Сказки о мастерах

Но через год, после Рождества, догоняя затравленного оленя на

зимней охоте, Наследный Принц вылетел из седла и расшиб себе голову о

дубовый пень.

А под Пасху, помучившись с месяц от непонятных болей в животе,

умер Старый Король.

И Принц Густав неожиданно стал Королем! Это в 19 то лет! И даже

до генерала не успел дослужиться...

Его торжественно короновали, под залпы Салюта, и стал молодой

Король думать, что ж ему дальше делать. Впрочем, думал он недолго.

— Что делать? Воевать! — Ведь кроме этого, он ничего не умел. К тому

же соседи за последние годы здорово пощипали завоеванные Старым

Королем провинции на Континенте, за холодным морем.

Собрал Король своих министров:

— Через месяц начинаем войну! Чтоб все было готово!

Министры мнутся. Страна обеднела. Урожай плохой. Денег нету. Но

ведь с молодым королем не поспоришь. Он шутить не станет. Раз! И в

отставку...

— Сделаем, Ваше Величество, — А сами думают: — Выкрутимся...

И выкрутились. Армию собрали маленькую, тысяч в пятнадцать.

Артиллерии и вовсе мало. Зато Генералы — в полном комплекте!

Главнокомандующим — Фельдмаршал Айн; начальником штаба —

Маршал Цвай...

Погрузились в корабли и поплыли. Молодой Король всю дорогу пил и

веселился в Адмиральской каюте с господами Генералами. Стаф с ног

сбился. — Стаф, налей! Стаф, набей трубку! — а Стафа от качки мутит,

сил нет. Однако терпит...

89

***

Приплыли. Только построили войска, гонец спешит: — Враг на

подходе! Сам Валленрод! Готовьтесь к бою.

Ну, выбрали широкое поле, расположились. В Королевском шатре

собрался Высший Военный Совет. Фельдмаршал Айн доложил план

битвы:

— Противник вынужден атаковать нас снизу, из долины. Это нам

выгодно. На правом фланге у нас — дивизия гренадеров. На левом —

дивизия егерей. В Центре — наши храбрые мушкетеры. Артиллерию я

поставил на флангах. В резерве — драгуны и гвардейский полк

гренадеров. Утром противник будет наступать. Если поможет Бог, мы

разгромим его и на правом и на левом фланге. Победа ждет нас! С нами

Бог!

Король слушал с умным видом, кивал одобрительно. Никто не

возражал. План утвердили.

Кончился Военный Совет. Ушли Генералы и полковники. Но Король

не спал. Он ходил по шатру, еще и еще раз смотрел карту, курил...

Ведь утром его первый бой! Мы победим... А если нет? Это ж Война.

Это ж взаправду... И противник страшный — Валленрод! Сам Валленрод!

Чертова карта, ничего в ней не разберешь... Что там толковал старый фон

Берг о клещах и обходах?

— Стаф, а Стаф! А ты как думаешь?

— Поставь-ка, Король, драгун поближе к шатру...

— Зачем?

— Удирать придется, хоть прикроют...

— Удирать?

— Побьют нас завтра. Хошь, покажу?

— Давай!

— Едем.

Король хлопнул в ладоши: — Коня! — Стаф побежал у стремени, как

часто бегал на охоте.

— Правей держи, вон к тому дубу... — Подъехали. — Лезь, Король, на

развилок. Сверху добро видно...

Влез Король на развилок. Вынул из кармана подзорную трубу. В белые

ночи видно, как днем.

— Смотри, Король, видишь у них в середке алые кафтаны? Это

ландскнехты Валленрода. Глянь, какой порядок в лагере, заглядишься...

Солдаты! Рубаки! Их почти десять тысяч. А ты выставил против них

мушкетеров, четыре тысячи мальчишек, не нюхавших пороху... В первой

же атаке их сомнут к черту, и кончен бал... Так что ставь лучше драгун

поближе к шатру...

Король долго смотрел в подзорную трубу. Думал.

— Да, ландскнехты Валленрода — это сила. Помнится, и фон Берг о них

говорил. А мушкетеры и в самом деле необстрелянные ребятишки.

90

Свеженькая дивизия. Последний набор. Этих новобранцев и стрелять

толком не обучили. Не успели... Сомнут их...

— Что ж делать, Стаф? Бежать, не принимая боя? Позор...

— Зачем бежать? Можно бы кой-чего и придумать...

— Что придумать?

— Да ведь я — денщик, дурак... Что я могу понимать...

— Говори!!! — голос у Короля сорвался на крик.

— Ладно. Я так думаю, что в середку хорошо бы гренадеров поставить.

Старики, каждый — двоих стоит. Твой батюшка добро их выучил. А за

ними гвардейский полк. Да полковнику приказать, в драку до поры не

ввязываться, пока гренадерам край не придет. Впрочем, фон Берг —

младший, умный мужик. Раньше времени не сунется...

— Понял. Дальше давай...

— А справа — слева поставь пушки. Мало их у нас, вот горе! Да пусть

порох зря не жгут, ядра не кидают... Чтоб на картечь подпустили...

— Хорошо, ладно... А кого на правый фланг?

— Смотри, Король, супротив правого фланга стоят вюртембержцы. Их

тоже будет тысяч до десяти... Да ведь это не вояки! Пока бой не решится,

они в огонь не полезут. Поставь против них полдивизии мушкетеров, да

прикажи палить побольше. С них и будет...

— А на левом?

— Глянь, там войско сборное, тыщ 7 будет... В основном-то — сброд. Но

видишь, красно-белые флажки? Это польские гусары. Лихие ребята,

страсть. В чистом поле их не удержишь...

— Егерей против них!

— Ан нет. Глянь-ко что у наших егерей за холмом?

— Луг.

— Болото! Поставь вместо егерей полдивизии мушкетеров, да пусть

заготовят легонькие мосточки... Как гусары пойдут в атаку, пущай бегут...

Кони-то в болоте повязнут! А в кусточках, вон там, хорошо бы поставить

драгун. Ежели кто через болото проскочит, так встретят...

— Здорово придумал! Болото-то вязкое?

— Страсть! Шаг сделаешь от тропы — и по пояс. Я едва ноги выдрал,

когда лазил.

— Молодец, Стаф, — сказал Король, — А егерей куда же? У нас в запасе

целая дивизия оказалась...

— Хорошо бы спрятать егерей вон в том лесочке, справа. И чтоб сидели

тихо, как мыши, пока ландскнехты не повыдохнутся. А потом чтоб

вдарили по вюртембержцам сзади!

— Обход? Отлично!

— Да не очень...

— Почему?

— А командир егерей, генерал Дрей - старый дурак. Либо заведет их не

туда, либо часа на три опоздает...

— Верно! Он вечно опаздывает... Кого бы назначить вместо него?

91

— Помоложе и поумней кого... Может, полковника Сент-Жана? Он сдох-

нет, а сделает...

— Сент-Жан? — удивился Король, — Красавчик, игрок, щеголь, дуэ-

лянт... Впрочем, умен, а главное, честолюбив, как черт. Этот не подведет.

Ладно.

Король кубарем скатился с дерева, прыгнув прямо в седло.

— Догоняй, — Когда Стаф добрался до королевского шатра, туда уже

собирались взъерошенные полковники и генералы. Поправляя на ходу

ордена и портупеи, спрашивали потихоньку:

— Что случилось?

Король нетерпеливо теребил темляк шпаги... Наконец появился и

фельдмаршал Айн.

— Господа, — начал Король, — Я еще раз обдумал предложенную

диспозицию и решил, что она ни к черту не годится!

Генералы оторопели. — Вас ис дас? — возмутился Фельдмаршал, —

Майне диспозицион?

— Да, ваша диспозиция. Десять тысяч отборных ландскнехтов

Валленрода утром вдребезги разнесут наших мальчишек — мушкетеров, и

мы проиграем... Командование беру на себя. Слушайте Приказ!

Дивизии гренадеров - занять центр. Вам придется труднее всех.

Стоять насмерть!

Артиллерию поставить у гренадеров на флангах. Майор Юхансен!

Врага подпустить на пистолетный выстрел! Стрелять только картечью.

Полковник фон Берг! Поставьте гвардейцев за гренадерами. Вступите

в бой только тогда, когда увидите, что им никак не удержаться. Приказов

не ждите.

— Слушаюсь, — Краснорожий фон Берг с довольным видом разгладил

рыжие усы.

— Генерал Фир! Половину своих мушкетеров поставьте на правом

фланге. Прикажите им патронов не жалеть. Вюртембержцы активно в

драку не полезут. А Вы, со второй половиной дивизии встанете на левом

фланге. Против вас всякий сброд. Но там есть полк польских гусар. Это

серьезный противник. Как только гусары пойдут в атаку, отведите своих

солдат за болото. Пусть увязнут. Прорвавшихся — встречать штыками. В

кустарнике, сзади вас встанут драгуны. Помогут.

— Генерал Дрей! Я назначаю вас на завтра своим начальником штаба.

Генерал гордо вздернул подбородок: — Такая честь!

— Полковник Сент-Жан! Примите егерей и спрячьте дивизию в сосняке

на правом фланге. С началом боя продвинетесь в тыл к вюртембержцам.

Ударите не раньше, чем выдохнутся ландскнехты. Не торопитесь и не

опаздывайте. Я на вас надеюсь. Угадаете момент удара — станете

генералом!

Сент-Жан побледнел. — Государь! Клянусь, я оправдаю Ваше

доверие!

— Приказ ясен? Вопросы есть? Выполняйте!

92

Потрясенные до глубины души генералы тихонько выходили из шатра.

— Мальчишка! Наглец! Это возмутительно, — ворчал фельдмаршал Айн.

— Нитшего. Завтра его побьют, и он придет к нам утшиться... — утешал

его маршал Цвай.

Но молодые были в восторге. — Смело, необычно, талантливо! Откуда

все взялось? Конечно, бой покажет...

— Не даром учил его старый фон Берг! А как он приказ отдал!

Прирожденный полководец... Отцовская кровь чувствуется...

В сторонке, на бревнышке Стаф раскуривал трубочку со Свенсоном и

капралом Пашичем. — Точьвточь по-нашему и вышло... Он неглупый

парнишка, наш король... И схватывает на лету.

— Дай то бог...

***

С рассвета Король не слезал с седла. Объезжал войска, проверял,

распекал, приказывал... Скоро все было готово. Войска с той и другой

стороны стояли в боевых порядках. К Королю подошел полковник фон

Берг. Сказал тихонько: — Ваше Величество! Ваш отец перед сражением

всегда приказывал помолиться и пропеть псалмы.

— Псалмы? Хорошо. Распорядитесь.

— Шапки снять! Пасторы — в середину! На молитву становись, — ско-

мандовал фон Берг. Пасторы встали перед полками вышел. Пропели

псалмы.

На той стороне запели трубы, загремели барабаны. Грозные

ландскнехты Валленрода с пиками и алебардами пошли в атаку.

Это были наемники, профессионалы, продающие свои шпаги за

наличные. Война и грабежи были их ремеслом. В центре шли швейцарцы.

Гренадеры плотнее сомкнули ряды, плечо к плечу, карабины с

длинным штыком «Байонетом» — на руку.

Вот уже видны глаза наступающих. Рявкнули справа и слева пушки.

Сотни полторы алых кафтанов свалила картечь. Идут!

— Целься! Первая шеренга — Пли! Вторая шеренга — Пли! Третья

шеренга — Пли! — Три залпа в лицо наступающей лавине. На несколько

секунд ландскнехты замешкались. Потом, перешагнув через упавших,

рванулись вперед. Теперь решали штыки. Началось!

Приподнявшись на стременах, Король пытался разглядеть хоть что-

нибудь в пороховом дыму. Тщетно... — Стаф, слетай, посмотри...

Стаф молча исчез, но скоро снова появился у стремени. — Первый

приступ отбили...

Ландскнехты отошли, перестроились, дали залп из мушкетов и вновь

пошли на приступ. Трижды лезли они на холм, трижды их встречали

картечью и дружными залпами. Гренадеры штыками отбивали атаку.

Редели ряды гренадеров. Все больше убитых лежало на алой траве.

Раненые отходили в тыл. Конечно, ландскнехты потеряли очень много.

Особенно донимала их картечь батарей майора Юхансена. Но их было

втрое больше!

93

После третьей атаки полковник фон Берг махнул шпагой, и

гвардейский полк мерным шагом, как на параде, пошел вперед. Гренадеры

расступились и встали на флангах.

На этот раз противник не спешил. Скакали офицеры, передвигались

отряды. Еще два полка ландскнехтов из резерва выдвинулись в середину.

Толстый человек в синем кафтане подскакал к ландскнехтам и что-то

кричал им, размахивая рукой.

— Забеспокоился Валленрод, — заметил генерал Дрей Королю.

Но опять запели трубы, забили барабаны, враг снова пошел на приступ.

Яростно рванулись в атаку ландскнехты. Опустив пики, с орлиными

крыльями за спиной понеслись польские гусары. Даже вюртембержцы

двинулись вперед. Впрочем, эти далеко не ушли.

Король нервничал, кусал перчатку, теребил темляк шпаги... Наконец из

леса, далеко в тылу вюртембежцев, показалась зеленая полоска.

— Егеря, — обрадовался Король. — Идут походной колонной... Но им

еще версты две шагать...

Бой был на переломе. Казалось, еще напор, и ландскнехты прорвут

центр. Но гвардейский полк стоял насмерть. Лихая атака польских гусар

захлебнулась в болоте. Было видно, как по пояс в грязи, под выстрелами,

они вытягивают увязших коней. Нашедших брод встретили драгуны.

Наконец в тылу врага показались дымки залпов. Егеря пошли в атаку.

Первыми побежали вюртембержцы. Оставив пушки, бросая знамена и

мушкеты, они драпали. Услышав пальбу в своем тылу, ландскнехты

перестроились и начали медленно отходить. Но барон фон Берг рявкнул

своим гвардейцам: — Вперед! — И отступление превратилось в бегство.

Барон Сниф, командир эскадрона лейб-кирасир, охранявших Короля,

тронул его за локоть: — Ваше Величество! Разрешите атаковать!

Глаза у Короля горели: — За мной! Вперед!! — Обнажив шпагу, он

помчался в гущу схватки. Тяжелые кони кирасир врезались в толпу

ландскнехтов, и пошла резня... Ландскнехты дрались отчаянно.

Рыжий детина в рваном алом камзоле вынырнул из-под чьей-то

лошади и с размаху всадил широкий кинжал «коровий язык» в грудь

королевского жеребца. Тот осел на задние ноги и завалился. Но

подбежавший сержант Свенсон ткнул штыком в грудь детине, а Стаф, и

тут не отставший от Короля, вытащил его из-под коня, отряхнул камзол и,

спешив проезжавшего кирасира, подсадил в седло. Свенсон собрал с

десяток лейб-гвардейцев, окружил Короля и помог выбраться из свалки...

Это была победа!

Еще преследовали и рубили бегущих, еще брали в плен солдат и

офицеров, подсчитывали трофеи (полковник Сент-Жан захватил ставку

Валленрода — его шатер, карету, обед, а, главное, его казну!) — Но всё

это уже были подробности...

Вечером, в шатре Валленрода, Король праздновал свою Первую

Победу. Тостам и Виватам не было конца. Королевский Историк, магистр

фон Пупке вписал в свою книгу золотыми чернилами «Бессмертный

94

Приказ Короля». Фельдмаршал Айн получил отставку. Полковник Сент-

Жан стал генералом, майор Юхансен — полковником, барон фон Берг

получил золотую табакерку с бриллиантами...

А Стаф весь вечер крутился в шатре, как черт, подливая в кубки и

набивая трубки... Только поздно ночью, когда счастливый Король уснул,

Стаф выбрался, наконец, на бревнышко, где ждали его сержант Свенсон и

капрал Пашич.

Стаф вытащил большой штоф с водкой и они не торопясь выглотали

его из горла, закусывая жареной бараниной.

Как водится, обоз достался победителю. И с утра вокруг фур и

маркитанток толпились солдаты и офицеры. После боя Король повелел

заплатить войску за полгода вперёд. Серебряные талеры и грошены из

казны Валленрода щедро тратили на разные разности. А больше всего -

на водку.

Пошли по рядам и Стаф со Свенсоном и Пашичем.

Чего только не было на фурах весёлых маркитанток! Сапоги и

мундиры, и новые, и дырявые (убитых давно раздели: зачем добру

пропадать?), ветчина и хрен, вина и шнапс, хлеб и булки, украшения,

кинжалы, палаши, мушкеты... На любой вкус, на всякий кошель, покупай,

не скупись...

У четвёртой фуры Пашич застрял. Больно хороша была маркитантка.

Юная, тоненькая, русоволосая, с высокой грудью... Красавица! Да она на

бравого капрала и глядеть не захотела. Напрасно он ей подмигивал и

крутил длиннющие усы.

Стафу приглянулась большая чашка, со смешными китайцами.

- Вот бы матушке подарить такую, - подумал он. Но китайский

фарфор денщику не по карману...

Они уже шли обратно, когда красотка догнала друзей и тронула Стафа

за плечо:

- Постой, парень, потолковать надо... А ты, усач, ступай себе мимо.

Ничего тебе не обломится...

Стаф удивился. Парень он, конечно, рослый, здоровый. Да вот харей не

вышел. Пашич куда красивше...

- Ты, что ли, денщик у Короля, - спросила девица.

- Ну, я. А те чё надо?

- Слушай, парень, у Короля баба есть, - она просительно улыбнулась.

- Что ли к Королю в койку задумала залезть?

- А что ли я для этого дела не гожусь?

Стаф оглядел давушку с ног до головы: - Годишься. Хороша. Только

скажи честно: дурной болезни у тебя нет?

Красотка вытащила из-за пазухи иконку Божьей Матери, истово

поцеловала:

- Богом клянусь! Здоровая я!

- Ладно. Спрошу. Твою фуру я запомнил. Тебя как зовут, красавица?

95

- Марго. Спасибо, парень, - она поцеловала Стафа в губы. - Я тебе того

не забуду...

Вечером в шатре, раздевая Короля, Стаф рассказал о юной марки-

тантке. Королю идея понравилась. - Вправду красавица? Веди!

Стаф проводил Марго в шатер, а свою волчью шкуру бросил на пороге,

у двери, увернулся потеплее и уснул.

Поутру Король повелел оставить Марго при дворе, дабы варила и

подавала ему каждый вечер шоколад, а утром кофе.

- Сия девица кофе готовит несравненно. - сказал он гофмаршалу, графу

Хулле. Тот улыбнулся понимающе и поклонился Королю большим прид-

ворным поклоном...

Так Марго и осталась при ставке Короля. А Стаф заботливо увернул в

мягкий платок и спрятал в свой сундучок чашку со смешными

китайцами...

***

Прошел месяц. Валленрод собрал в крепости Бург новую армию.

Сразу после победы Король не решился преследовать его — чересчур

велики были потери. А когда из-за моря привезли подкрепление,

оказалось, что у Валленрода опять вдвое больше солдат, чем у Короля.

Три дня в Королевском шатре заседал Высший Военный Совет. Три

дня до хрипоты спорили господа генералы.

— Храбрость, храбрость и еще раз храбрость, — кричал генерал Фир.

Наступать немедленно! Мы возьмем Бург приступом!

— Глупошти все это, — отвечал маршал Цвай, — Беж ошадной артил-

лерии Бург не вожмешь! Наш перебьют, как шиплят. Заключить мир с

Валленродом на выгодных ушловиях.

Король отмалчивался. Очень хотелось наступать, но сил для штурма

не было. Это он понимал. На третий день, поздно вечером (опять ни до

чего не договорились) Король спросил Стафа:

— А ты как думаешь? Наступать на Бург или просить мира?

—И так и этак дураком окажешься, — ответил Стаф, подавая Королю

раскуренную трубку.

—А что ты предлагаешь?

—Да есть одна мыслишка... Только что я, дурак, понимаю...

— Говори!

— Вот, смотри, — Стаф разложил перед Королем карту, — Здесь крепость

Бург. А все припасы и подкрепления идут к Валленроду по реке, от гавани

Рубека.

— Вижу.

— Там все его склады и запасы. А у тебя, Король, есть флот. Ежели бы

тишком высадить вот здесь десант, скажем, дивизию егерей. А флот

ввести в гавань. Проснутся утром купчишки, а у ворот твое войско, а в

гавани флот из пушек палит! Адмирал Грог на них страху-то нагонит.

Гарнизон небольшой. Сдрейфят! Сдадутся.

96

А будет Рубек твой, у Валленрода все войско через месяц разбежится.

Без денег-то и без хлеба...

— Черт, — сказал Король восторженно, — Вот это план! То-то обрадуется

старина Грог! Только сделать это надо в глубокой тайне... План будут

знать только три человека: Я, Грог и Сент-Жан!

Адмирал приплыл через два дня, вечером. Король играл в карты в

своем шатре с маршалом Цваем и генералом Сент-Жаном.

— Вовремя вы появились, Адмирал. — сказал Король, — Садитесь-ка

вместо маршала. Он играет отвратительно. Все время путает и сбрасывает

не те карты. Господа, я вас не задерживаю, — обратился Король к толпив-

шимся в шатре придворным и генералам.

Когда все ушли, Король сам проверил охрану и приказал Стафу

проследить, чтобы никто не подслушивал.

Стаф обошел шатер, попросил у Свенсона огонька:

— Сели толковать. Будет десант в Рубеке.

— Думаешь, прижмем Валленрода?

— Всенепременно! Будет Рубек наш — Валленроду крышка. Запросит

мира.

— Хорошо бы к осени домой, — пыхнул дымком Якоб Свенсон.

***

На другой день дивизия егерей была отправлена к морю «для

пополнения и отдыха». За ней отправились артиллеристы полковника

Юхансена.

А еще через пять дней адмирал Грог, собравший под своим флагом

«все, что только может плавать», вышел в море ночью, в ненастье и в

дождь.

Десант высадили на закате в дюнах, верстах в десяти от города.

Рано утром комендант Рубека, генерал Штраф проснулся от грохота

пушек. Ничего не понимая, он торопливо оделся и поскакал в ратушу. Там

уже собрался весь Бюргенрат. Бледный Бургомистр дрожащими руками

протянул генералу УЛЬТИМАТУМ адмирала Грога. Генерал надел очки.

Прочел. Он не был трусом, но положение казалось безнадежным.

В гавани стоял дым канонады. Огромная эскадра палила по городу из

всех пушек. Ядра залетали даже на улицы! С башни Ратуши генерал

Штраф увидел окружившие город батальоны егерей. Оттуда тоже палили

пушки.

У генерала было всего пятьсот солдат. Конечно, поддержи его

горожане, можно было отсидеться за высокими стенами до подхода

подкреплений. Но Ратсгеры испугались до полусмерти. Об обороне никто

не хотел и слушать.

Адмирал обещал в случае капитуляции выпустить гарнизон с пушками

и знаменами. Генерал плюнул и приказал вывесить белый флаг. Канонада

смолкла.

97

На флагманском корабле Бургомистра и троих Ратсгеров встретили

адмирал Грог — маленький, худой старик с пронзительными глазами и

громовым голосом, и красавец Сент-Жан.

Условия капитуляции были жестоки: все склады и запасы армии

Валленрода, а также все запасы продовольствия — конфисковывались.

Кроме того, Рубек заплатит 30 тысяч талеров контрибуции.

— Но я вам гарантирую, — очаровательно улыбнулся генерал Сент-Жан,

— никаких грабежей. Полный порядок в городе... Вы ведь не откажетесь

одеть в новые мундиры и обуть моих храбрых егерей... Ребята обносились.

Купцы попробовали поторговаться. Но генерал тут же напомнил им,

что всего восемь лет назад они присягали на верность Старому Королю,

отцу нынешнего Государя.

— Его Величество столь милостив, что пока не рассматривает вас как

изменников...

— А изменников я вешаю на реях! — рыкнул Грог. Купцы сдались...

Через три недели Валленрод предложил Королю мир. Поторговались.

Он уступил все захваченные им за последние годы, владения Старого

Короля и выплатил 300 тысяч контрибуции.

Оставив на Континенте небольшую армию под командованием генера-

ла Сент-Жана, Король вернулся домой.

В столице Король выдал красотку Марго замуж за 80-летнего графа

Олленштерна. Свадьба была пышная. А когда у неё родился здоровый

мальчик, Его Величество даровал молодому графу Олленштерну богатые

имения на вновь завоёванных землях...

***

Как-то, после очередного пира, Король вдруг спросил : — Все у меня

чего-то просят, все добиваются милостей... А ты, Стаф? Чего ты хочешь?

Хочешь — офицерский чин? Будешь моим адъютантом.

— Зачем мне это? Был я денщик, им и останусь. А ежели будет твоя

Королевская милость, дай мне двести тридцать золотых.

— Почему 230? Куда тебе столько?

— Дом я присмотрел в предместье. Хороший дом. Просят 230 золотых.

— Так ты ж во дворце живешь. Зачем тебе еще дом?

— Жениться надумал.

— О! А кто невеста?

— Хельги. Горничная Старой Королевы.

— Я ее знаю. Толстушка такая... Нашел бы покрасивее.

— Мне другой не надо.

— Ладно. Дам я тебе денег. Женись...

***

Так началась Слава Великого Короля - Непобедимого Полководца.

При жизни перед ним трепетали все князья и короли Европы. А после

смерти историки написали о нем кучи книг. И школьники до сих пор

зубрят даты его сражений и истории его Побед.

98

Каждую весну, после сева, Король высаживался в Европе со своей

армией. Всего-то тысяч 50, но каждый солдат стоил троих. И пушек

хватало.

К этому времени князья и короли уже сговаривались, собирали новую

коалицию, кряхтя и ругаясь, выскребали из сундуков дедовские дукаты и

дублоны, нанимали лучших ландскнехтов, самых дорогих, самых хитрых

полководцев и говорили: — На этот раз мы разгромим этого разбойника!

Их армия была вдвое, а то и втрое больше армии Великого Короля.

Маршалы выбирали самую выгодную, самую надежную позицию, писали

самый длинный, самый лучший приказ... И терпели очередное

сокрушительное поражение!

Великий Король был гениальным Полководцем. Ни одно его сраже-

ние не повторяло предыдущее. И никто ни разу не смог угадать, куда он

ударит.

Вечером накануне сражения, объехав и осмотрев поле завтрашней

битвы, Король уходил к себе в шатер, думать. Ни один человек в это

время не смел приблизиться к шатру. Король не терпел посторонних.

Сержант Свенсон ставил вокруг двадцать часовых и сам следил,

чтобы и птица не пролетела близко. Только королевский денщик Стаф

был в это время в шатре с Королем, набивал ему трубку, наливал кубок.

Но этот Стаф — дурачок какой-то. Сколько раз пытались выведать у

него любопытные генералы и офицеры, как додумывается Король до

своих необыкновенных решений — все напрасно. И водкой его поили, и

денег сулили, молчит, как пень!

Пройдет час или два, выйдет Стаф из шатра, кивнет Свенсону:

— Давай, — и уже спешат в шатер генералы слушать Королевский при-

каз, а магистр фон Пупке, Историк, вписывает его золотыми чернилами в

пергаментную книгу.

Усталый Стаф сидит в стороночке, пыхтит трубкой и говорит

Свенсону тихонько: — Порядок, Якоб. Пришлось таки повозиться. Битый

час уговаривал его нанести главный удар на правом, а не на левом

фланге... Самостоятельным становится наш-то! Хочет сам думать...

— На левом-то его и ждут...

А утром — пропоют пасторы псалмы, офицеры вынут шпаги, и пойдут

в атаку железные гренадеры Великого Короля, как раз там, где их никто

не ждал...

***

Одиннадцать лет побеждал Великий Король. Один за другим

сдавались его враги, отдавали города и провинции, уплачивали

контрибуции, клялись в вечной дружбе и верности...

— Лучше чума, чем война с этим Королем, — говорили они. Казалось,

нет, и не может быть преград для его полков.

Но вот на двенадцатый год задумал Великий Король разгромить турок

и поднять Крест над древним Царьградом.

99

— Оттоманская Империя сказочно богата, — говорил Король своим

генералам. — В Константинополе мы добудем столько золота, что каждый

солдат вернется на родину богачом.

Поляки и Австрийцы пропустили войско Великого Короля через свои

земли и даже даром снабдили его фуражом и продовольствием.

— Даст Бог, этот наглец где-нибудь свернет себе шею. Уж тогда мы с ним

поквитаемся,— шептали Австрийские Министры, громко заверявшие

Короля в искренней и нежной дружбе.

Кончилась союзная территория, начались горы. Не принимая боя,

только завидев вдали пыль колонн, уходили турецкие отряды. Войско

Великого Короля шло спокойно, уверенное в скорой победе.

Но однажды часовые задержали трех стариков. Они сказали, что

пришли поговорить с Королем. Это были старейшины местных племен.

Сержант Свенсон привел их к Королю. Они стояли перед Королем

спокойно и с достоинством, как у себя дома, будто и руки у них не

связаны.

— Зачем ты пришел в наши горы, — спросил худой, зеленоглазый старик,

наверное, старший среди них. — Мы слышали о тебе. Ты, Великий

Король, завоевал многие царства и государства. Но вокруг так много

хорошей земли. Зачем тебе наши бедные горы? Твои солдаты режут наш

скот и обижают наших женщин. Уходи от нас! Мы — люди мирные, но

если рассердимся, тебе будет плохо.

Король разгневался. Как смеют эти нищие так нагло разговаривать с

ним, Великим Королем! Грозить ему! К тому же накануне вечером Король

сильно перепил со своими генералами, с утра у него трещала голова, и

настроение было прескверное. Он прикрикнул на стариков. Те не

испугались. Тогда Король приказал их повесить: — Чтоб другим было не

повадно...

Стафа в лагере не было. Он вместе с Пашичем ездил вперед, смотрел

дорогу. Вернувшись, увидел трех горцев, повешенных на ветке старого

дуба.

— Что это, Якоб? За что их повесили? — Свенсон рассказал.

Закручинился Стаф, почернел даже. Долго сидел на косогоре, курил,

думал. Потом пошел к Королю: — Неладно вышло, Король. Совсем

худо... Повешенных не воскресишь. Теперь против нас поднимутся все

окрестные горцы. Армия погибнет. Пока не поздно, нужно возвращаться...

— Ты с ума сошел! Чтоб Я, Великий Король, не знающий ни одного

поражения, испугался этих нищих мужиков?

— Так до сих пор ты, Ваше Величество, воевал с Герцогами и с Королями,

с армиями наемных ландскнехтов. А здесь на тебя поднимется весь народ,

да еще и горцы! В тебя будут стрелять каждое дерево, каждый камень.

Погубишь армию, Король! Давай вернемся... Найдем другую дорогу в

Турцию.

Король покраснел от гнева. Никогда Стаф так с ним не говорил.

100

— Дурак! Зарвался! Знай свое место, — Король треснул Стафа по зубам.

— Убирайся, денщик!

Вытер Стаф окровавленные губы, повернулся и вышел.

***

В ту же ночь горцы напали на передовой дозор и ножами, без

выстрела, вырезали семнадцать человек. И началось!

В каждом ущелье с гор катились лавины камней, убивая десятки

солдат Короля. В каждом лесу откуда-то раздавались выстрелы, и

офицеры падали с пулей между глаз или в сердце. Стреляли горцы без

промаха. Найти стрелявших обычно не удавалось, уж очень хорошо они

прятались. А если все-таки находили, горцы умирали молча, бросаясь с

кинжалом на солдатские штыки.

Хуже всего было то, что на всем пути армии Короля все жители

уходили в горы, угоняли скот, увозили продовольствие, сжигали дома...

Солдаты голодали и болели. Тяжко им пришлось. Двойные дозоры,

опасность на каждом шагу, ни одной ночи не поспишь спокойно.

Наконец армия приблизилась к выходу из гор. До равнины осталось

три перехода. Весь день полки шли по узкому, глубокому ущелью. Как

всегда в таких случаях, два батальона егерей шли сверху, прочесывая леса

по краю ущелья. Но на этот раз горцев не было. К вечеру каменные стены

расступились, образовав широкую долинку, по дну которой бежала

шумная горная речка. Тут и стали лагерем, надеясь хоть на этот раз

выспаться. Выставили часовых и легли. Уснул и Король.

Стафу не спалось. Он взял из Королевского погребца фляжку водки и,

как обычно, пришел распить ее со Свенсоном.

— Ну что ты так мрачен, Стаф, — заметил Свенсон, — Скоро уж мы

выберемся из этих проклятых гор...

— Дай то Бог. Да вряд ли, — ответил Стаф, — Слушай, Якоб, что это? —

Где-то впереди раздался глухой грохот. Дрогнула земля.

— Что-то взорвали!

— Да там и наших-то нету, Стаф!

— Не в этом суть. Погоди, — Стаф принес карту, огарок свечи, —

Посвети!

— Что ты там увидел, Стаф?

— Смотри! В полуверсте впереди — теснина. Если они там взорвут скалы

и запрудят реку...

— Через час тут будет озеро!

— Точно. Мы в западне. Якоб, беги, подними генерала Берга. Скажи —

срочно! — Стаф кинулся в шатер, — Вставай, Король, тревога!!!

Но Король спал, как убитый. Звякнула под ногой пустая коньячная

бутылка. Теперь его не добудишься...

Вошел Свенсон: — Генерал Берг здесь.

Стаф вышел: — Ваше Превосходительство! Горцы взорвали скалы

впереди и запрудили реку. Мы — в западне. Король приказал Вам поднять

по тревоге драгунский полк и карьером скакать назад, к перевалу. Может

101

быть, удастся опередить горцев, и захватить его. Иначе мы погибли.

Торопитесь! Минуты решают.

Генерал пожевал губами, встопорщил рыжие, моржовые усы.

— Понял. Но я подыму и своих лейб-гвардейцев, и дивизион полковника

Юхансена. В атаке гренадеры, да с пушками, надежнее драгун. Пусть

ускоренным маршем спешат за драгунами...

— Отлично! Я передам Королю.

Генерал ушел, и через минуту серебряные рожки запели Тревогу.

— Якоб, да помоги же мне вытащить Короля. Пьян в стельку, — сказал

Стаф, — И пошли кого-нибудь за Пашичем. Скорее...

Свенсон держал Короля под мышками, а Стаф выливал на его голову

четвертое ведро воды. Подошел капрал Пашич.

— Похоже они ущучили нас, гады. Вода в реке поднялась уже на полтора

фута. Видать, хана нам всем, Стаф. — сказал он.

— Попробуем выкрутиться, — ответил Стаф, — Генерал Берг с драгунами

поскакал отбивать перевал у горцев...

— Видел я. Вряд ли из этого выйдет что-нибудь. Горцы не дураки. Они

там, небось, уже три каменных завала поставили... Без пушек не

пробиться.

— Полковник Юхансен гонит своих пушкарей за драгунами...

— Ну, ежели они не утонут и дойдут до перевала... Может, и отобьют.

— Отобьют — хорошо. Не отобьют — все равно надо спасать Короля. Ты

ж сам горец, Пашич. Ущелье видел. Стены высоки да круты, но кое-где

все ж взобраться можно... Возьми десяток парней, попробуй. Мы с

Якобом втащим Короля за вами. Повезет, да останемся живы — будешь

офицером.

Пашич прищурясь поглядел на пьяного Короля. — Не легко будет

этого толстого втащить на кручу... Ну, ладно. Взберемся мы, переколем

горцев, а дальше что?

— В трех днях пути за нами идет Маршал Сент-Жан с вспомогательным

корпусом. Доберемся до него — живы.

— Лихое дело! Ладно, пойду соберу своих парней, а вы готовьтесь...

Наконец Король протрезвел настолько, чтобы не падать из седла.

Выступили. Впереди Свенсон бегом вел роту лейб-гвардейцев. Вода

подгоняла. Солдаты бежали уже почти по колено. Справа и слева катился

вал бегущей Непобедимой Армии Короля. За поворотом из кустов вышел

высокий улан и поднял руку.

— Пашич уже наверху. Тропу сторожили пятеро мальчишек. Четверых мы

уложили, да вот пятый убежал. Торопитесь, пока горцы не подоспеют.

Спешились. Полезли наверх. Улан показывал дорогу. Узкая тропа

становилась все круче, потом совсем исчезла. Стаф и улан тащили Короля,

Свенсон подталкивал его снизу. Один раз чуть не сорвались с кручи, Стаф

успел ухватиться за колючий куст — обошлось. На последнем, самом

страшном участке, Короля подняли, обвязав веревкой за пояс. Наконец

102

стало легче. Вновь появилась тропа. Пашич с пятью уланами уже впереди,

торопит — Не мешкайте! Скорей!

Слева загремели выстрелы. По камням защелкали пули. Большой

отряд горцев бежал наперерез, торопясь отрезать их от леса.

— Не успеем, — подумал Стаф.

— В штыки! — рявкнул сбоку бас Якоба Свенсона. Гвардейцы еще

карабкались по крутизне, наверху собралось не больше дюжины. Но

выучка есть выучка. Мгновенно выстроившись плечо к плечу, выставив

штыки, они грудью заслонили Короля.

Стаф схватил его за руку. — Направо! За Пашичем! Скорей!

Король оглянулся растерянно, понял и послушно побежал направо...

Вот и спасительный кустарник, в нем бегущих уже не видно. Стаф

оглянулся. Пятерка оставшихся в живых гвардейцев, став спина к спине,

яростно отбивались штыками от окруживших их горцев. Какой-то старик

выстрелом в упор разнес голову Якобу. Стаф прикусил руку, чтоб не

завыть...

— Вперед, ребята, — за мной! —услыхал он петушиный голосок лейте-

нанта Петерсона...

Мальчишка взобрался во время... Десяток лейб гвардейцев шли за ним.

— Прикроют, — подумал Стаф.

Высокий улан дернул его за руку — Скорей!

***

Трое суток, без дорог, по горным лесам выводил капрал Пашич

маленькую группу уцелевших. На четвертый день, голодные и

оборванные, они вышли к бивуакам корпуса маршала Сент-Жана.

Пока Король отсыпался и отъедался, Сент-Жан с гусарами и

драгунами спешил на выручку генерала Берга. Он успел спасти жалкие

остатки Великой Армии Короля.

Пришлось вернуться ни с чем, оставив в далеких горах больше

половины своего войска.

Впрочем, Король не унывал. — Не беда, — говорил он своим

генералам, — К весне соберем новое войско, и Фортуна вновь повернется

к нам лицом!

Он щедро наградил всех уцелевших в этом страшном походе. Барон

фон Берг стал маршалом, Юхансен — генералом, Пашич — капитаном, и

только Стаф как был, так и остался денщиком.

Новое войско было почти готово, но как-то вечером Стаф вдруг

сказал: — На этот раз, Король, воюй без меня. Не поеду.

— Ты что, Стаф, заболел, — удивился Король.

— Не могу больше. Обрыдло. Якоб погиб ни за что, ни про что...

— Какой Якоб?

— Свенсон.

— Ну и что? Мало ли сержантов в моем войске... Не дури, Стаф!

— Не поеду.

103

Король испугался. Сначала кричал на Стафа, грозил тюрьмой. Тот

молчал. Король начал его упрашивать, обещал сделать его офицером, —

Стаф молчал, — Генералом, — молчал, — Маршалом! — Стаф молчал,

как деревяшка.

Король даже расплакался перед своим денщиком.

— Обрыдло, — ответил Стаф.

Три дня уговаривал его Король. Без пользы.

На четвертый день Король созвал своих генералов и объявил, что

состояние здоровья не позволяет ему ехать на войну. Войско поведут

Маршалы Сент-Жан и фон Берг. С тех пор Король сам не воевал. Так и

вошел он во все учебники как Единственный Непобедимый Король,

Величайший Полководец Всех Времен, Никогда Не Знавший Поражений!

Ведь в последнем походе он сражался не с прославленными полко-

водцами, не с Королями и Герцогами, а с простыми мужиками. Там и

войны-то настоящей не было. Стало быть, это и не в счет.

А о том, что у него был денщик Стаф, в учебниках не написано.

О денщиках История не вспоминает...

1976.

104

Другие Сказки

105

Пойдём в Дибл Добл!

Под старым вязом сидел полуголый человек в позе лотоса. Он так

сидел уже давно, больше недели, погруженный в транс, не чувствуя ни

холода, ни голода. Человек надеялся, что на этот раз он, наконец,

достигнет Нирваны, сольётся с Бесконечностью…

Не вышло… Не смог полностью отрешиться от внешнего мира. Связи

с Бесконечностью не получилось. В мозгу копошились медленные,

вязкие мысли. Всё чудилось, что большая, жирная крыса, похожая на

поросёнка, с длинным розовым хвостом, бродит где-то рядом. И

норовит лизнуть большой палец на правой ноге… И в этот раз ничего не

получилось! Наверно, прав был Эдди, его отчаянный старший брат. Он

всегда называл его растяпой и неудачником…

Эдди - то был вострый парень! Мать ему подкладывала в тарелку

самый жирный кусок, да и девчонки так и липли… 30 лет прошло, как они

сбежали из дома, в Дибл Добл, хотели наняться на пиратский корабль. Эд

говорил, что станет Капитаном. А он всегда хвостиком следовал за старшим

братом. Скоро их задержали как бродяг и засадили в кутузку. Эдди и здесь

повезло, к вечеру он смылся… Небось, добрался до Дибл Добла!

Кто знает, может, на мостике пиратской бригантины стоит сейчас гроз-

ный капитан Эдгар и командует: - На Абордаж!!!

А его через пару дней вернули отцу. Ох, Господи! Как же выпорол его

Батя в тот раз! Но он всё равно сбежал через месяц. Тогда ему повезло.

Встретил сэра Кевина, Мага, и тот взял его учеником…

Как он гордился: Ученик Чародея! Хотя, правду сказать , жизнь у сэра

Кевина была чистой каторгой. Маг гонял ученика нещадно и драл, как

сидорову козу… Ну и что? Стоило потерпеть какие-то 10 лет. Ведь в конце

концов, после трудного экзамена, три Мага торжественно надели на него

высокий остроконечный колпак Магистра!

Потом всё снова пошло наперекосяк… Он долго искал работу. Начина-

ющих Магов хватало. Наконец его взяли на должность придворного Волшеб-

ника в княжестве Верхний Нортумберленд. Вскоре их сумасшедший Эрл

Ательстан ввязался в войну с Королем Артуром!

И, ясное дело, рыцари Круглого Стола вдребезги разнесли его полу

обученных мужиков, а сэр Ланселот проткнул Эрла своим копьём. Он

попытался колдовать, помочь своим, но на той стороне был сам Мерлин!

После этого ни один владетель его не брал: Неудачник! А он-то причем?

Наконец он встретил своего гуру, Рамаджама… Кто знает, как попал в

Британию этот худой смуглый человечек без возраста. Он рассказывал о

Йоге, о счастье слияния с Буддой… Невозможно было не поверить! Но и

это оказалось обманом. Однажды утром Гуру внезапно исчез, а без него

ничего не выходит.

Что-то ворвалось в мир неторопливых мыслей, какой-то знак, сигнал из

внешнего мира…

– Дяденька! Очнись! Ты живой?

106

Он медленно открыл глаза… Девчонка лет 10, в старом, должно быть,

отцовском, кафтане, доходившем ей до колен, теребила его за нос.

– Живой! Слава Богу! Ты кто, – тараторила она.

- Волшебник.

- Взаправду? – Она не верила. Да и с чего бы ей верить? Низенький,

толстенький мужик, да ещё и лысый. Волшебники такими не бывают.

Он неторопливо надел кафтан, спрятанный под груду хвороста.

Хорошо, не украли.

- Ладно. Смотри, – Маг протянул руку. Небольшой округлый голыш,

лежавший на пыльной тропке медленно пошевелился, повернулся с боку на

бок, потом, словно нехотя, всплыл и полетел по кругу на высоте двух

ярдов…

- Видала, – Он опустил руку, и камень упал в куст бузины… Не зря ж его

учили… Такие простые фокусы у него получались без осечки…

- Ух ты! Вот это да, - ахнула девчонка. – Настоящий!!! А как тебя зовут?

- Магиструс Экбертус Грандиозус.

- Как важно! Фу-ты, ну-ты… А дома - то как тебя звали?

Волшебник улыбнулся: - Берти.

- А я Куля. Что смотришь? Акулина. Мать у меня гречанка, вот и кре-

стили Акулиной. Ты-то Колдун, значит, некрещёный… - девчонка шмыгнула

носом. – Берт, а у тебя пожрать есть что-нибудь? Очень кушать хочется…

Никакой еды у Мага не было. А голодный желудок после долгого транса

напоминал о себе самым настойчивым образом. Экберт попытался

вспомнить Большое Заклинание Скатерти Самобранки… Бесполезно. Оно и

раньше-то у него не получалось…

- А ты не можешь достать из шляпы кролика? Или хоть цыплёнка? –

спросила девчонка.

- Это она на ярмарке видела какого-нибудь гаера – фокусника, – подумал

Маг. – Кролика из шляпы? Надо попробовать…

Он пошарил под грудой хвороста и достал помятый грязный колпак

Волшебника. Заклинание Материализации… Не сбиться бы… Черт знает что

получится! Берт сосредоточился, вся энергия перешла в кисть руки… Губы

беззвучно шевелились. На кончик носа скатилась противная капля пота… Но

вдруг он почувствовал пальцами гладкую шерстку. Получилось!!! Серый

кролик испуганно поводил усами в его руке…

Куля решительно забрала у него добычу.

– Молодец! Собери-ка хворосту, а я его пока разделаю… - Она вытащила

из-под кафтана старенький, сточенный нож с обломанным концом и приня-

лась свежевать пойманную дичь.

- Жалко, соли нет ни щепотки… Не беда, натру его диким чесноком…

Поджарю на палочке – пальчики оближешь! А ты чего стоишь? Разводи

костёр!

Маг растерянно шарил по карманам. - Черт побери! Где же огниво?

Потерял…

107

Девочка понимающе хмыкнула: - А без огнива не можешь? Ты же

волшебник!

Два года потратил сер Кэвин, но всё-таки выучил его зажигать свечу

взглядом… Но если можно свечу, то, наверно, можно и костерок? Он

старательно набрал сухой травы и мелких веточек, засунул под хворост,

сосредоточился, набирая энергию… Как трудно это делать с отвычки! С

четвертого раза трава задымилась, показался крохотный огонёк. Костёр

пошел!

Девочка уже выстругивала длинную палку на вертел.

– А ты пока ставь шалаш, - сказала Куля, - Скоро дождь пойдёт. Ласточки

низко летают, да и цветки цикория закрылись. Ну, чего тебе не хватает?

Ножа нет?!! Что за мужик, без ножа… А не можешь достать его из своей

шапки, как кролика?

Материализовать нож оказалось куда труднее. Берт совсем измаялся,

пока не ощутил в ладони холодную рукоятку. Но и тут не повезло! В руке

оказался нарядный столовый нож с серебряной ручкой. Куля с

любопытством разглядывала фазана на щите герба:

- Никуда не годится! Нужен мужицкий, тяжелый нож в 2 или три пяди…

Этот только продать. Ладно, давай пожрём, а то на тебе лица нет…

- Она увернула нож в тряпочку и спрятала в надетую через плечо торбу.

Достала пару сухарей, отломила Магу кусок кролика, побольше: - Ешь…

Обсасывая нежные косточки, Берт подумал, что в этот раз ему, кажется,

повезло. Давно он так вкусно не ел…

Девчонка рассказала, что позавчера сбежала из дому. Отчим измывался,

не стало сил терпеть. А мать, как родила ему двойню, так и перестала

заступаться за старшую дочь.

Раньше-то они хорошо жили, отец любил Кулю. Он был большой,

сильный, ничего не боялся… Недаром сэр Галахад взял его дружинником.

Два года назад, в очередную заварушку не уберегся. Получил в грудь

тяжелую стрелу из арбалета, и кольчуга не спасла…

- Куда ж ты идёшь, Куля?

- А в Дибл Добл. Там, говорят, можно устроиться служанкой в богатом

доме. У нас в деревне повезло одной… Приезжала домой в новом платье,

туфельки кожаные, передник белый, с оборочкой. Говорит, кормят досыта, а

работа не тяжкая. Прибрать в доме, на стол подать. С деревенской работой

никакого сравнения! Слушай, Берти, пошли вместе! Вдвоём не так страш-

но. Там и ты работу найдёшь. Большой город…

Маг задумался. В сущности ему было всё равно, куда идти. В большом

портовом городе и вправду легче пристроиться… Потом, он слышал, что у

ирландских монахов в монастыре святого Патрика большая библиотека. Сэр

Кевин выучил его латыни, и Берт скучал без книг…

- Пойдём.

После ужина он всё-таки достал из колпака тесак… Должно быть за

время транса накопил много энергии… Срубили три молоденьких деревца,

поставили шалаш. Куля наломала и уложила груду мелких веточек.

108

Согревая худенькую спину девчонки, Берт ощутил странную теплоту в

груди. У него никогда не было детей. А тут, вдруг, вроде дочка.

Ночью прошел дождь, и утром так не хотелось вылезать из почти сухого

шалаша… Но с колдовством не заладилось. Как Берт ни старался, а

вытащить кролика из колпака не смог. Он совсем замучился, но девочка

тронула его за руку:

- Брось. Обойдёмся… Кролики после дождя попрятались в норах, у тебя

и не вышло… Повезёт в другой раз. Вот уж никогда не думала, что

колдовство – такая тяжкая работа. Пошли в Холдаун, там завтра ярмарка.

Обязательно надо купить котелок, круп и хоть горсточку соли…

В полдень они присели отдохнуть возле ручья, Куля сказала:

- Попробуй вытащить рыбу.

И почти сразу Маг вынул из колпака крупную, с пёстрыми блёстками на

шкуре форель! Девочка испекла её в золе, идти стало веселей.

Гуру Рамаджама приучил Берта мало есть и подолгу голодать, так что

он не слишком горевал без завтрака. Но форель была такая вкусная! Скоро

Куля углядела в зарослях небольшой малинник, и они долго лазили по

колючим зарослям, пока не обобрали его… Благодать!

Но всё хорошее скоро кончается. На опушке девочка схватила Мага за

рукав и прижала к губам палец: - Тише! Смотри, единорог, – зашептала она.

– Может, не заметит…

Берт впервые увидел единорога. В Верхнем Корнуоле их давно не

было. Крупный рыжеватый зверь с всклокоченной черной гривой крутился

на поляне, злобно сопел, рыл землю копытами. Не повезло! Заметил.

Единорог круто развернулся и бросился в атаку!

На Берта словно столбняк какой-то напал. Он мучительно перебирал

Заклинания и не мог вспомнить ни одного подходящего. Ноги как свинцом

налились… Зверь был уже совсем близко. Казалось, его острый бурый рог

направлен прямо в живот Мага!

- Скорей! На дерево, – услышал он резкий крик девочки. Она уже сидела

на толстом суку и протягивала ему верёвочную петлю своей котомки. Берт

очнулся. Он и сам не помнил, как взлетел на сук и оказался рядом с Кулей.

А зверь прыгал под деревом, вставал на дыбы и всё норовил подцепить

рогом его сапог…

- Гон у них сейчас, – заметила Куля. – Единорог и так злей кабана, а

уж тут они совсем осатанели.

- В этот раз пронесло, - Маг перевёл дух и вытер пот со лба. – Откуда ты

так хорошо знаешь единорогов? Да и вообще, ты в лесу, как дома.

- Так Томми, мой старший брат, завсегда брал меня заместо собачки на

охоту. Он подстрелит утку, а уж я лезу за ней в болото или в камыши. А

промажет, так всё равно, нужно стрелу отыскать.

Они сидели на суку до темноты. Единорог всё топтался поблизости,

караулил… Берти пытался прогнать его заклинаниями, не получилось.

Пришлось заночевать на дереве. Побоялись спуститься. Спать на жестком

109

суку, привязавшись к дереву, ужасно неудобно. Но уснули. А утром

единорога уже нигде не было видно, и они спокойно добрались до

Холтауна…

В городке долго бродили по Ярмарке. Кого только не было в толпе!

Берт заметил даже белую чалму и черную завитую бороду индуса,

продававшего пёстрые ткани. Он, было, попытался протолкаться к нему.

Хотел спросить, не слышал ли тот о Рамаджаме, да Куля дернула его за

рукав. Она нашла лавочку, где торговали серебряными изделиями, и

потащила его за собой:

- Только, чур, я сама буду торговаться! Ты не встревай, стой в сторонке,

будто и не знаешь. Там есть ножи, вроде нашего, по пять шиллингов, но

они куда хуже… Грубая работа! Я хочу получить за наш 4… Четыре

шиллинга – ого! Большие деньги…

Маг послушно встал поодаль и смотрел. Куля протянула смуглому,

заросшему густой шерстью купцу-левантинцу нож.

- Сколько дашь за такой? Он ведь куда лучше ваших! Посмотри, какая

отделка. Меньше чем за четыре шиллинга я его не отдам!

Купец повертел нож в руках, попробовал рукоятку на зуб: - Настоящее

серебро! Хорош. И, конечно, стоит не меньше 4 шиллингов… А где ты его

взяла, девочка? На рукоятке герб, нож краденый! - Купец цепко ухватил

Кулю за руку. – Попалась, Воровка! Эй, Том, кликни Шерифа, он где-то

близко… Давно у нас никого не вешали, повеселимся…- Он кивнул на

старую виселицу, много лет стоявшую на краю ярмарочного поля. Сегодня

она пустовала.

- Ой, беда! Что же делать, – лихорадочно думал Берт. – Как спасти

девочку от петли? За украденный ломоть хлеба вешают, а тут серебряный

нож! Что придумать?

Раздвигая толпу грудью высокого гнедого жеребца, к лавочке подъехал

Шериф. За ним следовало двое стражников…

- Ну-ка, дай! На ручке герб. Если это золотой фазан на синем поле, то нож

сэра Кью, а ежели серебряный на красном, то сэра Джереми, - сказал Ше-

риф важно. В этот момент нож выскользнул у него из руки, взлетел ярда

на два, и тихонько поплыл к реке.

Пораженная толпа остолбенела на момент, потом все ринулись за ножом.

Шериф – впереди. – Держи! Хватай! Чудо! Чудо! – Нож пытались сбить

камнями и палками, кто-то стрелял из лука, но он, покачиваясь, спокойно

летел над головами... Над рекой он на секунду остановился и вдруг с

громким плеском упал в воду.

Про Кулю забыли. Купец даже её руку отпустил, и она быстро

шмыгнула в толпу…

Стражники у городских ворот играли в кости и не глянули в их сторону.

Дойдя до поворота, они изо всех сил бросились бежать…

На околице ближней деревни рухнули на траву, что бы перевести дух.

- Ну, Берти, ты силён, – восторженно сказала Куля. – Здорово придумал.

Кабы не твой фокус, я бы уже висела….

110

-Хорошо, если наши беды на этом кончатся… Как бы тебя не узнал кто-

нибудь из бывших на ярмарке…

-Не узнают, - Девочка сняла и спрятала в торбу кафтан, повязала плато-

чек по-деревенски. – Кому нужна нищая девчонка! Мы с тобой странники,

таких сейчас много. А вот котелка не купили, да и провизией не запаслись.

Терпеть не могу попрошайничать, а придётся.

Маг подумал, что девочка умна не по годам и командует в их компа-

нии она. Впрочем, ему никогда не хотелось быть первым и приказывать…

- Глянь, Берти! Телега без коня! - По дороге четверо парней волокли

полупустую телегу. Впереди шла рослая, уверенная женщина, похоже,

мать этих парней.

– На ней крест! Христианка! – Девочка торопливо вынула из-за пазухи

деревянный крестик на кожаном шнурке. – С рынка домой едут, растор-

говались…Ты мой дядя. Помалкивай. Эта не откажет…

Куля низко поклонилась подошедшей женщине: - Добрая Госпожа,

накормите голодных странников. Мы идём в монастырь Святого Патрика…

Женщина кивнула головой:

- Ну что ж. За столом и так 13 ртов. Не объедите…

По дороге матушка Клотильда рассказала, что коня вместе с её мужем

неделю назад захватили на дороге и увели разбойники – даны… Жеребёнок-

то есть, но пока подрастёт, приходится обходиться так. Хорошо сыновья -

здоровые парни…

В большом крестьянском доме с узенькими, под самым потолком,

окнами, за стол уселось десятеро детей: от карапуза Поля до взрослых

дочерей. Хозяйка вытащила из печки большой котёл с густой овощной

похлёбкой… Старик, отец Клотильды, привычно ворчал:

- Тяжелая стала жизнь! Видно скоро Конец Света… Куда годится,

безбожные датчане воруют людей уже и в наших краях! 20 лет такого не

было… Мы ведь свободные Керлы, не рвань какая, и земля у нас добрая,

всякая овощь хорошо растёт… А попробуй, справься без лошади… Пупок

надорвёшь. В этом году по всему ждали доброго урожая. Так на тебе!

Напала тля, жучки вредные. Не прогнать – сожрут всё. Опять к весне

голодать будем. Джон поехал за знахарем, да и попал к Данам…

После трапезы Эгберт сказал, что попытается прогнать паразитов с их

участка… Матушка Клотильда обрадовалась:

- Давай! А нешто ты Знахарь? Не похож…

Маг обошел участок. Действительно, вся листва была густо усыпана тлёй

и прожорливыми жучками. Ещё пара дней, и урожай погибнет. Он выбрал

площадку на дальнем углу поля, по ветру. Куля натаскала хворосту. Хозяев

и ребятишек Маг отослал в дом:

- Колдовство чужого глаза не терпит. Да и вам безопаснее, – Когда костёр

разгорелся, Берт начал нараспев читать непонятные заклинания. Куля

спряталась за кустом бузины и смотрела на него горящими глазами. Маг

вроде бы даже вырос! Он кинул в пламя какой-то порошок, от костра

сразу повалил густой зелёный дым… Он не поднимался кверху, а полз по

111

земле, укрывая грядку за грядкой… Эгберт поднял руки над головой,

голос его звучал неведомой угрозой… Девочка прижалась к земле, было

так страшно! Вдруг всё кончилось. Костёр потух, дым рассеялся, а Берти

сидел на земле, опустив голову. Куля платочком вытерла ему обильный пот.

Видно было, что Маг очень устал. Из дома уже бежали хозяева:

-Смотрите! Они все дохлые, - кричала Мери, младшая дочь.

Они прожили в этой деревне 10 дней, переходя из дома в дом. Кормили,

как на убой. А когда собрались идти дальше, а торбе у девочки лежал боль-

шой кусок сала, горшочек с мёдом и, на самом дне, заботливо увёрнутые в

тряпочку 3 шиллинга мелкой монетой! А за спиной Эгберта – мешок с

провизией. И котелок им дали, хороший, бронзовый. Жить можно!

Обычный путь в Дибл Добл отрезали Даны. Пришлось идти по старой

римской дороге, через горы. По ней давно уже никто не ездил, рухнул мост

через Твид, где-то там был брод. На всякий случай, Куля взяла моток

прочной верёвки.

- Вы там поосторожнее, – сказала на прощанье матушка Клотильда. –

Поговаривают, в горах тролль объявился. Давно их не было в наших краях,

должно, забрёл из Шотландии…

И всё-таки Берти был неудачником! На третий день они его встретили!

Тролль, огромный, страшный лежал у дороги и спал… Куля углядела его

издали, они пошли в обход, по кручам и кустарникам. Продираться через

густой подлесок было тяжко. Куля становилась на четвереньки и ловко

пролезала под ветвями, Маг пер напролом, обдирая руки и одежду о сучки и

колючки… На дорогу вышли не так далеко, как хотелось. Оглянулись.

Тролль уже сидел, принюхиваясь к ветерку…

- Беда, он учует нас! - Побежали… Но уж если не везёт, так не везёт!

За поворотом дороги они увидели реку и разрушенный мост! После недав-

них ливней река бурлила, какой там брод! Не переплывёшь, нечего и

пытаться…

Тролль был ещё далеко, он шел не спеша, этакая гора костей и мяса в

два человеческих роста, поросшая бурой шерстью. Не торопился! Добыча

никуда не уйдёт…

И зачем они не повернули, заметив его! Куля отчаянно искала выход.

Провал на мосту был не так и велик: с дюжину футов… А ведь не пере-

прыгнешь! И брод искать некогда…

- А ты летать умеешь, Берти? Ты ведь волшебник!

Маг растерянно пожал плечами. – Нет. Правда, я могу левитировать,

висеть в воздухе. Но не долго. И не высоко… Это очень трудно.

- Берти, миленький, ну постарайся, – взмолилась Куля. – Постой!

Мешок - то сними…- Она обвязала Мага верёвкой: - Если не долетишь,

плыви к тому берегу… Давай!

И Маг всплыл. Он лежал в воздухе, плотно сжав губы и раскинув

руки… Девочка развернула Берта головой на ту сторону, и резким толчком

послала через реку! Маг летел, теряя высоту, и аккуратно лёг на камни

моста в двух ярдах за провалом…

112

-Ура! – затанцевала девочка, - Получилось! Вяжи свой конец верёвки!

Шевелись!

Дрожащими руками Куля намотала верёвку на каменный столбик,

закрепила узлом, и, вскинув за плечи мешок (не пропадать же добру!)

повисла над ревущей водой. Цепляясь руками и ногами, она ползла фут за

футом, пока Берт не подхватил и не вытащил её на мост.

Тролль заторопился. Добыча уходила на глазах… Но перепрыгнуть

провал он не осмелился, и только ревел на мосту в бессильной злобе…

Добежав до леса, Куля рухнула в траву и зарыдала в голос:

- Дура я, дура! Черт меня дернул сбежать из дому. Сидела бы тихо, без

этих ужасов… Ну, выпорет отчим… Что за беда, не в первый раз… Бродить

по дорогам нынче чистое безумие, либо сожрут, либо повесят! Чуть не

сдохла от страха на этой верёвке, – причитала Куля.

- Ладно, ладно, не плачь, – Берт ласково гладил худенькую спину девочки.

– Это ведь я во всём виноват. Неудачник я, ко мне беды так и липнут… Зря

ты со мной пошла.

Куля резко села и вытерла слёзы:

- Ну и врёшь! Какой же ты неудачник? Всё не так. Ты меня из любой

заварушки вытаскивал… Без тебя давно бы пропали… Нет, Берти, ты

хороший! – Она улыбнулась, и чмокнула его в заросшую щёку. – Хватит

реветь! Мы ещё придём в Дибл Добл! Уже немного осталось.

Должно быть, Куля выплакала у судьбы передышку. После моста они

два дня спокойно шли по римской дороге, а на третий встретили

охотничью избушку. Завязанная веревкой дверь, чистый пол, горка наруб-

ленных дров возле печки, в углу груда пахучего сена… Красота!

Они решили пожить здесь пару дней, да застряли на неделю. Уж очень

не хотелось уходить!

В хижину заходили пареньки – свинопасы, Джек и Джонни. С ними

девочка играла, собирала грибы, ягоды и орехи. Кулю вроде отпустило бремя

ответственности, и она снова стала деревенской девчонкой.

Маг просто сидел, декламировал вполголоса Вергилия и Катулла,

слушал птиц, отдыхал. Мальчишки приносили из деревни хлеб, а Куля

кормила их горячей похлёбкой.

Утром, на восьмой день, к хижине прибежал Джек:

- Бежим скорей! В лесу тан Вульфер, он ранен!!!

Тан лежал на склоне лесного оврага, на спине, откинув раненую руку. Из

плеча высоко торчала стрела…

- Вишь, оперенье черное! Датская стрела-то. Опять Даны озоруют, – ска-

зал Джонни.

Под рукой растеклась лужица уже запекшейся крови. Бледное, молодое

лицо с русой бородкой…

Маг молча присел рядом, внимательно вглядывался в раненого.

- Он живой, – тихонько спросила Куля.

- Живой. Крови потерял много, рука разрублена. Это всё не беда. Стрела

в плече хуже. Плохая рана. Повезло, лёгкое не задето Принеси воды, Куля.

113

Берт отмыл окровавленную руку. Затаив дыхание Куля и мальчики

следили за Магом. В глубине раны просвечивала белая кость, но кровь не

шла. Маг свёл края и стал что-то шептать, низко склонившись над рукой.

Когда он поднялся, Куля ахнула: края раны уже срослись!

Воин был в старинном бронзовом панцире римского легионера.

Наплечников у него не было, и лучник точно всадил стрелу у самого края

панциря. Берт срезал кожаные ремни, снял броню. Из лопатки торчал

железный наконечник стрелы.

Маг двумя пальцами взялся за острую железку и застыл. Губы беззвучно

шевелились, по лысому лбу струился обильный пот.

- Колдует, - подумала девочка.

Мягким движением Маг легко вынул наконечник. Из раны пошла кровь,

Берти что-то пошептал, кровь остановилась. Теперь он взялся за древко

стрелы и снова долго сидел неподвижно, казалось, ничего не делая. Потом

встал. Древко было у него в руке.

Парни сладили носилки. Берт спереди, мальчики сзади, раненого

отнесли в хижину.

Везти раненого Вульфера домой по лесному бездорожью побоялись.

Скоро приехал Одри, старый слуга тана, радостно бросился к хозяину:

- Жив!!! – но увидев рану в плече, умолк, помрачнел и принялся усти-

лать постель хозяина волчьими шкурами. В лечение не вмешивался.

Рана в плече всё-таки воспалилась, и несколько дней Маг почти не

отходил от тана. Собирал в лесу какие-то невзрачные цветочки, травки,

корешки… Варил целебные мази и декокты. Колдовство плохо справлялось

с нагноением.

Однако понемногу хворь отступила. Тан повеселел. Он оказался простым

и приятным парнем. Не кичился благородством, а к Магу относился с

почтением. Вечером, сидя у огня, Вульфер рассказывал о последней

стычке с данами. Тан говорил медленно, запинаясь, долго искал слово...

Управляться с мечом ему было заметно легче, чем рассказывать, но

стоило прикрыть глаза, и он видел:

Даны напали на деревню Дьюринг ночью. Мужики попытались

отбиться, да где им справиться с опытными вояками! Троих убили,

согнали весь скот и повязали жителей: рабы для данов главная добыча.

Старых да малых оставили…

Фредди, парнишка из Дьюринга, прибежал под утро. Тан собрал слуг и

бросился в погоню. Дело-то почти безнадежное, он это сразу понял!

Фредди сказал, что данов больше трёх дюжин, а у него, кроме Одри, (тот

ещё у отца был оруженосцем) всего четверо опытных бойцов да семеро

молодых, не видевших серьёзной драки, парней… Из луков, правда, они

стреляют неплохо.

Вульферт гнал Блеки напрямик, по мокрым от росы лугам и пере-

лескам, часто оглядывался, проверял, не отстают ли его парни. Но чиненая

- перечиненая кольчуга и побитый шишак Одри маячили невдалеке. Перед

грудью старика светлела русая головка Фредди. Густой туман так изменил

114

эти с детства знакомые места, что временами он боялся сбиться с дороги, не

успеть к броду на Сандос крик раньше данов.

Успел! Расставил лучников в кустах на той стороне ручья и строго

наказал не начинать до его сигнала:

- Ваше дело – выбить охрану у пленников…

Сам тан с опытными бойцами ждал в засаде за бродом…

Тихо в лесу перед рассветом! Издали послышалось шарканье ног, неяс-

ный говор. Не боятся даны, не ждут удара! Только на внезапность он и

рассчитывал. Вот показалась пятерка конных рыцарей, за ними рогатые

шлемы пеших… Впереди рослый воин в дорогих доспехах. Шлём снял,

повесил на луку седла… Должно, их Конунг!

Много их! На мгновенье внизу живота что-то противно заныло… Пегий

жеребец Конунга прошел середину ручья, и Вульферт резко бросил Блеки

навстречу! Вот уже совсем близко всклокоченная рыжая борода викинга

и редкие зубы кричащего рта…

Конунг вскинул над головой тяжелый двуручный меч, щит затрещал,

но выдержал, и тан достал таки своим мечом открытую голову врага!

Пешие воины уже выскочили вперёд, смыкались плечом к плечу. Кто-то

полоснул его по руке. Рядом Одри со своими стариками рубил данов,

прикрывал его. Пора было уходить. Блеки вынес тана на высокий берег.

Вульферт оглянулся. Светало. Ветерок поднял туман. На том берегу

Фреди торопливо резал пленникам кожаные путы. Мычал в кустах

разбегающийся скот. Стражникам было не до того. Двое подстреленных

валялись у дороги, третий пытался вынуть стрелу из бедра… Удалось!!!

Вот тут датский лучник и всадил в него стрелу. Доспех - то не полный!

На той неделе тан отдал мастеру в ремонт старые наплечники … За хорошие

доспехи в Дибл Добле просят 40 шиллингов, годовой доход от его имения.

Конь спас, унес из схватки. А где и как свалился – не помнит…

- Больше всего я рад, что Блэки домой вернулся! Умница конь, цены нет.

Наконец Маг справился с воспалением. Из раны больше не пахло

гнилью, но Берти не позволял ей затянуться: - Рано ещё, - Можно было

переехать в замок.

Там их встретила леди Эльфрида, прибывшая из Дибл Добла сестра

Вульферта.

Строгая леди! Прислуга при ней по струнке ходила. Берти она было

отправила к слугам, но, выслушав восторженный рассказ брата: - Он меня с

того света вытащил, – смягчилась.

- Ты в самом деле маг? – долго разглядывала нарядный диплом на перга-

мене (латыни миледи, впрочем, не знала). – Ну, это другое дело. И враче-

ванием владеешь в полной мере? Его преосвященству Фанульфу,

архиепископу Дибл Добла, нужен хороший врач. Мой муж, сэр Кадвал-

лон, может тебя отрекомендовать… Место отличное…

Берт задумался. Лучшего места и вправду не сыскать. Лечить людей ему

всегда нравилось. – Меня тревожит судьба моей племянницы. Хорошо бы

её пристроить горничной, в порядочном доме…

115

Леди Эльфрида скептически оглядела смуглую девчонку: - Ладно. Я её

возьму.

Тем и кончилось их нелёгкое путешествие…

Прошло несколько лет. На шумной портовой улице Дибл Добла почтен-

ного каноника в коричневой рясе вдруг окликнули: - Берти, привет!

Каноник ахнул: - Куля! Как ты выросла и похорошела! Сколько ж мы

не виделись? Год? Совсем взрослая. И такая нарядная. Небось, и жених

уже есть?

- Сватаются двое… Только мне такие и даром не нужны! Пыльным

мешком стукнутые. Вот у нас в деревне парни, так парни! А эти! « Чего

изволит Ваша Милость?» Хитрованы льстивые.

Ну, а ты как, Берти? Важный стал, ну прямо Магиструс Эгбертус

Грандиозус, – Куля засмеялась. – А помнишь, как мы с тобой от единорога

на дереве спасались? Как ты меня из петли выручил? Весёлое было время.

- Да… Нынче, кажись, всё как надо: сыт, одет, ухожен, книг в монас-

тыре навалом, - Они присели на лавочку. – Каноник! А ведь я полгода,

как крестился. Любимец Архиепископа! 25 шиллингов в год доходу. В

церковь эту захожу на Рождество да на Пасху…

Куля посмотрела Берти в лицо: - Что-то всё это тебя не радует…

- Тошно… Его Преосвященство, старый пень, Фанульф строго-настрого

запретил мне лечить кого бы то ни было, окромя его священной особы.

Архиепископ весьма печётся о собственном здоровье. Я оказался

неплохим врачом и люблю своё дело… Иногда просто выть хочется.

Впрочем, что я жалуюсь? У тебя, небось, своих забот хватает. Тоже не

сладко?

- Хоть беги, - Куля опустила глаза. – Хозяин одолел. Старый козёл! То

ущипнёт, то прижмёт в углу. Деньги сулит… Хорошо ещё, сэр Кадваллон

как огня боится Миледи. Так что пока уроду ничего не обломилось… Пока.

Они помолчали.

- Да, так мы рвались с тобой в Дибл Добл, а теперь впору бежать.

Я недавно Эдди встретил, старшего брата. Помнишь, я тебе рассказывал.

Он и в самом деле стал пиратом, потом капитаном, а нынче остепенился,

богатейший купец. Теперь у него в Лондоне большая торговая компания.

Звал к себе. Говорит, у них там добрые доктора в собственных каретах

ездят.

Может, плюнуть на всё, махнуть в Лондон? Вместе, как когда-то? А,

Куля? Там и ты, наверное, найдёшь своё счастье…

- Снова, к тебе в племянницы? Надо подумать…

Недели через 2 они вместе отплыли в Лондон… Но это уже другая

история.

116

Ведьмина внучка

Невысокая, скромно одетая девушка с узелком за плечами неторопливо

шла босиком по грязной дороге. Лондон остался за спиной. Ветер с Темзы

раздувал пышные каштановые волосы. Большие серые глаза её пристально

вглядывались в овражки, в купы деревьев. Девушка старалась вспомнить.

Восемь лет ей было, когда в последний раз шла она по этой дороге… Однако

ноги сами вели её к старому дому на берегу. Вот за поворотом показались

два огромных дуба. А в их тени дом. Почернелые стены, сложенные из

больших булыжников, крохотные оконца, затянутые бычьим пузырём,

истёртое каменное крыльцо…

- Почему дверь приоткрыта, – удивилась Мери Джейн. – Бабушка всегда

ругала меня, если я забывала закрыть… Жива ли она?

- Заходи, внученька! Заждалась! - Высокая, худая старуха со слезами

бросилась ей навстречу. Прижала к груди, расцеловала. – Пришла наконец!

Десять лет я жду тебя! Услышала мои молитвы Владычица Небесная,

смиловалась.

Старуха положила подушку на старое деревянное кресло, бережно усади-

ла внучку.

- Совсем взрослая стала… Красавица! А что худа – не беда! Подкормим…

Всё готово.

Бабка споро доставала из печи и ставила на стол оленину, тушеную с

пряностями, пудинг, пышный, горячий хлеб…

Пораженная внучка дивилась на богатое угощение:

- Прямо пир! Неужто для меня? Как же ты, бабушка, угадала, что я приду

сегодня?

Старуха усмехнулась: - Недаром же меня соседи ведьмой кличут!

Нагадала. Да и сердце подсказывало… Столько лет ждала! Слава

Всевышнему, дождалась.

Стукнула дверь. Парнишка, лет 10, внёс и сбросил у печи вязанку

хвороста. Исподлобья разглядывал гостью.

- Садись к столу, Питер! Видишь, какой праздник у нас нынче! Мери

Джейн вернулась, внучка моя, единственная, – Бабка повернулась к внучке. –

Питер сиротка. Года два назад я взяла его в дом. Славный парнишка…

Поставила перед мальчиком деревянную тарелку, положила оленины,

отрезала ломоть хлеба…

- Бабушка мало изменилась, – думала Мери Джейн, уписывая за обе щеки.

– Высохла немного. Вот когда отец не вернулся с моря, тогда она вмиг

постарела, поседела… Хорошо дома!

Наконец внучка отодвинулась от стола, вытерла губы…

- Ну, рассказывай, – молвила бабка требовательно. – Как ты жила без меня?

- Жила. Обыкновенно. Приехали мы с Джеком, с отчимом, в Сассекс. Он

нанялся конюхом к лорду Седрику. Сначала-то ничего жили. А как мать

117

родила ему третью девочку, он и озверел: - Всё дочки, да дочки, когда же

сын? - Бил он мать часто. Отец-то её пальцем никогда не тронул… Когда

мне 15 исполнилось, отчим начал ко мне приставать. Ну, я и сбежала…

Бабушка ласково погладила тёмно-русые волосы Мери Джейн:

- Бедная моя! А дальше?

- Поначалу повезло. Старая леди Фитц Морис взяла меня в горничные.

Такая знатная леди! И очень набожная. Скоро она отправилась в палом-

ничество в Рим. Через всю Францию и Италию добрались мы до Вечного

города.

Святой Отец принял леди Клотильду. Она поцеловала его туфлю, а потом

Папа протянул руку, и леди поцеловала его перстень. Перстень Святого

Петра! Я сама видела! Пресвятой Отец говорил с нею на латыни. Леди

Клотильда пожертвовала на его бедных 200 золотых…

- Удивительно, – вздохнула бабушка. – А я всю жизнь провела в предместье

Лондона, даже за Каналом, во Франции, не была ни разу… А потом что?

- На обратном пути леди Клотильда заехала к сестре, леди Маргарет, в её

замок под Шательру. Там мы прожили зиму.

А перед пасхой Миледи меня выгнала. Её милость давно уже на меня

косилась. Показалось старой ханже, что я ейному Мажордому в церкви

глазки строила. Да я на этого надутого индюка и глядеть не хотела!

В страстной четверг сижу я у окошка, подол подшиваю. У меня с детства

привычка: коли шью, то и пою. Ты ж знаешь! Мурлычу себе тихонько «Раз

Мери на лужок пошла»… А на мою беду Миледи подкралась, неслышно так,

да как заорёт:

- Негодница! Еретичка поганая! В святой четверг, когда все добрые

христиане плачут и молятся, она бесстыжие песенки распевает! Позор!

- Прошу прощения Вашей Милости, - говорю, - Что ж плохого в этой

песенке?

А она пуще орёт: - Мерзавка! Ещё спорить со мной будешь? Убирайся из

замка! Видеть тебя больше не хочу…

Увязала я свои тряпки в узелок да и пошла. Дождь лупит. Грязь. В

башмаках хлюпает… Иду и реву.

Смотрю, навстречу пегий мерин фургон тащит. Старик на козлах говорит

мне: - Чего ревёшь, красавица?

- Хозяйка меня выгнала. Леди Фитц Морис…

- Слышал я о ней. Редкая стерва. Ну, садись, подвезу. Чего грязь месить.

Старик этот, Тони, бродячий актёр и акробат, разъёзжал по Провансу с

сыном Жаном и невесткой Жаклин. Жаклин как раз была на сносях, он меня

и взял. Вдвоём выступать несподручно. Тони всё умел: и петь, и жонгли-

ровать, и фокусы показывать, и смешные сценки разыграть. А «Песнь о

Роланде» всю знал. Синьоры очень любили её слушать… Он меня и учил

всему. Почти год я с ними разъезжала.

Весной, в Пиринеях, попали в снежную бурю… Потеряли дорогу,

замерзли, думали, пропадём… Страшно было! Тони заставлял нас идти.

Красавчика, нашего мерина, он тащил в поводу. А мы с Жаном толкали

118

фургон сзади. Там только Жаклин с малышом осталась. Всё же он вывел нас

к корчме. Это было просто чудо!

Но утром Тони слёг. Простыл. Кашлял очень сильно. А на девятый день

помер. Жан разделил все деньги на четыре части, поровну, и отдал мне

долю. Тогда я и решила: Вернусь к бабушке! Может, выучишь меня лечить

людей?

Старуха вытерла выступившие слезы:

- Научу. Все секреты тебе передам…

***

Учёба началась назавтра, с самого утра. С детства Мери Джейн

запомнила в бабушкином огороде только заросли малины и черной

смородины. Остальное её как-то не интересовало…

Утром, выйдя в огород, девушка ахнула. На ровных грядках, рядом с

луком и морковкой, росли ландыш, и валерьяна, и многие другие травки.

Внучка даже их названий не слышала. - Смотри, - показывала бабушка, - тут

иссоп, а это - эфедра, полезные травки…

- Во многих растениях спрятана волшебная сила, – говорила ей бабка. - Об

этом мало кто знает. Завари кипятком лист черной смородины. Отвар помо-

жет от ревматизма и от тяжелых ног. От кожных напастей лучшее средство -

кашица из коры дуба, а отвар дубовой коры – от женских хворей и

кровотечений. А как много пользы от обычной крапивы.

О чесноке и говорить нечего. Всякий дурак знает, что чеснок отпугивает

вампиров. А ведь он и от цинги спасает, и от горловых хворей лечит.

Недаром чеснок берут с собой в походы матросы и солдаты. Он от любой

заразы полезен…

Особенно полюбила Мери Джейн ходить с бабушкой в лес и в поля. На

склонах холмов они собирали ягоды можжевельника, на тенистых полянах

находили ночную фиалку… Тут было много тонкостей: мелиссу и липовый

цвет надо собирать на рассвете, пока роса не высохла. А любистик и

папоротник в полночь, обязательно в полнолуние…

Весь чердак старого дома был забит сушеными травами. И бабушка

мгновенно находила нужный пучок. Мери Джейн долго запоминала, пока

не выучила, где что.

Главная наука была не здесь. Старуху часто приглашали к недужным, и

она брала внучку с собой.

Как-то Мери Джейн спросила: - Бабушка, ты нынче со старым

сапожником целый час толковала, да так ласково… А на богатую леди

Бушвиль рявкнула так, что я аж испугалась… Почему?

- Сапожник - то помирает. Страшные боли терпит, а вида не подаёт.

Держится. Я его утешить старалась. Помочь - то уже нельзя…

А эта дурища Бушвиль, выдумывает себе одну хворобу за другой. Болеть

нравится. Люди ведь разные. Прежде чем браться за лечение, разгляди

больного получше. На сильного человека кричать нельзя. Зато, ежели он в

тебя поверил, считай, пол-болезни победила… А коли слабак и трус, сам себя

жалеет, на него и прикрикнуть полезно…

119

Слово – великая сила. Почище многих эликсиров будет… - Бабушка

помолчала, вспоминая что-то:

– Великим постом позвали меня к барону Саммервилю. Дочка у него

занедужила. Ихняя кухарка доложила, в чём причина-то. У мисс Нелли

лучшая подруга увела жениха… Перед самой свадьбой!

От такого позора девице и умереть недолго…

Налила я настойку ландыша с валерьяной в дорогой пузырёк венеци-

анского стекла и пошла. Вижу, совсем плохо. Лежит девица, головы от

подушки не поднять. Я ей накапала лекарство и говорю:

- Дозволь, красавица, я тебе погадаю.

А она: - К чему? Моя жизнь кончена.

- Всё равно, дай-ка ручку. Это и для лечения важно. – Посмотрела и

ахнула: - До чего ж Вам повезло нынче, мисс Нелли! Такую беду миновали!

Не уведи Ваша подруга мистера Джонса, Вы б с ним всю жизнь мучались!

Видела я его – весьма представительный джентльмен. Да при том пьяница,

грубиян и бабник. Ни одной юбки не пропустит… Не позавидуешь Вашей

подруге! Года не пройдёт, как он примется её бить и приводить в дом

грязных шлюх! И кровь у него дурная. И дети его будут часто болеть и

помирать во младенчестве… Поздравляю Вас с удачей!

Смотрю, барышня приободрилась, слушает внимательно. – Это правда?

- Истинная. Давай бобы раскину, проверим. - кинула я ей бобы на белый

платок: - Всё так и есть! А вот и Ваш настоящий суженый. Смотрите! Он,

правда, не молод, да и не красавец. Зато человек надёжный. За ним будете,

как за каменной стеной! И любить Вас будет всю жизнь… Года не пройдёт,

как Вы его встретите…

Выздоровела моя красавица! Видишь, что слово может…

Питер, паренёк замкнутый, поначалу глядел на Мери Джейн исподлобья,

сторонился. Но она как-то показала ему отличное место для рыбной ловли:

- Отец завсегда здесь ловил…

Тут он оттаял и скоро привязался к Мери, ровно к старшей сестре. А ей

этот, много горя хлебнувший паренёк понравился сразу.

Однажды прибежал мальчишка из Лондона:

- У Тома, портняжки, дитё занедужило. Пацан горит весь!

Быстро собрались, поспешили в Лондон. По тропке всего полмили.

По дороге бабушка рассказала: - Том с женой живёт душа в душу. Только

детей у них очень долго не было. Уж они и в богомолье ходили, и молебны

заказывали. А три года назад вдруг сын…

Пришли. Мальчик дышал с трудом, задыхался. В горле что-то хрипело и

булькало.

- Что ж ты меня раньше не позвала, Нетти! Поздно! Доживёт ли до

утра… Ладно, не реви! Сделаю всё, что могу, а там, как Бог даст… Брось в

огонь можжевельника, тут воздух плохой. Да поставь в печь большой котёл

с водой… Том, сходи к роднику, принеси воды похолоднее… Тряпки

приготовь, вытереть сына… Два ушата чистых, вот сюда…

120

Бабушка командовала решительно, резко. В один ушат она налила

горячей воды, попробовала рукой: - Терпеть можно… А в этот давай

холодной!

Раскутав мальчика, опустила его в горячую воду. Малыш заплакал.

Прочитав «Отче наш», старуха переложила его в холодную…

Внучка от страха даже ладонь прикусила, чтобы не крикнуть! Прочитав

молитву, опять в горячую… И так три раза. Малыш уже не плакал, молчал.

Растерев его шерстяным платком, старуха уложила ребёнка в постель,

укрыла потеплее, дала ложку густой микстуры. Скоро мальчик уснул.

- Гляди, ведь уже не задыхается, – сказала бабушка. – И дышит ровно.

Кажись, на сей раз Господь смилостивился. Даст Бог, к утру полегчает.

Да что ж ты плачешь, Нетти! Самое страшное, кажись, миновало.

На святках, вечером, в дверь постучали. Молодая, смазливая леди вошла,

скинула перед огнём промокший суконный плащ. Сказала решительно:

- Миссис Бетси, я слышала, Вы самая лучшая ведьма в Лондоне…

- Три ожерелья, платье шелковое. Но не дворянка. Купеческая дочь, –

определила Мери Джейн

- Мало ли что говорят! – ухмыльнулась бабушка, - Садись, поведай, с чем

пришла.

- Дело-то тайное,- замялась девица.

- Не велик секрет! У тебя, Мэгги, отец женился на молоденькой. И ты,

милая, с мачехой на ножах.

Девица от удивления аж рот открыла: - Откуда ж Вы знаете?

- Не зря ж меня ведьмой кличут. Так чего ж ты хочешь, красавица? Из

этих стен никакие тайны не выйдут.

- Извести её хочу, змею подколодную!

Старуха помолчала, глядя на лицо гостьи, искаженное яростной злобой.

- Извести человека - дело нелёгкое… Да ведь и мачеха твоя из Бретани?

- Верно. Отец её из Франции привёз.

- А там - сплошь, колдуны. Небось, у неё обереги сильные. Простым

зельем такую не взять…

- Изведите её, миссис Бетси! Никаких денег не пожалею, – Мэгги с трудом

стащила с пухлого пальчика массивное золотое кольцо с алым камнем. –

Коли мало, я добавлю!

Старуха отодвинула перстень: - Спрячь. Пока дело не слажено, я платы не

беру. А сугубое зелье сейчас не сделать. Не из чего. Туда нужны печень и

селезёнки 13 юных жаб. Вот после Пасхи, может, они из ям выползут…

Придётся подождать.

Да ты, милая не грусти. Дай ручку, посмотрю, что у тебя на роду

написано. – Бабушка пододвинула свечу, долго, внимательно вглядывалась в

девичью ладонь…

- Гляди ты! Тебя, красавица, счастье ждёт. И близко. Жених, да какой!

Могутный, храбрый, удачливый! В рыцари он пока не вышел, но дальше, как

знать. Давай на бобах посмотрим. – Старуха выбросила на стол горсть

пёстрых бобов. – И тут то же самое! Смотри! Муж славный совсем близко.

121

Всё от тебя зависит. Сможешь его очаровать до Пасхи, привязать, в церковь

привезти - твой. Не сможешь – уплывёт за море твой суженый… Не упусти

своё счастье, красавица! Другого не будет.

- Говоришь, у меня время до Пасхи, – заметила Мэгги. Лицо её изменилось.

Теперь она походила на охотничью собаку, почуявшую лакомую дичь. – Ну,

я-то своё счастье не упущу! – Торопливо заплатив 3 шиллинга, Мэгги ушла.

- Бабушка! Ты просто чудо, – ахнула Мери Джейн. - Ты ж её враз

перевернула. Мэгги напрочь забыла о ненавистной мачехе. А что, коли

суженый не встретится?

- В городе полно воинов, собравшихся с королем Ричардом на Святую

Землю. Надо быть слепой, чтобы не встретить подходящего парня…

- А как ты о ней всё разузнала?

- В трактире «Синий Петух» Мэгги спрашивала, где найти надёжную

ведьму. Анни, трактирщица - моя давняя подружка. Лондон не так и велик.

Держи уши открытыми, обо всех узнаешь. Да у этой дурочки и так на лице

всё написано.

Учись, внучка!

***

В лето от Рождества Христова 1189, в Лондон, для коронации, прибыл

принц, а ныне король Ричард I.

Лондон чуть не впервые увидел храброго принца. Всю жизнь он прожил

в Аквитании. Там он прославился как трубадур и отважный воин. Там и

заслужил гордое прозвище «Львиное Сердце».

Весь город высыпал ему навстречу. Миссис Бетси с внучкой заняли

удобное место на высоком крыльце трактира «Синий петух» заранее. Всё

видно, и не толкают!

Ричард ехал на буланом жеребце, огромный, могучий, рыжие кудри

вьются из-под шляпы, синие глаза сияют… Вот это Король!

Он удивил Лондон роскошью своих пиров. Осыпал милостями старых

слуг своего отца. И был потрясающе щедр к младшему брату, принцу

Джону. Деньги, земли, привилегии… Скоро король Ричард уезжал в

Святую Землю. Ещё принцем он принял Крест, поклялся освободить Гроб

Господень от нечестивого Султана Саладдина.

Короли и Рыцари собирались в Крестовый поход, защищать Гроб

Господень.

А простой народ, послушав босоногих монахов, шел громить, убивать и,

главное, грабить врагов Христовых, евреев. По Лондону пошли слухи…

Миссис Бетси надела воскресное платье, собралась в город.

- Куда ты, бабушка, – удивилась Мери Джейн.

- К мистеру Абрахаму Луцато. Может, ему помочь надо? Время

тревожное.

- Почему ты идёшь выручать этого еврея?

- Хороший человек. Много лет он привозит мне из дальних стран драго-

ценные снадобья: индийский опий, кору хинного дерева, перец. Без них я

пропаду. И не обманул ни разу.

122

Ночью в дверь постучали. Трое одетых в тёмное слуг торопливо сносили

в их погреб бочонки, мешки, свёртки.

- Смотри, внучка, не сболтни кому, – предупредила бабушка…

Большого погрома в Лондоне не получилось. Король Ричард объявил,

что евреи – его люди. И тех, кто их посмеет обидеть, он будет вешать без

пощады. Правда, по другим городам было: и грабили, и убивали…

Прошло время, мистер Луцато приехал за своим имуществом.

Пока его слуги загружали большую крытую фуру, он вошел в дом и

вручил бабушке шкатулку с редкими восточными снадобьями.

- Вы очень выручили меня, миссис Бетси! Теперь я ваш должник.

Бабушка выставила на стол лучшее вино, большое блюдо со спелыми

фруктами.

- В печи такой вкусный пирог, – шепнула ей Мери Джейн. – Давай

поставим на стол.

- Что ты, внученька, – тихонько ответила бабушка. – Мистер Луцато еврей!

Кроме фруктов, он ничего в рот не возьмёт. У них с этим строго…

Внучка исподтишка разглядывала странного гостя: Статный. Одет не

броско, но очень дорого. И манеры безукоризненные! Кабы не горячие карие

глаза, да орлиный нос, приняла бы его за лорда, не из самых знатных.

Бабушка спросила, благополучно ли он пережил трудное время.

- Вполне, – кивнул гость. – Правда, мы не сидели, сложа руки. Община

предложила королю Ричарду бочонок золота, в уплату за безопасность.

- И что же Король, – ахнула Мери.

- Ухмыльнулся и потребовал ещё один! На полутора сторговались. Король

Ричард своё слово сдержал. Надёжный человек. Ему можно верить.

- А правду говорят, что король Генрих, его отец, увёл у Ричарда невесту,

Алису Французскую, – спросила внучка. В своё время об этом много

судачили за столом леди Фитц Морис.

- Так и было, – улыбнулся мистер Луцато. – Старый король пленился юной

красавицей и поступил с нею нечестно. Невеста принца стала любовницей

его отца.

Из-за этого, да ещё из-за герцогства Аквитании, наследного лена его

матери, принц Ричард много лет враждовал с отцом. Только перед смертью,

Король помирился с сыном.

Забравшись в тёмный угол, Питер слушал гостя, стараясь не упустить ни

слова. Надо же! До Короля, казалось, далеко-далеко, почти как до Бога! А

нынче, у них за столом сидит человек, который недавно сам разговаривал с

Королем, и торговался с ним! И он даже тайны Королевского Двора ведает.

- Что теперь можно ждать от короля Ричарда, – спросила бабушка.

- Принц Ричард слишком долго ждал корону. Он хочет прославиться,

отвоевать Святую Землю. Для сей цели Король не жалеет ничего… На поход

пошли все сокровища его отца: 100 тысяч фунтов золота и серебра.

Кардинал Жан по его приказу собирает «саладдинову десятину» с его замор-

ских владений. А сам он за месяц ухитрился выжать из Англии больше, чем

его отец получал за несколько лет… Богатых вассалов он не взял на Святую

123

землю. Вместо этого им пришлось заплатить откуп – десятки тысяч фунтов.

Король продал графство Нортгемптон епископу Дурхемскому и шутил:

- Из старого попа сделал молодого графа.

Ричард даже говорил, что с радостью бы продал Лондон, кабы покупа-

тель нашелся.

Нет, я не осуждаю Короля! – повёл рукою мистер Луцато. - Избави Боже!

Теперь его флот и армия ни в чём не нуждаются. Хватит и золота, и серебра,

одежды и оружия, муки, зерна и сухарей, вина, сиропа, копчёного мяса,

перца, тмина, воска.

Да, он оставил править Англией на время Крестового похода епископа

Илийского Лоншана и принца Джона. Епископ чересчур крут, но человек

разумный. А вот принц Джон слабоват… Боюсь, им будут крутить придвор-

ные, начнутся свары…

В комнату заглянул слуга: - Всё готово.

Мистер Луцато вежливо поклонился и ушел.

***

Мери Джейн терпеливо училась. Много узнала… Да надо было выучить

куда больше.

Только к весне стала внучка что-то задумываться. В Лондон бегать.

Друзья у неё там завелись. Бабушка вопросов не задавала: время придёт сама

расскажет.

В среду на Страстной неделе Мери Джейн с утра ушла в Лондон.

Вернулась рано. Увидев её лицо, бабка тихо ахнула: - Беда пришла!

Накормила, усадила в кресло у огня, сама села напротив:

- Рассказывай! Что с тобой?

В больших серых глазах и восторг, и испуг:

- Влюбилась я! Шла по улице, вижу, едет рыцарь на сером коне, за ним

свита. Черноволосый, стройный, синие глаза блестят. Я и бросила ему

цветок шиповника. А рыцарь перегнулся, выхватил меня из толпы, посадил

перед седлом и расцеловал. У поворота снова спустил на землю…

Какой рыцарь! Я потом у слуг разузнала: его зовут принц Ги, граф де

Лимож. Он единокровный брат короля Ричарда, моложе его на 12 лет. Ну и

что, что незаконный! Плантагенеты своих бастардов от законных детей

почти не отличают. Король оставил его во Франции защищать свои владения

в Анжу и Аквитании от французского короля Филиппа Августа…

Нынче у принца Ги помолвка с младшей дочерью герцога Йоркского… А

потом он отправится в Крестовый поход вместе со своим королём.

Бабушка! Это моя судьба! Мой принц! Никому его не отдам.

- С ума сошла, внучка! Принцы не женятся на таких, как ты. Зачем тебе

этот красавец? Переспит он с тобой и забудет. Только горе от него.

- Знаю я всё это, бабушка, знаю! Наплевать! Пусть он хоть на королевской

дочке женится, всё равно мой будет.

Бабушка, родная моя! У меня, кроме тебя, и нет никого… Помоги!!!

- Каяться будешь.

124

- Ни за что! Хоть день я с ним проживу, всю жизнь буду это счастье

вспоминать и радоваться.

- Ох, неладное ты затеяла, внучка! Большое горе себе ищешь… Дай-ко

ладошку, глянем, что сулит тебе судьба…

Так и есть. Горя – горы, счастья короткий миг. Ждёт тебя дальняя

дорога, рядом с твоим милым. Рядом, да не вместе! Потом битва. Много

крови. Видать, твой Принц будет тяжко ранен. Вот тут и ждёт тебя удача.

Коли сможешь вытащить его с того света, выходить, тогда он станет твоим.

Только не надолго. Счастье коротенькое. Потом предательство, темница,

болезнь… Всё.

Может, передумаешь? Куда тебе столько горя? Ещё не поздно поменять

судьбу.

- Нет, бабушка! Ради того краткого мига пойду на всё, всё вытерплю…

- Худо. Упряма ты, в мать. Ведь не глупышка какая, а что решишь, разум

теряешь. Ладно. Есть у меня еще одно гаданье. Трудное. Не часто оно даёт

ответ. И я им редко пользуюсь. Да уж больно важное дело у тебя. Судьба

решается.

Старуха вынула из шкатулки старинное серебряное зеркало. Долго что-

то шептала над ним, гладила, протирала мягкой тряпочкой. Потом зажгла на

столе две восковые свечи, поставила меж них зеркало, усадила внучку

напротив. Стала за плечом Мери Джейн:

- Смотри в зеркало. Не думай ни о чём. Просто жди.

Время шло. Тихо потрескивали свечи. От пристального вглядывания в

серую мглу у девушки слезились глаза. Бабка шептала ей:

- Терпи, внучка. Жди. Ответит…

Сжало виски, голова закружилась… - Сейчас я грохнусь в обморок, –

отчетливо подумала Мери Джейн. – Никогда в жизни не падала.

Очнулась на постели. На лбу – мокрое полотенце. Бабушка протягивала

ей чашку с травным отваром: - Глотни, девочка. Полегчает.

И впрямь, полегчало. Голова прошла. Внучка села на кровати: - Ну, что?

- Ответило зеркало. Всё так. Поедешь с принцем в мужском облике. Коли

сумеешь сохранить свою тайну до нужного времени, Фортуна тебе

улыбнётся… Будет Принц твой, хоть и не надолго… - Бабка вытерла со

щеки слезу и сказала звенящим голосом. - Вернёшься ты ко мне, вернёшь-

ся!!! Слава Пресвятой Деве! Может, и не одна… Ладно. Ложись ко спать.

Утром пойдём, глянем на твого Принца. Я только уберусь маленько.

Прибирая в доме, бабка ворчала: - Не ждала, не гадала, а беда-то вот она,

за углом. - и, изменив тон, уговаривала себя: - Неча зря Бога гневить!

Больше года прожила с внучкой, вот и радуйся, старая. Молодую девку к

бабкиному подолу не пришьёшь.

Утром старуха надела многорядные бусы - монисто, накинула на плечи

пёструю шаль.

– В чужой двор войду цыганкой. Да и тебе, девочка, не резон раньше

времени на глаза лезть. Оденься-ко парнем.

125

- Запросто! Я, бабушка, у Тони сколько раз парней играла. При моей-то

фигуре не сложно. Усы подклею, никто и не догадается. Ты мне только

волосы укороти.

- Жалко обрезать твои кудри. Да что делать…

В Тауэре Принца уже не было. Уехал во дворец герцога Йорка,

договариваться…

Мери Джейн заспешила туда же. – Посмотрю на невесту. Что за мымра?

- Ступай, – одобрила бабка. – Встретимся в трактире «Синий Петух». Да

ты держись в тени, в первые ряды не лезь. А я тут со слугами потолкую.

В трактир внучка пришла первой и долго ждала бабку на крылечке, пока

заметила пёструю шаль. Старуха тяжело уселась за стол, заказала кувшин

эля.

- Устала я. А Принц твой – неплохой сеньор. После смерти матери его

растил и учил брат прекрасной Элинор, Джек Гленмур. Ладно, выкладывай,

что ты узнала.

- Посмотрела я на эту фрю. Морда толстая, щёки со спины видно. Волосы

жидкие. Да Принц на неё и не глянул. Расшаркался, по провансальскому

обычаю, ручку поцеловал, да и засел с папашей. Долго они сидели, должно,

никак о приданом не могли сговориться. Говорят, Герцог – мужик прижи-

мистый. Недавно Принц вышел и поехал к себе.

- Принцам в жене не красота нужна, а выгода. Земли да знатное родство.

За той толстой Анной в приданое целое графство идёт. И род Йорков много

стоит.

Только пустое всё это. Свадьбы не будет. Прибыл гонец от Короля.

Срочно требует Принца во Францию. Завтра и отъезд.

- Как же так, – ахнула внучка. – Тогда и я за ним поеду!

Старуха не спеша допила эль.

– Придётся тебе помочь. Коли уж ты с принцем Ги связалась, то и езжай

вместе. Парень из тебя получился добрый. Поедешь в свите Принца.

Сумеешь в мужском обличьи до нужной поры спрятаться, не выдашь себя

раньше времени, может, и будет удача. Коли ж в тебе до поры девицу угля-

дят – добра не жди.

- Что ты, бабушка! Я себя не выдам! Да как же мне в свиту Принца

попасть?

- То моя забота. Пойдём домой, надо успеть пирог испечь, да послать

Питера к Франсуа, мажордому Принца с пирогом и жбаном доброго вина.

Скажет, дескать подарок от некой дамы, желающей остаться неизвестной. Да

и тебя в дорогу собрать надо. Времени мало.

Мери Джейн не спрашивала, зачем пирог и вино. Бабушка зря не скажет.

Пирог поспел уже к закату. Бабка торопила Питера, подробно объясняла,

как и кому… Потом занялась сборами. В сумку на широком ремне

укладывала склянки-баночки. Толковала внучке, какой эликсир от ран, какой

от воспалений, мази, капли от сердца, травки: - Запомнила? Не перепутай!

Будет твой Принц тяжко ранен в бою. Выходишь его, тогда и откройся…

Мне б тебя ещё годик поучить.

126

Утром поспешили в город. Но не в Тауэр. Бабка зашла в дом Абрахама

Луцато и вышла не скоро: - Достала, – она протянула Мери Джейн шелко-

вый лоскуток, исписанный странными буквами. – Рекомендательное письмо!

Спрячь получше. Да храни пуще зеницы ока! А коли попадёшь в беду на

чужой стороне, увидишь, что не выбраться, край, тогда иди с этой тряпочкой

в синагогу, к рабби. Евреи друг друга в беде всегда выручают. За ради сего

Абрахама и тебе помогут.

В Тауэре бабушка послала Питера:

- Потолкайся среди слуг, послушай, что говорят…

Мальчик скоро вернулся:

- Суета страшная, все в сборах, торопятся, скоро отъезд, а мажордом и ещё

трое слуг лежат влёжку, занедужили. Должно, какую заразу прихватили.

Может, холеру? Встать не могут.

Старуха кивнула: - Того-то нам и надобно! Ступай, внучка, к Тому, эск-

вайру*. После Франсуа, он из слуг Принца самый главный. Здоровенный

такой, круглолицый, с длинными усами. Да ты его сразу увидишь, на

голову выше всех.

Просись к Принцу в услужение. Скажешь, дескать, дал обет святому

Дунстану поехать на Святую Землю. Слуги нужны, небось, не откажет. А о

больных не печалься. Пару деньков полежат и встанут здоровыми. Дай, я

тебя благословлю…

Старуха истово перекрестила внучку: - Храни тебя Царица Небесная!

Из ворот Мери оглянулась на бабушку. И вдруг вспомнила, как тогда,

одиннадцать лет назад, когда мать со своим новым мужем уходила из

старого дома, взяв за руку Мери Джейн, она увидела бабушку. Старуха

стояла на крыльце, как каменная. И только по морщинистому лицу текли

слёзы.

- Я вернусь к тебе, бабушка! Обязательно вернусь,- прошептала она.

Том с некоторым сомнением разглядывал тоненького парня:

- Больно молод. Да другого не найти. Как зовут тебя? Джонни? Слуги

нужны. Берни, покажи новичку, что делать.

Кличка «Новичок» так и прилипла к Мери Джейн.

***

Солнце повернуло к вечеру, когда из ворот Тауэра вышла процессия.

Впереди отряда, рядом с Принцем, плотный рыцарь, с полуседой бородкой

и холодными серыми глазами, дальше рыцари свиты, старшие слуги, возы с

поклажей, а уж там кучка младших слуг, пешком… Среди них шла и Мери

Джейн.

Свою сумку она пристроила на дне повозки, чтоб кто не прибрал, и шла

налегке. Белобрысый Берни - рядом. Мери подтолкнула его локтём:

- Слышь-ко! Кто там, вместе с Принцем?

- Лорд Джек Гленмур…

Слуги шли весело, подкалывали друг друга…

* оруженосцу

127

- Теперь держись, – думала Мери. – На первом же привале, а то и на ходу,

парни устроят тебе проверку. Как водится, новичку. Покажи, чего стоишь.

А оплошаешь, спокойной жизни не жди… Жаль, большой Том далеко впере-

ди. Он бы заступился в случае чего. А эти чего стоят, – Украдкой она раз-

глядывала новых товарищей: - Берни вроде неплохой парень. Спокойный. А

вот Джим только и ждёт случая, поднять кого-нибудь на смех.

Они ещё из города не вышли, как Джим начал:

- Ну, как тебе Лондон, Новичок? Небось, после деревни и небо в овчинку.

- Повезло, – обрадовалась девушка. – Тут ты меня не зацепишь.

- Ничего городок, - ответила она, не спеша, по-деревенски растягивая слова:

- Поболе Лиможа будет. С Римом, ясное дело, не сравнить…

Парни разом повернулись к ней:

- Нешто ты бывал в Риме, Джонни, – спросил Берни.

- Случалось… Служил я младшим конюхом у леди Фитц Морис. Она

ходила в паломничество, в Рим. Повидал я Вечный Город. И Святого Отца

сподобился увидеть, правда, издали.

- Ну! Неужто сам видел?

Полдороги Джонни – новичок рассказывал о путешествии через Альпы и

через всю Италию до Рима, о тамошних нравах и чудесах… Первое

испытание прошло успешно.

В Дувре предстояло погрузиться на грузовую галеру, а, главное,

погрузить туда полсотни боевых коней. Их-то и ждал в Провансе король

Ричард.

Лошади с опаской шли по узким сходням. Некоторые рвались из рук.

Того гляди, прыгнет в море с испугу. Лови его потом.

К лошадям Мери Джейн тянулась с детства. Целыми днями пропадала в

конюшне, у отчима. Тот к любой умел подойти… Она сразу стала помогать

Берни, младшему конюху. Блекстерн, нервная чистокровная кобылица,

никак не шла на борт. Два раза вставала на дыбы перед сходнями,

вырывалась. Наконец её поймали. Мери Джейн накинула ей на глаза шей-

ный платок, долго гладила, уговаривала, и, когда кобыла успокоилась, осто-

рожно провела её по сходням.

Принц Ги наблюдал за погрузкой. – Что за паренёк провёл Блекстерн, –

спросил он.

- Джонни новичок. Лошадей чувствует. Не зря его наняли, – ответил Том.

(- Заметил меня Принц! – обрадовалась Мери Джейн.)

В Канале дул свежий ветер. Галеру сильно мотало. Половину слуг

укачало. Всю ночь Берни и Джонни толкались в трюме, успокаивали

лошадей. Не до сна. К утру увидели берег Франции.

Мери очень надеялась, что при разгрузке Принц опять заметит её. Но тот

сошел первым, и ушел с берега не оглядываясь…

До самого Лиможа Принц совершенно не замечал Новичка. Как ни

старалась Мери Джейн почаще попадаться ему на глаза, всё без толку.

Смотрит, как на пустое место.

128

Да и в Лиможе, в замке Куссак, поначалу то же самое. Принц был сильно

занят. Собирал под своё знамя боевой отряд. Отряд получился мощный. Не

стыдно явиться к королю Ричарду.

По обычаю, вечером перед походом, устроили большой пир. Девушка

дождалась своего часа. После полуночи дам за столом почти не осталось. А

те, что не ушли, осоловело клевали носом. Слишком много было выпито.

Трое музыкантов: лютня, виола и флейта - устало играли что-то медленное.

Тогда-то Мери Джейн и попросила у рыжего Жака его лютню.

Господ она не боялась. А вот дам провести куда труднее.

- Попробуй, – усмехнулся Жак. – Покажи, что умеешь…

Усевшись на трёхногий табурет и взяв тон пониже, Мери Джейн запела

боевую сирвенту прославленного рыцаря и трубадура, Бертрана де Борна,

посвященную отваге Ричарда Львиное Сердце.

«Пришла весёлая пора.

Приплыли наши корабли.

Пусть враг дрожит! Идёт

Ричард Отважный!

В карманах злато зазвенит.

И громом грохнет меч о щит,

И башни гордые падут.

Врагов – в темницу!»

Принц, и другие рыцари дружно подхватили:

«Люблю я копий ровный строй,

И грохот схватки боевой,

И стоны раненых в пыли.

Победа наша!»

- Стоящая песня, – восхитился граф де Гиш. – Где ты разыскал этого

парня?

- В Лондоне. – ухмыльнулся Принц.

- Неужто англичанин? Говорит на лангдоке* не хуже меня… Отдай его

мне, Ги! Взамен даю рыжую кобылу…

Принц тряхнул буйными кудрями: - Самому нужен. Вон, у короля

Ричарда сколько певцов и жонглеров. Даже свой трубадур есть, Блондель.

Пора и мне завести. Подойди поближе, Джонни. Где это ты научился так

петь?

- Служил у леди Фитц Морис.

- Можешь спеть ещё что-нибудь? Давай!

Мери Джейн исполнила две баллады, а потом, по просьбе оживившихся

дам, любовную альбу**

- Прекрасно, – Принц обрадовался. – Давно хотел завести смазливого пажа.

Том, выдай Джонни нарядный кафтан и шляпу с пером. Помнится, на

чердаке, лежала старая лютня. Может сгодится?

* Провансальское наречие

** Утренняя песня

129

Принц Ги родился и вырос в Англии, в Сассексе. Потому и не получил

должного куртуазного воспитания. Он немного завидовал людям, которым

Бог дал уменье петь и слагать баллады и сирвенты. А ведь король Ричард

считался одним из известнейших трубадуров своего времени. Да и немец-

кий император Фридрих, тоже.

Почти до рассвета Мери Джейн приводила в порядок старинный

инструмент, настраивала. Отыскала старый чехол, пришила к нему ремень.

Утром новый паж, с лютней за плечами, ехал следом за Принцем. Да

изменилось от этого немногое. За всю дорогу до королевского замка Принц с

ней и двух слов не сказал. Зато она могла теперь разглядеть его вблизи. Во

всех подробностях.

Принц Ги был нетороплив, немногословен, основателен. Всякое дело

обдумывал и старался довести до конца. На женщин особого внимания не

обращал. Вечерами, перед сном , выпив пару бутылок вина, неизменно

распевал её любимую песенку: «Как Мери на лужок пошла», и при этом

страшно фальшивил.

Мери Джейн не стала любить его меньше. Просто Принц её мечты

понемногу превращался в реального человека. Любимого человека.

Они подъехали к королевскому замку вскоре после полудня. Весь двор

был заполнен всадниками. Ричард собирался на соколиную охоту. Увидев

въезжающий отряд, Король повернул коня навстречу Принцу.

- Ги! Привет, братец! Ну-ко, покажи своё войско… Внушительно!

- 11 рыцарей со слугами и оруженосцами, 23 латника, 43 копейщика, 5

итальянских арбалетчиков и полсотни йоркширских лучников, - с гордостью

сказал Принц.

- Великолепно! Особенно лучники хороши. Эти парни за 100 ярдов

попадают тяжелой стрелой в цель. Как тебе удалось их раздобыть?

- Не сговорился с герцогом Йоркским насчет приданого. Вместо

обещанного графства он предложил всего два города. Старый сквалыга!

Отложили дело до возвращения со Святой Земли. Ну, я вытряс из него этих

лучников.

- Молодец! Пусть размещаются и отдыхают. А ты присоединяйся к нам.

- Я и переодеться не успел с дороги… И соколы мои остались в Лиможе.

- Жан, – Король окликнул сокольничего, – Дай Старика Принцу. Ты не

думай, он хоть и не молод, а был у меня лучшим соколом. Недавно

Норвежский король прислал в подарок Викинга. - На толстой кожаной

перчатке Короля сидел огромный беркут. – Такого и за 500 золотых не

купишь. Возьми пару слуг, и вперёд.

Принц подозвал барона Жильбера:

- Размести парней, я на охоту. Том, Джонни, за мной!

Кавалькада выехала из ворот. Король погнал своего жеребца к

перелескам за дальними холмами. Принц скакал рядом.

А Мери Джейн шпорила свою кобылку, стараясь не отстать. Временами,

когда она догоняла господ, удавалось услышать обрывки разговора. Слух у

неё был превосходный:

130

- Старый Йорк обвёл тебя вокруг пальца. Не горюй. Вернёмся, сам поеду

сватом. Придётся сквалыге отдать тебе два лучших графства из своих

владений.

- Дай Бог вернуться живым…

- Не сомневайся! Мне гадалка предсказала.

Король свернул в лощину, и девушка отстала. Нагнала их на краю оврага.

Как она догадалась, Ричард говорил о короле Франции:

- Сей хитрый лис простаком меня считает. Пусть. Так даже лучше. Я всё

вижу и всё помню. Недалёк день, и ему придётся уплатить за всё. Полной

мерой.

Справа, над небольшим прудом поднялась стая диких уток.

- Вот и добыча, – обрадовался Король. – Пускай Старика…

Принц Ги снял с головы сокола кожаный колпачок и сильно подбросил

его ввысь. Старик стремительно набирал высоту. Вот он заметил уток и

повернул к ним. Его пытались догнать соколы, выпущенные рыцарями

свиты. Но Старик уже камнем падал вниз, на добычу…

- Отличный селезень, – похвалил Ричард.

- Что ж ты не пустил Викинга?

- Aquila non captat muskas* , - ответил Король латинской поговоркой.

Принц заметил вдалеке, у рощи, красное пятнышко.

- Лиса, – обрадовался Король. – Пора. Наша добыча.

Расправив широкие крылья, Викинг парил над полем. Вот он заметил

лису.

Король и Принц гнали лошадей галопом, напрямик, стараясь не отстать