Ритуал

Глава 17

Мелкий моросящий дождик закончился ближе к вечеру, успев пропитать влагой каждую щель города, небо очистилось, и багровое затухающее солнце, скрывшись за горизонтом больше чем на половину, окрасило небо в кроваво красный цвет. Промокшие, злые стражники патрулировали квартал торговцев.

— Еще один круг и в казармы. — Сказал Твердослав, пытаясь хоть как то поднять боевой дух своих людей.

— Да. — Поддержал его Трошка — Самый младший стражник всего гарнизона. Олег неодобрительно хмыкнул, его передернуло, будто невесть какую мерзость услышал. Твердослав толкнул его в плече.

— Ты чего смурной такой? — Спросил он, стараясь чтобы голос звучал бодрее.

— Чую что-то гадостное сегодня случиться. — Пожал закованными в доспех плечами Олег.

— Ха. Такое ощущение всех в этом городе уже дня два гложет. — Попытался свести все в шутку Твердослав.

— Вот-вот. И меня это настораживает. — Хмыкнул Олег, перехватываябердыш в левую руку, уложив его на другое плечо, вопросительно посмотрел на командира.

— Ладно, ладно. Возвращаемся. — Сдался Твердослав, отряд развернулся в сторону казарм. Бойцы заметно повеселели. Последние кроваво-красные лучи закатного солнца, скрылись, и на город опустилась тьма. Свет сотен жаровен разгонял тени, заставляя их забиваться в темные уголки города, прятаться в его щелочках и складках.

Истошный женский визг разорвал тишину ночного города в клочья. В груди у Твердослава нехорошо екнуло, а по телу разлился мерзостный холод дурных предчувствий.

— Слышали? — Спросил он у остальных.

— Вроде от следующей хаты. — Почесал затылок Трошка, его крепкие ногти с противным скрежетом скользнули по металлу шлема. Чертыхнувшись, Трошка убрал руки, под недобрым взглядом командира, которого этот звук испугал до икоты.

— Что стоим? Двигаем туда. Стражники мы или погулять вышли! — Рявкнул Твердослав, уверенным голосом, стараясь скрыть постыдную дрожь в коленях.

— А может нестоит? — Дрожащим от страха голосом спросил Мстиша — третий член ночного патруля. Твердослав коротко без замаха отвесил ему оплеуху.

— Трусишь?! — Прошипел он яростно, срывая свой страх на нерадивом стражнике.

— Никак нет. — Утерев с губ кровь, отрапортовал униженный Мстиша. Лязгая окованными сапогами, пятеро стражей рванули в сторону дома, от которого донеся крик. Пробежав отделяющее от дома расстояние, Твердослав встал как вкопанный: он узнал этот дом. Дом Будимира — одного из самых богатых купцов города. Вломитьсянепрошенными в его дом означает крупные неприятности, и это в лучшем случае. Подав отряду знак остановиться, Твердослав прислушался, дыхание замерло в груди. Легкая тень стона коснулась уха стражника, скрип деревьев качающихся от легкого ветерка, дувшего с севера. Вновь раздавшийся вопль прозвучал подобно громовому раскату столь же неожиданно, оглушив Твердослава на мгновенье. Сомнения выветрились из его головы моментально. От могучего удара ноги тонкая, почти символическая калитка распахнулась, впустив в раскинувшийся перед особняком сад. Когда пятерка стражников добежала до двери, раздался треск ломаемого дерева, будто кто-то со всего маху рубит деревянную дверь, женский визг вновь прорезал воздух как раскаленный нож масло, заставив стражников поторопиться. В голове у Твердослава бешеным галопом пронеслись такие приятные мысли о награде за защиту имущества и жизни купца.

В доме ярко горел дерганый свет множества масляных ламп, освещая богатое убранство множества комнат, выставив запертую входную дверь, стражники ворвались в дом. Первое, что увидел Твердослав, повергло его в шок: пол был залит кровью, она хлюпала под ногами, щедро растекаясь от дорогого ковра. Мысли о возможной награде стремительно улетучивались, и стальной шлем им ничуть не мешал. Взамен улетевших мыслей на шлем упало несколько капель, и еще, и снова, наконец, словно бы редкий дождик начинался под крышей купеческого дома. Железный запах крови стал сильнее, он завивался в ноздри, вызывая позывы к рвоте. Твердослав провел рукой по шлему, рука густо окрасилась красным. Позади, раздался потрясенный вздох, разом вырвавшийся из четырех сжатых страхом глоток.

— Именем всевышнего, что здесь твориться? — Пробормотал Мстиша; ведя свое происхождение от простой крестьянской семьи, он истово верил в Единого, за что довольно долго служил посмешищем для большинства стражников, которые по традиции поклонялись Симарглу. Впрочем, когда князь принял новую веру, смешки поутихли, особенно когда в городе появились инквизиторы, о жестокости которых ходили мрачные легенды.

Треск разламываемого дерева прервал мрачное оцепенение, сковавшее стражников, потоки крови сочащейся через доски второго поверха стихли, теперь лишь редкие капли срывались с потолка, окрашивая доспехи стражников в красный.

— Вперед, дети портовой шлюхи! — Проревел Твердослав, пытаясь яростью закрыться от подступившего к горлу ужаса. Отряд двинулся дальше вглубь особняка, хлюпая ногами по пропитавшемуся кровью ковру. На ведущей вверх лестнице с широкими перилами, лежало два трупа. Подойдя ближе, Твердослав с ужасом понял, что это не два трупа, а один, просто разорванный пополам, из половинок натекла настоящая лужа крови, вылезшие наружу сизые кишки, раздулись. Трошку шумно вырвало, добавив царящему повсюду зловонию еще с десяток не самых приятных запахов.

Треск раздираемой на части двери, именно двери, теперь Твердослав не сомневался в природе деревянного треска, вновь пронеся по дому. Рванувшись наверх, туда откуда слышался треск, ноги скользнули по жиже натекшей из трупа, руки ухватились за перила, сохраняя равновесие. Ощутив новый позыв к рвоте, Твердослав метнулся наверх, благо выше лестница была чиста, чего не скажешь о стенах, сплошь усеянных кровавыми потеками. Скользнув по ним рассеянным взглядом, Олег, спешивший за командиром, громко выругался.

— Что!? — Обернулся на ругань Твердослав.

— Это письмена. — Пробормотал побледневший стражник.

— С чего ты взял? — Нахмурился Твердослав переступая через очередной клок вырванного мяса истекающего кровью.

— Младший у меня на писца учится. — С легкой дрожью в голосе ответил Олег.

— Что бы это значило? — Спросил Мстиша, с едва сдерживаемой истеричностью в голосе.

— Потом голову ломать будешь! — Рявкнул Твердослав. — А сейчас нужно прибить эту тварь!

Гулко стукая сапогами по деревянному паркету, стражники пробежали длинный коридор. Жуткий вопль ярости, в котором не осталось ничего человеческого, разрезал воздух, как нож мясника тушу. Из полутемного коридора пятерка стражников ввалилась в небольшой зал, богатое убранство которого сейчас утопало в крови. Из зала был еще один ход сейчас закрытый широкой дубовой дверью, сейчас изломанной и даже, как показалось Твердославу, изжеванной. Похоже, это именно она сдерживала напор убийцы все это время. Но где же убийца? — Успел подумать стражник, прежде чем отделившаяся от стены фигура снесла ему голову одним несильным с виду ударом руки, рассыпая веер кровяных брызг, голова Твердослава отправилась в свой последний путь на другой конец зала. В его стекленеющих глазах застыла жуткая картина: измазанный кровью с ног до головы купец Будимир, прыгнувший без разбега в его сторону. Оскаленные в жуткой гримасе зубы, торчащие щетиной волосы, красные от чужой крови, изрезанное лицо, теперь напоминающее кровавую маску, и горящие нечеловеческой злобой глаза.

Не прерывая движения, залитый чужой кровью купец рванулся к скованным жуткой гибелью своего командира стражникам, два кошмарных по силе удара, и двое из них разлетелись в разные стороны зала, сползая по стенам сломанными куклами, в которых жизни не больше чем в грязи под ногами.

— За владыку! — Проревел перемазанный кровью купец. В следующий миг он рванулся к Олегу. Стражник заученно подставил под удар древко бердыша, сухо треснуло, переломив твердое отполированное древко как соломинку, купец ринулся, вперед ударив рукой как копьем в грудь стражнику. Ожидавший металлического звона и крика боли Олег с недоумением смотрел на пробившую его грудь руку, прорезавшую броню, словно нож масло. В последнем усилии сжал руки, обхватив своего убийцу, сковывая его движения, и давая своим друзьям шанс выжить. Опешивший от неожиданности Трошка нанес удар бердышем по замешкавшейся цели. Нечеловеческим усилием окровавленный купец уклонился от смертельного удара, лезвие бердыша обрушилось на плечо, отрубив руку. Хватка Олега ослабела, руки разжались, и в следующий момент его грузное тело размазало Трошку по стене, брошенное купцом с нечеловеческой силой, которой просто не могло быть в его щуплом теле. Кровь фонтаном хлестала от отрубленной по локоть руки. Купец взревел, безумно вытаращив глаза с полопавшимися сосудами, окрасившими их в красный цвет. Вместе с кровью его покрытое кровью тело покидали и силы. Бердыш Мстиши вгрызся в бок купца, перерубил позвоночник и засел в тугой как дерево плоти купца. Прохрипев нечто нечленораздельное, купец дернулся, его вымазанная в свежей крови, рука ткнула стражника в плечо, от несильного с виду тычка Мстиша отлетел в сторону, свет померк. Следом раздался стук упавшего купца, тихий звон лезвия бердыша вывалившегося из разверстой раны.

— Спасибо. — Донесся до оглушенного стражника едва различимый шелест мертвеющих губ купца. Ничего не соображая и в почти полной темноте, лежа на спине, Мстиша истово молился благодаря всевышнего за свое спасение. В тишине раздался тихий испуганный всхлип. Стражник с трудом поднялся на ноги, левая рука висела плетью, после предсмертного удара обезумевшего купца. Пошатываясь, Мстиша добрался до двери, ноги скользили в крови, натекшей из остывающих тел сослуживцев.

— Есть кто-нибудь живой. — Почти простонал стражник, кривясь от боли. Всхлип повторился, ткнув рукой в дверь, Мстиша пошатнулся. Из-за двери раздался вопль ужаса.

— Это городская стража. — Сказал Мстиша как можно громче, стараясь, чтобы голос звучал увереннее. Отчасти это даже ему удалось, вот только на запершегося там человека это не произвело похоже никакого впечатления, зато до привыкшего к необычной тишине дома уха стражника донесся тихий женский плач. Смирившись с тем, что ему не откроют, Мстиша рухнул на пол, после всего пережитого, ноги просто отказали. Сколько он так просидел в луже крови, привалившись спиной к запертой двери, неизвестно, порой проваливаясь в отрывочный сон, Мстиша отчаянно молился, чтобы его нашли, сил чтобы выбраться самостоятельно у него не осталось. Когда в зале раздались уверенные шаги, для него забрезжил свет надежды. Мстиша попытался подозвать пришедших, однако из его пересохшей глотки вырвался лишь полузадушенный хрип. В следующий миг мощная рука вздернула его в воздух, а свет масляной лампы, высветил закованного в доспех гиганта вооруженного молотом.

— Умри отродье. — прогремел гигант.

— Оставь его, брат, это не он. — Прозвучал из темноты другой голос, сухой и сильный, голос привыкший повелевать.

— Да этого парня наградить надо. — Хмыкнул из темноты третий, холодный как отточенная сталь, и столь же безразличный.

— За что? — Спросил Торкус недоуменно, вместо ответа Гарвель указал на застывшую в луже крови обезображенную фигуру, рядом с которой лежал бердыш городской стражи.

— Труп одержимого, и похоже именно этот бедолага единственный выживший. — Гарвель ткнул в сторону стражника вяло трепыхающегося в руках инквизитора.

— Этот задохлик? — Хмыкнул Торкус недоверчиво, он вообще не верил чернокнижнику на слово, сомнения все еще одолевали его.

— Их было пятеро. — Вмешался в разговор Вальмонт, рассматривающий разбросанные по залу тела в свете масляной лампы, висящей перед ним в воздухе. С удовольствием вдохнув наполненный страданием и болью воздух, Гарвель не торопясь подошел к безвольно висящему в руках Торкуса стражнику. Тот, всхлипнув от ужаса, затрепыхался активнее стараясь уйти от жуткого незнакомца подальше, горящие кроваво-красным пламенем глаза нагоняли ужаса больше чем бронированный гигант, что почти без усилий удерживал его в воздухе.

— Да отпусти ты его. — Поморщился Вальмонт, поднимаясь с колен. Пальцы инквизитора разжались, и стражник рухнул ему под ноги.

— Опоздали. — Хмуро констатировал Вальмонт, глядяв лицо чернокнижнику.

— Все не так плохо, эти стражники не дали закончить ритуал. — Покачал головой демонолог.

— Что ты хочешь сказать? — Спросил Торкус прямо, все эти намеки чернокнижника его просто раздражали.

— Завтра они попытаются снова. — Пожал плечами Гарвель, рассматривая покореженную ударами дверь, за ней он ощущал жизнь, испуганную, истекающею таким чудесным, таким вожделенным ужасом.

— Кстати есть еще выжившие. — Сообщил демонолог как можно равнодушнее, стараясь скрыть охватившее его чувство.

— Где? — Нахмурился Вальмонт.

— За дверью. — Ответил Гарвель, в следующий миг дверь с протяжным треском выдираемых из дерева петель отлетела в сторону, повинуясь воле инквизитора. Взгляду открылась просторная комната, освещенная дерганым пламенем единственной свечи. Ее рассеянный слабый свет гонял тени по всей комнате, забившись в угол, на троих вошедших с ужасом смотрела молоденькая девушка, почти девчушка, черные волосы обрамляли заплаканное личико, одежда на ней была разорвана, и испачкана кровью.

— Не бойся дитя, все позади. — Сочувственно пробасил Торкус, чем нимало удивил Гарвеля, которому казалось, что этот мрачный верзила просто неспособен на подобные чувства. Подхватив девчушку на руки, Торкус принялся нашептывать ей что-то успокаивающее, тихонько поглаживая ее по спине.

— Ну, вот в принципе и все. — Выдохнул Гарвель, с тщательно скрытым сожалением в голосе, такой чудесный вкус страха постепенно стирался, под напором уверенности источаемой могучим инквизитором, успокоившись, девчушка забылась отрывочным сном.

— Вставай герой. — Обратился к страднику демонолог, тот лишь промычал нечто отрицательное. Ничуть не смутившись, Гарвель влил в избитое тело стражника порцию собранной в этом доме энергии. И требовательно протянул руку, ухватившись за нее, Мстиша к собственному удивлению сумел подняться на трясущихся от слабости ногах. Жутковатая фигура с горящими глазами, по-прежнему вызывала у него страх.

— Рассказывай. — Велел Гарвель стражнику непререкаемым тоном. И Мстиша, захлебываясь и вздрагивая от жутких воспоминаний, начал свой рассказ, по лицу его текли слезы, буравя мокрые дорожки среди спекшейся крови, покрывающей лицо стражника. Выслушав сбивчивый рассказ стражника, Гарвель задумался: из слов выжившего выходило, что одержим был глава этого чудесного дома. Этот простой факт вдрызг разбивал множество стройных и красивых гипотез.

— Эй, чернокнижник, иди сюда, тебе это будет интересно. — Раздался бас Торкуса приглушенный расстоянием. Гарвель развернулся и, потеряв всякий интерес к онемевшему от страха стражнику, двинулся на голос инквизитора, тем более что поглощать испытываемый стражником страх можно было и на расстоянии.

Пройдя дальше по коридору, демонолог наткнулся на Торкуса, стоящего перед добротной лестницей с широкими ступенями и высокими перилами, сейчас измазанными и залитыми кровью. Проследив за рукой инквизитора, Гарвель уставился на стену, цепкий взгляд сразу же вычленил среди брызг крови незнакомые символы покрывающие стену.

— Ты прав это действительно интересно. — Кивнул демонолог, тщательно фиксируя в памяти каждый символ.

— Что вы там нашли? — Раздался голос Вальмонта, вслед за его невысокой фигурой плыла масляная лампа, освещавшая ему путь, а следом за ней ковылял стражник в залитых кровью доспехах. При виде Вальмонта, Гарвеля посетила идей.

— Помнится мне, в храме были грамотные монахи. — Издалека начал Гарвель.

— Ты хочешь, чтобы для тебя со стен списали эти символы? — Напрямик спросил Вальмонт, вперив в лицо чернокнижника изучающий взгляд.

— Да. — Кивнул головой демонолог.

— Зачем тебе письмена богомерзкие? — Подозрительно спросил Торкус, бережно прижимая к груди тонкое девичье тельце.

— В них может быть ключ к пониманию того, что здесь произошло. — Пожал плечами демонолог.

— Разве не ясно? — Удивился Вальмонт. — Одержимый перебил семью, испятнал стены нечистой символикой.

— Все так, вот только этот одержимый — хозяин дома. — Задумчиво проговорил Гарвель, в мозгу которого этот странный факт вертелся то так, то эдак. Головоломка никак не собиралась срастаться, открывая истину. По-прежнему оставалось множество <лишних> фактов, не вписывающихся ни в одну из гипотез.

— Откуда ты это знаешь? — Подозрительно спросил Торкус, покрепче перехватывая свободной рукой молот.

— Мстиша рассказал. — Махнул рукой в сторону стражника демонолог.

— И? — Вопросительно поднял бровь Вальмонт.

— Сомневаясь, что зажиточный купец подался в культисты. — Пожал плечами Гарвель. — Это удел богатой молодежи, которой некуда деть силы.

— Хм. Возможно, ты прав. — Вальмонт на мгновенье задумался. — Хорошо, я отправлю монахов.

— Ну, вот и хорошо. — Удовлетворенно кивнул Гарвель. Осторожно ступая по скользкой от крови лестнице, вслед за Торкусом.

— Что ты там говорил насчет второй попытки? — Спросил Вальмонт, аккуратно переступая лежащие на лестнице окровавленные куски мяса, совсем недавно бывшие человеком.

— Время у него не бесконечное, поэтому, либо сегодня попробуют наверстать, либо завтра. — Хмыкнул демонолог, выбираясь, наконец, из пропахшего кровью дома. Вонючий городской воздух показался чистым по сравнению с царившим в купеческом особняке зловонием.

— Тогда нужно еще раз прочесать город. — Предложил Вальмонт, с наслаждением вдыхая относительно свежий городской воздух.

— Не думаю. — Возразил Гарвель. — Светает. — Пояснил он, указав на горизонт, где забрезжил робкий утренний лучик, окрасивший небольшой клочок неба в оранжевый цвет наступающего утра.

— Бояться твари нечистые света солнечного. — Громыхнул Торкус, вешая боевой молот в ременную петлю.

— В некотором роде да. — Хмыкнул Гарвель, решив не поправлять инквизитора, поймал на себе острый оценивающий взгляд Вальмонта.

Так они и шли через просыпающийся город, и, надо заметить, что более странной процессии этот город еще не знал. Впереди бережно прижимая к груди девчушку в изорванном платье, шел широкоплечий гигант в наборном доспехе, следом за ним брел, погрузившись в свои мысли демонолог, глаза которого порой вспыхивали красным из-под глубокого капюшона. Вслед за ним неторопливо плыла по воздуху небольшая масляная лампа, за ней шел невысокий инквизитор в рясе с висящей на шее инсигнией и замыкал процессию хромой избитый стражник в залитых кровью доспехах, опирающийся на воздух как на костыль.