Суфлёр

Глава 23. Ритуал

На диске был записан какой-то странный ритуал. Я сразу узнал своего рыжеволосого импресарио. Я не спутал бы Мишу ни с кем, как бы не маскировался этот разговорчивый лицемер и несостоявшийся лицедей. Стараниями этого человека я оказался в мышеловке, где вместо сыра приманкой закрепили популярность, капканом же стала моя подпись на псевдо-договоре. А ведь около пятнадцати лет мы дружили и были «не разлей вода», как братья. У меня не укладывалось в голове, как Миша, столько раз разглагольствовавший о слове чести, благородстве, верности и воспевающий на всех углах порядочность, мог так поступить со мной. Я пожирал глазами экран телевизора…

Миша и еще пятеро незнакомых людей были облачены в белые балахоны, чем-то напоминающие туники. Вокруг них крутились бритоголовые парни в одинаковых черных куртках военного кроя с треугольными шевронами. Затем камера прошлась по стоящим напротив шестерки в белых одеяниях господах в синих смокингах. Где-то я уже видел такой смокинг…

Эта респектабельная шестерка выстроилась, как на параде, в шеренгу. «Синие смокинги» держали на изготовке пистолеты. Я узнал некоторых из них. Ну, конечно, лицо краснобая Порханова, приватизировавшего патриотизм, синтезировав из него шовинизм, выделялось колоритной родинкой и выпуклым подвижническим лбом. Среди них пребывал также известный генерал, уволенный в запас за конфликт с министром обороны и сколотивший фронду из бывших военачальников и «распогоненных» старших офицеров. Я узнал и крупную милицейскую шишку. Его фамилия, кажется, Ларичев. Я вспомнил его по телесюжету с брифинга УВД, касающегося убийства моего предшественника публициста Миная Сергеева. И Лорд. Гномообразным вельможей он стоял рядом с замысловатым, украшенным резьбой седалищем с подлокотниками в виде огнегривых жеребцов.

Человека, появившегося в кадре через несколько секунд, я тоже вспомнил. Дмитрий Вячеславович. Сей седовласый франт с профилем Наполеона поздравлял меня на банкете после вручения «Дерби», переименованного с его подачи в «Конька». Похоже, именно он диктовал моду «синим смокингам». Тогда, на церемонии, Лорд представил седого человеком из индустрии развлечений. Он сказал, что Дмитрий Вячеславович делает самые крупные шоу, умудряясь оставаться в тени.

Теперь этот великий, по словам Лорда, шоу-бизнесмен был облачен в пятнистую леопардовую накидку, подобную тем, что подбирают театральные костюмеры актерам, играющим средневековых королей. К трону и мантии для полной гармонии не хватало короны. Однако из того, как вел себя седой, явствовало, что он и без короны главный на этом маскараде, стилизованном под мрачное средневековье.

Лорд почтительно поцеловал ему руку. То же самое проделал человек с рыжим чубчиком. Я обратил внимание, что цвет его волос идентичен колору шевелюры Миши Зеленгольца, правда начес у Михаила был мощнее, а копна заметнее. И еще один крупный человек, камера запечатлела его со спины, осуществил ту же бесхитростную и скопированную с «Крестного отца» процедуру верноподданичества, задержавшись с поцелуем дольше других. Камера HD не дождалась, когда он закончит лобызания, и увела сюжет в сторону. Я лишь обратил внимание на лысину здоровяка. В ней угадывалось нечто до боли знакомое, но напряженное ожидание мешало проявить себя памяти. Да и мало ли в Москве людей с плешью на затылке…

Седой уселся в кресло и взмахнул рукой. Господа в смокингах одновременно прицелились. В зал ворвался грациозный черный жеребец. Он встал на дыбы, издав неистовое ржание. И тут я увидел нечто страшное – обреченный взгляд Миши Зеленгольца. В его светло-карих, обычно бегающих глазах, застыл ужас. Его взор сфокусировался в одной точке, и точка эта находилась на мушке наставленного на него ствола.

«Смокинги» стреляли в упор, прямо в головы жертв. Люди в балахонах вели себя по-разному. Одни кричали, другие молили о снисхождении, третьи проклинали. Мишаня плакал, рассчитывая на слезы как на последний аргумент, способный выпросить у палача помилование. Но действо, так похожее на спектакль, на фарс, на пародию масонских посвящений, сопровождалось реальным убийством шести человек. Оружие палачей не были театральной бутафорией, и кровь пролилась настоящая.

Я видел и раньше, как плакал мой друг, единственный друг, которого я так скоропалительно определил в предатели. Лишь однажды это случилось. Тогда вышла в эфир наша первая совместная передача «Холодный расчет». Но тогда Миша плакал от счастья. На этом видео он плакал похожими слезами, но это была река отчаяния, уносившая его в вечность. «Уж там-то ты точно от меня не спрячешься»… - этой мыслью я извинился перед Мишей и возненавидел убийц моего друга, заставивших меня так плохо думать о нем. Он был не идеален, но не заслуживал казни.

Убийцы предусмотрели, чтобы их жертвы не смогли встать на колени и приняли смерть стоя. Их ноги заточили в деревянные колодки большого диаметра.

Белая материя, как промокашка, впитывала кровь. Миша и другие пятеро приговоренных получили каждый по смертельной порции свинца.

Дробь барабанов и кельтская мелодия шотландских волынок давила на уши душераздирающим цинизмом. В довесок ржал бесноватый жеребец, видимо, единственное из присутствующих на ритуале животных, кто верил, что происходящее – не инсценировка циркового представления, а самое, что ни на есть, грандиозное зрелище со зрителями в партере и оркестром в театральной яме. От театра здесь присутствовал только суфлер. Теперь мне казалось, что эту функцию возложил на себя Седой. Во всяком случае, я точно знал, что Лорд – наверняка не является суфлером.

Не он стрелял в Мишу Зеленгольца. Курок спустил Порханов. Но это не имело значения. Все они были убийцами. Они смотрели на лежащих в луже собственной крови людей, как дрессировщик смотрит на зверей. В их глазах напрочь отсутствовала свойственная человеку разумному жалость, ингредиент, на котором настаивается любовь к несовершенному миру.

Ритуал продолжился загадочным клеймением. Убийцы добровольно давали сделать себе отметину на груди, которую как матерый кузнец раскаленным железным колом вжигал юноша в соломенном парике. Заговорщики принимали боль безропотно, с какой-то неестественной гордостью, подобной кичливой браваде эсесовцев, помешанных на рунических обрядах Одина и Кримхильды. Боль от ожога отпускала. На груди палачей дымились английские фунты, цепко связывающие их смертным грехом.

Я выл от ненависти и злобы. И от беспомощности. Я готов был растерзать всех, включая Лорда. В первую очередь – Лорда. Этот подлец сознательно оклеветал Мишаню. Моего Мишаню. Доброго, задорного, в меру проказного и пусть иногда не совсем искреннего. Он видел мир глазами телевидения. Он заразился вирусом раболепия перед медиа -боссами, подобострастия - перед спонсорами, и лечил себя самостоятельно универсальным народным средством – обманывал и тех, и других, не забывая наживаться на друзьях. Но с непреложным условием, что друзья не узнают или что перед ними будет возможность реабилитироваться. Это шоу-бизнес. Это просто бизнес. Общепринятый, негласный, сам собой разумеющийся откат. Это Россия!..

За что они убили безобидного лгунишку Зеленгольца? Они должны за это ответить! И этот седой тоже. И великодержавник Порханов, адепт пятой империи, уже начавший реализацию заявленной программы поставить к стенке 10-15 тысяч человек для наведения порядка. И почему Миша Зеленгольц оказался в списке раньше меня? Убийца! Выстрел за мной. С упреждением. Россия узнает. Она должна узнать. Что есть заговор, есть преступная организация, гнусный клан, связанный круговой порукой… И что иногда те, кто параноидально ищет во всем секретные протоколы никак не признается, что сам же их и пишет… А потом переписывает, читает и исполняет. Самым бесстыдным плагиатором был Гитлер. Порядок, основанный на национальном превосходстве большинства над меньшинством, обычно оборачивается хаосом. И лишь моноэтническое государство защищено от распрей, но такому государству и империей никогда не бывать. Я подсознательно готовил себя к теледебатам, но тут же осек себя на мысли, что здесь скорее нужен мировой суд. Не в рамках телепрограмм «Суд идет» или «Час суда» с истцами и ответчиками из провинциальных театров, а открытый и справедливый.

Ненависть магнитом сковала разум. Я ощущал в голове тяжесть. Сердце рокотало словно мотор автомобиля на тест-драйве. Сидя здесь, в своей крохотной в сравнении с виллами Барвихи Вилидж квартиры, где проводят «лакшери- вечеринки» московские небожители, я вдруг осознал свою ничтожность. Что я могу? Для них не существует слова «нет». Им на веранде запевает на бис свою «Секси маде факе» Принц Роджер Нельсон по прозвищу Симбол. В ротонде им ласкает слух русский Фаринелли Синделл и шуршат услужливые филлипинки, у которых нет никаких проблем с разрешением на работу, ведь они подносят чай в том числе и начальнику миграционного ведомства. В бассейне там купаются русалки из Волгограда, Саратова и Ростова, а начальник ГИБДД лично регулирует заплывом. Можно не сомневаться – столкновения не будет. Они разъедутся на любой дороге, хоть у них схожие номера с одинаковыми буквами на бампере и один единственный путь – Коррупция…

Сильные мира сего… Они раздавят меня как букашку, если обнаружат, что я владею информацией, способной им навредить, представляющей угрозу их размеренному укладу. Неужели ФСБ в полном неведении относительно черных деяний тайного клана? А на Петровке чем занимаются? 281-ую статью УК им можно пришить без труда. Разве не экстремистскую организацию они создали, и разве не угрожает она стабильности? Почему убийцы все еще на свободе? Мало того, бесятся с жиру…

Мне стало душно. Я открыл окна настежь. Ночная прохлада нехотя вытеснила из комнаты застоявшийся воздух. Я налил себе виски из початой бутылки, распить которую намеревался с Инессой, все еще не отрывая глаз от экрана.

Седой держал слово:

- Братья мои, сегодня вы стали полноправными хозяевами своих судеб, избавившись от ложных моральных устоев. Мораль является ничем иным, как поголовным оболваниванием большинства людей горсткой демагогов от государства и церкви. – Глаза Седого сверкали одержимостью. – Мы меняем мораль и рушим стратификацию. Мы сделали свой выбор. Мы революционеры. Из ранга обманутой черни мы переходим в разряд поводырей этого скота. Мы – избранные властители земли! Вся власть Ордену Либра! День свершения нашей революции уже совсем близок. Мы возьмем власть и наведем наш порядок! Плоды нашей победы обретут истинный смысл после воплощения в жизнь наших целей и торжества наших идеалов. Мы уповаем на собственные силы. И пусть наша энергия расчистит небо от туч, и космос снизошлет благословение на избранную нами добровольную участь. День близок! Он или сделает из нас хозяев России , или превратит нас в неудачников, но никогда не сделает из нас рабов!

Проникновенная речь нового фюрера впечатлила. Стакан с виски опустошался и наполнялся вновь с бешеной скоростью. Я впервые в жизни не пьянел. Казалось, алкоголь действовал лишь на вяло циркулирующий воздух, поражая его еще большей леностью. Я же нервно ходил по комнате из угла в угол, не находя себе места. В какой-то момент я остановился, обхватил голову руками и пронзительно заорал, так громко, что не услышал звонок домофона…

Инесса с самого начала знала, кто приказал за ней следить. Она ведь была не глупа. Но раньше эти бандитские выродки не позволяли себе переходить черту. Теперь все изменилось. Что-то заставило Лорда форсировать поиски исходника записи ритуала. Что конкретно? Инесса не знала. Очевидным было лишь то, что Лорд и его прихвостни точно не знают, у кого находится компрометирующий видеоматериал – у нее или у кого-то другого. В этом их неведении и был для нее единственный шанс остаться живой.

Мне она была по-настоящему благодарна. Если б не я, так она думала, этот безжалостный зверь в маске вытряс бы из нее все, и тогда ее сумасбродную цель – отомстить за сестру – было бы некому претворить в жизнь.

Забежав в подъезд многоэтажки, она первым делом посмотрела в окно. «Порш-кайен» цвета гнилой вишни стоял возле дома со включенными фарами. Мафиози не шифровались. Психическая атака продолжалась. Они прекрасно знали, к кому приехала Инесса и в какой квартире живет ее подруга, у которой телеведущая часто гостила и даже оставалась на ночлег. Скорее всего обыск в ее жилище тоже запланирован, возможно, уже состоялся. Хотя вряд ли. Подружка бы подняла вой и первым делом позвонила бы ей.

Инесса собрала в кулак всю свою волю и начала действовать. Она не стала пользоваться лифтом, интуитивно избегая замкнутых пространств, быстро добежала до верхнего этажа, забралась по лестнице на пролете к люку, закрывающим путь на крышу. Она с силой толкнула люк вверх, и он со скрипом отворился. Пожарная лестница, привинченная к тыльной стороне дома параллельно сточной трубе, сейчас являлась ее главной надеждой уйти от преследователей. Что до подруги, то Инесса не считала эту смазливую выдру, насквозь пропитанную завистью, своей подругой. Она без сожаления одарила завистницу неприятностями, которые та заслуживала. Девушка, проживающая в квартире номер 134, работала начинающим телесиноптиком на дециметровом канале и подавала надежды. По сути своей и мировоззрению ее место если и было связано с телевидением, то только с эротическими программами про замещение любви сексом, а хлеба кексом. Инесса, устроившая подружке поздний визит бандитов, полагала, что урок пойдет на пользу не только красавице, но и улучшит погоду. Ну, а если честно, то думать особо не было времени…

Высоко! Черт побери… Даже купол отеля «Олимпик-Пента» выглядел маленьким кружком диаметром в серебряный доллар. Надо спускаться. Инесса медленно полезла вниз, стараясь смотреть только вверх. Минут за десять она одолела лестницу, и ее нога ступила на асфальт. Ее никто не схватил. Значит, путь свободен.

Она помчалась к проезжей части. «Голосовала» недолго. Рядом остановилась машина, какой-то «жигуленок». Инесса прыгнула в салон без спроса и буркнула водителю:

- Поехали.

- Куда, девочка, милая? – поинтересовался пожилой мужчина.

- На Можайку.

- Прости, родная, мне не по дороге.

Инесса закрыла ему рот стодолларовой купюрой. Водила деловито переключил рычаг коробки передач и тронулся в путь.

Она ехала ко мне с одним только желанием – наконец объясниться. Я и впрямь не заслуживал того, чтобы оставаться фарфоровой куклой, в которую бросают медяшки, а потом вдребезги разбивают. Но ее ко мне манила еще одна причина. Если б я знал о ней, то прыгал бы от счастья. Смертельная опасность, нависшая над ней, растопила лед, замуровавший чувства. Она ничем не отличалась от других молодых женщин. В двадцать пять большинство из них приступает к поискам постоянства и часто произносят термин «серьезные отношения». Она хотела признаться во всем – и в том, что имела намерение использовать меня в своей необъявленной войне против Лорда, и в том, что однажды усомнилась во мне, и в том, что по-настоящему влюблена.

Одной противостоять сложившемуся положению вещей больше невмоготу. На этом свете сейчас был лишь один человек, которому она могла, хотела и обязана была открыться – я… Только мне она могла доверить тайну, ибо мы оба пострадали от этих людей, оказались в одинаковом положении. И хоть Миша Зеленгольц не приходился мне кровным братом, он был дорог мне почти так же, как Инессе ее Кристина. Нет, не она втянула меня в эту страшную историю, конец которой не виден. Так произошло помимо ее воли. Я должен был узнать правду.

И все-таки сомнение – эта точащая душу, как волны стачивают прибрежные камни, человеческая слабость, иногда спасающее, но больше тормозящее чувство, не давало ей покоя. Она сомневалась, что я нуждался в правде. Она думала, что я вполне мог без нее обойтись. Что для меня гораздо важнее другое – я ведь теперь знаменит. Слава, деньги, общественное мнение, престиж… Как много значит для нас эта приятная мишура. Больше ли, чем дружба, верность, любовь, которых может и нет вовсе, или они где-то там, за слепящей радугой? А мишура рядом, иногда она тебе не принадлежит, но от этого бывает еще заметней…

Гадкое чувство тревоги и нерешительности ранило ее сердце. Я говорил, что значит для меня слава. Она неспроста прощупывала меня на эту тему. Когда она спросила однажды, нравится ли мне быть звездой, я ответил, что это единственное состояние души, которое меня не угнетает.

Но мои глаза – вот что вызвало ее доверие. В моих карих глазах она прочитала чистую сказку о грусти, навеянную усталостью от притворства и по-детски наивной добротой. Эта чудная сказка действительно нашла уютное пристанище в моих глазах, когда мой пораженный суетой разум выселил ее из моего очерствевшего сердца. Когда она вспомнила о моих глазах, ей вдруг стало намного спокойнее. Нет, она не могла обмануться.

Инесса еще раз повернула голову и посмотрела в боковое зеркало заднего вида. Ее план избавиться от «хвоста» удался. Сзади чисто. С Садового водитель свернул на Новый Арбат. По прямой до Кутузовского. До Можайки – рукой подать…

Хуже всего было то, что услышав звонок, я испугался. Ведь это оказался не звонок домофона. Незваный гость был уже на лестничном пролете. И этим незваным гостем был никто иной, как сам Лорд. С минуту я метался по комнате словно умалишенный, не позволяющий санитарам надеть на себя усмирительную рубашку. Звонок повторился еще раз. Я додумался спрятать диск и карту памяти под диван, затем кинулся на кухню за ножом, потом решил оставить глупую затею обороняться – если ребята Лорда войдут, то надо лепить из себя кретина, ни сном, ни духом не ведающего, о каком собственно видеоматериале идет разговор. У Инессы же получилось. Чем я хуже – мужчина, все-таки. Хотя правду говорят, что процент трусов выше среди мужчин, и если бы Господь доверил им детородную прерогативу, процент трусов-мужчин заметно бы сократился, но лишь вследствие общего снижения рождаемости.

«Они обыщут квартиру, сразу найдут!»– запаниковал я. Очередной звонок не дал мне перепрятать карту и диск. Я уставился на Лорда в экран видеодомофона и спросил, имитируя заспанный голос:

-Кто там?

-Лорд, - ответил поздний гость.

Лорд не замедлил объяснить цель своего внезапного визита, избавив тем самым меня от возможных вопросов. Но в этом была и ошибка – надуманный повод прихода к своему протеже в столь поздний час позволил мне собраться с мыслями и прекратить нелепое мельтешение. Лишь поочередно дергающиеся мешки под глазами выдавали верхний предел моего напряжения. Я был на взводе, но Лорд не придал значения такой ерунде. Нервическим натурам свойственно и не такое – одни кусают ногти или сосут пальцы, у других эти пальцы дергаются, третьи выпивают по ночам. Увидев пустую бутылку «Чивас» Лорд определил меня в категорию третьих. Мои глаза интересовали его куда меньше, чем Инессу.

- Мои друзья из ГУВД сообщили об этом нападении, - на ходу сочинял Лорд, направившись в комнату без приглашения, - Я ей не раз предлагал телохранителя, но она ни в какую. Вот и допрыгалась… – плюхнулся он на мой диван.

Я проглотил комок, застрявший в горле, но промолчал.

- Уверен, она вляпалась в какую-нибудь паршивую историю. Может ты в курсе, в какую? – «карлик» пробуравил меня своим ястребиным взглядом.

- Не в курсе, - ответил я.

- Ты-то как там очутился? – «по-доброму» поинтересовался он, проявляя неподдельное участие, - Мне передали – тебе досталось. Как себя чувствуешь.

- Да я в порядке, - выдавил я из себя. Мои односложные ответы оправдывала пустая бутылка «Чиваса». Я опорожнил ее как нельзя кстати.

- Слава Богу, - саркастически заметил человек, в чьем восхвалении Всевышний точно не нуждался. – Черт тебя дернул связаться с этой взбалмошной модмуазелью.

«А вот про деяния черта его помощник воистину осведомлен», - не сомневался я.

- Сказать по правде, я был уверен, что она у тебя. – признался Лорд, - Но как вижу, наша девочка спряталась где-то в другом месте. Я как узнал о случившемся, немедленно выехал к ней, но никого там не нашел.

- Она поехала к подруге, - пробубнил я.

«Козлы долбанутые, проворонили сучку, - выругался Лорд про себя, - Где ее теперь искать?»

Час назад его люди, которым было поручено следить за теледивой и завершить порученное дело любой ценой, доложили, что девчонка исчезла. В квартире подруги Инессы не оказалось, как не было там и исходника. Они перевернули все, с удовольствием и особым пристрастием обыскав сексуального телесиноптика и даже взломали паркет, выложенный за счет коррумпированного страховыми компаниями главы гидрометцентра.

Перебрав в голове все адреса, куда она могла отправиться, Лорд остановился на моей «конуре». Но, похоже, интуиция на сей раз его подвела. А вернее – опередила Инессу, ведь она действительно направлялась ко мне, но ни я, ни Лорд этого не знали.

- Я гляжу, ты отслеживаешь все ее похождения?, - сузив глаза в щелки, спросил Лорд, - Не угораздило ли тебя влюбиться?

- Что, если так? – уклонился я от прямого ответа.

- Да… - покачал головой Лорд, - Этого следовало ожидать. Она такая же, как ее чокнутая сестра. Когда Кристина раздевалась, даже у меня, старого развратника, отнимался язык. Но я нашел в себе силы истребить инстинкт. И ты должен сделать то же.

- Почему?

- Этим вопросом ты выдал свою заинтересованность. Хотя я и раньше предполагал, что тебе именно с ней захочется поиграть в любовников. Когда у человека вдруг появляется слава и чуть-чуть деньжат, ему уже мало кукловидных бабенок с длинными ногами. Все дело в человеческой ненасытности. Просто девочек становится мало. Подавай медийную телочку. Звезду… Престижно. А престиж возбуждает больше нижнего белья. По себе знаю. Я пойму, если ты клеишься к ней ради реноме ловеласа. Но что, если ты поступаешь, как глухарь на току, в свадебную пору? Тогда ты упал в моих глазах.

Я промолчал.

- Подумай об этом, - посоветовал Лорд.

- Непременно, - пообещал я.

Лорд сменил потрошащий взгляд маньяка на изучающий, преобразившись в злобного профессора, что открыл новый закон физики, способный расщепить не только атом, но и мозг собеседника. Этим взглядом он огляделся по сторонам, зачем-то погладил диван, будто что-то нащупывал, потом встал и прошел на кухню.

- У тебя нет в холодильнике сока? – спросил он.

- Только охлажденная вода.

- Сгодится, - изрек Лорд, открыл холодильник и взял оттуда графин с ледяной водой.

Отпив пару глотков прямо из графина без поправки на этикет и правила поведения в гостях, он продолжил тему:

- Так вот, у меня на твой счет большие планы. И не только у меня. А твоя любовная интрижка с Инессой может все испортить. И мне, и тебе. Я понятно излагаю?

- Куда яснее.

Лорду не нравился мой чересчур независимый тон. Давно ли я готов был ходить со стулом за своим благодетелем? Однако, он не стал вновь напоминать мне о нашем проклятом контракте, списав мое поведение на побочное действие алкоголя.

- Ладно, расскажи лучше, что там произошло? – перешел он к делу.

- Если б я знал… - горестно пробормотал я. – А что, менты не знают?

- Сказали только, что парнишка при волыне был, исходник какой-то искал, - закинул удочку Лорд.

- Исходник? Что за исходник? И что в наше время мешает сделать с него копию, размножить его и разослать как спам? – разошелся я.

Лорд снова отхлебнул воды и вытер пот со лба. Я словно ошпарил его своими доводами. Однако он быстро отошел. Оригинал – вот что важно, чтобы Магистр и Комиссия не смогли обвинить его в утечке… Операция начнется со дня на день, а после ее завершения – хоть трава не расти. Победителей не судят. А проигравшие не оправдываются друг перед другом.

- Да домушник это был, - подбросил я более спокойную для гостя версию, подумав, что первое мое заявление может быть ненароком воспринято за шантаж. Увильнув окунем, я добавил: - Если б я не наведался к Инессе в гости, ее обчистили бы до нитки.

- Не странно ли? – размышлял Лорд вслух. – Ты больше печешься о ее пожитках, чем она сама. Уехала, говоришь, к подружке, а ведь у парня, как выяснили, был ключ от квартиры. Того и гляди, вернется. Заходи, мил человек, бери, что пожелаешь. Так?

- Ничего странного. Испугалась девчонка. Может это маньяк был, а не грабитель. Кстати, вполне вероятно. – обрадовался я новой, возникшей спонтанно версии, - Сколько их развелось. Эти ребята на звезд падкие. Точно – маньяк!

- С пистолетом?

- А сколько их с автоматами!

Лорд скривился в нервной усмешке. В чем-то он совершил просчет. Теперь эта змеюка укроется в какой-нибудь норе. А он будет трястись от страха. С самого начала не надо было с ней церемониться. Надо поднять все силы, чтобы не дать ей возможности выпустить свое жало. Ее будут искать двадцать четыре часа в сутки, пока не найдут…

Голова раздувалась от проблем. Магистр назначил внеочередное заседание Комиссии. Все теперь происходило быстро. Если не сказать – молниеносно. Ощущался явный ажиотаж. Маховик подготовки восстания был запущен давно, но уведомление о выступлении, о так называемом Дне ТВ должно было поступить отдельно для каждого куратора.

Детали операции не разглашались, у каждого из руководителей были свои обязанности. Лорд как-то посетил полигон в четырехста километрах от Москвы, под Брянском, скрытый непроходимыми густыми лесами, где тренировались боевые группы, действия которых координировали бывшие офицеры спецподразделений. Уволенные в запас политработники обучали команды подстрекателей и провокаторов. Среди инструкторов Лорд заметил англичан из оранжевых «лоялистов» Ольстера, поднаторевших на уличных стычках с ирландцами и приглашенных на базу мистером Уайтом. Сам Уайт бродил здесь в русском камуфляже, проверяя кучность стрельбы, сборку-разборку автоматов и метание гранат. Боевики, среди которых не трудно было угадать бывших уголовников, распознать экстремистов левого толка и заметить ультра-правых с бритыми затылками с утра до вечера занимались военным делом. Их кормили на убой, разбив на полянах бивуаки полевой кухни, а жили они в партизанских землянках и блиндажах, выстроенных на лужайках под сенью берез и елей.

Обстановка в последние дни накалилась до предела. Разведка Ордена вычислила подставного агента, уже успевшего передать свои отчеты на Лубянку. Там тоже шевелились. На чекистов наседали из Кремля, предчувствуя что-то из ряда вон выходящее. Но большой опасности для Ордена донесение похороненного в брянских лесах агента не имело. Координаты тренировочного лагеря остались в тайне. К тому же лагерей в областях, граничащих с Подмосковьем, функционировало больше двенадцати. Точной цифры не знал даже Лорд. Агентура Ордена преуспела в дезинформации. Основная цель была достигнута – в правительстве недооценивали своих оппонентов, грезивших о креслах в кремлевских кабинетах.

Факт существования некой мощной финансово-криминальной структуры был федералам известен, но о политических амбициях и лидерах организации в ФСБ имели лишь поверхностное представление. Финансовые возможности клана оперативникам и аналитикам ФСБ не казались столь уж безграничными, чтобы бить тревогу и звонить во все колокола. Там были уверены, что системная оппозиция не меньше Кремля будет бороться с возможной конкуренцией со стороны уголовного братства, примеряющего белые воротнички. В то, что это братство отважится на мятеж в России не верили даже скептики мирного разрешения мирового кризиса. Эксперты и политологи полагали, что тайный клан действительно существует, но держится на плаву лишь за счет спонсорских пожертвований сочувствующих маргиналов и тайных перечислений ряда опальных олигархов. Учитывая тот факт, что кризис подкосил активы изгнанных нуворишей, о серьезных субсидиях в ближайшее время речь идти не могла. Никто ничего не боялся.

Магистру такое отношение к его детищу – Ордену Либра – играло на руку. Подготовка к восстанию перешла в завершающую стадию. Топографы разрабатывали маршруты передвижения групп и назначали объекты первичного захвата. Лорд не сомневался, что «Останкино» поручат его людям. Штурмовать телецентр, как в 1993-ем, теперь не было необходимости. Объект и так практически полностью находился под его неусыпным контролем. И все же тревога не покидала Лорда. Каждый новый день приближал к роковому часу. Но проблема с гуляющим по Москве исходником, на первый взгляд кажущаяся сущим пустяком по отношению к глобальному перекраиванию мира, затеянному организацией, подобно миксеру взбивала серое вещество, путая мысли, забивая голову и низвергая планы.

- Ладно, - душевно произнес Лорд, - Ты сейчас не в состоянии рассуждать трезво. У меня в жизни тоже был такой период. Все через это прошли. Но запомни: для мужчины женщина, какой-бы она не представлялась, на самом деле – сливной бачок, как это не прозаично. Все имеет конец – любое чувство охладевает, самая безрассудная любовь проходит, а обдуманной любви не бывает. Она завершается всегда, либо «хэппи эндом», либо трагедией. «Хэппи энд» - это счастливый брак, от которого отдает приторной сладостью. У такого полигамного существа, как мужчина, пресыщение женщиной наступает очень быстро, а половая страсть еще быстрее сменяется механическим тыканием. Риск и новизна – вот, что тебе надо! Ты ковбой, а не высунувший язык балбес, у которого перед глазами предмет вожделения.

- Теряюсь в догадках, - нащупав нейтральную тему, сказал я, - Что побудило вас копаться в моих чувствах? До сегодняшнего дня я интересовал вас только как профессионал. Или, быть может, вы разглядели во мне соперника? Если так, скажите прямо. Я слишком многим вам обязан. Разве я способен отплатить неблагодарностью? У вас с Инессой роман?

Однако Лорд пришел ко мне не давать интервью. Глупый вопрос был оставлен без ответа. Он решил уйти, оставив меня в хорошем расположении духа.

- Кто-то очень умный сказал, что тщеславие – это соль. Когда его нет, то невкусно. А когда его много, то можно пересолить… Ты ищешь славы, но ценишь своего покровителя. Значит, ты никогда не зазнаешься. Это похвально. Дисциплина для звезды – что скакун для горца. Без нее далеко не уедешь. Ты не хуже меня знаешь – если звезды кто-то зажигает, значит, найдется и тот, кто сумеет их потушить. Бойся не Бога, а меня. Я и сам кое-кого боюсь. Кстати, администрация телекомпании вынесла решение выкупить для тебя квартиру в Центре. Хватит звезде жить на задворках. В общем, отдашь паспорт бухгалтеру. Она оформит купчую и отпишет тебе новую собственность в регистрационной палате. Мне пора. Увидимся… – попрощался Лорд, довольный тем, что купил меня, и переживающий, что не смог купить Инессу. Дверь за ним не захлопнулась. Пришлось закрыть ее самому.

Если бы Лорд, спускающийся вниз пешком по лестнице, знал, что секундой ранее мимо двух машин, забитых под завязку его головорезами, промчались «жигули» с Инессой, он бы проклял весь белый свет, а вместе с ним и своих вооруженных недоумков.

Инесса приметила «роллс-ройс» «серого кардинала» и джип сопровождения, стоящие у моего подъезда, и, мгновенно сообразив, в чем дело, вручила водиле вторую банкноту в сто баксов. Опытный шофер, ничего не спрашивая, принял деньги от сумасшедшей, которая сама не знала, куда ей надо. Полученная сумма удовлетворила его любопытство в полном объеме, заодно притупив его бдительность. Вопросы насчет этих парней в шикарных авто так и лезли наружу, но намного интереснее было вдоволь наслушаться хрустящей музыки зеленых купюр. Он домчался от Можайки до Кутузовского с бешеной скоростью и свернул на Третье транспортное кольцо в сторону Ленинградки. Его единственным желанием было высадить щедрую пассажирку у останкинского телецентра и остаться наедине со своим баснословным заработком. Вот и Дмитровское шоссе. Скоро будем на месте!

Останкинская башня с недавних пор стала для Инессы символом смерти. Иногда в сумерках ей казалось, что башня качается. На самом деле у нее часто кружилась голова, когда она смотрела вверх, на шпиль 540-метрового сооружения. Ночью башня еще меньше походила на телевизионную антенну. Благодаря подсветке она светилась как инопланетный корабль, только что приземлившийся и словно троянский конь, принесший на своем борту полчища агрессивных гуманоидов. Ее нельзя разрушить. С ней ничего не случилось в тот великий пожар в 2000-ом, когда погибли люди, но повреждения были минимальными. Она не согнулась в 2000-ом, хотя должна была… Пожар локализовали, а башню быстро починили.

На улице царствовала ночь. Она подыгрывала знакомым ощущениям, возникающим при виде на «соплы» останкинской «ракеты», из чрева которой дышал заточенный монстр телевидения, сгусток тщеславия и порока. Машина притормозила. Инесса бросила водителю «Спасибо!» и юркнула к проходной. На входе она показала служебный пропуск, сама сняла ключ с крючка и, не став объясняться с охранником, быстрыми шагами направилась к лифту.

«Эти телевизионщики все с приветом, - подумал про себя ночной блюститель, обиженный, что его беспардонно разбудили, - И ночью им неймется. Покоя от них нет. Работают. Халтурят по ночам. Карманы свои набивают в обход начальству. То озвучка левая, то монтаж, а потом какие-то копейки суют за лояльность. Жлобы. Думают, я не в курсе, сколько что стоит. В Москве живем! Все грамотные. В следующий раз не пропущу!» - с этой мыслью он вновь завалился на кушетку, поворчал с минуту, перевернулся на бок, крякнул и уснул. Но вскоре проснулся. Встряхнула тревога о том, что он не глянул в документ, вдруг эта девушка подсунула ему липу и не та, за кого себя выдает. А может она из дирекции. Настучит завтра шефу, что охранник спал на вахте. А может это ведущая какая была…

«Ну, тогда ей точно до меня дела нет. Эти знаменитости до таких, как я, не опускаются. Такие, как я, для них не существуют», - самоуничижение обычно оборачивалось успокоением, особенно в условиях дремы. Сработал многолетний транквилизатор – нет ничего приятней здорового и безмятежного сна, а эти звезды страдают бессонницей. Спасительная мысль о небесцельно растраченной жизни защебетала соловьем и снова убаюкала его. Завтра утром он съест большой бутерброд с ливером и запьет его чаем из пластмассового стаканчика. Не жизнь, а малина!

Звезды на небе навеяли на Лорда, который смотрел в окошко с заднего сидения своего бронированного «роллс-ройса», умиротворенность и ностальгию. Он ехал в офис на улице 1905-го года и вспоминал беззаботное время, когда был ребенком. У него было счастливое детство, и он рос без нужды. Лет до 14-ти он даже не комплексовал насчет своего маленького роста.

Теперь он играл во взрослые игры, где рост не являлся ни преимуществом, ни недостатком. Здесь все решали статус и власть. А они у него были. Значит, он все-таки вырос. Но стать самым высоким он не хотел никогда. Мечтал лишь приблизиться к норме.

По сравнению с вечностью мироздания взрослые игры могли показаться детской забавой. Могли, если б у него был страх перед Создателем, а не перед человеком, претендующим на его роль.

И зачем он ввязался в эту глобальную войну со всеми подряд? Ради чего, ведь теперь у него все есть и пора бы остановиться. Жадность фраера погубит… Соболь, конечно, не фраер, но чего ему не хватает? Зачем вся эта суета и необоснованные риски? В чем смысл? И есть ли он у Магистра?

Все усилия и напряги может перечеркнуть смерть. Он смотрел на звезды и размышлял на темы вечные: что там на небе? Суд Божий или вечное забвение? Загробный мир или пустота? Из всех живущих на земле Лорд знал только одного человека, кто не сомневался ни в чем и не боялся никого.

Магистр… Соболь… Не боялся грешить, страх Божий считал патологией. В этом слепом бесстрашии таилась великая сила. Скорее разрушающая, чем созидающая, но великая, творящая историю, раскраивающая землю по своим собственным лекалам, вершащая свой сумасбродный суд, основанный на страхе. Всеобщем и подавляющем любое сопротивление. В мире Магистра не будет места любви. Он отверг ее как рудимент. Купировал за ненадобностью. На ее отсутствии зиждился его порядок. Не на уважении, не на понимании, не на авторитете, а лишь на страхе. Это же неправильно. Может он сумасшедший? Догадка не успокоила Лорда. Он не стал бояться меньше.

Судьба свела его с Магистром, и он пойдет с лидером до конца. Ведь он никогда не слыл иудой, не сдавал своих, не стучал и не сотрудничал с начальством. Да, он был соратником великого человека, сумевшего построить целостную империю среди густого частокола государственных институтов и под неустанным бдительным оком спецслужб. Он был правой рукой Вождя. Магистр ценил его. И вместе им предстоит умереть или победить. Магистр так же не бросит его. Не оставит. Он всегда помнил о своем верном Лорде. И когда пришла пора, и абсолютно автономная, подотчетная лишь Лидеру структура была создана, он позвал старого товарища. Чтобы сообща взять власть безграничную. И править твердой рукой не в отдельно взятой банановой республике, а в самой большой в мире стране – Матушке России.

Добравшись до своих апартаментов, Лорд прошел в телехолл и приказал дворецкому, чтобы тот разбудил секретаря и позвал его обезьяну. Не спалось. Мозг работал напряженно, как в самые плодотворные часы дня.

Шимпанзе Джоник верещал от удовольствия, и Лорд искренне позавидовал примату. Секретарь доложил о скопившейся корреспонденции. Ничего серьезного: продюсеры выклянчивали эфирное время, рекламодатели выпрашивали скидки, руководители популярных программ приглашали в круизы, привередливые попзвезды ябедничали на музыкальных редакторов и обливали грязью друг друга.

- Брось все это в камин, - приказал Лорд, - От этой муры мозги пухнут.

Секретарь с непроницаемым выражением лица отправился выполнять распоряжение босса. Джоник сидел рядом и чесал затылок, имитируя умственный процесс.

Глядя на беззаботную обезьяну, Лорд вновь подумал о смысле жизни, но скоро переключился на насущные проблемы. И все же что заставило его медлить с этой строптивой девчонкой? Почему он не нажал на нее сразу, как только узнал об исчезновении видеоматериала? Что побудило его разыгрывать куртуазный спектакль? Воспоминания о Кристине. Вот что! Они сублимировались в особое, местами трепетное отношение к ее сестре. В угоду организации он смирился с потерей, забыл о пережитой трагедии. Все ради дела. Ничего личного.

Кристины больше не было рядом. Но разве мог он предположить, что память о ней не умрет так же быстро, что появление ее сестры разбудит усыпленные чувства. Нет. Теперь уж хватит. История затянулась. Запахло жареным. Деловые интересы всегда являлись надежным барьером инстинктивным порывам. Никогда нельзя расслабляться. Особенно с красотками. Они делают слабыми даже всемогущих.

Он пытался все выяснить миром. Да уж, не надо было церемониться. Они и сами-то больше нежности предпочитают жестокое обращение. Такова женская натура. Сам породил, сам и сбрасывай гнет ее чар… Эх, поздно спохватился! Сейчас он мог рассчитывать только на свои силы. Покончить с последствиями своей излишней самонадеянности необходимо как можно скорее, покуда ни Комиссия, ни Магистр ни о чем не прознали. Если они узнают – ему крышка! Неужто паническая атака? Пропади все пропадом! Лорд ненавидел Инессу за то, что сейчас чувствовал. Но больше ненавидел Магистра. Хотя, нет он просто его боялся… Он больше ненавидел себя за этот постыдный страх перед обычным человеком.