Тайфун

Глава 20 БЕГ ВСЛЕПУЮ

«Портленд».

Закрыв дверь «козлиного рундука», Браун повернулся лицом к Стэдмену.

— Ну?

— Он лишил Энглера жалованья за две недели и понизил его в звании.

— И это все?

— Полагаю, Бледсоу и Энглер действовали заодно, и, весьма вероятно, оба получали приказы от самого Ванна.

— Мистер Стэдмен, поосторожнее с такими мыслями, — заметил Браун. — Во-первых, Норфолк только что обсыпал его розами. Что бы ни произошло в Кольском заливе, сейчас Ванн проявил себя в полной мере. А победителей не судят.

Стэдмен вынужден был согласиться. Похвала комподфлота Атлантики была достаточно красноречивой.

— Во-вторых, командир в ответе за все. Ваша задача состоит в том, чтобы ставить его в известность о случившемся. Его задача — в том, чтобы принимать ответные действия.

— А как быть, если он ошибается?

— Он по-прежнему командир. Он по-прежнему отвечает за корабль и весь экипаж. С сожалением вынужден признать, что до тех пор, пока кто-нибудь не заговорит, вы бессильны что-либо сделать.

Стэдмен вслушался в гудение турбины. Исходящая от нее мощь ощущалась по всей субмарине. «Портленд» ракетой рассекал океан, выжимая скорость под сорок узлов — больше, чем могли развивать торпеды времен Второй мировой войны.

— В таком случае, надо придумать способ заставить Бледсоу и Энглера заговорить.

— Если Бледсоу в сговоре с командиром, он вам не скажет ни слова. Я могу хорошенько нажать на кока…

— Не надо. Мы схватим за шиворот Энглера, а остальные сами свалятся к нам в корзину.

— Я уже пробовал. Тщетно.

— Скавалло не пробовала.

— Скавалло?

— Боцман, он ее ненавидит. Если свести их вместе, возможно, что-то прорвется наружу.

— Как бы это что-то не наделало беды.

— Мы сможем защитить Скавалло. — Стэдмен кивнул на портативную рацию. — Ей Энглер может сказать что-нибудь такое, что нам он никогда не скажет. Мы будем внимательно слушать. В случае чего мы будем на месте через десять секунд.

— Скавалло эти десять секунд покажутся десятью часами. Риск огромный. Она готова на него пойти? — спросил Браун.

— Давайте узнаем.

«Байкал».

Капитан-лейтенант Беликов внимательно следил за призрачными фосфоресцирующими тенями, появляющимися и исчезающими на круглом экране шумопеленгатора. Насосы контура охлаждения реактора остановились, турбины встали, вентиляторы застыли, генераторы прекратили работу — на «Байкале» воцарилась максимально возможная тишина. Без шума гребных винтов, без скрежещущего рева воды, обтекающей корпус, целые участки акустического спектра полностью погасли.

— Ну что там, Беликов? — спросил Марков.

— Носовая антенна прослушивает в минуту сектор пять градусов, — ответил акустик.

«Триста шестьдесят градусов разделить на пять, — подумал Марков. — Это и будет тот час, который я дал Грачеву». Что ж, вера способна творить чудеса, и все же она не сможет увеличить заряд аккумуляторных батарей, а когда они разрядятся ниже критической отметки, возможно, оставшейся энергии уже не хватит, чтобы запустить реакторы снова. И тогда лодка, придавленная сверху толстым слоем льда, проломить который она не в состоянии, окажется в западне.

— Товарищ командир, — взволнованно произнес Беликов, — кажется, у меня что-то есть.

На экране шумопеленгатора появилась бледная зеленоватая линия. В отличие от случайного «снега» естественных звуков, эта линия пульсировала с очевидной регулярностью.

— Цель пеленг триста сорок. Возможно, подводная лодка.

Марков подошел к гидроакустическому посту.

Беликов указал на мелькающие зеленые цифры.

— Подсчет угловой скорости гребных винтов дает триста двенадцать оборотов в минуту. Если перевести, это почти сорок узлов.

Сорок узлов? Марков заметил, что пеленг изменяется на глазах.

— Как до нее далеко?

Беликов смахнул прядь прямых волос со вспотевшего лба.

— Это только предположение, но, полагаю, лодка идет очень быстро на большой глубине. Она шумит так, что разбудила бы и мертвого, но ей наплевать, слышит ли кто ее.

К ним присоединился Федоренко.

— В чем дело?

«Во время охоты так не носятся», — подумал Марков. Его лицо медленно растянулось в улыбке.

— Наконец-то для разнообразия немного удачи. Американцы по-прежнему уверены, что мы отправились на дно.

«Портленд».

Дежурный посыльный перепутал, когда кого будить. Хорошим в этом было то, что Бам-Бам Шрамм проспал лишний час. Плохим — то, что ему пришлось соскочить с койки, натянуть комбинезон, влезть в ботинки и бежать в гидроакустический пост, чтобы сменить дежурившего там старшину первого класса Нибела.

Усевшись в свое привычное кресло, Бам-Бам закинул ноги на консоль и только тут заметил, что забыл надеть носки. Он мысленно пожал плечами. Восьмиугольный экран был полон звуками, произведенными самим «Портлендом». Шум воды, обтекающей с большой скоростью корпус, способен был ослепить самые чувствительные приемники. Шрамм просто отбывал свой срок.

В тускло освещенном гидроакустическом посту царила полуночная тишина. Сходив к банке с пособиями и инструкциями, Бам-Бам порылся в ней и наконец нашел то, что искал: компакт-диск Джорджа Стрейта «Неезженая дорога». Вернувшись к консоли, он вставил диск в проигрыватель, подключенный к самому совершенному, баснословно дорогому акустическому оборудованию, которым Шрамма предусмотрительно снабдил военно-морской флот. Включив проигрыватель, он надел большие черные наушники, закрыл глаза и откинулся назад. Звук окружил его со всех сторон — каждая нота, каждый нюанс. Такого нельзя было услышать даже в первом ряду партера…

— Шрамм!

Он испуганно раскрыл глаза. Господи!

— Уберите ноги с консоли и сядьте прямо! — воскликнул Ванн.

Ноги Бам-Бама упали на палубу двумя подстреленными птицами, но все же недостаточно быстро.

— Где ваши носки?

— Кажется, я их не надел, сэр.

— Кажется?

— Посыльный разбудил меня слишком поздно, и мне пришлось бежать сюда, чтобы сменить…

— Вы не сможете профессионально выполнять свою работу без носков. Кто дежурил перед вами?

— Старшина первого класса Нибел, сэр.

— Вызовите Нибела сюда. Пусть он подежурит за вас, пока вы не оденетесь надлежащим образом.

— Командир, Нибел уже, наверное, в кровати. Когда я его менял, он выглядел очень…

— В таком случае попросите вахтенного офицера, чтобы он его разбудил.

— Слушаюсь, сэр, — сказал Бам-Бам, радуясь тому, что Ванн не заметил проигрыватель компакт-дисков на полу.

Сняв трубку, он сообщил вахтенному офицеру, что Нибел должен вернуться на дежурство. Услышав встречный вопрос, Бам-Бам отставил трубку от уха и посмотрел на Ванна.

— Он хочет знать, почему.

— Скажите, так приказал командир корабля.

— Так точно.

Шрамм передал приказ вахтенному офицеру.

— Что это за аппарат у вас под ногами? — вдруг спросил Ванн.

«О черт!»

— Проигрыватель компакт-дисков.

— Вы слушаете музыку? А что если где-то поблизости затаилась русская «Акула», которая собирается всадить в нас торпеду?

«Мы об этом все равно не узнаем».

— Я решил, что на такой скорости мой шумопеленгатор все равно заткнут надежнее, чем бычья задница в жаркий день, когда вокруг вьется много оводов.

Нагнувшись, Ванн выдернул проигрыватель за провода.

— Я не могу заставить вас услышать русскую лодку, — сказал он. — Но, черт побери, я, по крайней мере, могу заставить вас слушать.

В дверях появился старшина Нибел. С красными заспанными глазами, он вошел в рубку, не спрашивая разрешения.

— Почему я должен тебя сменить? — спросил он Шрамма.

— Вот командир говорит, что я без носков.

Посмотрев на Ванна, Нибел прислонился к переборке и снял ботинок, затем носок. Смяв носок в комок, он швырнул его на колени Бам-Баму, затем проделал то же самое со вторым.

— Вот тебе носки, — сказал Нибел и ушел, шлепая босыми ногами.

«Байкал».

Зеленая линия продолжала быстрое движение по экрану шумопеленгатора.

— Товарищ командир, относительный пеленг цели сто семьдесят. Определенно это подводная лодка класса «Лос-Анджелес». Она пройдет от нас в пределах шестикилометровой зоны.

«Шесть километров, — подумал Марков. — Малейший звук с нашей стороны — и она нас обнаружит». Тут ему вспомнились слова Грачева насчет того, как было бы хорошо заставить американцев уничтожить ракеты, оставив «Байкал» целым и невредимым. Решение было замечательным, но только в нем имелся один недостаток: как договариваться со своим палачом?

— Цель проходит по правому борту, — доложил Беликов.

«Иди же, не останавливайся!» — мысленно приказал ей Марков.

«Портленд».

В носках или без носков, но на экране шумопеленгатора по-прежнему не было ничего кроме шума. Это не вызывало никаких сомнений. Полная отключка. Слушать было нечего, кроме рева моря, струящегося вдоль корпуса «Портленда», и равномерного, убаюкивающего гула турбины. Ну да, некоторые частоты могут пробиться и через весь этот бедлам. Но для этого источник должен находиться очень близко, а каковы шансы?

Пошел Ванн к черту! Быть может, он мог заставить Шрамма слушать, но уж точно не мог заставить его смотреть. Бам-Бам закрыл глаза. Если командир снова заглянет в гидроакустический пост, он его убьет. Но Ванн сам прекрасно понимает, как сорок долбаных узлов сказываются на работе акустика.

Даже если бы глаза Бам-Бама были широко раскрыты, он, возможно, все равно пропустил бы слабую пульсирующую линию, мелькнувшую на экране. Тихий шепот, мигнувший один раз, другой, а затем исчезнувший бесследно, словно тлеющая сигарета, брошенная в бурлящую кильватерную струю «Портленда».

«Байкал».

— Он даже не сбросил скорость, — сказал Беликов.

— Пролетел пулей, — заметил Федоренко.

«Да», — мысленно согласился Марков. Но пули редко пускают в никуда. Одна только что просвистела у него над головой. Что бы это значило?

Марков взял микрофон.

— Игорь! Оживляй оба реактора. Будь готов по первому сигналу запустить турбины. — Он щелкнул переключателем. — Штурман!

— Вас слушаю, — ответил капитан третьего ранга Бородин.

— Проложить курс на Берингов пролив.