Ручей

Глава 11. Лана

Постоялец оказался ужасно беспокойным, Лана не раз и не два пожалела, что не вынесла зверька за ограду сразу, едва тот очнулся. Запертый в лаборатории, он грохотал шкафами, бил чашки Петри старичка-биолога и нассал в каждый божий вазон без исключения, а некоторые ещё и погрыз острейшими, очевидно, зубами. Прятался он в выемке за тяжёлыми шкафами с биологическими консервированными препаратами и чьей-то полусобранной и брошенной коллекцией насекомых. Чтобы постояльца достать, шкафы требовалось отодвинуть, Лана в жизни не смогла бы это сделать одна, и даже, пожалуй, с кем-то вдвоём. Она почти решилась позвать на помощь зоозащиту со снотворным, но всё тянула, опасаясь нагоняя. Как ни крути, а постоялец отнюдь не птичка и не улитка. Кстати говоря, всех нелицензированных улиток в лаборатории он изничтожил в первую же ночь, только осколки раковин и остались лежать там и сям.

Капелька, по неосторожности упустившая его, торжествовала и отчаянно старалась подружиться. Ей хотелось зверька оставить.

— Это мой первый питомиц! — трогательно складывая руки, говорила она. — Се-е-ерый!

Лана была не в восторге от постоянных уборок в лаборатории. Пришлось вынести оттуда остатки посуды и все цветочные горшки. Что она скажет микробиологу? В ближайшее воскресенье, в общем, придётся зверя явить и признаться. С другой стороны, Павор не разрешал завести ничего живого, кроме рыбок, в то время как Лана считала: ребёнок должен расти среди растений и животных. Она колебалась.

— Капелька, он совершенно дикий и всем чужой. Он не приручится, — сказала она. — Его место на воле. Он уже поправился, теперь нужно его изловить и выпустить.

— Приручится! — неожиданно спокойно ответила Капелька. — Вот посмотришь.

Капелька сидела на пищеблоке, ела гренки в яйце и спокойно смотрела мультфильмы, когда Лана закрыла дверь самым обычным образом, с самым простым родительским доверием — повернув ручку. Лана не думала, и не подозревала, что простой цифровой код лаборатории дочь уже запомнила, поэтому занималась обычной работой смотрителя — впечатывала в электронные журналы показания приборов, поворачивала рубильник в нужное положение, впечатывала новые показания, плюс замеры с датчиков внешней среды.

— Я поиграю во дворе? — спросила дочь в закрытые двери.

— Да, — коротко ответила Лана, у неё барахлил барометр.

Закончив с утренней порцией работы, она стушила рагу в мультиварке, заодно посмотрела космический детектив. Сняли фильм дёшево, большей частью сделали на компе, впрочем, сюжет пару раз улыбнул. Из приоткрытого окна доносился смех дочери, слышалась возня, беготня какая-то, в общем, самые умиротворяющие звуки.

А когда Лана вышла позвать Капельку обедать, оказалось, что на едва принявшемся саженце сливы, зацепившись хвостом за ствол, висит постоялец. Он поднял голову и посмотрел на неё янтарно-жёлтыми глазами с узкой полоской зрачка и, как ни в чём не бывало, захрустел улиткой. Лана некстати подумала, что зрачок у зверька то широкий, круглый, то крохотный, полоской.

— Мама, Серый улиток ест! — восторженно закричала Капелька. — А ко мне не подходит. Мы с ним в догонялки играем, но его не поймать.

— Ну вот, полдела сделано, — проворчала Лана, — из-под шкафа он вышел, осталось его за ворота спровадить.

— Он умный, он к Убийце не подходит, давай его оставим?

Умный постоялец сиганул метра на три, отбежал на газон, и там принялся играть с хвостом самым уморительным и быстрым образом — как юла. Его рана удивительно быстро зажила, остался длинный шрам да опаленная шерсть. Что-то было в постояльце рептилоидное, Лана сказала бы, что о ящерке в далёких предках говорил костяной гребень вдоль хребта и длинные кожаные отростки возле глаз и ушей, впрочем, половые органы имелись, под хвостом бойко торчало два круглых, заметных яйца, на брюшке висел небольшой пупок, значит, такие зверьки живородящие и млекопитающие. Агрессии он не проявлял, что не могло не радовать. Скорее, умеренную осторожность.

— Полезет на забор снова — я ни причём, — Лана развела руками. — Поставлю ему будку из овощной коробки.

Внутренняя изоляция, конечно, была надёжна, но внешняя по-прежнему пробивала. На забор Серый и в самом деле не лез — запомнил с первого раза, что металлической сетки лучше сторониться, однако другими жертвами Убийцы не брезговал поживиться: Лана дважды убирала разбросанные по участку перья. Очевидно, какие-то нерасторопные птицы упали во двор, дальше с ними разбирался Серый и как мог нахозяйничал. У Ланы имелся большой садовый пылесос, им она и орудовала, пока зверёк на безопасном расстоянии ходил за ней, топорщил костяной свой гребень, негодовал и возмущённо цокал — что-то доказывал. Однажды, когда Лана вынесла Серому синтезированной форели, которую он особенно полюбил, тот вдруг подошёл к ноге и робко ткнулся лбом, типа боднул, сам же испугался и унёсся длинными прыжками, затем вернулся с прижатыми ушами и всеми своими отростками, костяными и кожаными, взял еду из рук и снова убежал. В целом, по общей оценке, Лана поставила Серому тег — занятный. Клумбу он, разумеется, всю перекопал и разрыхлил, кажется, там и гадил, но гибискусы и розовые кусты не тронул, как и саженцы деревьев. В общем, большего вреда не делал, наоборот, неустанно изничтожал насекомых и улиток, к тому же у Капельки появился партнёр для игр.

Лана поражалась тому, как часто он ест. С другой стороны, с его подвижностью и гиперактивностью, КПД зверька должен быть низким, соответственно, пищи ему требовалось много. К счастью, синтезированного мяса на станции имелось в достатке, Лана сама им питалась и разницы с настоящим, выращенным, не замечала.

Будку Серый презрительно игнорировал, вместо этого мастерски устраивал засады с целью проникнуть в станцию, а там набедокурить. Он прижимался к любым выемкам и косякам, прилипал к полкам, плинтусам и карнизам, мог протиснуться в небольшие отверстия и замирал так неподвижно, что порой становился невидим, Лана не раз проходила мимо, не замечая зверька, и лишь потом он находился в самом неожиданном месте, к примеру, в их с Капелькой спальне. Он был ужасно любопытным и быстро наглел по мере того, как пропадал его страх. Не прошло и недели, как тыканье в ногу лбом стало обязательным ритуалом, кажется, так зверь выражал свою симпатию, а когда Лана погладила жёсткие отростки на его лбу, вдоль ушей, то не отпрянул и не оскалился, как бывало раньше, а молча вытерпел ласку.

«Привить бы его от бешенства на всякий случай, — думала Лана, — всё же дикий, пусть и компанейский…»

Но для этого нужно было снова вызывать ксенозоозащиту и как-то пояснять, почему на станции живёт нелицензированный дикий зверь, а уж тогда его однозначно заберут в центр передержки или куда похуже.

Вскоре на месте опаленной шерсти проклюнулась новая, очень жёсткая. Светлана смотрела, как под серой шкурой перекатываются мускулы и поражалась крепкому, какому-то «спортивному» устройству его длинного тела. С Капелькой спортивный зверёк играл в догонялки, легко обходя её со всех сторон на полных скоростях, дразнил и завлекал, порою даже позволял себя ненадолго поймать.

«Когда-то люди приручили собак и кошек, — думала Лана, — а из последних, иномирных — сумусов, синих лемуров. Кто-то догадался же завести их с островов? Почему бы и мне не приручить новую дикую форму? Интересно, есть ли у него название…»

К воскресенью, когда явился подменный старичок, Серый уже добился допуска в станцию и спокойно гулял по пищеблоку, санузлу и комнате отдыха. Притворенные двери он научился открывать, зубами поворачивая ручку — очень сообразительный. Их с Капелькой комнату теперь приходилось запирать на электронный ключ, потому что там зверёк, к восторгу Капельки, лез в постель. Контрольный пункт тоже был под замком — чтоб не повредил аппаратуру.

На всякий случай Лана поставила в коридоре лоток с опилками, но тот остался нетронутым. В доме зверёк больше не гадил, предпочитая справлять нужду в кустах.

Воскресным утром выход нулевой точки загудел — явился биолог-сменщик, Григорий Павлович. Едва услышав новый страшный звук, Серый испарился без следов. Наверное, где-то спрятался и выжидал, пока чужак уйдёт.

— Кошечку держите? — спросил старичок, показывая на лоток пальцем.

— Да как сказать, — промямлила Лана, разглядывая гладкую пластиковую стену, по которой, балансируя, полз четвероногий местный паучок на толстых ножках, чудом избегший острого глаза и зуба.

— Как есть, так и скажите, я доносить не собираюсь, — биолог пожал плечами. — На станциях люди порой подбирают фауну от скуки, иногда успешно, иногда нет. На прошлой неделе какой-то китайский смотритель добыл на охоте зверя, сварил и съел. Его нашли ремонтники, когда ручей плазмы иссяк, уже окоченевшего. И сам отравился, и вся команда слегла в госпиталь, просто побывав на станции — такой токсичной оказалась добыча. Во всех новостях показывали.

— Ох уж эти китайцы, вечно как наедятся чего-то, — брякнула Лана.

Пришлось налить ему чаю с песочным печеньем и рассказать эпопею с забором-Убийцей, горелыми птицами и раненым зверем. Григорий Павлович хрустел угощением и кивал, иногда прихлёбывая из кружки.

— Даже не знаю, что за животное вы описываете, — произнёс микробиолог затем, оглаживая седую круглую бородку. — С другой стороны, млекопитающие не моя парафия. Мне больше инфузории по сердцу да иные простейшие. А покажите вашего квартиранта в живую?

Найти Серого Лана с Капелькой не смогли нигде. Не помогла даже любимая им форель. На станцию пришёл чужак и зверь скрывался, пришлась старичку довольствоваться просмотрами станционного видео-журнала.

— Теряюсь в догадках, — повторил тот, наблюдая, как зверёк играет с Капелькой в мяч. — Экий живчик, словно стреляет телом. Я бы отнёс его к отряду куньих, но лучше показать специалисту-ксенозоологу, той же Марье Ивановне, пусть заберут в институт и там изучат.

— Ещё чего, — возмутилась Лана, выключая журнал. — Не для того я деточку лечила, чтоб в институт сдавать для опытов.

— А сколько лечение заняло? — полюбопытствовал старичок.

— Да в считанные дни оправился.

— Регенерация хорошая, значит, и крепкое сердце, раз выдержал такой удар, — микробиолог пожал плечами. — Им, мелким, выживать приходится в тяжёлых условиях, помёты должны быть большими, потомства много. С другой стороны, зверёк может быть социальным — вон как быстро приручился. Но вы его покажите кому-нибудь ещё, я вас очень прошу.

— Обязательно покажу, — солгала Лана, — чуть попозже.

В этот выходной они сходили «в мир» быстренько. Перекусили сладостями в кафе, набрали бесплатных новых вещей в пункте раздачи — чудесные, стильные свитера и классной модели джинсы, взрослые и детские, но на детской площадке Капелька быстро соскучилась, не смотря на всевозможные качели, канаты с лесенками, крутилки и вертелки, разумеется, совершенно безопасные. Дочь, кажется, лишь дважды спустилась с горки, а к обществу сверстников интерес заметно подрастеряла.

— Мама, пойдём, там Серый один под шкафом страдает, боится биолога, — сказала она.