Инспектор полиции Андре Лемуан беседует с фермером Клодом Леви

— Так кто все-таки эти люди?

— Серж их привез. Серж Жюли, хозяин дома.

— Он сам тут живет?

— Нет. Его здесь не было года два, мы с Фернандой присматривали за домом. По-соседски. А Серж живет в Марселе. Работает в ателье.

— В каком?

— У художника. Он и сам художник.

— Это его работа?

— Дайте-ка сюда… Нет. Это не рука Сержа. И притом он, как это называется, ну, современная живопись, где ничего непонятно.

— Абстракционизм?

— Нет. Не то слово. Я забыл.

— Так это не его лист?

— Нет. Это пейзаж. Наши окрестности. Вот, я узнаю холмы. Видите? Церковь вдали. Хороший художник. Но не очень опытный.

— Почему вы так решили?

— Рука не очень верна, и нет какой-то целостности. Вы уж поверьте, я эти вещи чувствую. Ремесло есть ремесло. У Сержа как бы ничего не понять, но рука твердая, и настроение есть.

— Вам бы критические статьи писать.

— Да зачем? Пусть это делают те, кто в этом ничего не понимает. Иначе им не заработать на хлеб. Все это новое искусство выдумано теми, кто ленится или не может сделать настоящую вещь, а другие, кто и этого не может, втолковывают людям, что в этом что-то есть. Так вот они и кормят друг друга.

— А ваши-то дела как?

— Урожай был в том году неважный, а в этом будет еще хуже. Но голодать не придется.

— Так, давайте начнем сначала. Дом достался Сержу по наследству.

— Да. Жака мы похоронили четыре года назад. Он жил один восемь лет, Анна ушла раньше.

— А кроме Сержа был у них кто-нибудь?

— Нет. Только он.

— И что? Часто он их навещал?

— Нет… Как-то раз прожил здесь целое лето. Это когда у него были проблемы с Жаклин.

— А теперь?

— Теперь у них все нормально. Но она сюда не приезжала. У нее идиосинкразия на родителей Сержа. Так. К Рождеству. И то не всегда.

— Ну а эти люди? Кто они?

— Мы толком и не знаем. Серж привез их и сказал, что это его друзья. Из Лотарингии. Акцент и правда, тот еще.

— Они тоже художники?

— Нет. Просто знакомые. Мужчине лет сорок. Девочке лет семнадцать.

— Они родственники?

— Вначале мы думали, что это отец и дочь. Но потом…

— Интимные отношения?

— Да. Они особенно и не скрывались. Ну как, скажем, молодожены.

— И что они тут делали?

— Они ссорились.

— Ссорились?

— Да. И потом путешествовали по окрестностям. Он по своим местам, она по своим. Потом он ей купил велосипед, и она стала гонять на нем, как ребенок.

— Кто-нибудь с ними общался?

— Почти никто. Девочка по французски-то говорила плохо.

— Как плохо?

— То есть все правильно, но слишком. Как по учебнику. Она не француженка.

— А кто?

— Это, наверное, вам лучше знать.

— Ну какой у нее был акцент? Немецкий? Английский?

— Славянский.

— Почему вы так думаете?

— Я воевал. При высадке союзников оказался в Сопротивлении. Союзников остановили не немцы.

— А кто?

— Русские.

— Что вы, шутки со мной шутите?

— Война — хитрая штука. Про генерала Власова слыхали?

— Был такой.

— Так вот. Оборону на побережье держали власовцы. Немцы отошли. Они изначально должны были открыть фронт. Так было задумано. И вся война пошла бы по-другому. И русским бы пришлось решать большие проблемы.

— Это несколько меняет мои представления о войне.

— Поверьте старому человеку. Кто мог подумать, что эти пленные остановят американцев и едва не сбросят их в залив. Так бы и получилось, не вмешайся, как это теперь называется, мировое сообщество. Они все заодно. И тогда, и сейчас. Все против России.

— А вы не коммунист?

— Нет, что вы! Я просто фермер.

— И что? Вы тогда общались с русскими?

— Знаете, Андре, я и сейчас не стану рассказывать, при каких обстоятельствах это происходило. Я был в составе специальной группы. Но говорили русские именно с таким акцентом. Так вот эти два языка сливаются. И дают такой чудный акцент.

— А может, это сербский, словацкий? Может быть, она полька?

— Это вам лучше знать.

— А мужчина?

— Этот говорил классно. И знаете, день ото дня акцент исправлялся. Если бы это был диалект, такого бы не происходило. Он, наверное, какой-то специалист. Очень хорошо знает дело. Через месяц его будет не отличить от француза.

— Сколько времени они прожили здесь?

— Две недели.

— То есть они слонялись по окрестностям. А вина в кабачке выпить?

— Нет. У меня они купили и кальвадос, и сидр. Я говорил, что сидр не нужно переливать в бутыль. Лучше брать каждый день по кувшину. Но он меня не послушался. Окорок купили. А хлеб, зелень, сыр и всякую мелочь покупали в лавчонке Тобе.

— То есть жили они скромно.

— Скромней не бывает. Можете заглянуть в погреб. Там наверняка ничего лишнего.

— Уже побывал там. Скажите, а какие-нибудь признаки беспокойства у них были перед отъездом и вообще, как это произошло?

— А так и произошло. Накануне у них были гости. В их отсутствие. Искали что-то. Приехали на «мерседесе». Три человека. Потом убрались. Но гости Сержа, кажется, узнали про визит. То есть те трое из «мерседеса» ждали до полуночи, потом убрались. Поговорили с кем-то по телефону из машины и уехали.

— И что?

— А потом появился мужчина.

— Только он?

— Да. Только он.

— А как его звали?

— Никак.

— То есть?

— Они не назвали своих имен.

— А ваше спросили?

— Да.

— Значит, просто друзья Сержа?

— Да. Я думал, со дня на день мы познакомимся ближе. Посидим и поболтаем. Так бы и было, но не довелось.

— Расскажите, как он появился в последний раз и исчез.

— Он подошел с другой стороны. Не с той, с какой обычно. Из-за сараев. Видимо, чего-то опасался. Потом вошел в дом и очень быстро вышел.

— Что у него было в руках?

— Небольшая дорожная сумка.

— А девочка?

— Она, наверное, ждала где-то неподалеку.

— А как вошли те, из «мерседеса»?

— Взяли ключ под порожком, сняли замок и вошли.

— А вы почему не помешали?

— Знаете, господин инспектор, я старый человек и понимаю, когда нужно и можно вмешиваться, а когда этого совсем не нужно делать. Мне еще урожай нужно собрать.

— И с того дня больше никто не появлялся?

— Почему не появлялся? Снова был «мерседес». Потом они уехали. И все. То есть те из «мерседеса» их упустили.

— А Серж не появлялся после этого?

— Нет.

— А не угостите ли вашим сидром? Пить очень хочется.

— Прошу в дом.

— А этюд этот я возьму с собой, если не возражаете.

— Вообще-то это дом Сержа.

— Я потом верну все.

— Тогда нет проблем. Я думаю, Серж не будет в обиде. Манера у него совсем другая.

Поужинав в доме Клода Леви, инспектор отправился далее пешком. Он хотел эти шесть километров пройти и увидеть предмет ежедневных прогулок Игоря Михайловича Иванова и Ани Сойкиной, заявленных к розыску Интерполом. Холмы были прекрасны, и очертания их легки. Игорь Михайлович оказался для начинающего совсем неплохим художником.

Загрузка...