Смерти вопреки

Глава 12

После того как Александр Бондарович переговорил с Артемом Прищеповым в своем номере один на один, они отправились к Рахмету Мамаеву, предварительно условившись с ним о встрече по телефону. Роза поехала с ними, но не стала заходить к отцу – она решила дождаться окончания разговора и одном из кабинетов.

Ни о каких подробностях своего путешествия Прищепов сообщать Мамаеву пока не стал, а тот и не спрашивал. Все выглядело так, будто Артем слетал в Москву без всяких проблем. Он только сказал Рахмету по указанию Банды, что Адвокат недоволен задержкой выплат и не собирается получать по копейкам, – ему надо все сразу.

Рахмет воспринял это сообщение достаточно спокойно, сам назначил время встречи и сообщил, что другого ответа не ожидал и что сам на месте Адвоката вел бы себя точно так же. Мамаев говорил настолько спокойно, что Александр засомневался в его нечестных намерениях. Все выглядело так, будто банкир и сам стал жертвой чьих-то козней.

Встретил Мамаев их в своем ялтинском офисе довольно радушно, не так, как Банду в прошлый раз. Посетителей не было. Мамаев даже подмигнул им с таким видом, словно целью всей его жизни было встретиться с Артемом и его компаньоном.

– Вы, наверное, есть хотите? – спросил он без всяких приветствий. Такой подход к делу Артему Прищепову понравился гораздо больше, чем их прошлая встреча. Банда пока решил оставаться в стороне от разговора, – так больше поймешь и узнаешь. Вмешаться он мог в любой момент.

– Хочу, – кивнул Прищепов и провалился в глубокое кресло, – очень даже хочу.

– Сейчас, – кивнул Мамаев, – не беспокойтесь. Сейчас вас накормят.

Он уселся в кресло напротив Артема и молчал до тех пор, пока тому не принесли еду. На Александра Рахмет почти не обращал внимания. Бондарович напомнил ему о своем существовании:

– Вы в курсе, что произошло с вашей дочерью?

– Если вы говорите о ее и вашем похищении, то да, она мне звонила. Надеюсь, ничего после этого ни с ней, ни с вами не приключилось?

– Пока нет, – усмехнулся Банда.

– Спасибо вам за помощь, – расплывчато поблагодарил Рахмет. Казалось, его ничем не прошибешь.

– Еще неизвестно, кто кому помог больше. Она, кстати, пришла с нами и сейчас где-то здесь.

– Она побеспокоится о себе не хуже меня. Я совсем разочаровался в возможностях моей охраны.

Только после того, как Артем очистил тарелку и допил свой кофе, Мамаев спросил:

– Ну что, как наши дела?

– Зачем ты это делаешь? – вместо ответа спросил Артем. – Ты ведь уже почти конченый человек.

Зачем тебе это? Не понимаю.

– Он внимательно смотрел на Мамаева, хотя его тянуло расслабиться, закрыть глаза и забыть обо всем на свете.

– Что ты имеешь в виду? – как Артем и предполагал. Мамаев прикинулся, будто не понимает, о чем идет речь.

– Ты подписал бумаги о получении денег, хотя сам утверждаешь, что в глаза их не видел.

– А как поступил бы ты, окажись на моем месте? – Мамаев смотрел на Прищепова с искренним удивлением.

– Не подписывал бы бумаги, – ответил Артем. – Они – это деньги, которые ты сам у себя украл.

Зачем? Ты сам полез в петлю, даже не пытаясь себя обезопасить: Знаешь, чем это может кончиться для тебя?

– Догадываюсь, – чуть слышно произнес Мамаев. – Смертью.

– Да, – кивнул Артем, – рано или поздно тебя попытаются убить. Пока прислали нас, но появятся и другие. Возможно даже, что они уже здесь, – это очень возможно. Не понимаю: ты что, решил покончить жизнь самоубийством? Не самый дешевый способ ты выбрал. Даже не подумал, что расплачиваться по векселям придется Розе.

– Артем, – голос Рахмета стал мягким, – мы знаем друг друга довольно давно, но ты жил в несколько ином мире, чем я. Бизнес не делается бумагами. Можешь подписывать что угодно, брать на себя самые безрассудные обязательства, все равно успех дела решают личные договоренности. Деньги. которые я должен, – изначально грязные. Документы, подписанные мной, – это всего лишь прикрытие. Они должны были исчезнуть после того, как деньги обернутся и принесут прибыль. Пришлось бы наказать бухгалтера, допустившего халатность в обращении с документацией. В конце концов нет закона, который обязывает меня хранить документацию. Я договорился, подписал, но мои партнеры… Хотя я не знаю, они ли виноваты. Может, деньги не дошли до меня не по их вине. В общем, Артем, я сделал то, что делал всегда.

– Вы зря распорядились взорвать Мусу Корда, – внезапно сказал Банда.

Мамаев посмотрел на него недружелюбно:

– Это ваши фантазии?

– Нет, но, согласитесь, тяжело признавать свои ошибки.

Мамаев помолчал немного, а потом сказал неожиданно осипшим голосом:

– Уж не знаю, откуда вы узнали об этом, но сделал я это только из-за дочери. Моя единственная дочь, – он хотел ее убить! Что же я мог сделать?

Они всегда могли ее убить.

– Даже после гибели Мусы они чуть не убили нас обоих. – напомнил Бондарович.

– Я не знал, что вы попытаетесь втереться к нему в доверие, наш договор этого не предусматривал. От таких людей, как Муса, лучше всегда держаться подальше. Их раньше или позже убивают, а при этом любой может оказаться рядом.

– Но так подставляться! – покачал головой Артем. – Ведь ты и ее не спасешь, и сам погибнешь.

Кто ей тогда поможет?

– Никто, – кивнул Мамаев, – я прекрасно знаю, что никто, но ничего не могу сделать. Я сам готов пустить себе пулю в лоб. Честное слово! Я просто жду, когда мне станет ясно, что моя дочь в безопасности, а потом застрелюсь. Тогда мне будет все равно.

" – А что тогда будет с нами? – грустно усмехнулся Артем. – Как ты думаешь? Что тогда будет со мной и с Александром? У нас ведь свой счет, – А мне тогда уже все равно будет, – ухмыльнулся Мамаев.

– А мне нет, – резко ответил Артем, – я хочу со всем этим покончить! И покончу! И ты мне в этом поможешь. Ты понял?

– Нет, не понял.

– Подумай.

– Нет!

– Подумай получше!

– Нет! Я не хочу думать! Я не хочу жить! – Мамаев окончательно лишился самообладания. – Вы только усиливаете мои мучения!

– Вот! – закричал вдруг Артем. – И они этого хотят! Именно этого!

– Чего? И кто? – спросил Мамаев.

– Они хотят, чтобы ты пустил себе пулю в лоб, ответил Артем. – а кто они – это тебе лучше знать.

Ты же ведешь с ними дела.

– Нет, этого хочу только я! – Мамаев яростно замотал головой, а потом посмотрел на Артема так, будто умолял его прекратить пытку и дать ему спокойно переживать свое горе. Но Артем не доставил ему такого удовольствия, – наоборот, он подлил масла в огонь.

– Ты ошибаешься. Мамаев, – вдруг совершенно другим, спокойным и от этого во сто крат более убедительным тоном сказал он, – тебя просто обманули. Ты думаешь, что они сделали должником только тебя, страдаешь, что не можешь покрыть долг, и из-за этого даже готов пустить себе пулю в лоб? Разве не так?

– Готов. Это бизнес – не ты их, так они тебя. А я теперь опасаюсь только за Розу.

– Но ведь это не правда.

– Нет, это правда. Я же подписал все бумаги Все, которые были необходимы.

Александр Бондарович слушал Мамаева и понимал, что тот блефует. Никогда человек, всерьез решивший покончить самоубийством, не говорит об этом вслух.

"Деньги скорее всего прикарманил сам Мамаев, – решил Банда, – теперь ему остается одно играть до конца роль обманутого. Даже если он сейчас во всем признается и отдаст сумму кредиторам, его уберут. Но для меня такой расклад еще лучше.

Главное – тянуть время и не допустить движения денег по цепочке назад. Рахмет, вцепившись в них зубами, уже их не выпустит. В чем-то он прав, пути назад у него нет. Но даже если это не так, пусть реален один шанс из ста, и деньги ушли из рук Мамаева, – все равно они где-то здесь, недалеко. Большие деньги рождают большие разборки. Если бы они ушли, разборки начались бы в других местах, а пока их эпицентр тут, в Крыму. Мне непременно следует оставаться здесь. А вот Артему и Мамаеву неплохо было бы придумать другое занятие для чистоты эксперимента. Все-таки существует шанс, что деньги у Адвоката и он просто имитирует их поиски, используя нас. В любом случае его надо прощупать. Риск небольшой Пока жив Мамаев, Адвокат будет ссылаться на него, утверждая, что деньги здесь. Так и так они останутся под контролем, не уйдут по цепочке".

– Эти бумаги все у тебя? – подскочил Артем. – Правда?

– Правда. Но это только бумаги, правды в них так же мало, как в утренней сводке новостей государственного телевидения, – пардон, теперь общественного.

– Так покажи их.

Мамаев удивленно посмотрел на Артема, встал и вышел в соседнюю комнату. Вскоре он вернулся и положил перед ним довольно толстую пачку документов.

– Читай, пожалуйста, – сказал он, – здесь все черным по белому.

Но Артем не стал читать документы. Он и не собирался этого делать. Он просто торжествующе хлопнул по пачке ладонью и воскликнул:

– Береги эти бумаги как зеницу ока! Пока они у тебя, никто тебя пальцем не тронет. Честно тебе говорю!

– Ты так думаешь? – побледнел Рахмет. – Почему? Почему ты так думаешь?

– Потому что пока ты жив, этих денег им не получить, – торжествуя, ответил Артем. – В этом-то все и дело. Я это понял сегодня ночью.

– Что ты понял?

– Я понял, что, заставив именно тебя почти признаться в том, что ты якобы украл эти деньги, они одновременно лишили и себя возможности пользоваться ими. Точнее, только себя. Адвокат – лишь посредник. Хозяин суммы – это еще один виток спирали.

– И что же нам сейчас делать? – удивленно посмотрел на него Рахмет.

– Еще не поздно вернуть все на свои места, – уверенно сказал Артем.

– Но как?

– Для этого нужно ехать в Москву, – хлопнул в ладоши Артем.

Банда с облегчением вздохнул: Прищепов сказал именно то, что он сам собирался предложить Рахмету. И хорошо, что предложение прозвучало из чужих уст.

– Артем. – покачал головой Рахмет, пытаясь скрыть, что в нем затеплился огонек надежды, если ты меня обманываешь, я отрежу тебе голову Старая дружба тебя не спасет. Если ты не просто работаешь на Адвоката, а нанят им, чтобы притупить мою бдительность…

– Боюсь, что тогда ее уже некому будет отрезать, – усмехнулся Артем.

– Тогда мои братья отрежут, – не сдался Рахмет. – Руслан, Равиль и Хетагур.

– Вот бы мне иметь столько братьев, – не смутился Артем и махнул рукой:

– Ну что, поехали?

– Прямо так? – удивился Рахмет. – Сейчас?

Это невозможно!

– Нам нужно было так поступить еще в прошлый раз, когда ты отправлял туда меня со «своими» людьми, – покачал головой Артем.

– Я не знал, что их перекупили… Но как это просто, – покачал головой Рахмет, – взять и поехать в Москву. Да за каждым моим шагом следят.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Артем. – На тот свет еще быстрее отправиться можно.

– Незаметно исчезнуть на пару дней можно без труда, – вставил Бондарович. – Думаю, вы, Рахмет, сможете пожертвовать одним из своих запасных вариантов отхода.

– Хорошо, – вдруг решившись, с отчаянием обреченного кивнул Рахмет, – едем.

– Бумаги с собой бери, – скомандовал Артем. – и вот еще что. Лучше, чтобы никто не знал, что мы с тобой уезжаем.

– В Москву?

– Даже на соседнюю улицу.

– Понял. Понял, – кивнул Рахмет, несколько подавленный неожиданным энтузиазмом обычно флегматичного Артема.

– Вот и хорошо! – сказал Артем и, откинувшись в кресле, закрыл глаза.

Банде оставалось только сказать:

– Это правильное решение, я с удовольствием составил бы вам компанию, но я отвечаю за безопасность Розы.

– Кстати, о ней, – строго произнес Мамаев, ей тоже не говорите о моем отъезде.

Это было открытием для Бондаровича: Рахмет уже не доверял собственной дочери.

– А если будет настаивать?

– Только в том случае скажешь, если я не вернусь через неделю, – сообщил Рахмет, то переходя на «ты», то вновь сбиваясь на «вы».

Бондарович выглядел довольно бодро, но на самом деле он так сильно устал, что хотел только одного: уснуть и не просыпаться несколько дней. Вот это было бы отдыхом. Но сейчас он не мог себе позволить даже расслабиться. Полулежа в кресле, Банда краем глаза следил за тем, чем занимается Мамаев.

А Мамаев в это время занимался сборами к отъезду. Первым делом он вызвал к себе начальника охраны. Тот оказался высоким крепким парнем с орлиным профилем и соколиным взглядом. Смотрел он на Мамаева с фанатичной, собачьей преданностью.

Мамаев положил руку ему на плечо, указал на Артема и сказал:

– Мы сейчас с этим молодым человеком будем заниматься одним важным делом. Ясно?

Начальник охраны смерил Артема долгим внимательным взглядом и хмыкнул:

– Ясно.

– Что тебе ясно?

– Ясно, и псе. Дела есть дела.

– Мы с ним будем заниматься этим сутки, ясно? – продолжал Мамаев.

– Ясно!

– А может, двое, трое…

– Ясно.

– И все это время сюда никто не должен проскользнуть, ясно?

– Ясно!

– Тогда иди.

– Пожалуй, и я выйду вместе с ним, – предложил Александр Бондарович.

Он протянул Рахмету руку на прощание, затем, прощаясь с Артемом, шепнул ему:

– Не забудь поинтересоваться у своей девушки, кто пытался заглянуть в мою медицинскую карту.

Начальник охраны еще раз хмыкнул, смерив старательно зажмурившегося Артема тяжелым взглядом, повернулся и вышел из комнаты вслед за Александром Бондаровичем – Эй, ты что, заснул? – окликнул Прищепова Рахмет. – Просыпайся! Сейчас некогда спать.

– Ну спасибо тебе, – вздохнул сразу же «проснувшийся» Артем. – Что обо мне теперь твой охранник подумает? Хорошо ты ему все объяснил!

– Скажи пожалуйста – пожал плечами Мамаев. – Тебе что важнее: дело или репутация?

– Дело, – вздохнул Артем.

– Ну так вот, – удовлетворенно кивнул Мамаев, который с каждым мгновением оживлялся. – И потом, кто знает…

– Ты что это? – закричал Артем и даже вскочил с кресла.

– Теперь вижу, что и в самом деле проснулся! – хлопнул в ладоши Мамаев и засмеялся. – Молодец!

Поехали.

– Ладно, поехали, раз ты так заговорил, – махнул рукой Артем. – Как я вижу, самоубиваться ты уже больше не собираешься.

– Мы едем в Москву, – бодро ответил Рахмет. – в случае чего перерезать себе горло можно и там.

– И не возвращаться оттуда тоже можно. – поддержал его Артем, – затеряться, если что. Из Москвы выехать незамеченным в любую страну легче, чем из Ялты.

– Они расправятся с моей дочерью, – сразу погрустнел Мамаев – Как с ней-то быть?

– Поживем – увидим, – вздохнул Артем, может, и с дочкой твоей все утрясется – Дай-то Бог, – потупился Рахмет, но тут же опять поднял голову. В глазах его промелькнула надежда. – Впрочем, почему бы и нет!

– Конечно! – поддержал его Артем.

– Тревожно все-таки.

– Я понимаю… А этот твой человек, он что, и вправду никого сюда три дня не пустит?

– Никого. Скорее сам умрет.

– А если умрет?

– Сначала дом взорвет. Не бойся, мы с ним из одной деревни. Я его вместе со своей дочкой вырастил, он мне как сын.

– Ага, – кивнул Артем, – сын, значит.

В личные дела Мамаева он соваться не стал и вместо этого сказал:

– Ну что, поехали?

– Поехали, – кивнул Мамаев, сложил свои бумаги в папку и сунул ее под мышку. Потом он подошел к стене прямо за спиной Артема, нажал на одну из панелей облицовки и сказал:

– Прошу.

Артем обернулся и увидел, что в стене открылась узкая потайная дверь. Он поднялся и следом за Мамаевым скользнул в секретный ход.

Дверь за ними сразу же закрылась.

Артем с Рахметом двигались потайным ходом довольно быстро. Потайным этот тоннель назвать можно было лишь условно. Мамаев скупил подвалы в соседних домах, распорядился заложить окна, а во время реконструкции часть помещений отвел под склады, оставив место для неширокого тоннеля.

Ход вывел их в еще не переделанные подвалы, оттуда в заброшенный дворик, в который, казалось, не выходила ни одна дверь, ни одно окно. Единственным выходом из него был забитый досками проем в стене. Рахмет без труда раздвинул доски, и они с Артемом оказались в однокомнатной квартире, облезлой и пропахшей канализацией. Окна квартиры были плотно закрыты шторами.

На улицу они вышли из совершенно обычного подъезда самого обычного дома постройки пятидесятых годов, который ничем не выделялся из ряда других точно таких же домов на совершенно непримечательной улице. Что и говорить, Рахмет Мамаев оказался великим мастером конспирации. Несмотря на то, что он все время твердил о самоубийстве, пути для отступления были им подготовлены весьма тщательно. Теперь Артем уже не сомневался в том, что охранники и в самом деле будут по меньшей мере три дня давать всем без исключения визитерам от ворот поворот, ссылаясь на занятость хозяина.

Даже машина, на которой они отъехали от подъезда, была ничем не примечательным «Москвичом-412».

Несмотря на ряд недостатков, присущих этой давным-давно устаревшей модели, – таких, например, как очень невысокие скоростные характеристики, – «Москвич», в который они уселись, обладал и целым рядом очень существенных преимуществ! даже перед «мерседесами», которые так любил и уважал Артем Прищепов. Первым преимуществом являлось, несомненно, то, что машина выглядела совершенно неприметно в потоке других точно таких же, которые заполняли улицы города. Вторым преимуществом, вытекавшим из первого, гораздо более важным, было то, что Мамаев мог оставить эту машину где угодно, и при наступлении момента бегства имелась очень высокая вероятность того, что машина окажется там, где ее оставили. Польститься на нее вряд ли мог даже самый невзыскательный угонщик. За эту машину трудно было что-то выручить, даже пустив ее на запчасти, угонять же ее для личного пользования казалось полным абсурдом. Именно по этой причине машина, наверное, и дожидалась их у подъезда, – терпеливо, как верная собачка ждет нерадивого хозяина. И завелась она с пол-оборота, послушно унося своих пассажиров от опасного места.

Путь отхода оказался очень и очень запутанным.

Неприметная машинка довольно быстро доставила путешественников к концу первого этапа эстафеты, где и была оставлена за ненужностью. Место же, где они оказались, являлось в своем роде весьма примечательным. Они остановились немного западнее Феодосии, возле мыса со странным названием, которое теперь было, впрочем, мало кому известно.

Именно здесь во время второй мировой войны происходило легендарное сражение, а сейчас возвышался заброшенный всеми и потихоньку разрушающийся памятник героям-десантникам, которые и в самом деле были героями. Отсюда в 1942 году должно было начаться освобождение Крыма – так считали десантники, которых высадили на захваченный немцами берег. Но.., на самом деле они выполняли лишь роль смертников. Никто не собирался их поддерживать ни с моря, ни с воздуха. Отвлекающий маневр – так это называется в военной терминологии. Основной удар был нанесен в Новороссийске, – этот удар потом послужил основой для сладенькой легенды о Малой Земле. Десантников предали дважды. В первый раз – когда они высадились, захватили плацдарм и тщетно ожидали, когда же подоспеют основные силы. Они погибли почти все, сброшенные в море. Последние из них отстреливались, уже стоя по пояс в воде. Во второй раз их предали, когда забыли даже о том, что на месте сражения стоит памятник.

Артем Прищепов и сам в какой-то степени был героем-десантником. С грустью смотрел он на приметы разрушения и забвения, проглядывавшие отовсюду, и думал о том, как коротка человеческая память. Может быть, пройдет несколько десятилетий, и то, что когда-то сделал он и парни, служившие под началом Александра Бондаровича, тоже предадут забвению. "Нас и так уже многие теперь критикуют, ругают и даже ненавидят, а мы ведь были простыми солдатами и выполняли свой долг, – подумал Артем Прищепов. – За что же нас ругать?

Ведь мы никого не предали и никого не обманули.

Обманули нас".

Артем вздохнул. От его приподнятого настроения не осталось и следа. Они с Рахметом сейчас тоже находились на своего рода плацдарме. Артем решился восстать малыми силами против могучего противника. В этой схватке он был совсем один – на Мамаева надежда была очень слабая. Банкир скорее являлся живым инструментом в этой игре, чем реальным игроком. К тому же он мог поддерживать Артема только до тех пор, пока это было ему выгодно. О том, как он поведет себя в другой обстановке, Артем мог только догадываться, и догадки эти не вызывали оптимизма. Впереди маячило только одно плохое.

Артем опять осмотрелся.

Внезапно Артем увидел небольшой военно-морской катер, который стремительно несся к берегу.

На корме развевался немного подзабытый со времен Афганистана советский флаг, которым пользуются на Черном море российские моряки.

Ну вот, оказывается, не все забыли героев. Вот плывут морячки, чтобы поклониться праху своих славных боевых предшественников. Катер несся так стремительно, что казалось, будто он совсем не погружается в воду, а скользит по ней, словно по твердому скользкому льду.

– Смотри, – показал Артем Мамаеву на катер, – как хорошо идет!

– Хорошо, – кивнул Мамаев, который и сам давно наблюдал за этим катером. – Это за нами.

Давай к берегу.

Катер, на который они быстренько погрузились, – правда, набрав при этом в ботинки немалое количество воды, – бодро вынес их в открытое море. И когда Артем уже начал мрачно подсчитывать, через какое время они доберутся таким образом до Турции или куда там еще собрался Мамаев, прямо. перед ними показался вдруг красавец миноносец.

Не очень большой, но изящный корабль выглядел довольно внушительно, – куда внушительнее, чем катер. И все-таки, поднимаясь по крутому трапу, Артем сильно сомневался в том, что скоростные качества этой игрушки могут их хоть в какой-то степени устроить. Стоило им подняться на борт этого чуда военно-морской техники, как их тут же, не задерживая ни на минуту, провели на корму. Миноносец развернулся носом в открытое море и на всех парах помчался прочь от берега. На корме уже готовился к взлету маленький сине-белый вертолетик с эмблемами военно-морского флота на раздвоенном хвосте. Только тут Артем сумел по достоинству оценить невероятное хитроумие и предусмотрительность своего временного напарника, а точнее, попутчика.

– Может, хоть поедите на дорожку? – трубным голосом спросил у них приземистый длинноусый капитан-лейтенант. – А то как-то невежливо отпускать друзей голодными. Давай, Рахмет. В пять минут кок расстарается. У него-то уже все готово, только на плиту поставить…

Рахмет посмотрел на Артема, улыбнулся и, не спрашивая его согласия, кивнул:

– Давай. А то неизвестно, когда еще перехватить-то доведется. Парня я накормил, а сам от волнения что-то позабыл покушать.

– Вот это другое дело! – радостно пробасил капитан-лейтенант. – Прошу в кают-компанию. Мы сейчас мигом все устроим.

– Пошли, – дернул Мамаев Артема за рукав, – пошли. А то обидим.

Артем есть не хотел, но, боясь и в самом деле обидеть, прошел в кают-компанию и там, совершенно неожиданно для себя самого, еще раз хорошенько, с аппетитом позавтракал. Морской воздух, как сообщил при этом Мамаев, безотказно возбуждает аппетит. Артем сам убедился в справедливости его слов.

Кроме возбуждения аппетита, морской воздух еще и целительно действовал на нервную систему.

И Артем, и Мамаев успокоились и действовали теперь слаженно и дружно, как старые друзья. Впрочем, таковыми они могли считать себя с полным основанием.

Завтрак, как и обещал капитан, занял у них очень мало времени, и вскоре они уже летели над темной свинцовой водой на крохотном, незаметном с берега простым глазом вертолете в сторону Адлера.

– Далековато, – вздохнул пилот, которым оказался все тот же капитан-лейтенант, сменивший морскую фуражку на авиационный шлем, а шинель на кожаную куртку. – Ну да чего для друзей не сделаешь.

– А дальше как? – прокричал Мамаев, стараясь перекрыть голосом шум двигателя. – Я предлагаю переночевать. Веселый, спокойный город и рейсов на Москву сколько угодно.

– Нам в Москву нужно срочно! – прокричал в ответ Артем. – Развлечемся потом!

– В Москву сразу опасно! – крикнул в ответ Рахмет. – Они нас могли выследить!

– Опоздаем! – не сдавался Артем. – Без спешки ничего не получится, нельзя!

Рахмет покачал головой:

– На вечерок бы только!

– Ты что, у себя в Ялте развлечься не можешь?

– В Ялте меня каждая собака знает, надоело.

– Рахмет, некогда…

Рахмет опять покачал головой, а потом, вдруг решительно кивнул:

– Ладно! Раз надо, значит, надо! Так и решим: из Адлера без задержки двигаем в Москву! Тебе куда в Москве надо, Артем?

– На Большую Ордынку, – ни секунды не раздумывая, ответил Артем. Он очень хорошо помнил, где жила его Машенька.

Он и вправду хорошо помнил дом Машеньки – четырехэтажный, большой и мрачный. Машенька жила на четвертом этаже в доставшейся ей по наследству от матери крохотной однокомнатной квартирке. Когда-то, в сущности, еще совсем недавно, она доставила ему в этой квартирке немало радостей, – как, впрочем, и огорчений. А потом именно здесь Артем Прищепов внезапно почувствовал, что сходит с ума и если не сбежит, то перестанет быть самим собой. И Артем сбежал, думая, что больше сюда не вернется. Впрочем, в гости он потом приходил довольно часто, но оставаться больше чем на ночь не рисковал. Любовью свои отношения с Машей Артем не называл. И вот он пришел сюда вновь, да еще в компании Мамаева. Они осторожно поднялись по лестнице и остановились перед дверью в квартиру Машеньки.

Вот она, та самая обшарпанная дверь с большим старомодным замком, ключ от которого все еще валяется где-то в разграбленном офисе в Москве.

Дверь была чуть-чуть приоткрыта, словно приглашала Артема войти. Словно Машенька могла догадаться, что он явится вот так нежданно-негаданно, и этой открытой дверью решила облегчить ему шаг через порог – довольно нелегкий для него шаг.

Как-никак в последний раз они поссорились, и все из-за того же – Прищепов не соглашался оставаться у нее дольше, чем на одну ночь.

– Это здесь? – спросил Мамаев, удивленный промедлением Артема.

– Здесь, – кивнул Артем.

– Так что же мы стоим? – пожал плечами Рахмет; – Только время тратим. Входи давай.

Он уже протянул руку, чтобы толкнуть незапертую дверь, но тут Артем жестом остановил его.

– Погоди, – прошептал Артем.

– Что такое? – удивился Рахмет. – Ты что, передумал? Зачем мы тогда в Москву спешили? Не из-за моих же дел ты не мог один вечер подождать?

Но Артем не ответил. Банда поручил ему узнать, кто мог интересоваться его медицинской картой в поликлинике, но говорить об этом Мамаеву Артем не хотел. Он внимательно рассматривал дверь и внезапно спросил Рахмета:

– У тебя есть пистолет?

– Нет, – пожал плечами Рахмет, – зачем он мне? В машине оставил.

– Вот и у меня нет, – вздохнул Артем, – а ведь не помешал бы.

Неожиданно Артем прижался к стене и, жестом приказав Мамаеву сделать то же самое, ногой распахнул дверь. Артем ожидал, что сейчас же им навстречу раздадутся выстрелы, но этого не произошло. Тогда, сделав Мамаеву знак оставаться на месте, Артем осторожно вошел в квартиру, в любое мгновение ожидая нападения.

Он и сам, наверное, не мог бы объяснить толком, что вызвало у него подозрение. Сначала Артема не насторожило то, что дверь, ведущая в квартиру, приоткрыта. Наоборот, он воспринял это как сигнал к возвращению туда, откуда он бежал после ссоры.

Однако стоило ему сосредоточиться, как он сразу же вспомнил, что Машенька, как и любая женщина, которая долго жила одна, без постоянного присутствия мужчины, маниакально боялась всяких извращенцев и насильников. Мужчины, желающие попользоваться ее беззащитностью, чудились ей везде, в каждом человеке, у которого что-то болталось между ног. Артему, когда он жил у Маши, всегда приходилось подолгу стучать в дверь, прежде чем Маша решалась открыть, особенно если он возвращался поздно. Потому-то Машенька и дала Артему второй ключ, чтобы как-то себя успокоить.

Она знала, что теперь ему по крайней мере не придется стучаться, если он вдруг захочет войти. Она даже повесила на кольцо с ключами медную бляшку, на которой было выгравировано: «Дорогому Артему для собственного спокойствия». Именно из-за этой бляшки Артем и не оставил ключ здесь, когда в последний раз уходил из квартиры. Надпись на бляшке ему нравилась и льстила его самолюбию. Поэтому Артем сразу понял, что сама Машенька никак не могла оставить дверь открытой.

Самым правильным теперь было бы просто оставить все как есть и убраться отсюда подобру-поздорову. Само то дело, которым Артем занимался, принуждало его к этому. Ему нельзя было рисковать. И все-таки Артем вошел в квартиру. Поступить по-другому означало предать девушку еще раз, а это было невозможно.

Пройдя по короткому коридорчику, Артем вошел в комнату и увидел то, чего так боялся и что тем не менее все-таки ожидал увидеть. Он сразу же отвернулся, схватившись за голову, и постоял так немного. Ему во чтобы то ни стало следовало взять себя в руки, а сделать это было трудно, невероятно трудно.

Слишком уж страшной смертью погибла ни в чем не повинная девушка…

Артем с трудом подавил приступ рвоты. И нужно же было два раза завтракать, подумалось ему вдруг совершенно некстати. Но он все-таки сумел сдержаться и, осторожно ступая, приблизился к кровати, на которой, раскинув руки, лежала мертвая Маша Она лежала на спине совершенно голая Было очевидно, что перед смертью ее пытали – избивали, резали ножами, жгли окурками, протыкали чем-то острым руки и ноги. От нее очень сильно хотели что-то узнать Артем сразу же понял, что пытки – не проявления извращенного воображения маньяка, хотя убийцы и пытались симулировать преступление на сексуальной почве.

Девушку допрашивали. Именно допрашивали!

О чем? Сейчас угадать это было нелегко, но Артем подумал, что скорее всего о том же, о чем и он спрашивал ее ночью по телефону. А ведь Маша очень хотела приехать к нему на море, а он не пригласил ее. Если бы он только мог знать!.. Если бы он только мог знать, чем это для нее кончится, то увез бы ее куда угодно. Бросил бы все и отправился с ней на край света, хоть в дикие джунгли.

Ну и пусть она была восторженной надоедой, – что из того? Надоедала-то она ему, никого больше не трогала. Он этим зверям покажет! Он отомстит за нее! Страшно отомстит!

И все-таки как же на нее вышли? Скорее всего после его звонка. Они узнали, что он позвонил, и убили ее, – вернее, безжалостно, зверски растерзали.

Возможно, из-за имени, которое его вчера так заинтересовало. Что ж, он узнает это имя, пусть даже ему придется разнести на куски весь медицинский центр, где работала девушка.

Перед тем как выйти из комнаты, Артем скрепя сердце бросил на девушку прощальный взгляд. И тут он увидел ключи. Связка ключей с медной бляшкой лежала возле правой руки мертвой Маши. Это была его связка, та самая, которая оставалась в его офисе. На бляшке было его, Артема, имя. На ней наверняка имелись и его отпечатки пальцев.

Артем был заранее уверен, что ничьих других отпечатков на брелоке не окажется. Теперь многое для него начало проясняться. Возможно, разгром в офисе устроили именно для того, чтобы найти эту связку?

Или, устраивая разгром, те, кто этим занимался, случайно наткнулись на ключи и решили воспользоваться ими? Если так, то убийство может быть и не связано с медицинским центром – просто случайное совпадение при попытке поглубже его утопить. В этом случае нечто подобное готовится и для Александра. Если это ловушка, то скорее всего сейчас сюда несется целая орда милиции или фээсбэшников, которые разорвут его на куски без суда и следствия. На всякий случай нужно поскорее уносить ноги.

Артем сам удивлялся тому, насколько ясно работает у него голова. Он словно бы сумел отдалиться от того, что здесь произошло, стать сторонним наблюдателем, отложив составление планов мести на потом, когда он окажется в относительной безопасности.

Но перед тем как уйти, Артем осторожно взял ключи, стараясь при этом не измазаться в крови, вытащил из кармана носовой платок и аккуратно завернул в него связку. Проверив, не выступила ли на платке кровь. Артем сунул ключи в карман.

Теперь ему оставалось только надеяться на то, что это был единственный в окровавленной комнате предмет, указывавший на него. Можно было уходить, но едва Артем собрался это сделать, как вдруг кто-то за его спиной присвистнул и сказал:

– Ни фига себе!

– Я же просил тебя не заходить сюда, – не оглядываясь, сказал Артем.

– Не бойся, я никому не скажу, – отозвался за его спиной Мамаев.

– Чего не скажешь?

– Что ты ее замочил!

– Ты что?

– Я же вижу! Замочил, так и скажи. Я ведь свой – Да ты что? – Артем повернулся и неожиданно схватил Мамаева за горло. – Ты что, и вправду думаешь, что это я ее прикончил?

– Ничего я не думаю, – прохрипел Мамаев, – смотри сам. Ты заходишь в квартиру, и тебя нету А потом я иду следом и вижу тебя, а рядом с тобой женщина в луже крови. Ничего себе дело на десять минут!

– Да я тебя сейчас и вправду удавлю! – зашипел Артем. – Будешь рядом с ней лежать Падаль, вот ты кто!

Лицо Рахмета посинело.

– Смотри! – захрипел вдруг он. – Смотри, у тебя руки в крови!

Артем отбросил его к стене так сильно, что Мамаев чуть не упал, и принялся внимательно рассматривать обе свои ладони. Крови нигде не было видно.

– Ты что? – он удивленно досмотрел на Рахмета. – Где кровь?

Тот угрюмо стоял у стены и потирал горло, а потом вдруг посмотрел на Артема и сказал:

– Теперь верю, что это не ты ее прикончил.

– Почему? – вскинул брови Артем.

Рахмет закашлялся и ответил:

– Потому что если бы ты ее убил, то при утих словах ты и меня придушил бы тоже. А раз ты меня отпустил, значит, не ты.

Рахмет поднял голову, словно гордясь тем, что вывел такое сложное умозаключение.

И в этот момент со стороны улицы донесся вой милицейской сирены. Артем не ошибся: против него проводилась тщательно спланированная операция. Следовало срочно уходить.

Они успели разминуться с милицией. Никто их не видел. Вскоре они уже ехали в троллейбусе и оба боялись хоть слово сказать друг другу.

Рахмет Мамаев настаивал на том, что им срочно нужно мчаться в аэропорт, пока никто не бросился искать именно их, но Артем оставался непоколебим. Ему обязательно нужно было попасть в медицинский центр. Он удивлялся собственному самообладанию: голова работала четко, руки не дрожал.

– К черту! – кричал Рахмет.

– Больше никаких неприятностей не будет! – твердо говорил Прищепов. – Я только загляну на минутку в регистратуру, и все. Возьму одну справку.

– Эта девушка работала в медицинском центре? – спросил наконец Мамаев.

– Да. И я не стану скрывать – мне кажется, что ее убили из-за меня.

– Ну хорошо, – сдался наконец Рахмет, – не зря же мы рисковали.

Однако все получилось далеко не так тихо и мирно, как им хотелось бы. Сначала все и вправду шло в соответствии с расчетами Артема.

Когда он сунул голову в окошко регистратуры и попросил карточку, молоденькая девушка в белом халатике очень доброжелательно ему улыбнулась и спросила, как его фамилия. Артему оставалось только назваться – Александр Бондарович. Девушка кивнула и принялась рыться в своих карточках, которых было множество.

– Вам бы компьютер, – посочувствовал ей Артем, – так ведь с ума сойти можно.

– Обещали, – отмахнулась девушка, – да что толку.

Внезапно лицо ее изменилось. В руках она держала какую-то бумажку.

– Извините, – сказала она и опять улыбнулась, но на этот раз совершенно по-другому, натянуто и официально, – вам нужно пройти в кабинет к директору. Ваша карточка у него.

– У него? – переспросил Артем, предчувствуя недоброе. – Но почему?

– Не знаю, – покачала головой девушка, – вам нужно пройти к директору. Он вам все объяснит.

Наверное, вам опять нужно пройти медкомиссию.

Вы давно были у нас последний раз?

Она отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Артем Прищепов вышел на улицу и наскоро пересказал Мамаеву содержание разговора. На сей раз он уже не скрывал от него просьбу Банды.

– Ничего не понимаю, – недоуменно пожал плечами Артем, – никогда еще директор не занимался делами больных. Я же сам состою на учете в этом центре.

– Может быть, уйдем, пока не поздно? – спросил Мамаев. – Мне кажется, соваться сейчас туда – это все равно что засунуть голову в мясорубку. Пошли отсюда, Артем, точно тебе говорю. Хватит с нас и того, что мы оказались в квартире с трупом.

Но Артем был не из тех людей, что быстро отступают перед трудностями. В его голове уже возник план. Когда он в двух словах объяснил Мамаеву, что тому придется сделать, тот с тревогой огляделся, тяжело вздохнул, но отказываться все-таки не стал. В нем проснулся бывший военный.

– Тогда действуй, – хлопнул его по плечу Артем и сразу же отошел в сторону, чтобы не маячить у всех на глазах в компании с Мамаевым.

После этого наступила очередь Рахмета выступить на сцену. Он подошел к окошку, от которого только что таким разочарованным отошел Артем, и небрежным тоном произнес:

– А ну, милочка, позови-ка главного, да живо!

Девушка с недоумением подняла на него глаза и спросила вежливо, но не скрывая своего отвращения к восточному облику Рахмета:

– Что вам нужно, гражданин? Уходите! Вы мешаете мне работать.

– Директор нужно, вот что! – утрируя кавказский акцент, сказал Рахмет. – Зови сюда директора своего, бегом зови.

– Вы с ним договаривались о встрече? Он вас ждет? – изо всех сил стараясь оставаться вежливой, спросила девушка. – Прошу прощения, но если вы с ним не договаривались, то вам лучше сейчас отсюда уйти. Николай Александрович очень занят и без предварительной договоренности ни с кем встречаться не станет. Понятно?

– Это ты меня не поняла, дорогая, – Рахмет постарался наклониться к девушке как можно ближе и чуть ли не по пояс просунулся в окошко. – Коле-то твоему гомон грозит. Органы-то все узнали. Если сейчас что-нибудь не предпринять, все сядем.

В глазах у девушки появилась озабоченность.

Она еще не попадала в такие ситуации и не знала, что делать. Конечно она, как и все сотрудники центра, была наслышана о темных делишках своего руководителя, но никто еще не говорил с ней об этом так открыто.

– Ладно, – решила наконец она, – можете пройти к нему в кабинет.

Регистраторша говорила уже шепотом, словно сама была участницей шайки, в которую входили она, ее директор и этот странный тип, говоривший с восточным акцентом.

– Какой кабинет, слушай? – чуть не расхохотался Рахмет, хоть ему было и не до смеха. – Менты вот-вот нагрянут! Мне даже тут светиться нельзя!

Ты ему так и скажи: Рафик его на улице ждать будет! Скорее скажи, а то будет поздно! Если меня на улице не найдет, пусть в городе ищет, я еще на день в Москве задержусь.

Назвавшись Рафиком, Мамаев был уверен в том, что или девушка, дойдя до кабинета, начисто забудет это имя, или же директор, если, конечно, он не знает никакого Рафика, воспримет это имя как марку микроавтобуса. Горячность Рахмета, казалось, убедила даже эту недоверчивую вышколенную девчушку.

– Хорошо, скажу! Не беспокойтесь! – взволнованно сказала регистраторша и, захлопнув окошко, быстро зацокала каблучками по коридору.

Рахмет повернулся и подмигнул через стеклянную дверь вестибюля стоявшему на улице Артему.

Прищепов одобрительно кивнул ему и, войдя в здание, поспешил по коридору вслед за девушкой из регистратуры.

Через минуту-две после того, как девушка вошла в кабинет, на двери которого поблескивала солидная табличка с надписью «Директор медицинского центра», дверь кабинета с шумом отворилась, из нее вылетел грузный лысый мужчина в дорогом костюме и опрометью бросился бежать к выходу. За ним, едва поспевая на своих каблучках, засеменила девушка, вызвавшая его.

– Кто он? Как его зовут? – спросил у нее на бегу директор.

– Не помню, – задыхаясь, с трудом проговорила девушка.

– Как он выглядит хотя бы?

– Не знаю, – пожала плечами девушка, – черный такой. Я спешила вас позвать, не успела запомнить.

– Ни черта не понимаю, – дрожащим голосом сказал директор.

– А, вспомнила, он про «рафик» говорил, что ждать на улице будет… – обрадовалась девушка.

– Дела, – только и пробормотал директор, выбегая на улицу.

Девушка чуть не расплакалась, чувствуя, что не может сказать ничего толкового, но директору было сейчас не до нее. Он только раздраженно махнул рукой и хлопнул дверью. В этот момент от противоположной стороны улицы отъехал желтый рафик с пестрыми занавесочками на окнах. Мамаев, стоявший за углом, хищно улыбнулся, провожая взглядом директора. Тот пробежал за микроавтобусом метров сто, размахивая руками, затем так же быстро бросился назад, на ходу выхватывая ключи от своей машины.

Директор так торопился, что не только не запер, но даже и не прикрыл дверь в свой кабинет. Артем почувствовал некоторое разочарование, когда обнаружил, что не нужно вскрывать замок. В мгновение ока он оказался в кабинете и запер за собой дверь, благо запиралась она не ключом, а кнопкой. Впрочем, подумав немного, он опять открыл замок. Все равно у директора должны быть с собой ключи, так что защелкнутая кнопка не помогла бы. Если его обнаружат в запертом кабинете, то это взлом, и тут уж никак не отбояришься, если же в открытом – то можно будет наплести что-нибудь насчет того, будто он зашел сюда случайно и ненадолго.

«Или нет, даже не случайно. Ведь девушка из регистратуры сама направила меня сюда, – спохватился Артем. – Да, запирать дверь не стоит».

Артем быстро обвел взглядом кабинет. К счастью. бумаг в нем было мало, отсутствовали книжные шкафы и полки. И в ящиках письменного стола, напоминавшего письменный стол только формой, но никак не содержанием, тоже царила пустота. Скорее это был стол для всяких там междусобойчиков и пирушек в скромном служебно-дружеском ограниченном кругу. Да и весь кабинет, похоже, предназначался лишь для подобных дел. Здесь было полно всякой аппаратуры: магнитофон, видеомагнитофон, телевизор. Кроме того, в кабинете стоял широкий мягкий диван, который к тому же, наверное, и раскладывался, превращаясь в огромную кровать.

А вот карточку на имя Александра Бондаровича найти здесь было затруднительно, потому что в этом помещении не то что карточки или какого-нибудь другого документа – в нем вообще ни одной бумажки не было. Артем, приготовившийся к долгим и кропотливым поискам, несколько опешил и разочарованно обвел кабинет взглядом, не зная, с чего начать.

Зачем же в таком случае его сюда звали? Уж лучше бы он послушался девушки, может, узнал бы от директора хоть что-нибудь… Внезапно Артем успокоился. Взгляд его, бесцельно блуждавший по кабинету, уперся наконец в предмет, который мог заменить все картотеки вместе взятые. В самом дальнем углу на маленьком черном столике стоял компьютер, один напоминавший о том, что это все-таки служебный кабинет, а не комната отдыха, не зал развлечений и не траходром.

Поскольку в кабинете не было бумаг, Артем сразу же понял, что если здесь и есть какая-нибудь ценная для него информация, то она обязательно хранится в компьютере, если, конечно, эта персоналка не начинена под завязку одними играми. Экран компьютера мерцал «звездным небом». Видимо, директор работал с ним и забыл выключить. Это тоже было на руку Артему, избавляя его от необходимости разгадывать загрузочный код, который скорее всего существовал.

Конечно, взламывание такого рода кодов не составляло особой проблемы, но требовало определенного времени, а времени-то как раз и не было. Время сейчас, как говорится, решало все. Артем ударил по клавише «пробел», заставка исчезла, монитор вспыхнул.

Прищепов застыл от неожиданности: на экране он увидел лицо Банды и прочитал имя и фамилию:

«Александр Бондарович». Но тут же он сообразил, что на экране монитора просто-напросто медицинская карточка. – конечно, в компьютерной интерпретации. Видимо, директор ждал визитера и готовился к встрече с ним.

Артем даже пожалел, что они выманили отсюда директора, к которому у него сразу же появилось множество вопросов. Впрочем, директор, вероятно, далеко не ушел и поговорить с ним можно будет и попозже. Артем вчитался в анкету Александра Бондаровича и постепенно начал кое-что понимать. Он выгрузил карточку, влез в систему и принялся искать то, что интересовало его больше всего: список тех, кто интересовался карточками.

Артем просматривал файл за файлом, уверенный в том, что обязательно найдет список. Он так увлекся этим занятием, что даже перестал следить за временем. К счастью, директор не возвращался – должно быть, отвлекающий маневр Рахмета сработал блестяще.

Наконец Артем нашел то, что ему было нужно Он страшно обрадовался, но тут же огорчился в списке значилось столько фамилий и кодов, что разобраться в них с ходу было сложно.

Взглянув на часы, Артем охнул от удивления – он уже провел в этом кабинете почти час.

Куда же, черт побери, подевался директор? Артем даже забеспокоился, не случилось ли чего с Рахметом. Впрочем, тревожные размышления не мешали ему действовать: он взял дискеты из коробки, лежавшей рядом с компьютером, недолго думая переформатировал их и сбросил на них те файлы, которые его интересовали. Так как оставалось место, он сбросил на дискеты еще многое другое, – в основном из бухгалтерской сферы, что, как подумал Артем, могло сильно заинтересовать правоохранительные органы и налоговую полицию, а через это косвенно хоть немного облегчить ему самому жизнь. Можно было поступить и проще – снять кожух и, отсоединив жесткий диск со всей записанной на него информацией, сунуть его в карман. Артем так и сделал бы, будь компьютер выключен, но набор компьютерных игр в нагрузку к полезной информации его не интересовал. Да и пусть лучше директор думает, будто никто не залезал в его машину.

Покончив с этим, Артем сунул последнюю дискету в карман, где уже лежали остальные. Теперь можно было уходить. Прищепов вышел из кабинета, предусмотрительно оставив дверь открытой, и отправился на поиски Мамаева и директора.

Мамаева Артем обнаружил сразу же, как только вышел на крыльцо медицинского центра. Рахмет расхаживал у входа взад-вперед, волнуясь за Артема не меньше, чем тот волновался за него.

– Ну что? – спросил он Артема, как только тот приблизился.

– Порядок, – Артем похлопал себя по карману и спросил:

– А ты как?

– Классно, – Рахмет даже поднял большой палец. – Я и сам чуть не поверил в то, что я – Рафик и мы подельники, вместе тут орудуем. Он ворует медикаменты, а я сдаю их в Чечню.

– А он что? – спросил Артем.

– А он меня послушал, – засмеялся Рахмет, – побледнел весь, затрясся и спрашивает: «А если с повинной?»

– А ты? – спросил Прищепов.

– А я ответил, что тогда, конечно, прилично скостят.

– Ну а он?

– Как прыгнет в свою тачку, и понесся. Не попрощался даже. Я думаю, он сейчас соловьем заливается, а следователи диву даются, что этот засранец съел такого.

– Черт! – вздохнул Артем. – Вот досада!

– А что такое? – удивленно посмотрел на него Рахмет. – Я что-то не так сделал? Ясно, не говорил я с ним. Так, пока стоял, тебя ждал – байку придумал.

– Да нет, – Артем развел руками, – просто мне потолковать с ним надо было, а ты его чуть ли не в космос отправил.

– Что поделаешь, – вздохнул Рахмет, – кто же знал, как лучше будет?

– Да, – покачал головой Артем, – чего только в жизни не случается.

Рахмет осторожно посмотрел на него и спросил:

– Ну что? Ты как хочешь, а мне не улыбается и дальше пачкаться в чужом дерьме.

– Теперь заглянем в офис на минуточку, а потом решим, – сказал Артем. – Думаю, нам с Адвокатом нужно будет поговорить, но без предварительного звонка.

– Поехали, – мрачно согласился Рахмет, поднимая руку перед проезжающим такси. – Может быть, эта война все-таки когда-нибудь закончится?

Прищепов не заметил того, как хищно улыбнулся Мамаев, когда они садились в машину. Вообще-то Рахмет тоже выглядел потерянным. Сразу можно было догадаться, что дела идут не так, как он рассчитывал, и его тяготит необходимость участвовать в разборках. Он-то надеялся на другой оборот дел.

Однако в руках у него оставалось еще несколько Козырей, которые он не спешил доставать.

Насчет войны Мамаев ошибся – она еще далеко не закончилась. Когда Артем с Рахметом подъезжали к офису, они предусмотрительно вышли из такси в нескольких кварталах от места назначения и дальше пошли пешком – тем запутанным путем, которым Артем уходил после своего последнего посещения.

Войдя в офис и увидев, какой разгром там царит, Рахмет только присвистнул от удивления и покачал головой:

– Вот это да! Да вы боевые ребята! Даже на работе, как в окопе!

Артем ничего не ответил. Он торопился поскорее добраться до своего компьютера. Перебравшись через груды мусора, Артем распахнул дверь, сорванную с одной петли, и остановился как вкопанный.

Перед его драгоценным компьютером сидел совершенно незнакомый ему человек. Но это было бы полбеды… Высокий и худощавый незнакомец не выглядел особенно сильным. Его темные с сильной проседью волосы были очень коротко подстрижены, а очень светлые, почти бесцветные глаза ничего не выражали. В руках у незнакомца застыл автомат с глушителем, направленный на Артема.

Артем и человек со складным автоматом молча смотрели друг на друга и не шевелились. Рахмет позвал Прищепова:

– Эй, Артем, ты что, в яму провалился?

Прищепов уже открыл было рот, чтобы ответить. но вооруженный человек сделал легкое движение глазами. Артем понял его и промолчал. Незнакомец ласково погладил автомат, и оружие показалось Артему черной кошкой, ручным зверьком в руках доброго хозяина. Видно было, что владелец автомата по-настоящему любит эту вещь, умело с ней обращается и держит в хорошем состоянии.

– Эй, – негромко позвал Мамаев. Послышались его шаги.

– Отвечай же, – одними губами проговорил сидевший.

– Э-э-э… – вырвалось у Прищепова.

Артем очень хорошо знал, что безобидный зверек в любое мгновение по первой же команде своего хозяина может ожить и стать кровожадным хищником, смертельно опасным для каждого, на кого его только натравят. Дуло смотрело прямо на него, улавливая даже самое малоприметное его движение.

Не оборачиваясь, Артем почувствовал, как Рахмет подошел и остановился у него за спиной. Это придало ему некоторую уверенность – все-таки вдвоем. Может, вдвоем они и выкрутятся. Неизвестно, что от них хотят получить. Прищепов с изумлением обнаружил, что страх с появлением Мамаева улетучился. Так случалось и на войне: когда рядом были свои, Артем мог пойти на любое безрассудство. Вот и теперь он, понимая, что стоит потянуть время, спросил не без нахальства:

– Мы не помешали?

После этого он огляделся по сторонам, нашел два уцелевших стула, предложил сесть Рахмету, а затем сел сам.

Человек с автоматом наблюдал за всеми их действиями совершенно спокойно, следя лишь за тем. чтобы никто из двоих не делал резких движений.

Когда Мамаев и Артем уселись, он сказал:

– Нет. Совсем наоборот.

– Что наоборот? – удивленно спросил Артем.

– Я тебя поджидал, – объяснил человек, – ждал, когда ты появишься.

– А откуда ты знал, что я должен здесь появиться? – осторожно спросил Артем, впрочем, не очень надеясь на ответ. – Я никому не говорил, что собираюсь сюда заглянуть.

Человек чуть заметно улыбнулся, – если, конечно, оскал можно назвать улыбкой:

– Есть люди, которые всегда знают больше, чем им говорят.

– И ты такой человек? – Артем удивлялся собственному спокойствию. Ему казалось, что Мамаев придумал какой-то выход из создавшейся ситуации и лишь потому бездействует. – Что-то не очень похож.

Человек не обиделся, – наоборот, улыбнулся чуть-чуть шире.

– Нет, я не такой человек, но меня послали такие люди, – сказал он. – Эти люди очень многое про тебя знают. Даже больше, чем ты думаешь.

– Вот как, – усмехнулся Артем. – Может, они даже знают, что я сейчас буду делать?

Он просто произнес первое, что пришло ему в голову, и вовсе не ожидал, что человек вдруг кивнет и скажет:

– Конечно, знают. Разве в этом могут быть какие-то сомнения?

– И что же? – скептически осклабился Артем.

Однако человека с автоматом нелегко было сбить с толку. Он-то, в отличие от Артема, очень хорошо знал, что должен сделать.

– Сейчас ты вытащишь дискету. Из кармана. Вон того, – размеренным голосом, как будто читал инструкцию, сказал он. – Она у тебя там есть. Только спокойно и без суеты. Двумя пальцами. Остальные три прижми к ладони, чтобы я мог их видеть. А ты, обратился он к Мамаеву, скосив на него глаза, подними руки так, чтобы я видел ладони.

– Эта? – спросил Артем и вытащил из кармана наугад одну из дискет. – Ты уверен?

Человек не обратил внимания на этот вопрос и продолжал все тем же тоном:

– Теперь ты включишь свой компьютер и вставишь дискету в дисковод.

– Хорошо, – согласился Артем и вставил дискету, – а теперь что?

– А теперь мы подождем подтверждения, – сказал человек с автоматом все так же невозмутимо. – Если это та самая дискета, то мне останется только отпустить тебя. И твоего друга тоже.

– И все? – переспросил Артем, стараясь говорить спокойно, хотя на душе у него кошки скребли: он понимал, что и его, и Мамаева скорее всего убьют. – Ты в этом уверен?

– Абсолютно, – кивнул незнакомец, – можешь не сомневаться. Я получил по этому поводу самые подробные инструкции. Ошибки быть не может.

– От кого ты получил инструкции? – спросил Артем. – Кто велел прикончить меня и моего друга?

– Меня это не интересует, – пожал плечами незнакомец, – я получил заказ и выполняю его, вот и все. За это мне хорошо платят. Очень хорошо. Я стараюсь выполнять свою работу честно и не интересуюсь тем, что мне знать не нужно. Потому-то у меня и не бывает неприятностей.

Незнакомец с нетерпением взглянул на часы. В этот момент раздался звонок телефона. Незнакомец удовлетворенно кивнул и, придерживая автомат одной рукой, другой вытащил из кармана трубку сотового телефона.

– Алло, – сказал он и несколько секунд внимательно слушал то, что ему говорили. Затем, явно перебив говорившего, незнакомец произнес:

– Их тут двое…

Прищепов напряженно прислушивался, но до его слуха не доносилось ни слова из трубки. О вопросительной интонации невидимого собеседника Артем догадался по тому, как приподнялись брови незнакомца.

– Его имя? – незнакомец повел стволом автомата в сторону Мамаева. – Зовут тебя как?

– Рахмет Мамаев, – веско ответил банкир.

– Мамаев Рахмет, – почему-то поменяв местами имя и фамилию, сказал человек с автоматом.

В этот момент, когда внимание незнакомца было сосредоточено на разговоре, Артем бросил короткий вопросительный взгляд на Рахмета, как бы спрашивая, поддержит ли тот его в критический момент. Рахмет коротко кивнул и сразу же опустил глаза.

Человек с автоматом закончил разговор, неторопливо спрятал трубку в карман и, покачав головой, сказал:

– Нехорошо. А я-то думал, что у меня не будет никаких осложнений.

– Какие осложнения? – испуганно спросил Артем. – Я ведь делал все точно так, как вы мне велели. Разве нет?

Он вопросительно посмотрел на Рахмета, и тот кивнул, подтверждая, что Артем и в самом деле делал все так, как велел незнакомец, – Ты и вправду сделал все так, как я приказал, за исключением одного.

– Чего же? – спросил Артем, уже догадываясь, в чем дело.

– Это не та дискета, – объяснил незнакомец, и впервые Артем заметил на его каменном лице легкие признаки раздражения.

Артем предвидел, что убийца будет разгневан, но чтобы справиться с ним, его нужно было вывести из равновесия. Потому-то Артем и вел себя так смело и даже развязно, хотя внутри все сжималось от страха.

– Ты не сказал мне, какую именно дискету ищешь, – покачал он головой, из последних сил стараясь сохранить спокойствие. – Ты просто велел мне достать дискету из кармана. Даже показал, из какого. Вот я и достал.

На мониторе компьютера мерцали столбцы цифр: ведомость выплат сотрудникам реабилитационного центра.

– Не хами!.. – сказал человек и повел автоматом. – Ты прекрасно знаешь, о какой дискете идет речь. Давай, не тяни.

Артем медленно запустил два пальца в карман и вытащил еще одну дискету.

– Думаю, это то, что ты ищешь, – сказал он.

– Давай, – голос мужчины зазвенел от волнения, – суй ее в машину. Не тяни. И так много времени из-за тебя зазря потратил.

– Сейчас, – покорно кивнул Артем, но не стал выполнять его распоряжение.

Вместо этого он вдруг резко повернулся и бросил дискету Мамаеву, а сам прыгнул на незнакомца.

Тот никак не ожидал от Артема таких решительных действий, справедливо полагая, что Мамаев опаснее, и на мгновение растерялся. Этого оказалось вполне достаточно. Стул качнулся, мужчины, сцепившись, покатились по полу. Артему удалось выбить у противника автомат, который скользнул по полу и оказался у самых ног Мамаева. Рахмет тут же подхватил его и на всякий случай передернул затвор. Желтый патрон полетел в сторону.

Рахмет прицелился, но, боясь попасть в Артема, закричал:

– Отпусти его, Артем! Отпусти! Сейчас я покажу этому гаду!

Артем попытался высвободиться, но не смог.

Киллер понял, что теперь только его противник защищает его от выстрела, изо всех сил вцепился в него и закричал в отчаянии:

– Не стреляй! Не стреляй! Я все вам расскажу! Все, что хотите!

Куда только девались его сдержанность и самоуверенность! Теперь за Артема лихорадочно цеплялся насмерть перепуганный человек.

– Отпусти его, Артем! Зачем ты его держишь? – кричал в свою очередь Рахмет, размахивая автоматом. – Сейчас я ему голову размозжу!

– Не стреляй! – по-прежнему выл киллер. – Пожалуйста, не стреляй!

Артем никак не мог вырваться из его объятий.

– Отпусти меня! Слышишь, отпусти меня! Он не будет в тебя стрелять!

Рахмет не стал испытывать судьбу. Подбежав, он со всей силы саданул незнакомца ногой под ребра. Тот захрипел, но хватки не ослабил. Пришлось ударить еще несколько раз. Бил Мамаев зло, вымещая на противнике то унижение, которое ему пришлось пережить, сидя с поднятыми руками на стуле. Наконец Прищепову удалось вырваться. Мамаев с автоматом в руках стоял в нескольких шагах от корчившегося на полу человека.

– Отойди, чтобы он не мог до тебя дотянуться, – бросил Рахмет Артему.

Они терпеливо ждали, когда незнакомец придет в себя. Тот встал на четвереньки, потряс головой и закашлялся.

– Без глупостей, приятель, – проговорил Мамаев, – двигайся медленнее, чтобы я мог следить за каждым твоим движением. Вдруг мне покажется, что ты не понял, кто теперь здесь командует?

– Ты меня не убьешь? – прохрипел киллер.

– Девушка – твоя работа? – с угрозой спросил Артем, предпочитая не давать никаких гарантий до ответа на этот вопрос.

Мамаев посмотрел на него с укором – мол, кто же спрашивает так открыто.

– Какая девушка?

– Ну-ка, дай мне автомат, Рахмет, – не оборачиваясь, сказал Артем, встряхнулся и не глядя протянул руку. – Нападение на нас еще простить можно, но эту девушку.., никогда!..

Рахмет кивнул, выразив этим свое полное согласие с решением Артема, и подал ему автомат.

– Вставай! – приказал Артем убийце и направил на него ствол, но тот не поднимался. С ужасом глядя на автомат, он завозился на полу, потом сел на корточки и прикрыл голову руками.

– Это не я!.. – захрипел он. – Я все время здесь был! Все время!..

– И давно ты здесь? – спросил Артем.

– Два дня уже, – ответил человек, – как только ты обратно улетел, так меня сразу же сюда и посадили.

– И что, никуда не выходил? – не поверил своим ушам Артем.

– Только пожрать, ну и там по другим делам… – ответил киллер уже спокойнее, почувствовав, что его все-таки пока не убьют. – На это время меня подменяли. Приходил один человек… Это не я твою подругу замочил! Меня там правда не было. Я не по таким делам… Я так не работаю.

– А как ты работаешь?

– Я – стрелок, – не почувствовав издевки, сказал киллер, – стреляю без промаха.

– Что ж ты с нами-то промахнулся?

– Много причин, – убийца развел руками. – Во-первых, вас двое, а с двумя труднее. Во-вторых, это не моя работа – дискеты, компьютеры… Громоздко. Я люблю чистую работу.

– Что значит – «чистую»? – спросил Артем.

– Ну, сначала вычислить объект, потом провести его, определить место и ликвидировать – чисто, без свидетелей, без крови…

О своем занятии киллер рассказывал совершенно откровенно, явно понимая, что эти люди тоже не в ладах с законом и сдавать его не станут. Казалось, он рассчитывал своим рассказом вызвать у них сочувствие.

– Да-а, – покачал головой Артем, – ну и работу ты себе выбрал.

– А ты что, лучше? – пожал плечами убийца. – Моя работа не хуже и не лучше, чем другие. Бабки. по крайней мере, хорошие платят. А что еще человеку нужно?!

– Ничего больше не нужно, – кивнул Артем, – только я тебе не завидую.

– Это я вам не завидую, – криво ухмыльнулся убийца. – Вы думаете, переиграли меня, и все, точка? Как бы не так. Стоит вам выбраться отсюда, как за вами по следам бросятся те люди, которые над девушкой измывались. Что они с вами сделают, думаю, представляете…

– А с тобой что они сделают? – внимательно посмотрел на него Артем.

Лицо убийцы вытянулось.

– Да, – хмыкнул он, – пожалуй, мне придется смыться. Если вы меня отпустите.

– Отпустим, – пообещал Артем. – Если ты отведешь нас к тому, кто тебя послал. Если хочешь, я сам могу назвать его имя. Сказать?

– Адвокат, – недовольно проговорил киллер.

Ему не хотелось связываться с этим человеком. – Но тогда всем нам крышка.

– Послушай, приятель, – сказал Мамаев, – будешь молчать, тогда тебе уж точно крышка.

– Нет, – испуганно сказал убийца, – я вам скажу, конечно, где его можно найти, где мы с ним условились встретиться. Но сам я туда не пойду.

Мне тогда разницы нет…

– Да, – сказал Артем, – ты меня пошлешь куда попало. Сначала я проверю, правду ли ты сказал, а потом уже буду думать, что с тобой делать.

– Если, конечно, будешь жив, – хмыкнул убийца. – Я в этом сильно сомневаюсь.

– Тогда пусть Рахмет решает, – обернулся Артем. – Нельзя же им прощать то, что они с девушкой сделали.

– Дискета, – произнес Рахмет Мамаев. – Что на этой дискете?

Прищепов уже не слушал Рахмета – внезапно до него дошло, что они совершают непростительную ошибку.

«Им нужна дискета с карточкой Александра. Ясно, что „жучок“ они ставили поначалу с другой целью, но сейчас хотели его использовать именно для этого. И если сейчас они не получат карточку, то целая свора бандитов, крутых ребят для разборок, окажется здесь», – подумал Прищепов.

– Так что же на дискете, или это секрет? У тебя есть общие с Адвокатом секреты? – обратился Рахмет к Артему.

– Им нужна медицинская карточка Александра Бондаровича, точнее, ее компьютерный вариант, – ответил Артем.

– Правильно, – вставил незнакомец, – Адвокат говорил про какую-то историю болезни.

– Она у тебя, Артем? – поинтересовался Рахмет.

– Да.

– Пусть они ее получат, она нам недорого стоила, – хмыкнул Мамаев.

Артем заколебался, но все-таки его рука потянулась к дискете. Он вставил ее в прорезь дисковода, отыскал нужный файл и прокрутил его на экране монитора.

– Все, – сказал он, – информация ушла. Сейчас будет подтверждение? – спросил он у киллера.

– Должно быть, – пожал тот плечами.

Почти сразу зазвонил телефон. Все трое переглянулись.

– Отвечай, – бросил Артем.

Незнакомец неохотно полез в карман за трубкой. Ствол автомата следил за каждым его движением.

– Аккуратно, двумя пальцами, – напомнил Прищепов.

– Да, это я, – заговорил в трубку киллер. – Кому же еще быть? С этими двумя разберусь Больше ничего не надо из них вытряхивать? Хорошо, как договорились. Проблем никаких.

Мамаев нервничал, ему было трудно стоять на одном месте, но и сменить ногу, поставленную на стул, он не хотел. Щеки его порозовели от волнения, а шея пошла пятнами. Убийца испуганно переводил свой взгляд с Артема на Рахмета, то и дело пожимал плечами, пытался подмигивать.

– Ну все, до встречи, – и он захлопнул крышечку, прикрывавшую микрофон.

– Поговорил?

– Да, – неохотно ответил киллер, пальцы которого самопроизвольно сжимались и разжимались – настолько привыкли они сжимать оружие.

– Нас он приказал убрать?

– Не так все просто, – мрачная улыбка скользнула по пересохшим губам. – Тебя, – киллер показал на Артема, – убрать, а тебя, – он кивнул на Мамаева, – доставить к нему живым.

– Сволочь Адвокат, – проговорил Мамаев, словно считал, что если бы приказали убить его, то это было бы более справедливо.

Артем не мог спокойно рассуждать, он еле сдерживал себя. Наемный убийца не соглашался свести их с Адвокатом, а Прищепов понимал, что нельзя соваться туда одним, без прикрытия. Ждать он тоже не мог, – он просто не имел права останавливаться, не посчитавшись с убийцами своей Машеньки.

Ему казалось, что Мамаев должен понять его – ведь угроза уже нависла над его дочерью и исходила она скорее всего тоже от Адвоката. Допрашивать на этот счет их пленника не имело смысла – он наверняка не был в курсе крымских дел. Его наняли для определенной работы, только за нее он и отвечал.

Наконец Рахмет тоже потерял терпение, и ствол автомата уперся в лоб незнакомца:

– Мне плевать на твои проблемы. Или ты ведешь нас к Адвокату, или твои мозги разлетятся по комнате. Мне все равно, тут так и так убирать придется.

Убийца не стал упорствовать и поднял руку, призывая Рахмета остановиться:

– Хорошо, я согласен, но, думаю, никому от этого легче не станет.

– Тебя не спрашивают, – отрезал Артем.

– Пошли, – пленник нервно посмотрел на автомат. – Но не поведете же вы меня по улицам под дулом автомата!

Прищепов зло усмехнулся:

– Рахмет, не спускай с него глаз, а я сейчас, – и он вышел в соседнюю комнату. Раньше Артем отыскал бы то, что ему было нужно, за пять секунд, теперь же ему пришлось минут пять ползать на четвереньках, разгребая груды хлама. Он вернулся, сжимая в руке блестящие браслеты наручников и маленький ключик к ним на тонком, но крепком кожаном ремешке.

– Ты собрался приковать его к себе? – поинтересовался Мамаев.

– Нет, – Артем присел на корточки и вытащил из-под компьютерной стойки блестящий атташе-кейс, в который, как он точно знал, могла вместиться дюжина бутылок водки. В кейс легли две гантели – по десять килограммов каждая, крышка захлопнулась, Артем крутанул пальцами барабанчики цифровых замков.

– Теперь понял, – нервно рассмеялся Мамаев – Руку давай, правую, – скомандовал Прищепов, с легкой брезгливостью посмотрев на убийцу.

Тот колебался долю секунды, потом протянул руку.

Один браслет защелкнулся вокруг запястья, другой на стальной ручке кейса.

– Вставай.

Незнакомец взял за ручку увесистый кейс и поднялся во весь рост. С такой тяжестью нечего было и думать убегать – все равно догонят.

– Тоже мне придумал, – пробормотал он.

Мамаев спрятал короткий автомат, завернув его в пиджак. Прищепов критически осмотрел пленника, затем, подумав, снял с вешалки одну из своих летних курток – почти весь свой гардероб он держал в офисе. Он набросил куртку на кейс, чтобы прикрыть приметные со стороны наручники.

– Теперь можно идти, – сказал Прищепов.

Но все обернулось не совсем так, как ему хотелось бы… Не успели они выйти из офиса, как сразу же прозвучало несколько выстрелов, негромких, смягченных глушителями. Звук был такой, будто одновременно откупорили три бутылки шампанского. Однако чуткий слух людей, привыкших к стрельбе, нельзя было обмануть. Одна пуля просвистела возле самой головы Артема и впилась в дверной косяк. Она могла стать для него роковой, хотя стреляли скорее всего наудачу.

Артем, Рахмет и киллер, не сговариваясь, упали на пол и попытались укрыться за тем, за чем еще можно было укрыться в разгромленном офисе. Наверное, впервые в жизни Прищепов пожалел о том, что его офис расположен не в людном месте, а на задворках.

– Что, пришло время обеда? Сменщик появился? – спросил Артем у перепуганного убийцы.

– Нет, – испуганно мотнул головой тот, – я не сдавал вас, не было условленного пароля по телефону. Мне ведь тоже сейчас отсюда не выбраться. Они не поверят, что вы меня просто так захватили.

Артем полез было в карман за ключом от наручников, но Мамаев остановил его:

– Не время!

Двое парней в брезентовых куртках медленно приближались к двери. Рахмет принялся раскручивать пиджак, намотанный на автомат. Прозвучал еще один хлопок-выстрел, и ему пришлось пригнуться. Убийца тщетно пытался избавиться от прикованного к нему наручниками тяжеленного кейса.

– Ключ, ключ… – шипел он.

– Сейчас, – Артем швырнул ему ключ, но тот не сумел поймать его левой рукой. Ремешок, скользнув змейкой, исчез среди хлама. Впрочем, если бы в офисе был порядок, то все, кого в нем так неожиданно застали бандиты, перекочевали бы уже в мир иной. Артема и Мамаева спасло только то, что из обломков мебели вышли отличные баррикады, преграждавшие нападающим путь. Для того чтобы добраться до своих жертв, бандитам следовало преодолеть эти баррикады, а это, конечно, замедляло скорость их перемещения и снижало точность стрельбы.

– Отползаем, – скомандовал Прищепов.

Мамаев пожал плечами:

– Какой смысл?

– Увидишь…

Киллер пополз за ними следом, волоча за собой кейс – ключа он так и не нашел. А бандиты постепенно подбирались к своим жертвам все ближе и ближе, и еще одна пуля просвистела над их головами – Видал? – шепнул убийца Артему. – Чуткий, сволочь! И дернул меня черт…

Закончить фразу он не успел. Стоило только ему приподнять голову над перевернутой банкеткой в попытке увидеть, что собираются делать его бывшие подельники, как пуля сразу же попала ему прямо в лицо. Убийца издал странный жалобный всхлип, повалился лицом вниз, несколько раз дернулся и затих – Видал? – шепнул перепуганный Мамаев. – Мы на очереди!

– Точно, – кивнул Артем, – если будем поджидать их, как овцы!.. Нужно пробиваться к запасному выходу.

– Так вот куда ты меня тащишь!

По счастью, запасной выход, которого Мамаев даже не заметил и который, по мнению Прищепова, все еще не был обнаружен убийцами, находился не за спинами нападавших, а сбоку. Имело смысл попытаться прорваться к нему.

Артем выхватил автомат из рук Мамаева и дал очередь по бандитам. Те залегли. Прищепов дал еще одну очередь, покосился на Рахмета, затем на свой компьютер и вздохнул. Взгляд его в конце концов остановился на канистрах с бензином. Обычно Артем всегда спешил, у него не оставалось времени смотаться на заправку, вот он и держал в офисе заначку. Одна из канистр была полна – Прищепов, входя в офис, задел ее ногой.

Артем прицелился и одиночным выстрелом пробил канистру. Тонкими струйками потек на пол бензин. Нападавшим не было видно из-за перегородки, что происходит. Прищепов вытащил из кармана зажигалку, поднял с пола несколько истоптанных листов бумаги, свернул их в трубку и поджег.

– Ты что это? – испуганно спросил Рахмет. – Сами ведь сгорим!

– Не сгорим!.. – с каким-то лихорадочным, отчаянным весельем проговорил Артем. – А если прятаться будем, то точно сгорим!.. Ладно! Сейчас мы их проведем! Смотри в оба и не отставай от меня!

Почти не таясь от бандитов, он бросил свой импровизированный факел прямо в угол, заваленный бумагами. Те сразу же вспыхнули огромным костром. В одно мгновение огонь охватил полкомнаты.

Прикрывая от огня головы, Артем и Мамаев бросились к запасному выходу, выскочили из объятой пламенем комнаты, и Артем старательно запер за собой дверь. С чувством жестокого удовлетворения он прислушался к крикам оставшихся в помещении бандитов, которые оказались отрезанными огнем от главного входа.

Артем тяжело дышал. Он ничего не просчитывал наперед, все получилось само собой, словно он специально бросил свой факел именно так, чтобы первым делом отрезать нападающим путь к отступлению. Жажда мести не только не ослабела в нем, но, наоборот, разгоралась все сильнее и сильнее. Оставшиеся в офисе к тому же никак не могли понять, куда вдруг подевались те, ради кого они приехали.

Впрочем, через несколько секунд бандитов уже перестало интересовать все, кроме собственного спасения. Выбраться из огня сами они не могли. Зазвенело разбиваемое стекло, но свежий воздух только раздул пожар, а крепкая металлическая решетка остановила пытавшихся выбраться на улицу.

Триумф Артема оказался недолгим. Он даже не успел спрятать в карман ключ, которым запер дверь запасного выхода. Оказалось, что именно возле этого выхода их уже поджидали. Мамаев и Артем стояли вдвоем на маленькой площадке крыльца, перед ними тянулась унылая бетонная стена, за ней виднелись такие же унылые крыши частных гаражей с высокими асбоцементными трубами вытяжек. По обе стороны от крыльца возвышались разросшиеся кусты дикого шиповника – единственная живая деталь пейзажа.

Из-за этих кустов на них и напали. Атака была совершенно внезапной. Артема мгновенно сбили с ног и бросили лицом на асфальт. Мамаев успел сбросить с себя одного из нападавших, но, нанося удар ему в челюсть, открылся сам и захрипел – кулак противника глубоко вошел ему под ребра. Рахмет зашатался и упал, ловя ртом воздух.

Нападавших было трое. «Скорее всего, – успел подумать Артем, – приехали на одной машине. Три и два – это пять. Столько, сколько влезает в салон…»

Двое караулили Артема и Рахмета, третий безуспешно ломился в обитую жестью дверь запасного выхода.

– Ключ, сука! Где ключ? – рявкнул на ухо Артему парень, заломивший ему руку. У Прищепова не хватило сил вырвать свое запястье из его пальцев.

Если бы это ему удалось, он был готов, не думая о последствиях, проглотить ключ или забросить его на другую сторону забора. Но захрустел выворачиваемый сустав, и ключ с еле слышным звоном упал на асфальт.

– Вот он! Быстрее!..

«Может, он так сильно бил в дверь, потому что замок заклинило?» – с надеждой подумал Прищепов, но тут ему на голову обрушился такой удар, что он потерял сознание.

Из распахнутой двери выскочили на свежий воздух двое, их одежда дымилась, рукава тлели. Вслед им рванулись языки пламени, подхваченные ветром. Дверь тут же захлопнули. Двое парней, избежавших смерти в огне, кашляли и задыхались. Один из них упал на колени, отдышался, затем вскочил и бросился к Артему, каким-то шестым чувством поняв, кто устроил ему западню. Его еле успели удержать его же товарищи:

– Остынь, Жук, пусть хозяин разбирается.

– Пусти, – шипел Жук, пытаясь ногой дотянуться до неподвижно лежавшего Артема.

– Стоять! – приказал самый рослый из всех пятерых и навел на Жука пистолет. – Быстро за дело.

– Тварь, – только и успел сказать Мамаев. Его тут же ударили по голове короткой толстой дубинкой. Рахмет дернулся в руках бандитов и затих.

– Уходим! – приказал главный.

Прищепова с Мамаевым подхватили под руки и поволокли к стоявшей неподалеку машине – старому «мерседесу». Пленников связали и забросили в багажник. Над ними с легким щелчком захлопнулась крышка и провернулся ключ в замке.

Уже проехав целых три квартала, «мерседес» поравнялся с двумя пожарными машинами, послушно принял вправо и стал вновь набирать скорость лишь после того, как вой пожарных сирен стал стихать за углом.

Банда лежал на кровати в своем номере в мотеле.

Он просматривал местную прессу, пытаясь отыскать в ней какие-нибудь упоминания о людях, которые могли быть причастны к делу, которым он занимался. Но то ли здешние журналисты не отличались расторопностью, то ли и впрямь пути газетчиков и бандитов не пересекались, – так или иначе, Бондаровичу пришлось поглотить массу абсолютно ненужной ему информации.

Насчет того, что кто-нибудь сможет вычислить их с Розой в мотеле, Бондарович не волновался. Зарегистрировался он под чужой фамилией, адреса никому не давал, телефон ему был ни к чему – по сотовому он мог связаться с кем угодно и когда угодно без риска быть обнаруженным.

Стопку газет за последний месяц, которую он попросил у дежурной. Банда прочитал довольно быстро, а затем еще быстрее перечитал раза три подряд. Зато размышлял над прочитанным он потом достаточно долго. Ничего путного ему выделить не удалось. Настораживало не наличие информации, а ее отсутствие, словно кто-то специально перекрывал журналистам доступ к некоторым фактам.

Банда не сомневался, что история с исчезновением трупа наверняка известна газетчикам, но ни один из них не рискнул об этом написать.

"Неужели здешняя милиция настолько всемогуща и так удачно оберегает себя от утечки сведений'.

Конечно же, нет, – думал Бондарович, положив газеты на пол. – Я не так уж часто ходил по улицам, но уже дважды слышал на набережной эту историю, хотя и в искаженном виде. Наверняка, как в каждом городе, здесь найдется десяток идиотов, которые любят писать в газеты и задавать вопросы типа: «А правда ли, что?..» Странновато, что им никто не отвечает, хотя бы опровергая вредные слухи".

Все тело у Банды ныло. При ходьбе боль притуплялась, но стоило прилечь… Александр слегка нажал пальцем на одно из ребер, и оно тут же отозвалось резким уколом боли.

«Наверное, все-таки сломал…» Но усталость брала свое, Банда прикрыл глаза и заснул так быстро, что даже не успел заметить, как это произошло.

Сколько времени он спал, сказать было трудно, но еще сквозь сон он услышал, как кто-то осторожно вставляет ключ в замок. Это происходило так тихо, что сперва Александр даже засомневался – а вдруг здесь такая акустика и кто-то открывает дверь в соседнем номере. Бондарович лишь чуть-чуть приоткрыл глаза, притворяясь спящим. Дверь открылась и тут же закрылась вновь. Почти беззвучно провернулся ключ в замке.

Банда почувствовал присутствие в номере другого человека, но тот еще не появился в его комнате.

Александр запустил руку под подушку, где лежал пистолет.

В комнату на цыпочках вошла Роза. Она кралась, переводя дыхание после каждого шага. Бондарович, продолжая притворяться спящим, следил за ней. Девушка присела на корточки возле его кровати и запустила руку под подушку. Банда почувствовал, как она медленно вытаскивает его пистолет, держа его за ствол.

«На то, чтобы снять его с предохранителя и передернуть затвор, ей понадобится время, – подумал Бондарович. – Посмотрим, что будет дальше…»

Роза несколько мгновений рассматривала пистолет, после чего опустила его в карман халата, даже не проверив, заряжен ли он. Затем она попятилась и остановилась посреди комнаты. Банда уже хотел было открыть глаза, как вдруг Роза распахнула купальный халат и повернулась лицом к зеркалу. Белья на ней не было. Девушка стояла и рассматривала свое отражение, на ее лице то появлялась, то исчезала напряженная улыбка. Было понятно, что ей доставляет удовольствие видеть себя обнаженной и в то же время знать, что в комнате находится мужчина, который ее не видит.

Наконец она запахнула халат, повернулась к Банде лицом и негромко кашлянула. Тот сделал вид, будто только что проснулся:

– Ты?

– Привет, – как ни в чем не бывало помахала рукой Роза. – Как отдыхается?

– – Не знаю, – честно признался Александр. – вроде бы ничего. А ты как?

– А что я? – отмахнулась Роза. – Все, что могло со мной случиться, уже случилось. Испугалась, правда, сильно – до сих пор руки подрагивают. Ты извини, что я тогда глупости всякие говорила. Это чтобы стресс снять, а не от злости.

– Ничего, – Александр приподнялся на локте, – главное, что все обошлось.

Он заметил, что Роза совсем недавно приняла душ – ее волосы были еще влажными, кожа матово светилась. Банду удивило то, что на лице Розы отсутствовала косметика. Такой Александр видел ее впервые. От этого взгляд девушки казался беззащитным.

– Верно, – кивнула Роза, подошла и села на край кровати. – Главное, что все обошлось.

Ее колени, прикрытые купальным халатом, оказались возле руки Александра. Он ощутил волнение.

И сразу же, как сговорившись, у него заболели и старые и новые раны, заныли поврежденные кости.

«Нет, в таком состоянии, лучше думать не о женщинах, а о чем-то другом, по возможности не таком приятном».

Банда добросовестно постарался так и сделать.

Он посмотрел на окно и даже не сразу понял, день за ним или вечер – бесцветное серое небо.

– Слушай, Роза, – спросил он, – а как ты сюда попала? Дверь-то заперта.

– Во-первых, я могла перелезть через балкон.

– Ты этого не сделала.

– Почему?

– У тебя халат без пояса и без пуговиц, ты и теперь придерживаешь его рукой. К тому же я сразу понял – ты вошла в дверь.

– Почему? Ты не спал? Притворялся? – казалось, девушка слегка испугалась.

– Я бы проснулся, когда твоя тень легла на меня.

– Правильно, но насчет моей тени, которая ложится на тебя… – Роза, склонив голову набок, с интересом смотрела на Александра. – Вот он, ключ, – она разжала пальцы. На ладони оказался плоский ключик с выбитым на нем номером. Второй, точно такой же, но с уродливым брелоком-открывалкой, лежал на столе.

– Дубликат для дежурной по этажу?

– Для меня это не проблема. Я раньше здесь работала, вот мне и дали, – беззаботно ответила Роза и. вытянув ноги, улеглась рядом с Бандой на кровати – Кем работала? – равнодушно спросил Банда. просто чтобы хоть что-то сказать.

– Администратором, – так же беззаботно ответила она, и Александр почувствовал, как ее пальцы заскользили по простыне. – А что?

– И постояльцев селила? – продолжал между тем Банда свои дурацкие расспросы.

– Селила, – мягко, но с недоумением ответила Роза.

Ее рука становилась все более настойчивой. Роза сжимала полотно, мяла его, но при этом даже мельком не глянула на свою руку. Александр уже с трудом сдерживался. Кроме рассудительности, наброситься на прекрасное тело, которое находилось сейчас рядом с ним, ему мешало сломанное ребро и то странное обстоятельство, что его пистолет покоился сейчас в кармане ее халата.

Роза закинула правую руку за голову, а левой продолжала мять простыню. Затем она повернулась на бок, даже не обратив внимания на то, что тяжелый пистолет увлек за собой полу халата, обнажив ее незагорелое бедро, и, весело сверкнув глазами, спросила:

– Да ты что, железный? Или тебе не хочется немного развлечься?

– Нет, – ответил он, – мне сильно досталось Кажется, сломано ребро. Но если тебе хочется больше, чем мне…

– Я этого не говорила. Я хотела доставить тебе удовольствие, а ты…

Роза села на кровати. Халат она запахивать не стала – наоборот, чуть привстала и разложила его подол позади себя. Александр тоже сел. Он видел отражение Розы в зеркале платяного шкафа. Она даже не пыталась прикрыть наготу – лишь плотно сжимала колени.

– Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной? – чуть не плача спросила Роза.

– Мне? Я в своей комнате, в своей постели.

– Но почему я выгляжу сейчас полной дурой, а ты считаешь себя героем?

– Меня наняли охранять тебя, а не трахать.

– Так тебя можно было нанять и трахать? – со злостью осведомилась Роза. – И ты тогда делал бы это, стоило бы только свистнуть…

– Но делал бы это без удовольствия, – Бондарович взял Розу за плечи и мягко уложил поперек кровати. – Да и тебе не понравилось бы.

Роза недоверчиво глядела на него снизу вверх, ожидая очередного подвоха. Она даже на всякий случай закрылась руками, будто собиралась защищаться, затем поджала под себя ноги и улеглась поудобнее.

– Не понимаю, почему ты злишься на меня, – сказала она.

– Я не злюсь.

– Значит, хочешь обидеть.

Александр Бондарович опустил руку и вытащил из кармана ее халата свой пистолет.

– Зачем ты его взяла?

Роза пожала плечами:

– А почему я лежу сейчас рядом с тобой? Зачем я появилась тут? Почему на мне нет даже белья? Это все глупые вопросы.

– И все же…

– Это игра. Мне захотелось напугать тебя. Может быть, оно и глупо, но когда заходишь в номер и видишь спящего, хочется подшутить над ним Думала, ты проснешься, испугаешься, а ты спал – Мне почему-то это не кажется игрой.

– Нет, я не собираюсь говорить, что люблю тебя Не хочется обманывать. Ты мне понравился. Ты сильный. С тобой хорошо. Пусть это ненадолго, но тем приятнее… Я знаю, мы не будем долго вместе.

– Тогда зачем?

Роза посмотрела на Банду с недоумением, словно пыталась понять, издевается он или спрашивает серьезно.

– Мне хочется развлечения, о котором потом будет приятно вспоминать, – Роза провела рукой по своему лицу, затем приложила пальцы к губам и поднесла ладонь к губам Бондаровича. – Помнишь мой односторонний поцелуй?

Банда понимал: ей действительно хочется сейчас быть с ним. Того же хотелось и ему. Они могли доставить друг другу удовольствие. К тому же, довольно хорошо узнав за последние дни Розу, Бондарович мог быть уверен, что на их отношениях это никак не отразится. Роза умела, когда требовалось. ставить дело превыше чувств. И даже если предположить совсем невероятное, – если бы Роза влюбилась в Банду, – она, рассуждая здраво, не стала бы делать из этого трагедии.

Александр поймал руку Розы, поцеловал ее пальцы. Роза вздрогнула, потянулась к нему, обняла за шею. Ее волосы еще пахли шампунем, кожа была прохладной, зато губы – мягкими и теплыми.

– Я уже несколько раз представляла себе это в мыслях, – сказала девушка.

– И как реальность?

– Я еще не распробовала, – она вновь поцеловала Банду.

Александр почувствовал, как ее ногти мягко впиваются ему в спину. Роза встала на колени и прижалась к Банде. Ее грудь, довольно большая, но упругая, вздымалась при каждом вздохе.

– Подожди, дай мне прочувствовать… – ее ноздри трепетали.

– Ты, я смотрю, любишь выжать из любой ситуации все, что только возможно.

– А ты разве не такой?

– Но не я первый предложил себя.

– Какая разница, кто первый сказал, главное – кто первый подумал.

– Ты этого не можешь знать.

– Я все поняла по твоему взгляду, – шептала Роза. – Когда ты только посмотрел на меня, ты уже тогда представил, как я обниму тебя… И я представила тоже…

– Ложись, иначе не получится.

– Почему? Я хочу так, – Роза на мгновение отстранилась от Банды, и ее руки легли ему на плечи.

– Ребро сломано. – поморщился Банда.

– Ты еще помнишь об этом, – задумчиво проговорила она, – а я, наверное, забыла бы.

Бондарович с удивлением отметил, что боль и в самом деле притупилась, исчезла под страстными прикосновениями Розы. Она только прошлась кончиками пальцев по его груди, и он почувствовал, как замирает у него сердце.

– Теперь ты уже не думаешь о боли?

– Я думаю о тебе.

– Не ври, – Роза заглянула ему в глаза, – мне почему-то кажется, что мужчины стараются думать о другой женщине, когда обнимают меня. Я же ощущаю твои руки, твое дыхание. Ты сейчас где-то в другом месте, с другой женщиной, которой ты хочешь сказать, что любишь ее. Мне ведь ты никогда этого не скажешь?

– Ты слишком много говоришь, – Банда подхватил Розу на руки и усадил возле стены. Она жадно, нервно облизнула губы. Тело ее напряглось Розу непреодолимо тянуло к Бондаровичу. Она подала ему руку:

– Прижми меня к себе, а потом, когда поймешь, что больше ждать нельзя…

– Ты не любишь называть вещи своими именами?

Роза засмеялась:

– Это ужасно, когда в языке нет приличных слов для самого приятного. Не скажешь же – «трахни меня». От такой фразы у кого хочешь пропадет охота.

– А по-моему, это и правильно. Есть вещи, о которых не стоит говорить, а значит, не нужно и слов. Эти вещи стоит делать не думая.

Роза даже в самые волнующие моменты не забывала о том, что не только она должна получить удовольствие. Она умела остановить себя на самом пике, замереть… В такие мгновения ее глаза казались Бондаровичу большими неподвижными стеклянными бусинами. Даже свет не мог заставить сжаться ее зрачки – они оставались расширенными, словно Роза только что открыла глаза. Она сжимала плечи Александра и шептала:

– Подожди, подожди…

– Ничто не может длиться вечно.

– Ты увидишь, так бывает: ты ждешь, ждешь, а оно не наступает. И только потом ты поймешь, что именно это ожидание и было блаженством, а не короткий миг, после которого тебе станет скучно.

Они оба замирали – каждый прислушивался к ощущениям другого. Тело Бондаровича уже покрывали крупные капли пота, а Розу уже ничто не сдерживало – если сначала она избегала открыто высказывать свои стремления, отдавая предпочтение жестам, намекам, то теперь ее желания облекались в слова, начисто лишенные стыда. Произнося самую откровенную просьбу, она заглядывала Банде в глаза и каждый раз радовалась, не находя там протеста.

– Я знала, что все получится замечательно, – прошептала она и тут же закусила губу.

– Мне уже тяжело сдерживать себя.

– А ты уже и не пытайся – сейчас… – ее шепот перешел в стон. Роза сжала кулаки – ногти впились в ладони. Она запрокинула голову и изогнулась, затем протяжно выдохнула, расслабилась и, виновато улыбаясь, посмотрела на Банду:

– У тебя такие мокрые волосы, словно ты побывал под проливным дождем.

Бондарович все еще лежал, прислушиваясь к своим постепенно затихавшим ощущениям. Никогда прежде наслаждение не было таким глубоким.

– Второй раз у нас так не получится, – вздохнула Роза, поудобнее устраиваясь возле Банды. – Второй раз всегда знаешь, чего ждать. А самое главное – начисто исчезает стыд. Самое сильное ощущение – в преодолении стыда. Доходишь до такого состояния, когда можешь сказать все, что угодно, и не покраснеть. – Она как-то слишком буднично взяла ладонь Александра и зажала ее между ног.

– Роза, ты словно мне лекцию читаешь, – Банда даже не взглянул на нее – он лишь чуть-чуть согнул ладонь, сжав бедро девушки.

– Видишь, то, к чему подступаешься издалека заводишь разговор о том, о сем, боишься спугнуть и быть не правильно понятым, – это оказывается таким доступным, и тебе по большому счету уже все равно, где твоя рука – у меня на плече или тут…

– Тебе, по-моему, тоже.

Роза засмеялась:

– Мне нравится, когда никто никому ничего не обещает. Даже не обещает, что завтра все повторится.

Она наконец-то пришла в себя после оргазма К ней возвращалось прежнее настроение, разве что взгляд сделался несколько отрешенным – уже не так легко было заглянуть ей в душу. Но после выслушанных откровений Бондаровичу этого и не хотелось. Роза встала, накинула халат и пошла в душ – в свой номер она возвращаться не спешила.

Банда вытер пот полотенцем, глянул на свое отражение в зеркале: на раскрасневшемся лице как-то странно смотрелись побелевшие щеки, а на шее явственно проступал след от страстного поцелуя Присмотревшись, можно было различить и отпечаток зубов.

«Ты не мальчик, чтобы так развлекаться, – усмехнулся Александр. – Хотя, честно говоря, раскаиваться не в чем. Мне и впрямь было хорошо. К тому же у нас нет никаких обязательств друг перед другом. И если бы Роза была так же откровенна в повседневном общении, как и в сексе, я бы куда дальше продвинулся в расследовании. А ребро все-таки сломано…»

Он не стал дожидаться, пока Роза выйдет из ванной комнаты, и сам пошел туда. Мамаева мило улыбнулась и чуть потеснилась, так что они вдвоем поместились под водопадом сверкающих брызг. И он, и она были измотаны долгой любовью и поэтому не испытывали никакого возбуждения, соприкасаясь мокрыми телами – лишь спокойное удовольствие от доступности того, что раньше было запретным.

– Сделать погорячее? – поинтересовалась Роза, положив руку с ярко накрашенными ногтями на кран горячей воды.

– Да нет, лучше взбодриться.

– Ничего не получится. Я чувствую себя выжатой, словно лимон утром после пьянки, – не очень-то ясно выразила свое состояние Роза, но Банда прекрасно понял ее, – он сам находился в таком же состоянии.

– Включи холодную воду, – попросил он.

– Попробую.

Роза закрутила горячий кран и начала медленно открывать холодный. Тонкие струйки набирали силу, расходились веером, и вот уже сотни водяных иголок впились в их тела. Роза попыталась изобразить на лице удовольствие, хоть зубы ее и выбивали дробь.

– Великолепно, – сквозь шум воды прокричала она, – еще немного, и мне придет конец.

Александр встал так, чтобы почти все струи принять на себя – девушка лишь время от времени подставляла под них ладошку и потом, как из ковшика, поливала себе на грудь, при этом тихонько взвизгивая.

– Пришла в себя?

– Немного, но меня больше ни на какие подвиги не тянет, двухдневный запас сил израсходован – Ты уже знаешь наперед?

– А хочешь, я скажу тебе, как это у меня сегодня началось?

– Если кратко.

– Ты спешишь?

– Рассказывай, – уклонился от ответа Банда Он и сам толком еще не решил, чем займется, не знал, на что хватит его сил.

– Сегодня у меня страшно разболелась голова Ну хоть стой, хоть падай. Съела последние таблетки, выпила рюмку коньяка, а толку никакого. А потом я вспомнила старый-старый способ. Если болит голова, нужно заняться любовью. Это же давление – сразу придет в норму.

Александр взял голову Розы руками и подставил ее лицо под ледяные струи. Девушка шутя вырывалась, отфыркивалась, затем принялась колотить Банду кулаками по груди и плечам.

– Пусти, захлебнусь. Я пошутила. Хотелось сказать какую-нибудь гадость.

– Зачем?

– Уж очень у тебя лицо было самодовольное.

– Доиграешься…

Едва Бондарович отпустил Розу, она выбралась из-под душа, стала в дверях, не обращая внимания на то, что с нее на пол течет вода, и ехидно проворковала:

– А голова у меня прошла – не болит уже. Давление выровнялось Банда бросил ей полотенце:

– Вытирайся, от простуды и воспаления легких сексом не вылечишься.

– Если таким, как сегодня, то я бы, наверное, вышла даже из состояния клинической смерти.

– Не переоценивай возможности, – сурово нахмурив брови, сказал Бондарович.

– Твои?

– Свои Роза, свои… – остудил ее Бондарович. – Ты же сама сказала, что мужчины обычно представляют себе в мыслях другую женщину…

– Если ты скажешь еще хоть одну гадость…

– Про тебя?

Роза постояла, дождалась, пока Банда вытрется после душа и оденется, сама набросила халат, расчесала волосы и только после этого сказала:

– Тебе не нужны деньги, ты не из-за них работаешь на моего отца.

Бондарович ничего не ответил, лишь положил руку ей на плечо. Роза осторожно сняла ее и задержала в своих пальцах:

– Я сама люблю деньги. Человек, который поставил себе целью заработать, не может отвлечься от этих мыслей ни на секунду…

– Даже в постели?

– Особенно в постели. А ты не думал о деньгах, когда был со мной.

– Ты уверена? – Банду развеселила подобная постановка вопроса.

– Да.

Он думал о деньгах, вспоминал о них несколько раз, но это были не те деньги, о которых вела речь Роза, поэтому он вновь обратил их разговор в шутку:

– Больше всего на свете я люблю деньги. И у меня есть маленький секрет моей большой мужской силы, – он наклонился к уху Розы и зашептал так, словно сообщал ей страшную тайну:

– Женское тело меня совсем не волнует. Но я так люблю деньги. что представляю себе на месте женщины пачку крупных купюр, и тогда у меня все получается в наилучшем виде.

Роза зацокала языком:

– – Да, да, да… Теперь мне понятно, почему старики такие скряги.

– Одно уходит с годами, другое приходит.

– Да, – засмеялась Мамаева, – а мы с тобой мудрые, как старики.

– Старушка, но все еще в форме. – Бондарович искоса посмотрел на свою гостью.

– Я рада, что так случилось.

– Получилось, – уточнил Банда.

Роза продолжала расчесывать волосы, хотя они были в полном порядке:

– Ты не хочешь спать?

– Спать?

– Именно спать, – засмеялась Мамаева, понимая, что имел в виду Бондарович.

– У меня есть срочное дело, – Александр посмотрел на свои наручные часы.

– Ты готов бросить ради него все?

– Даже тебя.

– А если бы мы сейчас лежали в постели, ты посмотрел бы на часы, увидел бы, что опаздываешь… – начала строить предположения Роза.

– Не глупи. Кажется, ты обещала, что мы не станем предъявлять друг другу претензии.

– Ты хочешь слышать то, что выгодно тебе. Можно мне поехать с тобой?

– Не стоит.

– Почему?

– Я еду к женщине, – Банда приложил палец к губам, – только это секрет.

– К бабенке из казино, – хихикнула Мамаева.

– Когда-то она была не хуже тебя, – наставительно произнес Бондарович.

– Так была же… – не сдавалась Роза.

Бондарович, понимая, что она будет продолжать «доставать» его в чисто женской манере, подхватил ее на руки, отнес на кровать, уложил и накрыл одеялом так, что снаружи осталась только голова.

– Лежи здесь и жди моего возвращения – я не задержусь надолго.

– А если задержишься?

– Значит, меня убили, – патетически произнес Александр.

Роза с тревогой посмотрела на него:

– Такими вещами не шутят. Сейчас же трижды сплюнь через левое плечо!

– Хорошо, и еще трижды скажу: «Хлеб вырастет на повороте».

Роза заставила его сделать все так, как он пообещал, хотя Банда мог поклясться, что она ни в какие приметы не верит. Потом он решил, что ей просто не хотелось отпускать его – хоть еще пять минут, но он побыл с ней рядом.

Уже потом, стоя у двери, Бондарович дал инструкции Розе: ни на какой стук не открывать, к телефону не подходить, самой никому не звонить, а если что, то всегда можно перебраться в свой номер через лоджию.

– Ты меня будешь учить, – уже немного сонно усмехнулась Роза.

– Ах да, ты же работала здесь администратором.

– Запомнил, смотри-ка!

– Ты – девушка запоминающаяся во всех смысла.

– Ты тоже, – сказала она немного грустно. – Я буду скучать, совсем чуть-чуть.

– И совсем недолго.

– ..Пока не полюблю другого… – сделав гримаску, произнесла Роза.

– Вот ты и сказала то, чего обещала не говорить.

– Это шутка, иди. Ничего со мной не случится и, надеюсь, с тобой тоже.

– Один ключ мне, другой – тебе, – Александр отсоединил брелок-открывалку и положил свой ключ в карман, а запасной вернул Розе. – Пистолет тебе под подушку класть не буду – спать жестко.

Роза послала ему воздушный поцелуй:

– Заботливый ты, однако.

Банда вышел из номера, закрыв за собой дверь на два оборота, и сбежал вниз по лестнице. Дежурная проводила его пристальным взглядом. Она сочла, что Бондарович ведет себя немного легкомысленно – прыгает через две ступеньки, напевает себе под нос.

«С виду солидный, серьезный, а ведет себя…» – подумала пожилая женщина, вновь возвращаясь к своим спицам и многочисленным клубкам.

– Всего хорошего, – бросил ей Александр.

– Счастливо, – по привычке пробурчала себе под нос дежурная, но потом поймала себя на том, что беспричинно улыбается.

Бондарович, оказавшись внизу, огляделся. Двор был пуст, на стоянке оставались занятыми всего два ряда. Его «фольксваген» стоял в гараже-ракушке – одном из пяти в мотеле. Банда не хотел, чтобы машину в самый неподходящий момент угнали. К тому же многие необходимые ему вещи находились в багажнике. Никто, кроме сторожа стоянки, не видел, как он покидал мотель. Бондарович направился к отделению милиции, в котором побывал вместе с Мусой Кордом. Рабочий день подходил к концу.

Ясное дело – не его рабочий день!