Развод. Я все еще люблю

58. Жалко ребенка

— Надя, мы идем к тебе! — кричит Зоя в телефоне.

— Что случилось? — кормлю Танечку из бутылочки, а сытый Сережка кряхтит в своей кроватке.

— Только не нервничай, — дрожащим голосом говорит Зойка.

Рядом с ней бубнит Костя:

— Не говори! Подожди!

— Зоя, что происходит?

— Надь… мы… мы скоро будем. Не переживай!

И я начинаю жутко нервничать, хоть и догадываюсь, в чем дело.

Алина родила. И мой муж сейчас с ней. Это его дела до самого вечера.

— Надюша! — подруга залетает в дом шумно, я в этот момент пеленаю Сережку.

Танечка только начинает засыпать.

— Тшшш! — шиплю.

Все шорохи в прихожей стихают. Вижу мельком, как Костя прикрывает дверь в спальню.

— Тихонько, дорогой. Пусть Надя детей укладывает, — шепчет Зоя.

А я выдыхаю и кладу сына в кроватку. Включаю тихую колыбельную песенку и настраиваю видео-няню.

Когда дети засыпают, выхожу из спальни. Зоя и Костя расположились в кухне-гостиной на зеленом диванчике и ждут меня. Зоя взволнованно перебирает в пальцах подол длинной юбки, а Костя растирает переносицу худыми пальцами.

— Надь… Алина рожает! Твой Дима сейчас там. С ней! — подружка говорит тихо, но очень эмоционально.

Выдыхаю раскаленный воздух и сажусь за обеденный стол. Он ближе всего ко мне. Чувствую, что могу упасть в любой момент. Ноги совсем меня не держат, словно в них вату набили.

— Так нужно, Надежда Михална! Вы не накручивайте себя только! — Грач пронзительно смотрит мне в глаза.

— Я так и подумала.

— Не переживай. Дима тебя любит, он… Кость, а зачем он поехал в роддом к Алине? — Зоя хмурится и смотрит на своего мужа.

— Так нужно.

— Я так нервничаю! — моя подруга глаза закрывает и вздыхает.

Я тоже.

Тест на отцовство был положительным, Алина у него работала до самого декрета. И если все, что Дима говорил мне, сейчас окажется ложью, я просто сойду с ума.

Я верила ему.

Потому что простила. И он доказывал, что я и дети — на первом месте. Поступками своими доказывал!

Дима постоянно рядом. Работа — дом. Ни шагу в сторону.

Он поклялся, что больше не предаст. И я снова его жена. Мать его детей.

Но на сердце так тяжело. Мой муж сейчас не со мной, а с Алиной. С той, которую однажды поставил выше меня. И с ее ребенком.

В прихожей вновь раздается шум. Я бросаю взгляд на часы — девять вечера.

Дима медленно входит на кухню.

— А вы что тут делаете? — останавливает тяжелый взгляд на Косте.

— Простите, я проболтался. Зоя весь мозг вынесла из-за моего раннего возвращения домой. И я выпалил, что Алина рожает.

— Родила? — дрожащим голосом спрашиваю я, на мужа не смотрю.

— Родила. Девочку.

— Как назвали?

— Надь, я не спрашивал.

— Что ты делал в роддоме? — все же оборачиваюсь, чтобы в его глаза посмотреть.

— Тест на отцовство, — отвечает сухо. — Все же хотят доказательств, что ребенок не мой.

— Ого, — вздрагивает Зоя. — А это продуманный шаг. Уважаю!

— Завтра будет готов результат. А сейчас… давайте поужинаем вместе? Я пиццу привез.

Рогов быстро выкладывает на стол еду. Тут и семга для меня, и огромный сет роллов, и какой-то японский суп с креветками. И пицца. Две коробки. Огромные.

Дима как будто чувствовал, что у нас гости.

— Ты ребенка видел? — шепчу почти беззвучно.

Голос парализовало страхом.

— Видел, Надь.

— Ну и… как? На кого похож?

— Наденька, это не мой ребенок! Не мой! — Рогов закипает. — На меня девочка не может быть похожа.

— Нужно дождаться завтрашнего дня, — с умным видом заключает Грач, доедая суп. — И все станет понятно.

Когда гости уходят, у меня совсем не остается сил. Я по очереди подхожу к детям. Танечка сопит сладко, Сережка из пеленки вывернулся и руки над головой положил, прямо как Дима. Муж тоже любит руки за голову складывать.

В постель ложусь с улыбкой, закрываю глаза.

Рогов остался на кухне, чтобы убрать со стола.

Слышу, как звонит его телефон.

— Да, Юр, слушаю…

Прислушиваюсь к разговору.

— Что? Вот дрянь! Нет, ребенок не мой, мне он не нужен. Да. Да. Хорошо, Юр. За девочкой смотрите. Я лично буду искать ей приемную семью.

Сердце застывает в груди с лютой болью, и всю усталость как рукой снимает. Прикусываю щеку изнутри, слезы подступают.

Она отказалась от ребенка…

Я поверить не могу!

Как же так? Девять месяцев под сердцем носить, пережить роды, увидеть свою кровинушку.

Неужели у Алины ничего не екнуло? Вот ведь бессердечная гадина!

Это же ее малышка! Беззащитная, нуждающаяся в маме, в любви, в заботе.

От сожаления я даже разозлиться не могу. Слезы душат, а мысли спутываются узлами. Приемные семьи разные бывают… тут не угадаешь. А вдруг девочка попадет к плохим людям?

Дима осторожно входит в спальню. Его мрачное лицо освещает ночник, а я смотрю на него пристально.

— Ты чего не спишь? — шепчет.

— Дим… — пищу, задыхаясь от волнения.

— Наденька, давай спать, — Рогов в полутьме стаскивает с себя футболку с брюками и ныряет под одеяло.

Прижимает меня к себе, невесомо целует в мочку уха.

— Спокойной ночи, родная.

— Дима…

— Ты плачешь? — проводит пальцами по моей влажной щеке.

— Дим, она от ребенка отказалась, да?

— С ней все равно ребенок не остался бы, Надь. Я найду малышке семью.

— Дим…

Муж приподнимается на локте и смотрит мне в лицо так, будто пытается прочитать мысли.

— Нет, Надя! Даже не начинай!

— А вдруг…

— Надя, нет!

— Дим, я об Алине и ее ребенке постоянно думала. Мне эта девочка уже как своя… Может…

— Да ты издеваешься!? — шипит сквозь зубы.

— Ребенка жалко. Девочка не виновата! — всхлипываю.

— У нас есть двое своих прекрасных ангелочков! Надя, мы не возьмем чужого ребенка!

— Дим…

— Спи, прошу тебя. Завтра я принесу отрицательный результат ДНК, а потом займусь поиском приемной семьи. Это точка, Надя! Себе мы ребенка Алины не возьмем! — с лютой злостью рычит мой муж.

А я лицо руками закрываю и реву.

Он, конечно, прав. Ребенок Алины будет напоминать нам обоим о том, что однажды в нашей жизни был такой шторм, что семья почти разбилась на тысячи осколков.

Скорее всего я не смогу смотреть на девочку без боли в сердце.

Но как же жалко ребенка…