Танец огня

Лин прыгнула вперед с воплем, но поздно. Захир выхватил кинжал и вонзил в свое сердце. Она не успела его остановить.

Он рухнул на траву, она увидела в его чертах на миг мужчину, которого знала.

Но она не успела проверить.

Лин следила той ночью у тела, звезды угасали над Харийей, и подул прохладный ветер с запада. Ветер дома.

Лин устала так, как еще никогда не бывала. Словно все в ней тянуло вниз камнями. Она уснула и оказалась на жемчужно-серой лошади, ехала по холмам с видом на горную гряду Харайи. Рассвет, воздух был сладким. Перед ней в седле ехал мужчина, и она прижималась к нему, знала, что это был Захир Алкавар. Лошадь неслась невероятно быстро, быстрее галопа. Она поняла, что они летели. Лошадь была крылатой.

* * *

Лин проснулась, ее руки и ноги были связаны, она лежала на муле.

— Она просыпается, — сказал мужской голос. — Славно. Она нужна нам проснувшейся.

Она пыталась повернуть голову на голос. Сил не было, и она с трудом сказала:

— Что?

— Мы узнали, что ты здесь, — сказал мужчина. — Приказ — привести тебя на север. Пришло время Танца огня.

ГЛАВА 27

Джулиен и Дорн провели ночь на холме с видом на развалины города. Женщина пропала. Она сказала кое-что напоследок. Холод в ее глазах стал ненавистью.

— Магия позвала меня привести вас сюда, — сказала она, — и предать моего сына.

Она пропала, и Джулиен поняла, что делать. Это дал ей Валанир, это нужно было использовать. Она не знала, как поняла, но обрывки стали принимать облик. И слова женщины стали понятнее, как и ненависть в ее глазах.

Метка Пророка повела Джулиен Имару к единственному человеку с такой же меткой. К той, кого Валанир Окун просил найти. Она держалась за руки с Придворной поэтессой. Ощущала связь сильнее, чем с сестрой. При этом она ощущала холод осознания, что кто-то при смерти.

Вес знаний был с ней, когда она вернулась к Дорну Аррину у развалин. Он ждал. Они сидели бок о бок под деревьями. Внизу тьма руин, зубы башен уже не казались грозными. Они были печальными. Местом скорби.

— Ты знаешь, как отправить нас домой, — сказал он.

Она прислонилась к его плечу. Знания, что она принесла с собой, было тяжело нести одной.

— Думаю, да, — сказала она. — Но Дорн… мы попадем в опасность.

— Этерелл…

— Мы не можем ему доверять. Ты это знаешь.

Он обвил ее рукой, ощущая, что ей холодно. Он пытался приободрить ее.

— Ты же Пророк. Ты найдешь путь для нас.

Она рассмеялась с дрожью.

— Возможно. Утром увидим.

* * *

Они пришли на открытое поле. Долина раскинулась между холмами и горами, была полна травы и полевых цветов. Тут все собрались. Лин вспомнила сцену из гробницы, которую видела глазами Эдриена: нарядные мужчины, яркие юбки женщин.

Она сосредоточилась на толпе. Взгляд влекло к ним. Груда бревен и длинный шест. Она подумала о горе Алейры вместе под гробницей, как Лин и Захир вместе смеялись потом. Смеялись над пророчеством женщины.

Чтобы одолеть тень, нужна жертва.

И Лин Амаристот знала, что пора умирать, и теперь она знала, как это произойдет.

В центре яркого собрания был мужчина, крупный, в длинном плаще с меховым подбоем, с золотой цепью. Золотой кулон в форме ибиса свисал с цепи. Его волосы и борода были с проседью. Его лицо было в морщинах, темно-синие глаза — почти фиолетовые — отвечали на вопрос, о котором Лин не подозревала. Ах. Ее потащили вперед, все еще связанную. Лин сказала:

— Не так король встречает Придворную поэтессу Эйвара, — она слабо улыбнулась. — Тогда я не обещаю уважение.

— И не нужно, — сказал мужчина серьезно, даже устало. — Это меня не радует. Но это предсказала Госпожа.

— Ока увидела двоих в огне, — сказала Лин. — Но маг мертв.

— Да. Может, тень забирает даже то, что надо пророчеству. Ведь это она убила мага, — он подошел к Лин. Ее подняли на ноги, чтобы их глаза были на одном уровне. Хоть ее держали крепко, мужчины не были грубыми. Не так должны были встречать главы стран, и ей казалось, что Изменник хотел бы устроить все иначе. — Для пророчества, как я понял, нужна одна жертва, — сказал он. — Я должен слушаться Госпожу, поэтесса. Мне жаль.

Толпа шепталась. Лин не знала, было то сочувствие или волнение. Она ощущала, будто все это было нереальным. Но она была уверена в своем конце. Это можно было назвать интересным. Она так долго жила в ожидании.

— Откуда уверенность в пророчестве? — спросила Лин, последний слабый козырь.

— Я уверен в словах богини Эрет, — тяжко сказал король Сикаро. — Госпожа говорит ее голосом. Пойми, этот ритуал не проводили веками. Некоторые верят, что его не проводили вообще. Мы бы не сделали это без серьезной необходимости.

Он рявкнул приказ. Мужчина — слуга — принес серебряную чашу. Он подошел к Лин, и она увидела, что это был мальчик, испуганный при виде нее.

— Пей, — сказал Изменник. — Так ты не ощутишь боли. Мы не монстры.

Лин позволила мальчику поднести чашу к ее губам и вылить содержимое ей в рот. Он был неловким, но терпеливым. Он не спешил, давал ей проглотить жидкость. Вкус был как у меда с чесноком.

— Я не думала, что смерть будет приятной, — сказала она. Конечности уже покалывало. Она входила в отрешенное состояние, как с Райеном. Это происходило где-то и с кем-то. Она издалека смотрела, как мужчины привязывают ее к шесту на груде бревен.

Стемнело, и они начали танец. Пятеро мужчин и пять женщин. Они двигались серьезно, были в белом. Они отличались этим от яркой одежды зрителей.

У всех танцующих был факел.

В этом танце не было музыки. Только песня. Танцующие яростно вопили, словно от скорби. Словно уже горевали из-за ее смерти. Он кружились вокруг бревен в идеальном ритме, прыгали и приземлялись без звука. Они пели прощальную песнь и несли факелы. Огонь двигался кругами с ними, вид в темноте потрясал.

Прошло немного времени, и спектакль прекратился. Один танцующий с воплем бросил факел в груду. Лин смотрела с отрешенностью, как огонь начинает охватывать бревна под ней.

Он был первым. Танцующие доходили до той точки и со схожим криком бросали факел. Он кружился в воздухе сферой и падал к ногам Лин. Огонь охватил бревна, стал задевать ее одежду, ее кожу. Зелье работало, Лин не ощущала боли. Только приятное тепло. Ей так долго было холодно. Скоро это прекратится.

Она подумала об Алейре, ее слезах, хотела сказать ей, что простила ее. Она не знала, за что. Но если чему-то Лин научилась на земле, так это тому, что она часто упускала моменты сказать то, что нужно. Этот случай был из таких.

Она подумала о мире, где побывала, о мире дальше. Встретят ли ее там другие? Или там будет пустота, и она провалится туда, как в сон? Эдриен Летрелл не отвечал на это. Может, даже мертвым было запрещено раскрывать это.

Валанир умер, пытаясь ее спасти. Если бы она смогла поблагодарить его или попросить прощения, это уже было бы приятным.

После смерти Дариена она сказала ему, что это должен быть он. Так холодно. И она попала по его сердцу, видела по глазам. Она не сомневалась, что он помнил те слова, носил их. Если бы не это, был бы Валанир Окун еще жив?

Лин напряглась у шеста, дергала веревки, огонь окружал ее. Сожаление терзало ее даже сейчас, в конце всего.

Или просто теперь, когда она смотрела на свою жизнь, законченный период — она невольно видела, где ошиблась. Где не справилась.

Огонь поднялся выше. Лин осознала, что в долине она — и огонь вокруг — были единственным источником света. В остальном стало темно. Вот ее задание.

Рассеять тень.

Песня вокруг нее набрала силу. Она все еще звучала как крики горя. Даже сильнее теперь. Она стала гневной, если скорбь можно было так назвать. Ее смерть будет жертвой и оружием.

Было сложно представить, что за порталом были любимые. Это было отчаянное желание человека в молитве всем богам. Желание продолжить. Но желания и реальность не сочетались, этому ее снова и снова учила жизнь и люди, которых она любила.

Дым окружил ее, мешая дышать. Уже скоро.

Почти. Почти конец.

Она была в зале колонн. Тут было холодно. Может, ее тело сдалось, и она потеряла сознание или задохнулась и оказалась во сне. Она слышала пение, но будто издалека. Это место было спокойным, и она увидела пруд за колоннами. Поверхность была как зеркало.

Рядом с ней был Эдриен Летрелл, красивый, как в молодости. Его юность, которую она хорошо знала, которую почти прожила. Она понимала, восхищалась, завидовала, любила и ненавидела этого мужчину. Она часто не знала, где заканчивался Пророк и начиналась она. А теперь он стоял рядом с ней. Отдельно. В синем и золотом, словно для праздника. И на боку была известная золотая лира.

Пение стало выше, она слышала. Словно танцующие с огнем отдавали все голоса, всех себя.

Взгляд Эдриена был веселым.

— Тот балбес вернул меня, не зная, что это сделает. Со мной и с тобой.

— Дариен? Он хотел добра, — сказала она. — И он заплатил.

Он обвел метку вокруг ее глаза.

— Это должно быть твоим. Только твоим, — он рассмеялся. — Миров так много. — Я не думал, что узнаю еще больше, чем знал, в царстве смерти. Но теперь я многое знаю, повидав твоими глазами. Но я не смогу передать это музыкой. Эту потерю я должен принять, — он взял ее за руку и поднес к губам. — Береги себя всегда, — его глаза искрились.

Лин была на коленях в груде пепла и земли в открытом поле. Ее одежда сгорела. Как и путы. Она посмотрела на себя, на руки и ноги. Пепел покрывал кожу серым. Но под ним были метки. Изящные линии вились по ее конечностям, сияли под пеплом. Золотые метки.

— Жертва произведена, — Сикаро подошел к ней. Он звучал потрясенно. — Принесите Придворной поэтессе одежду.

Лин укутали в белый плащ. Ее мысли вернулись в реальность, она не понимала, где она была.

— Жертва? Но…

— Ты жива, — сказал Сикаро. — Я не буду спрашивать богиню. Но если я могу предложить…

Она смотрела на него. Куталась в плащ. Она удивленно посмотрела на свою ладонь, она сияла золотом под разными углами. Двое войдут в танец. Выживет один.

— Маг, — прошептала она. Словно в ответ в глубинах разума, где раньше был другой голос, звучала тишина.

— Ты не была одна, — сказал он.

— Верно, — согласилась она. Она прошла к груде пепла, не переживая из-за их мыслей, когда плащ двигался, открывая ее тело. Она опустилась там, где раньше была башня огня. Ночь почти закончилась. Она не знала, что искала, но нашла это в пепле. Гладкий круглый камень. Черный, но скрывающий краски. Все краски мира проявлялись, когда он ловил свет.

Она сжала камень руками. Это осталось от него. От Пророка Эдриена Летрелла. И она была уверена, что он оставил это ей. Черный опал, какой еще не бывал в кольце Академии.

Как и не было поэтов, похожих на нее.

Камень был теплым после костра. Она прошла к королю джитана.

— Да, я не одна пришла сюда, — сказала она. — Теперь я одна.

* * *

Ее нежно помыли женщины в палатке. Нарядили в серое мягкое платье, что она выбрала. Она не хотела краски. Ее мысли были с мертвыми. Женщины уважали ее желание молчать.

А позже в лагерь прибыл всадник.

— Они бились всю ночь, — сказал он королю Сикаро. — Без толку. Майдара еще цела. Мы верим, что тень остановлена, может, даже пострадала, не добравшись до столицы, но…

— Какие новости о Захре? — сказала Лин.

Он посмотрел на нее, потом на Сикаро. Король кивнул, разрешая. Всадник сказал:

— Она горит.

ЭПИЛОГ

Когда они притащили его в комнату под землей, Нед уже думал, как обеспечить себе хорошую смерть. Комната была в тенях, озаренная факелами, но он видел, что она похожа на таверну. Описание совпадало. Братство воров стало ему знакомым за последние недели, сначала он следил за его членами, искал брешь. Подбирался к цели.

Он не ожидал, что его найдут первым.

Неда сжимали огромные мужчины с ножами, бороться было бесполезно. Они бросили его, сжали волосы, что отросли, как и борода. Они подняли его голову к свету. Один сказал:

— Мы нашли его, госпожа. Какие указания?

Фигура прошла вперед. Посмотрела на Неда. Он смотрел на фигуру в штанах и красном плаще, но все еще знакомую. Меч был у нее на боку.

— Похоже, я нашел тебя, Рихаб, — сказал он. — Или ты меня нашла. Я был слабым звеном?

Она подошла, опустила ладонь на его голову.

— Поднимите его, — сказала она. Мужчины послушались, Нед выпрямился, расслабил плечи. Он мог смотреть ей в глаза, но они все еще были нечитаемыми. — Я знала, что ты искал меня, — сказала она. — Я знаю все, что происходит в этом городе, Нед.

— Так это ты захватила Братство, — сказал он.

Она улыбнулась.

— Я всегда ценила твой ум. Даже если ты не смог победить меня в шахматы. Да, я захватила Братство.

— Ты убила глав убежищ.

Она кивнула.

— Я восхищалась ими, но им нужно было умереть. Другого пути не было. Пойми, Нед. Это игра.

— Я не понимаю, — сказал он, — чего ты хочешь. Во что ты играешь?

Выражение ее лица было нежным.

— Нед, я соврала тебе. Но и сказала правду. Я — танцующая с огнем. Я — дочь короля Сикаро, и меня послали в Захру соблазнить Элдакара и шпионить за ним. Меня зовут не Рихаб. Я — Мирина. Это имя давней королевы-воина, отец надеялся, что я стану такой.

Нед кашлянул, в горле пересохло.

— Но ты говорила, что то была правда.

— Да. Я хотела, чтобы ты знал, Нед, потому что я думала, что могу доверять тебе. Я рассказала тебе правду в ночь в саду. Я пришла завоевать Захру, но завоевали меня, — она улыбнулась. — Боюсь, я подвела свой народ. Я люблю Элдакара и сделаю все, чтобы защитить его. Но я не могла сделать это в Захре. Там я была помехой для него и политики. Но в городе есть сила, которую всегда собирали, обученная, мощная. Им нужна была новая цель. И лидер.

Нед раскрыл рот.

— Ты же не…

Она улыбнулась.

— Вижу, ты понял. Элдакар сбежал и попробует поднять провинции. Бой продолжится, это точно. Ему потребуется помощь. И тут, в Майдаре, уже готова сила.

— И ты ее поведешь.

— Да.

Нед глубоко вдохнул, чтобы унять сердце. Он хотел быть смелым.

— Ты мне все рассказала, и теперь я для тебя — слабое звено… Мирина. Сделаешь кое-что для меня? Я хочу отправить весть жене. Чтобы она знала… что свободна. Чтобы точно знала, что со мной случилось.

Королева — он не мог иначе ее называть — рассмеялась.

— Благородный рыцарь. Все еще не знает, как стоят фигуры на поле боя, и как они действуют — а действия нужно совершать. Не по прихоти или, что хуже, ошибке, — ее пальцы скользнули по его голове и волосам. Дрожь пробежала по нему. Ее пальцы замерли на его шее. — Убью тебя? — сказала она. — Я надеялась, что ты присоединишься ко мне.