Шаткое равновесие

1

В окно постучали. Алексей вздрогнул и проснулся. Он стал очень плохо спать, ему все время снился один и тот же сон. За ним приходят люди в форме и надевают наручники. Алексей никогда не паниковал, а в последнее время нервишки стали сдавать. Он забрался в такую таежную глушь, где его никто не отыщет. Так ему казалось. Устроился на бензовоз и перевозил бензин с нефтеперерабатывающего завода к нефтехранилищу, расположенному у железной дороги, где этот бензин перекачивали в цистерны. Путь его бензовоза — огромный стокилометровый крюк через глухую тайгу с кошмарной извилистой дорогой, множеством обрывов, бесчисленным количеством горных рек и шаткими мостами. За смену удавалось делать не больше двух рейсов, а сейчас, когда в Сибири лег снег и дорога стала скользкой, смена растянулась на двенадцать часов. Шоферам платили хорошие деньги, жаловаться не приходилось, но риск остаться без головы был велик.

Стук в окно повторился. Алексей встал с кровати, накинул полушубок и вышел в сени. В дом вошел Яшка, бригадир с автобазы.

— Собирайся, Леха.

— Куда? Ночь на дворе.

— Менты на базу приехали. Допрашивают всех без исключения. Ребят собираю.

Впервые Угрюмов пожалел, что устроился на работу под своим именем, имея на руках запасной паспорт. Кто мог представить, что милиция доберется до этой дыры, где пять поселков на сотню верст и кругом непролазная тайга. Он в розыске, любая встреча с представителями закона может стать роковой. Бежать поздно. До «железки» тридцать километров, поезда ходят раз в сутки. До Красноярска двести километров. Нет, побег его не спасет, надо идти ва-банк.

Он оделся, и они вышли на улицу. Фонарь у дома понапрасну жрал электричество, метель белой стеной заслоняла дорогу. Грузовики были оборудованы дополнительными фарами: четыре над кабиной и две на переднем бампере. Не помогало. Дальше десяти метров в такую погоду ничего не видно. Приходилось ездить на малых скоростях, но рейсы никто не отменял, бензин на заводе скапливаться не должен. Поезда повязаны с городами и бензохранилищами, бензохранилища с перевозчиком, перевозчик с нефтезаводом. Перережь в одном месте артерию, и сердце остановится. В системе работают тысячи людей, а потребителей миллионы. Угрюмов был одной из песчинок в системе перевозок и добросовестно делал свою работу, за что пользовался большим уважением у коллег и начальства. У него были золотые руки, он заводил мертвые машины в сильнейший мороз. Ребята удивлялись — такой спец и похоронил себя в сибирской глуши, такие везде на вес золота.

Ехали медленно, дорога едва просматривалась. Алексей сидел в кабине рядом с бригадиром. В кузове под брезентом сидели еще восемь шоферов. Вдоль трассы, где проходят столбы электропередач, каждый строил себе свой сруб или платил шабашникам, если были деньги. Общего поселка не получилось, интервал между некоторыми домами составлял около километра. Народ на базе собрался нелюдимый, даже в огромной пивной, построенной специально для шоферов, люди сидели по одиночке и тихо напивались «сами с собой». Никто друг о друге, кроме имен, ничего не знал, никто не задавал вопросов. Каждый имел свое прошлое, в которое вход посторонним был закрыт, но никто не имел будущего. Они причалили к своему последнему острову, где их ждала могила. Одних раньше, других позже.

Машина приползла на базу. Огромная территория с десятком ангаров для бензовозов. Пятьсот семьдесят две машины. С сегодняшнего дня на одну меньше.

— Кто? — спросил Алексей.

Это был единственный вопрос, который он задал за всю дорогу.

— Кирилл Бочаров, — ответил бригадир.

Административного здания у автобазы не было, начальство работало тут же, в ангарах, отгородившись фанерными стенками. У одной такой комнатушки остановился «ЗИЛ» бригадира, ребята спрыгнули с кузова, растирая замерзшие руки.

— Иди ты первым, Алексей, ты самый грамотный. Мы ментов не понимаем, умничают, остолопы.

Алексей зашел за перегородку. На деревянных самодельных табуретках сидели майор милиции, капитан и начальник колонны Севрюгин. Все мужики крепкие, курящие и в шапках. В этих местах не принято снимать головной убор в помещении. Оно понятно, если при разговоре идет пар изо рта. Но в каморке работал масляный обогреватель. Севрюгин лет десять как не сидел за баранкой. Ему глаз выбили. Говорит, попал в аварию. Врет наверняка. С черной повязкой он походил на бывалого пирата, а еще этот прокуренный махрой хриплый бас. Командовать умел, ума не надо, важен авторитет и понимание людей. Севрюгин знал людей. Майор тоже был личностью примечательной. Валенки, цигейковая безрукавка поверх кителя, трубка во рту, зажатая желтыми лошадиными зубами, усы и приподнятая левая бровь. Морж, не выносящий холода.

— Алеха Угрюмов, — представил Севрюгин вошедшего. — Самый толковый мужик в колонне.

— Неужто у тебя и такие есть, Гаврилыч? — хмыкнул майор. — В курсе дел, Алексей?

— Меня с кровати подняли. Яшка сказал, будто Кирюха Бочаров попал в прицел.

— Четвертый за месяц, — прохрипел Севрюгин. — Напасть какая-то.

— Не напасть, Гаврилыч, а плановое истребление людей, — поправил майор. — И опять его дом разрисовали. На мужиков давят. Психическая атака, как в «Чапаеве». Им волю дай, они вашу базу взорвут.

— У меня охрана хлеще, чем в зоне, мышь не проскочит, — басил одноглазый старик.

— А ты что скажешь, Алексей? — сквозь Желтые зубы процедил майор.

— Где я живу, знает только бригадир. Номер моего бензовоза знает диспетчер, а как меня зовут, знают человек десять.

— Ну, ну, толково мыслишь, — пыхтел махрой майор. — Ты знаешь о надписях в домах?

— Если меня решат подорвать, должны узнать мое имя, адрес и номер машины. Письма они пишут, как только водила уходит в рейс. Зачем пугать заранее? Он же может и ответить. Они пишут свои послания на стенах для нас, а не для водилы. А потом устраивают засаду на трассе. Пару автоматных очередей по цистерне — и в гости к Богу. Мол, мы предупреждали, а ты не послушал, теперь получай.

Майор встал и подошел к Угрюмову. Он был невысокого роста и смотрел на шофера снизу вверх, прищурив и без того маленькие глазки-буравчики.

— Ишь ты, как карты разложил.

— Вы лыжню видели у опушки? — спросил Угрюмов.

— Снег, как простыня, натянут, — сказал капитан.

— Тогда так. Машины идут с интервалом минут в пятнадцать. Плюс встречные попадаются с тем же интервалом. Я не считаю легковушек. Наши ребята ездят только на «Нивах» белого цвета, таковы поставки. Но они ездят в городе к «железке», а на заводе им делать нечего, получается, от дома в противоположную сторону. Бандиты тоже ездят на белых «Нивах», но они едут по трассе в сторону завода, встречают в пути нужный номер машины, пропускают ее, разворачиваются и открывают огонь по цистерне. Стреляют не по любой машине, а по той, в которой хозяин дома, в котором часом раньше они расписали стену. Вот теперь ломайте голову, где на нашей базе сидит гнида, знающая имена всех водителей, где кто живет, номера их машин и смену, в которую они выйдут на трассу. Эта гнида снабжает бандитов всеми подробностями.

Алексей сел на место. Помолчали.

— Как искать-то? — покачал головой майор. — Тут каждый второй на нарах чалился, каждый третий в розыске, каждый пятый — убийца.

— Кадровик никого не сдаст, — продолжал Алексей, — он знает, что первый попадет под подозрение. У него заведены карточки на каждого. На карточках есть только его отпечатки пальцев. Тот, кто до карточек добрался, оставил свои.

— Хочешь, чтобы мы всех дактилоскопировали? — заорал Севрюган. — У меня завтра же ни одного водилы не останется. Здесь не курорт, сам знаешь. Тоже зона, и каждый сам себя к ней приговорил, их с конвоем сюда по этапу не гнали.

— А за свои отпечатки не боишься? — спросил Алексея капитан.

— Сойдутся с картотекой, я ваш. Речь не идет о снятии отпечатков с шоферов. Речь идет о сравнении отпечатков, найденных на карточках, с базой данных. Нам нужно найти одного стукача, а не хватать всех без разбора.

— А он прав, — сказал майор. — Карточки лежат в сейфе. А?

Алексей усмехнулся.

— Тут все специалисты по замкам, потому их на дома не вешают. Любой за час «Форт-Нокс» вскроет.

— Что, что? — переспросил капитан.

— Главное хранилище золотого запаса Соединенных Штатов.

— Ладно умничать. Мысль толковая. Надо проверить, — повысил голос майор. — А что это ты о «Нивах» говорил?

— Видел их штук пять у завода. Во всех люди сидят, мужика по три. Они недавно появились. Нефтяники ездят на японских джипах, вся заводская стоянка ими заставлена. У них деньги есть, могут себе позволить, а нашим мужикам только на «Ниву» наскрести удается. А теперь вопрос. Чьи «Нивы» паслись у завода? Нашим там делать нечего, заводчане ездят в свой городок через тайгу на джипах. Вот я и решил, что ребята кого-то поджидают или график для себя составляют. Когда Рудика Сенчина взорвали, я был у него дома. На его стене малярной кистью написано: «Хочешь жить, Рудольф, сваливай восвояси!» Написано нефтью по белой штукатурке. У наших шоферов нефти нет. И еще. Наши мужики малограмотные, а послание написано без ошибок. И надо знать, что полное имя Рудика — Рудольф. Убийцы хотят всем доказать, что на нашей базе началась война, будто мы сами между собой чего-то не поделили. Их задача — посеять панику и разогнать народ. А теперь думайте, кому это надо. Только не заводу.

— Ты толковый мужик, Угрюмов, — сказал майор. — Нам бы такого парня, мы бы тебя полковником сделали. Но боюсь, ты уже отсидел за какую-нибудь крутую аферу. Ты прав. Во всем прав. За заводом красноярские воротилы начали строить автобазу на тысячу мест, губернатор получил заявку на покупку тысячи бензовозов. Закупать будут в Швеции. «Вольво». Деньги отмывают. Это же миллионы и миллионы. Ваша база для них бельмо в глазу. Завод вами доволен, но он расширяет свои мощности. Со временем новая автобаза станет единственным перевозчиком, монополистом. В дело вложены сумасшедшие деньги. Но что мы может доказать? Машины взрывает кучка нанятых бандитов. Перебьем одних, наймут новых. Стокилометровую трассу на контроль не поставишь. Тем более бандиты работают на ходу, ты это точно определил. Найдем стукача на вашей базе, они завербуют нового. Если не успели сделать копию всей картотеки. Я вижу только один выход — шоферам надо объединиться. Тут народ бывалый, со шпаной и фраерами разберетесь. Живыми возьмете, я из них душу вытрясу, а перебьете всех, не замечу. А ведь ты, Алексей Васильич, можешь взять дело в свои руки.

— Мужики за ним пойдут, — сказал Севрюгин. — Уважают.

— Подумай, Алеша. И мы покумекаем! — добавил капитан.

2

У всех, кто жил дальше одного километра от автобазы в своих домах, были и свои машины. Цепочка срубов тянулась вдоль трассы километров на семь. Все жертвы бандитов подбирались из этих индивидуалов, ни один мужик из общежития не пострадал. У Алексея, как у всех, была своя «Нива», но о том, что в сарае стоит джип, не знал никто. Эту ночь он не спал. Предложение майора стало для него неожиданностью. Если шоферы возьмут трассу под контроль, бандитам не сдобровать. Алексей давно понял их схему, под нее и выстраивал свой план.

Оружие было у всех. Ружья, карабины и даже автоматы. У Алексея был американский многозарядный карабин, купленный еще в Новосибирске. Он зарядил его патронами с картечью, положил в свою «Ниву» и поехал на нефтеперерабатывающий завод. Проезжая дом Романа Кочета, заметил стоящую возле него «Ниву». Но Кочет проехал мимо него на своей машине пять минут назад в сторону автобазы. Значит, в его доме чужие. Алексей свернул с трассы на просеку, где шла установка опор под высоковольтную линию, вышел из машины и вернулся к дому с тыльной стороны. На пороге появились трое мужчин, сели в «Ниву» и поехали в сторону завода. Алексей их запомнил. На машине не было номеров, к крыше привинчен багажник. Угрюмов зашел в дом, они все строились по стандарту — огромная русская печь посередине. На ней он и увидел послание, написанное широкой кистью, вместо краски использовали нефть. «Уйди с дороги, Роман! Не то крышка!»

Парня приговорили. Кочет должен стать пятым. Алексей вернулся к своей машине. Выезжая на трассу, он увидел проезжающий мимо рейсовый автобус. Они ходят точно по расписанию, каждые три часа. Алексей посмотрел на часы. Восемь пятнадцать. Он поехал за автобусом. Начинало светать. Небо ясное, будет солнечный морозный день. Дорога до нефтезавода напоминала волнистую морскую поверхность: подъем, спуск, подъем, спуск. Пятый километр считался самым опасным на всем пути. У пологого спуска дорога резко сворачивала влево и начинался новый подъем. Зазеваешься — улетишь в пропасть. На памяти у старожилов были такие случаи. Живым из бездны никто не вернулся. После одной из аварий обрыв огородили бетонными плитами, но каждый шофер бензовоза понимал, что никакой забор не удержит многотонный грузовик. Многотонные цистерны, идущие под уклон, могут снести что угодно на своем пути, особенно зимой, когда дорога покрыта ледяной коркой. Сюда с автобазы высылали самосвалы с песком, рассыпали его, чтобы при резком повороте не заносило цистерну. Гиблое место прозвали Чертов угол. Куда ни поедешь, везде находятся чертовы места. Алексей имел дело с Чертовым копытом, теперь познакомился с Чертовым углом. Похоже, дьявольщина будет сопровождать его всю жизнь. Въехав на холм, Угрюмов остановился и посмотрел на часы. Уже рассвело. На месте вчерашней катастрофы черный снег, сброшенный в кювет, остов сгоревшего бензовоза, бумажный цветок на столбе. Алексей стукнул кулаком по рулевому колесу и двинулся дальше.

Чем ближе он подъезжал к заводу, тем движение на трассе становилось интенсивным. Появились поселки, харчевни, магазины и автозаправки. Мертвая зона составляла километров сорок, на ней и происходили все несчастья. Угрюмов доехал до ворот завода, куда выстроилась очередь бензовозов, и остановился у пельменной напротив центральных ворот. Тут стояли две «Нивы», обе без номеров. В огромном зале пельменной завтракали шоферы, ложками черпая пельмени из больших лоханок. Столы были заставлены кружками с пивом. На всей трассе не встретишь ни одного поста или патруля, гаишники и милиция в эти гиблые места не забредали. Тут не существовало правил и законов, однако ни аварий, ни драк не случалось. Обходились без милиции, она здесь была без надобности. Проблемы начались месяц назад, но они касались только бензовозов, остальные на бедствие смотрели сквозь пальцы, тут каждый сам за себя.

За одним столом сидели шестеро мужчин, троих он уже видел возле дома Кочета. Они весело смеялись, пили пиво и рассказывали анекдоты. На пальцах татуировки, впрочем, в этих местах все ходят разрисованными.

Алексей взял себе кружку пива и сел у окна, не переставая наблюдать за веселой компанией. И не зря. К столу подошел Костя Федотов из второй колонны. Он вынул из кармана свернутую газету, небрежно бросил ее на стол и пошел к раздаче. Мужики на него даже не взглянули, будто он выбросил газету в урну. Один из мужиков молча взял ее и сунул в свой карман.

Угрюмов глянул в окно. К заводу подъехала машина Кочета и остановилась в хвосте очереди. Шестеро весельчаков даже с места не тронулись.

Алексей вышел из пельменной, подошел к бензовозу и сел в кабину рядом с шофером.

— Ты следующий, Рома.

Кочет, здоровенный мужик, гонял беломорину из одного угла рта в другой и, облокотясь на огромное рулевое колесо, смотрел вперед.

— Видел кто? — не пошевелив бровью, спросил он.

— Трое на «Ниве» без номеров. Оставили тебе послание на печи. Готовься к прыжку, начиная с сорокового километра.

— У меня карабин.

— А у них автоматы. Я зайду им в хвост, мне сподручней. Машину не гони, дай мне прицелиться.

— Понял.

Угрюмов вернулся в пельменную. Картина не изменилась. Ждать пришлось долго, наконец ребята засуетились. Снова посмотрев в окно, Алексей увидел, что из ворот завода выезжает бензовоз Кочета. Все шестеро вышли из-за стола и направились к выходу. Выждав время, Алексей пошел следом. Обе «Нивы» без номеров выехали на дорогу и направились в сторону «железки». Угрюмов не отставал, но держал дистанцию. Он знал, что ему делать, однако не собирался вступать в схватку с двумя машинами. Если даже у него что-то получится, один из шестерых успеет пустить очередь по цистерне. Успеет ли Кочет выпрыгнуть?

Первая «Нива» отставала от бензовоза метров на сто, ближе подходить опасно, вторая отставала от первой «Нивы» метров на двести, прикрывала тылы. Положение осложнялось. Через пять километров — крутой поворот вправо, на минутку или две первая машина потеряет вторую из виду. Тут требовалось высокое мастерство, чтобы проделать трюк, который он задумал.

Машины приближались к повороту. Алексей вдавил педаль газа в пол. «Нива» резко рванулась вперед, расстояние начало сокращаться. Первая «Нива» скрылась за поворотом, вторая не успела. Угрюмов нагнал ее вовремя и ударил в левую часть бампера, машину повело вправо, она свалилась в кювет, утонув носом в снегу. Теперь ее мог вытащить только буксир. Получилось. Вряд ли они успели сообразить, что произошло, Алексей уже свернул и нагнал первую машину, соблюдая ту же дистанцию. Теперь он перекрывал тыл главных исполнителей, помеха была устранена. Схема могла не сработать только по одной причине, если бандиты заметят номер на идущей за ними его «Ниве», Алексей не сообразил снять номера.

Они проехали сорокакилометровую отметину. Угрюмов взял с заднего сиденья карабин, передернул затвор, открыл окно и положил ружье рядом на сиденье. Проехали еще три километра. Алеша начал сокращать расстояние между машинами. Из окна идущей впереди «Нивы» высунулась голова, потом появился ствол автомата. Он должен высунуться полностью, а сидящий с ним рядом будет его держать. Бензовоз вдруг резко затормозил. Алексей схватил карабин, выставил в окно ствол и открыл огонь с одной руки. Картечь начала крошить машину, стрелку снесло голову. Угрюмов резко затормозил. Бандитская «Нива» взорвалась — картечь пробила бензобак.

Алексей бросил ружье и, выскочив из машины, кинулся к пылающему автомобилю. Кочет тоже бежал с винтовкой в руках. Он не понимал, что делает его спаситель, зачем он пытается вытащить шофера. У него ничего не получилось, пламя сожрало русский внедорожник.

Они стояли и наблюдали за пожаром.

— Зачем ты? — спросил Кочет.

— Хотел одного взять живым. У него газета в кармане со следующим именем.

— Живые остались позади. Ты их обошел.

— Их уже не найдешь.

На месте пожара начали скапливаться бензовозы.

Вечером того же дня майор, выступавший перед шоферами, назвал Угрюмова героем. Народ не среагировал. Они не понимали похвал и не реагировали на критику, поэтому на автобазе не вешали плакатов и лозунгов. Но от консерватизма никуда не денешься. С советских времен принято считать милиционеров самыми умными. Форму напялил, значит, имеешь право всех учить, как надо жить. Устали от этих умников. Сыты по горло.

И опять они в том же составе собрались в каморке начальника колонны.

— Надо брать Федотова, — сказал Алексей. — Списки должны быть у него. Одного сдал — бабки получил, сдаст скопом — самого пришьют. В нем отпадет нужда.

— Обыскать можем, но взять в ближайшее время не удастся, — сказал майор. — Его бензовоз стоит пустой у завода. Я думаю так: он поехал на второй круг и видел сгоревшую «Ниву» на дороге, а через пять километров вторую, утонувшую в сугробе. У бандитов в машине были широкие охотничьи лыжи, они ушли лесом. Я послал группу по следам, но на успех не рассчитываю. Федотов все понял, он добровольно не вернется.

— Куда же он денется? — спросил Угрюмов.

— Дорога у завода не кончается. Дальше будет поселок, за ним воинская часть противовоздушной обороны, потому на картах шоссе не обозначено. Ну а за военным городком есть развилка. Выходы на магистрали. Одна трасса вдет на Сургут, а другая аж до Екатеринбурга. Если его не пришили и он проскользнул, то поиски бесполезны.

Угрюмов взял на заметку расписанный майором маршрут.

Совещались допоздна. Алексей понял, что пришло его время уходить, так как дни банды сочтены.

3

Долго уговаривать Кочета переехать на время в общежитие не пришлось. Угрюмов внушил ему, что бандиты доведут дело до конца, они разозлились не на шутку. Их жертва не просто выжила, но сумела защитить себя. Второго шанса они не дадут. Кочет остался в общежитии и решил пару дней не выезжать на линию.

Этой же ночью Алексей сделал две ходки. Он отогнал свой джип к дому Кочета и спрятал его в сарае. Снял номера со своей «Нивы» и отогнал ее туда же, но оставил за домом, чтобы не было видно с дороги. Домой вернулся пешком. Три километра — не расстояние.

Угрюмов провозился со своим бензовозом полтора часа и отключил гидроусилитель руля, завинтив рулевые гайки до отказа. Баранка потеряла люфт. С таким рулем ездить не только тяжело, но и опасно. Закончив работу, Алексей часок прикорнул и в пять утра выехал с базы, взяв курс на нефтеперерабатывающий завод.

Подъезжая к самому опасному месту, он включил все восемь фар и направил машину с холма вниз, придерживая тормоза. Машина плавно покатилась по склону к крутому виражу. Бензовоз шел прямо, так, как он выставил руль. Рулевое колесо держалось на месте и не дергалось. Еще, еще немного, еще, тормоз. Бампер уперся в бетонную изгородь, за которой простиралась бездна. Алексей вытер пот со лба, вздохнул и сдал назад.

У завода очереди не было, цистерну заполнили очень быстро и он поехал назад. Теперь все его действия подчинялись секундной стрелке. Машину он остановил на вершине холма перед опасным спуском и отправился пешком к дому Кочета. Ровно в восемь часов он выгнал свою «Ниву» из-за дома и выехал на шоссе. Въехав на холм, поставил ее за бензовозом и пересел за руль многотонной громилы. Небо начало светлеть, но дорога еще плохо просматривалась. По времени он уложился точно. На холме за крутым виражом появился рейсовый автобус. Алексей завел двигатель, выровнял руль, тронул машину с места и тут же спрыгнул с подножки, захлопнув водительскую дверцу. Бензовоз покатился вниз, набирая скорость. Угрюмов запрыгнул в «Ниву» и сорвался с места, открывая окно.

Водитель автобуса притормозил, увидев встречный бензовоз с включенными фарами.

— Что делает, псих?! Нет, вы только посмотрите! — крикнул он.

Пассажиры прильнули к окнам.

Громадина катилась вниз на большой скорости, будто уходила от погони. Так оно и было. Белая «Нива» начала обгонять бензовоз. Из ее окна раздались выстрелы, три подряд. В кабине бензовоза посыпались стекла, многотонный гигант вильнул и снес бетонное ограждение, словно спичечный коробок. Машина с лету понеслась в пропасть, а вскоре раздался оглушительный взрыв. В небо взмыл чернооранжевый гриб, как от атомной бомбы. Пассажиры онемели, глядя на кровавое зарево, открыв рты. Мимо автобуса на сумасшедшей скорости проскочила белая «Нива».

Шофер прохрипел:

— Нет, мужики, дальше я не поеду.

Алексей загнал «Ниву» за дом Кочета, забрал карабин и пересел в свой джип. Когда он проезжал место трагедии, пассажиры автобуса и шоферы нескольких машин толкались у сбитой ограды, наблюдая за пожаром, проехавший мимо вишневый джип никто не заметил.

Через два часа туда приедет майор, а он, Угрюмов, к этому времени уже выскочит на трассу, а к ночи доберется до Екатеринбурга.

4

Он спал сутки, не просыпаясь. Последний фортель отнял у него все силы. Проснувшись в пять часов вечера, Алексей ощутил страшный голод. Он встал, принял душ, оделся и спустился в гостиничный ресторан. Отель не отличался хорошим сервисом, но кормили здесь недурно, а может, ему так казалось после голодовки и автобазовской столовой.

После хорошего ужина он решил прогуляться по городу и подышать воздухом. В четвертом по счету газетном киоске продавались газеты. Бойкая продавщица подала ему «Красноярскую правду». На лице Алексея появилась улыбка: на первой полосе он увидел свой портрет в черной рамке, увеличенную фотографию с паспорта, оставленного на столе в доме. Под статьей был еще один снимок — стена над его кроватью с грозной надписью: «Ты нам за все ответишь, гнида!» Не зря он так старательно разрисовывал свою собственную стену нефтью. Сработало.

В статье его славили чуть ли ни как первого космонавта: погиб смертью героя в неравной борьбе с бандитами. Губернатор Красноярского края лично взял под контроль расследование дела нефтеперевозок. На уничтожение банды брошены лучшие силы по борьбе с организованной преступностью. Бальзам на душу. Хоть что-то полезное сделал для ребят, не то всех перебили бы.

Что ж, король умер, да здравствует король! Покойников милиция не разыскивает, он может спокойно жить под именем Алексея Валентиновича Марголина. Не в имени счастье. Теперь они с Наташей начнут новую жизнь. Работа для него везде найдется, да и у Наташи хорошая специальность. А чего еще надо?

5

В курортном городке наступило затишье, шумиха улеглась, сенсационные заголовки исчезли с первых полос газет. Жертв не осталось, убийцы разбежались, кого-то поймали. О ходе следствия милиция молчала, репортеры перешли на поп-звезд, отдыхающих у моря, и разного рода сплетни, без которых поп-звезды не могут поддерживать свой скандальный имидж. Кира собралась уезжать во Францию на бракоразводный процесс, где ее заждались. Настя помогала ей собирать чемоданы. В это время в особняк Таи приехал поверенный в делах покойной миллионерши месье Луи Вернель. Кира никак не среагировала на его появление в дверях гостиной, где она пила кофе. Не дождавшись приглашения войти, Луи Вернель заговорил с порога:

— Я просил бы вас, мадам, задержаться здесь на несколько дней. Потом мы вместе полетим в Париж для оформления наследства. Теперь вам придется вести дела своей сестры и управлять империей.

— В соответствии с завещанием, все состояние Таи принадлежит Алексею Угрюмову. Воля сестры должна быть исполнена, и я не намерена претендовать на чужие деньги, — сказала Кира, продолжая пить кофе.

Пожилой солидный мужчина стоял в дверях как слуга, он был оскорблен и, услышав наконец предложение присесть, демонстративно не двинулся с места.

— В вашей порядочности, мадам Лурье…

— Покровская, — оборвала его Кира. — Я развожусь и оставляю себе девичью фамилию.

— В вашей порядочности, мадам Покровская, никто не сомневался. Мы не собираемся нарушать законов.

Он подошел к столу и положил газету со странным названием «Красноярская правда». На первой полосе была помещена фотография Алексея Угрюмова в черной рамке и заголовок «Новая жертва мафии». На глазах у Киры появились слезы. Она три года наблюдала за Алешей, его жизнь позволяла ей сохранять веру в то, что мир еще не обрушился, есть на земле люди, способные противостоять злу. Они не бунтари, но уже самим своим существованием вселяют надежду: в конце черного тоннеля — яркий свет.

Кира родилась и жила в волчьей стае, она соблюдала законы этой стаи, пока не заметила, как ее родная сестра стала меняться на глазах. Кровожадная хищница стала делать добро. Причины перемен она поняла позже, когда увидела Алексея и узнала, что он из себя представляет. Он был человеком. Обычным человеком. Оказывается, это так много и так необычно. Кира в него влюбилась и обрела веру.

— Мы дали запрос в Красноярск, — продолжал адвокат, — и получили положительный ответ. Угрюмов погиб. В соответствии с законом вы единственная наследница.

— Да, я вас поняла, — хрипло произнесла Кира. — Зачем же мне здесь задерживаться?

— Я должен сказать вам правду. Вы уже похоронили свою сестру, и я не нанесу вам тяжелого удара. Тая умерла сегодня ночью.

Кира вздрогнула.

— Как?

— Она была смертельно больна. Рак лимфы. Он неизлечим. Вчера она прочла эту газету. Мы не могли скрыть от нее это известие. Тая впала в кому и ночью скончалась. Не вынесла удара.

— Кого же мы хоронили?

— Об этом вам расскажет Павел. Тая знала, что ей осталось жить не больше полугода, но она решила объявить о своей смерти раньше. Возможно, такое желание возникло после моего разговора с ней. Совет директоров высказал свое неудовольствие в связи с ее завещанием. Никто не имеет права диктовать человеку, как ему распоряжаться собственными деньгами, но мы рисковали потерять своих акционеров, а это, в свою очередь, могло привести к банкротству или продаже всех активов. Мертвый капитал — это ненужный груз. Тогда Тая решила всем доказать, что у нее нет лучшего наследника, и она знает, что делает. «Стоит мне умереть, — сказала она, — как весь мой бизнес вылетит в трубу. Меня окружают пустоголовые алчные подонки, они ничего не видят вокруг, кроме денег. Дело моей жизни умрет вместе со мной, а вы окажетесь на обочине. Хотите посмотреть, как это произойдет? Я вам доставлю такое удовольствие, и вы увидите, что из себя представляет мое окружение. Врачи дали мне полгода жизни. Я умру через месяц. Фиктивно умру. И мы с вами вместе посмотрим на то, что будет происходить после моей смерти. Бог меня наказал. Я умру от той же болезни, которой был болен мой первый муж. Перед смертью он решил сыграть в опасную игру. В результате он погиб, а мог бы прожить еще пару лет. Я тоже сыграю в рулетку, но, имея неудачный пример, сумею подстраховаться. Потерпите пару месяцев, и вы убедитесь в том, что я сделала правильный выбор».

Вот с чего началась эта история.

— Болезнь стала причиной разрыва с Алексеем? — спросила Кира.

— Конечно. Она не хотела говорить ему, что больна. Но скрыть было невозможно, после химиотерапии на ее теле стали появляться кошмарные пятна. Громадные сине-черные пятна на коже. Тогда Тая инсценировала измену, о которой узнал Алексей. Она знала, как он поступит, но она не знала, что на его пути встретится авантюристка, в которую Алексей влюбится. Шесть опытных детективов установили личность этой женщины и узнали ее подноготную. Среди них был Павел. Несмотря на молодость, он проявил себя как серьезный, зрелый человек. Таисия оставила его для продолжения работы. Он курировал ее план и отвечал за безопасность Алексея, а потом за вашу безопасность. Но главное — его задачей было войти в доверие к Наташе, знать о каждом ее шаге. Павел справился со всеми поставленными перед ним задачами.

— Где Тая?

— Сейчас мы поедем туда. Мы арендовали особняк неподалеку отсюда и оборудовали его не хуже больницы. Вашей сестрой занимались лучшие врачи онкологического центра. Она хотела вас увидеть для важного разговора, но не успела. Я знаю, что у Павла для вас есть письмо от Таисии. Сначала она не хотела вас видеть, потом передумала.

Гроб с телом Таисии Покровской стоял в просторном зале купеческого особняка. У изголовья стоял Павлик в черном костюме. Тая лежала в гробу как живая, будто только что заснула. Кира подошла к гробу и положила розу, срезанную в саду. Это был любимый сорт Таи, который она сама выращивала и лелеяла.

Только сейчас Кира поняла, что произошло в ту страшную ночь. Тогда она пребывала в шоке и не осознавала, что делает. Никто не мог разглядеть женщину, встретившуюся с Наташей у Чертова копыта. Она приехала одна, находилась на приличном расстоянии от оператора и наблюдателей. Кира ничего не соображала и боялась смотреть ей в лицо, когда подошла к ней. Значит, она сбросила в пропасть Марину Прилепскую? Ну конечно. Вот почему документы и билеты передала проводница, а таинственная женщина сошла с поезда незамеченной. Значит, женщиной в черном на похоронах Таи была сама Тая, пришедшая проститься с подругой, отдавшей ей свою жизнь ради счастья ребенка. Болезнь высушила Таю, она сильно похудела, это объясняет тот факт, что Олег нашел в спальне черное платье и иголки с нитками. Теперь все встало на свои места.

Миллионы, за которыми всю жизнь гонялась Таисия, не принесли ей счастья.

Кира поцеловала покойницу и вышла на улицу. Следом за ней вышел Павел.

— А я думала, ты работаешь на Наташу, — тихо сказала Кира.

— Работал. Честно работал, и она ничего не заподозрила. Так хотела Таисия Львовна. Тебя я подцепил по приказу Наташи в ту злополучную ночь. Когда отвез тебя домой, поехал отчитываться перед Наташей. Как только Алексей уехал из дома отвозить Тае деньги, тут же появилась она. Я ей рассказал, что ты заходила к Седлаку, и она мне велела отвезти ее к нему. Этот придурок слишком много знал и был опасен. Он уже сделал все, что от него требовалось, и она его убила.

— Ты мог бы помешать.

— Нет. Таисия мне не велела вмешиваться в драку. Она была провидцем и безошибочно назвала имена жертв и кто за кем подохнет. Ты тоже входила в этот список, но на твой счет у меня были особые указания. Я должен был тебя оберегать.

— За что же такая снисходительность? Я же сбросила ее с обрыва.

— Тебя же обманули, сказали, что Тая хочет тебя убить. Фактически ты оборонялась. Тае я сказал, что ты узнала Марину. Как ни крути, но вы же сестры. И убила ты Марину, как и полагалось, по плану. Тая мне поверила. Дело в том, что она в любом случае не стала бы тебя убивать.

— Это почему же? А если бы ты сказал ей правду?

— Не имеет значения. Mapина погибла. А не погибла бы, так умерла бы своей смертью через месяц или два. Тая тоже была обречена на скорую смерть. Кто будет воспитывать девочку? Таисия дала слово Марине. Что ж, ты выбросила мать за борт, бери на себя ответственность за дочь.

— Я уже думала об этом. Тая знала, кто отец девочки?

— Конечно, знала. Это главная причина, по которой она оформила опекунство.

— Когда она узнала о своей болезни? Таисия сроду не обращалась к врачам, терпеть не могла белых халатов.

— В этом все несчастье. Тая пожалела женщину, увиденную в онкологическом центре, который она курировала. Женщине требовалась кровь. У Таи оказалась та же группа, и она решила сдать кровь. Анализы обнаружили в ее крови раковые клетки. Саркома лимфатических желез. Критическая стадия. Где ты хочешь похоронить сестру?

— Рядом с Мариной. Найди самого талантливого скульптора, я хочу поставить ей памятник в полный рост.

— В той позе, в которой она стоит на картине Алексея?

— Ты и впрямь талантливый парень. Оказывается, все мы предсказуемы.

Павел усмехнулся.

— Даже Алешка. Сострой горе на своем лице, и он твой.

— Глупости. Алексея ни с кем не сравнишь, нашим мозгам мотивы его поступков недоступны.

— Не знаю, не знаю. Я подумал о том, что у девочки есть родной отец, которого любит хорошая женщина.

Павел достал из кармана конверт и передал Кире.

— Это тебе. Тут последняя воля твоей сестры.

Павел вернулся в дом.

Кира еще долго смотрела ему вслед, о чем-то думая.

— Он же умер… — сказала она вслух с сомнением в голосе.

6

Долго она ждала этого письма. Наконец-то оно пришло. Наташа устала ходить на Московский почтамт и возвращаться с пустыми руками. И вот пришел ее час. Девушка отошла от окошка «До востребования» и распечатала конверт. Послание было немногословным: «Мы свободны. Жду тебя в Екатеринбурге. Отель «Престиж», номер 431. Старая жизнь кончилась, новая начинается!» Наташа порвала письмо и бросила в урну. На улице шел снег. Она села в машину и поехала в центральные кассы аэропорта, где купила билеты до Екатеринбурга на субботу. На сборы двух дней хватит. Главное — деньги. Неизвестно, сколько времени уйдет на оформление наследства. Алешка наверняка еще не занимался этим вопросом. Его надо заставить. Тюфяк! Как он раздражал ее своим пофигизмом! Ничего мужик не хочет делать, но никуда он не денется. Вопрос с наследством решаем. Надо найти оправдание своей несуществующей беременности. Все очень просто — следствие, нервный стресс, в результате выкидыш. Он поверит, он привык ей верить. Теперь пора подумать и о Павлике. Бедный мальчик так ждет встречи со своей любимой Натулей, думает, что она дура. Возомнил себя Аленом Делоном, все бабы должны складываться штабелями у его ног. Не дождешься! Дело сделаешь и сложишься сам. Наташа все продумала до мелочей.

Теперь пришло ее время писать послание. Текст телеграммы гласил следующее: «Павлик! Любимый! Старая жизнь кончилась, новая начинается! Встречай меня в субботу в аэропорту Екатеринбурга. Рейс 837 из Москвы. Люблю, целую, твоя Наташа».

На сегодня все вопросы были решены. Теперь надо заняться финансовыми делами.

Красавица в Москве не теряла времени. Она познакомилась в казино с одним прохвостом. Ей нужен был мужчина, умеющий делать деньги, состоятельный, с загашником и такой, который не побежит в милицию, если его обчистят до трусов, — еще наворует. Она долго присматривалась. Две первые пробы оказались ошибкой. Третий ее устроил. Шикарная квартира в центре Москвы, коттедж на Рублевке, денег куры не клюют. Не красавец, конечно, толстый и не очень умный, но добрый. Родом из «малиновых пиджаков», теперь бизнесмен. Наташа обломала его в два хлопка и три притопа. Жила как у Христа за пазухой. Звали бизнесмена Эдик. Эдуард Маршивин. Про себя Наташа называла его «Паршивин». Она считала его своим должником. Машина, шубки, колечки с бриллиантами — такая мелочь, два месяца ей приходилось расплачиваться постелью за такую мишуру. Теперь ему придется расплачиваться по счетам, которые она выставит, по своим собственным расценкам.

Так Наташа и поступила. Нет, она ничего не требовала, скандалами ничего не добьешься. В день отъезда девушка вскрыла сейф своего ненаглядного толстячка и хапнула из него триста пятьдесят тысяч фунтов стерлингов — самая твердая валюта из всех твердых. Наташа не рассчитывала получить такой куш и доллары трогать не стала. В самолет полную сумку денег не пронесешь. Такие деньги можно провести в поезде, но в аэропорту Екатеринбурга ее ждет Павлик. Парень ей нужен, уже поздно что-либо менять. Связи с ним у нее нет, он уже в пути. Пришлось арендовать банковскую ячейку.

В поездку Наташа взяла с собой сумку с вещами, золото. В аэропорт приехала за два часа, опаздывать можно только на свидание с мужчинами. Было немного грустно. Вчера толстяк сделал ей предложение. Смешно! Ну какое она получит наследство? Миллион? Или пять? Разве это деньги по сегодняшним меркам? По радио объявили посадку на рейс. Наташа облегченно вздохнула. Она не знала, что за ней наблюдают две пары глаз. Строгих глаз. Эдик нервничал. Рядом стоял Олег Громов. Он давно следил за Наташей, нашел ее через месяц после ее приезда в Москву. За свои наблюдения он получал деньги. С Эдиком познакомился за карточным столом и представился ему как частный сыщик. Они подружились. Громов обладал магическим обаянием. Он рассказал, как разоблачал неверных жен и спасал честь гордых состоятельных мужей. Врать Олег умел убедительно. Репортер — чего вы хотите? И добился своего, Эдик нанял его следить за Наташей.

— Теперь ты видишь, Эд, денег она с собой не взяла. Не торопи события, когда за ними вернется, тогда ты ее возьмешь, — тихо нашептывал Громов на ухо Эдуарду.

— Ну, сука, я ее на куски разорву. Пригрел змеюку! Где гарантии, Олег?

— Мое слово, Эд. Сказал, что вернется, значит, вернется. Может, еще сегодня.

— Сегодня?

— У меня есть к ней предложение…

— Что ты ей скажешь?

— Ты не первый, Эдик, кого она раздела. Летит раздевать следующую жертву. Я знаю кого. Клиент предупрежден и у нее ничего не выйдет. Вот и все. В Екатеринбурге ей делать нечего. Куда ей деваться, деньги-то остались здесь. Пойми, старик, я должен расколоть ее на важную информацию, а потом делай с ней что хочешь.

— Тебе я верю, мужик.

— Из Екатеринбурга я позвоню и отчитаюсь. Возможно, она вернется не одна, а с парнем. Его не трогай, это мой человек. Просто он будет ее сопровождать, чтобы она не заблудилась.

— Они знакомы?

— Мой коллега. Он Наташку выслеживал, когда та по курортам разъезжала.

— Я подгоню к аэропорту черный джип «Шевроле», номер 333. Пусть он выведет ее и посадит в эту машину. Клетка захлопнется.

— Так не делают. Люди на таких машинах с такими номерами не бомбят. Достанешь скромную «Волгу». Наташка с тобой прикидывалась дурочкой, на деле она хитрее мешка гадюк. Готовься, она такое тебе наплетет, прослезишься. Ладно, мне пора.

— У вас места рядом?

— В очереди за билетами на самолет я стоял следом за ней. Все в порядке.

Самолет вылетел по расписанию. Когда он набрал высоту, стюардессы начали развозить напитки.

— Могу угостить вас коньяком? — спросил Громов у очаровательной соседки.

— Не откажусь. Три часа лета и три часа скуки. В транспорте мне не читается.

У девушки было хорошее настроение и сосед попался симпатичный, время в пути пролетит быстро.

— Выпьем за знакомство? Меня зовут Олег.

— Ваше здоровье. Я Ирина.

— Красивое имя.

Они выпили, и Олег попросил оставить им плоскую фляжку с коньяком и нарезанный лимончик. Его просьба была удовлетворена. Он вновь наполнил пластиковые стаканчики коньяком.

— А как ваше отчество? — спросил Громов.

— Ирина Макаровна. Можно по имени.

— За приятное путешествие, Ирина Макаровна.

Они еще выпили. У Наташи раскраснелись щеки и заблестели глаза.

— Я недавно отдыхал на Черном море и встречался с девушкой. Ее тоже звали Ирина Макаровна. У бедняжки украли паспорт, и она не могла улететь домой.

— Так и осталась на юге?

— Нет, ей дали справку, а паспорт объявили в розыск. Следствию удалось установить, кому понадобился ее документ. Нашли одного фальшивомонетчика, он отлично подделывал документы. Воровал паспорта у курортников и переклеивал фотографии. Паспорт Ирины он сделал для некой Натальи Сергеевны Шейниной. Ее тоже объявили в розыск.

— А ее за что? — Девушка напряглась.

— У-у-у, эта дамочка натворила дел. Она решила убить фальшивомонетчика, сделавшего ей паспорт, чтобы он уже никому ничего не рассказал. Выстрелила ему в лоб. Пуля прошла между двумя полушариями мозга, и он остался живым.

— Невозможно. Говорю вам это как врач.

— Убийца тоже была врачом. До этого случая она убила одного адвоката. Вколола ему в вену лошадиную дозу героина.

— Вы рассказываете небылицы. Налейте еще коньяку.

— С удовольствием. — Олег разлил коньяк. — Помимо наркотика в крови нашли сильное психотропное лекарство. Оно делает человека недееспособным. Лекарство было подмешано в коньяк. Адвокат выпил и упал. После чего ему вкололи героин. Такое лекарство можно достать только в больнице, оно подотчетно. Шейнина работала в психиатрической больнице. Там не досчитались шести ампул. Похоже, красавица собирается еще кого-то отравить или уже отравила. Но и это еще не все. У нее был сообщник, беглый зек. Когда-то в Твери он убил первого мужа Натальи. Она этого не забыла. Но он-то не знал. Наташа подкупила другого зека в той же колонии, и он рассказал убийце мужа Наташи, что на воле есть женщина, которой нужны надежные ребята. Кто согласится работать на нее, того она вытащит из зоны. Зек, его фамилия Румянцев, согласился. Терять-то нечего. И она его вытащила. Он честно отрабатывал свою свободу. Наташа устроила его шофером к одной миллионерше, а он ей рассказывал о планах своей новой хозяйки. Когда шофер выполнил свою работу, Наташа его убила. Вот только с пистолетом перегнула. Нельзя из одного оружия стрелять в разные жертвы. Связь между убийствами становится очевидной.

Наташа выпила коньяк.

— Захватывающий детектив. Ради чего столько убийств?

— Деньги. Как говорила одна покойная миллионерша: «Деньги — ось, вокруг которой вертится земля»

— И она получила деньги?

— Очень на них рассчитывает, но не получит.

Наташа рассмеялась.

— Бедняжка. Столько трудов и все зря. У вас богатая фантазия. Книжки пишете?

— Угадали, пишу. Детективные истории.

— Догадалась. Но если вы захотите написать эту историю, вам придется внести коррективы. Книги — не жизнь, в них должно побеждать добро. В жизни добро не ценится и не побеждает.

— И какие коррективы мне надо сделать?

Девушка продолжила заговорщицким тоном:

— Если вашу преступницу найдут, то при хорошем адвокате все обвинения будут разбиты в пух и прах. Речь идет о косвенных уликах. Где же вещдоки? Пистолет? Должны быть отпечатки пальцев или пара свидетелей. Лекарство? А если врач ими торговал? Таким лекарством многие заинтересуются, если оно делает человека беспомощным. Зека мог убить кто угодно. Старые дружки, например. Парень с паспортами тоже обслуживал не ангелов. Если ваша героиня не имеет судимости, то обвинить ее в тройном убийстве практически невозможно. Я думаю, что на все случаи у нее есть железное алиби. Нужна мощная доказательная база. Суд такое дело к производству не примет, а если примет, то присяжные оправдают молодую красивую женщину, которая сумеет себя правильно вести на процессе.

— Не буду спорить. И думаю, что следствие согласится с вашими доводами. Иначе ее уже задержали бы. Человек — не иголка. Тем более что известны имена, под которыми женщина прячется. Ситуация сложилась хуже, чем наша героиня ожидала. Она сама себя наказала, и этот факт страшнее любого суда.

— Ах, да! Вы же сказали, что она не получит никаких денег. Старалась, убивала, страдала и осталась у разбитого корыта. Да, такой финал книги тоже возможен. Суровое наказание. Где же она допустила ошибку? Чтобы затевать такую игру, нужно быть на сто процентов уверенной в успехе.

— Уверенность была. Гарантированная уверенность. Она ошиблась в своем партнере.

— Оказался ненадежным?

— Надежней не бывает. Ошибка в другом. Ее интересовали деньги, а его они никогда не интересовали. Вот такой ей попался инопланетянин. Все, чего он хочет, — счастья с любимой и честной жизни. Псих. Странно, что они не в психушке познакомились. Она сыграла на его доброте. Однажды поздним вечером, когда он возвращался домой из бара, к нему подбежала женщина и попросила о помощи. Алексей, так зовут нашего героя, не смог отказать. Он вбежал в дом, взломал дверь и вытащил из петли девушку, она хотела покончить жизнь самоубийством. Ее нельзя было оставлять одну. Все его предыдущие связи тоже начинались с жалости и сострадания. Беспроигрышный вариант. Подстроенный, конечно. А дальше в ход пошло обаяние несчастной красавицы. Пришлось перевоплотиться в святую. Игра стоила свеч. Дело в том, что Алексей был наследником неслыханного состояния. Оставалось убить миллионершу и выйти замуж за наследника, а потом и с ним покончить. Схема несложная. Проблемы возникли после убийства миллионерши. Заподозрили Наташу и арестовали. Вот тут ошибся Алексей. Вы правы, без доказательной базы посадить очень трудно, были только косвенные улики. Девушку отпустили бы, но Алексей не на шутку испугался за свою подругу, которая всем внушила, что она беременна. И наш герой начал тянуть одеяло на себя, подбрасывая следствию улики. Он тоже приобрел фальшивый паспорт и в день, когда был выписан ордер на его арест, бежал. Перед Наташей извинились и освободили ее. Теперь Алексей, наш герой, объявлен в розыск. О каком счастье можно говорить, когда тебя разыскивает вся милиция страны. Я напомню. Он не думал о наследстве и не собирался пользоваться деньгами женщины, с которой разорвал все отношения. Он хотел жить со своей любимой и растить детей. Только под другим именем, а Алексей Угрюмов должен умереть. У нас не преследуют покойников. И он умер. Следствие закрыто!

— Он жив! — вскрикнула Наташа.

Несмотря на гул самолета, ее выкрик услышали соседи. Девушка взяла себя в руки.

— Алексей Угрюмов погиб. Сгорел в машине. Розыск прекращен. Живым остался Алексей Марголин. Но Марголину никто не оставлял никакого наследства. В соответствии с законодательством деньги достались ближайшей родственнице погибшей — Кире Покровской.

— Ее нет в живых!

— Она жива и здорова. Вашего бывшего мужа Григория Витепажа арестовали в момент покушения на Киру. Так что зря вы подбрасывали заклепки от его куртки в подвал убитого вами Капралова. Витепаж уже сидел к той минуте. Он получил пятнашку за свои прегрешения. Вот так заканчивается наш детектив, Наталья Сергеевна. Вам нечего делать в Екатеринбурге. Алексей Марголин остался хорошим человеком, но вас же интересует не человек, а наследник. А наследник погиб.

Громов достал из кармана уральскую газету с портретом Алексея и положил на колени Наташи.

Больше они не обмолвились ни единым словом.

Самолет совершил мягкую посадку в Екатеринбурге. Соседи разошлись, не прощаясь. Олег зашел в курилку мужского туалета и успел выкурить три сигареты, перед тем как туда же зашел Павел.

— Ну что? — спросил Громов.

— Сидит в зале ожидания в полном трансе. Велела мне купить билеты на первый самолет до Москвы. Я купил. Рейс 838. Тот же самолет. Через час полетим обратно.

Олег достал телефон и позвонил.

— Эдик! Она летит в твои объятия. Рейс 838. Я же обещал. Сопровождающего зовут Павел…

Громов убрал телефон.

— У аэропорта вас будет ждать черная «Волга», номер 216. Сядете в нее. Для вида поторгуйтесь с водителем. На въезде в город тебя высадят. И забудь о ней. Думаю, что об этой женщине мы никогда ничего больше не услышим. Она до сих пор не догадывается, чем кончится моя книга.

7

Несмотря на гордое название «Престиж», гостиница была самой заурядной. Громов поднялся на четвертый этаж и постучал в номер 431. Дверь тут же открыли. На пороге стоял Алексей, и улыбка на его лице угасла.

— У меня к вам разговор, Алексей Васильич.

— Не путаете?

Олег достал газету с портретом Угрюмова.

— С воскрешением вас. Только, ради бога, не примите меня за шантажиста. Я веду ваше дело с момента гибели Таисии Покровской.

— Следователь?

— И да, и нет. Работаю не на закон, а за деньги. Я на вашей стороне. Могу я войти?

Угрюмов посторонился, и Громов вошел в скромный номер. На столе лежала расстеленная газета, на ней были консервы, хлеб, пиво и свежие парниковые огурцы.

— Шикарный обед.

— Я не привередлив.

— С того все и началось. Я не знаю, с чего начать. Мне легко разговаривать со стервами и подонками, а вы инопланетянин. Носит вас по галактикам и вот на землю занесло. Не на той остановке вышли, Алексей Васильич, в нашем царстве белые вороны не приживаются.

— Что вы хотите?

— Сказать вам, что Наташа не приедет. Ей нужен Алексей Угрюмов, наследник Таисии, а он умер. Другой Алексей ее не интересует. Зря вы себя убили. Зря на себя вину взяли, Наташу и без вашей помощи освободили. Убийцу нашли. Уже мертвым. Все обвинения с вас сняты, и розыск прекращен два месяца назад. Возвращайтесь домой. Вам ничего не грозит. Люба просила передать вам привет и сказала, что с паспортом проблем не будет. Ребята скучают. Баженов не может без вас рабочий график составить.

— Что с Наташей?

— Вы же мне не поверите. Слишком упрямы, видите только свою правду, другой не бывает.

— Я разберусь, где правда.

— Конечно. У меня есть видеокассеты, запись разговора Наташи с мужем. Помните священника, отца Григория? Я видел его на вашей картине в образе дьявола. Чутье вас не подвело. В течение десяти лет Григорий Витепаж мечтал отомстить Таисии за их общие ошибки молодости. Не получалось, пока он не узнал о завещании. Идея очень проста. Таисия должна умереть, вы получить деньги. Наташа, жена Григория, находящаяся с ним в сговоре, выходит замуж за вас, а потом и вы умираете. Так Наташа становится мультимиллионершей. Все просто. Правда, тут проснулись все темные силы. Адвокат Таисии придумал свой план, Наташа сочла, что Гришка ей больше не нужен и так далее. Лебедь, рак и щука. Каждый тянет в свою сторону одну неподъемную телегу. В итоге проиграли все. И надо же, на каждом этапе вы кому-то путали карты, играли не по правилам. Они вашей игры не поняли.

— Наташа… Она же… Тут что-то…

Олег положил на стол фотографии Наташи и Григория на мотоцикле и на свадьбе.

— Но значит, она от него ушла?

— Конечно. Он придумал план отъема денег, а она решила притворить его в жизнь, только он ей зачем? Для него нет места в золотой цепочке. Я не хочу на вас давить, Алексей Васильич, вы сами разберетесь в своих чувствах. Я оставлю вам записи, а вы вольны поступать с ними по своему усмотрению. Однажды я уже передал записи одному пареньку, а он ими неправильно распорядился. За вас я не беспокоюсь.

— Вы видели Наташу?

— Час назад она села на самолет и улетела в Москву. Она была здесь. Ваш портрет в газете и некролог ее остановили. Вы разрушили все ее надежды. Теперь она вас проклянет. Вы же один решаете все проблемы. Вот и решили. Оно и к лучшему. Но это мое субъективное мнение.

Алексей сел на кровать, обхватил голову руками и уставился в пол.

Громов ушел в надежде, что Алексей примет правильное решение.

P.S.

Он вернулся в свой любимый город под своим именем, где его тепло встретили друзья и собутыльники. Хозяин гаража с гордостью заявил:

— Я в твои апартаменты никого не пускал. Все на своих местах. Картины тоже. Отдохни денек и за работу. Мы без тебя зашиваемся.

В милиции Алексею восстановили паспорт. О его гибели здесь никто не слышал, мало ли что случается в Сибири. Тут юг, курорт и другая жизнь.

Алеша сходил на могилу Таисии, принес цветы. Окна усадьбы были заколочены, а могил оказалось две. На той, что он видел раньше, лежала мраморная плита и стояло неизвестное ему имя: «Прилепская Марина Андреевна». Таина могила находилась рядом. На постаменте стоял памятник в полный рост. Заходящее солнце светило с другой стороны, и он видел лишь черный силуэт с багровым ореолом вокруг головы. У Алексея пробежали мурашки по коже, ему показалось, что статуя вот-вот спрыгнет с постамента. Нет. Она уже один раз спрыгнула. Спрыгнула в вечность. Угрюмов до сих пор был уверен в том, что Тая покончила жизнь самоубийством. Его никто в этом не переубеждал, никто с ним на эту тему не заговаривал. Шоферы — народ интеллигентный, если кто не знает. А с другими Алексей не общался.

Жизнь брала свое. Временами ему казалось, что он никуда не уезжал, а Сибирь ему приснилась в дурном сне. И о Наташе он не думал, словно кистью замазал неудачный портрет. В один из вечеров он напивался в баре. Раз в неделю позволял себе такое удовольствие. «Расслабуха» называется. От входной двери повеяло тоской, чутье у него было на чужие душевные муки, спиной холод чувствовал.

Он заговорил с ней сразу, как только она села на соседний табурет. Складывалось впечатление, будто они давно знакомы и их разговор продолжается, а не начинается. Никаких условностей, сразу на «ты» и речь о чем-то непонятном. Женщина не сразу поняла, что он говорит с ней. Алексей лишь раз бросил на нее беглый взгляд и опять уставился в свою рюмку. Она впервые разговаривала с таким человеком. Мужчины редко набираются наглости входить с ней в контакт не будучи представленными. Но кто мог знать, что она сейчас испытывала и о чем думала. Можно было разглядеть лишь смущение на ее лице, но после трех рюмок коньяка оно исчезло. Ей стало легко, будто кто-то снял груз с души, губы тронула легкая улыбка. Люди расходились, на город опустилась ночь.

— Ну что, пойдем? — спросил он.

— Куда? — спросила она.

— Эта шарашка закрывается, тут есть другие, работающие до утра. Или можем взять бутылку и пойти ко мне. Я живу рядом.

Наглое предложение. Попробовал бы сделать его кто-нибудь другой.

— Пойдем к тебе.

Только утром она спросила:

— Как тебя зовут?

— Алеша.

— А меня Кира. У меня есть дочка. Ей пять лет. Ее зовут Лола.

— Я люблю детей. Они не умеют лгать и с ними весело.

— Если хочешь, мы можем жить втроем.

Кира покраснела. Таких слов она еще не говорила мужчинам никогда. И уже не скажет. Через три месяца они поженились, а еще через месяц Кира Покровская завещала мужу все свое сумасшедшее состояние. Правда, он об этом ничего не знал. Они продолжали жить втроем над гаражом и разводили на крыше цветы.