Рассказы (сборник)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эму Вельку (1884–1966) принадлежит заметное место в немецкой литературе XX века; книги Велька пользовались при его жизни и пользуются поныне большой популярностью. Он работал в литературе свыше шести десятилетий, был журналистом, поэтом, драматургом, прозаиком. Широким признанием, которое получили его книги, он обязан, прежде всего своему яркому таланту рассказчика, злободневности тем и, конечно, духу гуманизма и свободолюбия, которым пронизаны его книги. Выходец из народных низов, представитель, как он говорил, древнего крестьянского рода (предки Велька жили в Нидерлаузице, экономически отсталой области Германии, населенной не только немцами, но и сорбами (представителями славянского национального меньшинства), он навсегда сохранил естественный демократизм м в жизни, и в поведении, и в творчестве.

Как и у других немецких писателей XX века, в творчестве Э. Велька ясно заметны три рубежа — первая мировая война и Ноябрьская революция 1918 года, приход Гитлера к власти в 1933 году, освобождение страны от гитлеризма в 1945 году. Но биография Эма Велька существенна для понимания его книг и в более конкретном смысле, ибо насыщала их темами, сюжетами, конфликтами, героями.

В заметке «Кое-что о себе», опубликованной в сборнике, который вышел в свет в 1964 году, к восьмидесятилетию Велька, он писал: «Отцы, мелкие крестьяне, заводили сыновей, которые, в свою очередь, становились мелкими крестьянами и тоже заводили сыновей более 400 лет подряд в одной и той же деревне в Нидерлаузице. В этом длинном ряду мой отец Готфрид Вельк (имя сорбское и означает волк) был первым, кто покинул деревню. Оставив хозяйство младшему брату, он уехал в Померанию, женился на дочери крестьянина и осел в Укермарке, на границе Померании. Я родился в деревне Бизенброу в округе Ангермюнде 29 августа 1884 года, третьим сыном из пятерых детей. Я ходил в деревенскую школу и много лет брал частные уроки у школьного учителя и у пастора. Ибо моя мать хотела, чтобы я стал пастором; но этого не хотели мы с отцом Мой отец хотел, чтобы я стал учителем; но этого не хотели мы с матерью. Я же хотел стать художником или моряком; но этого не хотели отец с матерью. Поскольку мы не могли прийти к согласию, я оставался дома и удовлетворял свою страсть к чтению и учению по придуманной мной системе»[1].

Биографы отмечают незаурядные способности, которые проявились у Э. Велька очень рано, еще в школе. Журналистская деятельность его началась в 1904 году — будущему писателю было девятнадцать лет — в одной из газет города Штеттин, откуда, правда, он скоро был изгнан, поскольку осмелился напечатать без ведома главного редактора заметку в поддержку бастующих моряков. Привело это к тому, что Вельк сам ушел в морс, решив испытать на себе матросскую жизнь.

В дальнейшем ему пришлось переменить немало профессий и мест жительства. Скитания эти были частью добровольными, частью вынужденными. Но где бы он ни жил и чем бы ни занимался, его всегда тянуло к литературе. Его способности в журналистике были настолько заметны, что уже в те годы, несмотря на молодость, он несколько раз занимал посты главного редактора в различных газетах и журналах. Он был, как пишет немецкая критика, самым молодым главным редактором в тогдашней Германии.

Первая мировая война не обошла стороной Эма Велька, как и большинство немецких писателей его поколения. Из-за слабого здоровья он был призван сравнительно поздно, в конце 1915 года, и служил в санитарной роте собаководом (животные всегда были страстью Э. Велька), но уже в 1917 году был уволен из армии по болезни. Но в становлении Велька-писателя война сыграла решающую роль. Издав свою первую самостоятельную книгу еще в 1913 году, он в военные годы стал писать стихи и рассказы, проникнутые явно антивоенными идеями. Один из рассказов, созданный в широко распространенной тогда экспрессионистской манере, Вельк послал в столичную газету, где он не только не был напечатан, но и переслан командованию части, в которой служил Вельк, как свидетельство его пораженческих настроений.

Э. Вельк приветствовал Ноябрьскую революцию, хотя больше сердцем, чем разумом. В годы Веймарской республики он принадлежал к той части немецкой интеллигенции леворадикального образа мыслей, которая честно стремилась определить свое место в острых классовых боях того времени, стараясь при этом оставаться вне партий. В поисках новых художественных средств он приходит к драматургии, которая давала возможность со сценических подмостков непосредственно обращаться к аудитории.

В 1927 году Эрвин Пискатор ставит в «Фольксбюне» пьесу Э. Велька «Гроза над Готтландом», написанную на исторический сюжет, который не случайно казался и автору, и постановщику глубоко злободневным. Речь в пьесе шла о Клаусе Штёртебекере, «морском разбойнике» ставшем главой народного восстания и казненного в 1401 году, фигура этого немецкого Робина Гуда, предводителя движения «уравнителей» не раз привлекала внимание немецких писателей; у Теодора Фонтане есть наброски неоконченного романа о нем; уже в ГДР Клаусу Штёртебекеру посвятил роман В. Бредель, а поэт Куба — грандиозную «драматическую балладу». Пьеса Велька принадлежала к тем произведениям, которые, в противовес официальной буржуазной историографии, рисовали Клауса Штёртебекера не как преступника, а как вождя угнетенных, борца за справедливость.

Работать над этой темой, которая, по собственным словам Э. Велька, сыграла большую роль в его жизненном самоопределении, он начал много раньше. Переиздавая в ГДР «Грозу над Готтландом», он говорил: «Я написал свою первую пьесу о Штёртебекере в двадцатилетием возрасте, в 1905 году, когда ожесточенные бои русской революции, предательство, совершенное русским царем Николаем по отношению к петербургским рабочим, и заявление кайзера Вильгельма о том, что солдат должен стрелять по его приказу в собственного отца и собственную мать, указали путь к жизни сотням тысяч юношей буржуазного происхождения»[2].

В том же 1927 году состоялась премьера пьесы Э. Велька «Снятие с креста», состоящей из двух частей: «Толстой» и «Ленин». Действие этой пьесы, свидетельствующей о большом интересе Велька к России и к русской революции, строится вокруг Льва Толстого в последние дни его жизни; по авторскому замыслу пьеса должна была показать два пути освобождения угнетенного царизмом русского крестьянина: «Первый согласно учению великого русского писателя Льва Толстого состоял в смирении, кротости и долготерпении, второй, согласно требованию Ленина, в применении революционных средств. Этот вопрос был основным не только после первой мировой войны, для половины человечества он остается таким и сегодня»[3].

Наконец, в 1931 году была опубликована пьеса Э. Велька антифашистского содержания «Михаэль Кноббе, или Дырка в лице», но поставить ее не удалось — к власти в Германии пришли гитлеровцы.

Пьесы Э. Велька были заметным явлением в литературной и общественной жизни Германии 20-х годов, отмеченной резкой поляризацией социальных сил. Далеко не во всем удачные, они свидетельствовали тем не менее об искренности его свободолюбивых, революционных настроений и немалой творческой и гражданской смелости. Постановки «Грозы над Готтландом» и «Снятия с креста» имели шумный отклик, вызывали бурные споры, превращались в театральные скандалы, и прежде всего из-за их открытой агитационной направленности.

Свою смелость Э. Вельк вскоре доказал еще раз. Он был в то время (начиная с 1922 года) редактором воскресного еженедельника «Грюне пост» («Зеленая почта»), массового издания, занимающегося вопросами охраны природы, защиты животных и т. п. и весьма далекого от политики. Статьи в этой газете (как и другие свои журналистские выступления) Э. Вельк в течение многих лет подписывал псевдонимом Томас Тримм. 29 апреля 1934 года, то есть более чем год спустя после прихода к власти гитлеровцев, он опубликовал в этой газете передовую за своей обычной подписью под названием «Господин рейхсминистр, прошу на одно слово!», в которой выступил против проводимой гитлеровцами «унификации» печати. Эта статья, направленная лично против Геббельса, привела Э. Велька — к счастью, ненадолго— в концлагерь Ораниенбург (тот самый концлагерь Ораниенбург, где в это время умирал замученный гитлеровцами немецкий поэт и публицист Эрих Мюзам), лишила всех постов и возможности зарабатывать на жизнь литературным трудом (ему было запрещено печататься).

Запрет печататься был снят в 1937 году (с условием, что Вельк будет писать «неполитические книги»), и тогда один за другим вышло в свет несколько его романов, в том числе «Язычники из Куммерова» (1937) и «Праведники из Куммерова» (1943).

Оба эти романа автобиографичны: в них Э. Вельк, как и некоторые другие немецкие писатели, оставшиеся в стране после прихода Гитлера к власти, но не принимавшие «новый порядок» и поэтому лишенные возможности открыто выражать свои мысли и чувства, обращается ко времени своего детства. Точно так же и Ганс Фаллада написал в эти годы автобиографическую повесть «У нас дома в далекие времена», полную ностальгии по ушедшим временам, но не потерявшую от этого ни реалистической правдивости, ни поэтической прелести. Деревня Куммеров, в которой происходит действие романов Э. Велька, не выдумана, хотя ее названия и нет на карте; заменил автор и имена действующих лиц (себя он вывел под именем Мартина Грамбауэра, своего отца— Готлиба Грамбауэра и т. д.). В романах действуют бедняки и богатеи, слуги и господа, местный граф и его окружение, пастор и прихожане; это мир детства Эма Велька. Жизнь деревни увидена глазами двух мальчиков, Мартина и его друга Иоганнеса; поэзия их детской дружбы и часто недетских споров придает книге теплоту и человеческое очарование. Как и в повести Фаллады, кричащие социальные противоречия вильгельмовской Германии смягчены в этих романах юмором, многое в социальной действительности того времени сглажено, но Э. Вельку удалось поразительным образом в этих «неполитических книгах» создать ясный противовес фашистской «народной литературе», шовинистическим идеям «крови и почвы». За юмором постоянно чувствуется горечь, за шуткой дух мятежа.

Конечно, Эм Вельк, как и Ганс Фаллада, отдыхал душой, уходя в годы своего детства. Но он думал и о читателях. Позднее, уже в ГДР комментируя свой замысел, Эм Вельк писал: «Я создавал эти книги, когда позор, подлость и заботы заслонили от меня настоящее и будущее. Я оставил сложности жизни там, где они были, и отправился назад в сторону молодых сердец. И вернулся подкрепленный, улыбаясь решительнее, и не видел с тех пор наглых гостей, вторгшихся в мою личную жизнь. Или гнал их от себя. Если что-то из этой силы есть в моих книгах и воздействует на людей, значит, путь, о котором может говорить писатель, приблизился к цели и о ней он больше говорить не должен».

Антифашистско-демократические перемены после 1945 года и образование Германской Демократической Республики в 1949 году Эм Вельк принял как свое кровное дело. Он отверг все предложения уехать на Запад и был среди тех, кого в ГДР называют «активистами первого часа», много способствовал возрождению и обновлению культурной жизни, прежде всего в близкой ему области народного образования. В 1946 году Эм Вельк, отстранявшийся всегда от партийной борьбы, стал членом Коммунистической партии Германии, позднее СЕПГ. Он был отмечен многими наградами, в том числе Национальной премией, был избран в Академию искусств ГДР.[4]

Будучи видным общественным деятелем молодой республики, Э. Вельк не отошел от литературы. Наоборот, вскоре он целиком посвятил себя ей и продолжал работать до последних дней своей жизни. «Я как никогда полон радости работы, она только слегка омрачена мыслью об уходящих годах»[5],— писал он в 1949 году. На протяжении пятидесятых — шестидесятых годов выходят в свет его новые романы (один из которых, «В утреннем тумане», 1953, был посвящен событиям Ноябрьской революции), переиздаются старые романы, переиздаются также пьесы, стихи, он работает над сценариями для кинофильмов; однако наиболее заметное место в его творчестве этих лет занимают рассказы. В сущности, только в эти годы, опираясь на успех романов о Куммерове, Вельк в полной мере нашел своего истинного читателя. Его понимание высокого предназначения литературы позволяло ему, естественно, обращаться в новых условиях к самой широкой аудитории. В книге, выпущенной в 1959 году верной спутницей его жизни, писательницей Агатой Линднер-Вельк, говорилось: «Он очень критичен и не всегда приятен, этот Эм Вельк. Он и в будущем не станет приятней, потому что, по его словам, только трение порождает искру и пламя, а это пламя питается горячен любовью к людям»[6].

В 1952 году Э. Вельк выпустил большой том под названием «Моя страна, что светит вдалеке» с подзаголовком «Книга немецких рассказов, состоящая из воспоминаний и размышлений». Этот искусно построенный сборник автобиографических рассказов имел для Э. Велька принципиальное значение: этой книгой семидесятилетний писатель обращался к новому читателю, к молодому поколению Республики. Сборник открывался коротким «Предисловием», выглядевшим скорее как эпиграф. Оно состоит из реплики старца, взрослого человека и юноши. Старец утверждал, что лучшее в жизни — воспоминания. Взрослый человек говорил, что «люди хранят свои воспоминания, потому что каждое „вчера“ стремится закрыть свое „сегодня“ — как светом, так и тенью». А юноша восклицал: «Что мне в том? Каждое „сегодня“, которое не озарено светом лучшего „завтра“, это уже „вчера“.

Сборник имел большой успех, много раз переиздавался, нашел своего широкого читателя, к которому стремился Э. Вельк. По характеру рассказы сборника очень близки его автобиографическим романам: та же манера письма, те же герои, та же деревня Куммеров, где родился и жил мальчиком Мартин Грамбауэр, он же Эм Вельк. Однако горизонты изображаемого мира шире — не только детство и юность и не только история прошлых поколений, но и взрослая жизнь героя, в сущности, история Германии XX века, проведенная пунктиром вплоть до последнего времени, до ее крутого поворота в 1945 году.

Через весь сборник рассказов проходит образ сказочной страны Орплид, населенной таинственными существами, страны совершенства и мечты: так впечатлительный деревенский мальчик, любящий уединенные прогулки, окрестил болотистую низину посреди леса, которую все называли Черным озером и считали гиблым местом..

Орплид пришел в книги Э. Велька из романа „Художник Нольтен“ (1832) немецкого писателя Эдуарда Мёрике Орплидом был назван в этом романе божественный остров, помещенный писателем где-то „между Тихим океаном, Новой Зеландией и Южной Америкой“ (упоминаемая на страницах сборника Э. Велька страна Бимини взята из одного из самых печальных, элегических стихотворений позднего Генриха Гейне и имеет тот же смысл). Орплид стал в книгах Э. Велька неким синкретическим образом, включающим в себя счастливые воспоминания о прошлом и надежду на лучшее будущее, но в то же время скрывая в себе печаль и тоску, совмещая „свет“ и „тень“. Этот символ жизни и веры в грядущее противостоит в книге трагедиям и сложностям реальной немецкой истории XX века: герой книги вспоминает Орплид всякий раз, когда „жизнь погружалась во мрак или когда ей грозила страшная опасность“.

В последнем рассказе этого сборника (его правильнее было бы назвать очерком) говорится о том, как писатель едет в свою родную деревню Куммеров, туда, где расположен Орплид его детства, встречается со школьниками, находящимися в том возрасте, в каком он сам был шесть десятилетий тому назад. Он отмечает не только совсем новые условия жизни в его деревне, но и ясный, трезвый ум нового поколения — того поколения, для которого „сегодня“ освещено реальным светом лучшего будущего.

Традиции реалистического письма Эма Велька, в котором слышна романтическая нота, восходят к немецкой литературе XIX века, прежде всего к творчеству тех писателей, чьи имена легко обнаруживаются на страницах книг самого. Э. Велька, — Жан Поль, Эдуард Мёрике, Фриц Рейтер, Вильгельм Раабе и, конечно, Теодор Фонтане. Часто встречается в них и имя Генриха Гейне. Все это заставляет вспомнить о том, что Вельк писал и в веселом, даже буффонадном духе, владел и острой социальной сатирой. В юмористически гротесковом ключе написан сборник с длинным стилизованным названием: „Мутафо. Это — вещица, которая проходит сквозь ветер. Невероятные истерии двух славных христиан-мореходов Томаса Тримма и Вильгельма Штейнерта…“ (1954), а также сатирический роман „Храбрый господин Кюнеман из Путтельфингена“ (1959). Отмечая эти книги, критика обращала внимание на то, что они возрождают редкую в литературе ГДР того времени сатирическую манеру письма.

В эти годы Э. Вельк обращался в своих рассказах и к современности, к тем решающим переменам в жизни немецкого народа, которые происходили после 1945 года. У него был свой угол зрения на этот быстро меняющийся, подвижный жизненный материал: среди множества разных судеб он показывал прежде всего тех, кто, несмотря на причастность к старой Германии и сохранившиеся сомнения в благотворности перемен, смог найти свое место в жизни и принять участие в строительстве новой действительности. В одном из рассказов говорится: „Для восстановления можно использовать гораздо больше кирпичей, валяющихся на развалинах, чем думают. Но — молот хочет, чтобы им работали“. Вышедший в 1958 году сборник рассказов так и называется: „Молот хочет, чтобы им работали“. Он затрагивал важнейшую сторону общественной жизни молодой ГДР.

Эм Вельк скончался в 1966 году в возрасте 82 лет. В его наследии оказалось много неопубликованных рукописей, частично вошедших в первый посмертно изданный сборник „Большая игра“ (1971). Здесь были собраны произведения разных лет, в том числе и антивоенные рассказы, написанные в годы первой мировой войны солдатом Вельком. В том же году вышла еще одна его книга под названием „Пудель Самсон“.

Истории и анекдоты о людях и зверях». Эта книга представляет нам Эма Велька с неожиданной стороны: он был большим знатоком природы и животного мира, прекрасно знал психологию животных и умел о них писать. Его интересовали великие люди и их привязанность к животным, и он умел находить в этих сюжетах много поучительного. Для него природа была неотъемлемой частью родины и любовь к ней — неотъемлемой частью чувства патриотизма. Люди и животные в книгах Э. Велька не враги, а друзья.

Предлагаемый читателю сборник рассказов помогает нам понять гуманистические взгляды Э. Велька, природу его доброго таланта[7]. Имя Эма Велька широко признано на его родине. Он принадлежит к тем писателям ГДР первого, старшего поколения, которые представляют собой связующее звено между ее молодой литературой и великими традициями гуманистической немецкой культуры прошлого.

П. Топер