Сладкий запах смерти

7

Дама в приемной «Шурвезент-агентства» дала мне описание человека, который приезжал за Мэделяйн. Это, несомненно, был Ардженино. Он звонил из холла, а потом поджидал ее. Когда она вышла из лифта, Ардженино подошел к ней сзади, и ни дама в приемной, ни мальчик- лифтер не слышали, что он ей сказал. Но мальчик видел, что гость взял ее под руку и повел к ожидавшему такси.

Я связался с полицейским участком и попросил позвать Джерри. Поскольку я был не один, то постарался говорить спокойно и тихо.

— Хэлло, это Пат.

— В чем дело, Пат? Мне только что звонил Джордж.

— Послушай, Джерри. Сейчас я нахожусь в конторе на Мэдиссон-авеню. Ардженино почуял недоброе и опередил меня. Ему удалось обманом заполучить Мэделяйн и увезти куда-то на такси. Позвони во все конторы такси, чтобы они проверили всех шоферов по путевым листам.

— Это невозможно! У нас нет общей радиотелеграфной связи, а шоферы вернутся в гаражи на пересменку только в 16 часов.

— Тогда поставь на ноги все дежурные машины. Пусть опрашивают таксистов. Сообщи об этом всем постам на мостах и тоннелях, да и на железной дороге пусть знают. Но попроси их действовать осторожно. Он уже совершил убийство и не остановится перед другим. Сейчас Ардже- нино способен на все. Он для того и захватил Мэделяйн, чтобы использовать ее в качестве прикрытия.

Джерри пытался говорить спокойно, но я чувствовал, что он тоже не в себе.

— Ардженино жестоко отомстит тебе, Реган. Наверняка он с ней расправится, вот увидишь.

— Догадываюсь, — буркнул я. — Но ты тем не менее постарайся действовать оперативнее.

— Сделаю все что в моих силах.

Я взглянул на часы. Ардженино опередил нас на целый час, так что его уже могло и не быть в городе. Мне обязательно нужно было найти то такси, на котором он увез Мэделяйн.

Накрапывал нудный дождик, и немногие прохожие держались поближе к стенам домов. Лишь самые нетерпеливые пытались поймать такси, хотя и понимали, что шансов на это мало.

Мэдиссон-авеню— рекламный центр мира и центр Нью-Йорка. И вот я был пойман в этом центре и чувствовал себя, как пожилая женщина, тщетно пытающаяся перейти дорогу, по которой нескончаемо движется поток машин. Я в растерянности стоял на улице и беспрерывно говорил себе: «Думай, Реган, думай, иначе она умрет. Думай, ищи поскорей выход из положения».

Дождавшись, когда на светофоре сменился свет, я стремглав пересек улицу и бежал почти два квартала, пока запыхавшись не остановился перед огромным зданием из стекла и бетона, где были размещены крупные радиостанции.

Главным дежурным оказался МакДелл — бывший полицейский четвертого участка, который ныне уже был на пенсии. За полминуты он записал все, что я ему сказал, позвонил в полицейское управление, чтобы там подтвердили необходимость такого сообщения, и сразу же вышел с ним в эфир, прервав очередную передачу.

«Каждый водитель, который брал сегодня пассажиров у «Шурвезент-агентства», должен незамедлительно связаться с полицейским управлением».

— Этот текст будет передаваться многократно — через каждые две минуты, — сказал он. — И кроме того, я хочу сообщить об этом всем своим коллегам на тот случай, если нужный нам водитель слушает передачи на другой волне.

— Может быть, он вообще не имеет радио, — раздраженно проговорил я.

— Сейчас у большинства таксистов имеется какой- нибудь радиоприемник. Даже если он не вмонтирован в машину, водители пользуются переносными транзисторами.

Уже после третьей передачи начали звонить репортеры, но я говорил им, чтобы они обращались в полицию. А потом неожиданно зажглась сигнальная лампочка на другом телефонном аппарате, который, вероятно, был предназначен для более важных разговоров.

— Это коллеги из конкурирующей фирмы. Кажется, они поймали вашего шофера.

Я вырвал трубку из его рук.

— Пат Реган, из полиции, — сказал я. — Прошу соединить меня с этим человеком.

В трубке что-то защелкало, а потом раздался голос:

— Это я с вами должен говорить?

— Да-

— Я только что прослушал ваше сообщение. Сегодня я брал пассажиров от этого агентства.

— Сколько их было?

— Двое. Крупный плечистый мужчина и довольно миловидная женщина. Мужчина остановил машину на Сорок первой улице и попросил отвезти его к этому агентству. Оттуда мы поехали на Лонг-Айленд. Они вышли из машины на вокзале БМТ.

— Они что, сели в поезд?

— Нет.

— Откуда вы это знаете?

— Потому что, когда я развернулся и снова проехал мимо них, я заметил, что они стояли и выискивали другое такси. Но хочу вам сказать, что это весьма трудное занятие, так как шел сильный дождь и желающих поймать машину было навалом.

— О’кей, благодарю, — я повесил трубку. — Теперь нужно начать розыск с того района.

Мак-Делл вопросительно посмотрел на меня.

— Ну как?

— Они на Лонг-Айленде. Мне надо скорее ехать туда.

— Вам нужен автомобиль? Внизу стоит моя машина, могу вас подбросить.

— Что ж, спасибо, — улыбнулся я. — Поехали.

Старый сержант тоже был охвачен лихорадкой поисков. Наше настроение передалось и ему.

— Только предварительно еще одна просьба, — сказал я. — Звякните вместо меня по телефону. Пусть полиция вышлет патрульную машину, она пригодится нам на месте. И сообщите в другие радиофирмы, чтобы все прекратили эту передачу. Если наше объявление случайно услышит ОН, то наверняка решит покончить с ней.

На улице по-прежнему шел дождь, и, несмотря на то, что был еще день, стало темно, как вечером. Сумерки разрывались яркими фарами автомобилей, которые скользили под дождем в разных направлениях. В двух кварталах от радиокомитета нас уже ожидала полицейская машина, и она поехала впереди, сиреной расчищая нам путь. Когда через десять минут мы прибыли к вокзалу БМТ, то застали там еще одну патрульную машину. Перед ней стояло такси, шофер которого возбужденно разговаривал с полицейским. Я представился, и один из полицейских указал на шофера.

— Мы получили задание навести здесь справки, и он утверждает, что тоже возил эту парочку.

Я попросил шофера описать внешность пассажиров и пришел к выводу, что это были именно они.

— Я отвез их к фабрике Марко по переработке вторичного сырья. Мне показалось, что женщина чего-то боится. Я просто подумал, что она где-то путалась, а сейчас муж отыскал ее. Во время поездки они не обмолвились ни словом.

— Они вошли туда?

— Не могли войти, так как фабрика закрыта. Я даже удивился, когда мужчина назвал этот адрес, и подумал, что оттуда они собираются ехать в другое место. Но когда на ближайшем перекрестке я остановился у светофора, то заметил, что они переходят улицу.

— Но ведь в этом районе никто не живет.

— Конечно, мне это известно. Вот я и не могу понять, куда же они направились.

Подкатила еще одна патрульная машина. Из нее вышел полицейский и сообщил:

— Шеф ждет указаний.

— Пусть перекроют весь район у фабрики Марко. В случае необходимости нам придется прочесывать дом за домом.

— Хорошо, я передам.

Остальные полицейские сразу уехали. Бывший сержант Мак-Делл выглянул из своей машины и осведомился:

— Могу ли я еще что-нибудь сделать для вас?

— Нет, большое спасибо. Вы и так мне здорово помогли.

После этого я попрощался с ним, сел в такси и сказал шоферу:

— Отвезите меня к той фабрике и покажите улицу, по которой они пошли.

Шофер молча кивнул и даже не включил счетчик. Видимо, такая поездка была для него необычной. На этой улице находились лишь мелкие промышленные предприятия. Три раза я останавливал машину и осведомлялся у прохожих, не видели ли они нужных нам мужчину и женщину, но никто не смог мне помочь.

Мы поехали дальше, пересекли еще одну улицу, и тут я решил попытать счастья у продавца газетного киоска. Маленький толстый человечек ответил мне, что до пяти часов тут никто не проходил. Я хотел было уже отойти, но какой-то бледный паренек, рывшийся в комиксах, неожиданно сказал:

— Тут же был один мужчина, покупавший сигары.

— Это было еще утром, — сердито буркнул киоскер. — И брось рыться в книгах, если ничего не покупаешь.

— Кто это был? — осведомился я у паренька.

Тот оторвался от комиксов и пожал плечами.

— Просто какой-то мужчина с перевязанной рукой. Он купил сигары, вот и все.

А ведь мне нельзя было об этом забывать. Один из немаловажных фактов, который я узнал при расследовании. Маркус имел дом в этой местности.

— Высокий плотный мужчина?

— Да, пожалуй… с лысиной.

— А что было с его рукой?

Паренек с любопытством посмотрел на меня.

— Она у него так перевязана, как при переломе.

— Да не слушайте вы его! — возмутился киоскер. — Дурной малый, у него только комиксы на уме.

Я дал пареньку доллар и сказал:

— На, возьми на книжки. Ты их заслужил.

Тем временем наступил вечер, окончательно потемнело. Дождь казался теперь живым существом, которое пыталось исцарапать каждого своими ногтями, но я даже не замечал его. Шофер такси сначала не хотел ехать дальше, но потом все же согласился. В этот момент мне в голову пришла еще одна важная мысль. Я попросил таксиста вернуться в центр, при этом обязательно позвонить в полицию и сообщить, где я нахожусь. Он не стал возражать.

Дальше я отправился пешком в северном направлении, внимательно всматриваясь в нумерацию домов. Я надеялся, что, вспомнив некоторые факты, восстановлю в памяти и номер дома. Так оно и получилось. Когда я вдруг увидел номер дома 1717, то понял, что это и есть тот самый.

Дом был старый и обшарпанный. Окна были забиты досками, входная дверь закрыта, свет не горел.

Я прошел через ворота на общий двор, заваленный нечистотами и отбросами. Дорожка привела меня к электросчетчикам. Счетчик дома 1717 тоже гудел. Когда я поднес к нему зажженную спичку, то увидел, что он вертится. Выходит, дом не такой уж и заброшенный, как показалось мне на первый взгляд. Кто-то пользовался электроэнергией.

Над головою я смутно различал контуры пожарной лестницы, но ведь если попробовать воспользоваться ею, то может возникнуть шум. Вместо этого я стал на ощупь скользить вдоль стены, пока не обнаружил заднюю дверь. Я осторожно нажал на ручку, и та легко поддалась, но дверь не отворилась. Вероятно, она была закрыта на засов. Если Лео Маркус использует этот дом в качестве тайника, то оп, конечно, не станет рисковать, а будет действовать осторожно. Все пути внутрь дома наверняка снабжены сигнальными устройствами. А кроме того, он еще и подготовил себе путь для отступления.

Неожиданно в одном из окон соседнего дома зажегся свет и тускло осветил двор, в котором я находился. Время шло, надо было что-то предпринимать. Я мучительно раздумывал, что же делать. Внезапно черноту неба прорезала ослепительная молния. И тут я понял, что надо делать. Одновременно с раскатом грома я ударил локтем по стеклу ближайшего окна. Я был уверен, что никто ничего не услышал, потому что я и сам почти не слышал звон разбитого стекла. Осторожно высвободив от осколков раму, я первым делом стал нащупывать провода сигнальной системы, нашел их, проверил все и лишь потом проник через окно в дом.

Лео Маркус, по всей видимости, смонтировал несовременную сигнальную систему, так как она действовала только тогда, когда кто-нибудь открывал раму. Проникнув внутрь, я некоторое время стоял не шевелясь, чтобы мои глаза привыкли к темноте. Револьвер я уже держал наготове. Когда я убедился, что вокруг все спокойно, то начал продвигаться вперед. Прошел одну комнату, вторую, пока наконец не вышел в переднюю и не очутился на лестничной клетке.

В доме, видимо, было полно мебели. На первом этаже почему-то находилось множество стульев, а на втором — письменных столов. Два раза я своевременно нащупывал проволоку, натянутую для того, чтобы идущий споткнулся о нее, упал и поднял шум. Так я взбирался все выше и выше, пока вдруг одна из ступенек не скрипнула. Я тотчас же остановился и прислушался.

Но до меня по-прежнему не доносилось ни звука. И лишь поднявшись еще немного выше, я услышал приглушенный крик женщины. Вероятно, этот крик и отвлекал «хозяев» от шума моих шагов, когда я поднимался по лестнице. Вскоре крик повторился, и я определил направление, откуда он исходит. Крик доносился из-за железной двери, которую можно было открыть только с помощью изрядной порции взрывчатки.

Осознав свою беспомощность, я даже громко выругался. Теперь мне было на все наплевать. Затем я чиркнул спичкой и заметил рядом вторую дверь. Я подбежал к ней и обнаружил, что она не железная. В гнилом дереве замок был совсем расхлябан, и мне не составило большого труда открыть эту дверь. Еще одна спичка осветила замазанное черной краской стекло. И здесь я тоже обнаружил сигнальное устройство, которое легко отключил. После этого я открыл окно.

Под окном шел карниз приблизительно в пятнадцать дюймов. Он не был достаточно широк, дабы идти по нему, но вполне годился для того, чтобы использовать в качестве опоры и дотянуться до пожарной лестницы, которая проходила мимо соседнего окна. Хотя мне очень не хотелось ждать, но я осознавал, что это необходимо. Нужно было выждать до следующего крика, чтобы он перекрыл тот неизбежный шум, который я наверняка учиню. Изготовившись, стал прислушиваться. Я различил мужской смех и чьи-то слова, за которыми вновь последовал душераздирающий женский крик.

И я прыгнул…

На мгновение я даже испугался, что промахнулся и не попал на пожарную лестницу, но в следующий миг мои пальцы судорожно вцепились в стальные прутья. Найдя ногами точку опоры, я вытащил из-за пояса револьвер, боясь, как бы он не выпал. После этого, дождавшись очередного крика, я снова зажег спичку и увидел черное стекло окна. Сквозь царапины на стекле я заметил, что изнутри окно еще и забито досками. Но ведь мне было необходимо по возможности скорее попасть внутрь, а для этого нужно как-то отвлечь их.

К счастью, одна из ступенек пожарной лестницы свободно ходила в пазах, так что мне не пришлось предпринимать неимоверные усилия, чтобы вытянуть ее. А затем я сильно ударил по раме своей стальной дубинкой. Тотчас же сработало сигнальное устройство. Звук его был настолько пронзительным, что у меня даже зазвенело в ушах. Но этот звук явно исходил из другой комнаты. Через образовавшуюся щель было видно, как кто-то метнулся к двери. И тогда вторым ударом я выбил одну из досок, которыми было заколочено окно.

В тот же момент я услышал громогласное ругательство, а мгновением позже очутился лицом к лицу с Ардженино. Казалось, что время на миг остановилось. Но в эту неуловимую долю секунды он поймал мой взгляд и понял, что игра проиграна. Наступил его конец, и он это осознал.

Я окинул взглядом и комнату. Мэделяйн была привязана к стулу, и Ардженино, скорее всего, уже долго истязал ее в надежде, что она выдаст хоть какие-то детали. Ему было невдомек, что Мэд не в курсе моих дел, и поэтому сказать ей попросту нечего. Ведь я не говорил при ней чего-либо такого, что она могла бы поведать ему.

Но теперь наступил момент, который оказался для него роковым, и Ардженино понял это по моему яростному взгляду. Он выстрелил, не вынимая руку из кармана. Но его пуля даже близко не пролетела мимо меня. Зато мой пистолет сработал безотказно, проделав дырку в его переносице. Сила удара отбросила Ардженино к стене и швырнула на пол. Он был мертв еще до того, как растянулся на полу.

Мне понадобились какие-то секунды, чтобы выломать и другие доски, закрывающие окно. Внизу послышался чей-то голос, взывающий к полиции, а поток света скользнул по мне как раз в тот момент, когда я уже влезал через окно в эту комнату.

В комнате горела лишь одна неоновая лампа под самым потолком, и в этом слабом свете я увидел Мэделяйн. Ее глаза остекленели от перенесенной ранее боли. Но она все же узнала меня и попыталась улыбнуться.

Дверь, за которой исчез Маркус, все еще была открыта, однако я не стал его преследовать. Так как я услышал, что на улице уже завыли полицейские сирены. И я прекрасно понимал, для кого они воют.

Я положил свое оружие на колени Мэделяйн и развязал веревки.

— Спокойно, дорогая… сейчас я тебя освобожу. Бедная моя девочка, я не смог уберечь тебя от этого ужаса. Но эта погань уже поплатилась за все…

Я развязал последний узел, и наконец руки ее безвольно упали. Нагнувшись, я сл ал распутывать веревки на ногах. В этот момент она обернулась и застыла. Я хотел утешить бедняжку, сказать, что все уже позади, но увидел на ее личике панический ужас, а со стороны двери раздался зловещий голос Маркуса:

— Олл-райт, Реган! Встаньте и повернитесь!

Я повернулся… В здоровой руке он держал револьвер, а забинтованная была привязана к боку. Глаза его смотрели на меня дико и настороженно. Я медленно поднял руки и привстал, сделав шаг в сторону, чтобы заслонить Мэделяйн. Вскоре здесь появится полиция, и я уже слышал, как они идут. Меня он еще сможет прикончить, но они его наверняка не упустят, да и Мэд, может быть, останется жива.

Казалось, Маркус прочел мои мысли.

— Все бесполезно, Реган. У меня куча времени.

— Но вам не удастся уйти.

— Уйду, — спокойно вымолвил он. — Я достаточно долго это подготавливал, учтено все. Пока они станут ломиться сюда, меня тут уже не будет.

— Но они все знают, Маркус.

— Неужели? — нагло усмехнулся он.

— Они нашли палец.

Он небрежно махнул здоровой рукой.

— Ерунда! Каждый может потерять палец. Да еще не забывайте, что у них есть и мой палец.

Маркус был прав: палец его двойника мало теперь что значил.

— Ну а такое решение мне даже больше нравится, — Лео Маркус кинул мимолетный взгляд на труп Ардженино, а потом снова уставился на меня. — По крайней мере, он больше не стоит на моем пути. А вот и его пистолет. Полагаю, он сработает как надо. Все знают, что вы ненавидели друг друга, в том числе из-за женщины. Но и ей придется уйти вместе с вами. Может, вас даже похоронят в одном гробу, — он тихо рассмеялся. — Мне достаточно вложить пистолет в его руку…

— Но и вам ведь пришел конец, Лео Маркус…

Он презрительно покачал головой.

— Мне надо было и раньше так же решительно действовать. Все было бы гораздо проще… — он поднял пистолет и прицелился.

Голос Мэд за моею спиной был почти не слышен:

— В сторону, Пат…

Я отскочил в сторону, и в тот же миг раздался выстрел. Оглушительный выстрел из моего оружия. Пуля опалила мне куртку, выбила из рук Маркуса пистолет и оторвала у него несколько пальцев.

Я бросил молниеносный взгляд на Мэд. Она все еще продолжала сидеть, судорожно сжимая в руке мой револьвер.

Лео Маркус беспомощно взглянул на свою руку, открыл было рот, чтобы завопить от ужаса и отчаяния, но в следующий момент его ноги подкосились и он упал, заливая пол кровью, хлещущей из кисти.

Не прошло и минуты, как весь дом наполнился голосами полицейских. Блюстители порядка отдавали лихорадочные приказы, еще не ведая, что им уже ничего не угрожает.

Я взял револьвер из рук Мэд, нежно обнял ее и помог подняться. В углу я нашел знакомое пальто и накинул ей на плечи. Ласково посмотрев в эти бездонные черные глаза, я стиснул Мэд в своих объятиях и впился в ее все еще дрожащие губы жгучим поцелуем. Но нам не дали по- настоящему насладиться…

В следующий момент я услышал тяжелый топот ног по лестнице. Нас бежали спасать!