Стигмата

- МАЛЬХИЯ!!! АДМИРАЛ!!! Говорит Фальке!!! Ты слышишь меня??!!

Зеро тряхнула головой. Спутавшиеся волосы упали ей на глаза. Всё её лицо казалось липким; китель будто прилип к телу. Она зажмурилась, пытаясь заставить помехи в зрении исчезнуть, а виртуальный интерфейс — заработать снова. Сделала глубокий вдох.

- ...Фальке? - тихо спросила она.

- Мальхия!!! Ты жива?!

- Я?.. - переспросила Зеро и оглянулась вокруг, разглядывая разрушенный мостик. - Похоже на то…

Она зажмурилась снова. Мысленно отсчитала до десяти. От постоянных помех в висках пульсировала боль.

- В нас попали. - проговорила она. - Мостик почти пробит. Что там?

- Их потрепало, - ответил Фальке после недолгой паузы, - но почти вся их фаланга цела. Они идут на сближение.

- Квадрини?.. - спросила она.

- Ждёт приказа.

Мальхия выдохнула. «Аффондаторе» и минные заградители были целы. Она пожертвовала всей фалангой… но они были целы.

Её план ещё мог увенчаться успехом.

- Свяжи меня с ним. - пробормотала она. Ноги вдруг ослабели, и ей пришлось схватиться обеими руками за поручень, чтобы не сползти на пол. - Попробуй.

- Я… Сейчас. - и Фальке замолчал. Зеро, тяжело дыша, заставила себя выпрямиться. Кто-то подхватил её за плечи, помогая ей.

Она обернулась. Это был командир корабля, старший капитан Миниери. Она слабо улыбнулась ему.

- Спасибо. - проговорила она.

- Не за что. - улыбнулся в ответ Миниери. Он помог ей развернуться, опереться спиной об поручень, чтобы не упасть. - «Серениссима» не отвечает. Похоже, они попали в серверную.

- Скорее всего. - признала Зеро. Она посмотрела на Миниери; аварийное освещение отбрасывало на лице капитана странные тени, делая его тёмное лицо почти чёрным — и куда более старым, чем она помнила. Золотые лычки на его петлицах будто покрывала патина.

Миниери был командиром «Серениссимы» ещё задолго до её назначения командующим Флота метрополии. Она не стала его заменять, хотя такая прерогатива у неё была, и ей приходилось ей пользоваться. Миниери знал корабль, как свою долговременную память, и экипаж уважал его — а слаженные экипажи во Флоте метрополии ценились очень высоко.

А кроме того, у них с Миниери практически сразу сложились хорошие отношения. Ей приходилось бороться с неприязнью линейных адмиралов и командиров к ней, выходцу из крейсерского сообщества. Миниери никогда не выказывал этой неприязни.

С самого первого дня.

- Оресте. - сказала она. - Я была рада служить с тобой.

- Это была большая честь, адмирал. - скромно улыбнувшись, ответил он. Зеро не смогла удержаться от ответной улыбки.

Пускай эта улыбка и получилась чересчур горькой.

- Адмирал Зеро! - раздался дрожащий от волнения голос в её ушах. - Говорит адмирал Квадрини! Вавилонские супердредноуты приближаются к вам! Скоро выйдут на дистанцию поражения энергоорудий!

- Отлично. - проговорила Зеро, прервав его торопливые объяснения. - Контр-адмирал Квадрини, ваши корабли?

- Мы целы! «Перинальдо» и «Бийотай» немного потрепало, но они могут маневрировать и их мины в полной сохранности! - Квадрини сглотнул. - Что нам делать, адмирал?!

- Начинайте постановку мин. - приказала Зеро. - Оборонительную. Они уже догадались, что вы такое, адмирал. Но у вас ещё есть шанс довести дело до конца.

- Но вы…

- Я уже мертва, Квадрини. - изо рта Зеро вырвался сухой смешок. - Мы потеряли управление. Они добьют нас следующим залпом.

Её руки до боли сжали поручень.

- Добейте их, адмирал Квадрини. - то ли приказала, то ли взмолилась она.

- Я… Я… Есть! - запинаясь, отозвался Квадрини. - Госпожа адмирал!

Он исчез. Зеро моргнула. Только сейчас она почувствовала, что вся дрожит.

Они были уже мертвы. Живые мертвецы, застрявшие между мирами живых и мёртвых, предков и ныне живущих.

Какое странное чувство.

Она моргнула вновь. Что-то горячее скатилось по её щеке. Мир перед глазами задрожал, расплываясь, и теперь это не было помехами интерфейса.

- Фальке? - позвала она. Её голос предательски треснул, и последние звуки вышли тонкими, почти скрипучими.

- Да, Мальхия? - спросил он после короткой паузы. В ушах слышался треск и шипение; связь, должно быть, работала каким-то чудом.

- Отдай команду на подрыв. - проговорила она. - Квадрини не сможет. Ты сможешь.

- Хорошо. - тихо ответил Фальке.

- Уводи корабли. Выживших. - она сглотнула. Слёзы застилали ей глаза. - Скажи… Скажи Габриэле, что я люблю его. Всегда.

- Я скажу. - пообещал Фальке. Его голос упал до почти неразличимого шепота. - Прощай, Мальхия.

- Прощай. - прошептала она. - Это была большая честь.

- Я знаю. - только и сказал он.

Её пальцы на поручне разжались. Ноги подкосились, больше не в силах держать её, и Мальхия Зеро сползла на пол.

Связь в ушах зашипела в последний раз и затихла.

Навсегда.

***

Адмирал Эскяалиине отмахнулась от докладов о повреждениях. Их было больше, чем ей хотелось бы: последний отчаянный залп марциан прорвался через противоракетную оборону ОТГ-433, пробивая броню, вырывая куски обшивки, ломая орудия и испаряя сенсоры и батареи. «Муусмяану» потерял управление; его мостик и адмирал Хёвиини не отвечали на запросы. «Аямасяагну» потерял все орудия главной батареи. «Эрешкигаль» и «Эррю», оба из третьей эскадрилии этого выскочки Анмокаани, подставились под удар и теперь хромали в арьергарде с израненными бортами, рапортуя о перегреве.

Все её корабли были относительно целы. Но один потерял ход, два — управление, а ещё шесть — от одного до трёх орудий главного калибра. Даже её «Лахяамму» ослепла на всю верхнюю полусферу.

К счастью, удовлетворённо подумала Эскяалиине, главные орудия больше им не понадобятся. Не в этом сражении.

Потери крейсеров были слишком велики. Уцелевшие тяжёлые крейсера, израненные ударами марцианских мин, тормозили, уравнивая скорости с её изувеченным арьергардом. Из шестнадцати ударных крейсеров осталось четверо; она приказала им выйти из боя. Оставшиеся три марцианских крейсера отступали сами.

Флота метрополии больше не было. Осталась лишь горстка кораблей — крейсера, корабли ПРО, эсминцы, выставленные перед фалангой в тщетной попытке усилить плотность огня ПКО (и им это удалось, кисло подумала Эскяалиине)… и, конечно, пять кораблей резерва, только что развернувшихся для торможения и смены вектора.

Далеко они не убегут, подумала она. От ОТГ-433 им не уйти; и она, Миинэ Эскяалиине, займётся ими в самые кратчайшие сроки.

Как только она закончит с недобитыми дредноутами.

- Всей фаланге, - приказала она. Её губы растянулись в голодной ухмылке. - Энергоорудия к бою.

Пора было кончать с этим.

***

Ханс Фальке смотрел, не сводя глаз, на силуэты вавилонских супердредноутов, разворачивавшихся бортом к мерцавшей четвёрке дредноутов бывшего Флота метрополии. Последние выжившие корабли дрейфовали по своим прежним векторам, бок о бок с мёртвыми остовами и обломками. Два из них вспыхнули — слабыми дробными выстрелами уцелевших энергоорудий, ударивших об щиты вавилонян.

Фаланга супердредноутов вспыхнула в ответ, и четыре огня погасли.

Фальке смотрел на сферу монитора, не в силах отвернуться. Вражеская фаланга продолжала стрелять, раз за разом поливая огнём бортовых батарей безответные останки Флота метрополии. Потемневшие силуэты загорались снова и снова, когда шпуры энергоорудий ударяли в них, вырывая куски обшивки, пробивая остовы кораблей насквозь, убивая тех, кто ещё мог быть жив внутри.

На каждом дредноуте было почти четыре сотни человек экипажа. Удалось ли кому-либо из них спастись, Фальке не знал.

Шесть тысяч человек.

Мертвы.

Он сглотнул. Горло пересохло. Даже сейчас, в нестерпимом жаре перегревшейся и торопливо сбрасывавшей тепло «Дуче Виттории», он почувствовал, как его руки похолодели.

- Адмирал, - тихо проговорил голос Квадрини. - Мины уже должны быть на позиции.

Фальке отстранённо кивнул. Он забыл, что Квадрини никак не мог увидеть этого жеста.

Командный интерфейс загорелся вокруг его руки.

«Скажи Габриэле, что я люблю его».

Он закрыл глаза.

«Всегда».

И скомандовал подрыв.

***

Миинэ Эскялиине резко обернулась к вспыхнувшему тактическому монитору одновременно с пронзительным воем зуммера сирены. И остолбенела, глядя на огненную волну, на её глазах расходившуюся вокруг фаланги.

Рапорты о многочисленных источниках облучения заполонили её зрение, но она будто бы не замечала их, впившись глазами в монитор, на котором, одна за другой, вспыхивали переходящие в атакующий режим мины.

Сотни мин.

Она открыла рот, вскидывая руку, уже облекающуюся командным интерфейсом, когда тактический монитор вспыхнул снова.

Сотни варп-торпед ударили одновременно, и супердредноут «Лахяамму», а вместе с ним — и двенадцать кораблей фаланги оперативной тактической группы №433, погибли.

Адмирал Миинэ Эскялиине и контр-адмирал Яаакко Вяалкаами умерли мгновенно.

***

На мостике «Эрешкигаль» царила ошеломлённая тишина.

Симиру Анмокаани смотрел на тактический монитор, не в силах свести с него глаз. Словно зачарованный, он смотрел на расплывающиеся вспышки варп-пузырей, сияющие звёзды взрывов и массивные тени вырвавшихся на волю чёрных дыр там, где только что находились двенадцать супердредноутов.

Все боеспособные корабли ОТГ-433 были уничтожены в мгновение ока.

Он почувствовал, что ему трудно было дышать. Это я , пульсировало у него в голове.

Там мог быть я .

Пять сотен мин, заранее выброшенных в космос марцианами и ждавших своего часа, выстрелили мгновенно, без какого-либо предупреждения — на дистанции слишком близкой, чтобы их можно было сбить, и слишком быстро для манёвров уклонения.

Даже у супердредноутов класса «Мяарду» и «Ниинурте» не было ни единого шанса.

- Адмирал! - дрожащим голосом воскликнул один из операторов дальней связи. - Говорит… - он на секунду замешкался, сверяясь с таблицей кодов в уме, - J-14991! Они просят дальнейших указаний!

Симиру сглотнул. Невероятным усилием он заставил себя оторвать взгляд от тактического монитора.

Поражение. У ОТГ-433 не осталось ни одного неповреждённого корабля, кроме транспортника «Тяасмеету» с его перехватчиками. Они разбили Флот метрополии, лишив Марцию — и марциан — единственного соединения линейных кораблей и единственного их боеспособного соединения вообще. Но приставить нож к горлу Марции, установив полный контроль над орбитой планеты, израненные остатки ОТГ-433 не могли.

Больше не могли.

Это было поражение.

Он облизнул пересохшие губы. Руки изо всех сил сжались в кулаки, до боли впившись ногтями в ладони. Командный интерфейс возник вокруг его стиснутого кулака, будто по своей воле.

- Говорит вице-адмирал Анмокаани. - сухо проговорил он. - Всем кораблям приготовиться к сверхсветовому прыжку.

Поражение, стучало в его висках. Первое за двести лет со времён войны.

Первое в этой войне.

- Мы отступаем.

***

Закатное солнце горело за окнами кабинета на втором этаже Администрации.

Оно спускалось к горизонту, заливая небо оранжевыми и красными тонами, отражаясь в чёрных водах залива Аппродаре, скрываясь за отбрасывавшими длинные тени монолитами многоэтажных домов в жилых массивах Тревиньяно и Кампокроче, вспыхивая на красных крышах старого Сан-Марко.

Сан-Марко, помнивший ещё кровавое падение Первой Республики в хаосе, который она сама же и создала; помнивший марширующие под чёрно-алыми знамёнами полки кондотьеров и гвардейцев Консулата; помнивший гиперскоростную смерть, павшую с небес во время Великой войны. Его новые шрамы были слишком свежи.

Никто не тронул пеплища на Пьяццале Серениссима. Чёрную громаду Музея Республики, выгоревшего изнутри дотла, лишь задрапировали огромными красно-зелёными полотнами; головы крылатых львов хищно распахивали пасти, надменно взирая на молча ходивших внизу людей.

На Пьяццале Серениссима лежали цветы. Они усеивали ступени площади, на которых полицейские президента Берлиньери расстреливали разбегающуюся толпу — и этого было достаточно, чтобы толпа повернула обратно и смела их. Они лежали на изрытом попаданиями гравивинтовочных пуль тротуаре улицы Спадария, где наступающих протестующих убивали снайперы, засевшие на домах напротив. Они лежали на крепостных стенах баррикад вокруг площади, на постаменте вокруг Монумента Республики, где три месяца назад собирался тот самый, первый митинг, положивший начало революции, на мёртвом каскаде фонтанов, мрамор которого потемнел от крови.

Казалось, будто всё случилось вчера.

- Господин президент.

Габриэле Зеро, (с недавних пор) спикер Верховного Совета и временно исполняющий обязанности Президента Республики, вздрогнул от негромкого голоса, внезапно раздавшегося у него в ухе. Он устало вздохнул и отвернулся от окна.

Самый могущественный человек в Марции, но он всё равно не мог заставить Администрацию обращаться к нему по-другому. «Господин спикер». «Господин Зеро», наконец: такая фамильярность и то была бы лучше. Но управляющий интеллект Администрации Президента упрямо продолжал называть его «господин президент».

Каждый раз напоминая Зеро о том, каким образом он попал в этот кабинет. Каким образом он получил в свои руки власть — абсолютную власть, к которой многие годы стремились предыдущие хозяева этого кабинета.

И чем больше Зеро думал об этом, тем больше ему казалось, что он её украл.

- Да, Администрация? - негромко спросил он, пересекая кабинет. Закатное солнце отбрасывало длинные тени оконных рам и каменных парапетов балкона на алый ковёр на полу. - В чём дело?

- Сообщение от командующего Флота метрополии, господин президент.

Сердце Зеро замерло. От неожиданности он утратил дар речи.

Он совсем забыл о ней. О Мальхии. О битве, которая шла над его головой, высоко на орбите Марции.

Возможно, шла даже сейчас.

- Что за сообщение? - выдавил он. - Что с Флотом метрополии?

- По состоянию на 18:55 сегодняшнего дня Флот метрополии уничтожен. - сухо доложила Администрация, и Зеро застыл, не дыша. Сквозь голос управляющего интеллекта он слышал, как часто бьётся его сердце. - Но ему удалось нанести поражение вражеским силам. Последние вавилонские корабли покинули околопланетное пространство Марции пятнадцать минут назад.

Зеро выдохнул. Мальхия смогла. Она сделала то, во что не верила даже она сама — и на что он только смел надеяться. Надеяться — потому что кроме надежды у них не оставалось больше ничего.

Марция была спасена. Ненадолго — вавилоняне обязательно возвратятся вновь, и они оба знали это. Но времени, которое Мальхия вырвала для Марции, должно было хватить, чтобы подготовиться к их возвращению.

Чтобы молниеносное вторжение Вавилонии, растеряв инерцию, остановилось.

Марция могла выдержать осаду. Низкие и стационарные орбиты уже минировались кораблями ВКС, оставшимися у планеты. Министр обороны Мирзаев лично отбыл на орбиту, чтобы проконтролировать срочные ремонтные работы на одной из орбитальных боевых платформ. Его, Габриэле Зеро, эмиссары — депутаты, сенаторы и рядовые революционеры с Пьяццале — рассыпались по Республике, уговаривая, убеждая и угрожая. Недавно обезглавленная Сигурецца металась по планете. Деморализованная Государственная полиция, понукаемая неутомимой Ллавели Салорэ, понемногу приходила в себя. Командиры воинских частей армии, войск ПВО и Корпуса карабинеров присягали на верность новому порядку. На верность ему.

Чтобы Марция могла выжить.

И теперь, благодаря Мальхии, у неё появился шанс.

Зеро обошёл стол и рухнул, обессилев, в кресло. Тяжёлая ноша, лежавшая на его плечах последние несколько дней, в одночасье словно стала легче.

- Это... отличные новости. - проговорил он, сам не веря своим словам. - Подготовь пресс-релиз и немедленно разошли его всем новостным службам. Передай Грациани, что я жду его через пять минут: я должен буду выступить лично. Сообщи новостям, что официального выступления следует ждать, - он прикинул в уме, - примерно через час. Кабинет уже уведомлён?

- Министр обороны генерал Мирзаев был извещён первым. Я информирую остальных членов кабинета прямо сейчас.

- Хорошо. - кивнул Зеро. - Отличная рабо- Постой. - прервался он. Сердце застучало ещё сильнее. - Что с Мальхией? Адмиралом Зеро? Она в порядке?

- Адмирал Зеро погибла в бою. - произнесла Администрация.

Слова упали, словно высеченные из камня.

Габриэле Зеро застыл, не в силах пошевелиться, пытаясь — и не желая — осознать услышанное. Погибла в бою. Погибла .

Мальхии больше не было.

- ...как?.. - услышал он свой собственный шёпот. Язык едва слушался его.

- Согласно докладу, адмирал Зеро пожертвовала своими кораблями, чтобы обеспечить поражение вражеского флота. - безжалостно ответила Администрация. - Её флагман, дредноут «Серениссима», был уничтожен залпом вражеской фаланги за несколько минут до решающего удара оставшихся кораблей Флота метрополии.

Пауза.

- Мне очень жаль, господин президент.

Габриэле больше не слышал её.

Мальхии больше не было.

Он уронил голову на руки, с трудом дыша. Слёзы жгли его глаза, подступали к пересохшему горлу, и он ничего не мог сделать.

Он больше ничего не мог сделать.

Мальхии больше не было . Учения предков гласили, что те, кто погиб в бою, отдав свою жизнь и презрев посмертие ради других, будут жить в веках. После них не останется ни слепка сознания, ни тела — ничего, кроме памяти о них; но эта память будет жить всегда.

Габриэле обхватил голову руками и зарыдал.

Ему не нужна была никакая вечная память. Никакая вечная память, ничто во Вселенной не могло больше вернуть Мальхию ему.

Мальхии больше не было!

Он отшатнулся назад, вскочив с кресла так, будто оно жгло его. Ноги не могли удержать его, и Габриэле рухнул на колени. Его руки отчаянно ударили по мягкому бархату ковра.

Алый бархат казался ему кровью.

Власть?! Чего стоила вся власть в Галактике, если она не могла вернуть ему жену?! Чего стоила вся его жизнь теперь?!

МАЛЬХИИ БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО!!!

Он лежал на ковре у подножия рабочего стола, сотрясаясь от рыданий. Слёзы заливали его лицо. Слёзы потери. Отчаяния.

Отмщения.

Вавилоняне отобрали у него Мальхию. Перечеркнули сорок лет их счастья и несчастья, радостей и трудностей; всего, к чему они так долго и упорно шли вдвоём, рука об руку, жена и муж, адмирал и политик. Всего этого больше не существовало.

Мальхии больше не было. Вавилоняне убили её.

За это все они должны были умереть.

Закатное солнце спускалось к горизонту за окном, залив кабинет на втором этаже Администрации кроваво-красным огнём своего падения.

Все они должны были умереть.

***

Два месяца спустя

Габриэле Зеро вышел из кабинета. Два охранника Службы государственной охраны, словно тени, шагнули следом за ним, держась на полшага позади.

Он шёл вниз по коридору быстрым и резким шагом, глядя прямо перед собой. Мысленно он всё ещё обдумывал ситуацию — доклады Минобороны и Генерального штаба о готовности войск и ситуации на орбите Марции и в системе Виттевира, отчёты верфей «Гъёрт-Груммольд» о предполагаемых темпах снятия дредноутов с консервации и сроках их восстановления, донесения Сигуреццы, сводки от Министерства финансов, Министерства экономики и торговли, от двух дюжин регуляторных служб и комиссий. Сводки были крайне неутешительными: к концу второго месяца войны Марция, истощённая предыдущей администрацией и послереволюционным хаосом и разрухой, пожирала сама себя.

Но выбора не было.

Центральная избирательная комиссия рапортовала о ходе предвыборной кампании, входившей в традиционный для марцианского политикума раж последних недель перед выборами. Не меньше половины докладов Сигуреццы, присылаемых ему Франческо Гарибальди, были посвящены тому же самому, но с другого ракурса.

Зеро позволил себе улыбку. По крайней мере здесь всё шло как по маслу. Политические партии, едва отошедшие от потрясений революции, были рады возможности посостязаться проверенными временем способами — пускай временные сроки и заставляли обычно размеренную предвыборную кампанию нестись галопом. Люди были рады другому: новая власть не только намеревалась провести выборы, но и взялась за это весьма рьяно — даже несмотря на осаду и войну. Это внушало оптимизм.

У Зеро не было другого выбора. Марция не могла выстоять сама.

Марции нужно было лицо .

Он настолько погрузился в раздумья, что чуть не столкнулся со спешившим ему навстречу Сандро Грациани. Пресс-секретарь, как всегда, был безукоризнен: высокий воротник делового костюма застёгнут, манжеты рукавов подвёрнуты. Ему это удавалось без малейших стараний: безукоризненность была его второй натурой.

Первой была исполнительность.

- Господин спикер. - кивнул Грациани, спеша следом. - Журналисты уже ждут в Малом пресс-зале. Трансляция в сеть начнётся, как только мы дадим отмашку.

- Галактическая трансляция? - спросил Зеро, не замедляя шаг.

- На месте. - заверил его Грациани. - ГИАН, АНК, АИФ, всё как вы просили. И ещё эти, м-м-м… - он замешкался, щёлкнув пальцами. - А, точно, «Ависсо деи Пополо». Независимые.

- Под патронажем Галактического Совета? - уточнил Зеро. Он вспомнил, о ком шла речь: АдП освещали все события Пьяццале в реальном времени, от начала до конца. Протекция Галактического Совета, боровшегося за свободу информации, была единственным, что спасло их от внезапного визита оперативников старой Сигуреццы.

- Разумеется.

- Отлично. - кивнул Зеро. Старых союзников не следовало забывать. АдП называли себя независимыми — странная вещь в Марции, где медиагруппы были давным-давно переделены между политическими и экономическими группами влияния, а некоторые — ещё раз переделены между друзьями и союзниками покойного Берлиньери. Но названия немногого стоили, и журналисты АдП ещё могли оказаться полезны.

А значит, стоило побыть с ними обходительнее.

- Я подготовил речь, - продолжал Грациани, - на всякий случай, но…

- В день, когда мне понадобится суфлёр, - прервал его Зеро, - тебе придётся снимать слепок с моего сознания. Потому что я буду мёртв. - он снова улыбнулся; губы Грациани вежливо двинулись в ответ. - Так что займёмся этим.

- Есть, господин спикер. - ответил Грациани и отступил в сторону. Один из охранников, выдвинувшись из-за спины Зеро, открыл дверь и заглянул внутрь.

- Всё чисто, господин спикер. - доложил он секунду спустя. Зеро глянул на Грациани — пресс-секретарь кивнул ему, - и вошёл в Малый пресс-зал под прицелы висевших внутри дронов-видеокамер.

Он кивнул, проходя мимо затаивших дыхание журналистов; Малый зал был забит практически битком. Здесь были корреспонденты всех, без исключения, марцианских новостных агентств — и нескольких галактических: аугурийский ГИАН, акадийская АНК, и, конечно, АИФ — Федеральное информационное агентство, главный новостной орган Федерации.

И все они ждали его.

Зеро было не впервой выступать перед большой аудиторией — иначе он не прослыл бы одним из известнейших политических ораторов Республики ещё задолго до революции. Но ему нечасто выпадало выступать перед всей Галактикой.

Он опёрся руками об трибуну.

На счёт «три», молча сообщил он ожидавшему за спиной Грациани. Раз… два… три.

Огни дронов-камер вспыхнули разом, одновременно включившись на запись. Больше сотни корреспондентов, набившихся в Малый зал, разом обратились в слух. Это не было фигурой речи: виртуальным интерфейсам не нужны были внешние записывающие устройства.

Зеро кивнул им.

- С тяжёлым сердцем, - заговорил он, - я узнал о трагедии, которая произошла вчера. Я глубоко сожалею о случившемся во время мирного протеста, разрешённого префектурой Ардуинны и муниципалитетом Ийбурга, и хочу заверить вас, что я и моя администрация сделаем всё возможное, чтобы обстоятельства произошедшего были расследованы честно, беспристрастно и максимально открыто.

- Я глубоко уважаю принципы, заложенные в Конституции нашей Республики. Права на свободу собраний, свободу слова, свободу высказываний - права, которые были попраны предыдущей властью. Права, которые народ Марции выборол во время кровавых событий нашей революции, на Пьяццале Серениссима. В это время тяжких испытаний, выпавших на нашу долю, мы не имеем права отступаться от наших идеалов.

- Но мы находимся в состоянии войны. Войны с самым опасным врагом, которого когда-либо встречала Марция. Врагом куда страшнее соломанских идолопоклонников и их ложных богов-машин — потому что двести лет назад, когда свободная Галактика сплотилась против соломанского вторжения, наш враг был нашим другом.

- Двести лет назад, вавилоняне сражались с нами в одних рядах. Плечом к плечу, корабль к кораблю, едиными усилиями мы обратили Богов-Машин в бегство. Но с тех пор Вавилония предпочла забыть всё то, чего Галактика достигла тогда.

- Сегодня Марция переживает открытую агрессию Вавилонии. Они подло ударили нам в спину в тот момент, когда мы были слабы. Тысячи лучших наших военных погибли ради того, чтобы остановить вавилонскую военную машину. Только благодаря им мы сейчас можем собраться здесь — но какой ценой? Даже сейчас вавилонские корабли обстреливают мирных жителей свободной Марции. Даже сейчас вавилоняне и немногие примкнувшие к ним коллаборационисты хозяйничают на временно оккупированной территории Виттевира. Даже сейчас Кафа стонет под пятой вавилонских оккупантов, насаждающих свою бесчеловечную истину силой.

- Вавилоняне не гнушаются ничем. Они не могут победить нас силой — и они готовы посеять среди нас раздоры, заставить нас ополчиться друг на друга, сложить оружие, капитулировать. Ради этого они готовы пойти на всё. Моё сердце болит от того, что немногие наши граждане попали в эту ловушку, и что мирное выступление в нашей стране, только пережившей трагедию революции, превратилось в попытку антигосударственного бунта и захвата органов государственной власти!

- Я глубоко сожалею о вчерашней трагедии. Но я торжественно присягал народу Марции в том, что буду всеми силами защищать наши главные ценности. Нашу Республику. Нашу Конституцию. Нашу территориальную целостность, наше суверенное пространство. Наше право на мир, право на благополучие, процветание и спокойную мирную жизнь! И я не поступлюсь ничем ради того дня, когда мир и спокойствие снова воцарятся в наших небесах!

- Через две недели Марция будет избирать нового главу государства. В связи с этим, я хотел бы призвать всех наших граждан не пренебрегать своим правом и своим долгом. Герои нашей Революции погибли ради того, чтобы мы могли пользоваться своим правом выбирать. И мы не имеем права посрамить их память!

- Я призываю всех граждан Марции к стойкости, единству и верности в эти тяжёлые времена. Верности нашим принципам. Верности свободе. Верности Республике. Верности друг другу. Враг жаждет разделить нас, и поэтому мы должны крепче сомкнуть ряды. И тогда — и только тогда! - победа будет за нами! Да здравствует Марция!!!

- Да здравствует Марция! - волной прокатился по залу ответный возглас.

Зеро выдохнул от облегчения. Он повернулся к камерам, давая дронам возможность в мельчайших деталях снять всё.

Это было только начало.

Власть всё ещё жгла ему руки. Но иногда, ради высокой цели, раскалённый металл приходилось гнуть руками.

Смерть Вавилонии, повторил он про себя.

Да здравствует Марция.

IV

В сегодняшний свой визит в Главный военный госпиталь Виэр, как всегда, поехала на трамвае.

Фортеця-Белянская была одним из новых пригородов Вышеграда, после последнего расширения вглубь континента подступившей к столице вплотную. Старый посёлок в Белянах был снесён ещё сто лет тому назад: с тех пор на его месте медленно, но верно вырасли многоэтажные дома, раскинулись парки и даже протянулась эстакада линии метро. Но линия трамвая, связывавшая город с Фортецей-Белянской и Старыми Лясками, никуда не делась — разве что сворачивала к станции метро «Пески», вместо того чтобы устремляться вглубь столичного Подгорья, как когда-то.

В четыре часа пополудни — середина рабочего дня — вагон сорок первого трамвая был почти пуст. Виэр устроилась поудобнее, глядя в окно, пока трамвай не захлопнул двери и не тронулся в путь, чуть гудя магнитной подвеской.

За окном проплывали невысокие трёхэтажные дома — многоцветные белые монолиты с ассиметрично остеклёнными фасадами. По дорожке вдоль трамвайной линии бегали туда-сюда редкие скутеры. Полицейские дроны, пролетая мимо, вглядывались в трамвай, сверяя его номер и маршрут с системой управления дорожным движением. Виэр старалась не обращать на них внимания. Это давалось ей с трудом.

Она любила общественный транспорт. Общественный транспорт был надёжным . Что самое главное, он был неприглядным : в мирах Промежутка трамвай или автолайнер — а следовательно, и их пассажиры — привлекали гораздо меньше внимания, чем люфтмобиль.

Люфтмобиль выделялся . Он требовал к своему хозяину уважения и непрозрачно намекал, что хозяин вёл серьёзные дела . В том же Промежутке это было полезным качеством. Время от времени.

А ещё люфтмобиль был большой и хорошо видимой целью для любого стрелка с энергоружьём. Энергоружей, спасибо соломанским поставкам, в Промежутке было великое множество — и, почему-то, в основном у тех людей, которые занимались серьёзными делами .

Виэр всё-таки предпочитала трамвай.

Cорок первый повернул на площадь Божены Фёльдеш — последнюю остановку в черте города. Даже в середине дня здесь садилось много людей. Мало кто из них обратил внимание на Виэр, анонимную в своём мундире и берете: военные были частыми пассажирами на маршруте, шедшем через Фортецю-Белянскую и даже останавливавшемся прямо напротив Главного военного госпиталя. Те немногие, кто всё же оглядывался на неё, не задерживали взгляд надолго.

От них у Виэр всё равно шли мурашки по коже.

Усилием воли она заставила свое тело расслабиться и убрать подсветку с предполагаемых точек выхода (через окно, через четырёх пассажиров и окно напротив, через крышу, через десятерых пассажиров и дверь на задней площадке). Она была на дружественной территории . В безопасности . Никто не станет нападать на неё в трамвае в столице Федерации. Особенно если она — в форме Вооружённых Сил: даже в худшие дни дворовая шпана не настолько безрассудна.

Получалось с трудом.

Трамвай выехал на эстакаду, пересекавшую реку Гнедь, и понёсся вперед, набирая скорость, по внегородской трассе. Линия шла по просеке в вечножёлтом лесу, золотившемся на полуденном солнце. С каждым днём набирающей силу весны дни становились всё жарче и жарче: если так будет продолжаться дальше, скоро ей придётся снять китель.

Но не сегодня.

Фортеця-Белянская показалась из-за леса. Приземистая громада бывшего бункера ПКО, в котором теперь размещался Главный военный госпиталь, выглядывала из-за крыш раскинувшегося вокруг неё посёлка невысоких двухэтажных домов. Самыми высокими зданиями в нём была кучка пятиэтажных общежитий на дальнем краю посёлка. Стеклянный купол ратуши, блестевший на солнце, был виден даже издали.

Трамвай делал в посёлке пять остановок: у заводского корпуса на окраине, на окраинной улочке за ним, в центре посёлка, у подножия госпиталя и у общежитий. Виэр никогда не доезжала до общежитий; в Старых Лясках, на равнине за посёлком, она вообще никогда не была.

Попрошу Шелдона свозить, подумала она, вставая с места. По старой памяти.

Трамвай оставил её на остановке «Главный военный госпиталь Вооружённых Сил», перед КПП на въезде. За воротами виднелась выцветшая белая скала бывшего бункера, поблескивавшая посадочными огнями. Несколько новых зданий окружали его: корпуса, достроенные уже после переезда госпиталя в Фортецю-Белянскую. Последнего — трёхэтажного здания со стеклянным фасадом, смотревшим на главный вход центрального корпуса — ещё не было десять лет назад, когда Виэр заново привыкала к своему телу после восстановления.

Тогда её собрали по кусочкам. Теперь она всё чаще думала о том, что её ранения десять лет назад не шли ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить ей .

Ей . Фонделине Крочесни.

Виэр прошла через КПП, отсутствующе кивнув постовой-лидонке за пультом. Поле турникета удовлетворённо пискнуло, просканировав её, и она вошла на территорию госпиталя: ноги сами понесли её к главному корпусу.

Фон. За последний месяц Виэр то и дело ловила себя на том, что мысленно называет марцианку именно так. Фон . Фонни . Изредка Виэр, всю жизнь думавшая по-федерацки, переключалась на совсем уж старофедерацкое Фоня .

Она не могла сказать, почему. Но Фонделина казалась ей чересчур официозной, чересчур громоздкой для женщины, чьё лицо всплывало в её памяти. Лиловые глаза на фотографии, живые и яркие — и в то же время будто просящие и умоляющие. Лиловые глаза, остекленевшие и воспалённые, невидимым взглядом смотрящие будто сквозь неё.

Виэр не смогла выдержать их взгляда тогда.

Двери главного входа открылись перед ней; изнутри главный корпус ничуть не напоминал старый белый бункер ПКО, которым был снаружи. Парадный зал вдавался вглубь здания, заканчиваясь выходившей во двор стеклянной стеной. Вдоль стен обвивались галереи этажей. Посредине зала, поднимаясь до высоты нижней галереи, тихо шумел фонтан со скульптурой из переплетающихся спиралей посредине.

- Госпожа майор. - подобралась сергалка за стойкой регистратуры; её уши внимательно дёрнулись вверх. - Вам куда?

- Как всегда. - ответила Виэр. - Отделение хирургической реконструкции, доктор Андриевский.

- Андриевский… - задумчиво тявкнула сергалка; автопереводчик слегка отставал от её речи. - Прошу прощения, но доктор Ллойд Андриевский сейчас занят. Он на операции.

- Я подожду. - заверила регистратора Виэр. Она даже знала, что это была за операция.

Сергалка кивнула, понурив уши. Виртуальный интерфейс Виэр отобразил полученный пропуск.

- Спасибо. - кивнула она и прошла вглубь зала. За последние несколько недель Виэр успела выучить дорогу наизусть.

Она вышла в усаженный деревьями и кустами двор, минуя пациентов, медперсонал и редких посетителей. Когда-то давно — двести лет назад — отсюда целились в небо стволы орудий противокосмической обороны, защищавших Вышеград от удара с орбиты. Теперь здесь заново делали первые шаги люди, — а также сергалы, кимарры и лидонцы: Вооружённые Силы традиционно были самыми космополитичными в и без того космополитичной Федерации, - недавно потерявшие всё. Но чудом не потерявшие жизнь.

За жизнь стоило бороться.

Виэр прошла через двор. Солнце играло яркими бликами на стеклянном внутреннем фасаде госпиталя. Отделение хирургической реконструкции находился напротив главного входа — там, где белый овал бункера делал изгиб - на третьем этаже. Дойти туда напрямик через внутренний двор было куда быстрее, чем по коридорам корпуса.

Она уже подходила к дверям входа, когда трижды прозвучала сирена. Виэр обернулась, увидев вспыхнувшую в небе точку, медленно опускавшуюся на посадочную площадку на крыше корпуса.

Сирена взвыла ещё раз. Челнок, выставив стойки шасси, скрылся за краем крыши. Сияние гравиподвески, удерживавшей его вертикально в воздухе, погасло.

Виэр вошла внутрь.

Она поднялась на лифте на третий этаж и прошла дальше по ярко освещённым коридорам, лишённым теней. Коридор внезапно расширился до небольшого зала, перегороженного непрозрачной стеклянной стеной. На указателе над головой светилась надпись «Отделение хирургической реконструкции». Возле двери в стене дежурили два охранника, человек и сергал, в серых бронекостюмах Службы безопасности Кабинета. Завидев Виэр, сергал поднял руку, и она подчинилась, останавливаясь и давая системе безопасности просканировать себя.

- Всё в порядке. - сообщила человек после недолгой паузы. - Можете идти, госпожа майор.

Виэр кивнула и шагнула вперед. Двери открылись перед ней, и она чуть не столкнулась с врачом-кимарром в белом халате. Кимаррой , поправила себя она: подполковник медицинской службы доктор Фанфали совершенно определенно была женщиной — об этом ясно говорили хотя бы очертания её длинного лица и гребня, украшавшего затылок. Чёрные глаза, вдоль краёв которых проглядывали жёлтые прожилки радужки, смотрели на Виэр, почти не мигая.

- Майор Къелльберг. - отсалютовала Фанфали, глядя на неё. Виэр поднесла руку к виску в ответном жесте.

- Госпожа полковник. - ответила она и тут же, не утерпев, спросила: - Как она?

- Состояние пациентки стабильное. - сказала Фанфали; она уже не в первый раз сталкивалась с такой вопиющей нетерпеливостью майора Къелльберг. - Очередная операция, как по сценарию. Мы почти закончили с аугментацией и протезированием; осталась буквально одна операция.

- Я поняла, - неловко протянула Виэр. - Спасибо вам, госпожа полковник...

- Обращайтесь. - чёрные глаза Фанфали весело мигнули. - Думаю, молодой Андриевский сможет рассказать вам больше. Он неплохо справляется, - добавила она. - Особенно учитывая, что такой серьёзный случай в его практике впервые...

- Где он?

- Возле операционной. - ответила Фанфали. - Всего вам хорошего, майор.

- Госпожа полковник.

Доктор ещё раз кивнула ей и прошла мимо. Виэр проводила её взглядом и, отвернувшись, прошла внутрь отделения.

Она нашла Андриевского в коридоре: завидев её, он поднял голову, всё ещё скрытую прозрачной шапочкой. В его голубых глазах Виэр почудился нездоровый блеск.

- Госпожа майор! - воскликнул он, оборачиваясь к ней. - Как я рад вас видеть!

- Взаимно. - Виэр обошлась без салюта. Андриевский, видимо, попросту забывал о таких вещах, и ей отчего-то не хотелось ему напоминать. - Как она?

- Замечательно. - горячо заверил её Андриевский. - Мы выходим на финишную прямую. Доктор Фанфали и доктор Мендиета творят чудеса, вы даже не представляете…

- Увы. - пожала плечами Виэр. Она действительно не представляла: Андриевский уже несколько пытался объяснять ей врачебную сторону вопроса — и совершенно безуспешно. - Я могу её увидеть?

- Конечно, конечно! - закивал Андриевский. - Проходите, пожалуйста…

Шлюз перед операционной окутал их оранжевым маревом стерилизационного поля. Виэр почувствовала привычное лёгкое покалывание на лице и руках, когда поле прошло мимо неё сначала в одну сторону, а затем в обратную. Она украдкой глянула на Андриевского: тот беззаботно покачивался на каблуках, заложив руки в перчатках за спину. Он определенно был в хорошем настроении.

Это обнадёживало. Месяц назад она не доверилась бы Андриевскому — и ещё меньше ей хотелось доверять ему Фон. К сожалению, — или к счастью, — Виэр не отдавала таких приказов: ответственным за операцию Андриевского назначил лично канцлер Герард Ястрземский.

Виэр он назначил ответственной за безопасность пациентки. По правде говоря, Виэр готова была просить об этом, но Ястрземский опередил её. У верховного канцлера Федерации были внушительные полномочия - особенно там, где дело касалось военного ведомства. Поэтому сложнейшей хирургической реконструкцией руководил молодой врач-нейрохирург, капитан медицинской службы, а охраной его пациентки занималось подразделение Службы безопасности Кабинета, а впоследствие - и целая оперативная группа Сил Специальных Операций.

Командир которой уже целый месяц очень вольно трактовала свои приказы.

Поле погасло. Внутренние двери шлюза с шипением раскрылись, впуская их в белое помещение операционной. Потолок светился мягким белым светом, лишая помещение теней, ярко освещая белые стены вокруг и чёрно-белую шахматную клетку плит на полу.

Посреди операционной покоилась Фонделина Крочесни. Она лежала, скрытая прозрачным хрустальным колпаком операционного стола; в изголовье мигали зелёным индикаторы систем жизнеобеспечения. Трубки и провода тянулись к ней, обвивая её голову и шею: варварски проделанная интубация для искусственного дыхания была давным-давно удалена и залечена, и нижнюю половину её лица скрывала дыхательная маска. Глаза Фон были закрыты; рыжие волосы разметались по подголовнику стола, и со стороны казалось, что она спит, будто сказочная принцесса в хрустальном гробу.

Виэр вздрогнула и, не спрашивая разрешения, подошла поближе. Поле стерильного радиуса соткалось в воздухе при её приближении, и она остановилась на почтительном расстоянии от спящей мёртвым сном марцианки — но так, что ей было видно всё.

Перебитых и вывихнутых рук и ног больше не было. Вместо них Виэр видела гладкие чёрные искусственные мышцы протезов конечностей, механические пальцы, лишённые ногтей. Без кожи, которая должна будет покрывать их, новые конечности казались чужими и гротескными, резко контрастируя с мертвенно-бледным телом.

Виэр подняла свою правую руку и сжала её в кулак — так, будто видела впервые. Умом она понимала, что под кожей её руки ничем не отличаются от новых, искусственных рук Фон. Но об этом легко было забыть.

Она сглотнула и опустила руку. Лицо Фон, выглядывавшее из-за дыхательной маски, казалось странно отрешённым от её неестественного, обновлённого тела. Взгляд Виэр задержался на израненной груди Фон: кровавые раны на месте её грудей были затянуты хирургической плёнкой. Время косметических процедур ещё не настало: врачам нужен был свободный доступ к её грудной клетке. Рёбра проступали через тонкую белую кожу. Но признаки крайнего истощения уже исчезли с её тела: Фон теперь казалась просто очень, болезненно худой. Ниже плоского белого живота плоть снова отступала, уступая место искусственным мышцам и костям.

Фон пришлось полностью заменить руки и ноги протезами. Теперь Андриевский и команда врачей заканчивали установку новых, искусственных внутренних органов — взамен безвозвратно повреждённым. Виэр видела некоторые из них незадолго до установки.

Ей показалось очень уместным, что новое сердце Фон было белым.

- Мы почти закончили установку внутренних органов. - словно читая её мысли, сообщил Андриевский; врач стоял у самого края стерильного радиуса, заложив руки за спину. - Завтра мы уже собираемся начать пусконаладочные работы, а на следующей неделе — рассчитываем перейти к косметическим процедурам. - он обернулся к ней и одобрительно улыбнулся. - Иными словами, через две недели госпожа Крочесни снова будет в полном здравии. Лучше, чем прежде.

Он покачал головой. Из-под прозрачной шапочки выбилась ещё одна платиново-белая прядь волос, упав вдоль щеки.

- Пусконаладочные работы? - переспросила Виэр, не сводя глаз с лежащей под прозрачным колпаком Фон.

- Да. - кивнул Андриевский, следя за её взглядом. - Проверка работоспособности всех внутренних органов. Сначала — по отдельности, потом — группами, и под конец — комплексно. Стороннее жизнеобеспечение будет наготове, но мы не ожидаем особых осложнений. - он хмыкнул. - Знаете, иногда мне кажется, что я больше похож на механика, чем на врача. Аугментика, протезы, пусконаладочные работы…

Виэр кивнула. Она невольно вспомнила, какие органы пришлось заменить ей тогда, десять лет назад. И, подумала она, глядя на лежащую перед ней Фон, ей ещё очень повезло.

Среди военнослужащих Сил Специальных Операций сложно было найти кого-то без протезов и аугментики. В ОГ 34 Виэр могла пересчитать таких по пальцам. Она сама не была исключением. Но мало кому пришлось пройти через настолько интенсивную хирургическую реконструкцию, как сейчас Фон.

Неудивительно, что Андриевский чувствовал себя механиком, а не врачом.

Она моргнула, вглядываясь в бледное, без кровинки, лицо Фон. Дыхательная маска, наполовину закрывавшая его, будто подчёркивала его черты — скулы, переносицу, тонкие брови, закрытые глаза.

Больше всего Виэр хотела видеть, как они откроются вновь.

***

Комитет по галактической безопасности собирался в своём конференц-зале, одном из многих в здании штаб-квартиры Галактического Совета.

Делегаты и их помощники уже заняли свои места за круглым столом посреди зала, когда Асхафар Руун, глава комитета и делегат от Старой Лидонии, появился в дверях. Его церемониальная мантия спадала с широких плеч к полу. Он молча прошествовал к своему месту за столом, оглядывая собравшихся. Ткань мантии шуршала с каждым его шагом.

Руун опустился в своё кресло, подобрав полы мантии, и развернулся к столу. Его помощница, молодая лидонка, села за его правым плечом; за левым плечом расположилась гуманоидная платформа его личного интеллекта-секретаря.

Он выпростал покрытую пятнистой песочной кожей четырёхпалую руку, возложив её на панель стола перед собой. Стол слабо вздрогнул и зажёгся, обволакивая собравшихся вуалью парламентского интерфейса.

- Заседание Комитета по галактической безопасности Галактического Совета объявляется открытым. - церемонно произнёс Руун; автопереводчик вторил его словам, почти заглушая шипящие гортанные звуки его родного кесхафийского — главного диалекта Старой Лидонии. - Прошу уважаемых делегатов зарегистрироваться. - над столом, одна за другой, зажглись зелёные отметки. - Присутствуют шестнадцать из восемнадцати членов комитета. - отметки погасли, и Руун продолжил: строчки телетекста бежали у него перед глазами. - На повестке дня сегодняшнего заседания — продолжающийся кризис в Светлейшей Республике Марция…

Одна из отметок вспыхнула жёлтым.

- Да, господин Монтефиори? - спросил, подняв глаза, Руун.

- Прошу прощения. - ответил сидевший напротив марцианский делегат. - При всём уважении к уважаемому главе комитета, я вынужден заявить протест. На территории Светлейшей Республики Марция идёт война, вероломно развязанная нашим соседом, Содружеством государств Вавилонии, и представляющая собой прямую и открытую угрозу галактической безопасности.

- Прошу прощения, господин Монтефиори, - лениво произнёс голос с другой стороны стола, принадлежавший Хеельмэ Суумалаани, делегату от Вавилонии. - Но ваши огульные обвинения недопустимы. Содружество государств Вавилонии не развязало эту войну. Мы были вынуждены реагировать на грубое нарушение территориальной целостности одного из союзных нам государств и дерзкое нападение на наши корабли. Не более и не менее. - она улыбнулась. - Прошу прощения у уважаемого главы комитета.

- Я хотел бы напомнить, - проронил Монтефиори, - что Содружество государств Вавилонии нарушило и продолжает нарушать территориальную целостность Светлейшей Республики Марция, незаконно аннексировав систему Кафы и оккупировав планету Виттевир, действуя в грубом противоречии с нормами межзвёздного права.

- Достаточно. - оборвал его Руун. - Возражения господина Монтефиори и госпожи Суумалаани занесены в протокол. Ещё одно подобное возражение, и я буду вынужден просить вас обоих покинуть заседание.

Монтефиори слегка склонил беловолосую голову. Высокий, нескладный марцианин в своём чёрном деловом костюме чем-то напоминал хищную птицу на насесте. На лице Суумалаани застыла безразличная улыбка; Руун пристально посмотрел на неё, и делегат неохотно удостоила его кивком. Непонятная ему планка с разноцветными квадратами на груди её коричневого мундира блестнула, поймав отражённый свет от ламп под потолком.

- Перейдём к делу. - продолжил Руун. - Господин Монтефиори был прав, назвав продолжающиеся события в Светлейшей Республике Марция прямой угрозой галактической безопасности. По запросу группы делегатов, Председатель Совета уполномочил этот комитет обсудить этот вопрос и рекомендовать Совету меры по его решению. - загорелась другая жёлтая отметка. - Слово предоставляется госпоже делегату Госвами. Госпожа делегат?

- Господа делегаты, уважаемый глава комитета. - слегка наклонила голову Госвами. - Правительство Бхавесвары выражает глубокую обеспокоенность продолжающимся конфликтом в Светлейшей Республике Марция. Мы глубоко обеспокоены заявлениями организаций Галактического Совета, которым было отказано в доступе в пространство системы Кафы восемнадцатого марта и повторно двадцать второго апреля. Мы принимаем во внимание заявления правительства Марции и хотели бы призвать обе стороны к мирному разрешению конфликта, угрожающего миру и стабильности в Марцианском коридоре и угрожающего связям миров Промежутка с галактическим центром. Мы считаем, что для достижения этой цели Галактический Совет должен выступить с резолюцией, категорически осуждающей дальнейшее продолжение конфликта и призывающей обе стороны к прекращению огня и мирному разрешению взаимных противоречий. Благодарю за внимание.

- Благодарю вас, госпожа Госвами. - кивнул Руун. - Слово предоставляется госпоже делегату Лапайне.

- Благодарю вас, уважаемый глава комитета. - ответила делегат от Аусеклиса; жёлтая отметка возле неё погасла. - В связи с заявлением уважаемой госпожи делегата от Бхавесвары, я хотела бы привлечь внимание комитета к последствиям продолжения войны в Марции. За два последних месяца грузооборот через системы Марцианского коридора сократился в десять раз в сравнении с аналогичным периодом 1013 года. - Лапайне двинула рукой, и посредине стола соткался из воздуха и повис экран с графиками. - Как вавилонские, так и марцианские космические войска осуществляют агрессивное минирование орбит в системе Марции и системе Виттевира. В пространстве, контролируемом правительством Марции, фактически введёны ограничения для транзита через гиперпереходы. Кроме того, в системе Марции и системе Виттевира продолжаются активные боевые действия, что также ставит транзитные перелёты под угрозу.

Она снова двинула рукой, и график исчез, сменившись инфографикой. Монтефиори, глядя на неё, раздражённо поджал губы, но не стал возражать.

- Если эта тенденция будет продолжаться, — если боевые действия в Марцианском коридоре будут продолжаться, - добавила Лапайне, - мы можем ожидать полного прекращения транспортного сообщения между галактическим центром и Промежутком уже к концу этого года. Не только через Марцианский коридор; это касается и транзитного пути через сергальские марки и Фронт Щита, в два раза превышающего по длине Марцианский коридор и из-за этого менее рентабельного — не говоря уже про его близость к пространству Соломании. - она движением руки заставила инфографику исчезнуть. - Такое развитие событий будет иметь катастрофические последствия как для галактической экономики, так и для галактической безопасности. Благодарю за внимание.

- Благодарю вас. - ответил Руун. - Слово предоставляется госпоже делегату Завадской.

- Благодарю вас, уважаемый глава комитета. - вежливо кивнула Завадская. Делегат от Федерации подалась вперед, сложив руки перед собой. - Я хотела бы заверить присутствующих, что Федерация категорически осуждает незаконную агрессию Содружества государств Вавилонии против Светлейшей Республики Марция. Мы поддерживаем территориальную целостность и суверенитет Марции и призываем Вавилонию немедленно прекратить военные действия и безотлагательно прекратить продолжающуюся оккупацию Кафы и Виттевира. В противном случае Федерация готова принять ответные меры, в том числе в рамках компетенции Галактического Совета. Благодарю за внимание.

Руун кивнул. Завадская отстранилась от стола, внимательно глядя на других делегатов. Сидевшая напротив неё Суумалаани разве что не кипела от злости.

- Слово представляется господину делегату Бахадзе-Морено. - сказал Руун, глядя на новую жёлтую отметку. - Господин делегат?

- Благодарю вас, уважаемый глава комитета. - сказал, подняв руку, делегат от Оргоросо. - Я хотел бы привлечь внимание комитета к отчёту Специальной мониторинговой группы Галактического Совета от 24 апреля. Отчёт СМГ подтверждает утверждения госпожи Лапайне о характере продолжающихся боевых действий в Марцианском коридоре и дополнительно уточняет их. Так, на протяжении двухнедельного срока с 10 по 17 число того же месяца, наблюдателями СМГ было зафиксировано семь перехватов транзитных перелётов марцианскими силами, и десять — вавилонскими силами в системе Марции. Наблюдателями СМГ были опрошены командиры транзитных перелётов, шесть из которых пожаловались на неправомерные требования кораблей-перехватчиков, включая досмотр грузов, прямо запрещённый Конвенцией 766 года о транзитных гражданских перелётах. Восемь из опрошенных командиров также заявляли, что им угрожали применением оружия, а трое — что им угрожали захватом корабля и арестом груза.

- Указано ли в отчёте, чьи именно корабли угрожали им? - спросил, не дожидаясь разрешения, Монтефиори. - Со своей стороны Светлейшая Республика Марция заявляет, что по данным случаям - если они подтвердятся - будет в кратчайшие сроки проведено служебное расследование, и виновные понесут наказание в дисциплинарном порядке. Однако, в связи с продолжающейся вавилонской агрессией, подразделения Фискальной полиции регулярно сталкиваются с невозможностью вести патрулирование, а следовательно — и осуществлять таможенный досмотр в соответствии с Конвенцией 766 года, в связи с постоянной угрозой перехвата кораблями и силами страны-агрессора.

- К сожалению, нет. - покачал головой Бахадзе-Морено. - Но наблюдатели СМГ уполномочены регистрировать происходящее, а не государственную принадлежность участников событий. Тем не менее, я также хотел бы заметить, что наблюдателям СМГ было неоднократно отказано в доступе в пространство систем Кафы и Виттевира, де-факто контролируемых вооружёнными силами Вавилонии. Неоднократные попытки наблюдателей СМГ связаться с уполномоченными представителями Вавилонии также были проигнорированы.

- Командованием экспедиционных сил не было зафиксировано соответствующих запросов наблюдателей СМГ. - тут же вставила Суумалаани. - Законные власти и губернаторская администрация Государства Кафа, являющегося полностью ассоциированным членом Содружества государств Вавилонии, также не сообщали о каких-либо попытках СМГ связаться с ними. Что до Виттевира, то — к сожалению — Виттевир пока не является частью Содружества государств, и Содружество не несёт и не может нести ответственности за действия Фронта освобождения Виттевира. - она сцепила пальцы, откинувшись на спинку кресла. - Так же, как мы не можем нести ответственности за неправомерные действия нелегитимного правительства Сан-Марко.

- Ваши заявления неуместны, делегат Суумалаани. - оборвал её Руун. - Вы не на трибуне. Если хотите продолжать дискуссию — будьте так добры держаться в её рамках. Прошу внести это в протокол заседания.

Файл протокола послушно обновился новыми записями, и Руун кивнул, осуждающе глядя на Суумалаани. Вавилонянка и бровью не повела.

- Прошу прощения. - проронила она. - Тем не менее, я хотела бы заявить, что подразделения Вооружённых Сил Содружества государств Вавилонии действуют в рамках Договора о противодействии релятивистским атакам РАПТ-2, статья 8.2 которого ясно предписывает космическим войскам и специальным службам государств-участников Договора перехватывать и, в случае необходимости, задерживать космические корабли, вектор, ускорение и полётный план которых могут представлять угрозу возможного релятивистского удара по обитаемой планете, спутнику или орбиталищу. - её губы двинулись в улыбке. - Возможно, некоторые командиры кораблей ВКФ весьма свободно трактовали требования Договора.

- При всём уважении, - тоном, намекавшим на полное его отсутствие, заметила Завадская, - подобная свободная трактовка подозрительно напоминает пиратство. Особенно, - она кивнула в сторону нахмурившегося Бахадзе-Морено, - если принять во внимание свидетельства командиров, опрошенных СМГ.

- Свидетельства могут быть оценочными. - парировала Суумалаани. - Особенно если они исходят от людей, которым только что доставили значительные неудобства. Но, - она с деланным сожалением развела руками, - межзвёздное право в равной мере распространяется на всех. Если мне не изменяет память, Марция также являлась участником Договора РАПТ-2, а следовательно, должна была самостоятельно выполнять свои обязательства в его рамках. Но так как, — по словам делегата Монтефиори, — Марция на данный момент не может выполнять свои обязательства…

Руун поднял было руку, чтобы остановить отповедь марцианского делегата, и тут же опустил её: Монтефиори сидел молча, сложив руки перед собой. Его ноздри гневно раздувались — во всяком случае, у людей это означало гнев.

Люди, подумал Руун, были странными существами.

- …то нам ничего не остаётся, как взять их выполнение на себя. - закончила Суумалаани. - Надеюсь, я внесла ясность, уважаемый глава комитета?

- Вполне. - кивнул Руун. - Занесите позицию делегации Содружества государств Вавилонии в протокол.

- Благодарю за внимание. - проронила Суумалаани. Слева от неё загорелась жёлтым новая отметка.

- Слово предоставляется госпоже Фейрану Иэнаси Норвэ, представителю Совета Великих Домов Ресади. - проговорил Руун. - Госпожа Норвэ?

- Благодарю вас, уважаемый глава комитета. - ответила Норвэ. - От имени Совета Великих Домов Ресади я хотела бы выразить нашу крайнюю обеспокоенность продолжающимся конфликтом в Светлейшей Республике Марция. Принимая во внимание тот факт, что Светлейшая Республика Марция является ключевым торговым партнёром многих Великих Домов, включая действующий непосредственно на территории Марции Великий Дом Арениу, Совет Великих Домов призывает к немедленному прекращению конфликта и началу мирного урегулирования, конечным результатом которого должно стать возвращение ныне оккупированных систем в состав Светлейшей Республики Марция. В своей компетенции Совет Великих Домов хотел бы рекомендовать Галактическому Совету выступить гарантом и организатором любых подобных переговоров, при условии, если такая инициатива будет поддержана большинством членов Галактического Совета. Благодарю за внимание.

- Благодарю вас, госпожа Норвэ. Прошу внести предложение госпожи Норвэ в протокол. - ответил Руун и, проверив запись, продолжил: - Слово предоставляется делегату от Аугурийской Конфедерации, господину Чавдарлы. Господин Чавдарлы?

- Благодарю вас, уважаемый глава комитета. - слегка наклонил голову аугурийский делегат. - Конфедерация крайне обеспокоена продолжающимся конфликтом в Марцианском коридоре, особенно — в связи с опасениями, ранее высказанными моими коллегами из Аусеклиса и Оргоросо. Ввиду беспрецендентности подобного конфликта мы призываем Содружество государств Вавилонии и Светлейшую Республику Марция принять самые решительные меры к скорейшему прекращению военных действий и началу всеобьемлющих мирных переговоров. Мы крайне обеспокоены сообщениями о недопуске наблюдателей Специальной мониторинговой группы Галактического Совета на территории временно неконтролируемых марцианским правительством Кафы и Виттевира, и призываем Вавилонию разрешить эту ситуацию как можно скорее для обеспечения полного доступа наблюдателей СМГ по всей территории Светлейшей Республики Марция.

Суумалаани с отсутствующим видом побарабанила пальцами по столу.

- При этом, - не обратив на неё внимания, продолжал Чавдарлы, - серьёзное беспокойство вызывают участившиеся сообщения новостных служб и гуманитарных организаций под патронатом Галактического Совета об ухудшающейся общественно-политической ситуации в Светлейшей Республике Марция. Так, найболее тревожным является трагический случай, произошедший неделю назад в Ийбурге, планетарной столице Ардуинны, во время мирного шествия, переросшего в столкновения с полицией. Согласно официальным сообщениям МВД Светлейшей Республики Марция, а также гуманитарных организаций, полиция была вынуждена применить оружие, в результате чего от трёх до девяти протестующих были убиты, от двенадцати до двадцати шести — получили ранения. Это наиболее значительный случай, хотя гуманитарными организациями было зафиксировано тринадцать подобных происшествий в разных населенных пунктах на разных планетах Светлейшей Республики Марция, за исключением временно неконтролируемой Кафы и системы Виттевира.

- Прошу прощения. - прервал его, подняв руку, Монтефиори. - Трагедия в Ийбурге, про которую упоминал господин Чавдарлы, в данный момент расследуется Государственной полицией и Службой Безопасности Республики, и находится под личным контролем временного правительства Марции. По завершении расследования все виновные понесут справедливое наказание, кем бы они ни были. Однако я хотел бы уточнить один факт. Мирное шествие в Ийбурге переросло в попытку захвата государственных учереждений и органов местной власти: так, протестующие пытались ворваться в здание региональной администрации Ардуинны, которое в тот момент защищала полиция. И хотя применение силы в таких условиях прискорбно, целиком вероятно, что у полицейских просто не оставалось другого выхода.

- Прошу прощения, господин Монтефиори, - переспросил Чавдарлы. - Но правильно ли я понимаю, что шествие в Ийбурге было мирным и согласованным как с представителями полиции, так и с государственной администрацией?

- Разумеется. - кивнул Монтефиори. - К сожалению, по той или иной причине шествие переросло в антигосударственное выступление и попытку захвата государственной администрации. Если вы помните, такие же выступления происходили в городах Виттевира незадолго до захвата там государственных учереждений так называемым «Фронтом освобождения Виттевира», после которого последовала интервенция регулярных войск Вавилонии. С учётом этих событий, а также — продолжающейся агрессии против нашей Республики, нет ничего удивительного в том, что полицейские в Ийбурге применили оружие в ответ на попытку захвата госучереждения. Несмотря на это, господин Чавдарлы, господа делегаты, я искренне сожалею о погибших и надеюсь, что расследование укажет на виновных, и все они — понесут справедливое наказание.

- Но шествие изначально было мирным. - уточнил Чавдарлы. - И тем не менее, даже принимая это во внимание, марцианская полиция применила оружие?

- Позвольте провести аналогию. - ответил Монтефиори. - Господин Чавдарлы, скажите, пожалуйста, как будет реагировать аугурийская полиция, если федеральную администрацию в, например, Бейшехире или Цзиньчжэне будет штурмовать толпа, выкрикивающая соломанские лозунги?

Над столом вдруг повисла гробовая тишина.

- Не смейте, - прошипела Суумалаани, резко разворачиваясь к Монтефиори, - не смейте даже сравнивать нас с соломанскими выродками !! Не смейте!!

- Прошу прощения, - медленно и нарочито спокойно проговорил Монтефиори, - но разве я где-то упомянул вас, госпожа Суумалаани? Или вы, таким образом, признаёте, что такие мирные шествия, переростающие в выступления против Марции — ваших рук дело?

- Исходя из ваших сегодняшних выступлений, - процедила Суумалаани, - нетрудно догадаться, что вы и здесь приплетёте Вавилонию для оправдания анархии и безвластия в вашей стране. Но теперь вы зашли слишком далеко.

- Слишком ли? - переспросил Монтефиори. - Прошу прощения, госпожа Суумалаани, но я немного учил историю. Двести лет назад, во время Великой войны, часть Марции была оккупирована Соломанией. Сейчас, два века спустя, часть Марции оккупирована снова: но на этот раз её оккупировала не Соломания. Это сделала ваша страна, госпожа Суумалаани! Вавилония!

- Да как вы смеете?! - зарычала Суумалаани, подаваясь вперед, навстречу Монтефиори.

- ДОВОЛЬНО!! - выкрикнул Руун. Его ноздри тесно захлопнулись; глава комитета сам подался вперед, привстав в кресле. - Госпожа Суумалаани, господин Монтефиори, немедленно прекратите и сядьте на свои места!! Господин Монтефиори, ваше сравнение неуместно! Госпожа Суумалаани, я в последний раз повторяю, что вы не на трибуне, и если вы не желаете вести конструктивный диалог, я потребую от вас покинуть заседание!

Суумалаани зло уставилась на него, тяжело дыша, оперевшись на стол. Монтефиори недвижно сидел в кресле, переводя взгляд то на вавилонянку, то на разгневанного главу комитета. Губы марцианского делегата были тесно сжаты.

- Прошу прощения. - процедила Суумалаани после недолгой паузы. Она резко опустилась в скрипнувшее кресло, демонстративно не глядя на Рууна. Но она удостоила уничтожающим взглядом сидевшего напротив Монтефиори.

- Я надеюсь, - медленно произнёс Руун, - что этого больше не повторится. - он обернулся к ошеломленному делегату от Аугурии. - Господин Чавдарлы, прошу прощения. Вы можете продолжать.

- Благодарю вас, уважаемый глава комитета, - проговорил, сглотнув, Чавдарлы, - но моё выступление закончено. Благодарю за внимание. - закончил он.

Руун сел обратно. Усилием воли он заставил сердца перестать колотиться, а ноздри — расшириться обратно. Глубоко вдохнул переувлажнённый воздух конференц-зала.

За всю свою дипломатическую карьеру он никогда не видел настолько безответственного поведения. О какой дипломатии вообще могла идти речь, если даже здесь, на закрытом для прессы заседании комитета, два делегата готовы вцепиться друг другу в горло, и их приходится разнимать?

Всё это будет отмечено в протоколе, пообещал себе Руун. И он обязательно доведёт происшедшее до ведома аппарата Галактического Совета. И потребует принять меры.

Поскольку аппелировать сейчас к внешнеполитическим ведомствам Марции и Вавилонии было попросту бессмысленно.

- Прошу прощения, - над столом загорелась ещё одна жёлтая отметка, и Руун неохотно поднял на неё глаза: это говорил господин Дешанель, делегат от Акадии. - Если позволите, я хотел бы вернуться к теме заседания. Разрешите взять слово?

- Прошу вас, господин Дешанель. - ответил Руун.

- Благодарю вас, уважаемый глава комитета. - ответил Дешанель. - Господа делегаты. Я думаю, все здесь согласятся с осуждением продолжающегося конфликта в Марцианском коридоре и угрозами, которые несёт продолжение военных действий. Тем не менее, Галактический Совет уполномочил нас вынести рекомендацию по разрешению этого конфликта. Я буду с вами честен: пока что я не вижу военного решения конфликта с обоих сторон. Акадия никогда не признает оккупацию суверенной территории Марции, и я могу с уверенностью заявить, что наши партнёры также не признают её ни при каких обстоятельствах. Единственный выход — всячески поспособствовать началу всеобьемлющих мирных переговоров и процесса мирного урегулирования; поэтому, я хотел бы рекомендовать Комитету подать на рассмотрение Галактического Совета проект резолюции, призывающий обе стороны к скорейшему разрешению конфликта. Последующие действия Совета могут быть предметом для обсуждения; но мы должны отреагировать на ситуацию. Галактика должна отреагировать на продолжающуюся уже два месяца войну почти в самом её Центре. Благодарю за внимание.

- Мы поддерживаем инициативу нашего акадийского коллеги. - добавил Бахадзе-Морено. - Нам необходимо дать должную оценку происходящему конфликту на уровне Галактического Совета. Со своей стороны я так же хотел бы предложить прописать в будущей резолюции необходимость для расширения полномочий Специальной мониторинговой группы, для более полного и всеобьемлющего наблюдения за течением конфликта.

- Подобное расширение было бы преждевременным. - мягко возразила делегат от Остарзата, госпожа Мазандерани. - Возможно, стоило бы уточнить текущие полномочия СМГ, чем расширять их без особой нужды. Тем не менее, мы поддерживаем решение о проекте резолюции для скорейшего разрешения марцианского кризиса.

- Федерация поддерживает инициативу делегации Акадии. - сказала Завадская. - Мы не считаем, что резолюция будет достаточной реакцией со стороны Галактического Совета. Но Совет должен высказать свою позицию и безоговорочно осудить вавилонскую агрессию против Светлейшей Республики Марция.

- Я хотела бы просить уважаемую делегата от Федерации воздержаться от таких оценочных суждений. - возразила Суумалаани. - Действия Содружества государств Вавилонии направлены исключительно на защиту государства-ассоциированного члена Содружества государств, добровольно попросившего нас о помощи. Тем не менее, - она подняла руку, предупреждая ответный выпад Завадской, - делегация Вавилонии поддерживает инициативу наших акадийских коллег о проекте резолюции Галактического Совета. Более того, нашей делегацией был подготовлен черновик возможного проекта резолюции, который я хотела бы представить вниманию Комитета. Уважаемый глава комитета?

- Безусловно. - кивнул Руун в недоумении. Суумалаани, поддерживающая резолюцию? - Прошу вас, госпожа Суумалаани.

Суумалаани кивнула, и над столом возникло окно с текстом. Острые, прямые знаки вавилонского алфавита подёрнулись дымкой и исчезли, сменившись привычными буквами галактического алфавита. Руун вгляделся в написанное.

Это действительно был черновик, подумал он. Его ноздри удивлённо сжались. Но даже так…

- Это возмутительно! - воскликнул Монтефиори. - Марция никогда — ни при каких условиях! — не пойдёт на требования, изложенные здесь! Это… в одностороннем порядке прекратить военные действия, разооружить наши вооружённые силы и отказаться от претензий на Кафу?! Это фактически безоговорочная капитуляция!

- Это необходимый первый шаг. - снисходительно поправила его Суумалаани. - После которого Вавилония также прекратит военные действия. Заметьте, что здесь ничего не сказано о наших территориальных претензиях, а также — в пункте 3.3 — указано, что Содружество государств Вавилонии будет готово принять меры по урегулированию общественно-политического кризиса на Виттевире. Болезненный компромисс, господин Монтефиори. Но, если Марция так хочет выжить — то, возможно, ей стоило бы смириться с ним.

- И что потом? - спросил Монтефиори. - Кто следующий потребует вашей «помощи» и пожелает «добровольно присоединиться» к Вавилонии, госпожа Суумалаани? Виттевир? Ардуинна? Сэнкё? Может, сразу вся Марция?

- Ах, господин Монтефиори. - проговорила Суумалаани. - Если даже вы настолько не верите в верность ваших же сограждан нынешнему марцианскому режиму, то что вы собираетесь делать дальше? Расстреливать мирных протестующих и выпрашивать подачки у Галактического Совета?

- Я, пожалуй, оставлю это вам. - процедил Монтефиори. - Никто не забыл о том, что Вавилония делала на Кииркууки десять лет назад. Спешу вас заверить, «расстрелы протестующих» - это было ещё мягко сказано.

- А вы, я вижу, продолжаете подгонять неподтверждённые факты под свои абсурдные обвинения. - холодно парировала Суумалаани. - События на Кииркууки являются внутренним делом Содружества государств Вавилонии, господин Монтефиори. И мы не обязаны отчитываться ни перед вами, ни перед кем ещё.

- И тем не менее действия Содружества государств на Кииркууки были осуждены соответствующим решением Галактического Совета. - напомнил делегат Бехтхольд. - Будьте уверены, госпожа Суумалаани, что наша оценка тех событий не изменилась.

- Те события, - заметила Суумалаани, - произошли десять лет назад. С тех пор ситуация изменилась.

- Я действительно хотел бы согласиться с вами. - кивнул Чавдарлы. - Но учитывая, что Вавилония уже отказала наблюдателям СМГ Галактического Совета в доступе на временно контролируемые вавилонскими войсками территории… я не могу подтвердить ваши слова.

- В любом случае, - вмешалась в дискуссию Завадская, - события на Кииркууки не имеют первостепенного значения в данной ситуации. Тем не менее, я хотела бы заверить присутствующих, что Федерация не поддержит и не будет поддерживать резолюцию, основанную на предложениях вавилонской делегации. Вы выдвигаете ультиматумы, госпожа Суумалаани. Но не предлагаете гарантий. Я не думаю, что у Марции есть достаточные основания верить вашему честному слову. Особенно сейчас.

- Госпожа Завадская права. - добавил Чавдарлы. - Безусловно, любая инициатива, направленная на дипломатическое разрешение конфликта, похвальна. Но требования Вавилонии заходят слишком далеко.

Руун вздохнул и поднял руку. Текст вавилонского черновика растаял в воздухе над столом.

Это было неконструктивное начало дискуссии. Но это было начало.

- Возражения приняты. - произнёс он вслух. - Предлагаю Комитету проголосовать за дальнейшее обсуждение проекта резолюции, посвящённой разрешению марцианского кризиса. Прошу делегатов голосовать.

***

- ...Проект резолюции был принят. - сообщила Завадская, и Герард Ястрземский кивнул, глядя на её изображение на экране. - Галактический Совет рассмотрит его во время заседания, на следующей неделе.

- Голоса? - спросил Ястрземский. Изображение Завадской застыло посередине кадра на несколько мгновений, пока сигнал правительственной связи шёл туда и обратно. Спустя несколько секунд изображение ожило снова.

- Одиннадцать — за, один — против, четыре — воздержались. - ответила делегат. - Двое не голосовали, поскольку отсутствовали на комитете.

- Кто воздержался? - уточнил Ястрземский.

- Юммитар, Эрг, Сиберут и Вальдивия. - ответила Завадская после очередной паузы. - Все — миры Промежутка. Возможно, Марция им чем-то насолила… или они боятся стать следующими. В любом случае, я проработаю этот вопрос.

- Будь так любезна. - кивнул Ястрземский. - И приступай к работе с делегатами. Нам во что бы то ни стало нужны голоса «за» резолюцию… или, как минимум, воздержавшиеся. Текст резолюции?

- Вполне приемлемый. - сказала Завадская. - «Галактический Совет призывает обе стороны конфликта немедленно прекратить боевые действия и безотлагательно перейти к мирным переговорам», конец цитаты. Монтефиори предлагал вариант сильнее, но его зарубили.

- Естественно. - хмыкнул Ястрземский. - У нас будут голоса под такой текст?

- Будут. - твёрдо пообещала Завадская. - Я буду держать вас в курсе.

- Действуй.

Изображение Завадской запоздало кивнуло и исчезло. Ястрземский откинулся на спинку кресла. Борт №1 снижался, готовясь заходить на посадку, и канцлер двинул рукой, вызывая изображение с внешних камер. Земля внизу, под челноком, тонула в белом тумане; капли дождя то и дело ударялись об корпус вокруг глазка камеры, чуть размывая автоматически компенсировавшееся изображение.

«Обе стороны». Примерно этого он и ожидал: глупо было думать, что большинство безоговорочно выступит в поддержку Марции. Галактическая экономика, рушащаяся на глазах из-за войны посреди главного торгового пути Галактики, интересовала их куда больше, чем поиск правых и виноватых. И далеко не все могли позволить себе ссориться с Вавилонией.

Очень скоро у них не останется выбора.

Из тумана внизу проступили яркие посадочные огни разметки на серой крыше. Перед глазами вспыхнул сигнал предупреждения, и Ястрземский убрал картинку. Челнок вздрогнул, подхватываемый гравиподвеской, и медленно пошёл вниз, разворачиваясь для посадки.

- Господин канцлер? - Ястрземский обернулся к двери в салон; Казимир Годунов, глава Службы разведки Кабинета, стоял в проёме. - Мы заходим на посадку.

- Я знаю. - кивнул Ястрземский и встал, накидывая на плечи пальто. - Новости?

- Тот отчёт по марцианским выборам, что вы просили. - ответил Годунов, отступая в сторону. - Электоральные перспективы основных кандидатов.

- Спасибо. - снова кивнул Ястрземский. - Я ознакомлюсь.

- Как будет угодно.

Борт №1 качнулся и замер, опустившись на выставленные шасси. Гудение двигателей медленно затихло. Телохранители Ястрземского открыли люк, тут же оглядывая посадочную площадку и тонувшую в тумане пустынную крышу вокруг.

- Чисто. - доложил голос в ухе Ястрземского, и канцлер Федерации вышел наружу из челнока. Влажный ветер тут же ударил ему в лицо, отбрасывая светлые волосы со лба. Следом за ним спустился Годунов, придерживая кепи на голове.

Внутри, за полупрозрачными дверями входа, их уже ожидали ещё двое сотрудников Службы безопасности, в серых доспехах и с оружием. Оба коротко кивнули и расступились в стороны; Ястрземский прошёл дальше по опустевшему коридору. Дорогу он знал. Ему и до этого приходилось посещать Главный военный госпиталь, пускай и с официальными визитами — но не настолько часто, как за последний месяц.

Ещё двое постовых дежурили у стеклянной стены отделения хирургической реконструкции; завидев Ястрземского, они вытянулись «смирно». Ястрземский кивнул им, ожидая, пока система завершит сканирование.

- Доктор Андриевский? - вслух спросил он у постовых.

- В операционной, Ваше превосходительство.

Дверь распахнулась перед ним.

- Спасибо. - ответил Ястрземский и обернулся. - Казимир?

- Я подожду, если позволите. - покачал головой Годунов. Ястрземский только кивнул и шагнул внутрь; двое телохранителей скользнули следом за ним.

Он прошёл по пустому коридору к шлюзу операционной. Один из телохранителей открыл люк и вошёл внутрь, прежде чем обернуться и поманить его внутрь. Разумеется, внутри было чисто; агенты СБК, охранявшие объект, позаботились об этом. Но мер предосторожности это не отменяло.

Поле шлюза дважды прокатилось мимо него. Внутренний люк распахнулся.

Ястрземский вошёл в операционную.

- А!.. Ваше превосходительство! - обернулся навстречу ему Ллойд Андриевский; его глаза округлились от удивления. - Прошу прощения, вы очень неожиданно!

- Увы. - ответил Ястрземский. Он протянул руку Андриевскому; тот, не глядя, пожал её. - Как ваша пациентка?

- О, замечательно! - с энтузиазмом закивал Андриевский. - Я как раз наблюдал за окончанием косметических работ… вы хотите посмотреть, Ваше превосходительство? Осталось совсем недолго.

- Благодарю вас. - слегка наклонил голову Ястрземский.

Андриевский широко улыбнулся в ответ.

- Подходите ближе. - пригласил он, подходя к сиявшему в воздухе полю стерильного радиуса вокруг высокой операционной капсулы, высившейся посреди помещения. Изнутри капсула была заполнена чем-то непроницаемо-белым. - Сейчас система заканчивает реконструкцию эпителия. Весьма обширная процедура: много новой кожи, которую требовалось нарастить, да и старой… Ещё буквально несколько минут, Ваше превосходительство. Спешу вас заверить, пусконаладочные работы прошли замечательно. Все органы работают идеально. Больше, чем идеально: доктор Фанфали и доктор Мендиета сотворили чудо…

- И вы, разумеется. - напомнил Ястрземский.

- Все мы. - ответил Андриевский. - Ваше превосходительство.

Ястрземский вежливо кивнул, заложив руки за спину, и отвернулся к жемчужно-белой капсуле, совершенно недвижной. У её подножия что-то гудело; горели ярко-зелёные огни.

Несколько минут ничего не происходило. Ястрземский терпеливо ждал, разглядывая капсулу; перед его глазами в этот момент пробегал доклад Годунова по Марции. До выборов оставалось чуть меньше месяца. Три недели.

Через три недели всё должно быть готово.

Негромкий гул прекратился. Зелёные огни у основания капсулы несколько раз мигнули.

- Сейчас. - проговорил рядом Андриевский.

Белая взвесь, заполнявшая капсулу, с шипением начала уходить вниз, открывая висящую посреди капсулы белую фигуру. Она висела, удерживаемая за плечи, безвольно опустив руки и ноги. Голова упала на грудь. Недвижное лицо походило на лик мраморной статуи.

И статуя начала рушиться.

Белая плёнка, покрывавшая фигуру, отслаивалась сантиметр за сантиметром, расходясь в стороны в заполнявшей теперь капсулу воде, обнажая кожу под ней. Огненно-рыжие волосы взмыли вверх, освобождённые от своего плена, ореолом окружая бледное, застывшее, но живое лицо. Исчезли кровавые раны на груди, как будто их не было никогда. Рёбра больше не натягивали кожу; не было впалого от истощения живота. Не осталось больше шрамов, следов и увечий.

За небольшим исключением.

Глаза Фонделины Крочесни были закрыты. Только сейчас, присмотревшись, Ястрземский заметил, что её грудь едва заметно поднималась и опускалась.

- Она всё ещё частично на запасном жизнеобеспечении. - будто прочитав его мысли, пояснил Андриевский. - Но её органы уже работают: она дышит самостоятельно.

Ястрземский не ответил, глядя на повисшую посреди капсулы Крочесни. Её поза ничуть не изменилась, оставшись всё такой же безжизненной, как и прежде — будто у марионетки, лишившейся обратной связи. Но теперь в ней появилось что-то возвышенное, почти потустороннее.

Его взгляд упал на запястье Крочесни. Ничто не выдавало того, что кости, мышцы и нервы под кожей были полностью искусственными. Тонкие белые пальцы ладони венчали короткие ногти. Но внимание привлекали не они: на белой коже запястья темнела небольшая точка, будто шрам от зажившей раны.

Сквозной раны.

- Как скоро вы планируете завершить работу? - спросил он вслух, не сводя глаз с тёмной точки на запястье.

- Мы продержим её в операционной среде ещё несколько дней, - ответил Андриевский. - Чтобы проверить, как приживается новая кожа. Если не возникнет осложнений, к началу следующей недели мы сможем перевести её в отдельную палату и начать подготовку к пробуждению, и к концу недели будем готовы пробудить её.

- К тому моменту возможны какие-либо осложнения?

- Осложнения возможны всегда. - покачал головой Андриевский. - Но мы надеемся, что диссоциации не возникнет… даже несмотря на то, что у нас не было доступа к её медицинской истории, и мы не всё смогли воспроизвести. Но мы оставили это. - он кивком указал на темневшие на запястьях и ступнях стигматы.

Ястрземский кивнул. Да, такие напоминания были необходимы: нельзя было рисковать диссоциацией тела и памяти пациентки — отчётливо помнившей, что с ней случилось до того. Пробуждение в чужом теле — особенно сейчас, когда у команды Андриевского не было даже размеров, и косметические работы им пришлось проводить как есть — могло свести Крочесни с ума.

Она была слишком дорогостоящим вложением, чтобы допустить такое.

- Хорошо. - произнёс он. - Вы отлично справились, майор Андриевский.

- Капитан, Ваше превосходительство. - машинально поправил тот.

- Майор . - мягко, но настойчиво повторил Ястрземский. - Поздравляю.

Сложнейшая операция, да ещё и проходящая под покровом абсолютной секретности. Если бы Ястрземский мог планировать настолько далеко, он нашёл бы более опытного и более надёжного врача, чтобы возглавить работу: но здесь планы дали сбой. Расширять круг посвящённых в секрет людей Ястрземский не рискнул.

Но Андриевский справился. Это заслуживало награды.

- Сообщите мне, когда уточните сроки. - добавил он, глядя на застывшего от удивления Андриевского. - В начале следующей недели.

- Я… Я сообщу. - запнулся Андриевский. - Ваше превосходительство…

- Отличная работа. - снова повторил Ястрземский. - И ещё одно, майор: будьте так любезны, сообщите об этом майору Къелльберг. Она и её люди будут обеспечивать безопасность Крочесни, когда та встанет на ноги. Им потребуется время.

Он сделал паузу.

- Думаю, она будет рада услышать об этом первой.

***

- Возражения учтены. Президиум ставит на голосование проект Резолюции №155465 «О недопустимости продолжения вооружённого конфликта в Светлейшей Республике Марция». Прошу делегатов голосовать.

Умберто Монтефиори протянул руку, касаясь вспыхнувшей перед ним консоли парламентского интерфейса, и нажал кнопку; консоль мигнула, засчитывая и передавая его голос. На табло, висевшем по левую сторону от президиума, один за другим загорались зелёные огни голосующих делегатов, пока таймер отсчитывал отведённые для голосования секунды. Монтефиори не пришлось долго думать, какой голос отдать. Другим делегациям, по-видимому, требовалось больше раздумий.

Галактика в движении, подумал Монтефиори. Наименьший шаг — шажок! — она делала долгие месяцы.

Таймер остановился. Табло вспыхнуло, и Монтефиори вгляделся в цифры.

Впервые за многие дни у него отлегло от сердца.

- За — 137, решение принято. - объявил президиум. - 26 голосов — против, 89 — воздержались. По делегациям, пожалуйста.

Монтефиори выдохнул, откинувшись на спинку кресла, и устало потёр руками лицо. Два месяца. Два месяца официальных обращений, дипломатических нот, выступлений, заседаний и консультаций. Комитет по безопасности неделю тому назад — кульминация: пришлось пойти на большие уступки, но проект резолюции был составлен, рассмотрен, принят и рекомендован Галактическому Совету. И теперь, заслушав все протесты и возражения, Совет проголосовал резолюцию. И принял её.

С точки зрения Монтефиори-гражданина, резолюция была непозволительно мягкой, как моллюски с Вакарины. Она изобиловала обтекаемыми дипломатическими оборотами. Она стеснялась назвать продолжающуюся войну войной; с большим трудом удалось добиться включения термина «вооружённый конфликт». Она даже стеснялась назвать агрессора — Вавилонию! - агрессором, вместо этого призывая к прекращению огня и мирным переговорам «обе стороны». За двести лет со времён Великой войны Монтефиори не мог припомнить ни одного случая, когда Вавилония добровольно садилась бы за стол переговоров. Даже перемирие с Соломанией вавилоняне подписали под бешеным давлением остального Галактического Совета… хотя и не спешили его разрывать.

С точки зрения Монтефиори-дипломата, большую часть сознательной жизни проработавшего в марцианском дипкорпусе, резолюция была лучшим, что можно было получить — выбить, выдавить, выпросить — у галактического сообщества сейчас. Галактика не горела желанием ссориться с Вавилонией — а тем более ссориться из-за Марции. Галактику вполне устраивал сложившийся статус-кво, когда Вавилония аннексировала всё новые и новые системы и миры — желательно, где-то подальше от них. Проще было выстраивать отношения с закрытой и недоверчивой Вавилонией, чем с парой десятков мелких депрессивных систем — как будто бы не менее депрессивного Промежутка было мало. Часть Галактики и вовсе опасалась голосовать за резолюцию — чтобы не навлечь гнев Вавилонии уже на себя. Другая часть не могла голосовать, опасаясь одним голосом в поддержку перечеркнуть свои — в некоторых случаях тянущиеся столетиями — территориальные претензии друг к другу.

Эта мягкая, беззубая, бесхребетная резолюция сейчас была самым лучшим результатом. О худшем Монтефиори не хотел даже думать. Больше не хотел.

Всего этого не было бы, если бы два месяца назад Марции не повезло. Если бы Фонделина Крочесни не успела предупредить Марцию о вторжении на Кафу, погибнув сама. Если бы Мальхия Зеро и Флот метрополии не встретили вавилонский флот вторжения на орбите и не нанесли ему поражение, погибнув сами. Если бы Марция дрогнула хоть на миг — под вавилонскими снарядами, перед ползучей оккупацией Виттевира, перед ирредентистскими демонстрациями по всей Республике.

Если бы Марция дрогнула, некому было бы призвать Вавилонию к ответу.

- Значит, вот оно. - произнёс мягкий голос у него над плечом, и Монтефиори обернулся, встретившись глазами с Хеельмэ Суумалаани. - Момент истины?

- Говорят, она рождается в споре. - миролюбиво ответил Монтефиори. - Пришли меня поздравить?

- Можно сказать и так. - губы Суумалаани тронула улыбка. Сейчас, вдали от камер и официальных мероприятий, в её улыбке почти не было всегдашней надменности. - Всего этого можно было бы избежать, Умберто.

- Конечно. - кивнул Монтефиори. - Вы бы оккупировали нас и поставили Совет перед фактом. Все пожали бы плечами и продолжили летать через Марцианский коридор, как ни в чём ни бывало. Если бы вы им разрешили. - он сцепил пальцы, глядя на неё. - Я прав, Хеельмэ?

- Я не уполномочена разглашать детали. - мягко ответила Суумалаани. - Вы же знаете.

- Могу себе представить. - сказал Монтефиори.

Делегат от Вавилонии ничего не ответила, глядя в зал. Над трибуной президиума, вокруг которой амфитеатром шли ряды мест делегаций, возвышался монументальный триптих, ярко освещённый в противовес тёмным тонам остального зала Совета. Левое панно изображало Клятву на Маттерхорне: планете, где представители Двенадцати миров Лиги поклялись сражаться с Соломанией, с Богами-Машинами. Сражаться за свободу - свободу самим вершить свою судьбу. За то, ради чего основатели Лиги когда-то отправились в изгнание из древней Солнечной системы. То, что подняли на знамя их потомки. До сегодняшнего дня.

На правом панно изображалось провозглашение Галактического Совета. Если Клятва на Маттерхорне была изображена в нарочито монументальном, эпическом стиле, то сюжет второго панно был гораздо достовернее. Возможно, делегат Федерации и не явилась на столь важное событие в пыльном бронекостюме, со шлемом под мышкой, но делегат Марции вполне мог носить адмиральскую форму времён Второй Республики. Рядом были и вавилонянка в синем мундире, и акадиец, и аугурийка. Сергалка в форменной портупее, кимарр в мундире одного из Великих Домов — кажется, Дома Сардранаму, лидонец в длинной мантии. Первых делегатов обступала ликующая толпа, представлявшая собою остальную Галактику — Центр, Промежуток, Пределы и Рубежи. Высоко над ними развевались флаги, но выше всех взметалось тёмно-синее полотно. Знамя старой Лиги. Знамя нового Галактического Совета.

Третье панно, возвышавшееся посредине, символизировало Галактику Воссоединённую, Галактику Восставшую, Галактику, едиными усилиями встретившую древнего, унаследованного от предков врага. Панно переливалось; если повернуть голову, можно было разглядеть, как крошечные фигуры сливаются в одну большую — Галактику, сжимавшую в одной руке сияющую звезду, а в другой — доисторическое бронебойное копьё. К стволу копья было пристёгнуто развевавшееся знамя; под углом оно казалось сотканным из множества маленьких полотнищ, тут же сливавшихся воедино.

Единство. Галактический Совет создавался в хаосе первых лет Великой войны — как коллегиальный орган, руководивший всеми военными действиями свободной Галактики. Галактический Совет клялся сражаться с захватчиками до последней звезды, последнего корабля, последнего патрона, последнего солдата. Галактический Совет давал разрешение применить имплозивное оружие, превратив в сверхновую одну из звёзд в пространстве Соломании. Галактический Совет подписывал перемирие с Соломанией — когда оба противника обменялись уничтожающими звёзды ударами и поняли, к чему это могло привести.

Галактический Совет отложил себя в сторону для будущей войны, став мирным коллегиальным органом — местом, где галактические государства могли мирно решать свои разногласия и приходить к компромиссам.

Вот только его члены не всегда были готовы их искать.

- Вы понимаете, что это означает. - тихо проговорила Суумалаани, глядя на историю, возвышавшуюся над трибуной.

- Войну? - спросил Монтефиори, не глядя на неё. - А что тогда творилось последние два месяца?

Суумалаани обернулась к нему. Она всё ещё улыбалась. Но в её улыбке вдруг не осталось и доли дружелюбия.

- Удачи. - мягко пожелала она. - Она вам понадобится.

Монтефиори не обернулся следом за ней. В этом больше не было нужды.

***

Фонделина Крочесни открыла глаза.

Она с удивлением поняла, что может дышать. Тупая боль, давившая на её грудь, исчезла. Пробитые руки больше не тянули её вниз мёртвым грузом. Куда-то исчезла трубка, грубо воткнутая в её горло, и мерное жужжание машины: она дышала сама .

Незнакомый белый потолок нависал над ней. Я лежу , недоумённо отметила Фон; под ней было что-то мягкое. Она не могла вспомнить, когда ей последний раз позволяли спать; но точно помнила, что ничего похожего не было.

Руки. У меня есть руки. Она выпростала правую руку из-под одеяла ( одеяла? ) и недоумённо поднесла её к лицу. Повертела ладонью, удивлённо разглядывая свои пальцы — здоровые, с целыми ногтями. Куда удивительнее было, что она вообще могла двигать рукой.

Её глаза наткнулись на тёмную точку посреди запястья, и сердце Фон замерло от ужаса. Она вытащила из-под одеяла левую руку, уже зная, что увидит. На запястье темнел точно такой же рубец, оставленный пробившим её руку гвоздём.

Это были очень прочные гвозди.

Значит, всё это действительно было. Горло Фон пересохло. Где она сейчас? Почему она совершенно здорова? Не было ни вырванных ногтей, ни сломанных рёбер, ни вывихнутых рук и пробитых ног, едва выдерживавших её вес. Не было даже знакомой тяжести ошейника-ограничителя на шее.

Она отбросила одеяло. Непривычное ощущение на коже оказалось одеждой — бледно-розовой рубашкой и короткими штанами. Она пошарила пальцами по груди рубашки, ища застёжку или шов. Нащупать и раскрыть его удалось с трудом: пальцы едва слушались её.

Она распахнула рубашку на груди, почти ожидая увидеть под ней кровавые пятна… и остолбенела. Ран не было; не было и грудей. Она была совершенно плоской.

Фон недоуменно притронулась к груди рукой. Её пальцы, касавшиеся бледной кожи, казались холодными; сама кожа была будто чужой. Будто всего этого не должно было быть.

Она должна была быть мёртвой. Пленницей изувеченного и истёрзанного тела, живущего только ради забавы её тюремщиков, сковывавшего её гораздо надёжнее любых кандалов, цепей и гвоздей.

Но этого тела больше не было. Вместо него было чужое .

Фон тяжело задышала. Она отдёрнула руку, только что касавшуюся левого соска, от груди и в ужасе уставилась на неё. На себя.

Где она?!

Что с ней?!

Фон рывком села на постели. Во всяком случае, попыталась: она тут же рухнула обратно. Зашипев от злости, она снова оттолкнулась от жалобно заскрипевшей кровати, резко сев прямо. Ещё одно движение — ноги едва слушались её — и она сидела на краю, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам. Белые стены… единственным местом с белыми стенами там, в тюремном блоке, была душевая. Душевая была удобной. Кровь и многое другое можно было сразу же смыть…

Но это была не душевая.

Что это?!

- ...очнулась! - донёсся издали голос на смутно знакомом Фон языке. - Майор Къелльберг!

Майор Къелльберг? Фамилия была не вавилонской. Даже язык определенно был не вавилонским: не было длинных певучих гласных, таких привычных… и таких внушающих ужас. Вавилонский означал, что им снова стало скучно.

Но кто это?!

- Срочно позовите Андриевского! - выкрикнул другой голос, и Фон вскочила на ноги.

Она едва не упала плашмя. Раскинув руки в стороны, она шагнула вперед, качаясь из стороны в сторону. Белая комната окружала её, обступала её, давила на неё. Загоняла её.

Фон закричала.

- Фон! - крикнул другой голос. - Фон! - руки обхватили её, хватая за плечи. - Фон!! - она двинула плечами, сбросив их, и рванулась вперед. Ноги подкосились, и Фон рухнула на колени. Кожа саднила. Всё саднило.

Ей было трудно дышать.

- Фон! - перед ней появилось другое лицо. Фон завопила и отшатнулась назад, упав на спину, тщетно пытаясь ударить, но удар прошёл мимо. - Фон! Успокойся! Всё в порядке, ты жива, тебя спасли, ты жива! Фон!

Лицо вернулось снова. Сквозь подступившие слёзы Фон увидела встревоженные зелёные глаза, смотревшие на неё, короткие белые волосы. Она дёрнулась, попытавшись ударить снова, но не смогла; чужие руки держали её за плечи.

- Фон! Успокойся! Ты в порядке! Ты в безопасности! Мы спасли тебя, ты в безопасности! Ты понимаешь?!

Фон тяжело дышала, глядя на нависшую над ней женщину. Только сейчас она поняла, что это была женщина. И что в её испуганном лице не было ни одной из страшных и ненавистных черт истинных вавилонян.

- Мы спасли тебя. - повторила женщина, глядя в расширенные от ужаса глаза Фон. - Вытащили тебя из Вавилонии. Вернули тебе тело. Ты в Федерации, Фон. В безопасности.

- Кто… ты..? - прохрипела Фон. Слова давались ей с трудом, будто она разучилась говорить.

Так и было.

- Я Виэр Къелльберг. - сказала женщина. - Я спасла тебя.

Фон смотрела на неё, часто моргая, снизу вверх. Её грудь — чужая, плоская грудь — ходила ходуном, окружённая распахнутой розовой рубашкой. Воздух непривычно холодил кожу.

В Федерации. Но Федерация была на другом конце Галактики. Зачем было Федерации спасать её? Вытаскивать её из вавилонских застенков неизвестно где? Возвращать ей чужое тело, издали похожее на неё?

- Я… не… где я?.. - выдавила она.

- В Главном военном госпитале Федерации. - ответила Виэр Къелльберг. - Ты провела здесь месяц.

Месяц … Сколько она провела там, в тюремном блоке? Фон не помнила. Она помнила только постоянный свет… сменившийся вдруг полумраком камеры, в которой её распяли. Но она не помнила, сколько дней прошло: время у неё отобрали первым делом, защёлкнув ошейник-ограничитель на её шее.

Дальше была боль. Избиения, изнасилования, истязания. Боль сменяла тьма — до тех пор, пока в неё вновь не врывался свет, и боль начиналась заново. Она не могла даже просить пощады: их это только веселило.

Фон почувствовала, что плачет. Она зажмурилась, заставляя мир исчезнуть, тщетно пытаясь удержать слёзы, хлынувшие наружу. Слёзы тоже только веселили их .

Она всхлипнула. И не могла удерживать их больше.

Чужие руки вдруг обняли её. Фон уткнулась лицом во что-то мягкое. Её руки бессильно обвисли вдоль тела, и она зарыдала.

Её плечи тряслись. Её всю трясло. Руки обнимали её, гладя по спине. Голос — голос Виэр Къелльберг — шептал что-то тихое и успокаивающее в её ухо. Она не могла разобрать слов. Она даже не пыталась.

- Майор Къелльберг! - воскликнул какой-то новый голос. - В чём де-

- Всё в порядке. - проговорила Виэр Къелльберг над её ухом. - Оставьте нас.

Фон всхлипнула, услышав удаляющиеся шаги. Шипение закрывающейся двери. Она шмыгнула носом, ещё глубже попытавшись зарыться в подставленное плечо.

- Всё в порядке. - повторила Виэр Къелльберг. Её руки поглаживали Фон по спине, притрагивались к её волосам, успокаивая её, и Фон чувствовала, как слёзы отступают.

Она жива. Она спасена. Она в безопасности.

- Всё в порядке.

V

- Итак, - медленно проговорила Фонделина Крочесни. - Что вы со мной сделали?

Её голос был спокоен, но Виэр тревожно глянула на неё. Фон сидела на краю своей больничной койки, в заново застёгнутой розовой рубашке, и смотрела в сторону. Её лицо ничего не выражало: лиловые глаза, заставлявшие сердце Виэр вздрагивать, то и дело смотрели то на неё, то на стоявшего перед койкой доктора Андриевского.

Их взгляд был холодным.

- Мы вернули вас к жизни. - не без доли гордости ответил Андриевский. Он заложил руки за спину и качнулся на каблуках, будто выпрямившись; лицо врача сияло. - Провели полную хирургическую реконструкцию с широким протезированием и аугментацией. Вы поступили к нам в настолько тяжёлом состоянии, что у нас просто не оставалось выбора: нам пришлось заменить протезами ваши конечности — руки и ноги, заменить внутренние органы искусственными, произвести косметические работы. К сожалению, - он вздохнул, покачав головой, - доступа к вашим медицинским данным у нас не было, и результат получился, скажем так, не вполне доскональным. Прошу прощения.

- Действительно. - отстранённо ответила Фон, поднимая правую руку. На запястье темнело чёрное пятно стигматы. Она машинально потёрла её пальцами. - Так значит, это фальшивка?

- В некотором роде. - уклончиво ответил Андриевский. - С другой стороны, госпожа Крочесни — вы же помните, что именно… с вами произошло. Представьте, что вы проснулись в теле, лишённом даже намёка на произошедшее. - он снова покачал головой. - Мера предосторожности.

- С меня хватило того, что я проснулась неизвестно где. - сухо проговорила Фон. Она отпустила руку, вместо этого постучав себя пальцами по груди под розовой рубашкой. - Вам не кажется, что и этого хватило бы?

- Увы. - ответил Андриевский. - Но мы — наша команда — долго дискутировали на этот счёт.

- А. - только и сказала Фон. Она отвернулась, скользнув взглядом по сидевшей напротив Виэр, и уставилась в окно. Воздух позади бронированного стекла будто дрожал — сказывалось работающее поле силового щита.

Снаружи был яркий солнечный полдень. Таким он обещал быть недолго — с моря уже надвигались тучи, вот-вот готовые накрыть Вышеград, а с ним — и Фортецю-Белянскую вместе с Главным военным госпиталем. Но пока что — даже через вуаль силового поля — здесь ярко светило солнце.

Виэр хорошо знала, что и палата, и её окна свели работавших над безопасностью агентов СБК с ума: стёкла были торопливо заменены меньше чем за день, а генератор щита, стоявший на крыше, был переносным и работал от внешнего питания. Но сейчас ей казалось, что всё это стоило того.

- И что дальше? - спросила Фон, глядя в окно. - Вы же не просто так вернули меня к жизни. Вытаскивали из лап МГБ, неизвестно как везли с другого конца Галактики… - она замолчала. Её пальцы, сжимавшие край койки, сжались; углепластик заскрипел под пальцами. - Зачем я вам нужна?

Андриевский встревоженно глянул на Виэр; та покачала головой. Формально у Фон не могло было быть никаких допусков по секретности — а уж тем более не уровня «Гаудете». Но она имела право знать хоть что-то. Самую малость.

- Нам было приказано тебя спасти. - сказала она. - На высшем уровне. Мы получили информацию о твоём местонахождении и о том, что делали с тобой. Когда мы добрались до тебя, ты была уже почти мертва.

- Я знаю. - очень тихо проговорила Фон. Её лицо всё так же застыло в бесстрастной гримасе.

- Мы привезли тебя сюда. - продолжила Виэр. - Здесь тебя вернули к жизни. Я не знаю, зачем. - и это было правдой: ничего конкретного о своих планах на Фон Ястрземский не удосужился ей сообщить. - Но ты жива. Разве этого не довольно?

Уголок рта Фон дёрнулся вверх.

- Довольно? - переспросила она, всё ещё глядя в сторону. - Я жива по чьей-то чужой воле. Неизвестно зачем и для чего. Это, - она повертела рукой, подвигав пальцами, - гораздо лучше, конечно, чем, - её голос дрогнул, - гостеприимство МГБ. Но почему ?

- Потому что мы узнали о тебе. - сказала Виэр. - Потому что смогли вытащить тебя. Смогли вернуть тебе тело. Ты была почти мертва. Теперь у тебя есть другой шанс.

- Шанс… - протянула Фон и покачала головой. Рыжие волосы упали ей на лицо; она машинально потянулась рукой, чтобы откинуть непослушную прядь с глаз, и промахнулась. Тряхнула головой. - Шансы не дают по доброте душевной и кому попало.

- Значит, тебе повезло. - ответила Виэр. - Если тебе от этого будет легче.

Она замолкла. Её ответ прозвучал гораздо более резко, чем ей хотелось бы. Фон не заслуживала этого. Во всяком случае, так казалось Виэр: она была дезориентирована и напугана, в чужом и всё ещё непослушном теле, в чужом государстве, на чужой планете. После того, что ей пришлось пережить, подозрительность и недоверие были ещё самыми мягкими последствиями.

Но Виэр даже не могла утолить её любопытство.

- А. - после недолгого молчания сказала Фон. - Нет, не особо. Но допустим. Будем считать, что мне повезло. Что дальше?

- Как правило, - вступил Андриевский, - пациенты после реконструкции проходят длительный период реабилитации. Но так как, - он многозначительно кашлянул, - вы уже успешно продемонстрировали свою способность ходить, мы сможем несколько ускорить процесс. Нам потребуется ещё несколько дней, чтобы пронаблюдать за вами — на случай непредвиденных осложнений, хотя я уверен, что всё будет в порядке. Точные моторные навыки восстановятся со временем сами, но в ближайшие несколько дней я хотел бы просить вас быть очень осторожной.

- Я постараюсь. - хмуро бросила Фон. - А что потом?

- Твоё существование всё ещё находится в секрете от широкой публики. - ответила Виэр. - Мы вплотную займёмся оформлением временной личности — чтобы на тебя не оборачивался каждый полицейский дрон на улице, по большей части. И… - она сделала паузу, - я буду охранять тебя. Я и мои люди.

- А. - сухо проговорила Фон. - Я настолько важна.

- Разумеется, ты важна! - не удержалась Виэр и торопливо прикусила язык; она не смогла бы достойно закончить эту фразу сейчас. - Пока ты здесь, тебя охраняют… другие люди; но я держу всё на контроле, поэтому не беспокойся. А когда тебя выпишут, ты будешь жить со мной. Мы как раз заканчиваем приготовления.

Глаза Фон удивлённо расширились. Тонкие брови дёрнулись вверх.

- С… тобой?.. - пробормотала она.

- Да. - охотно — даже, пожалуй, чересчур охотно — кивнула Виэр. - Мы пришли к выводу, что так будет надёжнее всего. - как ни странно, добавила она про себя, но Ястрземский поддержал её просьбу без всяких возражений.

Но с другой стороны, где для Фон будет безопаснее, если не рядом с ней? СБК не могла охранять её всё время; круг посвящённых всё ещё не стоило расширять, да и риск, откуда бы он не исходил, был слишком велик. Но так он распространялся ещё и на Виэр.

А Виэр знала, что делать с риском.

Фон молчала, не глядя на неё. Наконец она медленно кивнула, снова тряхнув рыжими волосами. Блестящие длинные пряди упали ей на спину, разметались по плечам. Снова скрыли лицо.

Фон тряхнула головой.

- Хорошо. - проговорила она. - Пусть будет так. Но… - она замолчала. Виэр зачарованно глядела, как медленно, спокойно подымается и опускается её грудь, облачённая в тонкую розовую ткань рубашки.

- Они всё ещё живы. - прошептала она. - Все они . - её руки, сложенные на коленях, сжались в кулаки; костяшки пальцев побелели.

- Фон… - тихо произнесла Виэр. - Их больше нет. Тех, кто истязал тебя. Мы убили их всех и уничтожили станцию. Они мертвы.

Из горла Фон вырвался сдавленный звук. Виэр не сразу поняла, что это был смех. Её лицо, только что остававшееся недвижным, дрогнуло, вдруг сменившись гримасой ненависти.

Чистой, всепоглощающей ненависти.

- Мертвы ? - ледяным тоном повторила она. - Ошибаешься, Виэр. Они всё ещё живы.

- Кто? - всё так же тихо спросила Виэр.

- Все они . - повторила Фон. Лиловые глаза сощурились от холодной злобы.

Виэр показалось, что их взгляд обжигал.

- Вавилоняне.

***

Симиру Анмокаани вернулся в столицу Вавилонии, Истаари, аккурат в разгар торжеств ко Дню Возмездия.

Штабной люфтмобиль, забравший его и Айню прямо с космодрома Сиинсяари, летел над светящимися праздничными огнями столичного города. Повинуясь инструкциям городского центра управления полётами, он летел по указанному эшелону, минуя микрорайоны и белые многоэтажные башни Мяхаави и Ниихяаде, над зелёным простором парка культуры и отдыха Вяаниинепиисте, и, наконец, пересёк канал Няваани, отделявший монументальный центр города от жилых окраин.

Под короткими крыльями люфтмобиля тянулись во все стороны зелёные крыши вдоль центральных проспектов; между ними бежали узкие переулки и проезды с невысокими домами. Шпили восьми высотных зданий Истаари, копьями вонзавшиеся в небо, сияли синим, золотым и белым поочередно. На фасадах вдоль улиц, на шпилях крыш угловых башен и на флагштоках у домов развевались тёмно-синие знамёна.