Сломанный мир (СИ)

Глава 12. Третья сила

Всерьез он забеспокоился, только когда очередной конный гонец привез в лагерь письмо от одного из шпионов, находившегося в Юйгуе. В начале войны Юйгуй вел типичную для него политику: торговал и с Чхонджу, и с Рюкоку, поддерживал обе страны, извлекая всю возможную выгоду из этой усобицы. Новости были неутешительными: шпион писал, что Юйгуй, не вступая открыто в войну, собирается прекратить помогать Чхонджу и выслать на помощь Рюкоку войска и корабли. Еще год назад Гэрэл и помыслить не мог, что юйгуйцы пойдут на такое — они опасались Страны Тигра, да и не было у них повода поддержать Рюкоку, их давнего врага. Теперь, выходит, повод появился — и он даже знал, как зовут этот «повод»…

Ему вспомнилось, как они с Юкинари как будто бы честно и открыто говорили о том, что «третья сила» не станет вмешиваться в войну. Оказалось, ни тот, ни другой на самом деле так не считали — у обоих был в кармане какой-то козырь.

Гэрэл мог бы попытаться уличить Юйгуй в том, что он поддерживает Рюкоку, но это привело бы только к открытому противостоянию с юйгуйцами, — а воевать на две стороны сразу он не был готов. Нужно было решить проблему тихо.

План на такой случай у него все же имелся. Правда, этот план грубейшим образом нарушал воинский — да и любой другой — кодекс чести, но ему случалось делать вещи и похуже.

Дело предстояло щекотливое, и для этого дела вряд ли можно было найти кого-то более подходящего, чем Сон Гё.

Сон Гё был предан ему как пес — они были знакомы уже больше десяти лет, с тех пор, как пришли в армию и их зачислили в одну пятерку-«у». Вскоре после этого Сон Гё стал правой рукой Гэрэла — сначала заместителем командующего сотни, потом — тысячи, потом возглавил эту тысячу сам. Если бы он велел Сон Гё прыгнуть с крыши, тот бы прыгнул не колеблясь.

Он описал ему суть задания и приметы тех, с кем ему нужно будет встретиться в юйгуйской столице. Пообещал, что позаботится о его тысяче в его отсутствие. Предупредил, что не может обеспечить ему охрану в пути, потому что там, где один всадник сумеет проскользнуть незамеченным, отряд не сможет.

— Скачи быстро, как только можешь, меняй коней на каждой почтовой станции. Тебя могут попытаться остановить. Я дам тебе два письма — в случае опасности уничтожь их.

Сон Гё взволнованно кивал.

— Сон Гё, — сказал Гэрэл, стараясь, чтобы голос звучал доверительно. — На одном из писем — моя печать. Если это письмо попадет не в те руки, начнется открытая война со Страной Черепахи.

Тут бы добавить что-нибудь вдохновляющее, проникновенно заглянуть ему в глаза, как это делал Юкинари… Хотел бы он уметь так же легко играть людьми. Впрочем, он знал, что Сон Гё и так выполнит его приказ — или умрет, пытаясь.

— Если же всё увенчается успехом, тебе придется доставить сюда из Байцзина одного человека… одну девушку.

Стратагема тридцать один, «красивый человек».

И та редкая восхитительная ситуация, когда даже не надо ничего придумывать — судьба уже вырыла яму за тебя, остается лишь выдернуть непрочный настил под ногами идущего в нужный момент.

Первое письмо было длинным и подробным, и Гэрэл действительно запечатал его личной печатью со стоящим на задних лапах тигром. Он рисковал, но без печати — подтверждения личности отправителя — письмо не имело смысла.

Второе письмо было совсем коротким и было адресовано тому самому шпиону, который снабдил его информацией о том, что Юйгуй намеревается помочь Рюкоку. В письме говорилось: «Мне нужна дочь архивариуса Шэня».

Дочь архивариуса Шэня была объектом сплетен всей столицы Страны Черепахи. Она прослыла умной, трудолюбивой, в хорошем смысле амбициозной девушкой и занимала высокую должность в Ведомстве Налогов. Ее звали Шэнь Янфэй, но за глаза ее называли Шэнь-гуйфэй, хотя на самом делегуйфэй, императорской любовницей, она так не стала — было известно, что император влюблен в нее, а она уже не первый год отвергает его, потому что если примет его предложение, то не сможет больше оставаться чиновницей.

Зря, конечно, Янфэй не согласилась выйти замуж за императора Вэя: из дворца, который охранялся как зеница ока, ее никто не смог бы похитить, а вот у особняка семьи Шэнь, где она жила, никакой особенно мощной охраны не было.

Удивительно удачное стечение обстоятельств.

Император Юйгуя обычно мало участвовал в государственных делах, но Гэрэл не сомневался, что ради освобождения Янфэй тот сумеет проявить настойчивость.

Гэрэл увидел Шэнь Янфэй через десять дней после того, как отправил Сон Гё с письмами. Армия Чхонджу в это время заняла небольшой город Удзи, и именно туда Сон Гё привез свою пленницу.

Девушка была красива, но на иной лад, чем хрупкие и изможденные девы из Рюкоку: не белила лицо до снежного цвета, говорила и ходила по-человечески, а не шептала и не семенила. Даже умудрялась держаться с достоинством, хоть подол чиновничьей юбки был разорван и испачкан грязью, руки связаны за спиной, а на скуле выступал красочный синяк.

— Она сопротивлялась, — объяснил природу синяка Сон Гё. Гэрэл в очередной раз порадовался, что ему хватает ума не обсуждать моральный аспект поступков своего генерала.

— Думаю, руки уже можно развязать, — сказал он.

Сон Гё выполнил приказ, и Янфэй тут же воинственно скрестила руки на груди.

— Я знаю, кто вы, — бросила она при виде него. Ее тон яснее ясного говорил: «Кто еще, кроме вас, способен на такую низость, как похищение».

— Вы наблюдательны.

— И знаю, зачем я вам.

— Вы еще и умны.

— Вы ничего не добьетесь от императора, похитив меня!

— Я думаю иначе.

— И что теперь будет? Вы запрете меня со своей солдатней?

Препираться с Янфэй он не хотел. С солдатами ее, конечно, оставлять было нельзя, но не из благородных соображений, а потому, что чем меньше людей увидит ее и узнает об этой истории, тем лучше. У него самого тоже не было ни желания, ни времени постоянно присматривать за пленницей.

Пришлось посвятить в свой план Джин-хо. Несмотря на любовь к сплетням и дурачествам, Джин-хо, когда надо, могла быть серьезной и умела держать язык за зубами. К тому же она была девушкой, и Гэрэл решил, что в ее компании Янфэй будет все же уютнее, чем под охраной солдат-мужчин.

— Я попрошу тебя побыть ее тюремщицей какое-то время. Не обязательно все время держать ее связанной, но она ни в коем случае не должна покинуть дом.

— Не покинет, — пообещала Джин-хо и вызывающе тряхнула волосами, в которые были вплетены бусинки из глины.

Рискованно было привозить эту девушку сюда. Но более действенного средства воздействия на политику Юйгуя он придумать не смог.

Янфэй провела в Удзи две недели. Она избегала общаться с Гэрэлом, и тут их желания сходились, но с Джин-хо они все же разговаривали — или лучше сказать, обменивались наборами оскорблений. Шэнь Янфэй прекрасно понимала, зачем она здесь, смерти не боялась, так как знала, что представляет ценность только живой и невредимой, поэтому на оскорбления была щедра.

Когда он в очередной раз пришел проведать Джин-хо и пленницу, они как раз переругивались — он услышал их спор еще с улицы. Янфэй даже снизошла до того, чтобы пообщаться со своей тюремщицей на ее родном языке — Джин-хо-то на юйгуйском знала всего несколько слов.

— …А твой император Вэй — круглый дурак, — запальчиво говорила Джин-хо. — Все говорят, что рано или поздно он развалит страну.

Император Страны Черепахи и впрямь слыл эксцентриком и глупцом.

— Он вовсе не глуп, — возражала Янфэй. — Он просто не интересуется политикой. Вэй никогда не хотел на трон. У нас в Юйгуе многие юноши из богатых семейств отказываются участвовать в делах семьи и отправляются вместо этого путешествовать, занимаются философией и пишут стихи. Вэй не виноват, что судьба уготовила ему другую участь.

«Эти юйгуйцы!» — подумал Гэрэл. В любой другой стране император, который «просто не интересуется политикой», не дожил бы и до десяти лет.

— Я хотел спросить, не нужно ли тебе чего-нибудь, Джин-хо, — сказал он, приоткрыв полог шатра. — Или — госпоже Шэнь.

Джин-хо пожала плечами.

— Нет… Хотя постой — Янфэй жаловалась, что ей скучно без книг.

Гэрэл удивился этой внезапной заботе Джин-хо о пленнице, но учтиво предложил:

— Я могу принести вам трактат Юэ-цзы «О формах власти и назначении правителя путем народных выборов», он сейчас у всех на слуху.

— Я уже читала. Чушь, совершенно неинтересная той прослойке населения, которой она адресована. Ничего мне от вас не нужно, — ледяным тоном сказала Янфэй.

Гэрэл равнодушно пожал плечами и сказал:

— Знаете, госпожа Шэнь, ведь Джин-хо права: ваш незадачливый поклонник — худший политик в истории Юйгуя. Можете и дальше тешить свое самолюбие, считая, что вы слишком умны для женского дворца, но в качестве императорской жены вы могли бы гораздо больше сделать для страны, чем на своей незначительной должности…

Янфэй глядела на него как разъяренная пантера. А Джин-хо — с интересом.

На третью неделю плена Янфэй в Удзи прибыло несколько людей из Юйгуя: скромное, маленькое, совсем не торжественное посольство без гонгов, барабанов и флагов, — сам посол и несколько человек, что охраняли его в дороге.

Юйгуйский посол сразу попросил отвести его к Гэрэлу и, как только увидел его, коротко, без церемоний сказал:

— Господин генерал, Его Величество император Вэй согласился с вашими требованиями и просит отпустить госпожу Шэнь домой.

Он протянул Гэрэлу бумаги. Печать с черепахой, обвитой змеей — ни много ни мало, императорская печать Юйгуя. Посол старательно смотрел в сторону; он знал содержание переписки, и ему требования Гэрэла казались унизительными — в общем-то, такими они и были. Но что делать — любовь зла.

— Я рад, что дело разрешилось мирно, — вежливо сказал Гэрэл. — Госпожа Шэнь свободна.

Посол хотел увести Янфэй, она обернулась и бросила на него яростный взгляд.

— Благодарю за совет, — холодно сказала она. — Знаете, я, возможно, ему последую. Выйду замуж за императора и приложу все усилия, чтобы укрепить свою страну и разрушить вашу.

— Осмелюсь сказать, госпожа, — неловко сказал посол, — император только что договорился о женитьбе на принцессе из Чхонджу. Брачное посольство уже в Пхёнвоне.

— Боюсь, вы опоздали, госпожа Шэнь, — вежливо сказал Гэрэл. — Раньше надо было думать.

Одним из условий освобождения Янфэй, которые он перечислил в письме юйгуйскому императору, была его немедленная женитьба на одной из дочерей Токхына. Законы Юйгуя разрешали императору иметь только одну жену — и наделяли ее весьма значительной властью.

Это означало честный, прочный, долгий союз с Юйгуем. Гэрэл даже чуточку гордился тем, что это придумал. Идея, не сработавшая с Рюкоку, в случае с Юйгуем должна была принести даже больше пользы.

— Осмелюсь спросить — какая из дочерей императора Токхына станет супругой нашего императора? — уныло спросил посол.

Янфэй тоже вопросительно посмотрела на Гэрэла, и он впервые увидел в ее глазах не злость, а беспомощность и растерянность.

Ему бы, возможно, даже стало жаль ее, но на свете есть вещи гораздо хуже, чем невозможность выйти замуж за любимого человека.

Джин-хо, которая до этого момента тихо сидела в углу, сказала:

— Я.

Янфэй уставилась на свою недавнюю тюремщицу с немым удивлением. А та повторила очень твердо:

— Это буду я. Прости, Янфэй.