От Лавры до Гельсингфорса

Моя задача была простой — довести гостей до могилы Федора Михайловича Достоевского в Лавре и там передать Жгуту. Я в эту затею не верил и только, будучи включенным в мобилизационный план, выполнял работу по этапу «западня». Алли, Яак, Ахво, Уно. Уно заблокировали и оттерли при подходе к гостинице «Москва» и попридержали. Лишний человек нам не нужен, да и физически этот «пузырь» был самым крепким с виду. А дальше все произошло на моих глазах. Вначале мы прошли в собор, и я поставил свечку Казанской Божьей Матери, косясь на финнов, которые слонялись из угла в угол. Они как бы и не пили вовсе, и я им искренне позавидовал.

Крепкий народ. Я уже толком не помню, о чем мы с ними говорили, общаясь в основном жестами. По-русски они умели просить водку и пиво, французского не ведали, а английского не знал я. Но посетить могилы великих граждан государства Российского пожелали. В Некрополе не было ни души. Я и билеты купил, и вообще подсуетился. А потом только наблюдал, что происходит. Следом за нами к святым камням приблизились Жгут, Кремень и Николай. Каждый работал по своей жертве. Баллончики, непростые, нервно-паралитические. Секунда — и вдохнувший тонкую струйку превращается в покорного барана. Мне стало страшно. Выходили они попарно, бандюганы поддерживали клиентов, что-то шептали на ухо. Как мне объяснил потом Жгут, действие баллончиков короткое, но примерно с минуту с человеком можно делать все, что угодно. Вначале хотели травить их «особой» водкой, но тогда могли возникнуть внештатные ситуации. Баллончики же купили у силовых структур, правда, в другом городе. «Вещь классная, помогла не раз», — спокойно объяснил наш «ангел-хранитель».

Сразу у выхода из Лавры две «девятки» стояли с включенными двигателями. Финнов развели: мужиков в одну машину, Алли — в другую. Теперь через два дня они очнутся на пустыре, где-нибудь на Охте, и начнется эпопея с восстановлением имен и событий.

Через три часа мы уже ехали по Выборгскому шоссе. За рулем Жгут.

— Бабки, что с ними были, небольшие — тысяча баксов. Все ваши. Это, конечно, маловато, могу добавить столько же. Счетчик обещаю не включать.

— А что с ними будет? — осторожно спросила Аня.

— Подержат в норе, потом отпустят. В следующий раз будут осторожней. И пить меньше. Теперь слушайте. На рубеже Родины я вам помогать не смогу. Тыну, который авто поведет, финн. Наш человек. У него все чисто. Он вас как бы подвозит. Если что, ничего не знает и ни при чем. То есть я сделал все, что мог, и отдаюсь на волю обстоятельств. Доедете, куда хотели, — звоните. Там проблем не будет. Главное — очень быстро добраться. Лучше сядьте на поезд хороший. И ведите себя скромно. Не успеют вас вычислить. Европа большая. Ну, Серега, счастливо. Девку береги. Хорошая девка. — И Жгут вышел из машины.

Мы просидели в салоне минут тридцать и понемногу стали приходить в отчаяние. Выборг, рыночная площадь, толпа народу, милиция проходит мимо и глядит нехорошо. Наконец появляется Тыну. Высокий и худой. Говорит «привет», и мы едем.

Нас не клали лицом на землю, не надевали наручников на запястья, даже не выводили из машины. Для естественности мы выпили с Желниным большую бутылку лимонной водки на двоих, а Аньке дали фужер хорошего портвейна. Происходило это в «стекляшке» на трассе. Тыну осмотрел нас и велел добавить еще по сто на брата. Аньке велено было остановиться. Я действительно заснул перед пересечением государственной границы. И чудо произошло — мы проскочили.

Когда мы очнулись от происшедшего и съехали на обочину, уже Тыну достал фляжку и отхлебнул глоток. Потом он вышел из машины и размял ноги, походил чуть-чуть, посмотрел на небо. Затем вернулся к нам. Говорил он совершенно без акцента, смотрел прямо перед собой.

— Слушайте меня внимательно. Вы, естественно, ни на каких финнов не похожи. Вы даже на эстонцев не похожи. Тем более что паспорта наверняка уже погашены. Заява пошла от родственников. Поэтому дайте-ка их мне сюда.

— А как же нам жить? Ехать как? — поинтересовался совершенно пьяный Желнин. Я как-то быстрее трезвел, а он лыка еще не вязал, говорил с трудом.

— Прежде дайте. Потом объясню. Во всем должен быть порядок. Вот так. Чудненько.

Мастер собрал наши документы, отнес к ближайшему пеньку, вынул бак из багажника, плеснул бензина, чиркнул зажигалкой.

— А нам-то как?! — настаивал Серега.

Тыну вернулся, достал из-под сиденья сумочку черную, небольшую, и вынул новые документы. Мы снова оказались русскими, только имена другие. Жгут постарался на славу.

— А почему нельзя было по этим паспортам просто убыть?

— Потому что с русской стороны вас бы не выпустили. И на русской границе Суоми бы не приняла. Паспорта не совсем хорошие. Но покинуть страну в другом направлении можно. Риска почти никакого. Кстати, больших денег стоило. Вы Жгуту сильно задолжали. А у него сейчас проблемы. Так что цените. А каково качество работы? Вы только посмотрите. Кстати, новые имена выучите. Года рождения, места. Мало ли. В принципе, здесь вы всем до фени, но грубо ошибаться не нужно. Жгут далеко. Русское посольство в любой стране найдется. Не говоря об остальных атрибутах власти. Ну все. До Гельсингфорса сами доберетесь. Сейчас на автостанцию вас заброшу.

Так начался наш путь во Францию — страну чудесную и трагическую.

Мы проехали еще немного, и Желнин попросил остановиться. Мы видели, как он отошел метров на пятьдесят назад — там были ближайшие деревья, — и завидовали ему даже. Я и сам был не прочь сейчас прогуляться, вдохнуть воздуха этого уже не русского. Он шел легко и весело, потом скрылся за соснами — и тут-то все и случилось.

Полицейская машина, следовавшая от границы, остановилась прямо против того самого места. Желнин, естественно, выходить не спешил. Он был не дурак. Но вот к нашему авто медленно пошел финн, помахивая жезлом, и в подлесок этот углубились еще двое. Мы как бы и не отказывались, но и не стояли на месте. Машина медленно тронулась, накатывая и ускоряя ход, а полицейский уже не шутил, и вот сквозь заднее стекло видно, как проволокли Желнина на шоссе, и как стартовал джип этот ненавистный. Мы рванули с места.

Через полчаса, уже автономно, добрались до станции, где нас никто не потревожил.

…И лег где-то на мерзком столе бывший корреспондент уездной газеты под инструменты вивисекторов.

Загрузка...