Роковой рейд полярной «Зебры»

XIII

— Ох уж мне эта контрразведка! А вы, Карпентер, я погляжу, тоже не лыком шиты! — изменившимся, слащавым голосом проговорил Джолли.

— Однако, старина, фортуна — штука чрезвычайно капризная. И не вам этому удивляться. Вы, безусловно, еще тот ловкач. Но прошу вас — впредь без глупостей. Киннэрд — первоклассный стрелок, и вы все у него на мушке.

Джолли осторожно приложил платок к окровавленным губам, поднялся, подошел ко мне и свободной рукой ощупал мою одежду.

— Ну и ну, — изумился он, — вы даже не прихватили с собой пистолет. Как же вы допустили этакую промашку, а, Карпентер? Не откажите в любезности, повернитесь к Киннэрду спиной.

Я безропотно повиновался. И Джолли, самодовольно ухмыльнувшись, дважды со всего размаха ударил меня по лицу. Я пошатнулся, но на ногах устоял — и тут же ощутил во рту солоноватый привкус крови.

— Значит, как я и думал, Киннэрд с вами заодно, — медленно, с трудом выговорил я. — Выходит, это он так ловко орудовал пистолетом?

— Мне бы не хотелось приписывать себе все заслуги, дружище, — с нарочитой скромностью признался Киннэрд. — Мы их, скажем так, поделили пополам.

— Стало быть, именно вы отправились на поиски капсулы, — продолжал я. — Оттого-то, небось, и обморозили себе лицо?

— Просто на обратном пути я сбился с дороги, — подтвердил Киннэрд. — Думал, уже никогда не найду эту проклятую станцию.

— Джолли, Киннэрд… — с недоумением проговорил Джереми. — Вы же были нашими товарищами… Вы — грязные, мерзкие скоты…

— Полегче! — велел ему Джолли. — Киннэрд, не стоит утруждать себя ответами на глупые вопросы. В отличие от Карпентера, мне не доставляет никакого удовольствия обсасывать подробности и превозносить собственные заслуги. Как вы верно подметили, Карпентер, я — человек действия. Капитан Свенсон, подойдите-ка к телефону, вызовите центральный пост и прикажите всплыть — мы ложимся на обратный курс.

— А не сдается ли вам, Джолли, что вы перегибаете палку? — без тени волнения в голосе спросил Свенсон. — Похитить подводную лодку вам не удастся.

— Киннэрд, — обратился Джолли к сообщнику, — наведика-ка пистолет Хансену на грудь и, как только я досчитаю до пяти, нажмите на курок. Раз, два, три…

Признав свое поражение, Свенсон махнул рукой, прошел через всю кают-компанию к висевшему на переборке телефону и отдал соответствующий приказ. Потом он вернулся на свое место и посмотрел на меня с немым укором. Я окинул быстрым взглядом кают-компанию: Джолли, Хансен и Роулингс стояли, Забрински с каким-то журналом в руках сидел чуть поодаль. Остальные же располагались за столом. Киннэрд с пистолетом держался от всех на почтительном расстоянии.

— Похищение атомной подводной лодки — дело весьма увлекательное и притом довольно выгодное, капитан Свенсон, — сказал Джолли. — Однако я не собираюсь превышать свои полномочия. Нет, мы попросту оставим вас. Неподалеку отсюда курсирует советский корабль с вертолетом на юте. Через какое-то время, капитан, вы отправите радиограмму на частоте, которую я вам назову, сообщите наши точные координаты — и за нами прилетит вертолет.

— Куда вы спрятали пленки? — настойчиво спросил я.

— Они уже у русских, на корабле.

— Где-где?! — воскликнул Свенсон. — Но как, черт побери, они могли к ним попасть?

— Уж не обессудьте, старина. В отличие от Карпентера, я не привык попусту чесать языком. Настоящий профессионал, дорогой капитан, никогда не раскрывает своих секретов.

— Неужели вы надеетесь, что все это сойдет вам с рук? — мрачно спросил я, едва ворочая языком и с трудом шевеля распухшими губами.

— А вы, похоже, уверены в обратном? Но ведь вам, как никому другому, должно быть известно — преступление отнюдь не всегда приводит к наказанию.

— На вашей совести восемь смертей, — изумленно рассуждал я. — А вы тут стоите и самодовольно похваляетесь…

— Самодовольно? — задумчиво переспросил Джолли. — Нет, лично я никакого самодовольства в этом не вижу. Я — профессионал, а профессионалы никогда не убивают без надобности. И уж если мне пришлось пойти на убийство, значит, это было необходимо. Только и всего.

— Вы уже трижды назвали себя профессионалом, — медленно проговорил я. — Допускаю я, видно, и впрямь совершил ошибку, недооценив вас как противника. Вас не просто внедрили в команду «Зебры». Судя по всему, вы давно в этой игре…

— Лет шестнадцать, старина, — невозмутимо уточнил Джолли. — Мы с Киннэрдом — лучшие агенты во всей Великобритании, и нашим… гм-м… исключительным талантам найдется применение в какой угодно области.

— Так вы признаетесь в том, что совершили восемь убийств?

Джолли пронзил меня колодным взглядом и, немного поразмыслив, произнес:

— Чертовски нелепый вопрос. Карпентер. Ну да, разумеется. Я ведь уже говорил. А почему это, собственно, вас интересует?

— А вы, Киннэрд?

Окинув меня мрачным, подозрительным взглядом, Киннэрд спросил:

— Зачем вам это знать?

— Если вы ответите на мой вопрос, я охотно отвечу на ваши. — Боковым зрением я уловил, что Джолли не сводит с меня глаз, сузившихся до щелок. Он, очевидно, смекнул, что в моих словах кроется подвох.

— Вы прекрасно знаете, приятель, я тоже приложил руку к этому делу, — холодно проговорил Киннэрд.

— Что, собственно, и требовалось услышать. Таким образом, только что в присутствии свидетелей вы оба признались в том, что совершили восемь убийств. А теперь, Киннэрд, я отвечу на ваш вопрос. Мне нужно было услышать ваше устное признание, поскольку, кроме фольги и еще кое-чего, о чем я вскоре упомяну, у нас не было сколько-нибудь существенного доказательства вашей вины. Зато теперь оно есть и, боюсь, вы уже никогда не сможете применить свои незаурядные таланты в какой бы то ни было области. И корабля с вертолетом вам не видать, как своих ушей. Очень скоро вы оба будете болтаться на виселице.

— Что за вздор! — презрительно усмехнулся Джолли. Однако в его усмешке я уловил оттенок беспокойства. — Вы, похоже, блефуете?

Оставив его вопрос без ответа я продолжал:

— О том, что у вас был сообщник, Джолли, я догадался пару дней назад. И мое подозрение пало именно на вас, Киннэрд. Вы жили с Джолли в одном домике и имели прямой доступ к радиопередатчику. Кстати, дверь в радиорубку вовсе не заклинило, когда Нэсби примчался к вам, чтобы предупредить о пожаре. Просто вы налегли на дверь изнутри всем весом и не впустили повара.

Далее. Грант был помощником радиста — вашим помощником. Киннэрд. Он, вероятно, видел, как вы убили кого-то из людей Холлиуэлла, и вы попытались убрать его, ударив по шее, сбоку, — на этом месте я обнаружил у него сильный кровоподтек. Вы оставили тело Гранта в горящем домике, надеясь, что тот сгорит заживо, но вы просчитались — капитан Фольсом бросился в охваченную пламенем радиорубку и вынес Гранта. Живого, но без сознания.

А это совсем не входило в ваши планы, верно, Джолли? Если бы Грант вдруг очнулся, он немедленно сообщил бы обо всем, что видел. Но добить его сразу вам не удалось — в главном жилом домике, куда вы все перебрались после пожара, постоянно кто-то находился. Когда же прибыли мы, вами овладело отчаяние. Но вы все же рискнули. Помните, я удивился, узнав, что вы израсходовали почти все запасы морфия? Тогда, признаться, я и впрямь был удивлен. Позже мне все стало ясно. Вы регулярно вводили Гранту морфий, чтобы он не пришел в себя. А потом вкололи ему последнюю шальную дозу, от которой он и умер. Или я не прав?

— А вы умнее, чем я думал, — невозмутимо сказал Джолли. — Я действительно недооценивал вас. Правда, теперь это уже не имеет никакого значения, старина.

— Джолли, — не обратив внимания на его слова, продолжал я, — как вы думаете, почему я, подозревая вас и Киннэрда, позволил вам обоим завладеть инициативой?

— Откуда вы могли знать, что Киннэрд вооружен? — спросил Джолли.

— Откуда? — Я перевел взгляд на Киннэрда. — А вы уверены, что ваш пистолет в полном порядке?

— На этой трухлявой мякине, приятель, меня не проведешь, — презрительно бросил Киннэрд.

— Я просто спросил, только и всего, — мягко ответил я. — Правда, при этом подумал, может, бензин, оставшийся в баке тягача, разъел в пистолете всю смазку?

Джолли приблизился ко мне почти вплотную, глаза его сверкали холодным блеском.

— Как вы узнали? Что вы еще удумали?

— Впрочем, на самом деле пистолет в топливном баке обнаружил капитан Свенсон, — сказал я. — Вы оставили его там потому, что знали — на борту вас могут подвергнуть досмотру. Но «профессионал» ни за что на свете не расстанется со своим оружием без серьезных причин, не так ли, Джолли? Я был уверен, вы воспользуетесь любой возможностью, чтобы вернуться на станцию и взять пистолет. Вот я и положил его обратно в бак.

— Черт бы вас побрал, Карпентер! — не выдержал Свенсон. — И вы ничего мне не сказали. Забыли, да?

— Я умышленно ничего не сказал. А пистолет я подложил в бак после того, как почти вычислил Джолли. Потом я понял, что у него есть сообщник и что скорее всего это — Киннэрд. Именно он извлек затем пистолет из бака, поскольку Джолли уже не мог вернуться на станцию. Это вызывало бы лишние подозрения. А теперь, Киннэрд, поднимите пистолет вверх.

— По-моему, ваш блеф слишком затянулся, приятель. — Оружие было направлено мне прямо в лицо.

— Это ваш последний шанс, Киннэрд. Делайте, что я говорю, иначе через двадцать секунд вам понадобится помощь врача.

Киннэрд грязно выругался, Тогда я коротко сказал:

— Действуйте, Роулингс.

Все разом посмотрели на Роулингса — тот, со скрещенными на груди руками, стоял, оперевшись спиной на переборку. Киннэрд тоже перевел взгляд на Роулингса, нацелив на него пистолет. В следующий миг раздался хорошо мне знакомый трескучий выстрел «манлихера». Киннэрд вскрикнул — «люгер» выпал из его простреленной руки. Забрински, держа в одной руке мой пистолет, а в другой — журнал с аккуратной черной дыркой посередине, с восхищением оценил свою работу и, повернувшись ко мне, спросил:

— Я ведь все сделал правильно, как вы и просили, док?

— Вы сделали все точно, Забрински. Отличная работа. Благодарю вас.

— Да уж, работа, что надо, — пробурчал Роулингс и, подобрав упавший «люгер», направил его на Джолли. — Как вы, наверное, успели заметить, с четырех футов, даже Забрински умудрился не промахнуться. — Порывшись у себя в кармане, Роулингс извлек упаковку бинта и, швырнув ее Джолли, прибавил: — Ведь доктор Карпентер предупреждал, что вашему дружку может понадобиться помощь врача. Вот видите, он оказался прав, так что вам и карты в руки.

— Нет уж, прошу покорно, — злобно огрызнулся Джолли.

Роулингс посмотрел на Свенсона и совершенно спокойно спросил:

— Сэр, разрешите шарахнуть доктора Джолли разок по башке. Вот этим старым добрым пистолетом. Может, тогда он будет делать то, что ему велят.

— Валяйте, — мрачно ответил Свенсон.

Разрешение капитана вмиг возымело должное действие — Джолли выругался и принялся сдирать с бинта упаковку.

С минуту-другую, пока все присутствующие безмолвно наблюдали за нервными неловкими движениями Джолли, бинтовавшего простреленную руку Киннэрда, в кают-компании царила мертвая тишина, которую наконец нарушил Свенсон.

— Единственное, чего я не могу понять, — сказал он, — как Джолли ухитрился избавиться от пленок.

— Да очень просто, — ответил я. — Они дождались, когда мы минуем водяной барьер, поместили пленки в водонепроницаемый контейнер, прицепили к нему сигнальный буек и выбросили его в море через желоб для отходов на камбузе. Сегодня утром Роулингс видел, как Киннэрд проник на камбуз, и в руках он держал какой-то контейнер и буек ядовито-желтого цвета.

Кстати, я не совсем точно выразился, когда сказал, что не знаю, почему Джолли хотел задержать возвращение «Дельфина» в Шотландию. Все очень просто. Он получил радиосообщение, что советский корабль не успеет достичь ледяного барьера к тому времени, когда туда с севера подойдет «Дельфин», русские попросили его сделать все, чтобы лодка оказалась в условленном месте как можно позже. У Джолли даже хватило наглости обсуждать со мной ходовые качества «Дельфина».

Джолли оторвал взгляд от руки Киннэрда и повернулся ко мне - лицо его было искажено от злобы и ненависти.

— Что ж, ваша взяла, Карпентер. Вы действительно одержали верх. Но лишь в одном. В главном же вы проиграли. Точные снимки мест дислокации основных американских ракетных баз уже в руках у русских. - Джолли осклабился в дикой ухмылке. - Так что по большому счету, Карпентер, вы проиграли.

— Что верно, то верно, русские получили пленки, - согласился я. - Но я отдал бы все на свете, чтобы взглянуть на лица ваших друзей, после того, как они их проявят. А теперь, любезный коллега, прошу внимания. Вы пытались убрать меня и Бенсона главным образом за тем, чтобы самому заняться лодыжкой Забрински, потому что пленки вы спрятали в гипсе, который наложили ему перед тем, как «Дельфин» прибыл на «Зебру». Ничего не скажешь, идеальный тайник. Однако, на беду вам и вашим русским друзьям, я снял с Забрински гипс еще до того, как сказал, что только собираюсь это сделать. Я извлек ваши пленки, заменил их другими и снова наложил ему гипс. И при этом получил еще один набор доказательств против вас. Отпечатки пальцев на пленках - ваши и Киннэрда. Так что проиграли вы, а не я. Нет, Джолли, вы далеко не профессионал, и русские в этом скоро убедятся.

С искаженным от ярости лицом, беззвучно шевеля раз битыми губами и как будто не замечая нацеленных на него двух пистолетов, Джолли бросился на меня. Но не успел он сделать и двух шагов, как пуля Роулингса его остановила. Джолли повалился на пол там, где стоял, словно ему на голову рухнул Бруклинский мост. Окинув его ледяным презрительным взглядом, Роулингс сказал:

- В жизни не получал большего удовольствия, чем от работы, которую поручил мне доктор Карпентер. Он попросил меня сделать несколько снимков и дал на время фотоаппарат доктора Бенсона. Эти негативы он потом и замуровал в гипс Забрински вместо настоящих пленок.

- Так что же вы снимали? - с любопытством спросил Свенсон.

Роулингс довольно усмехнулся:

- Да подряд все картинки, что висят у доктора Бенсона в лазарете: «Мишку-Йоги», «Дональда-Дака», «Пучеглазика», «Белоснежку в компании семи гномов». Там этого добра навалом. Каждый снимок - конфетка. А цвет - просто загляденье. - Лицо Роулингса расплылось в блаженной улыбке, и он прибавил: - Я, как и вы, док, отдал бы все на свете, лишь бы взглянуть на их лица, когда они проявят пленки.