Следствие по магии 2

Глава 19

Еще немного и я банально привыкну к этим перелетам, особенно к их статусу.

Пилот и какое-то местное начальство, ни о каких заморочках с багажом и документами, никаких очередей. Думаю, ковровую дорожку тоже бы постелили, все, что угодно. Только уберитесь отсюда побыстрее!

Из аэропорта проводили до машин, начальник даже платочек достал, а нет, лоб вытирает. Думала помашет в след.

Обо мне забыли. Спрашивать про дальнейшие планы посчитала глупым, таскать за собой будут, и как сотрудника и как птичку. А уж потом доставят домой. Официально у меня еще два дня командировка, даже командировочный лист с печатью имеется. Я не возникала, во-первых, интересно, во-вторых, смотри «, во-первых,».

До места преступления гнали по встречке, с истерично работающей сиреной и мигалками. Но на площади Гагарина пришлось бросить машину и топать ножками. Не одни мы, умные, с иллюминацией.

Убийство произошло практически на выезде из академии РАН, по Косыгина вверх к смотровой. Как я поняла все уже убрали: и жаль и абсолютно правильно. Жаль потому, что сама предпочитаю посмотреть место происшествия. Задания для оперов получаются детальнее. А правильнее, потому что на такой жаре разложение быстрее, да и любопытных отгонять замучаешься.

Пока Кощей общался со своими, я осматривала, что осталось.

Крови натекло много, она должна была попасть на убийцу. Если перекусано горло, фонтан, и на асфальте отпечаток. А тут нет. Оборотни не настолько отличны от людей, значит либо существо было призрачное, либо то чем «кусал» очень длинное. Капли обнаружились на траве.

Место не глухое, но ставлю сто к одному я не найду ни одного свидетеля. Камер в обозримом пространстве нет, две дорожные, есть мизер, что кого-то поймают, но памятуя о Кощее — может не быть ничего.

— Девушка, что вы здесь делаете?

Я в начале оторопела, куда лезет этот патрульный? А потом сообразила, как мы прошлись через весь Ленинский, видели многие, но я шла чуть отстав, плюс без формы. Пришлось доставать ксиву, но и она не произвела на сотрудника впечатление. Скользнув по ней взглядом патрульный продолжил:

— Вам придется выйти за ограждение, здесь специальная комиссия, никто посторонний не допускается.

Орать на половину улицы не лучший выход, пришлось выйти за оцепление. Пополнить толпу коллег и любопытных А потом стало прохладно, не внешне, погода то не изменилась, в душе немного похолодело. Как ожгло холодом.

— А что здесь произошло?

— Кажется убийство, но не говорят.

Рядом со мной образовался мужик, говоривший с легким акцентом и с ручной кладью, явно с самолета. Понятно очередной любопытный.

— Интересно. Давно здесь не был, а тут такое.

Ни интереса, ни страха, ни азарта. Спокойствие. Не характерно, но случается. Я окончательно переключила внимание на мужчину.

— Откуда прибыли?

— Из Европы, по делам фирмы.

— А вы были здесь в момент происшествия? — мало ли?

— Что вы, я думал погулять по Нескучному саду, но заблудился в этих переходах.

— Тогда не задерживайтесь, здесь мало приятное зрелище. В Нескучный сад вы попадете прямо по этой дороге, вниз к набережной.

И все-таки странный молодой человек, не к месту, или как-то так. Слишком чужой…

От мысли меня отвлек легкий хаос в стане «комиссии». Кощей меня потерял. Выслушал доклады, посмотрев на протоколы и отчеты он вспомнил обо мне и не нашел. Досталась моим оборотням, те тоже меня упустили, кстати, тому ретивому сотруднику тоже влетело, он как раз на меня показывал, что-то объясняя. Так что меня вернули в кольцо, дали глянуть первоначальный отчет и усадили в первую подвернувшуюся машину.

— Что думаешь?

Кощей облокотился на окно, подперев голову.

— Жираф большой ему видней, это ведь стражник? Но форма аэропорта, возникает вопрос, что он здесь делает?

— Следил за странным пассажиром.

— Странным пассажиром?

Щелк, мысль, недодуманная минуту назад, встала на место:

— Высокий такой? Беленький, кажется? Бегом в Нескучный, я только что его за оцеплением видела.

Я открыла дверь, чтобы ее тут же захлопнули.

— Сиди. Сами найдем!

Уже практически на бегу сообщил колдун, за ним кинулся Таль. Алый остался у машины. Замерла. Эти спины, это место, время, такой странный злодей.

Это все неправильно, ну не бывают такие преступники. Сам! Остался, сам подошел ко мне, я конечно понимаю, что Мориарти всего один, а убийств по пьяни сотни тысяч, но так глупо? Прошло же больше восьми часов, с момента убийства. Капель крови я на нем не видела, но восемь часов, переоделся? Да его с головой должно было окатить. Вымылся? Где? Я не шевелилась, как окаменела. Боялась спугнуть мысли.

И тут я увидела, как череду картинок, коротенько видео, как колдун нагоняет этого мужчину, разворачивает его к себе, а там вместо головы — сотни глаз как у стрекозы и жвала, из этой пасти вылетает серый-зеленый-желтый комок. И я опять сижу в машине, в окно лезет Алый. Где Кощей? Нужно предупредить. Я отодвинула оборотня и выбралась на улицу.

— Алый, за мной. Нам нужно их догнать. Ищи!

Оборотень так на меня посмотрел, благо не прокомментировал. Хищно втянул воздух и помчался за собратом. Я за ним. Правда, как не тренировалась, отстала прилично, видела только спину. Мы под горку пробежали около километра, Алый целенаправленно двигался на набережную. Зазевалась на повороте и с разбегу влетела в оборотня. Он только придержал меня, иначе растянулась бы на асфальте.

Кощей уже лежал на дороге, распластав руки в стороны. Все лицо шипело и пенилось. Тот монстр, что мне померещился, исчез.

Таль сидел рядом и пытался оттереть своей майкой слизь с лица колдуна. Зелено-желтая пена, и не думала отставать от жертвы. Поднял голову, с облегчением увидев нас, пожаловался:

— Зой, не могу отлепить. Костя не дышит. Если глубоко заснет, ему понадобится несколько дней, чтобы оклематься. Нужно это скрыть.

— Везем ко мне, сможешь донести?

— Если не снять эту гадость, мне прожжет шкуру. Костя очень тяжелый. Как землю поднимать.

— Хорошо, тогда просто оттащить глубже в кусты, чудо, что еще никто не прошел здесь.

Не слабые оборотни, кряхтя отволокли колдуна на полянку, закрытую с дороги кустами. Та слизь, что опутала Кощею горло действительно шипела, пыталась укусить, но замирала под моими руками. К сожалению, очистить от нее дыхательные пути не получалось.

— Алый, набери Яге. Я не представляю с чем мы столкнулись.

Ведьма взяла не сразу. Со второго захода и так рявкнула в трубку, что оборотень отпрянул и на удаление начал что-то объяснять. Номер то новый, а как мы сейчас реагируем на новые номера? Правильно, мошенники. И нечего с ними говорить, Яга правда и проклясть может. Я перехватила трубку.

— Яга!

— Слушаю?

— Яга, здравствуй. Ты мне очень нужна, на Кощея напали, пока без сознания.

— Кто напал? Ты цела? Где вы? — не сказать, что в ее голосе была тревога, — Дай трубку, этому недоразумению ходячему!

— Ты не поверишь, он в отключке. А та желто — зеленая субстанция на лице и шее, не хочет отлипать. Мы в Нескучном саду, на спуске, в кустах.

— Интересно… скоро буду.

Ведьма не обманула. Через рекордные полчаса черно-красный байк остановился напротив поляны. Новый вид помела. Даже шлем был. Черный череп с хвостом и фосфоресцирующими глазами, кожанка тоже со скелетом, белые кости плавно двигались в такт движениям Яги.

Все это время колдун лежал на траве и не шевелился. Пока я держала руку на слизи — она не сползала ниже, стоило отпустить — продолжала движение, захватывая тело. Убить его не убило, но что-то неправильное происходило. Пена была горячая, упругая. Отскрести не смогла, подручные средства — палки, кредитки — растворялись за минуту, две.

Яга профессионально осмотрела его, пощупала шею, пробубнила пару ругательств. Резко отдернула руку от зеленой гадости, то ли обожглась, то ли укололо.

— Дрянь дело.

Увидев наши не слишком понимающие лица, ведьма вздохнула, потом почесала затылок. И начала внятно объяснять.

— Колдуна этим не убить. Тут ты права. Но всего не предусмотришь. Так что, в том случае, когда Кощей совсем плох, он погружается в сон. На подобии летаргического. И сколько он проведет в нем, неизвестно. Тут проклятый сон, видела похожее.

— Давно? Можно снять?

— Давненько, Влад веков семь спал. Пока не откопали.

— Кто такой Влад? Как с ним можно связаться?

— Влад Цепеш. Спит.

— Дракула?

Не смотря на нервозность или благодаря ей, улыбнулась. Лежит такой вампир в гробу, а его будет звонок мобильника. И гроб с зарядкой….

— Ну Дракулой он позднее стал. Спасибо Стокеру[1]. Устал он от нашего века. Но тут все-таки другое. Просто похоже.

Я проглотила ту часть вопросов, что зашевелилась в моей голове, не ко времени.

— Что делать нужно?

— Перейти Калинов мост, на той стороне тварь сама рассыплется, там в принципе проклятья не живут. Можно еще на остров Буян слетать, но это в разы дольше.

— Пошли тогда?

— Зайка, птичка моя, больно прыткая.

— Не все так просто, да?

— Умнеешь. На ту сторону ходил Кощей, если просили. Мне на той стороне жизни нет. Я только дорогу открываю, ты можешь сходить. Даже вернешься.

— В голосе слышится «но».

— Тут их два, — в такт словам кивнула ведьма, — первое, это то чем можно заплатить, идя туда и обратно. Второе, Кощей весит… —

Сравнение она не нашла, или нашла, но не столь цензурное.

— Много в общем. А на мосту и того больше.

— Чем обычно платят?

— По-разному. Заплатить нужно, колдун обычно амулетами платил, он на них мастер. Тебе скорее песнь подойдет.

— Песня?

Ну цена так себе. В плане не заоблачная, я — то уж думала петуха там, ну много всего разные сайты описывают как жертву.

— Сила, что в нее вложена. Слова там не шибко в ходу, а потешить тамошних обитателей — нужно.

— Все равно, его в форму привести нужно.

— Тут ты права.

Яга, обернулась к Нескучному саду. Я уже видела ее трансформацию, где ее русая коса становится белой, глаза впали, нос заострился. Не скажу, что ведьма стала канонической Ягой из сказок, но доброй я ее не назову теперь. Да еще в мотоциклетной экипировке.

Она поднялась с колен. Яростно топнула костяной конечностью, хотя сквозь штаны была видна лишь сандаля со скелетом ступни. Кость больше угадывалась, по «похудевшей» ткани. Около этой ноги, завихрился серый туман.

Навий туман образовал в начале забор, классический, сильно просвечивающий. На шестах вдоль него красовались волчьи и человеческие черепа, с яркими огнями в глазах изумрудно — бутылочного цвета. Из тумана соткалась избушка. Куриных ног не было!

— Неуч!

Устало вздохнула ведьма

— А?

— Не куриные, а «курные» ноги. Дымные. Я не поленюсь заставить тебя выучить все славянские знаки и слова! Избушка стоит на навьем тумане. Именно он обращает избу в сторону жизни, провожая души к Калинову мосту. Избушка — избушка, встань ко мне передом, а к лесу задом!

Никакого скрипа не было. Сруб из темной от времени древесины, покрытый мхом на крыши и вьюном по углам не имел окон. Только дверь, такую же старую, как и все остальное. Ручка была отполирована руками до гладкости. На крыше был виден дымоход, из когда-то белого камня, а около него птицы свили гнездо, как для семейства аистов.

— Таможня.

— А у Вия?

— Вий общается с мертвыми, зачем им таможня? Через меня ходят живые и нежить. Через него только мертвые и нечисть.

Хмурый взгляд Яги заставил оборотней замереть на границе. Она даже чуть помотала головой, как бы отвечая на незаданный вопрос. От калитки мы проволокли Кощея по узкой тропке. Яга строго — настрого запретила наступать на траву, на резонный вопрос почему? Хмыкнула, что по кусочкам собирать себя будем, разрыв — трава не любит панибратского отношения к себе. И действительно над травой то и дело появлялись маленькие солнышки — взрывы, иногда раздавался хлопок, первый из которых заставил меня подскочить.

— Заходи Гамаюн, гостьей будешь.

Я не из робкого десятка, но заходить не хотелось, такой холод веял от распахнутой двери. Но затолкав безумно тяжелого Бессмертного в комнату еле разогнулась. Яга уже что-то искала.

— Не стой в дверях, дует!

Кому там дует, так это мне! Единственная комната, в которой я оказалась, была хоть и темной, но уютной. По стенам развешаны травы, их горьковатый запах пропитал все вокруг. Огромная печь, занимающая все стены, лавки, стол, все старое, потертое, даже отполированное, вязанные коврики на печи и полу.

Паук в углу на несколько каноничной паутине, черный кот спрыгнул с лавки при моем появлении. Желтоглазое чудо пару минут нюхал мои кроссовки, потом фыркнул.

— Чую, р — р — русским духом пахнет!

— Брысь, без тебя знаю, не приставай! Не видишь Кощею плохо!

Кот с еще большим интересом посмотрел на меня и с той же мурлыкающей интонацией закончил:

— Жер — р — ртва?

— Я из тебя сейчас жертву оформлю. Брысь я сказала! — и уже мне, — Ты не бойся, он в принципе безобидный.

— Догадалась.

Но больше надеюсь. Все то время пока происходил этот диалог, Яга рылась за печью, пока что-то не упало, выругалось и не извлеклось. Огромная, явно печная лопата, на которую ведьма, кряхтя, загрузила колдуна и открыла печь.

— Садись, это самый быстрый способ добраться до моста. Иначе тебе придется его неизвестно сколько на хребтине тащить. На него прям садись, в тебе весу меньше его доспехов. Не боись, не сломаешь.

На Кощея я взгромоздилась очень аккуратно, при этом представив себя со стороны стала улыбаться во все тридцать два.

— Бабушка, а бабушка, не ешь меня…

Яга остановилась на середине движения, подозрительно осмотрела меня, Кощея, потом еще раз на меня и тоже захихикала.

— Все, посмеялись и будет. Твоя задача просто перейти с этим через Мост. Но учти, помочь его тащить нельзя никому.

— А кто может предложить?

— Да хоть Горыныч, вряд ли, конечно, но предупредить должна. Жду.

Полет на лопате и Кощее, напомнил американскую горку, единожды посещённую, с последующем зароком — чтоб я, да никогда. Правильно говорят — не зарекайся.

Навье царство никак не поменялось, мы вылетели аккурат к первому камню Калинова моста. Я — верхом на Кощее, у которого слизь на горле сменила ядовито — зеленый цвет, на синий, вместо привычных штанов — опять платье из перьев. Да и сам колдун стал самим собой, с костяными наростами вместо бороды, кожа стала светло — серой, немного землистой. Проступили кости, при близком рассмотрении, оказалось, что они больше броня, чем просто тело человека. Жилы и связки, в разы больше, чем у любого видимого мной человека, череп проступил под кожей лица создавая этакий три «д» эффект, а само лицо стало острее. Волосы хоть и оказались белыми, но не змеи, просто шевелились, скорее всего были легкие и даже незначительное колебание заставляло их двигаться.

Я не первый раз на этой стороне, подозреваю не последний. А у Калинова моста первый раз. Красивейший из виденных мной, он был сплетен из толстенных веток, столбы, как деревья и между ними каменная тропа в ложе из листьев и веток. Смотрится крепко, хотя основной контингент — это все-таки души, а вес у них, если вспомнить научную теорию всего двадцать четыре грамма.

— Здравствуй, птичка.

Огромная морда, одна из трех, Горыныча опустилась почти на землю.

— Здравствуй, Змей.

— Что ты здесь забыла?

— Кощея прокляли, вот, — развела я руками, — спасаю.

— Достойно, достойно. А какую же ты мне плату приготовила за проход?

Его узкий черный зрачок сфокусировался на мне. Я могла поклясться, что он смеялся!

— А что ты желаешь, Горыныч? Со мной только песня. Но тебе решать, будет ли она грустная, аль веселая?

— Твоя воля! — мы стояли на берегу реки Смородины, у Калинова моста. Но ни шелеста травы, ни звука волн, все слишком тихо. Я не хочу так, Навь — это отражение Яви, неужели здесь не может быть ярких красок? Хотя бы для Змея?

Улетай на крыльях ветра

Ты в край родной, родная песня наша

Туда, где мы тебя свободно пели

Где было так привольно нам с тобою

Я представила этого огромного змея в небесах, как он раскрывает огромные кожаные крылья, ударяя ими по воздуху и взмывает. Огромный, больше, чем я могла себе представить, крылатый, ему бы в небо… Я для полноты картины представила себе его рядом с самолетами… Как поднимают всю авиацию и улыбнулась. Не стоит так издеваться над военными, они не понимают шуток. Хохотать и петь не получится.

Там, под знойным небом

Негой воздух полон

Там под кровом моря

Дремлют горы в облаках

Там так ярко солнце светит

Родные горы светом заливая

Как фантом под серым небом поднималась заря, синее солнышко ласково прикасалось к земле. Красивое зарево, оказалось, что трава здесь серо— зеленая, что за туманом есть горы, али так просто видится. Здесь все цвета были, но с серыми оттенками. Или просто похожие на акварельный рисунок с черными разводами.

В долинах пышно розы расцветают

И соловьи поют в лесах зелёных

Там, под знойным небом

Негой воздух полон

Навь по-своему красива и самодостаточна, а когда глаза видят прекрасное, боятся уже не получается. Горыныч уже куплет как резвился в небе, совершая умопомрачительные пируэты в воздухе.

Там под кровом моря

Дремлют горы в облаках

Улетай! Улетай!

Улетай на крыльях ветра

Ты в край родной, родная песня наша

Туда, где мы тебя свободно пели

Где было так привольно нам с тобою

Как маленький ребенок, размером с парочку небоскребов. Вместо синего солнца появились яркие звезды, теперь они освещали долину, мост, горы где-то далеко. Темнота стала по настоящему уютной и теплой, хотя серо — синий пейзаж не поменялся особо.

Улетай на крыльях ветра

Ты в край родной, родная песня наша

Туда, где мы тебя свободно пели

Где было так привольно нам с тобою[2]…

Горыныч спикировал на свое законное место. И тут же две его крайние головы закрыли глаза и замерли. Только центральная головушка лучилась довольством. Хотя смотрела за меня. Я обернулась за взглядом.

Мелькнула мысль: «Может лучше я зайду попозже?»

[1] Брем Стокер

[2] Князь Владимир, из м/ф опера.