Страшнее Зомби

По левой стороне затемнел лес. Через несколько сотен метров должен был появиться поворот на военную часть.

Свернув с большака, машина резко сбросила скорость и была встречена дозором из трех автоматчиков и офицера с новеньким, темным и еще не вытертым вороненым стволом автомата Калашникова с пластиковым прикладом. Подняв руку, офицер остановил машину, и в то время как автоматчики взяли на прицел всех находящихся в салоне, заглянул сквозь стекло внутрь. Узнал майора, который постарался придать своему запыленному и залитому кровью с раны на лбу мундиру некое подобие опрятности. Козырнув, офицер дозора, явно обрадованный как приятной встречей, так и возможностью скоротать несколько секунд непреодолимой скуки на посту приятной и познавательной беседой, начал расспрашивать майора и Бабку о всех приключениях, свалившихся на их голову в их кратком на первый взгляд путешествии за медикаментами. В свою очередь, доставивший ушам собеседника радость выслушать интересную историю, майор задал вопрос о том, почему вся часть так срочно эвакуировалась и что за боевые действия были на набережной. Дежурный сразу погрустнел и сказав, что эту информацию до него донесут позже начальство, и разрешив проезд автомобилю, сразу переключился на бредущего из леса обитателя ближайшего населенного пункта. Обитатель одет был в костюм Евы, недурно сложен и однозначно мертв более суток. Командир автоматчиков тычками заставил подчиненных поднять с земли челюсти, вставить вылезшие из орбит глаза и изготовиться к прицельной стрельбе. Уже преодолев более половины пути до первой остановившейся на левой стороне дороги машины, майор, Бабка и пассажиры услышали залп. Погарыш и Семен, также живо интересовавшиеся неожиданной посетительницей, едва не открутив себе шеи провожали взглядами место ее эффектного падения в густую траву.

Скрытые за высоким холмом, колонна из более чем пятидесяти автомобилей растянулась практически на четверть километра.

Савин, вышедший из командного автомобиля недавно получил доклад от группы прикрытия, завершивших свою миссию по отвлечению противника. Особо его обрадовала информация о том, что танки застряли на месте высадки на сорок минут, баржа вообще не смогла подойти к набережной и высадить десант, несколько плотов были атакованы численно превосходящими стаями зомби и вынуждены до окончания работы танков вновь отойти от берега. Два танка остались без гусениц, пытаясь давить ловушки и попав траками на установленные мины.

Как организована разведка у противника? Заинтересовался генерал.

Без разведки ринулись на штурм. Наши радио-глушилки работали до последнего, пока значительные силы противника не пересекли периметр. Это доказывает, что разведки на этом берегу у Красной Армии больше не было. Впрочем, как и диверсантов.

Отвечал Косолапов, вытирая едкую копоть с лица.

Идите умойтесь, через полчаса отправляемся.

Закончил Савин.

Перед ним затормозил автомобиль. Открылась дверь, справа выбрался майор, дошел до генерала, попросив разрешения обратиться, начал докладывать ход выполнения задания по транспортировке медицинских материалов.

Как вы нас нашли?

Баранов подсказку подкинул – под ковриком записку оставил, товарищ генерал. Несмотря на гибель рядового Гундеева, потерю служебного автомобиля, наиболее важные медикаменты доставлены.

Майор указал на скрепленные мешки, торчащие из неплотно закрытого багажника автомобиля.

Отлично выполненная работа, майор! Нам пришлось срочно эвакуироваться перед лицом превосходящего в огневой мощи многочисленного противника, сейчас мы скрытно направляемся к секретным складам, расположение которых вы узнаете в ходе инструктажа.

Генерал распорядился сдать медикаменты на склад, огромный многоосный автопоезд, стоящий сразу за одним из заправщиков. Через несколько минут был отдан сигнал об отправлении и огромная автомобильная колонна, автомобиль за автомобилем выезжающая в строго южном направлении, в ночь выехала в сторону неизвестности. Бабка, Семен, Вика и Погарыш, пополнив на оружейном складу боезапас, продолжили движение в своем автомобиле. Они ехали еще в относительном комфорте еще два часа, прежде чем у них кончилось горючее и им пришлось пересесть в забитый до верху железный ящик с окнами. Майор, рану которого перевязали, уже спал сидя, держа автомат вертикально между ног обеими руками и склонив к нему голову. Погарыш, выглянув в окно, заметил освещенную фарами надпись на указателе “Скургаевка”. Поплыли темные окна бесконечных одноэтажных домов, выстроившихся вдоль дороги на многие километры.

22 мая 1993 года, суббота. 22:50. День третий.

Вблизи пос. Ясашная Ташла.

В дороге, освещенной светом фар идущего впереди тягача мелькали брошенные, перевернутые и сожженные автомобили. Но скопления в несколько машин тягач раскидывал, практически не сбавляя хода. Попалась одна длиннющая пробка, которую пришлось аккуратно объезжать в течении получаса, съехав с дороги на свежую едва только появившуюся и поэтому очень зеленую в свете фар траву вдоль полотна дороги.

Вполне живые, не зомбированные суслики прыснули из под колес машин, которым пришлось вдвое снизить скорость, чтобы объехать пробку.

Дальше пошла бесконечная, без единого пятна света дорога, то поднимающаяся на гребень очередного холма, то спускающаяся вниз, в лощины, покрытые сгущающимся туманом. Рев моторов оглашал окрестные поля и посадки.

Уже давно личный состав страдал от жажды. Еще в городе, утром перестал работать водопровод, накопленная в емкостях жидкость постепенно подходила к концу.

Генерал распорядился при подъезде к сверкающему темными стеклами первых к дороге домов селу отправить группу фуражиров на УАЗе, доверху забитом пустыми алюминиевыми бидонами к ближайшему роднику, находящемуся на другой стороне села. УАЗ и грузовик с Бабкой отделились от вставшей колонны, тут же окруженной хмурыми патрульными, вырванными из сладких объятий сна. Разгоняя сумрак мертвого села, которое находилось слишком близко к крупному городу, фары грузовика и УАЗа освещали брошенные в спешке вещи, разбитые окна домов, трупы людей и животных, лежащие прямо на дороге, либо в нелепых позах повисшие на заборе, куски внутренностей и лужи крови. К счастью, шатающихся зомби нигде не было видно, только один раз собака, бросившаяся под колеса автомобилю, была сбита, отброшена с нечеловеческой силой о стену избы, но вновь попыталась подняться даже с переломанными костями. Собаке это не удавалось, но она ползла, в наступившей темноте за уже уехавшими автомобилями, оставляя на дороге жирный темный след и волоча отказавшие задние лапы словно ненужную вещь, от которой не так легко отделаться.

Проехав последний дом, и ферму, из которой пахло совсем не навозом, автомобиль, согласно указаниям бывавшем в этих местах рядового остановилась у едва заметного в свете фар мостка, нависающего над ручейком. Начало ручья давал родник.

Заглохли моторы, но фары, направленные на родник высвечивали отблески бегущей сквозь кусок трубы воды.

Погарыш, разбуженный майором, вынужден был пополнить группу охранения, так как наотрез отказался таскать тяжелые фляги и возможно, искупаться в ледяной воде родника. От ручейка поднимался туман. Тут же озябшие Бабка, Семен и Вика с Погарышем почувствовали, как к ним под одежду, стремительно теряющую тепло, забираются ледяные руки холода. Кутаясь в джинсовую куртку и стараясь ее запахнуть посильнее, Вика проверила оружие, которое после проведенной в условиях автомобиля чистки было очень скользким от излишков оружейной смазки. За последние сутки следы ударов, царапины и слезшее воронение украсило ствол и приклад так, как ни что иное за последние несколько лет, которые он провел в пирамиде оружейной комнаты.

Четверо автоматчиков, в том числе Погарыш и Вика окружив полукругом чашу родника, внимательно всматривались в недалекие кусты. Кряхтящие курсанты, закинув оружие за спину, скрипя промокшими сапогами, с усилием тащили наполненные водой из родника фляги в УАЗ. Фляги наполнялись недолго, но их было много, журчание воды в темноте не заглушало звуки тихой весенней ночи. Уже проснувшиеся насекомые пока небольшой стаей вились над фуражирами, намериваясь попить свежей кровушки. Курсанты, приглушенно матерясь, чесали покусанные шеи и руки. Погарыша внезапно опять понесло.

Послушай, Вик

Затараторил он, опуская автомат стволом к земле и вцепившись сестре в рукав куртки.

А ведь комары кусали зомби, наверняка они теперь и для нас заразны.

Отцепись, клещ, давай лучше за своими кустами следи, дались тебе эти комары. Меня вчера раз шесть кусали, и не обратилась, как видишь. Ты сам подумай – где ты видел, чтобы комары трупов кусали? А зомби ведь и есть трупы, да и вместо крови, как сказали нам на занятиях, у них плазма обедненная. Выходит, что комары не переносят вирус. Да и случаев до этого времени подобных заражений не было.

А ты видела, какие здесь комары огромные? Видела? Это же летающие упыри! Да он и труп запросто укусит и не подавится!

Отвали, слышишь, достал уже

Вырвала наконец свой рукав из загребущий пальцев Погарыша Вика.

Тем временем, пока они спорили, половина фляг было заполнено и уставшие водоносы, на всякий случай попросившие сменить их, сели перекурит. Менять добровольно никто, конечно, не согласился, а командный состав в это время отошел в кустики.

Затянув сигареты, пара водоносов уселась на крышки фляг, и когда вынырнул в круг света фар майор, то его гневный рык явился для всех полной неожиданностью.

Чего вы расселись, а, товарищи курсанты? Там их ждут, колонна теряет время, а они тут сигареты курят. А вы, что, не могли товарищей сменить?

Это он уже обратился к охранению.

Семен сделал невинное лицо и заявил, что команды не было, а без команды он горбатиться не собирается.

Обернувшиеся внутрь и с интересом наблюдающее раздачу слонов охранение не заметило, как на границе света из кустов высунулось погрызенное рыло, понюхало воздух и вновь скрылось в темноте.

22 мая 1993 года, суббота. 23:15. День третий.

Вблизи пос. Ясашная Ташла.

Атака была яростной, молниеносной и беспощадной. Брошенные пробитые очередями бидоны, из которых струйками вытекала вода, двое утащенные в темноту ночи бойца, и десятки зомби, вновь и вновь набрасывающихся, словно мутная волна, на отступающих к машинам людей.

Уродские зомби-свиньи! Получите гады.

Погарыш дергал и дергал курок. Его автомат дал осечку, но ослепленный вырывавшимися до этого момента дульным огнем парень не замечал этого. Вика, наконец, перезарядившаяся сама, прикончила ползущую ближе всех свинью и выхватив у брата из рук автомат, передернула затвор, заклинивший патрон вылетел из коробки автомата, описав широкую дугу и упал в траву справа от них. Всучив незадачливому родственнику опасную игрушку, она вновь принялась выцеливать подходящих обитателей брошенной фермы.

Порядка двадцати свиней с пробитыми черепами лежало под ногами напирающей стаи, пули не пробивали толстые кости, рикошетили от неровностей крупных черепов, свиньи никак не хотели умирать. Нападение было столь стремительным, что бросив четыре бидона, фуражирная группа, практически улепетывала к машинам. Бабка и майор прикрывали бегство, отстреливая самых шустрых животных. Семен, застывший в свете фар, и расстрелявший широкими очередями весь боезапас остался один. Бабка орал ему о том, чтобы тот бежал к машинам, но растерявшийся Семен, не двигаясь, смотрел, как орава перекошенных пожеванных черно-желтых свиней, сверкая оторванными пулями и зубами сородичей кусками ядовитой плоти, целенаправленно стремилась к нему. Только то, что половина стада было занято обгладыванием утащенной добычи, позволило Семену прожить эти две-три секунды. Но, наконец, его везение кончилось и какой-то хряк кинулся на Семена, свалив его двухсоткилограммовым весом на землю и попытался добраться до его шеи. Семен заорал, начал запоздало отбиваться, но это могло помочь ему еще с секунду. Пули, посылаемые Бабкой и майором исчезали внутри могучей туши. После прицельного выстрела Бабки, прозвучавшего через секунду мутный глаз нацеленного на него кабана вогнулся, и верхняя часть черепа расцвела цветком вылетающего из головы свинячьего мозга. В этот же момент рука майора, схватив Семена за шкирку вытащила из-под начинающей оседать туши. Другая свинья схватила Семена за ногу, но он, удачно влепив ей в пятак ногой, вырвался, лишившись кроссовка. Обиженная хрюкающая бестия, добиваясь реванша, попыталась, отбросив кроссовку, добраться до майора, но поднялась на задние лапы и умерла от очереди АК, направленной ей в пасть.

Грузовик, звуковым сигналом предупредивший Семена, Бабку и майора о маневре, пронесся, обдав их кусками дерна и мощным выхлопом, врезался в толпу рвущихся свиней. Послышался звук многочисленных ударов, в воздух взлетела оторванная свинячья голова, цвет фар окрасился в красное.

Порядка пяти свинячьих трупов упали в ручей, вода тут же приобрела бурый оттенок.

Открывая проделанную в стане врага просеку, задним ходом грузовик сдал к оказавшимся одним майору, Бабке и Семену. Распахнулась задняя дверца, руки втащили их внутрь.

Что теперь?

Спросила Вика.

Свиньи скребли по бортам, пробовали на зуб колеса и решетки радиатора. Колеса буксовали на кишках, вонючие испарения заполняли кабину.

Сержант, дави по газам, нужно выбираться отсюда, Лукшин и Прокопенко уже скоро сами за нами начнут охотиться.

Обратился сквозь снятое окошко к оставшемуся одному в кабине водителю майор. УАЗ, отъехавший на достаточное для разворота грузовика расстояние, поехал следом. Часть свинского стада некоторое время до въезда в деревню еще семенили за машинами.

В самом селе встретились две машины, отправленные Батей на подмогу, как только прозвучали первые выстрелы.

Хорошо, что нас не окружили, а иначе никто мог не уйти живым. Только полный идиот теперь будет пить из этого родника. На нашем пути будет достаточно родников.

Сержант водитель, спрыгнув у машины, щеткой смахивал с ветрового стекла бурую слизь.

Бабка счищал с рубашки налипшие кусочки тухлого сала, Вика осматривала ногу Семена, Погарыш трясущимися руками вставлял в магазин зеленовато-желтые “маслята”, в то время, как майор докладывал Бате о потерях в бое у родника.

22 мая 1993 года, суббота. 23:24. День третий.

Вблизи пос. Ясашная Ташла.

Не дожидаясь преследующего недобитого стада зомби-свиней Савин, получивший из первых рук информацию о перестрелке у родника, отдал команду о начале движения. Вдоль колонны, повторяемый из уст в уста, прозвучала команда “По машинам”.

Хищно поводя из стороны в сторону стволами пулеметов, прикрывающий отъезд колонны тягач, так и не сделав ни одного выстрела, по причине отсутствия врага, припустил быстрее, пытаясь занять полагающееся ему место в голове строя. Недобитые твари, едва только задние габариты тягача скрылись в темноте, выбежавшие на дорогу, в поисках добычи вертели рылами и принюхивались. Но кроме собственной вони и запаха рассеивающихся выхлопов ничего не могли учуять.

Без проводника, погибшего в вылазке, никто не знал безопасного места для добычи воды вплоть до церкви, стоящей у дороги. Только через час, едва не проехав темнеющую церковь, но все же в последний момент заметив ее, фуражирная группа, возглавляемая теперь Косолаповым, все же наполнила все имеющиеся емкости живительной влагой. Напившись воды, Вика и Погарыш вновь заснули, наклонив головы друг к другу, а Семен, оставшийся без обуви, получил у каптера второго взвода, к которому они теперь были прикреплены, пару белых от пыли и плесени, но вполне пригодных к использованию по назначению кирзовых сапог. Бабка, который никак не мог заснуть в качающемся из стороны в сторону салоне, при тусклом свете горевший у двери лампочки в решетчатом остеклении, смотрел на Вику, на ее спутанную челку, в которой застряла сухая травинка, и в мыслях своих приходил к неутешительным и горьким выводам.

Смерть находящихся рядом людей, с которыми выполнял одну задачу, даже не являясь их другом, всегда мучительна. “На их месте могли быть и я, и даже Вика, если бы мы сменили водоносов” – Думал Бабка, его короткий разговор на остановке с отцом тревожил Бабку все сильнее. Отец жаловался на температуру, боль в животе и просил поместить его на карантин, или проще говоря, связать, так как боялся того, что где-то заразился. Бабку в карантинную машину не пустили и теперь отец лежал на полу в тентованном Урале, продуваемый сквозняками, с высокой температурой. Если это заражение, на следующей остановке, заглянув в карантинную машину, он может обнаружить совсем другое создание, поселившееся в теле отца.

Километр за километром, преодолевая заторы, машины ехали на юг, подальше от возможной погони, приближаясь к Сызрани. По обеим сторонам от дороги вырос темный лес, несколько раз колонна останавливалась, по пять минут, иногда и по полчаса ожидая, когда тягач расчистит дорогу, и наконец, на дне очередного оврага перед Барановым, сидящем в кабине тягача, предстала огромная пробка, вызванная столкновением трех грузовиков и междугороднего автобуса. Не менее двадцати автомобилей заполнили узкое пространство дороги между вздымающимися к небу соснами. В свете фар в зажатом со всех сторон автобусе были видны рвущиеся наружу тридцать или сорок зомби-пассажиров. К счастью, вырваться им не удавалось, пока двери были закрыты, но при приближении военнослужащих зомби начали активнее двигаться.

Савин потребовал, чтобы зомби были ликвидированы вместе с водителями, которые остались в своих машинах. Часть машин стояла с открытыми дверьми, на сиденьях виднелись следы крови.

Эти ходуны не могли уйти далеко. Оставаться ночью в этом месте было никак нельзя. Отделение, вооруженное огнеметами, отправилось в ночь, с тем, чтобы сжечь автобус вместе с его обитателями. Одиночны, выходящие из леса ходуны, получив между глаз пулю, не мешали продвижению группы.

Скоро автобус и грузовики превратились в огромный чадящий костер, который вдруг ярко вспыхивал, когда очередной автомобиль подпрыгивал при взрыве бензобака. Огонь лизал ветки стоящий вблизи деревьев, они помалу начали заниматься, но древесина была наполнена весенними соками и горела плохо, поэтому лесного пожара не случилось. Две группы с лопатами, посланные обкапывать горящий дерн, успешно справились с заданием, попутно пристрелив пять зомби.

Через три часа, когда уже забрезжил рассвет, остовы автомонстров перестали чадить, но все равно источали жар. Уже расчищенные, и отнесенные в лес на руках легковушки дали возможность тягачу растолкать сцепившихся в последней схватке практически лишившиеся кузова грузовик и превращенных в гигантский братский крематорий для зомби автобус.

Медленно на скорости едва ли быстрее шага, чуть не задевая лишенные краски, покореженные металлоконструкции брошенных машин, колонна протиснулась сквозь узкое место.

До Федькиного, ближайшего населенного пункта, беглецам предстояло проехать еще около двух часов.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 05:07. День четвертый.

Вблизи пос. Федькино.

Лес остался позади, теперь боковой обзор не закрывали могучие дубы и сосны. Скромные посадки вдоль полей не могли считаться серьезным препятствием. Тем временем туман все сгущался, мало помалу он достиг такой консистенции, что идущий впереди тягач видел не более пятидесяти метров дорожного полотна.

На рассвете едва не слетела в обочину восьмая машина, в которой находились около трех тонн боеприпасов – водитель заснул за рулем и только случайный камень на обочине дал возможность вовремя очнувшемуся старшему машины вдвоем с водителем вырулить обратно на проезжую часть. Средняя скорость упала до сорока, и тогда только Савин распорядился об остановке на два часа, чтобы дать возможность сбросить усталость. После тушения пожара в ночном лесу, все освобожденные от вахты, чумазые и усталые люди вповалку спали в кабинах и на сиденьях кабин. Вблизи деревни Федькино, не доезжая трех километров до него, колонна встала. Было выставлено боевое охранения в составе одного жутко злого и не выспавшегося взвода, командовать которым назначили очень придирчивого и злющего капитана по фамилии Сафин, который, будучи уже несколько лет на данной должности, никак не мог получить повышения до майора.

Проводя инструктаж, Сафин прохаживался вдоль зевающего и исподволь трущего глаза строя по два. За его спиной подчиненные строили ему рожи и изображали неприличные движения, но едва только он оборачивался, порядок восстанавливался и уже с другой стороны звучал приглушенный недовольный бубнеж.

Гаврилов, шаг вперед, выйти из строя, оружие к досмотру! Товарищ курсант, вы чего оружие на предохранитель не поставили? Снимать будете и по товарищу очередью зацепить хотите? Или меня так сильно боитесь, что совсем рассудок от страха потеряли и забыли поставить на предохранитель?

Разорялся Сафин в полный голос

Вот увидите противника, снимите автомат с плеча, изготовитесь к стрельбе, тогда и снимайте с предохранителя. Ну, прям как маленькие, честное слово. Понятно? Шаг назад!

Увижу кто после стрельбы оружие не почистил, тот будет у меня пять раз подряд собирать и разбирать автомат с закрытыми глазами. На пост, шагом марш!

Расставив часовых через каждые десять метров, так, чтобы в плотном утреннем тумане они хорошо видели друг друга и предупредив, что проверять посты будет каждые десять минут, Сафин залез к Баранову в теплую кабину, намериваясь с минут двадцать поспать. Даже привычные к двадцати восьмичасовым караулам бывалые служаки начинали сдавать, не имея возможности нормально выспаться, что уж говорить о первогодках, которым удалось отслужить только десять месяцев? Баранов, грызя брикет безвкусной гороховой каши из сухпая, и запивая его водой из фляжки, решил не дожидаться, пока недовольные повара, шатающиеся не хуже зомби, а уж злые так и намного сильнее последних, не разожгли огонь в двух походных кухнях, прицепленных к машинам и не заварили кашу и чай.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 05:20. День четвертый.

Вблизи пос. Федькино.

Бабку разбудил полчаса назад майор, проверяющий состояние больного в карантине с двумя новостями.

Во-первых, из хороших новостей было то, что отец Бабки не инфицирован.

Во-вторых, из плохих новостей было то, что у него гнойное воспаление аппендикса и операция необходима немедленно.

Держи, держи крепче фонарь, направляй на разрез, да руки бы тебе вырвать, не можешь ровно держать, что ли?

Бледный, с вымазанными до локтей руками, весь в крови, майор медицинской службы тщетно пытался верхом рукава стереть заливающий глаза пот. Капли срывались и падали прямо в раскрытую обильно кровоточащую рану внутри которой пульсировали внутренности майора Пархоменко. Что конкретно пульсировало, Бабка разобрать не пытался. Он едва не падал в обморок и только окрики командира оставляли его на этой стороне забытья. Отец Бабки стонал, мычал, зажатый во рту кусок щепы от деревянного борта автомобиля, отбитый пулей, грозил превратиться в скором времени в мочалку. Новокаиновая блокада, поставленная медиком, держала из рук вон плохо. Однако, кроме нее и еще спирта другой анестезии не было.

Бабка как ассистент грел воду, бегал за марлей, светил фонарем, следил за состоянием отца. Он был готов делать все что угодно, лишь бы не смотреть на этот раздвинутый, подобно гигантской ухмылке на животе разрез и пятна крови на своих руках.

Отец застонал громче, майор грязно выругался – гадский отросток, наполненный гноем прорвался прямо у него в руках. Собрав все, что удалось достать, он зачерпнул горсть растолченного тетрациклина и обильно засыпал им всю брюшную полость майора Пархоменко.

А что ты смотришь? Нету ведь больше ничего, вот если бы все мешки привезли – было бы чем обрабатывать.

Заметил перекошенное обращенное к нему с немым вопросом лицо Бабки майор.

Ладно, давай нитку, сейчас зашивать будем.

Когда шов снаружи обработали спиртом и наложили повязку, привязанный к лавке Пархоменко измученно выплюнул измочаленную деревяшку.

Майор напоследок вколол ему что-то из противорадиационных препаратов из оранжевой армейской аптечки и тяжело спрыгнул с машины на землю.

Эй, Санек, мне кто-нибудь польет на руки или я сейчас фляжку изгваздаю?

Обратился к застывшему Бабке майор.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 05:40. День четвертый.

Вблизи пос. Федькино.

Вся крупа провоняла жаренными зомби, соль скоро кончиться, на чай воду надо добывать в деревне.

Докладывал начальник столовой Бате, который пообещав принять меры для добычи воды, вызвал Косолапова и разрешив набрать ему необходимое количество людей на одной машине отправить к виднеющемся вблизи домов колодцам.

Полной неожиданностью было для подъехавшего к крайнему двору наличие замкнутая система охраны в составе: двухметрового забора из сетки, железный решетчатых ворот и будки для весьма крупной по размерам будки собаки. К счастью, будка была пуста, цепь валялась с разомкнутым ошейником. Косолапову очень не доставляло радости встретиться пусть даже при свете дня, но с очень шустрым и главное, приспособленным для быстрого укуса зомби.

Надо бы противозомбивый костюм, как у Сорокина был, надевать в следующий раз, для подобного рода прогулок по ранее не разведанным местам.

Заметил майор, оборачиваясь к стоящему рядом свеженькому и выглядевшему как обычно, старшему прапорщику Крупнову, который сопровождал его в прогулке к брошенному жилью.

Отперев простенький запор, что впрочем, зомби было бы затруднительно сделать, снаружи. Они вошли в огород. Крупнов пошел к вполне целому окну, и закрывая глаза ладонью, прижался к стеклу, пытаясь определить есть ли кто живой в доме. Но через плотные окна это было ему сделать весьма затруднительно.

В это время, Алексей Косолапов, прошел половину пути к колодцу, и остановясь возле зарослей малины, покрытой нежными зелеными листочками, обернулся к старшему прапорщику, чтобы крикнуть о том, что живых здесь искать не следует, но лишь подняв ногу для шага, услышал нежный свист откуда-то снизу. С изумлением, опустив от неожиданности ствол в землю, он заметил, что из кустов высунулся два ствола “Берданки”, и практически уперлись ему в нос. Косолапов поднял руки, отведя автомат от нервного обладателя охотничьего ружья.

Наконец он, с трудом сосредоточился на поднимающемся из кустов хозяине оружия, хотя отвести взгляд от двух аккуратных черных дырочек прямо перед лицом было чертовски сложно.

Одетый в засаленный ватничек старичок лет восьмидесяти, весь седенький и сморщенный с выцветшими голубыми глазами, тем не менее дерзкими и озорно блестящими, слегка отодвинул, но не опустил свое оружие, потертое и выглядящее стареньким настолько, что оно казалось ровесником кремниевого мушкета.

Обернувшийся Крупнов заметил

А говорили, товарищ майор, что никого живого нет.

Кхе-Гм..

Только и смог вымолвить застигнутый врасплох майор, обращаясь непонятно к кому, опуская руки.

Здравствуй, мил, человек. Чего за собой калитку не затворяем? Чай, время нынче неспокойное, неспокойник может забрести.

Начал за него хозяин здешних мест.

Здесь живые имеются? Наше воинское подразделение мимо проезжало. Мы за водой направлены. Можно воспользоваться вашим колодцем.

Наконец обрел дар речи командир, захваченный врасплох престарелым партизаном.

Да вижу, что не гражданские,

Пристально поглядев на стоящий недалеко Урал, на выбежавших наружу и замерших в замешательстве фуражиров, старик, наконец закинул за спину свой карамультук и махнув Крупнову, чтобы следовал за ним, повел почему-то военных за собой по дальней стороне двора.

Повезло вам, что в капканы не угодили, когда через двор шли. Давайте за мной след в след.

Прошамкал беззубым ртом хозяин усадьбы. Косолапов заметил поставленные вдоль забора цепью с десяток крупных капканов, привязанные цепями к вбитым в землю штырям.

Только капусту не потопчите, хлопчики.

Обратился ласково старик к сгрудившимися за его спиной водоносам, диковато озирающимся на выставленные ловушки.

А то я вам яйца отстрелю. …А водичку можно вот этими ведрами добывать.

Улыбаясь, добавил он.

Почему-то рядовые и сержанты нисколько не сомневались в его словах, произнесенных с отеческой добротой.

Ты, отец, здесь оборону грамотно держишь.

Сказал Косолапов, когда бойцам были поставлены цели и первые ведра полились в бидоны.

А есть ли еще выжившие в деревне? Ни одного зомби не видать, наверное всех пожрали и дальше подались где люди есть?

Догадался Косолапов

А вот хрен ты угадал, мил человек.

Заметил старик, сворачивая самокрутку и усаживаясь подле майора на крылечко. Майор поднес зажигалку, прикурил сам.

Здесь в Федькино все выжили. Зомби не прошли.

Продолжал между тем старик, который представился Мосяней, не объяснив при этом, что бы значила эта фамилия или прозвище.

А если попрут с города? Удержитесь?

Спросил Косолапов.

Ты, майор, не пужай, мы под Ельней в сорок первом так пугались, что в штаны делали, но дрались. И сейчас не страшно, да и старый я стал, что мне терять? Бабка у меня старая осталась, да внук. Где он сейчас – бог его знает.

Мы, конечно, не на курорт собираемся, но ты спроси, если кто в селе с нами поедет на своих машинах – мы возьмем на своем транспорте с собой. Нам нужны навыки работы на земле. Взамен постараемся уберечь от зомби, крепость будем строить, когда найдем подходящее место.

Спрошу, спрошу, майор, будь уверен. Да только старики в основном в Федькино остались.

Закинув за плечо берданку, которую до того зажимал между обшитых заплатами валенок, Мосяня скрылся между сараюшками и банями.

К тому времени, когда последняя емкость с ледяной и очень вкусной водой была загружена в машину, возле ворот остановились две до верху забитые легковушки с прицепами. В них было две семьи, пожелавшие присоединится к колонне. Мосяня, прощаясь, помахал издалека рукой.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 07:15. День четвертый.

Вблизи пос. Тереньга.

Автоколонна за каждую секунду сжигала огромное количество дизельного топлива. И несмотря на то, что запаса хода при полностью заправленных баках хватало на триста – четыреста километров, постоянная средняя скорость не более пятидесяти километров в час и постоянные остановки для расчистки завалов снижали эту цифру вдвое. О необходимости остановки Бате доложил Баранов, когда солнце уже полностью рассеяло утренний туман. После остановки и организации охраны первый из двух автозаправщиков проезжал вдоль колонны и заправлял машины. Дело шло очень медленно, но если учесть то, что через час было заправлено половина колонны, а в цистерне убавилось содержимого на четверть, то можно было просчитать тот момент, когда горючего не останется совсем. Для устранения такой возможности Савин озадачил главу фуражиров стартовать впереди колонны на одном милицейском УАЗе, присовокупленным к колонне, когда его, брошенного, с открытыми дверцами и полным баком, был замечен на повороте в лесу. Обследовавшая его группа определила, что автомобиль вполне исправен, и пока его хозяева не пожаловали на завтрак, УАЗик пристроился в конце колонны, сразу за легковушками колхозников.

Собрав команду из пяти сорвиголов в составе которых был главный инструктор – выживальщик, он уже устал трястись в похожем на бесплатную душегубку кабину грузовика и в качестве добровольца присоединился к фуражирам.

Патрульный автомобиль был оборудован радиоаппаратурой, поэтому связь на расстоянии до тридцати километров была обеспечена.

Косолапов разложил карту местности, по которой будет проезжать колонна, и принялся изучать все возможные места, где можно было бы разжиться соляркой. Большая сельскохозяйственная база находилась в центральной усадьбе колхоза в селе Михайловка, но также не мешало осмотреть завод “Агропром” и фабрику по производству костной муки.

По коням, бойцы!

Скомандовал Косолапов. На этот раз дело предстояло серьезное. Армейские бронежилеты могли помочь фуражирам при поиске ГСМ. Майор Косолапов очень быстро учился на ошибках И на доброту местных жителей полагаться больше не собирался.

Кряхтящие офицеры залезли в пропахший кровью и бог знает, чем еще, салон “найденыша”, как ласково обозвали неожиданную находку разведчики.

Наблюдающий этот трогательный момент обретения транспортного средства Погарыш, с задумчивым видом круговыми движениями указательного пальца очищая слипшиеся со сна сопелки, невозмутимо заметил в сторону Вики и Семена, которые снаряжали для бойцов запасные магазины.

Я бы лучше взял катану и выехал на разведку в одиночку на мотоцикле.

Ты бы лучше почистил оружие, пока у тебя из ствола ржавчина не начала сыпаться,

заметила Вика.

Семен, ты даже не представляешь, как быстро ржавеет после выстрела ствол. Пороховой дым и резкая смена температур буквально на глазах прогрызают оружейную сталь.

А я хотела бы посмотреть на тебя, Сергей, когда ты на мотоцикле будешь на раскисшей лесной дороге в дождь от упырей улепетывать.

К брату она была как всегда предельно внимательна.

С пробуксовкой УАЗ стартовал, выбрасывая щебень из-под колес. Головы пассажиров резко дернулись сначала назад, затем вперед, и наконец, вслед за воющем внедорожником растаяло сизое кислое облако выхлопов.

Непохоже, что фуражиры “найденыша” берегут.

Заметил Семен, взглянув с разочарованием вслед фуражирам. Его, впрочем, как и Вику, а тем более Погарыша больше не брали на ставшие опасными задания.

Автомобиль пробегал по практически пустому шоссе километр за километром, не встречались не зомби, ни попутные, ни встречные машины. Даже брошенных машин уже не было видно. Косолапов начинал думать, что в эти края эпидемия может и не добраться.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 08:30. День четвертый.

В пяти километрах от пос. Гладчиха.

Ну, что, поможем братьям славянам?

Оторвав от глаз бинокль и поднялся лежащий на теплом капоте закованным в бронежилет животом Косолапов.

Машина притормозила у обочины, на расстоянии в сто метров, если махнуть по полям, от нее возвышались одиноко бетонно-кирпичные громады завода. На стене, обращенной к дороге красной краской было выведено “Здесь живые, помогите!”

Радио у них, между прочим, едва дышит.

Заметил, сидящий за рулем и нервно скребущий двухдневную щетину лейтенант Андреев. Он ждал указаний командира.

Успели прохрипеть, что у них там сотня работников завода, но нет оружия. ГСМ взамен на свободу? Заманчивое предложение, а товарищ командир?

Андреев, да я как посмотрю, ты мечтаешь стать спасителем сотни розовощеких деревенских девиц, которые отблагодарят тебя единственным имеющимся в их распоряжении способом?

О, да, Алексей! Это было бы неплохо.

Тогда тебе нужно было женские бани разминировать, ловелас ты наш опухший!

Пошутил Алексей Косолапов.

А я бы не отказался от женской компании.

Заметил старший лейтенант Малышкин, который как раз вылез из салона размять ноги.

Значит, так, товарищи офицеры, слушай мою команду. Сейчас мы спустимся с горы и возьмем все стадо, тьфу, конечно, спасем гражданских, терпящих бедствие. На всякий случай, Малышкин, попробуй проверить связь, может колонна уже в зоне досягаемости.

Косолапов убрал бинокль в чехол и запрыгнул на переднее сиденье.

Машина проехала десять метров и свернула на хорошо наезженную и так же хорошо разбитую грунтовую дорогу, которая вела к зданию цехов. Из окна кабины было прекрасно видно высокую трубу котельной, составленную вдоль подъездной дороги сельскохозяйственную технику и зачатки ограждения, которое было настолько же грандиозно, если бы аборигены успели его закончить, сколь и утопичным как долина пирамид. Сложенные одна на другую бетонные плиты образовывали боковые стены дворика, перед ними был вырыт ров и установлены в спешке столбы с натянутой между ними колючей проволокой. Некоторые столбы были наклонены вовнутрь двора, на колючке висели бурые лохмотья. Подъездная дорожка, проходя мимо расставленных очень близко друг к другу комбайнов и грузовиков, упиралась в ворота, которые были построены достаточно давно, но усовершенствованы после печальных событий. Усовершенствование заключалось в установке опускающегося моста через ров и укреплении деревянных створок ворот стальными листами.

При приближении УАЗа к воротам, мост опустился и кряжистая фигура в длиннополой юбке и цветастом платке, радостно замахала им из створок.

Нет, Максим, ты посмотри, какая обезьяна. Если здесь все женщины здесь такие как эта, то нам….

Начал, обернувшись к Малышкину Косолапов. Фигура в платке нырнула за створку.

В этот момент машина, полностью въехала на мостик, который показался сразу слишком хлипким. Доски под колесами заскрипели, начали трещать, и через секунду, практически мгновенно вся машина, сначала передними, а затем и задними колесами оказалась во рву, на глубине полутора метров. От двух мощных ударов, которые едва не переломали ему позвоночник, Косолапов потерял ориентацию. Пока на краткое время он приходил в себя, Малышкин, схватив автомат, ногами выбил дверь и бросился вон. Но сделав один шаг, тут же упал на сырую и жесткую глину, когда откуда-то сверху, с комбайнов и из ворот одновременно ударили выстрелы. Сверху один незнакомый голос кричал, чтобы не стреляли, а другой, гнусавый советовал ему заткнуться.

Все под машину

Заорал Косолапов, и повернувшись, вывалился из машины. Сверху ему на спину посыпались осколки разбитого бокового стекла. Малышкин уже был под днищем УАЗа, который задними колесами стоял на каким-то чудом не подломившихся досках, оставшихся от мостика. Доски были тонкими и гнилыми. Перебранка между налетчиками сверху возникла нешуточная. Малышкин предположил, что до попавших в ловушку может не дойти очередь и разбойнички перебьют друг друга.

Все целы? Сейчас сунуться, и прищучим их здесь, изо рва можно как из окопа в полный рост.

Спросил Косолапов, передергивая затвор. При этом он приложил кого-то из товарищей.

Наверху нашли консенсус, по крайней мере к ним обратился гнусавый голос, и вежливо попросил сдать оружие

Эй, красноперые, че фраерки загрустили, как жуки в навоз зарылись, думаете мы вас не видим, думаете мы про вас забыли? Пахан знает, что ваши задницы не вылезут из ямки, а будете вякать – положим вас тут прям как в могилке, рядком, усекли? Руки в гору и вылазьте по одному, пукалки свои нам в кинете. Вы там, че, от страха обделались? Давай, выползайте, минуту даем, пока курим.

А вы себе сигареты в одно место засуньте, вместе с вашими требованиями. Если нужно оружие, подойдете, возьмите сами.

Сверху не прицельно дуплетом шарахнул в их сторону выстрелы. В крыше УАЗа образовались две рваные дыры, словно она была сделана из жести, которую ткнули ломом.

В ответ Малышкин дал очередь по кабине трактора, в которой заметил движение. Раздались испуганные вопли, открылась дверца и скрывавшийся в кабине субъект мгновенно покинул оказавшееся рассекреченным убежище, судя по испуганным воплям и заполошному мату Пахана, коварный рукоблуд в панике бросил в кабине оружие, но оказался цел.

Еще кто хочет в нас пулю пустить, давай, не стесняйся. Один уже портки испачкал. Мы вылечим вас всех от запоров и болей в желудке.

Косолапов откровенно хамил.

Из – за ворот вылетела трехлитровая банка и, упав на капот лопнула, из нее хлынул бензин, мгновенно начав стекать по бортам под машину, впитываться в глину.

Значит, по радио они не врали, что у них бензина залейся.

Горько усмехнулся Малышкин, стирая капли горючего с лица. На секунду под машиной воцарилась тишина. Гнусавый голос из-за ворот завел свою шарманку.

Ну, что, говнюки, еще брехать будете, че не веселитесь? Давайте, пока животики от смеха не надорвем, клованы, давайте. Вот сейчас спичку кинем и все – каюк вам. А ну, давай, хорош баловать, выползай из под машины с поднятыми руками, пока до десяти считаю.

Резко сменил иронический тон на угрозы гнусавый Пахан.

Оди-и-и-н…. Бля, Два-а-а. Я долго ждать буду?

23 мая 1993 года, Воскресенье. 08:41. День четвертый.

В пяти километрах от пос. Гладчиха.

Минутку, не стреляйте, мы сдаемся…

Самым мерзким и дрожащим как будто от страха голосом заблеял Малышкин. Косолапов за пять секунд успел выщелкать из магазина все патроны и не забыл передернуть затвор, чтобы достать последний. Он едва не заржал, делая Малышкину ужасные гримасы в духе “Да в тебе погиб драматический актер”.

Руки за голову, и чтоб без шуточек,

Приунывший было гнусавый Пахан явно приободрился, чувствую себя вполне комфортно в присутствии слабой и сломанной жертвы.

Давай по одному, оружие мне кинешь.

Косолапов, присоединив магазин, и достав штык-нож, сунул вместе с разряженным автоматом Малышкину в руки, затем похлопав по спине, напомнил

На счет, и- раз, и-два!

Малышкин, кивнул, и засунув штык - нож за голенище сапога сзади робко, уронив голову и сутуля плечи вылез из укрытия, перевалился через край рва и сделал два шага в сторону вышедшего его встречать Пахана. С ним, взяв на прицел Малышкина, вышел из тени за комбайном и давешняя “деревенская дама” в цветастом платке и замасленной телогрейке. У “дамы” на подбородке красовалась трехдневная щетина, а во рту была зажата беломорина.

Пахан, все еще не веря в свою удачу, недоверчиво осматривал Малышкина, который был невысок ростом, худ, взъерошенные светлые волосы его по обыкновению стояли торчком, на лице в состроенной гримаске разочарования и горя, не было даже и тени его дежурной улыбки. Пахан, вдвое больше, возвышался над прихрамывающим Малышкиным как геркулес над медузой.

А чего тебя послали, остальные бояться что ли? Что же командир первый не идет? А ну стой, кидай волыну!

Сзади, над крышами стоящих перед рвом техники кто-то завозился, мужик в платочке небрежно опустил руку с оружием.

Малышкин, не поднимая взгляда, навесом бросил недалеко автомат Пахану и вновь уставился в землю. Пахан, матерясь, как сапожник, бросился вперед, намериваясь перехватить автомат, но не достал, и тот впечатался боковиной в кучу старого навоза, лежащего между застывшим Малышкиным и Паханом. В это время из-под машины выползла вся группа и аккуратно взяла на мушку всех бандитов, разобрав цели, пока те смотрели на бесплатное представление, под названием “Как мушкетеры в плен сдавались”. Раздался хриплый смех, перешедший в затяжной кашель, Пахан принялся выковыривать автомат из навоза, наконец это ему удалось. Жалобно вздрагивающий Малышкин, наконец отбросил личину трясущегося от страха мальчика, повернул голову в сторону обладателя платка и совершенно спокойным голосом процедил

Ты бы хоть бы побрилась, дура…

У Того на секунду отказал дар речи, он захлопал глазами, Пахан, наконец, прижал автомат к груди и начал поднимать глаза.

Малышкин, изогнувшись словно кошка, двумя гигантскими шагами оказался вплотную к Пахану, который поднял автомат, намериваясь оттеснить наглеца.

Сзади, из-за рва раздался заполошный крик

Пахан, у него перо!

Но было уже поздно. Штык нож, обогнув цевье, снизу вверх вошел в шею Пахана, перебив гортань, язык и добравшись до позвоночника. Тут же, словно проходя мимо, Малышкин рухнул в траву за Паханом и откатился под стоявший рядом Беларусь, скрывшись за его задним колесом, по которому тут же ударил заряд картечи – это очнулся бандит в платке. Впрочем, через секунду он уже потерял интерес к прыткому охальнику, так как пытался собрать в кучу свои кишки, когда пуля Косолапова проделала в его животе большую рваную дыру.

Козлы, проклятые, получите!

Только и успел выкрикнуть глазастый вертухай с крыши комбайна, развернулся, намериваясь бросить бутылку с зажженным коктейлем Молотова, когда выпущенной очередью пули сделали свое дело. Бутылка лопнула и горящая смесь бензина и масла хлынула на голову и спину метателя. Он забулькал, захлебнувшись огнем, упал с крыши, начал метаться по земле под комбайном и через несколько минут затих вовсе. К тому времени бой был уже закончен. Последние бандиты попытались спастись бегством, но при прицельной дальности АК-47 в пятьсот метров не успели преодолеть и двадцати пяти, когда одиночные выстрелы достали их в спину.

Малышкин, сидя посредине двора, зажав автомат между коленей, пытался счистить с него грязь, двое офицеров отправились провести “операцию по ликвидации возможного инфицирования”, прострелив головы поверженным беглецам, Пахану, “даме” и зажигательному молодому человеку. Косолапов с напарником в это время отправились проверять помещения завода на предмет ценностей и ГСМ.

Вооружение у бандитов было не аховым – три до нельзя грязных и неухоженных охотничьих ружья, значительный запас патронов к гладкостволу и один пистолет ТТ с двумя патронами к нему.

К их разочарованию, женщин, игорных заведений и пив баров поблизости не оказалось. Но к их радости не было поблизости и зомби, а самое главное – за заборчиком из красного кирпича они обнаружили две прекрасно сохранившихся и почти полные две пятитонные цистерны с соляркой, покрашенные в оптимистический серебристый цвет.

Когда они вновь собрались у уничтоженного УАЗа, заработала рация, колонна вызывала фуражиров. После короткого доклада о стычке и находках Косолапов оглядел стоящие у конторы забрызганные грязью трактора.

- Ну, что, товарищи офицеры, выбираем себе новую машину. Наша уже больше никуда не поедет.

Раздался дружный хохот.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 09:33. День четвертый.

В пяти километрах от пос. Гладчиха.

Колонна встала на погрузку. Бегали прапорщики, с УАЗа снимали радиостанцию, в гаражах раздавались радостные крики признавших халяву водителей. Тут же были вытащены тросы, обвязанная ими как сетью огромная туша цистерны висевшая в воздухе напоминала дирижабль, Вика и Погарыш мешались под ногами, осматривали здания цехов. В конторе, за гаражами в это время проходило совещание во главе с Батей, который предлагал возможные варианты маршрута дальнейшего передвижения, выслушивал печальные доклады медика о состоянии Пархоменко и доклад нач вооружений, который развернуто объяснял цифры расхода боеприпасов - за последние сутки их убыль увеличилась вдвое.

Цистерны с помощью подъемного крана были опущены на восьмиосную тележку, которую механики собрали из трех прицепов, серьезно укрепленную и модернизированную. С точки зрения зам по тылу, оставалась возможность опрокидывания цистерны, что еще больше уменьшало скорость передвижения колонны.

Наконец, через два часа, колонна тронулась в путь. Солнце к этому времени скрылось за тучами, дворники машин размазывали моросящий дождь по стеклу, монотонно пошли километры, населенные пункты, по левому краю началось кладбище. Дорожный указатель гласил “Гавриловка”, но самой деревни не было видно. Ряды надгробий, старых крестов, истлевшие венки и давно не крашенные оградки одна за другой проплывали за окном. Семен, чтобы хотя бы немного поднять настроение, попробовал неудачно пошутить

Гавриловка что-то очень похожа на кладбище?

На одном из поворотов карантинную машину занесло на скользкой дороге, но водитель резко повернув, вернулся в строй. Находящийся в полусне - полузабытьи Пархоменко дернулся, попытался сесть, но перед его глазами все посерело и закружилось и он опять упал на скамью.

Мокрые зомби, стоящие на кладбище, неуклюже падали в размокшей грязи, двигались хаотично, и только заметив машины, направляли свои ноги прямо под колеса тяжелой техники. Бывший преподаватель, раньше служивший в танковых войсках, ныне повышенный в стрелки башни танка, совместно с стрелков из танкистов, пожелавший присоединиться к колонне, после того как их отпустили на все четыре стороны, сидели в башне и резались в карты. Это было очень неудобно, если закрыть бронелюк -–становилось темно (электропитания в башне не было), при открытом же на голову моросил дождик. Пожилой преподаватель, который давно уже был на пенсии, сейчас зябко кутался в шинель, разглядывая порнографические рубашки карт, которыми владел молодой солдат.

До чего дошло безобразие, заметь Андрей,

Перетасовывал колоду проигравший подполковник

Выставили эти девки крашенные все свои прелести, и даже исподнее сняли, смотрите, мол, вот мы какие! Разве тут на игре сосредоточишься, да что козырь на кону даже забудешь! Это на руку шулерам различных мастей и бездельникам. Что ты думаешь?

Да ладно, бросьте, Иван Денисович. Разве раньше в молодости по бабам вы не ходили? Ой, только не надо говорить, что не до сук было – все равно не поверю.

Да, бывало всякое, как говорят господа гусары,

Покрылся румянцем Иван Денисович

Но чтобы такой срам на предметах личного обихода печатать – нет с таким раньше строго было.

Андрей махнул рукой - “раздавай, мол”

В этот момент тягач резко сбросил скорость и немного проехав, остановился.

Андрей, попытавшийся добраться до люка не удержался и от рывка ударившего по тормозам водителя упал, едва не снеся плечом дальномер, но тут же вновь принял вертикальное положение.

Иван Денисович недовольно закряхтел, потянулся к смотровой оптике и удивленно присвистнул.

Нет, ты посмотри, Андрей, что твориться.

Андрей, добравшийся, наконец, до люка, высунул голову и заметил, что дорога дальше кончилась. Поперек речушки, стоял мост. Теперь он превратился в склад брошенной техники. Лежащий на боку трактор, мотороллер с прицепом, две легковые машины и брошенный ЗИЛ образовывали живописную картину, от которой хотелось плакать. Ведь все это хозяйство предстояло расчистить. Тягач принялся за дело. Сидящие сзади танкисты больше не помышляли о картах – тычки и резкие смены направления приближали их ощущения от пребывания в башне к ощущениям моряков во время шторма. Держась за все, что можно Андрей и Иван Денисович мечтали о том, как бы сейчас хорошо было оказаться рядом с приятной девушкой, а не в прыгающей на кочках консервной банке.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 10:50. День четвертый.

В пос. Михайловка

Колонна стояла. Стояла уже двадцать минут. Погарыш с Викой, прихватив с собой Семена, который явно приободрился в отсутствии Бабки, проводящего час за часом рядом с отцом. Семен выказывал все возможные знаки внимания Вике, принятые в подростковой среде. Как-то травил дурацкие анекдоты, толкался, выкуривал двойное количество сигарет с небрежным видом, постоянно называя Вику цыпой. Погарыш, прекрасно знавший упрямый характер и язвительное занудство старшей сестры, только подбадривал Семена, предвкушая тот момент, когда будет бесплатное представление – упертая сестрица, доведенная до точки влупит Семену по рогам. Он – то прекрасно знал настроение и предпочтения Вики, и ему было совершенно очевидно, что Семен Вике не нравиться.

Перед мостом остановились четверо заместителей и Савин, оценивая обстановку. Совершенно очевидно, что на руках перетаскивать все автомобили будет достаточно долго, не меньше двух часов. Столкнуть в реку не представляется возможным, не повредив опоры моста, больше двух бригад на узком мосту не разойдутся. Достаточно легкая преграда в любое другое время, сейчас пробка была непроходима. Объезд подразумевал возврат до Тереньги, и переправу через мосту Белогорского, что увеличивало путь на еще сто восемьдесят километров. Горючего на данный маневр у Бати не было. Объезд к тому же мог занять гораздо больше двух часов и совершенно неизвестно, что там ждало их по объездному пути. Был объявлен вынужденный привал, развернуты полевые кухни, к двум часам должен быть готов обед.

Михайловка, село не больше чем двадцать дворов, привольно раскинулось прямо на том берегу речки, вдоль течения.

Побывавшие в Михайловке разведчики и фуражиры во главе с Косолаповым определили и доложили, что зомби опасности полу заброшенное и в лучшие года село не представляет. В селе был выживший, были и зомби.

Как же так, зомби есть, но опасности нет?

Удивлялся Погарыш, услышав рассказ Косолапова, который на расспросы настырного, и очень оптимистично настроенного молодого человека рассказал, что местный мужик переловил всех зомби в округе и посадил на цепь. Устроил что-то вроде балагана. Пытает их вроде.

Погарыш, ранее видевший зомби очень издали или вообще через прицел загорелся идеей посещения балагана, но Вика услышав очередной бредовый план брата, да еще надеясь ускользнуть от навязчивого внимания ничего не замечающего вокруг, исполненного тонной симпатии по отношению к ней прыщавого Семена, категорически запретила ходить в одиночку. К ее огорчению, Семен, не понявший тонкого намека, тут же предложил проводить и защитить прекрасную даму и ее “скакуна”. Погарыш плохо расслышал последнюю телегу Семена, но обещал за “ссыкуна” отомстить жестоко и кроваво. Явно, находясь на седьмом небе от счастья воспылавший любовью Семен спустил на тормозах наезды на него наглого школяра.

Гражданские и не занятые дежурством военные разбрелись возле машин, некоторые у речки отмывали черные после гашения пожара руки и лица. Некоторые просто присели у дороги на высохшей после дороги траве. Солнце так и не выглянуло, поднялся ветерок. Облака быстро бежали по небу. Закутавшись в куртки, Вика, Погарыш и Семен со ставшими уже родными автоматами отпросились у Баранова, который курировал очистку пути. Тот разрешил переправиться через мост, в деревне работали фуражиры, они как обычно искали свежую воду. - - Пока фуражиры не уехали, посмотрите там, только не отходите далеко, не заходите в здания. Через пару часов колонна тронется. Из-за вас никто не остановит передвижение колонны. Мне придется оставаться и искать вас, а затем догонять колонну. Вы же этого не хотите?

Говоря эти слова, дядя внимательно поглядывал на Погарыша, так как ему была прекрасна известна способность младшего племянника ввязываться в неприятности на ровном месте.

Пока они не вышли, Семен даже расспрашивал о детстве Погарыша, уже перебрав все возможные темы разговора. Вика не велась ни на рассуждения начинающего синоптика-любителя о погоде, ни разглагольствования о собственной крутизне рассказчика, которые, впрочем являлись монологами, не требующими подтверждения.

Вика отвечала односложно, поджав губы, старалась не глядеть в лицо собеседнику и только один раз вышла из себя, когда на высказывания Семена о необычайной прозорливости и заботливости Погарыша, фыркнула и вытолкнула из себя слова:

Ха! Прозорливый! Да этот пенек с глазами до сих пор верит в деда мороза и утверждает, что на крещенье любая вода святая – даже купленная бутилированная в магазине.

Ну, все равно, он крут, и я крут. Вон как мы зомби под орех разделали в прошлый раз!

Ладно, пошли уже, а то болтать можно и по дороге.

Не вытерпела Вика, втайне полагая, что в дороге у Семена найдется другое занятие. Но, увы, ее надеждам не суждено было сбыться. Монстр общения умудрялся на ходу выдавать тонны пошлой болтовни, от которой Вику просто тошнило. “Чтобы тебе муха в рот попала” с огорчением думала девушка уже через минуту прогулки, пожалев, что вообще взяла Семена с собой.

Перемахнув через одни и оббежав другие машины, троица пройдя около ста метров, вошли в обветшалую и пустую деревню. На третьем доме с краю висела аляповатая реклама с надписью “Балаган - убей зомби!!!”. Серые покосившиеся ворота рядом с домом были гостеприимно распахнуты. Возле них на пеньке сидел пожилой мужик и курил самокрутку.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 11:20. День четвертый.

В пос. Михайловка

Чего стоит посмотреть?

С ходу спросил Погарыш.

Мужик затушил папиросу, поднялся, потер поясницу и заявил

Посмотреть бесплатно, а укокошить – патрон за зомби.

О, да их можно укокошить!

Оживился Семен

Я думаю, это нам не нужно… Пошли Сережа.

Вика упрямо тащила зависшего с дебильной улыбкой брата во двор. Семен вынужден был последовать за ними. Во дворе они остановились. Здесь действительно было на что посмотреть.

Зомби, прикованные к стене сарая металлическими крюками и железными цепями. Хомуты, прикрученные на болтах висели у плененных тварях на шее. Здесь было около тридцати зомби. Все бывшие сельские жители. Были как достаточно резвые свеженькие зомбаки, так и старые, почерневшие, как вяленный окорок, едва передвигающие ноги и выглядевшие очень скверно старые долгожители. Погарыш, раскрыв рот, наблюдал как из глаза зомби-старухи вылезал и вновь скрывался в подгнившем лице очередной могильный червь. Не замечающая этого старуха грызла практически чисты кусок кости, которую она держала в руках с отросшими черными ногтями. Цвет лица зомби сливался с посеревшими бревнами сарая.

Завидев ходящее мясо, зомби резко активизировались, замычали и засипели, заскрипели и зазвенели цепями, подались вперед, протягивая обгрызенные руки, до предела натянули поводки. Стена сарая ощутимо зашаталась. На гостей обрушилась море вони от зомби. Вика, сдерживая позывы к рвоте, во второй раз пожалела что ввязалась в это путешествие.

А они не вырвутся?

Опасливо спросила она у хозяина.

Я трактором дергал – обижаешь. Да они же тупые. Только не заходите за бревно, а то они до вас доберутся. А мне уже некуда их сажать, переполнен весь двор, уже и в сортире один живет.

Хвастливо заявил мужик, которого порадовало то, какое впечатление оказала на посетителей его маленькая коллекция.

Они постояли пару минут перед мяукающей толпой. Семен, Вика и Погарыш почувствовали, как волосы на их макушке встают дыбом. Долго вглядываясь в перекошенные в гримасой смерти рты, заплывшие бельмами мутные глаза, потеки крови и обрывки внутренностей, их завораживающие медленные движения, каждый хотел бежать отсюда без оглядки. Ужас медленно, но верно сковывал паникой их мысли. Тягучий гной мертвецов притягивал взгляд. Кучи мух монотонно покрывали живым слоем тела уродцев. При каждом движении зомби мухи поднимались в воздух, жужжали, недовольные тем, что их трапезе помешали.

Бу!

Едва не выкашляв сердце, подпрыгнувшая троица мгновенно обернулась и уставилась на заходящегося от смеха, стоящего сзади мужика. Тому сыгранная шутка казалась на грани гениальности.

У Вики, руки, лежащие на ложе оружия, напряглись, она потянулась к рычагу затвора. Вдруг Погарыш криво усмехнулся и тоже принялся хохотать. За ним засмеялся Семен. Вика, видя, что осталась в меньшинстве и содержимое мочевого пузыря осталось при ней, также сменила яростную физиономию и изобразила натянутое веселье. Однако автомат повесила поудобнее, не выпуская из вида ни один угол двора.

Идемте, в сарае я покажу вам кое-что получше! Я ведь раньше в клубе представления показывал, а сейчас, понимаешь, такое дело – я ведь коллекцию не для наживы, а для души держу. Я же их два дня пас, ловил, старался не повредить. Ну и само собой, на беззубых зомби смотреть неинтересно. Тут я уже на хитрость пошел…

Позвал их за собой абориген. По пути он рассказывал про трудности содержания строптивой скотины.

Аккуратно пройдя между стеной сеней и рядами зомби, некоторые из которых перетерли металлическими хомутами себе шеи до такого состояния, что разорванные хрящи торчали из-под железок, а скрип металла о кость вызывал брезгливые мурашки.

Пройдя в обширный сарай, заполненный различным сельскохозяйственным инструментом, они оказались в камере пыток.

Вика зажала рот ладонью. Но глаза Погарыша буквально вылезли из орбит от радости, когда он увидел прикрученный к столу проволокой обрубок зомби, без рук, без ног. Другой зомби висел на стене, прибитый гвоздями. Почерневший и раздувшийся почти в два раза, он напоминал бочонок. Из ярменной вены висящего толстяка торчал шланг, ведущий к насосу. Третий полутруп жарился на маленькой жаровне. В суставах его тела торчали раскаленные до желтого цвета металлические штыри. Вике показалось, что она во дворе почувствовала самое сильное зловоние в жизни, но запах паленой гнилой кости отныне прочно занял первое место в хит-параде самого ужасного смрада. Несмотря на очевидные неприятности, жарящийся зомби весьма живо попытался вылезти с жаровни, но даже оторвав себе все конечности он этого не смог бы сделать – голова его была прочно зажата в тисках. Рядом валялась ножовка по металлу со следами бурых пятен. Макушка черепа была отпилена. Из отверстия торчал бикфордов шнур.

Всего за один патрон вы поджигаете запал и мы отпускаем зомби с бомбой в голове на волю. Но на свободе долго он расхаживать не будет – это я вам обещаю. Несильный взрыв разносит ему мозги. Дальше он может бежать на все четыре стороны. Еще не один не убежал. Этого я распилил вдоль позвоночника циркулярной пилой. Легкий удар киянкой – и у нас из одного зомби получается сразу два! Главный трюк при этом – не повредить полушария. Я пробовал – половинки зомби живут еще сутки! Только представьте – он еще и мяса хочет. А вот этот шедевр вообще…

Пожалуй, я выйду на воздух.

Вика не выдержала описаний и расталкивая Семена с Погарышем, выбежала за дверь. Оттуда раздались плеск тугих струй на первой космической скорости пытающихся выйти на орбиту остатков завтрака Вики.

Ого, круто! А можно их в коляску запрячь? Вот если бы покататься по деревне на тройке?

Погарыш осматривал орудия труда мясника-заводилы, взвешивал в руках тяжесть молотков, баланс серпов и кос.

Семен с сожалением узнал, что старя сабля, отчищенная до блеска умелыми руками хозяина не продается.

Через пять минут, когда Вика зашла в пыточную, нашедший общий язык с мужиком Погарыш объяснял деревенской темноте, что бензопила жутко неудобна и громоздка в обращении, это он еще позавчера определил. Едва не прослезившийся от умиления хозяин, пообещав, что для столь редких и хорошо разбирающихся в зомби гостях ему ничего не жалко, бросился в дом, пообещав принести чай.

А потом мы устроим тому толстяку закачку ста литров воды, взорвем вместе мозг парочки паразитов, я даже с вас плату не возьму. Я же не за деньги. Я для души.

Засуетившийся мужик выбежал из сарая.

Вика вцепилась в Погарыша и потребовала, чтобы они немедленно шли назад. Но Погарыш был непоколебим, в предвкушении представления он даже готов был стоически перенести и подзатыльники и поджопники, которыми награждала его взбешенная сестра.

Видя, что ее усилия не увенчались успехом, Вика сделала ход конем и перенесла свои чары на Семена, уговаривая его утащить силком брата и позже даже готова была провести вместе с Семеном обед. Обрадованный таким поворотом событий Семен начал активно тащить Погарыша к выходу из сарая, причем Вика держала ему руки, но тут как на зло вернулся хозяин с термосом чая и сообщил, что тройка уже запряжена и барское катание с осмотром окрестных достопримечательностей отложить невозможно никак.

Последующие полчаса жизни Вика не забудет никогда.

Было и катание на тарантасе, запряженном тройкой зомби вдоль деревни три раза в одну и два раза в обратную сторону. Зомби шли небыстро, у них перед носом болтался кусок протухшего мяса. Радушный хозяин управлял своей тройкой с ловкостью заправского кабальеро, передвигая из стороны в сторону мясо перед лицами зомби.

После из дорожных развлечений было охота на двух сшитых спина к спине проволокой зомби, которые шагали то в одну, то в другую сторону, в зависимости от того, какой зомби в данный момент побеждал. В итоге, они топтались на одном месте и их пристрелили ввиду того, что эта забава стала неинтересной.

Когда Погарыш поджигал запал второму зомби в аттракционе “Взорвем ему мозги” Вика, видя, что на брата уже никакие аргументы не действуют, развернулась и пошла к выходу. Скомкано попрощавшись с хозяином, парни все же побежали вслед за спутницей, пообещав как-нибудь заглянуть еще раз при первой же возможности. Семен с гордостью сжимал в руках выменянную на пару патронов саблю. Все-таки он уговорил мужика.

Они успели как раз к началу обеда, и постояв в очереди к полевой кухне, все же получили в миски и первое и второе и третье блюдо. Только отсутствие хлеба немного уже напрягало. Но в пути его заменяли галеты, а по прибытию на место, которого никто не знал из соображений секретности, пекарня будет работать постоянно, ведь они везли с собой около двухсот мешков муки.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 14:35. День четвертый.

Где-то на дороге у села Троицкое Сызранского района

Дорожный указатель сообщил, что начинается граница Самарской области.

Слышь, Вик, ну ты не обижайся, ладно? И не смотри так серьезно. Ладно? Вот и чудненько. А мы с Семеном мертвых зомби - кур видели. Правда, Семен?

Угу.

Семен переживал. Вика, впрочем, как и все девушки, поддерживающие отношения с неугодными им парнями только из личной выгоды, по возвращению к своей машине закатила Семену скандал с полным разрывом дипломатических отношений и полным бойкотом, а брату влепила несколько оплеух и с чувством выполненного долга отправилась обедать. Семен, являя собой обиженную и брошенную сторону сейчас прекрасно понимал Отелло и Джека-Потрошителя. В его груди горел горделивый огонь непримиримой войны со всем женским полом. Он точил свою саблю и в воображении его создавались сценарии планов мести один ужаснее другого.

Семен, ты бы убрал свою железяку, пока не поранил кого ненароком.

Обратился к тому Алексей Косолапов.

Семен нехотя, не проронив ни звука, убрал саблю в самодельные ножны из проволоки. Вместе с Погарышем они соорудили эти весьма простые и удобные ножны из сталистой проволоки, обмотанной вокруг лезвия наподобие спирали, кольца которой были соединены с двух сторон этой же проволокой. Получилось, что кольца фиксировались двумя кусками проволоки, что не давало спирали распрямляться.

Куры птицы глупые.

Погарыш блеснул эрудицией

- Если у одной пятнышко крови увидят – вся толпа налетит, пока эту птицу на куски не порвут. Ну, кровь на других летит, они давай друг друга клевать. Тут и без зомби аля-улю, гони гусей !

Мы недавно из разведки вернулись. Путь до Троицкого свободен. Видели в Троицком очень медленных зомби-собак. Мелкие уже не ползают, а крупные еще силы не потеряли. Но догнать они смогут только безногого инвалида.

Вике вспомнилась картина, где зомби догнали-таки инвалида возле ЦУМа. Она поежилась, но спросила:

А живые там есть?

Майор вытер руки от ружейной смазки о тряпицу, убрал автомат за спину и нехотя ответил:

Живые несколько человек есть, но в основном все село инфицировано. Я посоветовал генералу там не только не останавливаться, но даже и не снижать скорости.

Че, правда там капут сколько зомбей? Я то думал на вторую ночь у периметра – вот это толпа!

Погарыш раскрыл шире рот и развел пошире руки, показывая какая необъятная стая зомби была во вторую ночь у периметра УВВИУС. При этом он нечаянно задел тут же зарычавшего на него Семена.

Нет,

Косолапов не хотел распространяться на эту тему, и желая побыстрее закончить разговор, добавил

Жутковатая была поездочка, пока вы тут обед уминали, мы кое-что настолько мерзкое видели, что вам даже слушать про это не с руки.

О, и что же это было?

Даже не участвующая в разговоре Вика заинтересовалась

Видели мы целый зомб-детский сад. Представляете – за цветным заборчиком перемазанные кровью детские лица и мутно-белые глаза. Цепляются за решетку обгрызенными обрубками, мяукают, пускают гнойные слюни. Видно, что пару дней как обратились – ножки при ходьбе подтаскивают, падают иногда. Один при нас запнулся и черепком о качельки – хлоп! Ну, думаем, не встанет. А он встал как ни в чем не бывало… Вот так-то. А теперь дядя Леша поспит часок другой, пока до Троицкого не доехали.

Косолапов демонстративно отвернулся и чуть после уже храпел.

Семен, а позже и Вика последовали его примеру. Так они на своем опыте подтверждали, что привычка спать в любых условиях при любой компании приходит где-то на третьи сутки бессонных адреналиновых приключений.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 16:50. День четвертый.

С. Троицкое Сызранского района

Еще одна машина сельских жителей присоединилась к колонне. На этот раз это был старенький микроавтобус РАФ, едва не волочивший по дороге свое брюхо – так сильно он был загружен. После проведенной беседы Бати с водителями и пассажирами РАФ занял свое законное последнее место в хвосте колонны.

Через минуту, за оврагами, поросшими невысокими кривыми деревцами показалось Троицкое. Несколько колоколен, как разрушенных, так и выглядевших достаточно хорошо сохранившимися отличали это населенный пункт от десятков других, встреченных до и после него. Бывшие местные жители, вступившие на путь пожирания свежей плоти видимо, уже были изрядно выведены из себя мародерством доехавшей до этого места группы Косолапова.

А может быть зомби поумнели и вышли встречать наш конвой делегацией и хлебом-солью?

Косолапов глянул из окна на заполонивших всю дорогу на сотню метров медленно шагающих навстречу зомби.

Баранов, сидевший слева от водителя тоже сквозь прорези в бронелистах увидел манифестацию зомби против пришельцев.

Баранов и водитель переглянулись и водитель поддал газа, чтобы побыстрее проскочить опасный участок дороги. Из-под ножа брызнули кишки, нескольким зомби удалось повиснуть на первой и второй машина. Один допрыгнул до ручки двери и болтался сбоку от закрытого броней листа. Водитель выматерился, пытаясь сбросить прыгуна, но тот держался как клещ. Баранову пришлось опустить стекло и сквозь прорезь в бронелисте заостренной арматурой проткнуть череп уверенно держащегося одной рукой зайца.

Это что-то новое, ты так не думаешь? Массированное нападение на большой дороге раньше не были интересны этим тварям.

Сказал Баранов, вытирая заостренный кол о ветошь, лежащую под ногами.

Мне кажется, что зомби на дорогу выгнали. Вряд ли они сами бы на это пошли. Вы же знаете – зомби тупые до ужаса.

Забавное предположение, но если и так, то я хотел бы знать, кто это мог сделать.

С каждой секундой грязных брызг на стекле тягача становилось все больше, видимость все хуже, а дворники не работали. Проехав километр, пришлось останавливаться и из бутылки с водой ополаскивать смотровые щели и затем щеткой на длинной палке драить их от остатков зомби. Весь корпус машины был покрыт бурыми брызгами, разводами, провонял зомбятиной, вне пределов досягаемости, на фильтре воздухозаборника прилип чей-то скальп, но приходилось ехать в таком жутком виде дальше, так как промедление больше пяти минут нарушало график движения.

Что за напасть, тьфу!

Баранов брезгливо скидывал с окна лоскуты налипшей человеческой кожи, надеясь, что мухи не сожрут его раньше, чем он немного прочистит обзорные стекла. Наконец, тяжело дыша ртом, он забрался на сиденье и захлопнул дверь, чем слегка оградил себя от зловония, которым, казалось пропитался каждый квадратный сантиметр корпуса автомобиля.

Поехали, когда в движении, вонь хотя бы немного сдувает, дышать легче. И поаккуратней в следующий раз – один порез и ты инфицирован. Видишь – я всегда одеваю рукавицы.

Предупредил водителя еще раз Баранов.

За эти пять минут Косолапов, Пирогов, Малышкин вновь оказались в машине разведки – карете скорой помощи, которую водители подобрали на повороте на Чекалино.

Впереди их ждал участок пути, который должна пройти колонна до ночи. Батя распорядился, чтобы было найдено место для безопасной ночевки.

Ну, что, приступим?

Осведомился слегка выспавшийся, но все же не чувствующий себя посвежевшим Косолапов.

Малышкин расстелил на коленях, норовившую слететь на очередной кочке карту и ткнул где-то в районе Ивашевки обломанным ногтем с траурным ободком грязи и сгоревшего пороха.

Предлагаю проверить вот этот район, здесь и до Сызрани еще достаточно далеко, и до Октябрьского доехать можно меньше чем за четыре-пять часов.

Потянувшийся к карте Косолапов едва не уронил на пол салона лежащий на коленях вычищенный автомат, но вовремя подхватил его.

Посмотрим, посмотрим, что тут у нас…

Карета скорой помощи вырвалась далеко впереди колонны, все увеличивая и увеличивая скорость.

Сзади раскиданные словно кегли в кегельбане пронесшейся как ураган колонной, зомби медленно поднимались на ноги и медленно вышагивали за ней вслед.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 18:00. День четвертый.

С. Ивашевка Сызранского района Самарской области.

Через десять километров появились первые домишки, которые выглядели так, будто их бросили десятки лет назад. Некоторые из них были обрушены, некоторые сожжены. Всюду меж куч мусора, бывшего раньше чьим-то жилищем. Зомби, поверженные и размочаленные, награжденные ужасающими ранами, все же зачастую были активны, сожженная до состояния угля кожа осыпалась на землю, открывая зеленую гнойную плоть мертвецов, когда разбуженные от тяжелого транса ее хозяева поворачивались вслед за проходящей колонной. Следовательно, до этого момента они так и были в состоянии неподвижности, в которое впали после всех событий, разрушивших это село практически до основания. Дорога местами отсутствовала, колонне пришлось съехать на объездные грунтовые дороги, которые шли еще ближе к домам, поэтому ад разрушений предстал перед путешественниками еще реальнее и непригляднее, чем это казалось издалека.

Нет, ну Вы посмотрите, товарищ подполковник, что твориться, какой черт здесь устроил разруху?

Невпопад, словно сам с собой разговаривал водитель тягача, разглядывая открывающуюся слева по курсу пейзаж разверзнутой бездны. Аккуратно объезжая попадающиеся то там, то тут воронки, он старался не снижать скорости, так как несмотря на то, что в селе отчаянно бушевало пламя, очищая этот населенный пункт от мерзких созданий, все же зомби оставалось слишком много, и знакомиться с ними поближе ни у одного из следующих в колонне не было никакого желания.

Как же я уже устал от этих зомби.

Баранов отодвинулся от смотровых щелей и опустил на колени фуражку, вытирая выступивший пот.

Всего три дня прошло с того момента, как вся эта чехарда заварилась, а я уже кажется всю жизнь тем и занимаюсь, что убегаю, стреляю, убегаю и снова стреляю. Зомби животные, зомби птицы, зомби люди, и я уверен, что в глубинах морей плавают зомби рыбы. Они не спят ночью, не едят иной еды, кроме сырого мяса и их очень трудно убить. Когда я прикрываю глаза, то они вновь передо мной. Когда я заглядываю в смотровую щель, я вижу зомби. Когда я, черт побери, вспоминаю своих знакомых – они запросто могут явиться в образе зомби прямо перед моим носом. Но несмотря на это, когда я заглядываю в их глаза по моим жилам пробегает ледяная волна первобытного ужаса, и я ничего не могу с этим поделать. Хочется бросить борьбу и покончить жизнь как те бедолаги, которые не нашли в себе сил жить дальше, встретить завтра, каким бы ужасным оно не было. Я очень хорошо их понимаю.

Наш почтальон ротный позавчера после того, как стало ясно, что он свою семью не увидит, на проволоке повесился.

Добавил проникшийся речью Баранова водитель.

Похоже по Ивашевке нанесли ракетный удар.

Заметил Косолапов. Малышкин неодобрительно покачал головой.

Думаете провести разведку? Что могло быть в селе такого важного, чтобы крошить сельские дома “Градом”?

Отставить, товарищ старший лейтенант. Нет необходимости рисковать нашими жизнями в данной ситуации. Если Батя только не решит, что это следует сделать незамедлительно. Сколько раз за последние сутки мы выезжали в рейды? Пять, нет семь раз. А ведь еще ночь не наступила. Пускай группа Логинова и Пирогова немного поработают.

Впереди все в порядке?

Не стоит расслабляться, наступает вечер, ты же знаешь, что ночью зомби более активны. Но как бы то ни было, до самого аэродрома “Сызрань-2” дорога свободна. На развилке М-5 нас обещали ждать.

Что там еще произошло.

Едва поймал слетевшую при разком точке фуражку Малышкин, когда их машина начала резко тормозить. В облаке поднявшейся пыли застыли машины колонны, и в течении нескольких секунд ничего не было видно вокруг.

Походу, дышите глубже, колхозники померли, стали зомби, сгорели, стали пеплом и мы сейчас ими дышим.

Заметил глубокомысленно Погарыш, отчего Вика с Семеном напряглись, и разом пожалели о том, что не надели респираторов.

Не, Погарыш, огонь вирусу кирдык делает. Не боись, что у них отвалилось и обгорело – не опасно.

Где-то спереди колонны раздались выстрелы.

Что, стоит посмотреть?

Погарыш глянул на старшего машины. Косолапов отбросил фуражку, достал каску и вскинув оружие, выпрыгнул на пыльную, лишенную нормальной растительности обочину грунтовки. В пяти метрах левее чернело полотно куска асфальтированного двухрядного шоссе. Погарыш, не дожидаясь разрешения, схватил свой автомат и выпрыгнул следом.

Всегда смотри под ногу, выходя из автомобиля, особенно если он долгое время стоял на месте и ты не имеешь понятия, что могло заползти под него в то время как ты дрыхнул.

Проинструктировал Погарыша Косолапов. Следом выскочили Вика, Семен, и курсанты. Дверь водителя была открыта, проходя мимо Погарыш, следующий за Косолаповым заметил испачканные в глине сапоги водителя, который не спускаясь на землю, расширил свой обзор открытием обшитых железными листами двери.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 18:10. День четвертый.

С. Ивашевка Сызранского района Самарской области.

Люди добрые, помогите, не дайте безгрешным душам пропасть.

Седовласый предводитель делегации выкручивал руки, закатывал глаза. Остальные мужики, в составе пятерых дюжих одетых в ватники дядей прятали глаза и руки, не зная чем их занять.

Вы не понимаете, мы не можем отдать вам оружие. Мы не можем дать вам людей. Ни одного. Единственное, что мы можем сделать – это взять желающих пойти с нами.

Христа на вас нет! Это же не по человечески – бросать их там. А если бы ваши родственники были в беде? Нужно просто отбить их у Кошелевских. Да они же бросятся прочь, едва завидев вас.

Седой, назвавшийся Никитичем, попытался надавить на совесть.

Моя семья погибла в первые часы, когда никто не мог толком понять что произошло. Идите с нами или оставайтесь.

Отрезал Батя и повернулся, чтобы уйти, показав, что разговор закончен.

В этот момент Никитич выхватил из-за пазухи пиджака обрез, взвел курки и направил на Батю.

Ах, ты ирод…А-а-а!

Докончить он не успел. С удивлением посмотрел на свою грудь, где только что находился обрез расплывалось небольшое пятно крови. Он вдохнул, а затем из груди рванул кровавый фонтан, обрызгавший всех присутствующих. Косолапов опустил дымящийся ствол. Мужики в панике отшатнулись от упавшего как куль с картошкой на пыльную дорогу трупа Никитича.

Эта..

Просипел один из них.

Косолапов мотнул стволом, уходите, мол. Те, сглотнув, растворились в пылевом облаке от колонны, которое ветерком уносило в сторону разрушенной деревни, таща за руки труп Никитича.

По машинам, продолжить движение.

Распорядился Батя. К нему с докладом подбежал дежурный выставленного охраннения.

Крупное стадо зомби, рогатый скот, лошади, люди, быстро двигаются к нам, зашли сзади.

Можно двигаться дальше, дорога свободна.

Отрапортовал сержант, чье отделение закончили разбор баррикады, поставленные по указке Никитича в этом узком месте, между двумя воронками. Слева лежали руины домов, справа дорогу преграждала широкая полоса вспаханной земли, огороженной знаками с начертанными на них от руки предупреждением о том, что территория заминирована.

Проверить правдивость надписей желающих не было.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 18:22. День четвертый.

С. Ивашевка Сызранского района Самарской области.

Теперь стрельба раздалась сзади колонны. Тягач, выехавший из колонны, направился на полной скорости навстречу быстро подбирающих пассажиров и стартующих один за другим грузовиков.

По узкой дороге разъехаться было очень сложно, и пропуская одну за другой машины, Баранов грязно вспоминал по матери всех родственников водителей до седьмого колена.

Ну кто же так водит! Шустрее, шустрее, ну что вы как гусеницы!

Наконец, тягач оказался в месте остановки последних трех не уехавших машин. Первый, Урал с будкой, в которую сейчас спешно грузилось охранение, за исключением пулеметчика, который едва не угробил свою машинку – от ствола поднималась гарь горящего масла, облаком окутывающая стрелка, мешая тому видеть все, что было перед ним. Идущий вторым РАФ, и так перегруженный принимал на борт еще нескольких пассажиров из числа гражданских. И как только слабый ветерок согнал чад в сторону, Баранов увидел всю картину боя. Идущий последним легковой заслуженный трудяга на колесах не мог сдвинуться с места. Видимо в автрухляди в самый неожиданный момент что-то не сработало, водитель, не пожелав бросить своего железного коня, всеми силами пытался заставить его тронуться с места. Но было понятно, что это все лишено смысла. Потому что за спиной увлеченного своим делом водителя легковушки колыхалось живое море зомбированных коров, свиней, лошадей и людей – всей живности, жившей в округе, собравшейся в одно скопище, гонимое одной единственной целью – получить на ужин свежего мяса.

Да вам каждому даже и укусить не достанется, твари вы безмозглые!

В сердцах крикнул водитель, поворачивая машиной разворачивающейся башней к стаду.

Наконец, пулемет переклинило или кончился боезапас, пулеметчик запрыгнул в отъезжающий автомобиль, РАФ, в панике загребая под себя пыль и рвя покрышки о камушки грунтовки бешено улепетывал с места остановки.

Вот теперь я начинаю жалеть, что у нас нет установок залпового огня. А то бы мы раскатали эту мразь в лепешку.

Иван Денисович, с кажущейся безумной, для незнакомого с танкистским бытом постороннего наблюдателя, скоростью вращающий рычаги ручных приводов движения башни, не отвлекался от своего дела, позиционируя ствол по направлению к цели. Промахнуться по ней было невозможно – от горизонта до горизонта весь холм покрывал живой ковер из сбившихся в одно стадо десятков тысяч особей. Причем, двигался передний край очень быстро – видимо самые свежие обгоняли медленных.

Куда будем ложить залп?

Заорал Андрей.

Иван Денисович ему не ответил, он и сам не знал. Лидера в орде мертвецов не наблюдалось. Толпа шла независимо, но при этом очень слаженно обходя препятствия, так словно ими управлял опытный кукловод.

Андрей, я не знаю, нас тут сейчас со всей нашей броней сожрут.

Заработал огнемет, установленный над водительской кабиной. Огненная струя упала на спины передним созданиям, но те, объятые огнем, даже не сбавили скорости. Тут же раструб пулемета уставился в небо – водитель, понявший напрасность своих усилий сосредоточил все свое внимание на управлении автомобилем.

Перепрыгивая через трупы подкошенных очередями пулеметчика самых шустрых, подошедших секундами раньше сородичей, зомби коровы атаковали водителя и легковушку, пробив первым же ударом могучих рогов стекло и тело понявшего безрезультатность своих попыток водителя, нахлынувшая волна уродов перевернула машину, несколько рогатых фигур, на полном скаку споткнувшиеся о исчезающий в гуще тел корпус, взвились в воздух, и тут же толпа бросилась к тягачу. Десяток ударов в корму ощутимо тряхнули многотонную машину

Газу! Отрываемся.

Баранов отвернулся от смотровой щели слева.

В этот момент задняя левая покрышка, пронзенная рогами, начала стравливать воздух, по всему левому борту послышался скрип рогов по броне – стая подбиралась все ближе к водительской кабине. Один бык забрался передними копытами на площадку под башней, но соскользнул в гущу вздымающихся грязных спин, и безобразно разинутых ртов.

Тягач рванул вперед, в резину его колес впились несколько пар рогов, но беспощадные колеса скручивали и отрывали головы тем, кто так неосмотрительно погрузил свои рога во вращающиеся детали. Включились режимы автоподкачки шин, отработанный воздух из двигателя проходя по каналам в колесах, попадали в шины, но через пробитые рваные дыры со свистом вырывался наружу. Вся левая сторона тягача в движении дымилась, тем не менее пол ощутимо пошел вверх, крен на левый бок понемногу сошел на нет. Сзади бесновалась степное стадо зомби, рыло землю копытами, блеяло и мяукало вслед удаляющейся добыче. Постояв несколько секунд, не сбавляя темпа, при котором любое живое животное неминуемо падет от усталости через день, вся эта силища продолжила движение.

Стадо видело добычу. И эта добыча пока ускользала от него. Но это пока.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 20:40. День четвертый.

С. Ивашевка Сызранского района Самарской области.

Товарищ генерал, Вас вызывают по триста пятой неопознанные летуны.

Прервал хрупкий сон, качающегося в такт движения машин прикорнувшего офицера голос дневального.

Откуда здесь летуны?

Продирающий глаза, в словно полные песка, генерал спустился к связистам

Которая?

Осведомился он у дежурного смены.

Сто первая у нас отключена была, пробовали по своим частотам, вот теперь по танкистским вышли.

Снятая в качестве трофея с подбитого танка радиостанция в итоге для чего-то пригодилась.

Батя надел танкистский шлем, прижал к горлу хвост ларингофона, потом убрал, прокашлялся, вновь прижал

Генерал Савин слушает, кто его вызывает?

В наушниках раздался хриплый голос, тон которого скрадывался статическими помехами.

Майор Демичев – командир эскадрильи вертолетов МИ 24, со мной еще два борта. Связи с командованием и ближайшими соединениями не имеем два дня. Окружены этими…м.. тварями. Полчаса назад видели ваши грузовики на горизонте. Генерал, я, конечно понимаю, что это, скорее всего, не мое дело, но расскажите цель вашего движения. У нас семьи на бортах, продукты и вода на исходе.

Говорит Савин, согласны вас принять, при переподчинении вашей группы лично мне. Цель движения, как вы правильно сказали, не ваше дело, но обещаем, что найдем безопасное место. Так что вас и семьи берем с собой. Демичев, как у вас дела с оружием и горючкой. Как состояние машин? Запас хода позволяет вам следовать за нами?

Голос в наушниках угрюмо рассмеялся.

Оружие табельные только пукалки. Весь боезапас кассетных и напалмовых бомб расстреляли еще вчера по крупным скоплениям тварей, которые в нашу сторону направлялись у деревни Ивашевка. Есть правда три тысячи патронов к четырехствольным пулеметам ЯкБ 12,7 но только на одной машине, на других навешены Р-60, боеприпасов к ним нет. Баки полные, пару раз запускали винты – рубили бошки тварям, которые слишком близко подходили. В основном это свои были, техники инфицированные, да с КДП диспетчер был. За колючкой ЭТИ еще не додумались столбы свалить.

Видели это крупное скопление, порвали на тягаче нам все покрышки.

Устало добавил Савин.

Где мы вас можем подобрать? Движемся вокруг Сызрани к Октябрьскому на мост. Нужна информация о том, цел ли мост и можем ли по нему проехать.

Не вопрос, командир, проверим, сейчас один борт слетает, потом на дозаправку встанет, а после этого встретимся после моста – там есть слева, не доходя до деревни Тростянки хорошая поляна. Если будет необходимость – прикроем чем сможем с воздуха.

У Савина отлегло от сердца. Ему отлично представлялось, как эти воздушные бронированные крокодилы очередями из крупнокалиберных пулеметов могут разрезать всю колонну вдоль на две части – левую половину грузовиков и правую, порванных посередине словно мятая бумага.

Демичев, запаситесь горючем – дорога будет неблизкой. Семьи можете на машину пересадить – выйдет на взлетное поле через десять минут, мы постоим, подождем пока на развилке М5, возле указателя “Сызрань”.

Знаем где этот указатель, поворот на поле сразу за ним, запасемся чем сможем, летную технику обслуживать теперь некому, и что-то подсказывает мне, генерал, что это наш последний полет. Данные разведки будут через полчаса. Пошел запускать двигатели. Конец связи.

“Вот, теперь мы нежданно-негаданно обзавелись воздушными союзниками”, думалось генералу, который снял танкистский шлем и провел рукой по седым волосам. Савин положил шлем на радиостанцию и смерил взглядом дежурного

Кузьменко, Косолапова ко мне, пусть срочно гонят разведкарету скорой помощи, забирают гражданских у летунов – нечего керосин жечь, поднимать лишний груз, пусть лучше пару тонн про запас возьмут горючего.

Есть, товарищ генерал.

Группа Косолапова только что заняла свое место в строю, до этого прикрывая от возможного нападения ремонт колесной базы тягача, который сам совсем не пострадал, не считая оторванных циркулярных пил, которые и до этого показали свою неэффективность. Однако заделка дыр в скатах, практически на ходу, без длительной остановки было занятием действительно увлекательным. Перекинули два колеса с правой стороны на левую, заклеили кусками резины самые большие прорехи, но сохнуть им еще долго…

К счастью, все проблемы были на прицепе, по дороге предстояло просто снять подходящие колеса с практически первого попавшегося грузовика. Но пока тяжелая танковая башня прижимала прицеп к земле, отчего он тащился практически на ободах.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 21:10. День четвертый.

Недалеко от с. Октябрьск Сызранского района Самарской области.

Разведка борта летунов доложила, что мост цел, но полностью забит машинами, по разведчику с земли открыли огонь из стрелкового оружия. Пришлось им погрубить в ответ. Все же идя на стопятидесяти метрах, было ощутимо попадание – могли вывести из строя приборы, да и лопасти повредить. Стрелки в Октябрьске окопались и перестали беспокоить. Но без серьезной поддержки лучше к мосту не лезть. Сейчас со стороны Сызрани идет пара грузовиков и БМП. Будут в Октябрьске через пару часов, примерно в то же время как и колонна.

Савин, выпрямил сгорбленную спину, отодвинулся от карты, разложенной на его “столе” – кожухи от оборудования гордо звались этим словом.

Не имея серьезного калибра, в сумерках, на незнакомом участке, да еще при форсировании водной преграды – идти вперед явное массовое самоубийство по законам тактики и здравого смысла, но деваться им было некогда. Савин готов был на карачках ползти до самого убежища, но делать это очень быстро. Шесть часов назад прошло последнее сообщение от пресловутой Красной Армии, которые застряли в брошенном Ульяновске, сражались с переменным успехом, несколько раз переходили от одного безопасного места в другое, понесли серьезные потери. По их словам, мертвяки брали измором, нападали массово ночью. Савин догадывался, что красноармейцы не могли никак допустить того, что он от них ушел окончательно. Все посланные на его поиски отряды пропали. А сегодня к обеду на них обрушилось огромное количество зомби, которое просто смяли их оборону. Передача обрывалась внезапно. Возможно вышло из строя передающее оборудования. Но, как бы там не было, больше до связистов Савина передачи не проходили. Это, да еще встреча с зомби-фермой заставило генерала действовать быстро и даже в спешке.

На посту появления колонны явно не ждали.

С ходу, залетевшая на пятачок перед складами, пробив обложенный мешками с песком самодельный блокпост, карета скорой помощи начала медленно сдавать назад, в то время как выбравшиеся из задних дверей бойцы под прикрытием рассыпающихся стеклянным дождем

стекол опасно накреняющейся “буханки”. Фортепьянная партия в восемь стволов штурмового отряда отбила у упавших за мешки одетых в разномастную форму молодых людей всякое желание отстреливаться. По одному, перебежками они бросились наутек, теряя запасные магазины и оружие. До складов добежал только один. Навстречу ему из темноты бросились три зомби и утянули его внутрь прежде, чем он смог поднять оружие.

Из здания, находившегося на противоположной стороне улицы выбежала группа из тридцати-сорока весьма посредственно вооруженных мужчин в слишком легкой для такого времени года одежде.

Простудитесь, ведь, куда лезете, заболеете и упадете.

Крошил столпившихся в дверях горе-воителей Малышкин, не выпуска изо рта зажженной сигареты. Охранники в караулке, видимо, до конца не проснувшиеся мешали друг другу. Одна часть их, выбежавшая на улицу и в полной мере оценившие мощь приближающегося тягача с танковой башней на прицепе, пытались вернуться в покинутое по неопытности столь заманчивое своей защищенностью помещение. Другая часть толпы, на ходу натягивая обувь, как были, в труселях и помятых майках, с двустволками, у которых было только два патрона, да и те в стволах, распахнув глаза, перли на своих же товарищей. Группе Косолапова эта заминочка была очень кстати. Три длинные очереди вдвое проредили толпу, которая не обладая живучестью зомби-отродья легко становилась лакомым кусочком для крошечных свинцовых злюк. Пули рвали их на куски.

Наконец, часть либо очень сильно паникующих, либо образцово дисциплинированных войск (хотя откуда им там взяться?) отступили вглубь коридора, и даже раздалось несколько неприцельных очередей из темноты в ответ. Преследовать скрывающуюся охрану никто не стал – пусть зомби ими поужинают. Главное, это было разметать оборону и не допустить потерь личного состава, что группа Косолапова замечательно и выполнила.

Батя прекрасно понимал, что подкрепление подойдет с минуты на минуту, поэтому необходимо было немедленно начинать переправу. Автомобильный мост отметался сразу – даже за сутки тягач не успеет сбросить все машины в воду, чтобы освободить проход. А ведь два грузовика с пехотой и БТР им не осилить.

Что там с железнодорожным мостом?

Запросил по радио у уехавшей дальше, под прикрытием боевиков Косолапова группы Пирогова

Все чисто, можем проехать. Мы доехали до середины, т-т-рясет только сильно, не разгонишься.

Пирогов отвечал кратко, но не привыкший к военному построению фраз жаргон резанул по ушам старого офицера. Батя поморщился

Держи оборону на той стороне, Пирогов, сейчас первые машины пойдут.

В то время, как неполный батальон развернул оборону, перекрыв дорогу из Сызрани, первые грузовики с гражданскими, разведкой, соляркой и тыловым обеспечением начали пересекать мост через Волгу, трясясь по шпалам на черепашьей скорости, водители следили, чтобы их не выкинуло в виднеющуюся прямо под колесами реку, ширина которой достигала в этом месте нескольких километров.

Через пять минут в переулок Октябрьского ворвался на полной скорости карательный отряд, приехавший на помощь гарнизону из Сызрани, но БТР тут же застыл пробитыми правым и левым бортами, из машинного отделения повалил дым, пассажиры и водитель пытались выбраться через задние люки. Ракетометчики отходили из засады, но по ним ударили все стволы из рати, находящейся в тентованных Уралах. Отступая, через заброшенный завод, через пути, на которых стояли составы с нефтью взвод затягивал противника все ближе и ближе к мосту. Осмелевшие Сызранцы, стреляя на ходу, от бедра, широкой шеренгой приближались к замершим у высокого обрыва цепочки машин. Бойцы Бати залегли за кучами и насыпями, отбивались в здании заброшенного завода, но силы пока были на стороне наступающих. Первая же взлетевшая на воздух машина колонны лишила беглецов половины запаса хлеба. Пулеметчики Сызранских повстанцев крошили обшивку тягача, пули десятками отскакивали от бронелистов Урала.

Внутри Андрей и подполковник задыхались от гари взрывов – рассредоточившиеся силы врага не давали прицельно нанести серьезного урона. К тому же близкое расположение защитников повышало вероятность дружеского огня. Прицельно легли три заряда картечи, но толку от этого было меньше, чем урона – поднявшаяся пыль только замаскировала маневр нападающих, которые теперь зашли с фланга и долбили колонну в хвост и гриву. Весь личный состав лежал под колесами и отстреливался. А ведь на этой половине оставалось еще больше половины колонны!

Усов, Бортунян, отставить преследование, мне нужна защита колонны здесь, возле моста!

Кричал в трубку Савин. Очереди подошедших слишком близко ополченцев Сызрани прошивали машины, кое-где на землю полилось топливо из пробитых бензобаков. У самого носа Бати в стене машины образовалась маленькая дырочка, из которой ударил луч заходящего солнца.

Пули рикошетили от бронелистов, некоторые залетали в кабину и с громким визгом крушили хрупкую аппаратуру.

Демичев, давай, они в ловушке, пора начинать. Только не медли!

В ответ послышалось сухое:

Слушаюсь, генерал, через минуту мы подойдем.

Батя не спустившийся с не имеющей серьезной защиты машины, на грани слышимости, услышал шум винтов. Три тяжело груженные летающие машины на низкой высоте зашли нападающим в тылы. Шум бьющих винтов, рассекающих воздух и трели визгливых пулеметных выстрелов показались Бате райской музыкой. Атака провалилась. Пули крупнокалиберного пулемета месили нападающих в кашу, мешали с землей оторванные внутренности, поднимали высокие фонтанчики пыли, как будто попадали не в землю, а ложились в воду. Рассеченная надвое группа попыталась прорваться обратно к машинам, но группа Косолапова их уже запалила. Заполыхали и четыре машины в колонне с пробитыми бензобаками.

Баранов, не стой ты как вкопанный, обосрались вы с вашим танком, давайте не спите, расталкивайте машины.

Орал в трубку Батя.

Тягач под угрозой взрыва, растаскивал горящие машины в разные стороны, чтобы огонь не пожег всю колонну, обожженные водители выпрыгивали прямо из движущихся машин, в воздухе продолжали гореть, горели на бегу и падали на заюлю.

Из заброшенного завода в опустившийся слишком близко вертолет ударил быстро сокращающий до цели вертлявый след. Раздалась вспышка, вертолет попытался набрать высоту, но боком направился в сторону Волги и упал недалеко от берега. Через секунду заброшенное здание обрушилось само в себя под тучей пулеметных пуль, похоронив под собой незадачливого охотника на вертолеты.

Кабину прошила еще одна очередь, и Батя почувствовал как мощный удар выбил из него воздух. Все лицо его оросила кровавая пыль, рукой он ощупал вздувшийся словно футбольный мяч живот. В его глазах потолок кабины закрутился, он упал на пол, страшная боль в животе заставила Савина потерять сознание.

Порядка двадцати Сызранцев, участвующих в бою, ушли живыми. БТР, два грузовика, около шестидесяти человек убитыми. Потери со стороны Бати составили пять машин, один вертолете, двое убитых, двое сгоревших, шестеро раненых, одним из которых был сам Батя, практически лишившийся печени.

Через час, уже в полной темноте, колонна, вернее то, что от нее осталось, въехала на полянку, где стояли два замерших Ми 24. Вдали виднелись огни Обшаровки.

Сызранские отморозки, лишенные транспорта, стали легкой добычей ночных зомби.

…Навалились, понеслись

Разозлились не на шутку

Только мертвый акробат

Снова стал в одну минутку

Кости хруст да дикий вой

Над оврагами гуляет

Упивается луной

К праотцам их отправляет

(из репертуара группы “Фриги - Фрики”)

ГЛАВА 4

У ЦЕЛИ

23 мая 1993 года, Воскресенье. 22:26. День четвертый.

Недалеко от с. Обшаровка Приволжского района Самарской области.

Плохо дело, контузия органов брюшной полости, разрыв печени, непрекращающееся внутренне кровотечение. Думаю, до завтра Батя вряд ли доживет. Медицина здесь бессильна. Сшил, все что можно.

Втихаря, на ухо, чтобы не слышал раненый майор медслужбы, поправив очки, докладывал первому заместителю генерала, полковнику Никитину. У койки больного находились Косолапов, Пирогов, и Баранов. Батя лежал на раскладушке прямо на своем рабочем месте, только теперь стол за ненадобностью был разобран.

Чем мы можем помочь?

Спросил, хмурый и озадаченный Никитин. Крупные капли пота на жирной морщинистой шее старого полковника, который должен был выйти в отставку еще пять лет назад, стекали за блестящую многодневной грязью темно-зеленого воротника форменной рубашки. Он пока не понимал всю серьезность сложившейся ситуации. Трясущиеся серые руки гиганта, скрюченные словно грабли, не могли найти себе места ни по бокам его толстого живота, ни под мышками, ни за ремнем портупеи.

Перенесите его в санитарную машину, там я буду постоянно наблюдать за ним и Пархоменко, который до сих пор в бреду и тоже очень плох. Если что случиться с Батей здесь, то я просто не успею по ходу колонны выполнить свой долг.

Майор потупился, снял сильно увеличивающие очки, протер и вновь одел их, и принялся выковыривать из-под ногтей засохшую кровь, оставшуюся там после операции.

Хорошо, майор, хлопцы, подняли, нежно, нежно, и перенесите куда майор скажет, да не трясите же вы его, сучьи дети!

Пара дневальных, с величайшей осторожностью подняли Батю вместе с раскладушкой, попятились к выходу из командной машины, негромко переговаривались и координировали свои действия.

Косолапов, разворачивайте охрану, останавливаемся на ночевку. По уставу, первый заместитель занимает место командира в случае его ранения или гибели. Так что главный теперь я. И всем слушаться меня беспрекословно.

По поляне, окруженной вставшими вкруг, друг за другом грузовиками бегали военные и гражданские, носили воду, собирали горючее для костров, которые должны были равномерно освещать внутренне пространство между машинами. Дозорные на пройденном мосту доложили о скоплении значительных сил противника на том берегу реки. Группа диверсантов, посланная с двадцатью килограммами взрывчатки полчаса назад разнесла две опоры моста в его середине, что давало возможность беглецам ночевать спокойно до утра. Больших скоплений зомби также не наблюдалось. Это была первая ночевка личного состава вне периметра или машин.

Пирогов, на карете скорой помощи доложил обстановку в Обшаровке – зомби заражение остановлено, выживших очень много, и настроены они совершенно не дружелюбно. Разговор за сто метров, с направленным друг на друга оружием дружелюбным назвать достаточно сложно. Пирогов узнал от местных, что дословно ”Исчадий Сатаны в большом количестве здесь не видывали, а какие были, тех мы уже сожгли и всячески извели”.

Проживали в Обшаровке в основном хорошо знающие друг друга староверы, которые после падения власти как таковой за пару дней организовали весьма успешное самоуправление и поставили охрану. Так что про колонну местные знали, и единственное, на что они согласились – это пропустить беспрепятственно колонну через свое селение завтра на рассвете. А о большем пока беженцы и мечтать не могли. О селянах в Прополовенке никаких новостей не слышали.

23 мая 1993 года, Воскресенье. 23:07. День четвертый.

Недалеко от с. Обшаровка Приволжского района Самарской области.

Что же могло так рассердить местных жителей, не злобных и привычным к постоянно проходившим мимо их домов проезжей дороги?

Спросил Пирогова Никитин

Слушай, командир

Не по уставу ответил Вячеслав, присев на сваленное бревно и разыскивая в пачку сигарет. Он достал не открытую, блестящую свежей оберткой, открыл, угостил Никитина, подал Косолапову, но тот отказался.

Здесь ничего непонятного нет, все просто как пять пальцев. В Сызрани новая власть объявилась из ближайшей зоны, где блатные всю охрану перебили три дня назад, теперь устраивают набеги, облагают налогом деревни что побогаче, а что помельче и силенок у которых мало, те сжигают и берут все что надо.

Что можете сказать о плане Сызранских, капитан?

Никитин обратился к Косолапову, который с задумчивым видом, не проронив ни слова за вечер, сосал спичку. Нехватка курева начала действовать – старые запасы постепенно подходили к концу, у многих уши пухли от нехватки никотина, десятилетиями курящие мужики начали придираться друг к другу, пошли мелкие стычки. Майор медицинской службы чтобы хоть как-то снять напряжение, раздавал спички, вымоченные в никотиновой кислоте. Это на какое-то время помогало, и было лучше, чем ничего. Косолапов предполагал, что скоро либо он полностью избавится от сигаретной зависимости, либо немножко подвинется умом. Отвечать на вопрос, поставленный полковником, Алексей не спешил, взвешивал все возможные варианты того, как можно более плавно приблизить не отличающегося политическим складом ума полковника к вырисовывающейся некрасивой проблеме. В конце концов, он почувствовал, что ничего путного и красивого не получается и решился резать правду-матку.

Пленный бандит рассказал много интересного, прежде чем умереть.

Так, так, продолжайте

Устроился поудобнее на бревне полковник.

Обнадеженный его одобрительной улыбкой, Косолапов вывалил все дерьмо на его ничего не подозревающие уши:

Возле Октябрьского ждали именно нас, и для стопроцентной гарантии выслали из Сызрани пополнение. И только разведка летунов испортила бандитам провернуть план блицкрига – попадание в ловушку колонны было обеспечено. Но то, что мы поехали по дальней дороге, не сунулись в Октябрьск, где на перегоне нам была подготовлена ловушка и вдвое увеличили скорость передвижения, спасло нас.

Никитин выплюнул прилипший к губе кусочек табака. Он озадаченно глянул на Косолапова

Как такое могло произойти? Неужели у них так быстро работала разведка? Тогда перед этими бандитами стоит снять шляпу. У них поразительно отлаженная организация службы. Ведь нужно было наблюдать за нами в пути, передать данные руководству…

Им это делать было вовсе не нужно. На повороте, когда мы еще не встретились с летунами у Сызранских был блокпост. Я еще заметил, когда мы поворачивали на М5, что неплохо оборудованное для дозорных место в милицейской будке пустует, хотя видно было, что совсем недавно его укрепили мешками с песком, были навешены дополнительные средства защиты дозора и недавно демонтированы осветительные приборы. Здесь нас просто пропустили затем, чтобы ударить в спину в Октябрьске.

Пирогов криво усмехнулся, не глядя в глаза Косолапову, затем поежился и натянуто рассмеялся

Хорошо, что мы счастливо избежали этой ловушки.

Он засобирался, ссылаясь на дела по подготовке плана завтрашнего движения со своим отрядом, но Алексей Косолапов попросил его задержаться всего лишь на несколько минут, после чего Пирогов нехотя согласился.

Далее начинается мистика

Косолапов как бы невзначай положил на колени ствол и положил палец на предохранитель.

Раненый при смерти божился, что на этом блокпосту Сызранские отморозки имели разговор с человеком, который был из нашей колонны. Они поделили добычу и разработали план захвата колонны таким образом, чтобы груз не пострадал. Дело в том, что в Сызрани слишком много желающих прикарманить продовольствие, идут жестокие разборки между кланами за пару ящиков консервов, а тут мимо проезжает не имеющая огневого прикрытия колонна с тоннами продуктов и муки. То, что это правда, раненый подтвердил, рассказав, сколько именно мы везем и в каких именно машинах.

Что, как можно, у нас - предатели? Да Вы в своем уме, майор?

Никитин подпрыгнул, отчего сидевший на другом конце бревна Пирогов едва не упал, затем полковник, сжав кулаки, вперил свой взгляд в Косолапова

Но ведь Вы же и занимались разведкой, не так ли? Что же получается – предатель, это Вы?

Вовсе нет. Кроме меня впереди шла группа Малышкина и Пирогова, заметьте по очереди.

Косолапов махнул рукой в сторону сжавшегося в комок Вячеслава.

Кроме того, если товарищ полковник поднимет журнал, то обнаружит, что моя и Малышкинская группа как раз в момент установления связи с летунами отдыхали. В разведке был вот он.

Косолапов, докажи, что за херня, да я сейчас тебе в глаз дам, шкура ты болтливая!

Пирогов надвинулся на Косолапова, неуловимым движением рептилии достав из ножен немалых размеров мачете.

Косолапов направил на Пирогова полностью готовый к стрельбе автомат.

Никитин встал межу ними и заревел

Отставить! Опустите оружие. Косолапов – моя правая рука, а ты, Вячеслав, левая. Что же это получается, мы сейчас переубиваем друг друга, из - за лживых слов бандита?

Все просто, товарищ полковник, правдивость его слов подтверждает то, что бандиты знали и в первую очередь расстреляли машину Бати, этот иуда его убил. А еще он свалил в разведку за мост, хотя была очередь Малышкина, чтобы его случайно не кокнули дружки блатные! Ну, тварь продажная, отвечай, так это или нет?

Налитые кровью глаза Пирогова едва не вылезали из орбит от бешенства.

Правда, правда, Держи с-с-ука…

Метательный нож, от броска Вячеслава Пирогова задрожал полоской блестящей стали прямо под сердцем Косолапова. Как вовремя он надел сегодня бронежилет! Однако удар ножа был такой силы, что траекторию полета пуль его автомата можно было сравнить с веером, уходящий своим концом к горизонту. Взвизгнувший от отчаянья неудачи, Пирогов с мачете кинулся к Косолапову, но на его пути оказалась туша Никитина, который словно скала, шагнул наперерез ему, чем смял атаку предателя.

Крыса, да я тебя!

Косолапов взял на прицел Пирогова, но тот неуловимо плавным движением переместился за полковника, повернул его лицом к Косолапову и прижал мачете к его горлу

Только попробуй, майор

Прошипел Пирогов, высунув не секунду голову из-за плеча гиганта.

В ночи вокруг сражающихся началось резкое движение. Кто-то бежал к ним, кто-то скрывался от возможного огня, кто-то орал “Сзади, Леха”. Косолапов узнал голос Малышкина

В этот момент Алексей выстрелил и не медля не секунды, развернулся на сто восемьдесят градусов, поймав на прицел несущегося на него соратника Пирогова с высоко поднятым топориком.

А ну, остынь, брось топорик-то. Ручки вверх. И давай без фокусов, а то как с Пироговым получиться – я нервный.