаивал Алеон. — Не дай ему уйти без имени!

— Первой в этот мир пришла девочка, — выдохнул Владыка. — Ее имя должно быть первым… Как ты назовешь дочь? — спросил Элладиэль, уступая право первородства.

Кто из них отец детей по крови? Чье родовое имя они должны нести… хотя бы до Всевышнего? Раз нет рода, то пусть будет Воля.

Алеон посмотрел на небо. Луна… ее свет, холодный, и такой ему близкий. Вот бы нефрил был не зеленым пламенем, а светом луны! Неожиданное, почти стертое воспоминание озарило память. Они с Сильвией, счастливые и влюбленные, лежали на земле и смотрели на звезды.

"Алеон, смотри какая Луна! Как же она прекрасна!", — Алеону до луны дела не было. Ему хотелось, чтобы ночь не кончалась, чтобы Сильвия так и осталась рядом обнаженной, и не пришлось бы прятаться от Гаспаро.

Сильвия отвлеклась мыслями от их свидания, она увлеченно начала рассказ: «ты знаешь легенду о Селене, богине Луны?». Алеон помотал головой, притягивая Сильвию обратно, но девушка упрямо продолжала: «у нее было много возлюбленных, но больше всех она любила земного Эндимиона. Она приходила к спящему каждую ночь, любуясь и стремясь разбудить. Они так любили друг друга…», — убеждала собеседника девушка. Алеону было смешно от глупой легенды: «Он же спал!». Сильвия вспыхнула: «Какой же ты злой! Она родила ему 50 дочерей! А ты говоришь, спал!». Алеон тогда расхохотался в голос, а Сильвия обиженно фыркнула, он не стал дразнить сильнее. «Селена — красивое имя! Как думаешь?». Он не помнил, что ответил тогда…

— Владыка, нашу дочь зовут Селена. — тихо произнес Алеон.

— Селена? — Элладиэль улыбнулся старой легенде людей. — Луна, что встречает Солнце рассвета… И может видеть возлюбленного лишь в предрассветный час… Красиво.

Владыка помолчал, потом продолжил:

— Близнецы всегда очень близки друг с другом. Кажется, что они — часть одного целого. Иметь себе близнеца, — Владыка странно улыбнулся, горько и тепло одновременно, — все равно что иметь возлюбленную от рождения. Особый дар Творца…

Он помолчал еще несколько мгновений:

— Юношу-солнце, возлюбленного богини Луны, звали Эндимионом. На нашу речь Эндемион, — он взглянул на едва дышавшего малыша. — Выходит, ты у нас Эндемион?

— Теперь у вас есть имена, чтобы предстать перед Всевышним, — он хотел коснуться губами лба мальчика, и резко остановился в дюйме от лица малыша — что, если это убьет ребенка сразу?!

Он не успел заметить, как одна из прядей растрепанной ветром косы легонько коснулась лица девочки, Селены. Владыка окаменел от ужаса. Сердце пропустило несколько ударов. Это конец!

Неожиданно девочка оживилась, потянулась к пряди, как прежде тянулась к груди матери. А за ней потянулся и Эндемион.

— Алеон, расплети косу! — в голосе Владыки скользил прямой приказ.

— Владыка, ты ополоумел? Это убьет ее!

— Распусти! — Элладиэль вздохнул и осторожно сделал шаг в строну Алеона, чуть приоткрывая лица младенцев. Увидев перемену, Алеон изумленно выдохнул. Эндемион заплакал, голодно и обиженно. Он проснулся.

Оба эльдара робко улыбнулись.

Надежда? Это надежда?

Алеон одной рукой расплел косу, едва не выдирая половину волос. Белая прядь засеребрилась под светом луны. Стало легче дышать.

— Не плети пока… Это даст тебе сил, — отозвался Владыка. — Только следи, чтобы волосы не касались Сильвии!

Алеон качнул головой в знак согласия. Как же он должен быть плох, если даже враг жалеет его?! Враг ли?

Холодный морской ветер с силой задул снова… Сложно будет распутать волосы потом. Потом, после.

Вдруг появилась мысль о «после».

Прошлое. Из снов драконов. На берегу Моря.

В короткие моменты отдыха Элладиэль осторожно пытался помочь Алеону. Сильвия зависла над пропастью смерти, не решаясь на последний шаг и не возвращаясь в мир живых. Смерть тянула жертву, но Алеон не отпускал. Видя неравный боя, Владыка невзначай едва касался белой пряди полукровки, отдавая темному эльдару всю свою Силу. И Алеон снова мог идти.

Так и брели…

Эльдары едва переставляли ноги, когда дошли до поселения рыбаков. Рыбаки уходили в штормящее хмурое море. Зимнее небо затянула низкими облаками — предвестниками бури.

Жители деревни попрятались от нежданных гостей. Все знали, что в той части берега, откуда пришли высокие чужаки, жизни нет… И только дети испуганно подсматривали сквозь щели плетеных изгородей.

Элладиэль оглядел деревню — нищая. Рыбацкие дома никогда не знали лучших времен, не было даже тощих собак, так плохо жили местные. Но искать другую времени и сил не осталось. Алеон уже трижды терял сознание. Элладиэль чувствовал, что еще немного и смерть утащит всех, не пощадив никого — ни младших, ни старших.

— Нам нужны кров и еда! Прошу! — голос Владыки прокатился по улице волной, но ответом была тишина. Элладиэль решил, что готов перейти к силе. Вдруг к нему вышла женщина, почти старуха. Она жестом показала, чтобы следовали за ней. Старуха провела их к дальнему домику в самом конце деревни.

Когда они вошли в темную избу, Алеона шатало, казалось, он в трансе. Темный полукровка подошел к лавке возле печи и просто сел… Сел и уснул, все так же крепко и бережно прижимая Сильвию к себе.

Элладиэль с опаской огляделся — дом был пуст, почти без мебели. Однако, печь была жарко натоплена.

— Я вдова, — словно бы оправдываясь, сказала женщина, — еды нет. Но вы можете здесь передохнуть.

— Благодарю! — Элладиэль достал стопку монет — весь заработок Авдотьи, — и протянул доброй женщине. — Мои спутники очень устали, им нужны еда и лекарства…

— А тебе?

— Обойдусь.

Женщина взяла деньги, пересчитала, хмыкнула и отправилась за снедью. Элладиэль обошел маленькую и темную комнату. Сразу тысяча запахов скопилась в ней. Рыбы, трав, ветхости и моря.

За окном разразилась буря. Они успели вовремя. Вскоре старуха вернулась, с рыбой и хлебом, вся мокрая от талого снега.

— Это твоя жинка? — пытливо спросила она, бросая взгляд на Сильвию.

— Это моя… сестра, — Элладиэль встал между ней и спящими.

— Зачем врешь? — пожав плечами, усмехнулась старая рыбачка. Старший промолчал. Старуха пристально посмотрела на плащ, прятавший детей:

— Какие маленькие… Не доносила?

Элладиэль снова промолчал.

— Но жить хочут, — заметила старуха, — а это, выходит, твой брат, — звучало как утверждение. Элладиэль напряженно следил за пытливой рыбачкой.

— А ты счастливый! — заключила старуха, сложив у себя в голове. — Жинка, брат и дети.

— Да неужто?! По-твоему, я должен быть счастлив, что они умирают?! — резко остановил ее Элладиэль. И осёкся, понимая, что скинул на старуху всю тяжесть мыслей.

— Они просто очень слабы, поспят, поедят и все устроится. Тебе бы самому поспать!

Владыка вскинул бровь, всем видом показывая, что идея глупа. Старуха хмыкнула:

— Детев хоть положи! У них, поди, все кости устали от объятий твоих ненасытных, ты ж ни разу не отпустил!? Я, вона, люльку принесла. Почистила, не бойся!

Элладиэль очень внимательно смотрел на старуху, но ничего не чувствовал. Она не демон, не нечисть, просто обычный человек. Откуда же такая проницательность?

— Им надо отдохнуть! — настаивала старуха. — А тебе — разогнуть руки!

Элладиэль усмехнулся, давая понять, что не согласится. И пусть в словах старой женщины была правда, он ни разу не отпустил детей с самого момента их появления.

— Иначе зачем просил помощи? — продолжила старуха, видя, что гость колеблется.

Люльку Элладиэль застелили своим плащом. Старуху он к детям не подпускал.

Дети умильно засопели, люлька показалась им удобной. Элладиэль разогнул одеревеневшую руку, она, и верно, затекла. Разминая руку, он снова огляделся. Вдруг взгляд уцепился за изображение младенца, только синего.

— Кто это? — сурово спросил Элладиэль, чувствуя, что готов дать бой и старухе, и всему этому миру.

— Хозяин наш, — тихо ответила рыбачка, глядя в пол.

— Нет у вас больше Хозяина. Свободные вы! — Элладиэль брезгливо взял фигурку двумя пальцами и швырнул в печь.

Старуха странно улыбнулась:

— Долго ж ты шел! Он столько детей наших поел… Так просто уже не выкупишь!

— Зачем кормили? — рыкнул Элладиэль, чувствуя усталое раздражение и злость.

— А как не кормить?! Кто привечал, того и кормили! — огрызнулась старуха. Потом холодно заметила. — Как брат проснется, уходите! Здесь оставаться опасно.

Элладиэль согласно качнул головой. Сильвия укушена, им нужны освященные земли, а не место, где поклоняются Хозяину и прочей падали из Темных Миров…

— Приметные вы слишком, — заметила старуха.

Элладиэль посмотрел на крепко спящего Алеона и на Сильвию, принявшую облик драконицы. Правда, огненные пряди змеедевы будто бы выцвели, припорошились пеплом.

Старуха спокойно посмотрела в сторону Сильвии, словно видела не драконицу, а самую обычную женщину, и запричитала:

— Ой, девка… до чего дошла!

— Кто ты? — Владыка был в миге от того, чтобы достать Карающий, сдержал только страх, что это убьет и Сильвию, и детей.

— Будто сам не видишь! — по глазам старухи пробежали синие всполохи. — С рассветом уходите, не то худо будет. Когда местные узнают, что вы сделали…

— Почему демонов кормишь? — сурово спросил Элладиэль, успокаиваясь.

— А по что не бережешь?! — огрызнулась старуха, пожевала губами и продолжила: — я тут гребень принесла — расчешитесь, да сожгите потом.

Она протянула гребень и вышла прямо в бурю. Элладиэль проводил ее долгим взглядом, покрутил гребень в руке, осторожно провел им по волосам, с усилием расчесывая. Соль крепко въелась.

Все время пока расчесывал, он смотрел на малышей в люльке. Дети крепко спали, убаюканные теплом и удобством. Такие маленькие. Элладиэль вздрогнул и улыбнулся. Но они живы!

Расчесавшись, он подошел к Алеону. Полукровка спал глубоким сном, так не выпустив из рук драконицу. Под глазами у него залегли черные тени, лицо осунулось и похудело. Спящий дышал тяжело, хрипло, с надрывом…

Элладиэль осторожно, едва касаясь, собрал спутанные пряди полукровки и бережно расчесал, очень боясь нечаянно разбудить. Затем вытянул из черной волны единственную белую прядь. Спящая драконица застонала, как от боли:

— Потерпи, моя красавица. Иначе вы оба умрете. — Элладиэль осторожно перелил часть своей силы, серебряная прядь засияла. Драконица дернулась, Элладиэль увидел проступившую свежую кровь. Но черные тени на лице Алеона растаяли. Темный лорд задышал ровнее. Элладиэль улыбнулся, едва коснулся лица, внимательно рассматривая строгие черты. И едва слышно выдохнул — отданных Сил хватило бы, чтобы зажечь звезду. Теперь у него под глазами залегли черные тени. Владыка осел на пол, еле живой, но не уснул:

— Спите. Я буду охранять вас.

Алеон проснулся только на следующее утро. Он долго и странно смотрел на Элладиэля. Владыка был занят с детьми. Алеон хмурился, прикусывая потрескавшиеся губы, потом тряхнул головой, отгоняя неведомую мысль и взглянул на так и сжимаемую им Сильвию:

— Давно она такая? — тихо спросил Алеон, разглядывая спящую драконицу.

— Со вчерашнего утра.

— Рана все равно кровит. Надо перевязать.

— Да, но потом все сожги!

— Сам знаю.

Через четверть часа эльдары были готовы двинуться дальше. Алеон ждал спутника на улице, с запелёнатой в одеяло Сильвией на руках. Раненая так и не приходила в себя, но эльдары решили продолжить путь. Элладиэль кутал детей в свой плащ, когда на пороге появилась старуха.

— Уходите? — коротко спросила она.

— Да.

— Как и всегда, — горько усмехнулась старуха. — Но сейчас уходите.

— Погоди, — Элладиэль срезал рыбацким ножом вторую пуговицу с рукава рубашки. — Возьми, в благодарность.

— Хорошо. Будет залогом, — улыбнулась старуха беззубым ртом. — Люльку возьми. Пригодится, в ней расти будет легче.

Элладиэль качнул головой.

— Идите, пока не передумала! На востоке будет безопасней.