Роковая восьмерка

Глава 6

— О, черт, я и не знал, что вы двое вместе живете, — растерянно сказал Клаун. — Эй, я не пытаюсь вмешаться. Мы просто вместе работаем, верно?

— Верно, — подтвердила я.

— Так это тот парень, с которым ты помолвлена? — уточнил Клаун.

Уголки губ Морелли поднялись в улыбке.

— Так ты, значит, помолвлена?

— Типа того, — уклончиво ответила я. — Я не хочу об этом говорить.

Морелли залез в пакет и выбрал пончик.

— Что-то я не вижу колечка на пальце.

— Я не хочу об этом говорить.

— Она еще кофе не пила, — раздался извиняющийся голос Клауна.

Морелли откусил пончик:

— Думаешь, кофе поможет?

Они оба воззрились на меня.

Я выбросила вперед руку и указала на выход:

— Вон.

Захлопнув за ними дверь, я закрыла ее на засов. Прислонилась к двери и закрыла глаза. Морелли выглядел здорово. Футболка, джинсы и расстегнутая фланелевая красная рубашка, заменявшая ему куртку. И пах он хорошо. Запах еще витал в прихожей, смешиваясь с ароматом пончиков. Я глубоко вздохнула, меня атаковала похоть. А за приступом похоти последовало отрезвление. Я же послала его подальше! О чем я только думала? О да, сейчас я вспомнила. Я думала, что он только что сказал про меня: «жуть» . Жуть! И меня тянет к парню, который считает, что я жуть. С другой стороны, он заехал, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке.

Все это я передумала, пока топала к ванной. Ну вот, я сейчас была на ногах и проснулась. Можно и денек начинать с таким же успехом. Я включила свет и бросила на себя взгляд в зеркало.

Фуууу! Жуть.

Я решила, что суббота — подходящий день, чтобы последить за Дотти. Каких-то реальных причин подозревать, что она помогает Эвелин, у меня не было. Но иногда достаточно просто чутья. Есть что-то особенное в детской дружбе. Жизнь может развести людей, но друзья детства редко забываются.

Мери Лу Молнар была моей лучшей подругой, сколько я себя помню. По правде сказать, мы больше не видимся так уж часто. Сейчас она Мери Лу Станковик. Замужем, у нее пара ребятишек. А я живу с хомяком. И все же, если мне приспичит с кем-нибудь поделиться секретом, то только с Мери Лу. На месте Эвелин я бы обратилась к Дотти Паловски.

Было почти десять, когда я добралась до Саут-Ривер. Я проехала мимо дома Дотти и припарковалась чуть дальше по улице. На подъездной дорожке к дому стояла машина Дотти. Рядом припарковался красный джип. Автомобиль не Эвелин. Та водила девятилетнюю серую «сентру». Я откинула назад сиденье и вытянула ноги. Будь я мужиком, устроившим наблюдательный пункт перед каким-нибудь домом, то вызвала бы подозрения. К счастью, на женщин никто не обращает внимания.

Дверь в доме Дотти открылась, вышел мужчина, за ним высыпали дети и стали кругами вокруг него носиться. Он сгреб их в охапку, сунул в джип, и они уехали.

Родительский день бывшего мужа.

Джип укатил, а спустя пять минут вышла Дотти, закрыла дом и села в «хонду». Я без труда последовала за ней. Мы выехали из района на магистраль. Она не видела за собой хвост. И не заметила меня в зеркале заднего вида.

Мы поехали в торговые ряды на Шоссе 1 и припарковались перед книжной лавкой. Я наблюдала, как Дотти вышла из машины, пересекла парковку и вошла в магазин. На женщине не было чулок, только сарафан и трикотажная кофточка. В таком прикиде я бы замерзла. Хоть и светило солнце, но воздух был холодный. Думаю, Дотти просто надоело ждать теплую погоду. Подруга Эвелин толкнула двери и вошла в кофейный бар. Я видела ее через окно. Она заказала кофе и присела за столик. Сидела она спиной к окну и озиралась вокруг. Потом проверила время и стала пить кофе. Явно кого-то ждала.

Пожалуйста, пусть это окажется Эвелин. Все бы так упростилось.

Я выбралась из машины и зашла в магазин. Встав за полками с книгами, я тайком поглядывала на кофейный бар. С Дотти я не была знакома, но все-таки беспокоилась, что она могла бы меня узнать. Я то и дело осматривала помещение, чтобы заодно не пропустить Энни и Эвелин. Не хотела попасться им на глаза.

Дотти оторвала взгляд от чашки и приняла сосредоточенный вид. Я проследила, куда она смотрела, но не обнаружила ни Энни, ни Эвелин. Я так старательно высматривала маму с дочкой, что чуть не пропустила направлявшегося к Дотти рыжего парня. Это оказался Стивен Содер собственной персоной. И в первое мгновение мне захотелось его перехватить. Не знаю, что он собирался тут делать, но он мог все испортить. Если его увидела бы Эвелин, то тут же смылась. А потом до меня вдруг дошло. Содера ждала Дотти.

Тот взял кофе и подсел к ней за столик. Он торчал напротив нее, развалившись на стуле. Эдакая заносчивая поза. Судя по его физиономии, дружелюбием здесь и не пахло.

Дотти наклонилась вперед и что-то сказала Содеру. Тот изобразил кривую улыбку, похожую скорее на оскал, и кивнул. Разговор оказался коротким. Содер наставил в лицо Дотти палец и что-то сказал, от чего та побелела. Потом встал, бросил последнее замечание и ушел, оставив на столе нетронутым кофе. Дотти пришла в себя, удостоверилась, что Содер скрылся с глаз, и тоже покинула столик.

Я проследила за ней до парковки. Она села в машину, а я побежала за своей. Эй, погодите-ка. Машины-то не было. Ладно, я знаю, что немного рассеянная, но обычно помню, где припарковала машину. Я обрыскала весь ряд из конца в конец. Посмотрела другой ряд. Нет машины.

«Хонда» Дотти тронулась с места и направилась в выходу. На коротком расстоянии за ней следовала блестящая черная машина. Джин Эллен.

— Проклятье!

Я сунула руку в сумку, вытащила сотовый и набрала номер Рейнджера.

— Ну-ка, звякни Джин Эллен и выспроси, что она сотворила с моей машиной, — потребовала я у Рейнджера. — Срочно!

Минутой позже мне позвонила сама Джин Эллен.

— Кажется, я видела какую-то черную «Си Ар-Ви» перед гастрономом, — сообщила она.

Я так рьяно нажала на кнопку отбоя, что сломала ноготь. Потом сунула телефон в сумку и потопала вдоль торгового ряда к гастроному. Там нашла свою машину и осмотрела ее. Никакой царапины, свидетельствующей о том, что Джин Эллен вскрывала замок. Никаких болтающихся проводов из зажигания. Каким-то образом она влезла в машину и отвела ее в другое место, не оставив ни единого следа своего пребывания в ней. Трюк в духе Рейнджера, который, надеюсь, в нем не участвовал. Я заскрежетала зубами при мысли, что Джин Эллен умеет провернуть такой фокус.

Оставив позади торговые ряды, я вернулась к дому Дотти. Никого дома еще не было. И машины тоже. Наверно, Дотти повезла Джин Эллен прямо к Эвелин. Отличненько. Да кого волнует? Мне даже не платят за это дело. Я закатила глаза. И вовсе не отлично. Если я ни с чем вернусь к Мейбл, она снова начнет лить слезы. Я лучше шагну в расплавленную лаву и пройдусь по битому стеклу, чем смотреть, как она плачет.

До обеда я поторчала на том месте. Почитала газету, подпилила ногти, перебрала содержимое сумки, поговорила полчаса с Мери Лу по телефону. От неудобной позы у меня скрутило ноги, и затекла задница. У меня была куча времени подумать о Джин Эллен Барроуз, и все мысли, мягко говоря, оказались недружелюбными. Фактически через час после такого думанья я была зла как черт, и, кажется, из ушей у меня валил пар. У Джин Эллен и сиськи побольше, и задница поменьше моей. И в деле охотников за головами лучше преуспела. И машина у нее круче. И носит кожаные штаны. Ладно, со всем этим я могла бы смириться. Но вот то, что она связана с Рейнджером, я переварить не могла. Я-то считала, что их отношения закончены, но ясно как день, что я ошиблась. Он знал, где она, каждую минуту дня.

Пока она имела отношения , я обмирала от страха при мысли об одной лишь ночи животного секса. Ладно, пусть заключила я сделку в момент профессиональной необходимости. Его помощь в обмен на мое тело. И да, заигрывала иной раз, правда чуточку и робко. И правда то, что меня к нему влечет. То есть, я же только человек, черт вас возьми. А женщину не привлечет Рейнджер только в одном случае — если она труп. Да и вряд ли в ближайшее время мне привалит счастье увидеть в своей постели Морелли.

И вот она я с этой единственной ночью. А там Джин Эллен с целыми отношениями. Ладно, забудьте. Я не путаюсь с мужиками, у которых с кем-то отношения.

Я набрала номер Рейнджера и, барабаня пальцами по рулю, подождала связи.

— Йо, — откликнулся Рейнджер.

— Я тебе ничего не должна, — с места в карьер заявила я. — Сделка отменяется.

Пару секунд Рейнджер молчал. Наверно, удивлялся, что ему вообще взбрело в голову заключать ту сделку.

— Что, паршивый денек? — наконец, спросил он.

— Паршивый денек тут ни при чем, — отрезала я. И повесила трубку.

Зачирикал сотовый, и я взвесила, отвечать или нет. В конечном итоге с большим перевесом любопытство одержало победу над трусостью. Просто история моей жизни.

— На меня столько свалилось, — пожаловалась я. — Наверно, я заболела и у меня бред.

— И?

— Что «и»?

— Да я тут подумал, может, ты хочешь отказаться от слов насчет отмены сделки, — уточнил Рейнджер.

Наступило долгое молчание.

— Ну? — спросил Рейнджер.

— Я думаю.

— О, это всегда опасно, — сказал Рейнджер.

И отключился.

Я все еще обдумывала вопрос об аннулировании сделки, когда приехала Дотти. Она припарковалась на подъездной дорожке, взяла с заднего сидения два пакета с продуктами и вошла в дом.

Снова зазвонил телефон. Я округлила глаза и схватилась за мобильник.

— Да.

— Долго ждешь?

Это была Джин Эллен.

Я завертела головой, окинула взглядом из конца в конец улицу.

— Ты где?

— За синим вэном. Радуйся, ты ничего днем не пропустила. Дотти целый день ездила по домохозяйским делам.

— Она в курсе, что ты следила за ней?

Тут наступила пауза, видимо Джин Эллен потрясло, как я вообще могла о ней так плохо подумать.

— Конечно, нет, — наконец, сказала она. — На сегодня у нее не стоит в плане Эвелин.

— Ничего, не падай духом, — приободрила я. — Еще не вечер.

— Верно. Думаю, я тут еще поболтаюсь, но становится слишком тесно на этой улице. Нечего нам тут вместе сидеть.

— Ну и что?

— А то, что я думаю, хорошо бы тебе слинять отсюда.

— Ни за что. Это тебе нужно слинять.

— Если что случится, я тебе позвоню, — пообещала Джин Эллен.

— Ну уж дудки.

— Тоже верно. Тогда скажу тебе вот что, уж это точно не вранье. Если ты не уберешься, я всажу пулю в твою машину.

По последнему опыту я знала, что дырки от пуль сильно снижают стоимость машины при продаже. Я отсоединилась, завела мотор и уехала. Проехала точно два квартала и припарковалась перед небольшим, выкрашенным в белый цвет сельским домом. Закрыла машину и, обогнув квартал, оказалась прямо позади дома Дотти. Улицы были безлюдны. Среди соседей Дотти не наблюдалось особой деятельности. Кто-то ездил по магазинам, кто-то смотрел футбол или игру малой бейсбольной лиги, или мыл машину. Я срезала между двумя домами, перешагнула через белый штакетник, огораживавший задний дворик Дотти. Пересекла двор и постучалась в дверь.

Дотти открыла и уставилась на меня: странно обнаружить на своей собственности незнакомую женщину.

— Я Стефани Плам, — представилась я. — Надеюсь, не напугала тебя, вот так запросто зайдя с черного хода.

Удивление сменилось облегчением.

— Конечно, это твои родители живут рядом с Мейбл Марковиц. Я ходила в школу с твоей сестрой.

— Хотелось бы поговорить об Эвелин. Мейбл за нее беспокоится, места себе не находит. Я пообещала поспрашивать. А подошла с заднего хода, потому что твой дом под наблюдением.

Дотти раскрыла рот и распахнула глаза.

— Кто за мной следит?

— Стивен Содер нанял частного детектива найти Энни. Детектива зовут Джин Эллен Барроуз, сидит сейчас в черном «ягуаре» позади синего вэна. Я вычислила ее, когда проезжала мимо, и не хочу, чтобы она видела меня, потому вот и пришла с заднего двора.

Накося выкуси, Джин Эллен Барроуз. Прямое попадание . В яблочко!

— Боже мой, — воскликнула Дотти. — И что мне делать?

— Ты знаешь, где Эвелин?

— Нет. Прости. Мы с Эвелин давно потеряли связь.

Она лгала. Слишком долго собиралась сказать «нет». На щеках выступили пятна. Наверно, она была самой худшей лгуньей, из тех, что я встречала. Позорище всех женщин Бурга. Женщины из Бурга великолепные вруньи. Неудивительно, что Дотти переехала в Саут-Ривер.

Я без приглашения прошла в кухню и закрыла дверь.

— Послушай, — сказала я, — не беспокойся насчет Джин Эллен… Она не опасна. Ты просто не приводи ее к Эвелин.

— Ты имеешь в виду , если бы я знала, где Эвелин, то мне следовало бы быть осторожной.

— Осторожной быть недостаточно. Джин Эллен последует за тобой, и ты ее сроду не увидишь. Не подходи близко к Эвелин. Держись от нее подальше.

Совет Дотти не нравился.

— Хммм, — пробормотала она.

— Может, нам стоит поговорить об Эвелин.

— Я не могу о ней говорить, — затрясла Дотти головой.

Я вручила ей свою карточку.

— Позвони, если передумаешь. Если Эвелин с тобой свяжется, и тебе нужно будет с ней увидеться, пожалуйста, подумай и позволь мне помочь. Можешь позвонить Мейбл и проверить то, что я сказала.

Дотти посмотрела мою визитку и кивнула:

— Ладно.

Я вышла через заднюю дверь и через дворы выскользнула на улицу. Дошла до машины и отправилась на ней домой.

Я вышла из лифта, и у меня сердце кровью облилось при виде Клауна, разбившего лагерь у моей дверей. Он сидел, привалившись спиной к стене, вытянув ноги и скрестив на груди руки. При виде меня его лицо тут же просияло. Он вскочил на ноги.

— Черт, — сказал он, — тебя не было полдня. Где ты была? Ты ведь не поймала Бендера? Не стала бы без меня его ловить? То есть мы ведь команда?

— Точно, — подтвердила я. — Мы команда.

Команда без наручников.

Мы вошли в квартиру и отправились дружно в кухню. Я бросила взгляд на автоответчик. Ничего не мигало. Никаких сообщений от Морелли, умоляющем о свидании. Вообще сообщений от Морелли, умоляющем хоть о чем-то. Ладно, девушка может же надеяться? Мысленно я глубоко вздохнула. Я собиралась провести субботний вечер с Альбертом Клауном. Просто конец света.

Клаун выжидающе смотрел на меня. Он был похож на щенка: глаза сияют, хвостиком машет, ждет, когда его возьмут на прогулку. Очаровашка… только слегка надоедлив.

— Сейчас что? — спросил он. — Чем займемся?

Мне требовалось подумать. Обычно проблема состоит в том, чтобы найти НЯС. Отыскать Бендера проблем не составляло. Вот только как его арестовать?

Я открыла холодильник и заглянула внутрь. Мой девиз всегда был, есть и будет: «Когда терпишь неудачу — слопай срочно что-нибудь».

— Давай, приготовим обед, — предложила я.

— О, черт возьми, домашняя кухня. Вот уж воистину в точку. Я сто лет не ел. Ладно, до того, как ты пришла, я съел батончик, но ведь это не считается, верно? То есть, это ведь не настоящая еда. И я все еще есть хочу. Это ведь не похоже на еду, верно?

— Верно.

— Что будем готовить? Пасту? У тебя есть рыба? Мы можем приготовить рыбу. Или отличный стейк. Я все еще ем мясо. Большинство людей не ест мяса больше, а я еще ем. Я все ем.

— Арахисовое масло будешь?

— Конечно, я люблю арахисовое масло. Арахисовое масло — это же главный продукт, верно?

— Верно.

Что-что, а арахисового масла я потребляла много. Его не нужно готовить. И пачкается только один нож при готовке. И оно никогда не подведет. Всегда одно и то же. В отличие от выбора рыбы, в чем, сужу по своему опыту, можно проколоться.

Я соорудила бутерброды с арахисовым и сливочным маслом. И для компании добавила слой картофельных чипсов.

— Здорово придумано, — похвалил Клаун. — Много всяких начинок. И не выпачкаешь пальцы жиром, как, если бы ел чипсы отдельно. Нужно запомнить. Я всегда выискиваю новые рецепты.

Ладно, я собиралась сделать еще один налет на Бендера. Вломиться в дом еще раз. Как только раздобуду пару наручников.

Я набрала номер Лулы.

— Ну, чем занимаешься сегодня? — спросила я ее.

— Просто пытаюсь выбрать, что надеть. Сегодня же суббота. И я не похожа на тех неудачниц, у кого нет свидания. Мне уже пора выходить, а я еще не могу выбрать платье. Разрываюсь между двумя.

— У тебя есть наручники?

— Конечно, есть. Никогда не знаешь, когда понадобятся наручники.

— Можно, я одолжу их? Всего лишь на пару часов. Мне нужно привести Бендера.

— Ты, типа, прикидываешь достать сегодня Бендера? Помощь нужна? А то я могу отменить свидание. Все равно никак не решусь, какой надеть прикид. Тебе ведь придется заскочить за наручниками. Можешь с таким же успехом и меня прихватить.

— У тебя ведь на самом деле нет никакого свидания?

— Могла бы и пойти, если бы захотела.

— Заберу тебя через полчаса.

Лула устроилась на переднем сидении, а Клаун сидел сзади. Мы припарковались перед квартирой Бендера и стали совещаться, как лучше действовать.

— Следи за черным ходом, — предложила я Луле. — А мы с Альбертом войдем через парадное.

— Мне такой план не по душе, — заявила Лула. — Я хочу через парадное. И еще держать наручники.

— Думаю, наручники должна держать Стефани, — вмешался Клаун. — Она ведь охотник за головами.

— Ха. А я кто, по-твоему, мелочь пузатая? И, между прочим, это мои наручники. Мне их и держать. Или наручники у меня, или у вас вообще не будет наручников.

— Отлично! — воскликнула я. — Ступай в переднюю дверь и держи наручники. Только удостоверься, что надела их на Бендера.

— А что насчет меня? — поинтересовался Клаун. — Куда мне идти? Мне взять на себя черный ход? И что мне там делать? Я должен вломиться в дверь?

— Нет! Дверь не ломать. Стой там и жди. Твое дело — не дать Бендеру уйти через черный ход. Если задняя дверь откроется, и выбежит Бендер, ты должен его задержать.

— Можешь рассчитывать на меня. Он у меня не проскочит. Я знаю, что на вид жесткий, но я даже еще жестче. Я — по-настоящему жесткий, верно?

— Верно, — хором подтвердили мы с Лулой.

Клаун пошел за дом, а мы с Лулой решительным шагом направились к передней двери. Я поскреблась в дверь, и мы с Лулой рассредоточились по сторонам входа. Раздались безошибочные звуки выстрелов, мы переглянулись с Лулой. «Ну и дерьмо» — читалось в наших взглядах. Бендер проделал полуметровую дыру в передней двери.

И тут мы кинулись прочь. Нырнули в машину, раздались еще выстрелы, я вцепилась в руль, развернулась и, визжа шинами, рванула с места. Объехала с другой стороны здания, перелетела тротуар и затормозила в нескольких дюймах от Клауна. Лула сграбастала его за перед рубашки, втянула в машину и я на бешеной скорости рванула с места.

— Что случилось? — спросил Клаун. — Почему мы уезжаем? Его нет дома?

— Мы передумали и решили не задерживать его сегодня, — сообщила Лула. — Могли бы, если бы захотели, но просто передумали.

— Передумали, потому что он открыл по нам стрельбу, — пояснила я Клауну.

— Я совершенно уверен, что это незаконно, — заявил Клаун. — Ты стреляла в ответ?

— Я подумывала, но столько бумажной волокиты, когда в кого-то стреляешь, — ответила Лула. — Не хотела сегодня загружать вечер.

— По крайней мере, ты держала наручники, — приободрил Клаун.

Лула посмотрела на свои ладони. Наручников не было.

— Ой-ой, — воскликнула она. — Должно быть, выронила от волнения. Не то чтобы я испугалась, не подумайте плохого. Просто взволновалась.

По дороге через город я остановилась у бара Содера.

— Только на минуту, — предупредила я всех. — Мне нужно потолковать со Стивеном Содером.

— Отличненько, — одобрила Лула. — А мне нужно выпить. — Она взглянула на Клауна. — Как насчет тебя, Пухляш?

— Конечно, я тоже мог бы опрокинуть стаканчик. Ведь суббота, верно? Субботним вечером полагается прогуляться и выпить.

— Я могла бы пойти на свидание, — добавила Лула.

— Я тоже, — присоединился Клаун. — Столько женщин, которые хотели бы прогуляться со мной. Мне просто не хотелось озадачиваться. Иной раз хорошо провести вечерок, свободный от всей этой чепухи.

— Последний раз, когда я была в этом баре, меня чуть отсюда не вышвырнули, — напомнила Лула. — Как считаешь, они злопамятны?

Содер засек меня, лишь я вошла.

— Эй, да это наша маленькая мисс Неудачница, — съехидничал он. — И двое ее таких же долбанных дружков.

— Смейся, смейся, — сказала я.

— Не нашла еще моего ребенка?

Насмехаясь, а не спрашивая.

Я пожала плечами. Что могло означать: «может да, а может нет».

— Лууууузерша, — пропел Содер.

— Тебе стоит поучиться, как прилично себя вести в обществе, — посоветовала я ему. — И обращаться со мной более цивилизованно. И утром стоило повежливей вести себя с Дотти.

При этих словах он выпрямился и спросил:

— Откуда тебе известно про Дотти?

Я еще раз пожала плечами.

— Хватит тут мне пожимать плечами, — возмутился он. — Моя бывшая, идиотка с куриными мозгами, похитила ребенка. И лучше уж по-хорошему расскажи мне все, что знаешь.

Я оставила его гадать, что же мне известно. Наверно, не очень умно, зато какое удовлетворение.

— Мне расхотелось пить, — заявила я Луле и Клауну.

— Мне тоже, — подхватила Лула. — Не нравится мне здешняя обстановочка.

Содер обратил взгляд на Клауна.

— Эй, я тебя помню. Ты тот ничтожный адвокатишка, который представлял Эвелин в суде.

Клаун просиял:

— Вы меня помните? Я и не думал, что кто-то будет помнить. Вот это я понимаю!

— Из-за тебя этого ребенка отдали под опеку Эвелин, — напомнил Содер. — Натворил ты дел. Отдал моего ребенка долбанной дебилке, ты, неумелый член.

— Мне она не показалась дебилкой, — возразил Клаун. — Может, немного … расстроенной.

— А если я тебя расстрою, пнув под задницу, то как? — заявил Содер, направляясь в конец длинной дубовой барной стойки.

Лула сунула руку в большую кожаную сумку.

— Где-то у меня тут перцовый баллончик. И пистолет.

Я развернула Клауна и подтолкнула к двери.

— Вперед, — заорала я ему в ухо. — Беги к машине!

Лула, наклонив голову, все еще рылась в сумке.

— У меня же точно здесь где-то пистолет.

— Забудь про пистолет, — обратилась я к ней. — Давай валить отсюда.

— Черт, — выругалась Лула. — Этот парень заслужил, чтобы его застрелили. И я это сделаю, как только найду свой пистолет.

Содер выскочил из-за стойки и ринулся за Клауном, я заступила Стивену дорогу, и тот толкнул меня ладонями.

— Эй, чего ты толкаешься? — возмутилась Лула. И шмякнула Содера по затылку своей сумкой. Он завертелся волчком, а я снова заехала ему, на сей раз по физиономии, и он отлетел на пару футов.

— Что? — ошалело моргая, растерялся Содер, немного качаясь.

С дальнего конца бара к нам направилась парочка парней, с виду головорезов, а половина бара выставила пистолеты.

— Ой-ой-ой, — сказала Лула. — Кажется, я оставила пистолет в другой сумке.

Я схватила ее за рукав и, дернув, потащила к двери, и мы выбежали на улицу. Я на ходу пультом открыла машину, мы все запрыгнули в нее, и я сорвалась с места.

— Как только найду пистолет, то вернусь и отстрелю ему задницу, — пригрозила Лула.

Сколько я знаю Лулу, она еще никому не отстрелила задницу. Неоправданная бравада стоит во главе угла в списке талантов охотника за головами.

— Мне нужен выходной, — заявила я. — И особенно день без Бендера.

Одно из великих достоинств хомяков в том, что им можно рассказать все. Пока их кормишь, они вас не осудят ни в чем.

— Никакой жизни, — жаловалась я Рексу. — Как я докатилась до такого? Я же такая интересная личность. Со мной обычно весело. А сейчас только взгляни на меня. Два часа пополудни в воскресенье, а я дважды посмотрела «Охотников за привидениями». И даже нет дождя. Никакого оправдания, кроме того, что мне просто скучно.

Я воззрилась на автоответчик. Может, он сломан? Я подняла телефон и услышала гудок. Нажала кнопку сообщений, и голос сообщил мне, что у меня никаких сообщений нет.

— Мне нужно завести какое-нибудь хобби, — произнесла я вслух.

Рекс послал мне взгляд типа «Ага, верно». Вязание? Садоводство? Роспись по керамике? Что-то не привлекает.

— Ладно, а как насчет спорта? Я могла бы играть в теннис.

Нет, постойте, я уже пыталась играть в теннис и потерпела полное фиаско. А что насчет гольфа? Нет, с гольфом тоже вышла неудача.

На мне были джинсы и футболка. И на джинсах расстегнута верхняя пуговица. Вот он, результат чрезмерного потребления пирожных. Я принялась вспоминать, как Стивен Содер обозвал меня неудачницей. Может, он и прав. Я зажмурила глаза на пробу: смогу ли выжать из себя хоть слезинку из жалости к себе. Безуспешно. Потом втянула живот и застегнула пуговицу. Над поясом образовался валик. М-да, не очень-то привлекательно.

Я потопала в спальню и переоделась в беговые шорты и кроссовки. Я не неудачница. Просто валик жира над поясом. Подумаешь, большое дело. Немного упражнений, и жир исчезнет. И к тому же дополнительная выгода в виде эндорфинов. Точно не знаю, что сие такое, но мне доподлинно известно: это здорово, и их получаешь от упражнений.

Я села в «Си Ар-Ви» и проехала в парк в центре Гамильтона. Я могла бы выйти на пробежку от своего дома, но в чем удовольствие? В Джерси нас хлебом не корми, а дай покататься на машине. И к тому же я выигрываю время. Мне нужно психологически приготовиться для этой физзарядки. На сей раз я собралась по-настоящему приступить к этому занятию. Я буду бегать. До седьмого пота. И буду выглядеть великолепно. И чувствовать себя отлично. Может, я по-серьезному, займусь бегом.

Денек был славный, небо голубело, и в парке толпился народ. Я припарковалась с дальнего краю стоянки, закрыла машину и вышла на беговую дорожку. Сделала несколько разогревающих растяжек и начала медленный бег. Через четверть мили я поняла, почему никогда не бегала. Я терпеть не могла пробежки. Я ненавидела этот пот. Ненавидела эти большие уродливые кроссовки.

С трудом я преодолела полумильную отметку, где пришлось остановиться, благослови ее, Господи, из-за боли в боку.

Я пропыхтела милю до конца и упала на скамейку. Со скамейки открывался вид на озеро, где катались на лодках люди. У берега плавала утиная семейка. На противоположной стороне озера виднелись парковка и лоток. На лотке стояла вода. На моей скамейке воды не имелось. Черт, кого я обманываю? Я не хотела пить. Я хотела коку. И коробку «Крэкер Джекс».

Я смотрела на уточек и размышляла: ведь были же времена в истории, когда жирные валики считались сексуальными. Жаль, что я не жила в те времена. Огромное косматое доисторическое рыжее чудовище подбежало ко мне и сунуло нос в промежность. Ух, черт, как я напугалась. Это был пес Морелли. Боб. Сначала Боб пришел жить ко мне в дом, но, принюхавшись, решил, что предпочитает жить с Морелли.

— Он возбуждается, когда видит тебя, — заявил Морелли, пристраиваясь рядом со мной.

— Я думала, ты его водил в школу воспитания собак.

— Я и водил. Он учился командам «сидеть», «стоять» и «рядом». Но в курсе не значилось обнюхивание промежности.

Морелли оглядел меня.

— Лицо красное, пот на загривке, волосы собраны в хвост, кроссовки. Дай догадаюсь. Спортом занималась?

— А что?

— Эй, считаю, это здорово. Я просто удивлен. Последний раз, когда мы с тобой бегали, ты свернула в кондитерскую.

— Начинаю новую жизнь.

— Не можешь застегнуть джинсы?

— Могу, но мне хочется еще и дышать при этом.

Боб высмотрел на берегу уток и припустил за ними. Утки бросились в озеро, и Боб с брызгами по уши залез в воду. Он повернулся и в панике посмотрел на нас. Наверно, он единственный в мире ретривер, который не умел плавать.

Морелли вошел в воду и вытащил Боба на берег. Боб повозился в траве, отряхнулся и немедленно убежал, погнавшись за белкой.

— Ты такой герой, — польстила я Морелли.

Он сбросил ботинки и закатал брюки до колен.

— Слышал про твои геройские подвиги тоже. Буч Дзивиш и Франки Белью прошлым вечером зависали в баре Содера.

— Я не виновата.

— Конечно, виновата, — возразил Морелли. — Всегда виновата ты.

Я закатила глаза.

— Боб по тебе скучает.

— Бобу следует время от времени мне звонить. Оставлять сообщения.

Морелли откинулся на спинку сиденья.

— Так что ты делала в баре Содера?

— Хотела поговорить с ним об Эвелин и Энни, только он был в плохом настроении.

— Его настроение испортилось до того или после того, как его отходили сумкой?

— Вообще-то он больше успокоился после того, как Лула огрела его.

— «Ошалел» — вот слово, которое употребил Буч.

— Может, и «ошалел» точнее подходит. Мы там долго после не оставались, чтобы точно сравнить.

Боб вернулся после охоты за белкой и гавкнул Морелли.

— Боб возмущен, — пояснил Морелли. — Я обещал ему прогулку вокруг озера. Тебе в какую сторону?

Обратный путь у меня займет милю, и три мили, если я пойду вокруг озера с Морелли. Морелли здорово выглядел с закатанными штанами, что меня мучительно искушало. Увы, я натерла мозоль на пятке, и у меня все еще покалывало бок, и я подозреваю, что вид у меня был не ахти какой.

— Я иду на стоянку, — ответила я.

Наступил неловкий момент: я ждала, что Морелли протянет наше совместное время пребывания. Мне хотелось бы, чтобы он проводил меня до машины. По правде сказать, я скучала по нему. Скучала по страстным объятиям, и по нежному поддразниванию. Он больше не тянул меня за волосы. Не пытался заглянуть за блузку или под юбку. Мы зашли в тупик, и я не знала, что делать, как покончить с этим.

— Будь осторожна, — посоветовал Морелли. Какое-то мгновение мы смотрели друг на друга, а потом пошли каждый своей дорогой.