Рыжая чайка

Глава 24

– Я тебя убью! – сердито прошептала Тара, стоя к Грею спиной, наблюдая, как к ним сбегаются обезумевшие обращенные монстры.

– Только не здесь, – с усмешкой ответил Грей, – Поверь мне, сейчас не очень подходящий случай!

– Ты обманул меня, я не собиралась становиться твой женой! Ко всему что произошло – ты принудил меня! А так как это обман, то никакого единства между нами на самом деле не существует!

– Слушай, чайка, сейчас ты стоишь рядом со мной и попробуй мне соврать, что ты не чувствуешь этого единства! Другое дело если тебя это пугает. Я тебя лишь подтолкнул к этому из-за своей безвыходности, а символ ты вообще сама такой начертила! Так что хватит орать, потом поговорим, у нас с тобой других дел полно! – уже серьезно отрезал Грей.

Он властно посмотрел на замерших перед ним и покорно пригнувшихся ночных дьяволов. Он сказал им всего несколько фраз, указав рукой в сторону моря, и несколько сотен его бывших порабощенных соплеменников ринулись в ту сторону. Туда же направился и он сам, закинув себе за спину девушку, … нет уже свою жену.

Кто-то из стражников попытался бросить в него копьё, но оно лишь скользнуло по его руке. В поднявшемся хаосе им никто не мешал беспрепятственно отступать. В темном гнезде не ожидали такого вопиющего разлома! Удивительно, необъяснимо, но Харонские топи содрогнулись, словно огромный слон увидел маленькую мышь. Каста была в замешательстве, обдумывая, с чем им пришлось столкнуться и как им всем действовать дальше.

– Среди них есть твой брат? – проговорила Тара, прижимаясь к его уху, чтобы на бегу, он услышал её вопросы.

– Да, только они до сих пор не помнят кто они!

– А Шон, здесь есть?

– Я не знаю Тара, потом разберемся! Держись крепче! И не нужно мне так сердито пыхтеть на ухо!

С уплывающего на всех парусах корабля, Камиль, поддерживаемый Михасом и Тиром, наблюдал, как вдогонку им плывут ночные дьяволы, а среди них, мелькала рыжая голова девушки.

– Даже не вериться, что у нас всё получилось! – восторженно заметил Михас. – И всё из-за их дара и способности всё видеть наперед.

– Ну, и мы тоже не просто так сюда перлись, мы были нужны Грею. Да, он всё красиво спланировал, но если бы не все мы, вряд ли у этих двоих что-то получилось. Это все вместе мы одно целое! – важно ответил Тир.

– Как она успела стать … его женой? – тихим упавшим голосом, прошептал вдруг Камиль.

– Да, … вот это понять сложно, … да они вечно дрались и ругались друг с другом, как только увиделись, – протянул Тир. – В этих жрецах, кастах, ритуалах попробуй разберись! Пусть лучше Тара тебе сама объяснит! – Тир непонимающе пожал плечами, когда Михас послал ему уничтожающий взгляд.

– Почему здесь Намира? – не унимался Камиль, следя за приближением рыжеволосой девушки.

– А я родила тебе сына, – зычным голосом обозвалась вдруг сама Намира, – И по нашему закону я теперь твоя жена!

– Плевал я на ваши законы, – выдавил Камиль, – Мне нужна Тара.

– Но она теперь не твоя – она его! – возмущенно выкрикнула Намира.

– Прекратите, – тихо прошептал, лежащий в стороне Алишер.

Тут немного дальше от них на палубу, наконец, поднялся Грей, таща за собой упирающуюся Тару.

– Пусти, я всё равно буду делать то, что захочу!

– Нет, ты не будешь, – пытался спокойно возражать ей Грей, – Всё немного изменилось.

– Да отпусти же, чудовище, я не твоя собственность, ты не имеешь права, я тебя ненавижу! – верещала девушка, а Грей тем временем, почти затащил её в каюту. – Пусти, я сама пойду!

Камиль напрягся, тут же дернувшись всем телом в её сторону.

– Э, нет, – порывисто и уверенно остановил его Рас. – Это сложно объяснить, но сейчас туда не лезь. Думаю, он не тронет тебя из-за Тары, но если его разозлить, поверь, он быстро тебя прикончит. Он не простой вольфгар, если он вообще вольфгар.

– Она моя женщина, Рас, – отчаянно прошипел Камиль.

– Много чего изменилось брат, дай Таре самой разобраться. Ты же видел, она теперь не просто проводник из рода людского. Они единственные из уцелевших грозовых жрецов, кто это такие я потом расскажу. И вы здесь все, только потому, что они вместе.

– Да, мне не все равно, что ты будешь ходить в разорванной одежде с кровоточащими ранами! – уже орал Грей. Крики теперь доносились из каюты. – Я тебе сказал, дай сюда! Это я тебя когда-нибудь прибью! Мне лучше знать, потому что я теперь твой муж!

– Только почему-то я об этом ничего не знала!

– Зато сделала всё как нужно, и как это случилось ты прекрасно помнишь! Снимай эти тряпки, Тара. Нет, нужно было дать палачу ударить тебя десять раз, а не пять!

– А ты что же пожалел меня, милый? Надо же! Только не говори, что тебе вдруг стали невыносимы мои страдания! Ты чудовище, которое думает только о себе, о своей выгоде! Тебе плевать, что ты растоптал мою душу!

– Заткнись, Тара, тебя все слушают!

***

– Тара успокойся и внимательно меня выслушай, – загораживая выход всем своим преимущественным вольфгарским превосходством, тихо проговорил Грей, чтобы его могла услышать только я. – Во-первых, посмотри – мы справились, у нас всё получилось, вольфгары освобождены и плывут обратно. Ты убила верховную ведьму, став иной, и ты молодец, Тара! Соберись, попробуй посмотреть на всё с другой стороны, далекой от твоих безумных и запутанных чувств, – Грей присел рядом со мной, дождавшись, наконец, пока я сдеру с себя все лоскуты. Он очень бережно прикоснулся к моим ранам, оставшимся после кнута, втирая в них свою вольфгарскую кровь. Из-за специального древнего символа жрецов, я почти не ощущала боли, но как прикасаются ко мне его руки, чувствовала очень хорошо.

– Значит, твоя кровь исцеляет меня? – нехотя спросила я всё же.

Он кивнул и усмехнулся:

– Но только моя. Вот видишь, ещё одна причина быть вместе. Тара, наша жизнь очень сильно нас запутала, наше предназначение показывает нам, что мы себе не хозяева, и не можем поступать так, как заблагорассудиться. Но то, что случилось, этот брачный обряд почти обманом, как тебе это не противно, но это правильно, именно так должно быть. Я лишь как мог, при этих обстоятельствах подтолкнул тебя. Наше столкновение с кастой это только лишь начало, будет в сто раз хуже, намного страшнее, я даже не уверен, что дальше выживут все те знакомые тебе вольфгары. Нам с тобой придётся драться плечом к плечу. Ты и я будем зависеть только друг от друга. Древней силой, без нашего выбора, на нас была возложена эта миссия, и от этого ни мне, ни тебе никуда не деться. Ты же обещала в своей мысленной молитве, клялась, что ради спасения других жизней даже станешь жрецом. И ты … по-настоящему нужна мне, Тара. – Грей говорил со спокойной грустью, не отрывая от меня взгляда. И что самое невероятное, во что я отказывалась верить, но отрицать этого было невозможно – он говорил искренне. Передо мной обнажилась душа Грея, которого я не знала, и это поражало. Мой разум метался и вскипал, а душа …, предательски вдруг шевельнулась в его сторону. Вопреки всему я ощущала связь со взирающей на меня сутью, понимая, что это он незримой тенью, всегда скользил в моих видениях. Я слушала его, понимая, и одновременно отказываясь понимать.

– Мне необходимо, чтобы ты доверяла мне и была рядом, даже в мыслях, – продолжал он. – На другом, угаснувшем языке моего народа, старом вольфгарском наречии твоё имя имеет ещё одно значение, «тара» – надежда. Может, на тебя возложится не одна надежда. А я действительно, единственный в этом мире вольфгар, который может законно взять тебя в жены и дать тебе детей. Ни от кого другого, ни от человека, ни от вольфгара зачать ты не сможешь. Я не виноват, что предназначен тебе, ну, не виноват я, понимаешь! И я уже просил у тебя прощения за боль, прошу, разберись со своим сердцем! В своих требованиях я буду жёстким! Я не хочу слышать от своей жены о её любви к кому-то, ты не можешь быть с ним, давать ему надежду, позволять ему проявлять свои чувства, врать мне. В противном случае, я его просто убью. О, если бы ты, девушка, меня хорошо знала, ты бы поняла, на какую непомерную я иду жертву, не убивая его, как помеху. Я не хочу причинять тебе такую грубую боль, оборачивая тебя против себя, потому что я пытаюсь понять твою душу, поэтому и ты, будь добра, попытайся понять меня и ситуацию. Когда на карте стоят судьбы тысяч – не время для романтических страданий. Надевай это! – Грей снял с себя свою рубаху, оборвав ей рукава, предлагая мне взамен моей порванной.

– Я могу, – я замолчала, пытаясь сдержать свой дрожащий голос, – я могу хотя бы поговорить с ним? Грей, ведь это жестоко! Я должна объяснить ему, он … любит меня! Это какой-то кошмар, я не могу в это поверить! …Не выходит.

– Нет, ты не можешь с ним поговорить, ты не сдержишься, а уж он тем более. А у тебя теперь есть муж, Тара. Я сам всё поясню Камилю.

– А как же у вольфгаров нет измены, только прекращение отношений?! – в отчаянье воскликнула я.

– А это как раз по отношению к Камилю. Со мной тебя связывает другая клятва. В нашей паре именно я буду решать, когда прекратить, так что тебе придётся терпеть. А почему ты не спросишь меня как долго, я, мол, начну считать дни?! – вдруг резко спросил он.

– Но я клалась в вечной верности какому-то Хаяму баши, и, причём без всяких свидетелей, – безучастно прошептала я, понимая, что непреклонность Грея пока не разобьёшь ничем.

Он снова усмехнулся, покачав головой, и сказал вдруг следующее:

– Ты не можешь быть с Камилем ни при каких обстоятельствах. Теперь может, ты немного поймешь, каково было бедному Уину или в каком-то смысле даже мне.

– Не нужно выставлять меня бессердечной дурой, я тоже не виновата, что моё сердце выбрало иначе! – сгоряча я ударила себя в грудь, – А мне что делать?! Это не больной зуб, который можно вырвать! Если бы ты знал, как меня это убивает, как мучает! Мне жить не хочется!

– А ты заставь себя! – жестко ответил он. – Ты найдешь смысл, в этом ты далеко не дура. – И выделяя по слогам, Грей злобно добавил, – Ни-ког-да не смей, го-во-рить мне, что хо-чешь быть с ним! – после чего вышел, громко хлопнув дверью.

«Но это же невозможно!!! Невыносимо!!! Знать, что тот, кого ты любишь больше жизни совсем рядом, и не прикоснуться к нему, не сказать ни слова? Да я умру в этой каюте от разрыва сердца! Пусть требует что хочет, а все равно пойду! Не могу, не могу иначе!»

Я выскочила следом. … Но чудовище не ушло, словно зная. Грей стоял всего лишь в шаге от выхода:

– Куда?

– А я что пленница?! Мне уже и выйти нельзя?! Общаться ни с кем нельзя?! Я что твоя рабыня? Так лучше сразу убей меня, его, всех!

– Ну ладно, – Грей заскрипел зубами. – Пойдем, ты сможешь с ним говорить, но только в моём присутствии. С остальными общайся сколько влезет. Я лишь пытаюсь оградить тебя от ошибки! – на его лице застыла непроницаемая маска.

С каждым моим шагом кровоточила моя душа, … с каждым моим шагом приближения к нему. Камиль и Алишер полулежали прямо на палубе у левого борта. Из-за полученных ран и пыток они были изнеможенны и ослаблены. Его глаза тут же вспыхнули и потянулись ко мне. Как мне хотелось сгореть в этом огне! Я уже никого не замечала, никого кроме него, разрываясь оттого, что моя любовь уже мне не принадлежит, что мне нужно убить её. … Присев около него, я коснулась его руки, глядя уже не в глаза, а на изувеченное, истощенное тело. Из глаз рекой полились слёзы, которыми я безудержно начала давиться. Особенно, когда я всё же смогла взглянуть в эти растерянные и обжигающие глаза, полные немой мольбы. Я дотянулась до руки Алишера, он слабо пожал мою в ответ. Никто не произносил ни слова. Были слышны только мои рыдания.

Грей присел около меня на корточки, заглядывая мне в лицо, он с горечью выдавил:

– Может, и мне поплакать? Разрыдаться и биться головой о палубу? Ты что на похоронах? Ах, да, ты же до сих пор играешь в ведьмину игру – хоронишь любовь! Не забудь показать, куда приносить цветы!

– Перестань мучить её, – как-то безжизненно прошептал Камиль, – Не плачь, Тара. Главное что мы живы, ведь иногда ….. достаточно и этого, ведь так?

Но тут взвился Грей, схватив меня в охапку, так порывисто, словно хотел метнуть меня в каюту или выбросить за борт. А я, вцепившись в него, закричала в истерике:

– Не надо, я останусь, я не буду больше!

Какое-то время он тяжело дышал, а я висела на нем, впившись ему в плечи. Я поняла, почему он молчал – он пытался заговорить, а не отчаянно рычать.

– Нет уж, иди к себе, иначе ты нас здесь всех утопишь. Мне плохо – значит, сделаю остальным ещё хуже. Да, Тара?! Ты слушала меня, когда я перед этим с тобой разговаривал? – хрипло бросил Грей. – Уходи, я тебя пока видеть не могу!

Я раздавлено сползла вниз, и ничего не видя перед собой, поплелась в свою берлогу. «Чудовища и монстры, такие как я, и должны жить в грязных берлогах, показываясь, раз в сто лет и то в темноте!»

***

Грей обвел взглядом наблюдавших за ним вольфгаров: Камиля, Алишера, Михаса, близнецов и Намиру. Но заговорил он, сначала обращаясь к своему сопернику: – Вижу по глазам, убить меня хочешь! Но, к сожалению многих, это сделать не так-то просто. Есть только две возможности, первая – либо нападающий из черной касты, превосходящий меня в боевом мастерстве, а вторая – можно убить Тару. Без дополняющей половины я стану слаб. Вот так мы связаны с ней ещё с момента сотворения наших душ. Тара должна была принадлежать мне, и будет принадлежать. Так что можешь причислить себя к огромному числу ненавидящих меня. Я её не мучаю – она сама себя истязает! А я все время то и делаю, что ношусь с ней. Если попытаешься нарушить правила Камиль, и будешь добиваться моей жены – я убью тебя. В моём клане сразу лишают жизни тех, кто берет чужое. Пока мы будет плыть на этом корабле, я буду оставаться вашим вожаком. Все, кто находится здесь, и те вольфгары, которые плывут за кораблем – теперь наш клан, и я отвечаю за каждого из вас.

– Но среди нас есть те, кто уже по рождению могут быть вожаками! Почему мы должны подчиняться какому-то выскочке из враждебного клана?! – прошипел Камиль с ненавистью.

– Я бы конечно, поспорил, – самодовольно усмехнулся Грей, – Но оставим это до нашего прибытия. А пока вожаком буду я, потому что я знаю дорогу, потому что физически я сильнее любого из вас, и мне подчиняются обращенные вольфгары. Нужны ещё доводы или будут ещё вопросы?

– Ты говорил, что это ещё не конец, что грядёт большее? – произнес Рас, сохраняя непредвзятость. Несмотря на преданность своему клану огня и своему вожаку, сейчас Рас понимал, что чужак Грей в данном случае прав.

– Грядёт. Каста давно планировала запустить свои когти в наш мир. Мы только ускорили этот момент. Когда они опомнятся, то не замедлят взяться за решительные действия. Будет война. Самая страшная из всех, которые я помню. То, что творилось в Харонских топях грозиться обрушиться на наши кланы. Им нужна полная власть, у них хватит претендентов, кто сможет достойно заменить верховную ведьму. Они разбудят и умножат невиданную силу. Шансов выстоять у нас не будет, разве что со жрецами, и то победа слишком призрачна. Больше мы поговорим об этом, когда вернёмся. А сейчас, Тир, Михас, вы отправляетесь на подводную охоту, добудьте для раненых каких-то теплокровных морских тварей. Насколько я знаю, у Алишера и Камиля животная диета.

– Не смей командовать моим братом! – зверея, задрожал Камиль.

– Да всё нормально, Камиль, я не против! – отозвался Михас. – Пока мы на одном корабле – мы должны держаться вместе, и сейчас я выбираю вожаком Грея. Мы здесь многое пережили и многому научились! – и он с Тиром прыгнули в воду кто быстрее.

– Вот видишь, даже твой младший брат намного мудрее тебя, – задумчиво произнес Грей. – Рас, на всякий случай присматривай за обращёнными. Они знают, что тебя нужно слушаться. Обратный путь … будет не таким простым.

– Да что это за самоуверенная шкура? … Тварь! – озлоблено прошептал Камиль, глядя, как удаляется его враг.

– И всё-таки эта шкура спасла наши жизни, оттуда, откуда никто ещё из вольфгаров не возвращался, – тихо заметил Алишер, не открывая глаз.

– Спасла?! Да он отнял у меня самое дорогое!!! Зачем мне теперь эта жизнь, мне без разницы было где сдыхать!

– Зато не без разницы тем, кто сейчас на корабле и тем, кто плывет за нами, тем, кто не может вылезти из другой шкуры! – сухо вставил Рас. – Им не все равно, моему брату Шону не все равно. Грей и Тара вернут им обратно их жизни, память и привычный облик, я знаю. А ты лучше спроси у Намиры, как она назвала твоего сына!

***

Корабль несся вдаль, а я … душой я падала на дно. Я не видела больше своей путеводной звезды, нет, вернее, видела, но он, для меня был также недосягаем, как и эти далёкие звёзды.

За следующий день я выплакала целые бездонные озёра слёз, так и не показавшись на палубе, какое-то время, проваливаясь в прострацию своей боли.

А потом я стала думать.

Поначалу просто кричало и истекало кровью моё сердце: я действительно страдала как никогда, даже врагу такого не пожелаешь испытать! Ведь я так долго боролась за свою любовь. Я не могла так просто отказаться от своего воздуха! Я не смогу радоваться этой жизни, если не буду видеть его улыбки, если меня не будут обнимать его руки, если я не буду слышать его голоса. Камиль был всем, … всем для меня! И выжить в этой кипящих мыслях, в этой горечи было просто невозможно! Теперь всё было безнадежно потеряно, разбито и отгорожено от меня непреодолимой глыбой. Я понимала, что сейчас я не смогу бороться против Грея, я не смогу рисковать жизнью Камиля, мне хватило и ведьмы. Получалось, у меня было только два выхода: либо умереть, либо принять его правила.

Но тут в моём сознании вдруг прорезался голос разума, подпитаный силой жреца. Я отодвинула свою неприязнь к Грею, свою злость на него, и попыталась взглянуть на него и его правду другими глазами. Да, у него был непревзойденный сильный характер вольфгарского лидера, вожака. Искусный, выносливый, проницательный, правда, с несносным скверным и жестким характером. Грей принес в мою жизнь очень много боли, заставил увидеть меня некоторые вещи по-иному, заставил увидеть другой себя, но он и многое мне дал, спасал жизнь, обучал, помог спасти вольфгаров, не давал воли своей кровожадности, я даже ни разу не видела его обращенным. Ведь я и сама ради любви способна была переступить черту дозволенного, как и он ради своей цели. И самое важное, что шепчущий во мне голос силы – твердил мне, что Грей прав на счет грядущих страшных событий, где понадобятся слившиеся воедино жрецы, и мне придется принять приговор неизбежной судьбы, что его такое упорное стремление стать жрецом вовсе не его злая прихоть – Грей пытается защититься от чего-то более ужасного или защитить ещё кого-то.

И я приняла решение. … Не простое, раздавившее моё загнанное в угол сердце, и вовсе не свойственное моему упрямству:

«Если я не могу сейчас справиться и преодолеть этот океан свалившихся бед – тогда я сяду в лодку и поплыву, но теперь я уже не буду думать только о себе, о том, что перво-наперво важно для меня, которое я должна получить любыми путями, теперь я буду проникаться бедами других, жить для других, потому что возможно так мне будет легче не чувствовать своей боли, не думать о своей любви. Любовь …… она не умерла и не пропадет! Она будет жить и дальше в каждом кусочке моего разорванного сердца. Я буду благодарить небеса за каждый день, прожитый Камилем, я буду дышать воздухом, которым дышит он, но на расстоянии, тем самым, храня его жизнь, я буду учиться быть счастливой этим.

Я решила не бунтовать против Грея, только вот ещё не знала, … не представляла, как я смирюсь с необходимостью быть ….. женой. Об этом мне размышлять совершенно не хотелось, ни мой разум, ни моя душа пока не прониклись этим моим статусом, и я отгородилась от него, как от чего-то чужеродного.

Я приняла такое решение, но я и понятия не имела, как у меня всё это получится. Словно для меня началась другая жизнь, и я живу в другом теле, а та Тара прожила свою вспышку и канула в вечность.

Этот день почти угасал. Мне вдруг стало так тошно и невыносимо со своими мыслями, и я спустя сутки, решила выйти.

Такое состояние у меня уже бывало, это не было видением, это был словно сигнал из глубины. …. Я сделала всего несколько шагов, и вдруг во мне что-то тревожно всколыхнулось, вскрикнуло, оставляя смутные разводы. Я не увидела, скорее ощутила. И сейчас я почувствовала, что угроза почему-то исходит от обращенных вольфгаров, именно это заставило меня напрячься, словно пугливую дичь, учуявшую запах хищников. Словно продолжением моей тревоги стал испуганный крик Раса:

– Тара!!! – это был вопль ужаса.

Со всех ног я понеслась туда, и уже подбегая, увидела лежащего и бьющегося в конвульсиях Грея, возле которого стояли растерянные близнецы и Михас. Тело Грея почернело, изо рта лилась пена, он был в беспамятстве. И почему-то мой взгляд скользнул по притихшим ночным дьяволам, чья очередь сейчас была находиться на корабле.

Я не знаю, что вело меня, но действовала я очень быстро и собрано, по какому-то удивительному наитию: оттолкнула Михаса в сторону Камиля, выхватила ножи Грея, и в несколько четких движений оставила на коже близнецов кровоточащий рунический символ, указав на ночных дьяволов, я крикнула:

– Му ва! – вмиг они исчезли за бортом, остались только четверо, меняющие свой призрачный облик на черных преследователей.

– Они ваши, не дайте им себя убить! – крикнула я Расу и Тиру, падая к Грею. Остальные попали под влияние враждебной магии. Команда, Михас, Алишер, Намира, Камиль – всё видели, но помочь нам ни чем не могли, лишенные возможности двигаться, а близнецов от этого освободила уже сила жрецов, которая вложила в меня знание этих символов. А я сейчас видела перед собой только Грея, мне нужно было успеть вытащить его, пока приспешники ведьмы не убили близнецов, которые уже вступили в неравную схватку.

Я с отчаяньем билась над ним, как подбитая орлица. Моя кровь не возвращала его в сознание, и не проявляла на его теле рунических символов. Грей погибал! Каким-то чудом, я обратила внимание на царапину оставленную копьем на его руке. Я тут же снова распустила в этом месте кожу его особым ножом и стала упорно твердить мантрагалы без остановки. Из его раны потекла черная кровь. А я все твердила. Близнецов зажали в угол.

«Если они падут, я буду следующая, а со мной и все остальные, и все наши надежды, наши старания канут в темную воду, все усилия пропадут зря, и тогда на пути черной касты уже не встанет никто». Не переставая шептать, я метнула ножи! Так как во мне была суть жреца, то я, в отличие от бедных близнецов, могла убить этих тварей. И на мою удачу, сегодня я оказалась очень даже меткой, и на двоих противников стало меньше. Но и этого для Раса и Тира было уже много, они выдохлись, тёмные воины мечами управлялись искусней, я могла опоздать.

– Мереди во блаф, ту вар, – в сотый раз повторяла я, не поверив своим глазам, когда сочащаяся вольфгарская кровь стала алой. Его тело перестало выгибаться, я стерла с его лица остатки пены и с облегчением заметила проявляющиеся на мне синие символы. Значит, его кровь очистилась! А я всё сидела на нём и капала на него своей кровью из порезанного пальца, пока его тело не откликнулось такими же вычерченными знаками.

– Ну же, Грей, очнись! – взмолилась я, уткнувшись в него лбом, – Ты сейчас так нужен!

Как он очутился на ногах вместе со мной? Мгновенно! И его мечи тут же молниеносно сразили двух остальных врагов. А израненные до полусмерти близнецы рухнули рядом с убитыми. Меня удивило, как встревожено Грей осмотрел их раны, быстро скрывшись из виду. Остальные приходили в себя, стряхивая с себя магию повиновения.

– Пейте! Это пожертвование команды! – скомандовал Грей, сильным бодрым голосом, будто и не стоял только что одной ногой в могиле. А я наоборот, чувствовала себя избитой и покареженой, словно это меня выплюнули с того света.

– Алишер нас убьет, – без особого сопротивления прошептал Рас, выпив залпом принесенную ему человеческую кровь.

– Не убьёт, теперь вы мои воины, а я приказываю вам поправляться!

Я тут же перевела взгляд, делая вид, что смотрю на море.

– А у тебя был такой шанс избавиться от меня, – произнес Грей уже мне.

– И как я сразу об этом не подумала? – пожала я плечами, бросив на него беглый взгляд, и продолжила с самым серьёзным видом,

– Видимо, у них была капля твой крови, а эти следили за нами изначально и ждали удобного случая, чтобы убить меня, пока ты будешь не в состоянии меня защитить.

Грей согласно кивнул. Так мы и стояли рядом в пол оборота друг к другу, бросая косые взгляды, а остальные наблюдали за нами со стороны.

– Мы ведь ещё с тобой не в расчёте? – прошептала я, заметив, как он усмехнулся и покачал головой.

– Кажется, мы сбились с курса, – произнес Грей, после небольшого молчания.

– А я, пожалуй, позову обратно ночных дьяволов.

Словно ничего и не произошло, мы разошлись в разные стороны.

– Здравствуй, Тара, – прозвучал голос Камиля, когда я проходила мимо.

Больно, больно, больно, больно!!!! Сердце так сжалось, что сейчас, наконец, остановиться, и я больше не буду мучаться.

Конечно же, я не должна делать вид, что их не существует, только вот как мне посмотреть на … него.

– Здравствуй, – прошептала я, чувствуя, как темнеет в глазах, хватаясь за канаты. – Не буду спрашивать …. как ты. …. Не могу говорить. Я учусь …… привыкать к этой боли, – добавила я, узнавая знакомое приближение слёзопада.

Я побежала дальше, это невозможно было выдерживать долго, и это ещё притом, что я не посмотрела ему в глаза. Перегнувшись за борт, я позвала обращенных. Ко мне присоединился Михас. Милый мой, родной мальчик! Он не задавал вопросов, он лишь с печалью и пониманием смотрел на меня. Конечно же, он рассказал Камилю, что с нами было, и как это происходило, да вот только вряд ли это как-то успокоило моего бедного любимого вольфгара. Как только я начинала о нём думать, у меня тут же на глазах выступали слёзы, которые я теперь уже ненавидела. Я собралась.

– Где среди них Шон, ты узнаешь? – спросила я, чтобы хоть как-то отвлечься.

– Привести его? – с готовностью встрепенулся юный вольфгар, и уже через несколько минут он подталкивал ко мне обращенного монстра.

Я опять как будто бы знала, что нужно делать, черпая свои знания из скрытого источника. Я прочертила символ на груди вольфгара оставленного ведьмой, но не с начала, а с конца, произнося при этом новые для меня мантрагал. Ночной дьявол жутко дернулся, выгнулся, его подбросило вверх, и упал вниз он уже Шоном.

– Шон! – радостно воскликнула я, бросившись к нему.

– Тихо, тихо, не спеши! – поймал меня сзади, возникший Грей, – Ему ещё нужно время, чтобы вспомнить кто такой Шон. Сейчас от растерянности он может запросто переломать тебе кости или ещё чего хуже.

– Ты видел?! У меня получилось! Я вернула его! – восторженно воскликнула я, порывисто оборачиваясь.

Грей смотрел на меня со снисходительной улыбкой:

– Я и не сомневался, что ты сможешь, – успокаивающим голосом, произнес он, мягко подталкивая меня. – Пойдем со мной, поговорим.

Грей дотащил меня до своего излюбленного места на корабле, прямо на носу, здесь он обычно любил уединяться, гордо всматриваясь в горизонт.

– Грей, мы можем уже сейчас вернуть им всем прежний облик и сознание! Избавить их от этой животной затравленной сути! Они ведь так долго мучились! – с жаром заговорила я, размахивая руками.

– Можем Тара, но не станем.

– Почему? – опешила я, растеряно на него уставившись.

Он взял меня за руку, уже одно это заставило меня заклякнуть.

– Тара, – спокойно заговорил Грей, – С моей, … с нашей стороны будет разумно обратить их уже на суше. Обратив здесь на корабле сразу несколько сотен вольфгаров, мы рискуем вызвать негодование и стычки. Это вольфгары из разных кланов, они враги друг для друга. Растерянные и сбитые с толку, они не будут поддаваться дисциплине. Меня они тоже в таком состоянии слушать не станут. Ты же не хочешь, чтобы они здесь перебили друг друга или мне, защищаясь, придется убить половину из них?

Задумавшись, я отрицательно покачала головой:

– Нет, не хочу.

– Вот и хорошо. Мы обратим их, но чуть позже, уже скоро. Они ждали больше. А так с их помощью, мы плывем гораздо быстрее, та часть, которая в воде – толкает корабль. Сейчас они послушны, понимаешь, ими легко управлять, и будем надеяться, что так мы спокойней доберемся домой. Завтра мы уже будем проходить мимо Пиратского Кургана.

– Ясно, похоже, в этом ты прав, – тихо ответила я. – Пойду к себе.

Он кивнул.

В моей каюте было слишком тихо, чтобы выдержать носившиеся роем и жужжащие в моей голове мысли. Я не смогла там выдержать и часа, поэтому снова вышла на палубу, с благодарностью втягивая свежий морской воздух. Мне не давала покоя одна навязчивая мысль.