Смерти вопреки

Глава 4

Машина, в которой они ехали из Коктебеля в Ялту, была скоростной, но запас скорости они не могли реализовать на горных дорогах. Тут от них не отстали бы и обычные «Жигули». Одна радость – в просторном салоне можно было сидеть, вытянув ноги.

Автомобиль остановился возле особняка, очень похожего на тот, в котором Банде накануне пришлось ввязаться в бой. Уже по одному этому он и без комментариев хозяина сразу понял, что перед ним дом, в котором живет Мамаев. Однако в отличие от дома в Коктебеле, здесь бурлила и кипела жизнь. Бросалось в глаза большое количество людей – начиная с охранников у входа, и кончая многочисленными родственниками.

– Ничего себе! – присвистнул Банда. – Да тут у вас целая армия!..

– Тоже мне армия!.. – презрительно отмахнулся Мамаев. – Жрать да спать – вот и все, что эти бездельники могут. Армия осталась в Афганистане…

Банда хмыкнул, но промолчал и вместе с безучастным Артемом вошел в дом следом за Рахметом.

Сразу же откуда-то вынырнул молодой человек в белом пиджаке. У него было тонкое женственное лицо и модно подстриженные светлые волосы. Несмотря на бородку, обрамлявшую его нижнюю челюсть, молодой человек очень походил на девушку, особенно движениями.

– Это Алик, – представил его Рахмет. – Он позаботится о том, чтобы вы не скучали, а мне нужно отлучиться – очень ненадолго.

Мамаев повернулся и исчез за одной из многочисленных дверей. Алик стоял и приветливо улыбался, видимо, раздумывая, как лучше ублажить неожиданно появившихся гостей.

– Он займется нами!.. – чуть слышно прошипел Артему на ухо Банда. – Тоже мне дворецкий выискался. Видали мы таких Аликов!..

– Что вы сказали? – любезным тоном спросил Алик и весь изогнулся от желания услужить. – Извините, я не расслышал.

– Ишь прогнулся!.. – сказал Александр Прищепову, повернулся к Алику и проговорил отчетливо:

– Не прогибайся, парень, мне твои достоинства неинтересны. Лучше веди нас туда, где мы сможем наконец отдохнуть. А если ты будешь перед нами прогибаться в коридоре, то мы так весь день здесь и протопчемся.

– Пожалуйста, – казалось, что Алик ничуть не обиделся. – Идемте за мной.

Он провел их в небольшую, но светлую и уютную комнату, указал на глубокие кресла, обтянутые натуральной кожей, и сказал, по-прежнему вежливо и подобострастно, как будто до этого не слышал издевки:

– Садитесь, пожалуйста. Чувствуйте себя как дома. Может быть, желаете выпить?

– Минералки неплохо бы, – сказал Банда, устраиваясь в кресле и наблюдая за тем, как Алик наливает им с Артемом по стакану шипучей воды из большой бутылки, извлеченной из холодильника. Когда запотевшие стаканы оказались перед гостями на журнальном столике, Банда добавил:

– А теперь пойди погуляй. Мы и без тебя развлечемся. С твоими манерами лучше бы нам настоящую девочку прислали.

– Как желаете…

– Не верти задом, – не удержавшись, прошипел ему вслед Прищепов.

Алик по-прежнему не выказал обиды, молча кивнул и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

– Если у Рахмета и охранники такие, – насмешливо сказал Банда Артему, – то у него тут что угодно может твориться.

После ухода Алика их некоторое время никто не беспокоил. Они пили холодную минералку и почти не разговаривали.

"Странный дом, странные люди, – размышлял Александр Бондарович. – Такое впечатление, будто все они живут среди декораций. И я тоже артист – изображаю из себя какого-то приблатненного фраера. Время меняет людей внешне, но не меняет их сущности. Рахмет так и остался верен себе – ему всегда хотелось жить чуточку лучше остальных.

Хоть чуточку, но лучше. А разве теперь ему угнаться за другими? Такие особняки могли поражать воображение при советской власти, но не теперь".

Банда осмотрелся и заметил отсыревшую штукатурку в углу, трещину, наискосок пробежавшую по стене… Правда, в целом дом выглядел ухоженным и богатым. И все же разрушение уже коснулось его.

Взгляд Бондаровича остановился на легком халате, переброшенном через спинку стула. Невесомый шелковый халат, явно женский, еще хранивший очертания тела. Казалось, дотронься – и ощутишь тепло женщины, выскользнувшей из него.

Банда отвел взгляд, но, не удержавшись, вновь посмотрел на халат и ощутил, как что-то вроде легкой щекотки пробежало по его телу. Ему захотелось еще раз испытать это ощущение. Теперь он уже мог рассмотреть на матово поблескивающем паркете еле заметные отпечатки босых женских ног.

«Я мог бы даже накрыть их рукой», – усмехнулся Бондарович. Он начинал злиться на самого себя и на хозяина дома, который куда-то запропастился.

"Ты ведешь себя, как школьник, – укорял себя Банда, – ты позволяешь себе отдаваться эмоциям, тогда как тебе необходимо сохранять трезвость мысли. С одной стороны, это хорошо, что ты сумел угодить Рахмету, спас его дочь – теперь он тоже обязан тебе, но с другой – ты действовал неосмотрительно…

К черту! Я никогда не любил исполнять чужие приказы. Для меня важны только две точки: начало дела и его завершение. Только в эти моменты я внимательно слушаю других и соглашаюсь. Остальное – за мной".

Банда прикрыл глаза – следовало попытаться отдохнуть. Он почти наверняка знал, что окружившая его темнота окажется непродолжительной. Уже не впервые он в такие моменты возвращался памятью к Алине. Это получалось само собой, без малейшего усилия. Наверное, если расслабиться, то обязательно увидишь то, что является для тебя самым приятным. Однако сейчас получилось по-другому.

Он долго видел перед собой темноту, затем она превратилась в какое-то серое марево – что-то вроде дождя с туманом на рассвете. Из него постепенно проступали тени, они окрашивались в еле различимые оттенки цветов. Картинка еще не проявилась, а Бондарович уже понял, что он видит. Комната, плетеная мебель, распахнутое окно… Он знал, кто скрывается в тени, – уже вполне реально обозначившийся женский силуэт. Даже имя готово было возникнуть в его памяти. Туман рассеялся, в воображении обозначилась комната. В комнате никого не было. За распахнутым окном виднелся, словно вырезанный из плотного картона, силуэт Кара-Дага. И все же что-то в этой комнате было не так.

То ли что-то лишнее, то ли чего-то не хватало…

Банда открыл глаза. Комнату, где он сидел с Прищеповым, наполняли в общем-то красивые вещи, но, собранные вместе, они производили впечатление безвкусно подобранного букета. И лишь одна вещь… Бондарович боялся признаться сам себе в этом. Да, он видел в комнате, возникшей в его воспоминаниях, то, чего там быть не могло – халат, женский шелковый халат, переброшенный через спинку стула. Тот самый, что существовал сейчас в реальности – те же складки, тот же цвет…

У Бондаровича возникло желание выругаться вслух.

– Ты чего? – поинтересовался Прищепов.

– Ждать не люблю.

– Легче ждать два часа поезд на морозе под открытым небом, чем пять минут в тепле ожидать ста граммов водки, – рассмеялся Артем.

Банда вспомнил, что это была его собственная дежурная шутка в Афганистане, когда кто-нибудь из его ребят уходил за выпивкой, а остальные сидели вокруг импровизированного стола, заставленного закуской.

Прищепов тем временем мечтательно продолжил:

– А еще тяжело ждать, когда разденется женщина, особенно если вы пришли с мороза, а на ней теплое белье. Я предпочитаю освобождать их от легких халатов…

– Подлей себе минералки.

– Я уже не хочу больше пить.

– А я не хочу слушать твои бредни.

– Спасибо.

Артема как будто совсем не волновало затянувшееся ожидание, а Банда уже терял терпение. Когда оно уже почти иссякло и он стал сам себе напоминать неразорвавшуюся гранату, из которой выдернули чеку, дверь в комнату неожиданно отворилась.

Банда находился в таком состоянии, что был готов наброситься на любого входящего. Он сделал брезгливое лицо – специально для Мамаева. Но на пороге возникла девушка.

– Ничего себе!.. – прошептал Артем, откинувшись в кресле. – Похоже, что Алик и вправду решил выполнить все наши пожелания, да еще и воспринял наши слова буквально.

– Заткнись!.. – коротко, но веско прошептал в ответ Банда.

Правда, Прищепов уже и сам понял, что нужно придержать язык, и замолчал прежде, чем вошедшая смогла его услышать. Девушка уж точно была не из тех, что занимаются развлечением гостей. Она выглядела слишком гордой для этого. Такой независимой походки, такой холодно-отчужденной и в то же время притягательной манеры держаться не встретишь, если даже весь день проходишь по центру Москвы. На девушке было довольно простое по покрою, но очень элегантное черное платье, и никаких украшений. Войдя в комнату, она остановилась в дверях и с любопытством посмотрела на Артема с Бандой, словно они были экзотическими экспонатами в ее домашнем музее.

– Здравствуйте, – сказала она мягким чувственным голосом. От такого голоса у мужчин обычно кровь начинает течь быстрее, и Банда с Артемом не стали исключением из этого правила.

– Добрый день, – сдавленным голосом просипел Артем. – Здравствуйте.

– Мы уже заждались, – кивнув, ответил Александр Бондарович и поднялся навстречу девушке.

– Это она! – громким шепотом, как будто девушка находилась где-то далеко от них и не могла его слышать, прошептал Артем. – Посмотри, Сашка! Это ведь она, та самая девушка!

– Она, – кивнул Банда, который не понял, чему это Артем вдруг так удивился.

Вчера он видел ее только мельком. Больше запомнилось ее обнаженное тело в лучах заходящего солнца, а не лицо, но все равно он узнал ее сразу же, как только она вошла. Да-да, это была та самая девушка, дочь Мамаева, которую они спасли вчера вечером.

– Здравствуйте, – повторила она, – большое спасибо за все, что вы для меня вчера сделали. У меня еще не было возможности поблагодарить вас.

– Да что вы, – расплылся в широкой улыбке Банда, – нам это было совсем нетрудно. Наоборот, мы получили огромное удовольствие, помогая вам.

Честное слово. Мы даже готовы повторить все еще раз.

– Нет-нет! Спасибо, не стоит так себя утруждать! – с легкой насмешкой перебила его девушка, подошла к нему и абсолютно естественно положила прохладную тонкую ладонь на его губы. – Я уже поняла, что вы на многое готовы, но повторить такое, пожалуй, будет чересчур. Нет, повторять подвиги не стоит, но для того, что вы вчера сделали, невозможно даже подобрать слова. Это… Это было замечательно! Если бы не вы, трудно бы мне сейчас пришлось.

– Скорее всего вам было бы уже совсем не трудно, – хмыкнул Прищепов. – Скорее всего вас уже вообще на свете бы не было.

– Это верно, – улыбнулась девушка и, увидев, что Александр все еще стоит, сказала:

– Садитесь, что вы стоите?

Они все не садились, ожидая, пока она сядет первой, хотя Прищепов в душе и проклинал себя за такую «мягкотелость». Девушка, поняв это, уселась в кресло напротив них и жестом пригласила их сесть.

Увидев, что они наконец устроились в креслах, она спросила своим околдовывающим голосом:

– Надеюсь, папа уже высказал вам свое предложение?

Банда удивленно закусил губу. Не в его привычках было посвящать женщин, даже таких необычных, в свои планы, и неожиданная беспечность Рахмета Мамаева его удивила.

– Ну так что же? – продолжала настаивать девушка. – Высказал или нет?

– Да-а… – наконец ответил Банда. – Да уж, высказал… Конечно.

– А обо мне он вам что-нибудь говорил? – поинтересовалась девушка с улыбкой.

Банда сбросил с себя оцепенение, попытался представить себе, что разговаривает не с женщиной, а с мужчиной, и покачал головой.

– Он вообще о вас ничего не говорил, – ответил он.

– Ну что ж, это в его характере, – усмехнулась девушка. – Так вот, папа сказал, что я должна буду координировать ваши действия.

Сказав это, она закинула ногу на ногу, заметив слишком пристальный взгляд, устремленный на ее колени.

– Что-что? – удивленно спросил наконец Артем. Как ни странно, он овладел собой первым, хотя обычно бывало наоборот. – Что такое вы должны делать? Я не совсем вас понял.

– Я должна буду координировать ваши действия, – спокойно повторила девушка. – Так решил мой папа, и я с ним полностью согласна.

От этих ее слов Александр очнулся и с издевкой спросил:

– Что вы должны координировать? Я никак не въезжаю.

– Ничего-ничего, – ничуть не смутившись, ответила она. – Я тут ко всякому привыкла.

В это время дверь опять отворилась, и на пороге возник Рахмет Мамаев.

– А, Роза, ты уже здесь! – радостно сказал он. – Что ж, тем лучше.

– Рахмет!.. – грозно спросил Артем, не поднимаясь с места. – Это что значит – «координировать»?! Что она имела в виду?

Рахмет помолчал, подумал немного и сказал:

– Я сам виноват, думал, успею раньше, чем Роза. Мы с вами говорили о гарантиях, В моем сегодняшнем положении глупо было бы предлагать вам одно мое честное слово, хотя и оно многого стоит. Давать слово офицера тоже глупо. Я решил по-другому. Может, жестоко, не знаю, но Роза сама предложила мне свою помощь.

– Да, не сомневайтесь, – девушка кивнула.

– Гарантии необходимы для всех, – продолжил Рахмет. – Вы можете справедливо опасаться, что я решил избавиться от вас, попросив сделать невыполнимое.

– Резонно, – согласился Банда, глядя прямо в глаза банкиру.

– Если с вами будет моя дочь, вы не станете так думать. Правда?

– А вы, господин Мамаев, не думали предложить мне воспользоваться радиоуправляемой миной? – засмеялся Бондарович. – Очень действенный способ: вы надеваете себе на шею мину, а я беру с собой пульт управления, и если окажется, что вы нас подставили, жму на гашетку. Взрыв – голова вдребезги.

Мамаев с ненавистью посмотрел на Банду. Его взгляд как бы говорил: «Не самое удачное время для шуток. Я рискую самым дорогим, что у меня есть, а вы…»

– Не надо, это не отец, а я настояла, – вмешалась в разговор Роза. – Не смотрите на меня как на заложницу. Если хотите знать, я страшная эгоистка и поступаю так ради собственной безопасности. Будем откровенны: после вчерашнего я не очень-то доверяю и отцовской охране. А вы – люди со стороны и уже один раз доказали, что способны меня защитить. Можете считать, что в дополнение к сегодняшней договоренности отец просит вас взять на себя еще и роль телохранителей…

Банда подумал: "Сейчас она непременно добавит – «и за соответствующую плату». Или даже назовет конкретную сумму, положенную нам сверху…

Как будто у них сейчас есть деньги – одни долги".

Но этого не произошло. Роза приложила ладонь ко лбу и из-под нее взглянула на Банду. Спокойный взгляд – ни надменности, ни просьбы о помощи.

Такая на колени ни перед кем не встанет, даже если ей будет угрожать смерть.

– И еще одно, прежде чем вы согласитесь или откажетесь, – произнес Мамаев. – Роза ведет дела совместно со мной, она в курсе почти всех договоренностей. Она сможет помочь вам, будет как бы вашим справочным бюро, чтобы вам легче было ориентироваться в наших делах. Без этого денег не отыскать. Вот и все, что я хотел сказать.

Он замолчал, но было очень хорошо видно, что ответа Банды и Артема он ждет с огромным нетерпением.

– Подумайте, – почти беззвучно шепнула Роза, – разве я вам помешаю?

Артем и Банда переглянулись, собираясь шумно возмутиться. А Роза между тем, ничуть не смущаясь, продолжала настаивать на своем.

– Разве я помешаю? – она повернулась к Банде. – Скажите честно.

– Есть вопросы, на которые не отвечают.

– Почему?

– Можно дать не тот ответ, которого от тебя ждут, – усмехнулся Бондарович.

– Хотя бы на одно из моих предложений вы согласны? – чуть сдавленным голосом спросила Роза – Одно исключает другое: либо охранять, либо искать деньги, – ответил Бондарович. – Что вам нужнее, решайте сами, без меня.

– Тогда, – Роза зло сузила глаза, – я обойдусь без вас. Может, мне повезет.

– Собираетесь искать деньги сами? – недоверчиво поинтересовался Прищепов.

– Есть вещи и люди, к которым привыкаешь, – Роза положила руки, сцепленные замком, на колени, нервно сжала пальцы. Чуть слышно хрустнул сустав. – Я привыкла к богатству и к независимости, это моя жизнь.

– Жизнь – это не люди и не вещи, жизнь – это ты сам, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Банда.

– Я считаю до трех, – серьезно сказала Роза. – Или вы соглашаетесь, или..

Александр не мог сказать «нет», хотя Артем Прищепов рассчитывал именно на это, несмотря на весь ужас своего финансового положения.

– Раз…

Бондарович прикрыл глаза. «Не хватайся за большее, когда можно обойтись меньшим',» – вспомнил он одну из своих заповедей.

– Два…

– Налейте нам, пожалуйста, воды, – произнес Банда самым обыденным тоном, хотя ситуация требовала от него совсем другого поведения Можно было подумать, что он сидит в баре и обращается к официантке.

– Но сперва я скажу «три».

– Я согласен, – чуть более поспешно, чем следовало бы, произнес Банда.

Про Артема Прищепова никто не вспоминал, словно его согласия и не требовалось. Роза поднялась и слегка дрожащими руками принялась наливать минеральную воду в высокие тонкостенные стаканы. , – Не стоит волноваться – я бы все равно сказал «да».

– Я, наверное, показалась вам слишком жесткой?

– Именно.

– Значит, – вздохнув, произнесла Роза, – я могу рассчитывать на вас?

– Да, можешь, – кивнул Мамаев, – принеси, пожалуйста, мои бумаги. Они в «дипломате» в моем кабинете на столе. Найдешь, надеюсь?

– Найду, – кивнула Роза, посмотрела на Банду, на Артема, вздохнула и добавила:

– Хорошо Сейчас принесу.

Она легко поднялась из своего низкого кресла. Ее платье при этом приподнялось, и Александр Бондарович быстро отвел глаза. Когда девушка наконец вышла из комнаты, он набросился на Рахмета:

– Это что значит?! – закричал он. – Вы что, дочь свою под пули ставите? Крыша поехала? Деньги голову вскружили?

Рахмет терпеливо выслушал его и затем возразил:

– Я вовсе не хочу, чтобы Роза находилась рядом с вами под пулями. Нет, я хочу совсем другого. Я хочу, чтобы вы были рядом с ней, когда она окажется под пулями. Я хочу, чтобы наряду со всеми другими делами вы еще и охраняли мою дочь, и за это я заплачу дополнительно.

Наконец-то прозвучала эта полная самодовольства фраза – правда, и произнесена она была чуть ли не с мольбой в голосе. Это-то и дало возможность Банде вновь почувствовать себя хозяином положения.

– У вас нет денег.

– Вы же беретесь их найти.

– Уже начинаю жалеть об этом.

– Думаете, мне было легко? Ей пришлось дважды считать до трех, прежде чем я согласился.

Банда хотел возразить, но в это время Роза вернулась в комнату. В руках у нее был атташе-кейс.

– Это мой первый взнос и документы, – объяснил Мамаев. – Он погасит первые проценты.

Он взял у дочери портфель и взвесил на руке.

Банда молча следил за его действиями, прикидывая, в какой пропорции там могут находиться деньги и бумаги.

– Одному из вас придется съездить в Москву, – сказал Мамаев, положил «дипломат» на журнальный столик, установленный между креслами, и открыл его ключом, который вытащил из кармана.

В «дипломате» и в самом деле были деньги. Довольно много денег – тысяч сто пятьдесят-двести различными купюрами и несколько папок с бумагами.

– Что ж, раз так, значит, можно приступать к делам, – бодрым голосом сказал Банда, повернулся к Артему и, кивнув на «дипломат», спросил:

– Ну что, Артем, слетаешь в Москву с этим хозяйством?

После недолгого разговора с банкиром Банде удалось на короткое время остаться с Артемом наедине. Ни слова не говоря, он достал из кармана универсальную отмычку и вскрыл кейс. Банда листал документы, запоминая названия фирм, номера счетов. Можно было бы, конечно, так не спешить – вызваться самому лететь в Москву и по дороге сделать даже копии документов, но это означало бы потерю драгоценного времени. Вскоре Банде пришлось убедиться, что документы – это всего лишь правдоподобная «липа», изготовленная Мамаевым для затягивания переговоров. Да, счета были настоящими, но из этого отнюдь не следовало, что денег у банкира нет. Можно тратить миллионы и получать прибыли вдвое больше, чем потрачено. Рахмет же показывал только убытки.

– Тебе обязательно заглядывать куда не следует? – поинтересовался Артем.

– Я хочу знать, в каком дерьме сижу вместе с тобой, – не отрывая взгляда от бумаг, ответил Бондарович.

– У нас нет выбора.

– Не говори сразу за двоих.

Прищепов хотел возразить, но Банда говорил таким тоном, что ему трудно было возражать.

Вечером того же дня Банда выгнал из гаража особняка машину – не очень новый, но достаточно скоростной и одновременно совершенно неприметный «фольксваген». На нем он не спеша поехал в сторону центра города к морскому вокзалу. Он вел машину чисто механически – голова его при этом была занята самыми разными мыслями.

Распрощавшись с Мамаевым, который торопился вернуться в свой банк, а заодно должен был отвезти в аэропорт Артема, Банда всерьез принялся за Розу. Нет, это вовсе не означало, что он заглядывался на нее. Наоборот, Банда постарался забыть о том, что она женщина, да при этом еще и очень привлекательная. Он решил выудить у Розы все, что она могла знать – расспрашивал ее о последнем периоде ее жизни, о встречах и разговорах, происшедших за это время, но так ничего и не смог выяснить.

Роза была или очень умна, или очень скрытна.

Она только смотрела на него кристально чистыми глазами да поправляла время от времени платье, отчего у Банды каждый раз перехватывало дыхание. А Роза на каждый вопрос отвечала односложно: «да» или «нет», иногда для разнообразия «не знаю», «не думала».

Продолжалась эта пытка до тех пор, пока Банда не понял: девушка либо и вправду ничего не знает, что было весьма вероятно, либо настолько умело притворяется, что с наскока ему ее притворство не пробить, – если, конечно, молчаливость являлась притворством, в чем Банда уже практически не сомневался.

– Послушайте, Роза, я привык всех, с кем работаю, называть на «ты».

– Согласна. Хотя, если признаться, у меня язык не поворачивается называть вас Александром.

– Почему?

– Какое-то неудобопроизносимое имя.

– Я не заметил, чтобы ты, меня и раньше так называла.

– Наверное, и мое имя кажется тебе немного непривычным. Первое время, когда его слышишь, тебе представляется цветок, но потом привыкаешь.

Все поменяется местами, и после при слове «роза» тебе сперва буду вспоминаться я, и только затем уже чайная роза. А привычки, Александр, не меняются до самой смерти, – девушка пристально поглядела Банде в глаза. В ее голосе не чувствовалось ни угрозы, ни кокетства, она лишь констатировала факт.

– Так ты не уверена в своей охране?

– Да, но считала за лучшее пока что притворяться, будто все в порядке. Меня никто не трогает, и я никого.

– Сейчас мы все выясним. Тебя сколько парней сейчас охраняет?

Роза показала три пальца.

Банда кивнул, приоткрыл дверь и сделал одному из охранников, находившихся за дверью, знак войти в комнату.

Тот помялся немного, не зная, стоит ли ему подчиняться этому незнакомому и странно себя ведущему человеку, и посмотрел на двух своих товарищей, как бы спрашивая у них совета, как поступить: подчиниться Банде или послать его подальше. Все зависело от Розы: даст она знак – он войдет. Роза, как назло, смотрела в окно и не поворачивала головы.

Тогда охранник, к которому обратился Александр, пожал плечами, ухмыльнулся и, покачав головой, сказал:

– Прошу прощения, но мне нельзя. Не имею права покидать свой пост.

– Что ж, – миролюбиво произнес Банда, – нельзя так нельзя. Тогда я к тебе выйду. Я – человек гордый, но могу и сам к тебе подойти.

Он вышел из комнаты и приблизился к охраннику, который ухмылялся, не подозревая, что его ждет. Банда ни на мгновение не сомневался в том, что если и эти охранники кем-то перекуплены, как и погибшие ночью на автостоянке, то при первом же удобном случае, когда поблизости не будет посторонних глаз, они не замедлят разобраться с ним.

Поэтому он предпочел опередить события и попытаться убить двух зайцев: сразу же поставить на место охранников и одновременно узнать то, что ему было необходимо знать. Подойдя к охраннику, который глыбой возвышался у стены, Банда, продолжая улыбаться, ударил его ногой по щиколотке, а затем ребром ладони по шее. Тот не ожидал такого и, даже не попытавшись защититься, скорчился от боли, присел и замотал головой, теряя сознание.

Два его приятеля сразу же бросились ему на помощь, но Александр был готов к этому и встретил их натиск, почти одновременно ударив одного пяткой прямо в переносицу, а другого кулаком в солнечное сплетение. Этим он сразу же вывел обоих из игры, не успев даже как следует размять мышцы.

– Они тебе больше не понадобятся, – сказал он Розе, стоявшей в дверном проеме и удивленно взиравшей на все происходящее. Все произошло так быстро, что она не успела ничего понять. – Теперь тебя буду охранять только я.

– Похоже, это становится для тебя привычкой, – Роза внимательно посмотрела на трех охранников, так и не успевших нанести ни одного удара.

– Если ты не хочешь расстаться с жизнью, то можно ко всякому привыкнуть, даже к тому, чтобы нападать первой, – пожал плечами Банда. – Эти парни не собирались тебя охранять, – уверен, у них были совершенно другие планы, и сейчас мы сумеем это выяснить.

– Понятно…

– Если будут проблемы, то в другой раз не сиди с отсутствующим видом.

Бондарович не глядя нанес еще два удара ногой.

Шевеление на полу прекратилось. Тогда он присел и взял за волосы того парня, с которым он безуспешно пытался завести разговор.

Охранник не мигая смотрел на него стеклянными глазами, – казалось, он потерял всякий интерес к происходящему вокруг. Только его хриплое дыхание говорило о том, что он еще жив.

– Хочешь добавки? – спросил Банда участливо. – Даже если не хочешь, то получишь.

– Александр! – не выдержала Роза.

– Потом, – бросил Банда, – все потом.

Страх мелькнул в глазах парня, но он все-таки не хотел сдаваться сразу и, собрав в кулак остаток сил, дернулся, попытавшись броситься на Банду, – травмы его были хоть и болезненными, но все-таки не очень сильными: до поры до времени Банда не хотел лишать его возможности вести нормальный разговор и потому не калечил слишком сильно.

Александр был готов к тому, что встретит отпор.

Он разжал пальцы, выпустив волосы парня, качнулся в сторону и ударил парня кулаком в бок, рассчитывая сломать несколько ребер, – травма не опасная для жизни, но вместе с тем очень чувствительная и болезненная, то есть очень хорошо развязывающая язык. Если слышишь, как трещат твои кости, особо упрямиться не станешь.

Рассчитал он правильно – охранник будто на забор наткнулся. Он замер, безумно глядя на Александра и ничего не понимая: ему все еще хотелось броситься на противника, но сделать этого он уже не мог. Через мгновение охранник повалился на пол и, не в силах сдерживаться, застонал от боли.

Александр Бондарович встал, нагнулся над ним и поднес ногу к самому лицу парня.

– Если хочешь еще и зрения лишиться, – спокойно, даже равнодушно произнес он, – то сейчас это и произойдет, вот увидишь.

Парень вновь застонал и, все еще не желая признать свое поражение, попытался схватить Александра за ногу. В ответ Банда выполнил свое обещание и ударил его подошвой в лицо. Он метил в бровь и не промахнулся. Лицо парня сразу же залила кровь, и, как и обещал Банда, он перестал что-либо видеть.

– В следующий раз буду бить прямо в глаз, – пообещал Банда и спросил уже более миролюбивым тоном:

– Может, все-таки потолкуем? И чего ты дергаешься, никак в толк не возьму.

Парень промолчал, пытаясь вытереть кровь, заливавшую ему лицо. Вид у него был неважный, но Банда понял, что к разговору тот наконец-то готов.

– Ну что, успокоился? Начнем беседу? – уже совсем миролюбиво спросил Александр и покосился на Розу, сомневаясь в том, что такие методы могут вызвать ее одобрение.

Однако, к его огромному удивлению, Роза, которая все еще продолжала стоять в дверях и смотрела на его расправу с парнем широко раскрытыми глазами, не проявляла ни тени возмущения, негодования или страха. Наоборот, в ее глазах читалось одобрение и даже восхищение его действиями.

«Эта девушка совсем не так проста, как хочет казаться», – подумалось Банде. Впрочем, сейчас ему было не до подобных размышлений. Сейчас ему предстояло быстро расколоть охранника.

– Ну что? – поудобнее присаживаясь на корточки, тихо произнес Банда. – Кровь все идет и идет, а врача никто не вызывал. Еще немного резину потянем, глядишь, вся кровь вытечет. Как ты тогда-то жить будешь? Сам подумай.

Охранник ничего не ответил, но после некоторого промедления все-таки кивнул, показывая тем самым, что отвечать на вопросы будет.

– Добро, – кивнул Александр, – надолго я тебя не задержу. Вопрос первый. Не хотелось бы, чтобы он оказался последним. Твои знакомые, которые ехали в Коктебель, – они ведь не случайно опоздали? Так?

Охранник помялся, но потом все-таки медленно, с трудом ответил:

– Да.

– Смотри-ка, наверное, тебе и впрямь суждено умереть своей смертью…

Банда покосился на Розу. Глаза ее блестели, рот приоткрылся. То, что она услышала, было для нее полной неожиданностью, чего, конечно же, нельзя было сказать об Александре.

– Хорошо, – с удовлетворением кивнул Банда, опять повернувшись к охраннику. – Это уже совсем другое дело. Теперь вопрос номер два. Кто велел им не торопиться? Имя?.. Мне нужно его имя.

На этот раз охранник молчал дольше. Видимо, ответ мог стоить ему очень дорого.

– Имя!.. – жестко повторил Банда. – Я жду…

Не тяни, ты рискуешь!..

Охранник помолчал еще немного, но потом все-таки не выдержал и ответил.

– Муса Корд, – сказал он. – К ним пришел Муса Корд и сказал, чтобы они не торопились, а то их на куски порежут. А Муса Корд если сказал, что порежут, то и вправду порежут. Вот они и перестали торопиться. Куда ж деваться-то было? Но он их все равно порезал…

«Наверное, уточнять, кто именно их порезал, не стоит», – решил Александр Бондарович.

– Ничего себе перестали, – уже вслух, покачав головой, пробормотал Банда, машинально взглянув на товарищей допрашиваемого, которые все еще напоминали бесформенные груды мусора. Он повернулся к Розе и спросил:

– Кто такой Муса Корд?

Ты что-нибудь слышала о нем?

– Нет, – с удивлением покачала головой девушка, – никогда. Впервые слышу это имя.

– Вот, – вздохнул осуждающе Банда, – этот человек приходит в твой дом, разговаривает с твоей охраной, а ты о нем ничего не знаешь.

– Мусу Корда все знают, – вмешался в разговор парень. Начав говорить, он уже сам стремился поскорее довести допрос до конца. – Езжайте в казино «Золотой якорь». Он там всегда по вечерам ошивается. Кого хочешь спроси, каждый на него укажет. А я больше ничего не знаю. Им сказали не торопиться, вот они и не торопились. А теперь их пришили – какая теперь разница?

Охранник замолчал и повалился на спину, запрокинув голову и показывая тем самым, что разговор окончен и он теперь хочет только одного: чтобы его оставили в покое.

Банда позволил ему лечь. Теперь он ничего против охранника не имел – он уже узнал от него все, что ему было нужно.

– Если спросит кто, скажи, что это вы сами между собой передрались, иначе я, когда вернусь, доломаю тебе все, что еще осталось. А осталось еще много, – произнес Банда и поднялся. – Ясно тебе?

– Ясно, – чуть слышно ответил парень, – скажу все, что надо.

– Вызови ему врача, – велел Банда девушке, повернулся и направился вниз к гаражу, который находился в полуподвальном этаже дома и в который, как понял Александр, еще только подойдя к дому, был вход изнутри.

Так и оказалось. Вход в гараж и в самом деле находился прямо в доме. Дверь была не заперта. Банда надеялся, что ему удастся найти здесь для себя какую-нибудь подходящую машину, и не ошибся. В гараже он обнаружил «фольксваген», в замке зажигания которого, словно нарочно оставленный кем-то для него, торчал ключ. Впрочем, отсутствие ключа для Бондаровича тоже не создало бы особых проблем.

Банда подошел к воротам гаража и приоткрыл их.

Он знал, что у входа в дом находится еще одна группа охранников, и, подозревая, что они могут вступить с ним в разборки, решил постараться выехать из гаража незамеченным. Он не боялся охранников, но в драке с ними теперь уже не было никакой необходимости, а без особой нужды Банда никогда не дрался.

Выполнению его решения способствовало еще и то, что ворота гаража выходили не во двор, а прямо на улицу. Собственно говоря, в этом не было ничего удивительного – ворота и запор на них были такими прочными, что проникнуть с улицы в гараж незваному гостю было совершенно невозможно.

Приоткрыв ворота, Александр вернулся к машине и, усевшись за руль, завел мотор. Он уже собирался выезжать, когда в гараже вдруг появилась Роза.

– Куда ты без меня собрался? – закричала она, загородив ему путь.

– По делам.

– Мне одной оставаться? С этой охраной?

– Ты была с ними до этого, побудешь и еще немного.

– Раньше – другое дело.

– Оставайся, – приказал Банда и чуть подал машину вперед, легонько толкнув при этом девушку бампером. – Ничего с тобой не сделается.

– Куда ты едешь?

– К тем, кто заказал твое убийство, так что в доме будет безопаснее.

Он не очень верил в то, что говорил, но ему все-таки не хотелось брать Розу с собой.

– Но мы так не договаривались, – не сдавалась Роза. – И папа сказал…

– Что папа сказал? – перебил ее Банда, высунувшись в окошко машины. – Что же он такое сказал?!

– Он сказал, что я должна остерегаться тебя, – чуть не плача, ответила Роза и приблизилась к окошку, из которого на нее смотрел Банда. – Ну возьми меня, пожалуйста. Не оставляй меня здесь одну.

Стоило ей только приблизиться к Банде, как его сразу же обдал ни с чем не сравнимый запах следящей за собой ухоженной женщины. Этот запах состоял из тысячи пленительных оттенков. Роза присела, уперев подбородок в срез опущенного стекла, склонила голову набок и чуть слышно прошептала:

– Не бросай меня. Не оставляй. Ты же знаешь – эта охрана гроша ломаного не стоит.

Однако, упомянув о своих охранниках, она сделала ошибку. Вспомнив о них, Банда сразу же овладел собой и взялся за ручку стеклоподъемника.

– Именно из-за них ты и должна остаться, – решительно сказал он.

– Как это? – изумилась девушка. На глазах ее даже выступили слезы. – Ты специально хочешь оставить меня с ними. Да, я уже успела заметить, что ты – человек жестокий! Но чтобы до такой степени…

Она замолчала, не зная, каким словом уязвить его побольнее. Воспользовавшись паузой, Александр сказал, стараясь при этом выглядеть как можно серьезнее:

– Да, именно из-за них ты и должна остаться.

Кто еще сможет помочь мне добраться до «Золотого якоря» незамеченным? Мне нужно, чтобы никто из них не успел сообщить этому Мусе Корду о том, что я его разыскиваю. Ясно?!

Банда чувствовал, что ее охранники хоть и не ангелы, но покушаться на ее жизнь не станут, во всяком случае – пока не станут. Заставить их это сделать мог только человек по имени Муса Корд.

– Ясно, – внезапно поняла девушка, – я должна их отвлечь.

– Вот и славно, – удовлетворенно кивнул Банда, – это другой разговор. Но ты хоть сумеешь придумать, как это сделать? Или тебе подсказать?

– Можешь не беспокоиться, – усмехнулась Роза, – уж это-то я смогу.

– Ну тогда порядок, – согласился Банда, – тогда я поехал. А ты, главное, ничего не бойся.

– Ты возвращайся поскорее, – голос девушки опять стал грустным. – Я буду беспокоиться. Я уже начала привыкать к тому, что ты рядом.

– Не бойся, – усмехнулся Банда, – я не задержусь. Мне и самому не хочется оставлять тебя надолго в этом доме. Ты пока подумай, в какое более безопасное место мы могли бы перебраться.

– Хорошо, – прикрыла глаза Роза, – подумаю.

Ты сам не думай пока об этом. Возможно, я даже уеду до твоего возвращения, но обязательно потом с тобой свяжусь.

– Хорошо, – кивнул Банда, – когда я выеду, ты сразу же прикрой ворота, только не запирай их, чтобы я смог въехать обратно. Ясно?

Она отошла в сторону. Александр включил двигатель «фольксвагена» и, осторожно подтолкнув бампером створку ворот, выехал на улицу. Роза тут же закрыла за ним ворота.

Мамаев не поехал с Артемом в аэропорт, хотя и обещал Банде сделать это. Сославшись на недостаток времени, он вышел из машины возле своего офиса, оставив Артема с тремя телохранителями, которые получили приказ лететь с ним до самой Москвы. Телохранителям приказано было также обеспечить, чтобы Артема и его багаж не досматривали в аэропорту и вообще беречь своего подопечного как зеницу ока.

– Ты в ответе за этого человека, Леонид, – сказал он старшему из сопровождающих, который сидел на заднем сиденье рядом с Артемом, – он во что бы то ни стало должен доставить свой груз по назначению.

– Не дрейфь, начальник, – и не думая подбирать вежливые слова, ухмыльнулся Леонид. – Будет целенький и свеженький, как огурчик.

При этом он так взглянул на Артема, что тот сразу же сильно засомневался в искренности своего провожатого.

Леонид был не очень высок, мускулист и даже, пожалуй, уступал по комплекции Артему, который тоже вовсе не был гигантом. Тем не менее Артем сразу понял, что рядом с ним находится очень опасный человек – под стать, может быть, даже Александру Бондаровичу, или, как мысленно называл компаньона Прищепов, Банде. Леонида никак нельзя было назвать красавцем – лицо у него было восточное, широкоскулое. Артем даже подумал, что «Леонид» – это скорее всего не имя, а кличка. Два длинных тонких белых шрама, которые от губ до ушей пересекали желтоватую кожу на обеих щеках телохранителя, создавали такое впечатление, будто кому-то уже почти удалось оторвать его нижнюю челюсть, но потом, в последний момент, этот кто-то остановился. В результате Леонид походил на настоящего монстра, что вряд ли могло улучшить его характер.

– Ну ладно, тогда всего хорошего, – кивнул Мамаев, взглянув на Леонида вовсе не так, как смотрят на человека, которому доверяют, а даже с какой-то опаской и плохо замаскированным подобострастием. Потом, повернувшись к Артему Прищепову, банкир добавил безо всякой уверенности в голосе:

– Я думаю, с этими людьми вам опасаться нечего. Теперь мы будем умнее, чем в прошлый раз.

Это обращение на «вы» неприятно покоробило Прищепова. Рахмет Мамаев словно отгораживался от него.

– Хочется верить, – кивнул Артем, покрепче прижимая к груди «дипломат».

По словам Рахмета Мамаева, сопровождающие должны были буквально пылинки сдувать со своего подопечного, хотя Артему почему-то слабо верилось в то, что они захотят это делать. Наоборот, присутствовало в этих людях что-то настораживающее. Артем не мог взять в толк, как Мамаев мог доверить столь подозрительным типам охранять такие деньги и документы, тем более, по словам банкира, это были его последние деньги. Если бы Мамаев поручил Леониду и двум его подчиненным кого-нибудь убить, взорвать самолет или ограбить поезд, это выглядело бы куда естественнее.

Впрочем, у Мамаева могли быть свои причины доверять Леониду, да и внешность часто бывает обманчива. Поэтому Артем решил оставить свои подозрения при себе и покорно подчинялся своим провожатым. Сначала он ощущал лишь смутное беспокойство, но когда они выехали из Ялты и понеслись в сторону Симферополя, беспокойство это переросло в стойкое ощущение опасности. Если бы Артема напрямую спросили, что именно вызывает подозрения, он, наверное, не смог бы дать ясного ответа, тем не менее теперь он был уже совершенно уверен, что до аэропорта они не доедут. Об этом говорили какие-то незначительные признаки, приметы, взгляды, которые бросали на него или друг на друга его сопровождающие. Кроме того, ни Леонид, ни двое других не походили на людей, собирающихся в дальнюю поездку. Больше всего они напоминали бандитов, которые отправляются на краткосрочную, но кровопролитную операцию. Они не прятали оружия – наоборот, проверяли его прямо на глазах у Артема. Прищепов же прекрасно понимал, что ни один человек в здравом уме не потащит с собой в самолет такой арсенал, какие бы у него ни были связи в авиации. Даже Банда, хотя и взял с собой в полет один-единственный «кольт», все же прекрасно знал, насколько это опасно и какими последствиями может обернуться. Брать же с собой оружие, чтобы потом оставить его в машине в аэропорту, было бы еще глупее, а спутники Прищепова отнюдь не походили на недоумков.

Дорога, по которой они ехали, между тем стала совсем пустынной. Ни машин, ни людей на ней не встречалось, и никакого жилья не было видно по сторонам. Только неприступные, поросшие густыми кривыми кустиками скалы с одной стороны, а с другой – глубокая пропасть, по которой где-то далеко внизу струился мелкий, наполовину высохший ручеек. И уж совсем странно смотрелись тут троллейбусные провода над шоссе – тут проходила единственная в мире междугородная троллейбусная линия, сооруженная во времена Советского Союза.

В прошлый раз, после спасения Розы, Мамаев вез их здесь в ночной темноте, и теперь Артем в любом случае не смог бы узнать дорогу к аэропорту, но почему-то ему казалось, будто это совсем не та дорога и его вообще везут куда-то в другом направлении. Он даже пожалел, что не засек в прошлый раз сторон света. Хотя, конечно, заниматься этим тогда, ночью, каждому показалось бы полным безумием. Прищепов в который раз упрекнул себя в легкомыслии и дал себе обещание: если теперь ему все-таки каким-то чудом удастся уцелеть, то в следующий раз он обязательно будет предпринимать даже самые незначительные, пусть и кажущиеся кому-то безумными меры предосторожности.

Леонид и его люди в очередной раз переглянулись. Артем почувствовал, как холодный пот потек у него между лопаток. Он понял, что развязка близка и ни в какой аэропорт его никто везти не собирается. Он весь затрепетал, но это не был трепет страха.

Наоборот, каждая, клеточка его тела приходила в боевую готовность, как будто внося в общий боевой настрой всего организма свою пусть и небольшую, но весьма значимую и незаменимую лепту.

Конечно, если бы он так здорово дрался, как Банда, то ему ничего не стоило бы разделаться с этими людьми прямо в машине, на ходу, применив какой-нибудь из множества совершенно невероятных способов борьбы, которыми Сашка владел в совершенстве.

Но Артем Прищепов, к сожалению, таких способов не знал. Поэтому он прекрасно понимал, что у него остается один путь – бегство, а для того, чтобы сбежать, первым делом нужно остановить машину.

Для этого, конечно, тоже требовался какой-нибудь план, но для разработки планов времени уже не оставалось. Поэтому он решил воспользоваться старым и испытанным дедовским приемом, о котором слышал бесконечное множество раз.

Надеясь, что они все-таки еще не доехали до места, где должна будет наступить развязка, Артем вдруг скорчился и простонал так жалобно, как только мог:

– Ой, стойте! Стойте!

– Что еще? – недовольно покосился на него Леонид и посмотрел на часы – как видно, остановка совсем не входила в его планы.

– Стойте! – смущенно попросил Артем Прищепов и даже попытался покраснеть.

– Да что такое?! – зло набычился Леонид. – Говори толком! Что ты заладил – стой да стой! Что случилось?

– Нужно остановиться, – с решительностью отчаяния простонал Артем, – а то я сейчас… Прошу вас, остановитесь на минутку!

– Не выйдет, – пожал плечами Леонид. – Скоро сделаем остановку, тогда пожалуйста, а сейчас мы останавливаться не станем.

Однако тут вмешался водитель. Он недолго думая притормозил и остановил машину у обочины.

– Давай, – скомандовал он Артему, – давай!

Только по-быстрому!

– Ты что, охренел? – набросился на него Леонид. – Опоздать хочешь?

– Не возникай! – ничуть не смутился водитель, и Артем понял, что Леонид вовсе не является для своих спутников непререкаемым авторитетом.

Леонид промолчал, но по его глазам Артем понял, что эти слова водителя он запомнил надолго и рано или поздно он их обидчику припомнит. Лучше было бы, конечно, чтобы пораньше, но надеяться на это не приходилось. Надеяться по-прежнему нужно было только на себя.

Артем очень хорошо понял и другое: раз бандиты перестали сдерживаться в своих спорах, значит, развязка и в самом деле близка и в попытке спастись ему нельзя терять ни секунды.

– Давай! – опять поторопил его водитель. – У нас времени мало.

Артем не заставил себя просить дважды. Он распахнул дверцу и вместе с «дипломатом», в котором лежали деньги, выбрался из машины.

– А это зачем? – Леонид с удивлением посмотрел на «дипломат». – В машине оставь! Что с ним здесь сделается? Еще потеряешь!

– Нигде я его не оставлю, пока до места не доберемся! – стараясь говорить как можно более уверенно, сказал Артем. – Сам ведь слышал, что Рахмет Мамаев говорил! Я теперь с ним повсюду буду.

Он понимал, что слова Рахмета имеют для этих людей очень малое значение и, конечно же, Леонида не остановят. Артем собирался уже бросить «дипломат» Леониду в лицо – черт с ними, с деньгами, собственная жизнь дороже! – и кинуться вниз под откос, благо он здесь был не такой уж и крутой, но Леонид, видимо, считал своего подопечного полным лохом, не понимающим смысла происходящего, и все еще надеялся, что все идет по его плану и обойдется без излишней стрельбы и шума. Поэтому он в конце концов согласился:

– Ну давай. Если тебе удобнее с кейсом это делать, то делай с кейсом.

– Удобнее, – кивнул Артем и двинулся прочь от машины, осматриваясь, словно выбирая место, где лучше пристроиться. Однако каким бы лохом ни считал его Леонид, сам-то Леонид, конечно, лохом не был. Выйдя из машины, он направился следом за Артемом.

Это несколько усложняло задачу – Прищепов понимал, что в одиночку ему с Леонидом не справиться. Размышляя, что же делать дальше, Артем обогнул ближайшую выходившую к дороге скалу, так что машина и даже идущий за ним Леонид на какое-то время скрылись из виду. Воспользовавшись этим, Артем нырнул за большой валун, лежавший у скалы, и притаился:

Он не видел, что сделал Леонид, когда тоже обошел скалу, но по шуму шагов понял: тот не бросился сразу же искать его, чего опасался Артем, сознавая ненадежность своего укрытия, а помчался обратно к машине, чтобы привлечь к поискам всю свою команду.

Артему оставалось всего несколько секунд для подготовки, и он воспользовался ими грамотно. Осторожно, стараясь не громыхать кейсом, он пополз среди камней не прочь от преследователей, а, наоборот, им навстречу. Вскоре он убедился, что выбранная им тактика оказалась правильной: голоса послышались уже у него за спиной. Никому из убийц и в голову прийти не могло, что беглец поступит так нахально – они все еще не воспринимали его всерьез.

Занимаясь его поисками, они не скрывались и даже продолжали громко между собой пререкаться.

Некоторое время Артем лежал, прижавшись к земле, и слушал, о чем они говорили. Чем больше он слушал, тем более уверенно себя чувствовал.

– Остановил машину, козел! – по резкому твердому голосу Артем узнал Леонида. – И на хрена тебе это нужно было?! Двадцать километров до хаты оставалось, небось не обделался бы, мудак.

– Пошел ты! – огрызнулся водитель. – Сам его отпустил, вот сам с Кордом теперь и разговаривай.

– Это я упустил? – воскликнул зло Леонид. – Ты сказал, я упустил?!

– Конечно, ты! – не раздумывая, ответил водитель. – Ты ведь с ним пошел. Если бы пастью не щелкал, то ничего бы и не случилось.

Послышался какой-то треск. Артем понял, что это Леонид схватил водителя за воротник.

– Перестаньте, парни, – вмешался в разговор третий бандит, голоса которого Артем раньше не слышал. – Пока вы здесь собачитесь между собой, он далеко уйдет, потом не догоним.

– Догоним, – зло ответил Леонид, – куда он по камням с чемоданом, да еще над пропастью? Ты вот лучше скажи прямо: и ты думаешь, что это я его упустил?

– Ничего я не думаю! – Поспешно ответил третий. – Я думаю, что всякое бывает. Нужно просто поскорее вычислить его, и все. И не о чем разговаривать. А потом замочим его, и делу конец: фишки подбиты, никто ни в чем не виноват. Все будет позабыто.

– Нет! – быстро и решительно ответил водитель. – Ничего не будет позабыто!.. Я давно этого ждал… Выдрючивался, понимаешь… Ниндзя хренов… Самый крутой тут отыскался!.. А мы и без тебя крутые!

Артем Прищепов никогда не отличался особой храбростью, но был человеком азартным. Именно азарт и помог ему в эти секунды.

«Или сейчас, или никогда», – подумал он и с замиранием сердца ступил на узкий каменный карнизик, тянувшийся над пропастью.

Шаг, еще один. Главное – не смотреть вниз и не думать ни о чем. Вообще ни о чем! Но разве такое возможно? Всего десять шагов, и можно будет рискнуть высунуть голову. Голоса звучали сзади, совсем неподалеку слышался ровный гул работающего автомобильного двигателя.

– Где он?

– Далеко не уйдет.

– Сам упустил, теперь ищи.

– Да никуда он не денется…

Артем делал шаг за шагом, огибая скалу.

– Ниндзя хренов…

– Сука…

– Мудак…

Двое ругались, один, видимо, искал Прищепова.

Раздался треск, и Артем понял, что это рвется куртка водителя, а по последовавшему затем шуму и звяканью он догадался, что началась потасовка. Собравшись с духом, он высунул голову из-за гребня скалы. Спасительный автомобиль стоял совсем близко. Призывно манила приоткрытая дверца. Артем скосил глаза. Лучше бы бандиты и не ругались.

Тот, который его искал, находился за скалой, зато водитель и Леонид избрали не совсем удачное, с точки зрения Артема, место – всего метрах в двадцати от машины. Он глубоко вздохнул, готовясь к прыжку, и только сейчас сообразил, что до сих пор сжимает в руке кейс. Если бы он вспомнил о нем раньше, то непременно выкинул бы, плюнув на деньги. Он сам удивился, как ему удавалось цепляться занятой рукой за шероховатости скалы.

«Зря мама не возила меня в детстве отдыхать в Крым, – не к месту подумал он, – знал бы сейчас наизусть дорогу от Ялты до Симферополя!»

Он привстал на цыпочки, отжался на руках.

Предательски громыхнул кейс. Водитель, заслышав шум, поспешно отскочил в сторону и вытащил пистолет. Три взгляда пересеклись в одной точке.

– Не двигайся! – рявкнул водитель. – А то я из тебя сейчас труп сделаю. Увидишь, не пожалею!

Но Артем уже приготовился к прыжку. Эти несколько мгновений форы и спасли ему жизнь. Он кувыркнулся, не выпуская кейса – словно тот прирос к его руке. Громыхнул выстрел – мимо.

«Главное – не останавливаться!»

Короткая, на долю секунды, передышка. Артем оказался под прикрытием автомобиля, колени подтянул к животу. Выстрелов не последовало. То ли бандиты пожалели машину, то ли посчитали, что под огнем он побоится двинуться с места. Прищепов выглянул из-под днища автомобиля, увидел три пары ног.

Больше, как ему показалось, он ничего не видел и не слышал. Он не помнил, как вскочил за руль, как вовремя пригнулся – вдребезги разлетелось ветровое стекло, осыпав его множеством сверкающих осколков.

Рычаг передачи мягко стал в нужную позицию.

Педаль газа пошла вниз. Проскальзывая широкими протекторами по асфальту, машина рванулась вперед. Несколько выстрелов ничего изменить не смогли. Прищепов пригнулся так низко, что его не было видно из-за руля. И все-таки страх врезаться куда-нибудь с разгона или свалиться в пропасть заставил Артема разогнуться. До бандитов оставалось метров семь-восемь.

Леонид встретился глазами с Артемом, который похолодел от ужаса и позабыл о том, что опять нужно пригнуться. Глаза Леонида были совершенно белыми и ничего не выражали. Сейчас он еще больше напоминал зомби, ожившего мертвеца, как их иногда показывают в фильмах ужасов. Медленно и неотвратимо он поднимал руку с пистолетом, целясь точно в голову Артема и громко выкрикивая какие-то гортанные нерусские слова.

Водитель лихорадочно пытался перезарядить пистолет. Магазин выпал на асфальт, а водитель попытался отпрыгнуть в сторону, чтобы избежать столкновения с машиной. Прищепову показалось, будто Леонид занял собой все пространство. Он не видел ни гор, ни пропасти – только человека перед собой и черное отверстие ствола, смотревшее на него зрачком мертвеца… Артем уже готов был читать себе отходную молитву, но руки инстинктивно вывернули руль, пуля прошла мимо, машину на всей скорости занесло, разворачивая поперек дороги. Прищепов услышал два глухих удара.

Автомобиль качнулся и замер. Артем медленно обернулся. На земле лежали Леонид лицом вниз и водитель – его все-таки зацепило багажником Черный пистолет валялся в пыли. Незахлопнутая дверца машины сама собой распахнулась. Только теперь Артем бросил кейс на сиденье и подхватил с дороги оружие. Он ни на секунду не забывал о третьем бандите.

Смертельный холод прокатился волной по его телу, ожидание выстрела парализовало волю.

Шум ветра, далекие голоса диких птиц и безумно затянувшееся ожидание.

«Где же он?» – только подумал Прищепов и вдруг услышал легкий шорох.

Артем мгновенно обернулся – никого. Лишь знойный воздух, поднимаясь над раскаленной дорогой, искажал пейзаж. По земле бежали волнистые тени.

– Брось оружие!

Артем не мог понять, откуда исходит отраженный скалами голос.

– Брось!

«Если он не стреляет сразу, значит, не видит меня», – сообразил Прищепов.

– Я сдаюсь, – крикнул Артем и, схватив подвернувшийся под руку автомобильный атлас в черной кожаной обложке, бросил его на землю.

Звук падения успокоил бандита:

– Руки за голову и выходи из машины!

Наконец-то Артем понял, где прячется его противник. Бандит стоял за скалой. Прищепов прекрасно помнил это место – каменный карнизик там обрывался, и чтобы оказаться на площадке, следовало прыгнуть. Артем, унимая волнение, выбрался из машины. Пистолет он держал прямо перед собой, лихорадочно пытаясь прикинуть, где именно окажется бандит после прыжка. Ошибка в расчетах на каких-нибудь полметра могла стоить Артему жизни.

Прищепов выстрелил, едва его противник появился из-за скалы. Тот находился еще в прыжке, когда три пули одна за другой впились в его тело.

Бандит с глухим стуком упал на землю. Что-что, а стрелять Артем умел. Стрельба – это не драка, где требуются исключительные физические данные, в стрельбе главное – быстрота реакции и твердость руки. Прищепов, привыкший чувствовать и фиксировать малейшее перемещение компьютерной мышки, ощущал пространство с точностью до микрона. Про реакцию и говорить не приходилось – когда он работал, перемещаясь между программами и окнами, на экране стояло сплошное мельтешение, изображения сменялись со скоростью кадров в кинофильме. Не прошли даром и занятия в тире – слабый человек любит пострелять по мишеням, почувствовать себя сильным благодаря оружию.

Артем опустил пистолет и внимательно осмотрел картину побоища. Леонид был еще жив – его спина чуть заметно приподнималась в такт дыханию. Насчет водителя ничего конкретного сказать было нельзя, но Прищепов и не собирался никого ни добивать, ни спасать. Он выпутался сам, вот пусть и другие выпутываются сами. Первое возбуждение после боя миновало. Он не мог поверить, что сумел победить сам, без посторонней помощи. Страх возвращался Затравленно озираясь, Прищепов забрался в машину и поспешил исчезнуть с места преступления.

Он проехал пару километров. Далеко уехать на автомобиле с разбитыми стеклами, с явственно видными отверстиями от пуль в капоте нечего было и думать. Присмотрев обрыв покруче, он выбрался на асфальт, высыпал в багажник ключи и прочий инструмент из брезентовой сумки, переложил в сумку из кейса деньги и документы, предварительно вскрыв кейс при помощи штыка, найденного в багажнике.

Автомобиль на удивление легко подкатился к обрыву. Артему оставалось только подправлять его движение рулем. Качнувшись и напоследок проскрежетав днищем по камням, машина сорвалась в пропасть. Звук падения отозвался в ущелье эхом и затих. Артем отряхнул руки. Странное дело, но сегодня ему почти все удавалось. Такое он испытывал впервые в жизни.

«Двигаться лучше всего боковыми дорогами, тропинками», – рассудил он, ступая на утоптанную до блеска дорожку, ведущую вниз.