Солнца нет

Глава 37

В пензенском педагогическом институте началась большая перемена, и студенты толпой повалили в коридоры.

— Ну чё? Пойдём, проветримся? Пивка перехватим? — спросил длинноволосый Ник своего друга.

— Не-е, в другой раз. Там в актовом зале один чинушник выступать будет. Пойду, послушаю, — отказался от предложения худой угловатый очкарик.

У волосатого глаза на лоб полезли…

— Ты чё, братэло? Будешь слушать, как бухтит этот демагог?

— Ну да, а что такого?

— Ну, ты, блин, в натуре даёшь! — изумился Ник. — Ладно, бывай. Потом расскажешь, как космические корабли бороздят большой театр! — добавил он, после чего влился в общий поток, ведущий к выходу. А его друг пошёл прямо к актовому залу.

Большое просторное помещение было не полностью заполнено, скажем честно, студенты не горели особым желанием пообщаться с очередным кандидатом в депутаты, поэтому половина из них явно скучала, присутствуя лишь из-за друзей, мечтая только о том, чтобы побыстрее будущий монолог завершился.

— Где этот чёртов словоблуд? — недовольно проговорил рыжий юноша, обращаясь к соседке по месту. Не успела она что-то сказать, как в зал спеша вошёл зрелый представительный мужчина в изысканном деловом костюме. Заняв место за трибуной, он с интересом окинул взглядом аудиторию.

— Прошу прощение за опоздание! — прозвучали первые слова Владимира Корсарова, на них никто не обратил внимания. Все вопросительно уставились на явившегося франта, не ожидая ничего, кроме дальнейшей скучной речи.

— Ну, дорогие друзья, не слишком рады меня видеть? — с усмешкой поинтересовался Корсаров. — И я вас отлично понимаю! Сколько вы видели выступлений всяких выскочек в дорогих костюмчиках? Сколько вы слышали разных клятв от них, увещеваний сделать вашу жизнь и жизнь вашего города лучше, достойней? Ваша реакция при моём появлении сказала мне о том, что молодое поколение уже никому не верит. И, по-моему, правильно делает! Знаете, я тоже стараюсь поменьше слушать политическую болтовню. Кроме скуки и разочарования, она ни на что не наводит, — Владимир пристально посмотрел на студентов. — Поэтому я вам сегодня ничего обещать не буду, а буду оперировать фактами и своими личными достижениями.

Оратор с удовлетворением заметил, что публика увлеклась его выступлением, он продолжил:

— Я, поддерживая губернатора, даю возможность заниматься вам в моём спортивном комплексе. Ещё у меня вызывает беспокойство состояние нашего уважаемого института, поэтому я решил его обновить. У меня есть мечта, конечно, я не всемогущий, но я попробую добиться её реализации, а именно, возвести новый учебный комплекс. Так я к чему всё это? Вы молодёжь, будущее великой России! Она в ваших руках! Ребята, кроме вас ей не на кого надеяться. Учитесь лучше, чтоб помочь Родине воссиять всей величественностью своей, чтоб ни одна гадина там, на Западе, не могла пренебрежительно о ней сказать. Представляете, они там до сих пор думают, что все мы ходим в ушанках с фуфайками под руку с медведями из тайги и танцуем под калинку-малинку! — громкий смех раздался в зале в ответ на это замечание, Владимир поднял руку в знак тишины, как римский сенатор со ступеней курии Гостилия. Зал смолк.

— Друзья… вы очень много значите лично для меня, ещё больше вы значите для России. Скоро состоятся выборы в городскую думу, и ваши голоса решат будущее вашего города. Если всё то, о чём я только сейчас говорил, вас хоть капельку затронуло, то я ваш кандидат! Обещаю лично каждому из вас, после своего избрания, разогнать к чёртовой матери всех ленивых бездельников, казнокрадов, бессовестных взяточников и прочую ересь, бестолку просиживающую служебные кресла. Даю слово улучшать качество образования, его доступность, благоустроить жизнь Пензы в целом. С вашей помощью я это обязательно выполню и наведу порядок в больной системе города. Ребята, давайте сообща сделаем нашу удивительно великую, но вместе с тем удивительно несчастную родину по-настоящему счастливой, — Владимир обратил внимание на сидящего в первом ряду Меньшикова. — СМИ, как четвёртая власть, тоже должна внести свой посильный вклад в это почётное дело, — с улыбкой закончил он.

Конференция подошла к концу. Довольный Корсаров, приметив Меньшикова с очаровательной девушкой, подошёл, нарушив их беседу.

— Теперь я, кажется, понимаю, с кого писалась картина, которую мне не продали, — вкрадчиво с улыбкой произнёс он, пялясь на китаянку.

Она смутилась.

— Скромность вам к лицу, — добавил будущий депутат.

— Спасибо, — вместо Донгмэй ответил Евгений, клоунски улыбаясь.